Текст книги "Зарницы смуты (СИ)"

Автор книги: Марина Давыдова

Соавторы: Всеволод Болдырев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Часть третья: Четыре Розы

Мир менялся, а мы об этом даже не подозревали. И началось это совсем не сегодня, а сотни, тысячи лет назад. Бесчисленные войны кроили границы государств, в сечах истреблялись народы, цивилизации разрастались и превращались в пыль, рождались и умирали культы, новые боги свергали старых, менялись законы, обычаи. Острова бесследно исчезали в морской пучине, от землетрясений под землю проваливались непреступные города с садами, фонтанами и сотнями горожан; на их месте вырастали горы. Разливались и пересыхали реки, озера обращались болотами, леса – безжизненными пустошами.

Неизменным оставался лишь крайний юг обжитых земель. Из года в год, из века в век. Народы, живущие в топях, словно застыли во времени. Их законы нам чужды, их боги внушают ужас и трепет. Может, именно поэтому наши предки, как и мы сейчас, делали вид, что Хехора попросту не существует. Это гораздо проще, чем попробовать понять мотивы и обычаи далеких народов. Веками лишь трапперы да землеописатели, частенько путешествующие с ними, осмеливались забредать в топи. У государств обжитых земель по другую сторону реки Хоур интересов не было, а запаса рудных залежей на землях, подвластных Каолиту, хватало с избытком…

Так что же могло столкнуть интересы разделенных тысячами лиг непроходимой земли миров? Были ли причины для подобного кровопролития? В последней части летописей я постараюсь рассказать обо всем, что посчастливилось узнать в дни, когда привычной жизни в обжитых землях еще не пришел конец.

Глава 17 Уонтер

4-й год С.В. Королевство Айрат. Юг

Уонтер без особого удовольствия цедил вино в «Королевском» трактир столичного города Урт. Пойло было неплохим, но до безобразия сладким и довольно легким, – чтобы как следует напиться, нужно «приговорить» пару штофов. Гнали его то ли из сливы, то ли из терновника. «В любом случае, – думал Нест, – ничего не могло заменить старого доброго винограда. Ну, и вишневое еще неплохо, но только если пить его без закуски, дома, грея косточки возле камина».

Он давно и с радостью ушел бы из трактира, навестил дом терпимости и как следует озадачился полногрудой Альтексией, но вначале следовало дождаться посыльного. Якобы тот должен прийти, едва стемнеет, но пока недоносок задерживался. Неста это изрядно нервировало. Он без надобности проверял кинжал на поясе, время от времени поправлял спрятанный за голенищем сапога нож. «Рыбка», его любимое оружие, спокойно дожидалось своего часа в ножнах на предплечье.

«Пусть только попробует надуть меня. – Уонтер сделал глоток и поморщился – излишняя сладость вызывала тошноту. – Перебью всех, а потом свалю куда-нибудь на восток. Даже самый жадный торговец даст за шкатулку хорошую цену».

Нест откинулся на спинку стула и оглядел зал. Кроме него здесь коротали вечерок купцы и стряпчие. Именно поэтому он выбрал этот трактир – здесь спокойнее и меньше любопытных глаз, поскольку в «Королевский» приходят исключительно заключать сделки. Зевак нет.

Купцы, а всего было их человек восемь, сдвинули три стола, а столешницы завалили свитками и мешочками с пробными сортами табака. На полу возле торгашей стояли две бочки. Пергаменты договоров потихоньку обрастали завитками подписей и восковыми оттисками печаток.

«Все бы им усложнять. Зачем столько бумаг, расписок? Дал табаку мешок, получил причитающиеся монеты – и делу конец. Нет, в этом Мискарелле все не как у людей! Но в табаке, надо признать, толк знают!» – Уонтер затянулся терпким дымом, с едва различимым привкусом ягод можжевельника.

Переливчато тренькнул колокольчик над дверью. Нест без интереса поглядел – кто пришел. В проеме стояла невысокая узколицая женщина. Медный обруч прижимал русые волосы, в правой руке она держала деревянный кадуцей, с какими путешествовали между королевствами вестовые. Высокие сапожки покрывала грязь, на боку висела большая дорожная сума с двумя медными пряжками.

«Ну и ну, – удрученно подумал Нест. – Я-то думал, ко мне пришлют мужичка какого, а они бабу отправили. Не люблю убивать женщин… сплю потом плохо».

– Эй, красавица, подсаживайся! – Он толкнул стоящий напротив стул в перегородку между передними ножками, и тот со скрипом отъехал назад. – Я тебе чарку налью, если поцелуй подаришь.

Женщина никак на подначку не отреагировала. Просто подошла и села напротив, протерев сиденье платком.

– Где она?

«Надо же, какая суровая. Всего два слова, а сколько в них льда! Впору в стакан с теплым винцом добавлять», – подумал Уонтер, но вслух произнес:

– В надежном месте спрятана. Ни одна свинья ее не сыщет. Раз, голубка, ты решила перейти сразу к делу, я поступлю так же: где мои деньги и расписка?

Посыльная довольно живописно постучала по сумке.

– Можете не волноваться, вам выплатят все до последней монеты. Но вначале хотелось бы увидеть результаты работы. – Требовательности в интонациях стало больше, и Уонтера это развеселило.

– А мне вначале хотелось бы увидеть, что у тебя за пазухой, – он сладко улыбнулся.

Ее щеки залил румянец. На миг она растаяла, превратилась из ледяной статуи в смущенную девушку-простушку. Но быстро собралась, насупила брови. В нежно-зеленых глазах появилась скрываемая доселе злость.

– Попрошу оставить скабрезные шуточки при себе. Я на службе у королевства не первый год и имею влиятельных друзей. Не потерплю хамства от какого-то… наемника.

– Вообще-то я незаконнорожденный брат Балестера Ан-Мураган. Мог бы даже родиться дворянином, но мой папаша угодил членом в дочь трактирщика… хотя, сейчас не об этом. Видишь ли, из-за шкатулки погиб мой сводный брат и еще прорва народу. Из сорока человек, а среди них были сплошь опытные бойцы, прошедшие десятки кровавых стычек, выжил я один. О том, чего насмотрелся в болотах, осмелюсь рассказывать лишь солнечным днем.

– Вы достаточно толстокожи, чтобы перенести все это. – Она скупо улыбнулась. – И прекрасно знали, на что шли, когда договаривались с моими хозяевами. Понимаю, почему вы не хотите передавать шкатулку раньше, чем получите деньги. Но, поверьте на слово, людей, приславших меня, ваши мотивы нисколько не волнуют. Результат – да; личные переживания – нет.

– Понимаю, – кивнул Уонтер. – Но, поверь на слово, в этом королевстве есть лишь одно существо, к мнению которого я прислушиваюсь. И оно сидит перед тобой. Мнение мое такое: если не получу половину прямо сейчас, шкатулку не увидит никто.

– Что ж, спорить с вами бесполезно. – Женщина расстегнула пряжки на сумке и вынула оттуда два запечатанных сургучом свитка. – Это расписки на тысячу серебряных и семьсот золотых монет королевской чеканки. Получить их можно у казначея, либо в гильдии накопителей. Здесь большая часть от обещанного, что, несомненно, показывает, насколько сильно вам доверяют наниматели.

– Очень хорошо. – Нест поднялся на ноги и с наслаждением потянулся. Пошлой и гадкой болтовней он сумел-таки смутить посланницу и тем самым получил хорошую страховку. – Ну, раз отказываешься от моего общества на этот вечер… а ты ведь отказалась, так?.. предлагаю отправиться прямиком к тайнику. Бован! – Он обернулся к трактирщику. – Забери эти бумаги и спрячь подальше. Если я не вернусь к утру, знай – эта красавица перегрызла мне глотку в порыве страсти… Ты ведь знаешь, что делать?

– Конечно, Уонт, – кивнул трактирщик. – Отошлю бумаги в Гнездо. И приложу к ним твою записку. Верно?

– Верно.

Бастард подмигнул ошарашенной спутнице.

* * *

За городом было темно, легкий теплый ветерок так и норовил сорвать капюшон с головы Уонтера. Звезды как-то безучастно таращились на мужчину и женщину, что плелись к яблоневому саду у восточной части городской стены.

Из города путники выбрались через крохотную дверцу, упрятанную в стене неподалеку от сторожевой будки хранителей. Ряд из трех кованых решеток, две дубовые створки – и они оказались на холме над небольшим ущельем, опоясывающем Урт. Где-то внизу бурлила безымянная река, на каменистом склоне цеплялись за жизнь тонкие деревца и низкорослые кустики. От тайной двери к тракту вела узкая тропка, выложенная досками. Дожди подмыли почву, настил сгнил и заметно просел. Дорожкой пользовались не часто.

От столицы место тайника находилось не так уж и далеко. Небольшая заброшенная мельница, ручеек возле которой почти пересох и больше не мог крутить лопасти. Она притулилась у подножия одинокой горы, что от старости больше походила на густо заросший лиственными деревьями и травой холм. Три домика с покосившимися заборчиками и ветхими провалившимися крышами. Ставней почти нигде нет, колодезный сруб окантовала трава и мясистые грибы.

– Нам в амбар, – без особого желания Уонтер поплелся через заросший бурьяном огород к темному дверному проходу.

– Идите один, – Эйра, так звали посыльную, остановилась у гнилого плетня. – Мне незачем лезть в руины.

Нест хмыкнул. Размотал тряпицу, защищающую фонарь от влаги, и зажег фитиль лучиной для трубки. В амбаре пахло плесенью и пылью, под ногами опасно скрипели половицы. У стен стояли старые массивные колоды, затянутые паутиной и космами пыли.

«Не хватало еще провалиться к демонам…»

Спустившись по заботливо прихваченной с собой веревке в подвал, он подошел к дальней стене… и замер, едва не натолкнувшись на сутулую фигуру. Незнакомец сидел под стеной, привалившись спиной к холодной кладке, и глазел на Уонтера, положив руку на сверток. Камень, за которым Нестом был устроен небольшой тайничок, лежал на глиняном полу.

– Вот мы и встретились, – незнакомец поднял палец и указал на Кровавого.

– Что-то я тебя не узнаю, – Уонтер приподнял фонарь, чтобы получше рассмотреть скрывавшегося во мраке человека, а другой рукой дернула за шнурок, тянущийся к ножнам в рукаве. Оружие скользнуло в ладонь, пальцы нащупали чешуйчатую рукоять.

– Ты меня не знаешь. – Изо рта незнакомца вырывались клубы пара, хотя в подвале было тепло и сыро. – Но позволил себе сделать то, что раньше никому даже в голову не приходило. Забрал вещь, имеющую для нас огромную ценность.

Он встал. Двигался плавно и мягко, будто состоял не из мышц и костей, а из тумана или воздуха. Облачение носил странное, какого Нест никогда не видел – хаотичное нагромождение обмоток, тряпиц и широких ремней. Разговаривал на южном наречии, как и все в Айрате, но по-особому растягивал гласные звуки.

– Послушай, дружище, – Уонтер ухмыльнулся, – не люблю, когда незнакомые люди так близко подходят ко мне. Могу выкинуть какую-нибудь глупость! Чего ты хочешь, и, демоны тебя дери, зачем разворошил тайник?

– Все просто: ты украл шкатулку. Я верну ее.

– Боюсь, здесь наши интересы расходятся.

Нож, сработанный лучшим оружейным мастером в Гнезде Виверн, выпорхнул из ладони и с хрустом вошел незнакомцу в грудь. Нест натянул леску, и оружие вернулось в ладонь; еще раз метнул – на сей раз попал туда, где, по всей видимости, находилось горло.

Но пришелец из топей не падал и не кричал. Просто стоял и смотрел, словно высеченный из дерева.

– Да кто ты такой, мать твою?! – гаркнул Кровавый, сматывая леску.

Тот, отбросив завернутую в полотно шкатулку, обеими руками вцепился в тряпье на груди и с силой потянул, разрывая, в стороны.

Послышался треск. Из груди незнакомца вырвалось нечто. Больше всего это походило на змеиную голову на короткой толстой шее, но в неверном фонарном свете разобрать было сложно. Страшное шипение наполнило подвал, от него волосы на затылке вставали дыбом, а кровь превращалась в лед.

– Я сын Тар'Гордаха! Повелителя Хехора, Хозяина Зверей!

Недолго думая, Нест запустил фонарем в чудовище. Грохнуло, яркая вспышка осветила влажные стены, истлевшие остатки соломы на полу и покрытый плесенью потолок. Монстр зарычал, объятая пламенем змеиная голова дернулась к человеку, но тот ловко перекатился по полу, пропустив над собой смертельный выпад. Клацнули челюсти, густая слюна капала на утоптанную глину. Уонтер подбежал к стене, подхватил шкатулку и, заметив движение за спиной, вновь кувыркнулся в сторону. Сзади от удара заскрипела кладка, амбар дрогнул. Тварь полыхала как смоляной факел, но даже не думала дохнуть. Нужно было обездвижить ее, иначе наверх не выбраться…

«Рыбка» четырежды обернулась вокруг ног чудовища, с хрустом вгрызлась зазубренной стороной лезвия в плоть. Уонтер потянул за конец туго сплетенных и вымоченных в масле жил, подсекая урода. Тот повалился на спину, не переставая страшно шипеть. Чадило и воняло горелой плотью; от дыма слезились глаза, стало невозможно дышать.

Нест, прижимая к груди шкатулку, все-таки добрался до веревки и уже полз наверх, когда в его ногу вцепились пальцы. Острые ногти прорвали плотную ткань штанов, впились в плоть. По лодыжке потекла кровь.

Закричав от боли, Уонтер лягнулся; начал, не глядя, отмахиваться, но без особого успеха. Порождение Хехора держало крепко, пальцы все глубже и глубже погружались в плоть, в сапоге стало мокро от крови, да еще и огонь перекинулся на штаны человека.

– Что здесь происходит? – Эйра, привлеченная криками и струями дыма, потянувшимися из дверного проема, нависла над провалом в полу. – О боги!

Она закричала, роняя свой фонарь. Нест ухватил ее за ногу и с силой сдернул вниз. Женщина, сдавленно всхлипнув, рухнула прямо на чудовище, сбив то с ног. Хватка на ноге исчезла, и бастард вскарабкался наверх. Внизу обреченно кричала Эйра, но ему было плевать.

Подхватил фонарь и швырнул вниз, где тут же вновь вспыхнул огонь; захлопнул рассохшуюся крышку лаза. Прихрамывая, Уонтер придавил ее одной из тяжеленных колод, что стояли вдоль стены. Судя по отметинам от ударов, на ней то ли дрова рубили, то ли мясо. Прикатил еще одну.

Женщина замолчала, сквозь щели в полу сочились струйки дыма.

«Чтоб вас всех… – Нест плюнул и похромал к выходу. – Я в глубокой заднице. Посыльная мертва, а расписки остались у нее в сумке. Если меня отыскал один урод, найдет и второй. Да и наниматели по голове не погладят, когда узнают, что произошло».

Он выбрался на тракт и побрел в другую сторону от города, к деревушке Кайнат. Там Уонтер собирался украсть лошадь, потому как денег у него с собой не было, а возвращаться в Урт – смерти подобно.

Нужно было бежать в Гнездо. Под защиту братца и его отважных воителей. Шкатулку Нест зажал под мышкой, из оружия при нем остались лишь кинжал и нож, которые так и не успел пустить в ход во время схватки в подвале.

– Выродок проклятый, – пыхтел Нест, слыша, как чавкает в правом сапоге кровь. – Как еще жилы не порвал…

Монстр говорил, что является сыном Тар'Гордаха. Что ж, во время странствий по Хехору не единожды Уонтеру доводилось слышать это имя. Бессмертный Хозяин Зверей, прямой потомок темных богов, обожающий устраивать роскошные гулянья с купанием в человеческой крови и массовыми жертвенными сожжениями. Говорили, что пол его дворца выстлан отполированными костями, а в изголовье кровати стоят черепа мятежников, осмелившихся бросить вызов его власти. В общем, довольно обыденные сказки и брехня перепуганных пигмеев.

Но вот чего Нест не мог отрицать, так это силы Хозяев.

И, насколько он понимал, истоки силы отнюдь не в Хехоре, а еще дальше на юге. В «Краю Цветов».

Так уж случилось, что Кровавый сыграл в истории обжитых земель роль палача надежд. Принес свечу в сарай с сухим сеном. Но я бы не спешил проклинать имя Уонтера Неста.

Дело в том, что наш «сарай» был окружен полыхающим кольцом тысячелетиями. И рано или поздно ветер принес бы искры к нам. Может, даже хорошо, что случилось это сейчас, когда Каолит един и мощен. Когда наши «Розы» еще не расцвели, а шкатулка оказалась в руках ученика университета.

Глава 18 Кукловод

Валиадо подозревал, что затишье в его жизни не может продолжаться долго. Все эти безликие дни и ночи, слившиеся воедино, нарастали над ним снежным комом сомнений. Он больше не видел жутких теней, а темнокожие убийцы не показывались в трущобах больше недели – последний их приход бесславно закончился на самых подступах к халабудам из тряпок и кож, а все его участники догнивали в сточных канавах или кучах мусора. Кукловод «расплатился» с Матерью, чему, если уж говорить откровенно, был только рад. Он уже забыл, что такое запах женщины, и насколько горячими бывают ее объятия. Но встречи с одной из учениц лекарки долго не продлились. Всего лишь три. Много, но, в тоже время, безгранично мало.

Потом ему запретили приближаться к Умарии. Для пущей убедительности какой-то плешивый оборванец продемонстрировал дубину, оббитую медью.

Кукловод настолько свыкся с рутинной жизнью в трущобах, что почти позабыл про Ларта. Тот не казал носа в трущобы больше трех недель, чем изрядно разгневал Риасса. Несмотря на вспыльчивость и даже своего рода безумие Клогарта, толстый лекарь продолжал рассчитывать на его меч.

Внезапно обострившееся после выздоровления чутье Валиадо твердило, что самое время убираться из Таль-Самора. Но они продолжали тянуть время, откладывать побег. Лекарь выдумывал все новые ухищрения, как бы незаметнее покинуть город. Но на самом деле он просто жадно торговал знаниями, обмениваясь опытом с матерью. Впрочем, кукловод и не думал его торопить. Устал от бегов, лишений и страхов.

Но требовать покоя от бушующего вокруг тебя океана бесполезно, и опальный кукловод не сильно удивился, когда чумазая и болезненно худая девчонка принесла дурную весть – в городе подняли тревогу.

Все остальное обрушилось на Валиадо ударом кувалды.

Некто учинил резню в доме влиятельного купца, после чего вышел на улицу и прикончил троих горожан. Не пощадил даже ребенка! Убийцу легко выследили и попытались пленить хранители порядка, но у них ничего не получилось. Душегуб зарезал одного и серьезно ранил четверых воинов. Как говорит молва – он не чувствовал боли, а раны на его теле не кровоточили. Из обрывков истории и описания внешности кукловод догадался, о ком идет речь. Огромный рост, недюжинная сила и умение обращаться с мечом… В загадочном убийце без труда угадывался Ларт. И если верить молве, что бежит быстрее испуганного зайца, душегуб забаррикадировался в доме и вот-вот будет схвачен или убит.

Без лишних слов и раздумий кукловод соскочил с ложа. Он хорошо помнил чувство безумного отчаяния, когда заносишь ногу над пропастью, когда помощи ждать неоткуда, а костлявая дышит тебе в затылок.

«Ну уж нет, – решил Валиадо, – ты, убийца полоумный, не можешь погибнуть так нелепо!»

Здоровяк заслужил намыленную петлю на шею, но пусть это случится не сейчас.

– Мать запретила тебе бегать! – осудительно заявил старец, присматривающий за стайкой копошащихся в луже детишек. – Вернись к лежаку.

– У меня есть кое-какие дела в городе, – на ходу ответил Валиадо. Он порадовался, что рядом не оказалось обоих лекарей, а то бы ему несдобровать. – Вернусь скорее, чем вот этот карапуз закончит вытаскивать червяков из глины.

– Ну-ну… давай… – неопределенно пробормотал дед и вернулся к лицезрению своего перепачканного воинства.

Усмехнувшись, кукловод поспешил к выходу из трущоб. Если повезет, он успеет найти и выручить своего незадачливого спутника раньше, чем большую и безмозглую голову Ларта насадят на копье. Лишь бы не натолкнуться на Риасса! Тот пинками загонит на осточертевший лежак и будет сидеть рядом, как заправский цепной пес, и неустанно болтать о глупости и несдержанности Валиадо.

Он лавировал между лужами и маленькими болотцами из грязи и мусора, стараясь держаться подальше от ветхих строений и мест, где мутная вода поднималась выше щиколотки. Короткая южная зима обильно поливала людей дождем и запугивала ветрами. Иные порывы срывали крыши с хибар. Так, совсем недавно, на пике ярости непогода унесла жизни целой семьи, обрушив дощатые крышу и стены на спящих домочадцев. Но у непогоды имелись и достоинства; например, на узких улочках почти не встречалось нищих. И это не могло не радовать. Все-таки Валиадо продолжал оставаться чужаком в этом мирке грязных, злых, по-уродливому счастливых людей. Не хватало еще чтобы какой-нибудь мерзавец донес Матери, что ее подопечный подкрадывается к городу… Но с другой стороны, стрелки на крышах должны давным-давно его заметить.

«Будь что будет, – подумал кукловод, глядя на трепещущий на ветру обрывок парусины. – По крайней мере, попытаюсь…»

* * *

Ларт никак не мог вырваться из бесконечного кошмара. Словно из последних сил полз по отвесной скале, обламывая ноги и вгрызаясь зубами в базальт, и как бы долог не казался подъем, спасительная вершина по-прежнему оставалась невообразимо далеко. Силы покидали воина, он замерзал на ветру, и кровь в жилах превращалась в студень…

Потом стало невообразимо жарко и больно. Хотелось вскочить, броситься бежать и крушить все на пути. Изо рта рвался крик полный страдания и ненависти, но челюсти были крепко сжаты, а губы словно срослись.

Очень, очень жарко! Целое море огня, из которого невозможно выбраться.

Жар оставил его. Боль ослабла, по телу разлился приятный, но пугающий холодок, словно вместо крови по венам побежала талая вода.

Клогарт открыл глаза.

Над ним тускло горел и чадил фонарь, подвешенный на железной цепи к потолочной балке. В нос ударил отвратительный прогорклый запах жженый листьев, травяных бальзамов и хвои. В горле першило, хотелось прокашляться и сплюнуть. Воин попытался раскрыть губы, но не смог. Попробовал пошевелить языком – ротовая полость была словно тряпками набита. Испугавшись, Ларт рванулся так, что легко разорвал сдерживающие его ремни и свалился на пол, сильно ударившись плечом и лицом о плиты.

Приподнялся, опершись об каменное ложе, на котором провалялся демоны знают сколько времени. Ларт был голым, но холода не чувствовал.

Воин огляделся.

Его окружали пустующие каменные столы, в столешницах которых были выдолблены контуры человеческих тел. Всего – пять штук. На одном покоились аккуратно сложенные мешки из парусины.

В помещении с низкими сводами царили темнота, сырость и тишина, лишь где-то в стороне с глухим стуком падали капельки. Клогарт провел пальцами по груди, – кожа казалась жесткой и холодной; на боку нащупал вздувшийся шрам. Он оказался большим и широким. Похоже, неведомому спасителю пришлось изрядно повозиться, прежде чем он сумел извлечь отравленную иглу из плоти великана. Немного пугало, что пальцы м ступни потеряли чувствительность. Словно онемели.

Выставив перед собой ладонь с растопыренными пальцами, Ларт пошел вперед, туда, где во мраке проступали полосы света. Под ногами что-то звякнуло. Он наклонился и поднял с пола старый, покрытый налетом ржавчины нож-пилочку. Воин даже предположить не мог, зачем нужна такая штуковина. Тонкий, изящный, с тупым острием и мелкими зубчиками. Таким не уколешь, только пилить и можно…

Хотелось раскрыть рот, вздохнуть полной грудью, но по-прежнему не получалось.

«Неужели когда падал, сломал челюсть?» – подумал Ларт, шумно втягивая воздух носом. Он помнил, как однажды его товарищ по ордену получил удар в лицо и два месяца проходил с жуткого вида железным каркасом на челюсти. Не мог раскрыть рта, лишь мычал, да цедил суп через камышовую трубочку.

Вернувшись, Ларт протер лезвие ножа мешковиной и присмотрелся.

Его рот стягивали толстые нитяные скобы, губы распухли от небрежных стежков, приобрели синеватый оттенок. Утробно зарычав, Клогарт разрезал нити, нечаянно задев губу. Он не почувствовал боли, а рана не кровоточила.

Ларт закричал.

Кинулся на свет, сжимая в ладони нож. С трех попыток вышиб дверь, выломав петли вместе с кусками кирпичной кладки. От ударов кожа на плече повисла лоскутами, а кости, скорее всего, треснули, но… боли не было.

Всего, что произошло потом, Клогарт почти не помнил. Лишь обрывки…

Он вырвался из подвала. Очутился в чулане; дверь вниз, как оказалось, была спрятана за широким старым гобеленом.

Уже знал, куда идти дальше. Бывал в этом доме не раз.

Взбежал по лестнице и остановился перед дверью в комнату Юлера. Она была распахнута настежь.

Чужеземец сидел в своем любимом кресле, утомленно прикрыв глаза. Дремал. Даже грохот падающей двери не смог его разбудить. Перед Юлером на столешнице лежал тяжелый фолиант в странном переплете из кожи, серебра и бронзы. Рядом стоял штоф и дорогой кубок из поделочной кости.

– Что ты сделал со мной?! – Ларт схватил торговца за грудки и приподнял, как пушинку. – Отвечай, ублюдок поганый!

Он швырнул Юлера на столешницу.

Мужчина не сопротивлялся. Стонал.

– Что ты… что ты творишь, дурак? Это не я!.. – Удар заставил его подавиться кровью. – Это не я, говорю же тебе!.. Эрхра! Это она тебя спасла.

– Спасла? – прорычал Клогарт. – Как? Почему я не чувствую холода и боли?

– Ты был мертв! Яд сжег твое нутро. Из ушей и носа тек гной, а глаза стали желтыми, как у совы. Эрхра сумела тебя не только спасти, но и сделать сильнее. Знаешь, что такое нерлок? – на губах торговца пузырилась багровая пена. – Знаешь, кто такие колдуны? Моя жена – ренегатка из школы Некромантии. Она удержала тебя на грани жизни и смерти – а это высшее искусство! – не дав превратиться в кучу тухлого мяса. Но тебе придется подчиняться Эрхре, Ларт. Ничего личного. Таковы законы некромантии. Нерлока всегда на «поводке» у создателя…

Клогарт вспомнил, как удивлялся кукловод, когда не смог подчинить его разум. И теперь он не чувствовал чужой воли.

– Вынужден тебя разочаровать, Юлер. Никакие поводки меня не удержат.

Он подхватил фолиант и принялся колотить им торговца. Остановился лишь тогда, когда голова его превратилась в месиво, стол был сломан, а пол и стены заляпаны мозгами и кровью.

Ларт встал.

Поднял с пола зубчатый нож и улыбнулся. Он помнил, где находится спальня колдуньи, и собирался отомстить так, чтобы у хранителей, когда обнаружат труп, волосы на головах поседели.

То, что с ним сделали – страшнее смерти, особенно для человека, чьи предки гибли в Буре, терпели нужду и боролись за жизнь в разоренных землях.

И он отомстил. Ровно так, как и хотел. А может быть, даже слегка переусердствовал.

Крики были слышны далеко за пределами особняка, и какие-то бдительные горожане привели хранителей.

Ларт нежничать не стал. Охваченный боевым азартом, легко убил одного и ранил двоих слуг закона. Вооружившись их мечами, попытался скрыться в трущобах, но не успел. Его окружили, отрезали от спасительных проулков и загнали в торговый район. Здесь было много пустых домов, недостроенных, но Клогарт пробрался именно в жилой. Убил хозяина и стража, жену с детьми выгнал на улицу, просто чудом удержавшись от кровопролития.

Пока поднимался на второй этаж и искал, чем можно забаррикадировать дверь, внутрь вломились четверо хранителей. И маг. По счастью, не стихийный, а ментальный и совсем еще молоденький, почти ребенок. Он попытался «спеленать» душегуба, но на Ларта такие фокусы не действовали. Он легко размазал неудачника по полу, потом, получив болт в плечо и еще больше рассвирепев, расправился со служителями закона.

Клогарт пробрался в большой чулан и, завалив двери всяким хламом, растянулся на полу.

Усталости не чувствовал, боли и страха – тоже. Лишь жажду крови, постепенно остывавшую до простой ярости, и какую-то почти детскую обиду. На кого именно – сам понять не мог. То ли на судьбу, то ли на Юлера и Эрхру. Но, с другой стороны, его ведь предупреждал Риасс, что в Таль-Самор не стоит заводить знакомств…

Пенять нужно лишь на одного человека – себя. Но Ларт оказался не из тех, кто с легкостью признает свою вину. Ему проще было обвинить кого-то, чем терзаться мыслью, что во всем виноват лишь он один…

В неуязвимости есть и свои хорошие стороны. Вот только вопрос – где порог этой самой «неуязвимости»?

Ларт вырвал из тела болт и отшвырнул в сторону. Следов крови на древке и наконечнике не осталось.

– Хоть не голым подохну, – пробормотал опальный воин, напяливая старый хозяйский жилет и штаны.

Внизу послышался грохот и крики. «Не убивайте ублюдка! Он нужен нам живым! Просто оглушите и свяжите! Можете ему хорошенько наподдать, чтобы спокойнее лежал…»

– Ну-ну, – Ларт улыбнулся, поднимая мечи. – Ну-ну.

Он не собирался прятаться и дальше.

Чувствовал, что обрел нечто большее, нежели потерял.