Текст книги "Пираты Короля-Солнца"
Автор книги: Марина Алексеева
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 49 страниц)
– Вам что, люди, головной боли мало? – спросил Оливье, – У нас есть начальство, наш милый герцог и его генералы. Пусть они и думают. Пусть они и приказывают. А наше дело маленькое. Отдохните, люди, расслабьтесь! Играйте в карты, в кости, для интеллектуалов – шахматы. И ни о чем не думайте. А потом, без всяких заморочек: "так точно' , 'никак нет' , 'будет исполнено, мой герцог' .
– Я так и хотел, – пробормотал Рауль.
– Да, ты так и хотел! Я напомню тебе твои вчерашние слова – ты собирался лежать как колода до самого Алжира и обрастать пиратской бородой. Можешь обрастать на здоровье, пока время есть.
– Не получается, – вздохнул Рауль.
– У тебя и не получится, – улыбнулся Серж, – Уж я-то тебя знаю.
– Так и свихнуться недолго, – проворчал Оливье, – Вот и Люк свихнулся. Он оденется арабом и нарисует план Джиджелли! Бред безумца!
– В этом все-таки что-то есть, – заметил Серж.
– Пусть только Люк не вздумает идти в баню – Восток же славится подобными заведениями, – пробурчал Оливье.
– Да! – сказал Серж, – Тогда хана необрезанному гяуру Люку Куртуа.
Пираты переглянулись и захохотали.
– Почему? – спросил Ролан.
– Почему? – спросил Вандом.
– Я вижу, наша молодежь представления не имеет о некоторых обычаях жителей Востока, – сказал Рауль с иронией, – А, серьезно, на этом запросто можно запалиться.
– На чем? – спросили паж и барабанщик.
– Могу объяснить, мои юные друзья, – усмехнулся Оливье.
– Я сам объясню Ролану, – сказал Жюль.
– Но по тем же 'особым приметам' и мы можем вычислить мусульманского лазутчика, – предположил Шарль-Анри, – Они, может, тоже что-то замышляют и готовят своих шпионов!
– Какие у них особые приметы? Татуировки? – спросил Анри – это первое, что он предположил, припомнив, что к мусульманам примкнуло отребье со всей Европы.
– Да-да, – отшутился Рауль, – Татуировки. Полумесяц на левом плече.
– О, я вижу в этом помещении нечто интересное! – Оливье дотянулся до стаканчика с костями, – Вот сейчас, если выпадет 12 очков – я прав! И мой метод правильный – надо послать все к черту, расслабляться и ни о чем не думать! К черту все – это мой девиз!
Он побренчал костями в стаканчике.
– Два очка! – крикнул Ролан.
Оливье развел руками.
– Бросил кости – два очка.
Не ругайте дурачка.
– Оливье, ты неправ! – хором сказали Пираты.
Шарль-Анри потянулся за колодой.
– А я загадаю на красное-черное. Если красное…
Он вытащил червонного туза.
– У меня червонный туз,
Я реисов не боюсь!
– продекламировал Шарль-Анри.
– 'Пиратский Кодекс" запрещает играть в карты на деньги, – покосившись на колоду в руках гвардейца, сказал Гугенот.
– А мы и не будем играть на деньги.
– Если не на деньги, то на что? Рауль, это слишком.
– На исполнение желаний! – предложили желторотые.
– Вот и играйте на здоровье, детки.
– Мы возьмем вашу колоду? У наших парней есть карты, но они засаленные, и прострелен король треф. А ваши новенькие.
– Берите, – разрешил Рауль, добавив насмешливо: 'Король умер, да здравствует король' .
– Мы вернем. И постараемся не запачкать, – пообещали желторотые.
– Можете не возвращать. У меня есть еще колода. Нераспакованная.
– Запасливый ты парень.
– Это Гримо запасливый. Он собирал мои шмотки.
– Твой Гримо потрясный мужик! – сказал Серж.
– Мы Гримо обожаем! – воскликнули желторотые.
– Я тоже Гримо обожаю! – сказал Анри, – Он такой…/ чуть не сказал "душка"/…замечательный!
– Популярная личность, одним словом.
– Я передам Гримо ваше лестное мнение о его персоне, но только прошу вас не приставать к моему старикану со всякими расспросами о его полной приключений жизни, потому что Гримо занят важным делом, и его не надо отвлекать.
– А чем же он занят таким важным?
– Гримо следит за стукачом.
– У пиратских капитанов было в обычае иметь своего доверенного человека.
– Да. Гримо мой тайный советник.
– Консул! – сказал Ролан.
– Консультант, – поправил Гугенот.
– Господин Вогримо внесен в списки пассажиров как 'военный советник' , – сообщил Анри де Вандом.
– Гримо делает карьеру! – Рауль припомнил старикана в парике алонж и хихикнул.
В каюту с хохотом ввалился Люк в съехавшей набок бандане.
Не переставая смеяться, Люк втиснулся между желторотыми.
– Что с тобой, Апеллес? – спросил Гугенот.
– Смешной случай… – проговорил Люк, вытирая слезы.
– Так поведай! – сказал Рауль.
– Я рисовал-рисовал – чувствую, выдохся. Пошел отлить. /Об этом мог бы и не говорить, – подумал Анри./…Подхожу к известному месту, именуемому гальюн, слышу из-за двери хохот.
Кого это так разбирает, думаю? А тут наш милый герцог направляется, держит курс прямо на гальюн. Из гальюна выходит – кто бы вы думали?
– Ну не Нептун же…
– Нет, не сам морской царь, а его верный рыцарь… капитан – и посмеивается. 'Монсеньор, – говорит капитан, – взгляните на художества ваших 'львят' , как вы их называть изволите' . – "Какая-нибудь похабщина? ' – спросил герцог и устремился в гальюн. И тоже расхохотался.
– И пукнул! – добавил Оливье.
Все захохотали. / Анри, сдерживая возмущение, тоже хихикнул./
– Нет, – сказал Люк, – Что нет, то нет.
Оливье торжественно продекламировал:
– Ода Бофору!
– Только не это! – с притворным ужасом завыли Пираты.
– Пощады!
– Милосердия!
– Успокойтесь, в моей оде две строки! Внемлите, что поведала мне моя Муза!
Если пукнет наш Бофор,
Враг бежит во весь опор!
– Точно, де Невиль сегодня в ударе!
– Не перебивайте Апеллеса. Продолжай, Люк.
– Герцог вышел из гальюна, стараясь сохранить серьезную мину и важно сказал капитану: "Дорогой капитан, я наведу порядок и не буду ЦУЦУКАТЬСЯ с этими разгильдяями' .
– Как сказал герцог?
– Не буду цуцукаться с разгильдяями.
– А капитан?
– А капитан только рукой махнул и, смеясь, пошел по своим делам.
– Что же их так рассмешило?
– Надписи, появившиеся сегодня на стенах этого помещения:
Заходи, и стар и юн,
В комфортабельный гальюн.
А также:
Прощайте, бордели родной Парижухи,
А нас уже ждут мусульманские шлюхи.
И потрясное ню! Эти самые дамы с огромными сиськами и невообразимыми задницами.
– Мы пойдем, посмотрим! – вскочили гвардейцы.
– Я с вами, – сказал барабанщик.
– Занятно, что рисунки были выполнены моим художественным углем, хотя я непричастен к их созданию – у меня алиби. Да я, если бы и хотел, ТАК не нарисую. Это нечто. Это надо видеть.
– Оливье, твоя работа? – смеясь, спросил Рауль.
– Бофор и сам пачкал стены! – заявил Оливье, – Бофор поймет.
– Бофор не будет с тобой цуцукаться, – угрожающе сказал Серж.
– Ага! На рее повесит! – хмыкнул Оливье, – Он только раков вешать умеет, наш милый герцог!
– Это не в ваш огород камушек, виконт? – спросил Шарль-Анри.
– О нет, – улыбнулся Рауль, – Речь идет о настоящем красном раке, повешенном мессиром Бофором в Венсенском замке. Шутка была еще и в том, что Мазарини действительно Рак по гороскопу.
– У тебя и день рождения в один день с кардиналом – 14 июля, – сказал Серж.
– Да, такое забавное совпадение – 14 июля. Но сейчас я хотел бы попросить господина Гугенота зачитать пиратский кодекс поведения, а мы выработаем свой, с учетом того позитивного, что можно взять от пиратов, какими бы дикими вам не показались мои слова.
Гугенот сказал: 'Счас найду' и принялся листать книгу о морских разбойниках Средиземноморья.
– Кыф, – сказал Рауль и протянул руку за книгой.
– Я еще не нашел кодекс, – возразил Гугенот, – это еще о викингах.
– Викинги мне и нужны, – сказал Рауль, забирая книгу.
– Разве викинги ходили в Средиземноморье? – удивился Вандом.
– Викинги и в Америку ходили, – ответил Рауль, – Вот – Винланд – Страна виноградной лозы.
– К Франции такое наименование больше подошло бы, – заметил Оливье, – Прости, я тебя перебил. Вещай!
– Викинги использовали классическую пиратскую тактику: СКОРОСТЬ, УЖАС, ВНЕЗАПНОСТЬ.
– Что же ты замолчал?
– Зарубите на носу, как говорит наш милый герцог. Чтобы потом применять на практике.
– На суше, что ли?
– Нет, в воздухе, – фыркнул Рауль, – На летательных аппаратах вроде тех, что изобретал Леонардо да Винчи. Конечно, на суше! Классическая тактика викингов может пригодиться и нам в войне с арабами. Итак, извольте повторить!
– Скорость, ужас, внезапность!
– Запомнили? – спросил Рауль.
– Разбудите меня ночью, сразу отвечу! – воскликнул барабанщик.
– Спасибо викингам. Иногда опыт древних дает свежие идеи. А наши юные друзья, сделав свои делишки, могут занять свои места и послушать господина Гугенота.
Желторотые расхохотались. Ролан и вовсе улыбался во весь рот.
– Что, – спросил Рауль, – Понравились художества Невиля?
– Не то слово, – сказал Жюль де Линьет, – Но мы, как вы выразились, СДЕЛАЛИ ДЕЛИШКИ!
– Жюль хочет сказать, что мы внесли свою лепту в украшение стен гальюна.
– Еще что-нибудь накарябали? – усмехнулся Рауль, – Ну, говорите же!
– А что говорить, сами увидите, – сказал Шарль-Анри.
– Мы написали ваше двустишие… про Европу, – заговорщицким шепотом поведал Жюль.
– А я проиллюстрировал, – добавил Ролан, – Я нарисовал такого потешного человечка со шпагой. В бандане и в плаще мушкетерском. Как он протыкает ж… реису! Даже Жюлю понравилось.
– Не хочу его расхваливать, но рисует он здорово! Смешно!
– Талант! – Шарль-Анри поднял большой палец.
– Вы слишком добры, господа гвардейцы, – голосом пай-мальчика кротко сказал барабанщик.
Пираты захохотали.
– А я увековечил ваше двустишие, господин де Невиль, – сказал Шарль-Анри: 'Если пукнет наш Бофор…
– Какое свинство! – прошипел Анри де Вандом, – Гнусная клевета! Бофор никогда не пукает!
Пираты захохотали еще громче.
– Не бывает таких людей, милейший Анри, – улыбаясь, сказал Серж и продолжил тоном педанта, – В процессе газообразования, вполне естественном для человека во время распада пищи образуется сероводород, который…
– Хватит, Серж, – попросил Рауль, – Дорогой Анри, вы самое что ни на есть наивное и невинное существо на нашей посудине, ангелочек, одним словом. 'Клянусь былой невинностью' , слушать вас очень трогательно. Я, право, расчувствовался, – и он сделал вид, что вытирает мнимые слезы хвостиком банданы.
– 'Былой невинностью' клялась кормилица Джульетты, – отрывисто сказал Анри.
– Можете взять мои слова в кавычки, но я клянусь СВОЕЙ былой невинностью, а не невинностью Джульеттиной кормилицы, вы просто прелесть, Анри!
– Лучше бы вы смеялись надо мной, виконт, как все они, чем вот так утонченно издеваться!
– Бог с вами, Анри, и не думал я издеваться над вами, невинный вы наш!
– Да, сударь, вы 'только шутили". Невинность – это смешно! А мусульманские женщины… легкого поведения с большими… формами на стене, это…
– Еще смешнее! – закончил Ролан, – Но знаешь, Вандом, это женщины тяжелого поведения, увидишь сам!
– Помолчал бы лучше, молоко на губах не обсохло, а тоже, туда же, – прошипел Анри, – А вы, вы все тут совсем забыли правила приличия! Вы, все такие заносчивые перед капитаном и герцогом – кого ни возьми. Что вы пели герцогу на палубе о вашем благородном происхождении? Вы, граф де Фуа? Вы, барон де Невиль? Вы, шевалье де Линьет? Да полно, дворяне ли вы?
– Так развлекается с бодуна
Шайка пиратов, Бофора шпана!
– продекламировал де Невиль.
– Шпана? – переспросил Анри, – Вы называете себя шпаной, потомок Ланкастеров? Вот именно, шпана! Так развлекается чернь, вот что я вам скажу!
– Слушай, пажик, ты бы лучше помолчал. Если ты на короткой ноге с Бофором, это еще не значит, что можно болтать, что на ум придет! – в голосе Шарля-Анри прозвучала угроза.
– Да вот, Анри, думай, что говоришь! – обиженно сказал Ролан, – 'Молоко не обсохло' ? У меня уже усы начинают расти.
Еле заметный пушок над губой де Линьета можно было назвать усами с очень большой снисходительностью. Но, если Пираты вышучивали невинного Анри, над безусым Роланом никто и не думал смеяться. Оливье с самым серьезным видом заглянул в лицо барабанщику.
– Растут, растут, – серьезно сказал Оливье, – В Париж вернешься усатым. Д'Артаньян отдыхает!
– Вот так-то, – важно сказал Ролан.
– Вас, шевалье де Линьет, я не хотел обидеть, – сказал Анри, вспомнив, как обижался Ролан на всякие намеки на его юный возраст, – У вас я прошу прощения за 'молоко' . Но вы, господин де Суайекур, позволили себе намек на то, что я подлизываюсь к Бофору!
– А то нет? – спросил Шарль-Анри, – Все и так знают, что ты у Бофора в любимчиках ходишь.
– Любимчик, фаворит, может, вы меня еще как-нибудь назовете?
– Да ты, пажик, можешь запросто настучать Бофору…
– На вас, Суайекур?
– Хотя бы и на меня!
– Да вы дурак, г-н Суайекур! Самый что ни на есть ду-рак!
– Я могу потребовать у вас удовлетворения, – сказал Шарль-Анри.
Анри де Вандом расхохотался в лицо Суайекуру.
– У меня, – сказал Анри, – удовлетворения никто не может потребовать. Никто и никогда! У меня удовлетворения можно только попросить, – Анри тряхнул головой, – И не факт, что каждый, кто попросит у меня удовлетворения, его получит. Это слишком большая честь для вас, Суайекур!
– Вандом!
– Суайекур!
Паж и гвардеец вскочили на ноги.
– Кажется, мне пора вмешаться, – сказал Рауль, – Сели оба!
Они продолжали стоять.
– Черт возьми, – сказал Рауль, – Они, похоже, не понимают. Приказ подписывал? – спросил он Суайекура.
– Да.
– Тогда – сел! Быстро!
Суайекур сел, ворча: ' Много о себе понимает…
– Кто – "много о себе понимает"? – спросил Рауль.
– Не вы, господин де Бражелон. Этот Вандомишко.
– А ты – сюда!
– Не хватайте меня! – Анри уселся рядом с барабанщиком.
– Все успокоились? Тогда слушайте Гугенота. Все никак начать не можем.
– Читай сам, – Гугенот протянул книгу, – От сих до сих. А я пойду, посмотрю на картинки. И добавлю что-нибудь по-арабски.
– Это похоже на массовый психоз, – Рауль покачал головой, – Гугенот, и ты туда же?
– И я, милый Рауль. Мне пришло на ум, что это не что иное, как наш ответ начальству.
– Пираты наносят ответный удар. А об экипаже вы не подумали?
– Экипаж заценил наше, с позволения сказать, творчество, – сообщили желторотые, – Мы сами слышали! Моряки смеялись и говорили, что мы классные пассажиры и еще что-то про 'шутки юмора' .
– Шутки юмора, скажете тоже, – пробормотал Рауль, – Бред сумасшедших. Все, слушайте!
10. ПИРАТСКИЙ КОДЕКС ПОВЕДЕНИЯ"Все без исключения моряки, в том числе и пираты, знали, что самая важная вещь на борту корабля – это дисциплина' . Вы что-то хотели возразить, господин де Невиль?
– Отнюдь, – зевнул Оливье, – Я внемлю гласу разума. Не отвлекайтесь, милейший, и продолжайте свою проповедь.
''Перед выходом в море и поднятием паруса команда давала клятву, что будет следовать таким принципам:
– Каждый должен подчиняться приказам.
– Добыча должна распределяться следующим образом: одна доля идет каждому моряку, полторы – капитану, одна с четвертью – мачтовому плотнику, лоцману и оружейнику". А поскольку мы господа сухопутные, я предлагаю делить добычу – если она все-таки будет, в чем я очень и очень сомневаюсь – поровну.
– А как же иначе? – спросил Ролан.
– Принято? – спросил Рауль, – Возражений нет?
– Принято! – ответили Пираты.
– Дальше идут довольно забавные вещи, и все-таки стоит послушать. Хотя бы для общего развития. Итак:
"Каждый, кто имеет секреты от других или попытается дезертировать, будет высажен на необитаемый остров. Он может взять с собой только небольшое количество пороха, бутылку воды и ружье' .
– Тогда надо всех высадить на необитаемый остров! – возмутился Анри, – Я уверен, что у всех есть свои секреты, свои тайны.
– Речь идет не о вашей личной жизни, а о том, что представляет интерес для всей команды. А! Вот это забавно! Я не комментировал пунктик пиратского кодекса насчет приказов, и тут воздержусь от комментариев. No comment, как, бывало, говаривал в прелестном парке Хэмптон-Корта милейший герцог Бекингем.
"Наказание за драку на борту – 40 ударов плетью, – добавил зловещим голосом, – По голой спине' .
– Живодерство, – проворчал Шарль-Анри.
– Пираты, и то людей не вешали, а наш милый герцог грозиться реем!
– Хрен редьки не слаще!
Конечно, благородные Пираты Короля-Солнца решили, что такая отвратительная кара не может быть применена ни к кому из них. Все были против.
– Драк на борту не должно быть ни в коем случае, и все тут! – заявил Рауль.
– Все, да не все, – протянул Серж.
– В себе я уверен. А ты?
– Я тоже. И в тебе, и в себе, и в Гугеноте. Учитывая наш, какой-никакой жизненный опыт. Но во всей ораве – отнюдь. Несколько минут назад ты разнял этих мальчишек. Они чуть не бросились друг на друга.
– Да мне не впервой. Жизненный опыт.
– Я помню, как вы в Гавре, когда Бекингем, – заикнулся Ролан.
– Не только в Гавре и не только 'когда Бекингем' . Но не будем отвлекаться. Если драка на борту все же произойдет, предлагаю бойкот нарушителям.
– Бойкот? Это как?
– Прекращаем общение.
– Это значит, не разговаривать, не отвечать на вопросы, словно человек не существует?
– А как еще учить идиотов? Что там у нас дальше?
''Каждый, кто ленится и не чистит оружие, теряет свою долю добычи' .
''Каждый имеет право на свою долю от получения свежих продуктов и питья' .
– Да на камбузе, где я прятался от герцога, этих продуктов – век не съесть! – сказал Ролан.
– Это сейчас. А в пустыне или в горах? О, слушайте! Жуткая вещь!
''Каждому, кто будет воровать от своих товарищей по команде, отрежут нос и уши, и тот будет высажен на берег' .
Пираты расхохотались.
– Можно вопрос насчет отрезанных ушей, милый Рауль? – спросил Оливье.
– Пожалуйста.
– Меня посетила сейчас одна думка, лучше сказать, воспоминание. Когда г-н Д'Артаньян рассказывал нам о своей бурной юности, насколько я помню, ваш уважаемый отец, граф де Ла Фер, в те годы грозился кое-кому отрезать уши. `'Я тебе уши отрежу!" – это была одна из любимейших угроз господина Атоса.
– 'На ходу' – "Я тебе уши на ходу отрежу", – сказал Рауль, улыбаясь, – И не кое-кому, а гасконцу. Это из 'Мемуаров' . Отец мне читал. И еще амьенскому трактирщику. Это когда мушкетеров обвинили в том, что они фальшивомонетчики.
– Вот бы хоть одним глазком взглянуть на 'Мемуары графа де Ла Фера' ! – мечтательно сказал Ролан.
– Да уж! Сам граф де Ла Фер пишет мемуары, и ты туда же! Я уверен, Атос написал шедевр! – воскликнул Жюль.
– Мне трудно быть объективным, я, наверно, слишком пристрастен, – сказал Рауль, – Но мне мемуары отца очень нравятся. Вам, наверно, тоже понравились бы. Что до Ролана, думаю, каждый имеет право писать мемуары, если ему есть что сказать людям. Было бы желание.
– А может, Атос знал 'Пиратский Кодекс' ? И играл в пиратов, когда был мальчишкой?
– Да, играл. Со своим кузеном Мишелем. Мишель, кстати, посвятил свою жизнь морю. Вы что-то еще хотели спросить?
– Мы хотим прочитать мемуары вашего отца! – взмолились желторотые, – Как бы это устроить, сударь?
– Мемуары еще не закончены. И рукопись в одном экземпляре.
– К нашему возвращению граф закончит мемуары?
– И напечатает, не так ли?
– Не так все просто, как вам кажется.
– А вы выпросите для нас, виконт! Вам Атос не откажет. Попробуете?
– Попробую… – пробормотал Рауль.
– Как-то вы уклончиво это говорите, – вздохнул Ролан, – Я больше года в бытность мою королевским пажем вертелся вокруг мушкетеров господина Д'Артаньяна и все расспрашивал, вынюхивал, выведывал, все, что они знали о приключениях знаменитой четверки, по крупицам собирал, а, оказывается, уже есть мемуары Атоса! Скажите, умоляю: там есть про осаду Ла Рошели?
– Да.
– А про Фронду? – спросил де Невиль.
– Да. И про Фронду.
– А про побег Бофора? – спросил Вандом.
– И про Бофора. И про похищение кардинала Мазарини. И про реставрацию Карла Второго. Насколько я помню, на 'Реставрации Карла Второго' отец и застрял.
– И вся эта история с Монком в ящике и миллионом золотых в Ньюкастле? Вау! Нет, вы от нас не отделаетесь!
– Видите, – сказал Жюль де Линьет, – Ролан уже начал вас доставать. Впрочем, коль речь зашла о мемуарах Атоса, да продлит Бог его дни, и я буду доставать вас! Уж не взыщите!
– Пообещайте, что мы прочтем мемуары!
– Мы все тебя достанем!
/ Уже «достали», подумал Рауль./
– Но я же не могу решать за отца!
– Решать вы не можете, но вы можете убедить Атоса, что мы – свои, что нам можно доверить его драгоценную рукопись, и что вся наша орава горит желанием познакомиться с жутко интересными приключениями четырех друзей, написанными к тому же одним из главных участников событий.
– Я… постараюсь, – сказал Рауль мягко, – Мне раньше это и в голову не приходило. Даже де Гишу я рассказывал своими словами. Но в моем перессказе, конечно, не то! Это надо читать! Остроумные диалоги, живое действие…
ОСТРОУМНЫЕ ДИАЛОГИ, ЖИВОЕ ДЕЙСТВИЕ – именно такие книги любил читать Анри де Вандом!
– И счастливая развязка? – спросил Анри.
– Рукопись же незакончена, говорят тебе.
– А насчет отрезанных ушей – это, как вы понимаете, не всерьез.
– Конечно, понимаем! Это шутки юмора!
– Но я продолжаю.
''Запрещается играть в карты на деньги' .
– Это мы уже решили!
''Запрещается пребывание женщин на борту' .
''Полагается смертная казнь всякому, приведшему на борт переодетую женщину' .
– Таковых не имеется, – сказал Вандом.
– Сурово. Лучше бойкот.
– Бойкот так бойкот.
''Музыкантам полагается иметь один выходной день в неделю' .
– Барабанщик может считаться музыкантом?
– Конечно, может, успокойся, Ролан.
– А художникам полагается выходной?
– О художниках кодекс умалчивает.
''Никто не имеет права покинуть корабль, пока каждый член команды не получит свою долю – 1000 золотых' .
''Компенсация за потерянную во время сражения конечность – 800 золотых' . No comment.
Вот. Вроде все. Если подредактировать и кое-что добавить…
– А что именно? – спросил барабанщик, – Драться нельзя, в азартные игры играть на деньги – тоже, женщин не водить – и без них хорошо, делить добычу поровну, необходима дисциплина, важные вопросы решать сообща, дезертирам, предателям и стукачам здесь не место, не обманывать своих, держать оружие в боевой готовности – я верно изложил наши принципы?
– Редакция Ролана вполне приемлема. У малька отличная память. Как, люди, кодекс 'Пиратов Короля-Солнца' в редакции Ролана? – спросил Рауль. Все были за.
– Я только не понимаю, что еще можно добавить? – опять влез Ролан.
– Много чего, – сказал Гугенот. / Он вошел, когда Рауль дочитывал последние 'пиратские принципы' ./ – Вы все о себе. А про врагов вы забыли.
– Не все сразу, Гугенот, – сказал Рауль, – Есть еще время подумать.
– Проповедь о пиратах подошла к концу? – спросил Оливье, потягиваясь.
– Тебе надоело? Потерпи еще немного. Тут есть еще интересные сведения. Ты заценишь. Отрывок из неизвестного судового журнала: 'Ром кончился. Наша компания в дьявольском замешательстве' .
– Еще бы! – сказал Оливье.
– Только когда удалось захватить судно с большим запасом ликера, капитан смог записать: 'Снова все идет хорошо' . И вот что – не делай такую 'кислую физиономию',[58]58
Реплика Д'Артаньяна у Дюма. Слова относятся к самому Раулю.
[Закрыть] мой друг, это уже конец главы.
"Как ни удивительно, пираты считали себя порядочными людьми и даже гордились своей честностью. Они всегда держали слово и не могли нарушить ни при каких обстоятельствах. Капитанские привиллегии были незначительными. Команда, недовольная решениями своего предводителя, требовала его заменить. Случались и заговоры. Такие провинности, как невыполнение приказа капитана, самовольные отлучки, пьянство, наказывались не так сурово, как предательство. Предателей ожидала смертная казнь. Пираты старались поддерживать между собой приятельские отношения, живя по принципам равенства и братства. Всю работу и всю добычу они делили между собой поровну.
Пираты использовали различные трюки, чтобы застать противника врасплох. Один из самых незамысловатых заключался в том, чтобы вывесить на мачте флаг дружественного государства. Еще одним трюком было переодевание. Морские разбойники переодевались даже в женщин' . Все! Проповедь окончена.
– Предлагаешь переодеться в женщин?
– Предлагаю запастись знаменем Пророка и мусульманскими одеяниями.
– А ведь они лица закрывают всякими покрывалами, мусульманки! Чадра, что ли? В форс-мажорных обстоятельствах можно и мусульманками одеться.
– Сто пудов, друзья мои, мы не раз попадем в форс-мажорные обстоятельства, – вздохнул Гугенот, – Ну теперь-то ты мне дашь книгу, Рауль! – и Гугенот углубился в чтение.
– Не каркай! – взвыл Оливье.
– А он и не каркает. Он реально смотрит на вещи. И всерьез готовится к будущему форс-мажору, – заметил Рауль.
– Тоска меня берет от твоих слов, мой капитан, – вздохнул де Невиль.
– Но я же уже просил так ко мне не обращаться, – протянул Рауль.
– А как? – спросил Оливье насмешливо.
– Хотя бы по имени, – ответил Рауль.
– А я обращаюсь по званию, чем ты недоволен? Мой капитан. Ты ж у нас старший по званию.
– Ты не солдат, чтобы обращаться ко мне по званию. И общение у нас здесь и сейчас дружеское, а не официальное. Пираты жили по законам равенства, о каком равенстве может идти речь, если ты обращаешься ко мне как какой-то новобранец? И, позволь заметить, ты занимаешь не менее важный пост, чем я. Быть может, самый важный.
Начальник охраны Великого Адмирала Франции иронически усмехнулся.
– Вообще-то ты имеешь право на звание полковника, приятель, – сказал Серж де Фуа Раулю.
– Сегодня полковник – завтра покойник, – сказал Рауль.
– Ну, у вас и шуточки, сударь! – возмущенно воскликнул Анри.
– А вы уверены, что я шучу, Анри?
– Нет, правда, тут ошибочка вышла, – сказал Серж, – Ты ж был при Дворе капитаном королевской гвардии. В сей армаде милого герцога ты должен быть полковником.
– Вам-то что до этого? – спросил Рауль.
– Я не склонен думать, что это чьи-то интриги. Скорее всего, обычное головотяпство. Забыли или упустили из виду. Все делалось наспех, шаляй-валяй, впопыхах.
– Забыли – и, слава Богу, перебьюсь как-нибудь.
– Он перебьется! – пожал плечами Серж, – Забавный ты парень, Бражелон. Сколько я тебя знаю, не перестаю на тебя удивляться.
– Тебя что, моя карьера беспокоит?
– Представь себе.
– Но это несправедливо! – воскликнули желторотые, – Герцогу нужно напомнить, указать на ошибку.
– Так я и побежал! – фыркнул Рауль.
– Мы напомним! – заявили желторотые, – Должна же быть справедливость, черт побери!
– Ни в коем случае, – сказал Рауль, – Даже не думайте, а то всерьез рассоримся.
– Как скажете, – пискнули желторотые, но упрямо переглянулись. / "Скажем герцогу", – шепнул брату барабанщика воспитанник католического коллежа в Блуа – 'Когда случай подвернется"./
О том же подумал Анри де Вандом.
– Да перестаньте, – сказал Рауль, – Списки утверждены, бумаги подписаны, что вам неймется. И плевать я хотел на всякие чины и звания.
– И это изрек господин де Бражелон с самым гасконским видом.
– Да, парень, ты даже больше гасконец, чем сам Д'Артаньян, – сказал Серж, – Я и не думал, что такая живность водится в долине Луары.
– Он хочет быть маршалом, – сказал Люк, – Что там полковник.
– О нет, Апеллес, – возразила 'живность из долины Луары' , – Маршальский жезл – это заветная мечта Д'Артаньяна. Настоящего гасконца. А мне такие цацки ни к чему.
За пару дней, что 'разгильдяи' провели на 'Короне' , они образовали неформальное сообщество, назвав свою компанию 'Братством Пиратов Короля-Солнца' и наш герой, хотел он этого или не хотел, стал их лидером. Это сразу заметили капитан и герцог, и это объясняли Пираты Раулю, который как мог, отказывался от власти в Пиратском Братстве.
– Но почему я? – воскликнул Рауль, – Есть более достойные – Серж де Фуа, например.
– Серж де Фуа собирается грабить арабов и отвоевывать сокровища, – заявил Серж.
– Все равно не верю, что ты ввязался в эту войну только из-за сокровищ, – сказал Рауль.
– Ну не из-за славы же, – усмехнулся Серж, – Конечно, из-за сокровищ. Из-за чего же еще? Милейший Бражелон, когда ты прекратишь быть идеалистом? Мне надоело прозябать в нищете! Цитирую: "Высокочтимое собранье! Стучится в вашу дверь нужда… '[59]59
Цитата из пьесы Тирсо де Молина 'Благочестивая Марта' .
[Закрыть]
– А я считаю, что ты должен быть нашим лидером, – настаивал Рауль.
– Но почему я? – Серж так похоже передразнил интонации Рауля, что все рассмеялись.
– Объясню. Во-первых, ты из нас самый старший. У тебя больше боевого опыта. Господин де Фуа изволит скромничать, но мне-то известны кое-какие факты его биографии.
– Да, – мрачно усмехнулся Серж, – Меня хотели повесить.
– Мы знаем, вы уже говорили, господин де Фуа, – пролепетали желторотые.
– Ты тоже гасконец – хвастаешься виселицей, которая тебе угрожала.
– Почти – я же южанин, – сказал Серж.
– Но ты умалчиваешь о том, что, прикрывая отступление Принца, ты спас свободу Конде, и, быть может, даже жизнь.
– Солдат всегда прикроет грудью генерала, – сказал Серж насмешливо.
– Ты был тогда не солдатом, а адъютантом его высочества Принца Конде, – уточнил Рауль, – Маленькая разница.
– Совсем маленькая, – сказал Люк.
– Это я образно говорю, – сказал Серж, – А ты-то, откуда знаешь?
– От верблюда, – усмехнулся Рауль, -
Господа офицеры! Было б не худо
Скинуться герцогу на верблюда.
– помню, как ваша компания скандировала эти стишки на отвальной мессира де Бофора.
– А все-таки? – спросил Серж, – Дело прошлое, но все ж таки интересно. Поведайте, благородный господин де Бражелон, какая сорока на хвосте вам принесла такие факты из биографии висельника и мятежника Сержа де Фуа?
– Поведаю. Но не висельнику и мятежнику, а не менее благородному графу де Фуа. Я знаю об этом от самого принца Конде. Но я хотел посвятить наших друзей в другие детали твоей биографии. Да будет вам известно, что Серж участвовал в битве под Рокруа.
– Слышишь звон, да не знаешь где он. Не участвовал! В обозе сидел! Тогда я был совсем мелким. Моложе барабанщика нашего.
– Но все-таки, Серж, ты всегда был с принцем Конде, с самого начала его блистательной карьеры. А Конде – гениальный полководец.
– Ты и сам знаешь Конде не хуже, – заметил Серж.
– Я не всегда находился подле принца, – возразил Рауль, – Как знать, может быть, сейчас для нас важнее не дни побед, а годы скитаний.
– Я не собираюсь скитаться по горам Кабиллии, – ответил Серж, – Можешь бродяжничать, ежели тебе охота.
– О золоте и алмазных россыпях мы уже слышали, Серж! Не будь эгоистом.
– Я охотно поделюсь своим скромным опытом с нашими юными друзьями, но на большее не расчитывайте. Какой из меня к чертовой матери лидер? Я не гожусь на эту роль даже на дружеской пирушке. Лидер должен быть человеком общительным, энергичным, с активной жизненной позицией. Нам нужен именно такой лидер. А ты именно такой. Я прав, Пираты?
– Да! – гаркнули Пираты.
– Нет! – воскликнул Рауль, – Нет, вы ошибаетесь! Я уже давно не такой!
/…Вялый, расслабленный, апатичный меланхолик, слоняющийся из угла в угол, лишенный энергии, воли, жизненной силы – какой из него лидер? Они помнят его прежнего. 'Мне все равно' …''Пропади все пропадом' …''Скорее бы все кончилось' …''Мне что, больше всех надо?"… – вот до какой жизни докатился г-н де Бражелон, сам себе стал противен. И такого человека Пираты Короля-Солнца, полные юношеского задора и героического энтузиазма, хотят сделать своим лидером?!/
