Текст книги "Зарницы смуты (СИ)"

Автор книги: Марина Давыдова

Соавторы: Всеволод Болдырев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Меня замутило. От одного лишь слова «колдовство» веяло неприятностями.

– Так… – протянул я. – И что дальше? Для чего ордену нужен даже не студент, а кандидат в студенты?

– Дело касается дипломатии. Причем – трехсторонней. Это сложно. – Райвелин вздохнула. – Ни в коем случае нельзя допустить шумихи. Ты мне нужен, чтобы провернуть одно дело. Сразу оговорюсь – выбрала тебя, поскольку остальные отдыхающие не подходят. Ты – тот, кто недавно на побережье. Темная лошадка для всех в округе. Незнатного происхождения, а внешность… хм… подозрительная. Селишься в одном из лучших особняков, соришь деньгами. Загадочная личность. Вызываешь интерес.

– Тогда я не подхожу. – Меня это даже порадовало. Не хотелось связываться с колдовством. – Нужен человек неприметный.

– Нет. Тебе не обязательно быть тенью, чтобы помочь ордену.

– Занятно.

– В общем, есть одна особа – дочь Халифатского посла. Ношиа Кельви. Капризная, строптивая интриганка, помешанная на магии и колдовстве. Дара в ней нет. И это не дает гордячке покоя.

– Предлагаешь очаровать ее?

– Нет. Я бы нашла кого-нибудь посимпатичнее и более знатного рода. – Снова улыбка. – Глупышка приобрела на черном рынке обруч. С виду ничего особенного – безделица из медной проволоки. Но в ней есть сила. Наш орден не против некоторых игрушек, доставшихся обжитым землям после Бури: вроде колец, распознающих яды, или нефритовых палочек, кипятящих воду. Не знаю, откуда выплыла эта вещица, но печать колдовства на ней иная.

– Ага, слышал про такое. – Наконец-то появилась возможность показать магессе, что я не круглый дурак и дикарь. – Наделение – самое сложное и опасное из видов колдовства, верно?

– Удивил. Верно. – Райвелин пустилась в объяснения: – После того, как уничтожили Кристалл, многие артефакты начали работать не так, как задумывали колдуны. Обруч притягивает несчастья. Причем носителя они нисколько не касаются. Достается лишь окружающим и, насколько мы можем судить, со временем станет только хуже. Ментальные потоки искажены, не иначе.

Я вспомнил, как меня шибануло балкой по плечу.

– Какая нехорошая особенность!

– Ты даже не представляешь, насколько… Ношиа отказалась внять гласу рассудка, заявив, что обруч – ее собственность, и орден не имеет права диктовать свою волю на нейтральной территории. Здесь она права.

– Сложное дело.

– Сложное, – согласилась Райвелин, – но это лишь два угла конфликта. Третий – правители Вурды-Дуона. Есть договор о том, что на территории курортов не должны применяться ни колдовство, ни магия. Ответственность за это несет орден. В обмен Каолиту открыли торговые пути через море Туманов и часть Восточного моря, а в порту Квар-Муа не взимаются пошлины с судов гильдий.

– Ага. Кажется, начинаю соображать. Если кто-нибудь прочухает, что дело в колдовстве, и орден не может силой отобрать побрякушку у девки, а неприятности все множатся, – разразится скандал?

– Именно, – кивнула Райвелин. – Отношения с правителями Вурды-Дуона, понятное дело, такой мелочью не испортить, да и игрушку у дочери посла все равно отберут, но гораздо разумнее замять дело сейчас. Так, чтобы никто вообще ничего не узнал.

– Резонно. Но какова моя роль?

– Сыграешь опального мага, – девушка ухмыльнулась. – Всего-то и нужно, перехватить Ношию, напустить туману и вручить записку. Тщеславие не даст посольской дочери проигнорировать такое предложение. Ни с кем из ордена эта дурочка разговаривать не станет, меня она знает в лицо, зато среди ее знакомых водится много магов-нелегалов… Таким тебе и предстоит стать. На время. Представительство ордена в Квар-Муа твою кандидатуру одобрило.

– А дальше?

– А дальше – я вступлю в игру. Приведи Ношию к монастырю. Ночью. Девушка не пострадает… если не будет глупить.

– К слову, а сама-то ты кто?

– Глаза и уши ордена. Чуть реже – руки.

Я согласился.

Почему? Хотел набрать вистов. Так или иначе, мое дело не окажется забытым. Каолит честен, а орден магов непогрешим. Так что в университет я приеду, имея за спиной небольшие заслуги.

Обмануть дурочку, помешанную на колдовстве и магии? Что может быть проще. Я решил, что эта история станет эдаким прощальным подарком прошлому. И заделом на будущее.

* * *

Найти Ношию Келвьи не составило труда – каждое утро девушка начинала посещением бассейнов с лечебной грязью. Вот подобраться к дочери посла оказалось сложнее. За ней по пятам шествовали три наперсницы с широкими зонтами в руках, угрюмый лысый распорядитель, оплачивающий любую прихоть девицы, и пара крепких, плечистых охранников. Оружие им заменяли широкие ремни с массивными пряжками.

Девушка мало походила на уроженку Карохара. Светлые волосы, темно-зеленые глаза, белая кожа. В теле красотка.

Райвелин надела мне на правую руку довольно неудобный медный браслет – метку всех магов, не принадлежавших к ордену.

Натянув поглубже капюшон легкого серого плаща, я старался не показываться на глаза компании, но все время держался неподалеку, чтобы не терять из виду. Шанс представился, когда один страж отправился за кувшинами с водой, а другой увлекся курчавой наперсницей, с аппетитом уплетающей большой персик. Признаться честно, меня самого пленили капельки сока, стекающие по шее к ложбинке между грудей, но мысль о том, что тружусь на благо Каолита, пересилила плотский интерес.

Скользнув за спиной увлеченного охранника, я незаметно срезал кошелек с пояса лысого. Не переставая двигаться, бросил кошель на брусчатку. Медные кругляшки, звеня и подскакивая, покатились в разные стороны. Распорядитель всплеснул руками, и бросился собирать монеты.

Я вытряхнул из рукава пергамент. Проходя мимо Ношии, закатал рукав, показывая браслет. Глаза у девушки расширились.

– Прочитай. – Пергамент скользнул ей в корзинку, а я свернул в проулок между домами, спиной чувствую удивленные взгляды наперсниц.

«Повезло…»

Ночью у Монастыря прохладнее, чем где бы то ни было на побережье. Впрочем, такая уж особенность монастырей – летом в них прохладно, а зимой – чем злее стужа, тем теплее камни. Жаль, что на севере нет подобных строений. Думаю, нищие оценили бы их по достоинству.

Здесь же монастырь почти пустовал.

Но яблоневый сад цвел буйным цветом, дорожки были тщательно выметены, трава между деревьями аккуратно подстрижена. Неподалеку от сада – пасека. Это притом, что ухаживали за всем здесь всего семеро послушников, две сестры и пара монахов.

Лишь позади удивительного пятиугольного строения раскинулся безжизненный клочок земли, утыканный старыми и новыми родовыми обелисками, а еще высокими урнами из толстой глазурованной глины. Кладбище. Обелиски внутри полые, южане высыпают в них пепел и прах, оставшийся от погребальных костров.

Как и завещали давно всеми забытые боги – никакой жизни не должно было быть на кладбище. Землю посыпали солью, безжалостно выпалывали сорняки и траву. Безжизненная проплешина. Не самое приятное зрелище, надо признать, особенно – ночью. Только в урнах, наполненных песком, торчали букеты засохших роз. Мертвые цветы для мертвецов.

Я стоял в тени сторожки, в которой, судя по всему, хранились заступы, щебень, песок, цемент, ведра и прочие необходимые для поддержания порядка на кладбище вещи.

Как и условились – я зажег лучину, когда колокол пробил полночь.

Долго ждать не пришлось.

Ко мне, хрустя гравием узкой тропинки, направлялась невысокая фигурка в простом хитоне.

Девушка явно торопилась… Что ж, ее можно было понять.

Конечно, я не удержался и раскаленным ножом вскрыл сургучовую печать на свитке. В послании говорилось, что, дескать, маги-нелегалы – в моем лице! – предлагают Ношии в полной мере раскрыть могущество обруча. Потому что он – могучий артефакт, в который колдуны заключили великую силу. Якобы, носящий его потихоньку раздувает в себе искорку дара.

Ну, как говорят у нас на севере, человеческая глупость – страшное оружие. А наивная глупость – смертельное. Причем именно для того, кто этим оружием обладает.

– Приветствую, маг! – Вблизи, да еще без дорогой одежды, корсета, румян, помады и прочих женских хитростей, девушка не выглядела красавицей. Но и дурнушкой такую назовет только круглый дурак.

– Не здесь. – Я потушил лучину. – Следуй за мной.

Мы пошли, петляя между высоченными, широкими, массивными и изящными обелисками. Мою кожу словно морозец пощипывал, а глаза чесались и слезились. То ли кладбищенская земля так подействовала, то ли просто нервничал. Хотя, с чего бы вдруг?

У меня в кармане лежал оправленный бронзой кристалл, который горел во тьме ярче любого фонаря, но я пока не хотел его доставать. Луна в достаточной мере освещала дорогу, а привлекать к себе внимание колдовским светом не хотелось, – хранители с ряженым проходимцем церемониться не станут.

– Положи обруч сюда. – Мы остановились напротив большого рассохшегося дубового стола, окруженного четырьмя обелисками семейства Ялирити.

Ношия водрузила на столешницу обруч, завернутый в шелковый платочек.

– Стой смирно. Сейчас разбужу в тебе дар.

Девушка затрепетала. От нее пахло волнением и ароматическими маслами. Я осторожно развернул платок. Что же. Вещь и вправду не выглядела чем-то особенным. Витой обруч из меди, украшенный крупным янтарем.

– Никогда бы не подумала, что в нем скрыта такая сила, – прошептала дочь посла.

Я властным жестом велел ей замолчать. Вспомнил, как вели себя ментальные маги на причале во время обряда Выявления. Поглубже натянул капюшон. Поднял руки к небу. Голову опустил на грудь. Выждал…

Хлоп!

Воздух сотряс негромкий взрыв. Меня уже знакомо обдало морозом. Я вскинулся испуганно.

Ношия, казалось, ничего не заметила.

«Что за дьявольщина? Неужели обруч проявляет себя?»

Ничего другого не оставалось, кроме как продолжить игру…

Отвлек меня от всего этого маскарада сдавленный вздох девицы. Янтарь на украшении начал едва заметно мерцать. Пожалуй, днем этого не заметишь даже. Зато в ночи выглядело внушительно. Налилась пылающей зеленью медь. Воздух над ней заметно трепетал, как над раскаленным песком в пустыне. Обруч задрожал, запрыгал, рассыпая искры. Вокруг него сгустился, наэлектризовался воздух.

– Да. Кажется, у тебя есть дар, – сказал я.

Радостно запищав, Ношия бросилась мне на шею, трижды горячо поцеловала.

– Спасибо! О! Благодарю! Я знала! Знала! Это лучший день в моей жизни! Уж теперь-то я покажу всем этим курицам, смеявшимся надо мной в Карохаре. Не верили, стервы, что и у меня в роду были колдуньи…

Даже в столь жарких объятиях мне сделалось холодно. Вновь накатила головная боль. Я пошатнулся и едва не упал, повезло, что рядом находился стол.

– Что такое? – спросила девушка. – Тебе плохо от моего могущества? Может…

Ее прервал жуткий скрежет. Обдав нас колючим облаком из пыли, цементного крошева и праха, ближайший обелиск развалился на четыре части. Вазы взорвались песчаными фонтанами. Воздух сделался густым, как студень, лип к рукам и ногам, мешал двигаться быстро. Я увидел, как Ношию слегка приподняло над землей и бросило в сторону. Девушка приземлилась на зад, сдавленно вскрикнув. Вокруг ее ладоней зарделось багровое сияние…

Второй обелиск обратился облаком пыли. Из него, дикое воя и размахивая руками, на нас устремилось нечто, закутанное в старый саван. Глаза чудовища горели холодным и плотоядным огнем голубого цвета.

Даже ожидая чего-то подобного, я чуть сознания не лишился. Ношия же закричала так, что у меня заложило уши.

– Беги! – Пришлось воздеть девчонку на ноги и подтолкнуть. – Беги! Ты подняла покойника!.. Некромантка!

Девушка припустила так, что схарцианские жеребцы позавидовали бы. Вазы за ее спиной взрывались, обдавая несчастную песком и пылью. Когда девчонка скрылась из виду, раздался заливистый хохот Райвелин.

– Ну ты и вырядилась! – Я тоже не удержался и рассмеялся.

Вблизи магесса походила на нищенку, проведшую зиму в пыльном и затянутом паутиной подвале. Натертое мелом лицо, распущенные волосы, подведенные углем глаза… Никогда не видел таких длинных и пышных волос! Да еще и угольно-черных.

– Замечательно! Все прошло даже лучше, чем можно было бы предположить! – Она была страшно довольна. Подхватила обруч и тут же нацепила на голову.

– Чего творишь? – Мне стало не по себе. – Это ведь опасный артефакт?

– Ага. Опасный! – вновь заливисто захохотала девушка. – Для того, кто пытается отнять его у меня.

Магесса разительно изменилась. От сдержанной, холодной служительницы ордена не осталось и следа. Передо мной было пламя эмоций и страсти, заключенное в довольно аппетитное тело.

– Демоны бы тебя побрали! Кто ты такая и, ради всех забытых богов, что мы сейчас сделали?

– Небольшая месть. Сладкая, как спелый финик. – Она сбросила с себя тряпье, отряхнула роскошные волосы от праха и песка. На девушке было красивое дорожное платье, целиком, казалось, состоявшее из атласа, кружев и вышивки. – Она знала, как мне дорог обруч. И все-таки выкупила его у ростовщика! Лучше бы Ношия его в море утопила или переплавила в бесполезный кусок меди. Но нет! Шлюхе все было мало! Она нацепила мой обруч на ручную обезьянку одной из своих наперсниц…

Я молча схватил ее за плечи, развернул к себе лицом.

– Ты меня надула?

– Конечно.

Нечто подняло и отбросило меня в сторону. Я приземлился на плечо и зашипел от боли. В тело, обездвижив, будто тысячи ледяных игл впились.

– Вот, – девушка бросила в меня мелкой медной монеткой. – За труды. Из тебя получился отличный дурак.

– Я доберусь до тебя! – Во мне говорила злость. Что можно противопоставить колдовству? Корд? Умение незаметно кошелек срезать? Смешно.

– Какие мы сердитые. – Вновь насмешка. – Малыш, найди меня, если тебя не примут в университет. Я напишу тебе отличную рекомендацию. А что? Станешь людей веселить в Карохаре. Может, когда-нибудь дорастешь до звания придворного шута.

Она сорвала с шеи медальон и сжала в кулачке. Через мгновение он обратился пеплом.

– Пока, дорогой! – Райвелин сдула пепел в мою сторону и скользнула в ночь.

Никогда я не чувствовал себя таким идиотом! Ни до, ни после нашей встречи.

Было обидно. Злость клокотала в горле. Но я встал и поспешил прочь с кладбища, потому что от монастыря в мою сторону двигались три фигуры с фонарями в руках.

Как хорошо, что корабль мой отплывал утром! Иначе эта история могла оборваться где-нибудь здесь, и последним ее штрихом стал бы клинок хранителя порядка.

К слову, тот медный браслет я по-прежнему держу у себя. Как символ глупости, женской мстительности и того, что нельзя доверять никому.

Глава 8 Кукловод

Королевство Тускен. Юг

Валиадо сидел под старым, раскидистым дубом и глядел на узкую полоску заросшей бурьяном дороги. Холодный утренний дождь шелестел по палой листве, маленькие ручейки стекали по изрезанной трещинами и морщинами коре прямо за шиворот кукловоду, но того мокрая одежда нисколько не волновала. Он три дня плутал в чаще. Да не просто плутал, а убегал от жуткой тени, неотступно преследовавшей его от самого Мон-на-Мора.

Появлялась она по ночам: стоило остановиться на ночлег, как где-то близко, едва ли не над самым ухом, слышался шелест: Протяни руку… Не бойся… нас…

Валиадо зажимал ладонями уши.

– Я этого не слышу! Тебя нет! Тебя не может быть! – кричал так, что болело горло. Днем тварь оставляла его в покое. Лишь в краткие утренние часы кукловоду удавалось прилечь, зарывшись в сырую листву.

Было трудно дышать – боль распирала ребра, страшно хотелось есть и спать. Но едва Валиадо засыпал, сны превращались в череду непонятных картин. На них рисовались горящие города и замки; выжженные поля, заваленные человеческими трупами реки, воды которых позеленели от гнили. Неведомый берег, озаренный тысячами огней. Разноцветные бутоны роз, опутанные черными нитями. Тотемы и топи. Пирамиды и подземные залы, освещенные кристаллами мерцающей соли.

Однажды ему приснилось громадное войско, что двигалось через заснеженные равнины.

Метель, лед, обветренные лица… Голод… Лишения… Лошади умирают прямо под седоками…

Теперь даже для снов сил не осталось.

Протяжный скрип вытащил Валиадо из мира грез. Кукловод подскочил, привалился плечом к дубу, но сама мысль о беге внушала отвращение и страх. Не лучше ли позволить преследователям схватить себя, чем продолжит бессмысленное шатание по лесу?

Валиадо в тупом оцепенении уставился на дорогу.

Это были не наемники. И не гвардейцы. Даже не кроваво-красный фургон охотников за головами.

Повозка, – старая, с натянутым на каркас полотняным тентом, – раскачивалась на ухабах. Дородный возница едва удерживался на козлах, всеми силами стараясь не свалиться в грязь. Вдруг, свистнул и сильно потянул поводья.

– Дальше не повезу! – крикнул он. – Колея неровная, одни колдобины да ямы. Если оси сломаются – назад на своих двоих добираться будем.

Взметнулся полог, двое мужчин соскользнули в бурую дорожную жижу.

– Да и хрен с ним! – Один из них, длинноволосый здоровяк в поношенном кожухе и мешковатых штанах, заткнул за пояс топор. – Надоело трястись в твоем поганом сарае на колесах…

– В следующий раз верхом на осле поедешь, рожа бесстыжая! – толстяк погрозил кнутом.

– Заткнитесь уже, трепачи, – третий, немолодой коротышка с охотничьим ножом в руках, указал острием внутрь фургона, – кончаем страшилище и едем домой. До утра хочу свалить из Тускена. Желательно – с деньгами.

Возница слез с козел, принялся помогать подельникам. Они с большим трудом выволокли из повозки огромный тюк. Кукловод вздрогнул – с одного конца тюка торчали ноги.

Толстяк мотнул головой в сторону леса. Мужчины потащили пленного к деревьям. Валиадо даже привстал, чтобы получше разглядеть происходящее. Ему вдруг стало не по себе. А случайно ли он оказался тут, у дороги? Ведь здешние леса густые и территории занимают настолько огромные, что в них можно плутать до бесконечности. И все же он здесь. Что если тень гнала именно сюда? К размытому тракту?

Пленник отчаянно дергался, что-то хрипел. Кукловод, спрятавшись за широким стволом дуба, продолжал наблюдать за происходящим. Длинноволосый душегуб вытащил из-за пояса топор, примерился и крепко приложил связанного обухом по голове. Тот содрогнулся, зарычав от боли, но дергаться и биться в путах не перестал, чем изрядно удивил Валиадо. Удар-то увесистым был.

Сглотнув, кукловод прикрыл глаза и призвал дар. Разум здоровяка открылся даже легче обычного, нарисовав полную ненависти картину.

Молоденькая красивая девушка, ряды деревенских домов, речка… Перекошенное лицо пленника, – не такое, изуродованное шрамами и залитое кровью как сейчас, а чистое лицо обыкновенного юноши. Он улыбался…

Мысли развернулись в другую сторону: Кровь, меч, выскальзывающий из ладони, полные боли и отчаяния глаза верзилы, два тела возле его ног. Парня обступает толпа. Горят факелы, где-то вдали горько плачет женщина…

Валиадо встряхнул головой, освобождаясь от плена чужих мыслей. Внутри здоровяк клокотал от чувств! Ничего подобного кукловод никогда не ощущал в людях, никто не мог делиться с ним воспоминаниями. Закусив губу, сосредоточился на коротышке, занесшем над жертвой нож. В последний миг рука убийцы дрогнула, и вместо того, чтобы прикончить здоровяка, ударила длинноволосого в живот. Взвыв, подельник уронил топор и повалился на землю. Коротышка отточенным движением перерезал себе горло, захлебываясь кровью, рухнул на спину.

Крик, наполненный ужасом, разлетелся над лесом. Грузный возница взлетел на козлы. Щелкнула плеть, повозка рванула вперед, разбрызгивая грязь и дико раскачиваясь на ухабах…

Валиадо сплюнул кровь – прокусил губу насквозь. Глубоко выдохнув, как после тяжелой работы, оттолкнулся от дуба и поплелся к пленнику. Тот, ворочаясь в луже крови, негромко всхлипывал.

– Сейчас-сейчас, – приговаривал кукловод, вспарывая путы ножом. – Да не дергайся! Я помочь хочу.

Он попытался завладеть разумом брыкающегося парня, и… ничего не получилось. Здоровяк, казалось, оградился непробиваемой стеной.

* * *

– Клогарт, говоришь?

Пришлось изрядно потрудиться, прежде чем кукловод разжег огонь. Хорошо еще, что у убитых нашелся мешочек с кресалом и сухим трутом. Ветви кругом были сырые, горели плохо, но давали хоть какое-то тепло.

Валиадо уже порядком подзабыл, что это такое – греться возле костра.

– Ларт Клогарт. Из города Саарша, что у границы королевства Ит и Хехора. – Парень был необычным. Курчавые волосы редкого серо-пепельного оттенка, круглое лицо, чуть раскосые зеленые глаза. Поразительно высокий и крепко сложенный. Пожалуй, Валиадо не встречал никого выше. Плечи как у кузнеца, ладони широкие, мозолистые. На пахаря или лесоруба этот молодой мужчина не походил. Да и на гребца – тоже.

– Ты разбойник? – Валиадо подбросил в огонь более-менее сухих веточек, собранных под деревьями.

– Нет, – клацая зубами, выдохнул Ларт. – Рубака… был им, во всяком случае. До вчерашнего вечера. Кто теперь – не знаю.

– Неужели? – удивился кукловод. Он почувствовал легкий укол зависти. – Нужно очень постараться, чтобы влипнуть в такую заварушку, будучи учеником университета.

– Я не ученик, – нахмурился Клогарт, – а полноправный брат ордена! Самый молодой за всю историю университета, между прочим. Мне было девятнадцать лет, когда получил кольцо. До вчерашнего дня у меня их было три.

Он замолчал. Что-то терзало его душу, рвалось наружу. Парню нужно было выговориться. Валиадо понимал, что останавливало Рубаку: перед ним сидел незнакомец – грязный, рано постаревший человек с безумным взглядом. Разве о таком собеседнике мечтаешь, когда на душе тяжело?

Но Ларт не сдержался:

– Я так любил ее! Бросил ради ее улыбки орден, провалил задание, порученное мне мастерами! А она… – В его глазах разгоралось безумие. Жуткое, черное. – Шлюха! Тварь! Ненавижу! Презираю…

– Не стоит говорить об этом, раз тяжело даются слова, – торопливо проговорил Валиадо. Ему сделалось жутко. – Я видел кое-что и кое о чем догадываюсь.

– Видел? – Парень нахмурился.

– Потом объясню. У всех свои тайны. Не стоит забивать голову такой ерундой, когда живот пуст. – Кукловод давно не ощущал подобного прилива сил и бодрости. Обруч не истязал его, проклятая тень исчезла, от преследователей ни слуху, ни духу… можно было сосредоточиться на насущном. – Что это за лес? Далеко мы от Клэйтона?

Было видно, что Ларт смутился.

– Лес как лес, названия не знаю. Меня привезли с юга, из деревни Тыквенный Дол. Где-то здесь течет река Кавага, значит, от столицы Каолита мы не так уж и далеко. Двадцать дневных переходов… А куда нам, собственно, надо?

– Нам? Я тебя с собой не звал. Или так нужна компания? Не постесняешься путешествовать с кукловодом?

– Кукловод? – теперь уже улыбался Ларт. – В детстве я любил кукольные представления… А назад мне все равно дороги нет.

Он показал Валиадо обрубки указательного, большого и безымянного пальцев левой руки. Затем расстегнул ворот грязной рубахи – на груди, обрамленное воспаленной кожей, вздулось тавро, каким обычно помечают домашний скот.

– Орден не прощает. Я пролил кровь братьев, нарушил указ мастеров… Сайтар Мейральд, мой друг, не стал слушать объяснений. Он мог бы позволить уйти, но не захотел. Заплатил тем душегубам, чтобы мне глотку перерезали в лесу, подальше от людских глаз… Когда-нибудь мы вновь встретимся с Сайтаром. Тогда он пожалеет, что не прикончил меня в Тыквенном Доле своими руками.

В его глазах вновь появилась искорка безумия. В этот раз – кроваво-красная.

* * *

Сняв с убитых не испачканную кровью одежду, забрав деньги и собрав все, что только может пригодиться в дороге, кукловод и опальный Рубака вышли на тракт. Ларт прихватил топор, – сунул в ременную петлю на поясе, что больше подходила для ножен. Лишь когда они двинулись по дороге, Валиадо осознал, насколько могучим станет Клогарт, когда войдет в мужской возраст – кукловод еле поспевал за спутником, настолько размашисто и резво шел Ларт.

Местность, окружавшая их, была одинаковой и лишенной красок; Валиадо казалось, что они ходят кругами. Куда ни глянь, всюду полуголые ряды деревьев, чахлый кустарник. Редкие полянки сменялись непроходимыми буреломами. Дождь неистово хлестал по капюшонам дорожных плащей. Земля превратилась в густую бурую жижу, в которой утопают ноги.

– Деревенские говорили, – Клогарт стучал зубами, – что в сезон дождей Кавага может выйти из берегов. Хотелось бы до зимы перебраться на другую берег. Меня могут преследовать. Орден никогда не прощает предателей. Мы – плевок в лицо всем мастерам… Нужно надежное убежище. Но лучше – убежать как можно дальше.

– Будет тебе убежище. Зима настанет – выгонишь медведя из берлоги, – буркнул Валиадо. Он устал, промок до нитки и страшно проголодался. – А насчет преследования… мне, пожалуй, тоже стоит поостеречься. Как можно перебраться через Кавагу?

– В приречном городе Маленькая Бухта есть паром, – Клогарт легко перескочил огромную лужу, а кукловод снова набрал полные сапоги воды и грязи, – правда, идти придется по тракту. Это опасно, ведь меня будут искать… да и тебя, по всей видимости, тоже.

– Хорошо, – кукловод, взвесив все «за» и «против», решил согласиться. – Если пойдем чащобами – не успеем и к следующей зиме. Вряд ли нас так быстро хватятся… меня уж точно. В кошеле есть немного монет, так что какое-то время протянем. Может, еще и на комнатушку на постоялом дворе выгадаем.

– Мне нужен меч, – неожиданно заявил Ларт.

– Зачем? – не понял Валиадо.

– Я не могу жить без оружия, – горячо затараторил юноша, – оно для меня как хлеб и вода! Вырос с клинком в руках, с ним же и умирать буду. Зов Стали не зря прозвали именно так. Мечи манят Рубак, просят напоить кровью. Три дня без оружия – уже руки дрожат…

Кукловод задумался. Он еще не решил, чем стоит заняться прежде всего: найти загадочного Риасса или попытаться отомстить Трибуналу? К первому взывал разум, ко второму – ненависть. «В любом случае, – Валидо покосился на Ларта, – здоровяк обеспечит хорошую защиту».

– Будет тебе меч, – пообещал Валиадо. – Если в Маленькой Бухте есть оружейник, обязательно купим. Почему бы и нет? Но тогда останешься без горячей еды и крыши над головой.

К вечеру они выбрались на тракт. К вящему недовольству обоих, он был изрядно загружен. Торговые караваны, телеги крестьян и пешие путники – все торопились перебраться на другой берег Каваги до холодов. На Ларта удивленно таращились дети, мужчины завистливо покачивали головами, а женщины бросали полные восхищения взгляды. Валиадо нервничал, вздрагивал каждый раз, когда замечал в толпе белые плащи хранителей.

– Ссутулься, болван! – шикнул на Клогарта кукловод. – Ты слишком приметный.

Смеркалось, когда они, смешавшись с толпой, вошли в Маленькую Бухту. Это был уютный, небольшой городок на берегу реки, выросший здесь по милости Каолита. Одноэтажные деревянные дома под дощатыми крышами, пара трактиров, большой постоялый двор и казарма – вот и все, чем могла похвастать Бухта. Главное ее достояние – крохотный причал и ряды торговых палаток со всякой всячиной.

На паром выстроилась внушительная очередь.

– Пойдем в таверну, – предложил Валиадо. – Нужно обсохнуть и… демоны! Так хочу горячего вина с перцем!

Ларт улыбнулся.

– Если спросят, кто мы такие, что отвечать будем?

– Положись на меня, – после того, как отделался от тени, Валиадо почувствовал невероятную уверенность в себе. – Заставим всех думать, что я – странствующий историк из королевства Ит, а ты – молчаливый и злой охранник. Идем. До смерти надоело мокнуть.