Текст книги "Зарницы смуты (СИ)"

Автор книги: Марина Давыдова

Соавторы: Всеволод Болдырев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

* * *

Не помню, почему проснулся. Просто раскрыл глаза и понял, что больше не смогу уснуть. Ноги озябли, нос и уши, казалось, вот-вот отвалятся. Огненный цветок по-прежнему трепетал посредине пирамиды, под потолком плясали тени. Нисси и Тай, несмотря на обоюдную неприязнь, спали чуть ли не в обнимку, укрывшись двумя одеялами. Тарий мощно храпел, завернувшись в какую-то необычную, белую и пушистую шкуру. Призрак прикорнул в углу: под голову сунул кожух, укутался в старое, латаное-перелатаное одеяло. Казался напряженным, словно приготовившийся к прыжку кот. Мелгер и Лоббер разлеглись рядом с девушками, будто оберегали их. Можно подумать, колдуньям нужна чья-либо помощь!

Я встал и, стараясь не создавать лишнего шума, выбрался на улицу. На востоке занимался рассвет, призрачный, с легким розоватым оттенком. Дымка скрывала побережье и безжизненную долину в низине. Никогда не любил раннее утро. Мне всегда казалось, что это время скорее принадлежит миру мертвых, нежели нашему. Есть в предрассветных часах нечто таинственное, пугающее. Здесь, вдали от крупных городов, чувствуется это намного острее. Но, надо сказать, взволновала меня далеко не близость мира духов.

Нечто в голове настойчиво твердило, что в округе не все гладко.

Дар.

Противиться ему было бы глупо, а я не настолько доверял себе, чтобы будить спутников, поэтому пошел один.

Конечно, следовало бы взять факел. Конечно, умнее было разбудить хотя бы Мелгера. Но мир принимал вновь вид и структуру великолепно сотканного гобелена, где каждая нить уникальна. И когда я заметил вдали в этом полотне разрыв, из которого выглядывали черные нити, не смог сдержаться и пошел туда.

Тишину нарушал лишь рокот далеких волн, разбивающихся о прибрежные скалы. Ветер, заметно ослабивший напор под утро, сдувал с дороги высыпавший за ночь снег. Я прикрыл рот и нос шарфом. Так и шел, придерживая шарф левой рукой, правой – сжимая рукоять корда.

Черные нити привели меня к одной из пирамид. Она мало чем отличалась от других, встреченных за время путешествия. Те же гнилые доски, серые каменные блоки… но из дверного проема лился свет. На подмороженных плитах тракта остались следы колес, неподалеку от входа лежала куча конских «каштанов».

«Деррик не ошибся, – промелькнула испуганная мысль. – Здесь будут латать тракт, либо… демоны знают, что все это значит…»

Я тихо подкрался к входу и, опустившись на корточки, заглянул внутрь. На полу догорали четыре свечи. Они обступали…

– Чтоб меня!

Скульптура в сердце пирамиды один в один походила на ту, которую нашел Гродверд в Девичьей топи. Женщина, с покрытой платком головой, в длиннополом платье. Левая рука заложена за спину, правая – выставлена перед собой. На ладони лежал темно-зеленый камень. Черные нити, проходящие сквозь потолок, оплетали скульптуру.

– Интересная находка, – послышался за моей спиной голос Призрака. – Не думал, что когда-нибудь вновь увижу нечто подобное.

– Ты меня испугал. – Я обернулся. – Не стоит так подкрадываться.

Деррик стоял, опершись спиной об стену, и внимательно разглядывал статую. Он усмехнулся:

– Если ничего не путаю, ты – ведун. А раз так, должен чувствовать, когда к тебе подбирается неприятель. – Оттолкнулся от стены и подошел к скульптуре.

Призрак выглядел немного сонным, двигался вяло и неохотно, но это впечатление, уверен, обманчиво. Он сказал:

– Да… Почти такая же. Поразительное сходство, чтоб меня!

– Так ты уже видел нечто подобное раньше? – Я почувствовал непреодолимое желание засыпать его вопросами, но вовремя остановился. Деррика многословным назвать сложно, а уж приятным собеседником – и подавно.

– Видел, ясное дело. Ты иногда проявляешь поразительную сообразительность, Моркос! – Он осторожно провел пальцами по зеленоватому камню. – Только далеко-далеко отсюда. И давно.

– А что это за скульптура? – Я решил быть настойчивым, уж больно странной казалась находка. – Божество орров?

– Нет, с ними она никак не связана. Вроде бы. Скульптура… лучше бы мне ошибиться, но это – портал.

– Пор… что? Не понимаю.

– Сложно объяснить, – покачал головой Деррик. – Нечто вроде коридора. По нему можно за короткое время перейти из одной части обжитых земель в другую. Покрыть тысячи километров за полдня.

– Колдовство? – я еле протолкнул слово сквозь сжавшееся от страха горло.

– Пожалуй, нет. Во всяком случае, никогда не слышал, чтобы во времена Бури кто-либо путешествовал через них. Тогда бы наши предки проиграли войну в считанные месяцы. Хотя, если я чего-то не слышал, это еще не значит, что этого не было на самом деле. О нерлоках, к примеру, я тоже узнал совсем недавно.

– Я уже видел одну такую. На западе, у Девичьей топи. Мы тогда путешествовали с пограничным отрядом, и капитан отослал нескольких воинов разузнать что к чему.

– Камень на ладони был такой же? – быстро спросил Призрак.

– Нет, – я это хорошо помнил. – Честно говоря, сама скульптура провалилась под воду. Может, камень и был, но его затянуло в ил.

– Тогда опасаться нечего, – он снял с мраморной ладони переливающийся зеленоватым светом камень и сунул его в карман. – Демоны меня заберите, если хоть что-нибудь понимаю.

– Кстати, ведовским зрением я вижу разрыв в ткани мира. Из него к скульптуре тянутся черные нити. Сейчас они истончились, стали почти незаметными…

– Ты сможешь их разорвать? – Деррик нахмурился.

– Нет. – Я покачал головой. – Не умею пока. Даже не знаю, как подступиться.

Как только вернулись в нашу пирамиду, Деррик безжалостно разбудил всех. Он ничего никому не объяснял, лишь сухо обругал Лоббера, когда тот перевернул котелок с водой, и пнул в угол одну из Тайдеониных шкатулок, о которую споткнулся. В общем, все вернулось на круги своя: колдуньи держались друг с дружкой холодно, не разговаривали, Мелгер и Солье навьючили на спины тюки, а Тарий погнал всех вперед.

Рассказывать о находке выпало на мою долю. Лавитри, насколько можно судить со стороны, про порталы кое-что знал и ограничился всего одним вопросом – забрали мы камень или нет? Остальные уделили гораздо больше внимания находке. Что пугало, так это неподдельное удивление потомков первых ренегатов. Никто из них никогда не слышал про порталы. Значит, созданы они не колдунами. Призрак не стал раскрывать подробностей знакомства со скульптурами, оставалось лишь молча страдать от незнания. Но и это продолжалось недолго…

– Так я и думал! – Деррик вытащил из внутреннего кармана камень. – Вот ведь сучье племя.

Вещица едва заметно светилась и подрагивала на ладони, воздух над ней сгустился, нити заметно дрожали, растягивались.

Оба старых друга выглядели встревоженными, молча обменивались взглядами. Наконец, когда камень начал заметно подпрыгивать и испускать ровное свечение, Тарий произнес:

– Надо от него избавляться. Если ворота откроются прямо сейчас, все мы можем оказаться в незавидном положении.

– А если удастся взять «языка»? – облизнулся Деррик. – Риск того стоит.

– Нет, – обрубил грандмастер. – Были б мы с тобой вдвоем – даже и раздумывать не стал бы. Не забывай – теперь отвечаем не только за наши шкуры, но еще и за детишек.

Решение далось Призраку не просто; он сжал губы, пронзительно и неприятно оглядел наши лица. Готов поклясться, что в его бесцветных глазах сверкнула искорка если не ненависти, то уж глубокой неприязни точно. Должно быть, он отчаянно жаждал приключений, раз согласился путешествовать с такими, как мы.

Деррик набрал воздуха в грудь, размахнулся и швырнул камень со скалистого утеса прямо в море.

То, что произошло потом, описать сложно: в полете камень с гулким хлопком разлетелся на куски, и на месте взрыва образовался темный провал. Прямо в воздухе. Из «ворот», как называл их Тарий, будто пшено из рваного мешка, посыпались вооруженные люди. Бородачи. С дикими воплями они падали в ледяную воду, расшибались о зубья рифов и гальку. Море пожирало их, как мифическое чудовище с бездонной пастью, – не оставляя следов.

Миг – и мир вновь погрузился в тишину. Лишь где-то между берегом и полосой прибоя жалобно выл искалеченный бородач. Внушительных размеров отряд оказался уничтожен в четыре удара сердца.

– Вот так становятся героями, – хмыкнул Призрак. – Если будут спрашивать, так и говорите: Деррик Энгун в одиночку расправился с целым отрядом.

Он вразвалочку пошел к тракту.

– Думаю, не стоит объяснять, что все увиденное должно остаться тайной? – вскинул бровь Тарий. – Быть может, мы нашли лаз, по которому эти ублюдки пробирались незамеченными через полконтинента. Пусть их командиры и дальше считают, что нам эта тайна неведома.

К всеобщей радости, мы наконец-то вышли к более-менее живым землям. Деревца стали попадаться чаще, у тракта многие склоны поросли травой. Мерзлой, жухлой.

Набрели на замерзший ручеек, вдоль русла которого тянулись нестройные ряды камыша. Мелгер уверял, что видел ласточку над далекой осыпью. Дорога сделалась шире, солнце показалось из-за туч. Идти стало веселее, несмотря на то, что ноги мои уже изрядно ныли – отвык за время пребывания в университете от тягот пути. Девушки начинали заметно прихрамывать, и, если Нисси периодически всхлипывала и умоляюще поглядывала на Тария, то Тай плелась в самом конце группы, поддерживаемая Лоббером и, не стесняясь, крыла отборной руганью всех и вся. Хорошо еще, что обе понимали – останавливаться надолго нельзя.

– У моего отца есть три скаковые лошади, – неожиданно громко пробормотала Клифорт. – Ни разу… ни разу в жизни ему не удалось усадить меня в седло! Я боялась лошадей! А сейчас залезла бы даже на бешеного быка.

– Приличным девушкам в седло садиться опасно, – хохотнула Тай. Она, судя по всему, себя к «приличным» не относила. – Ибо первой брачной ночью мужа может поджидать неприятная неожиданность.

Я увидел, как покраснел Мелгер. Призрак громко заржал и хлопнул Тария по плечу. Нисси растерянно потерла ладошкой кончик длинного носа и спросила:

– Какая?

– Сорванный раньше времени бутон, к примеру.

Клифорт поперхнулась.

* * *

Как можно описать припортовый город Иглтон? Пожалуй, слово «дыра» как нельзя лучше характеризует это место. Узкие грязные улочки, кабаки, рыбная вонь и чумазые, враждебно выглядящие горожане. Нечто схожее с Ромбадом, только куда меньше и, если такое сравнение вообще возможно между двумя выгребными ямами, чище. Еще никогда не доводилось видеть такого гадкого городишки под крылом Каолита.

– Миру нужны злачные места, – усмехался Призрак. – Если все вокруг будет сахарным, жизнь станет унылой и приторной. Как это ни странно, но можно соскучиться и по грязи, холоду, стертым до крови ногам. По опасности, в конце концов!

«Это он на себя намекает, что ли? – подумал я тогда. – Скорее всего. Жена у него, судя по всему, не из бедных… неужели надоело жить в роскоши?»

На ночлег мы остановились в узком бревенчатом домике в два этажа – от постоялых дворов и ночлежек решили отказаться, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. В таверне можно нарваться на драку, а местные головорезы только того и ждут.

Принимала нас вдова рыбака. Еще молодая, в общем-то, женщина, из-за жизненных тягот, состарившаяся раньше времени. Ее дети давно уехали из Иглтона в Голендор, и винить их в стремлении жить в лучшем месте нельзя. Мне было непонятно лишь одно – почему оставили мать в такой жуткой дыре? Объяснение дала сама хозяйка:

– Мне и здесь хорошо, – приговаривала она, подавая на стол жареную рыбу, лепешки и соленую печень трески. Ей помогала Нисси. – Ребятки мои хорошо устроились, денюжку шлют исправно. Да я и сама не пропаду! У мужа остались кое-какие связи.

– Контрабанда? – хмыкнул Тарий. – Не удивляйтесь, мой отец тоже ею промышлял. Только жили мы на юге… в местах, подобных Иглтону, приходится проявлять смекалку и изворотливость, чтобы выжить. Мы не хранители, так что можете говорить смело.

– Ну, вы же понимаете, что одной рыбной ловлей тяжело прокормиться. А так… у меня есть замечательный домик, корова и даже мерин, на котором муж ездил на базар в город Ганфтул. Еды всегда полно, иногда покупаю книги у приезжих торговцев или обнищавших горожан. Меня все устраивает.

После плотного ужина и продолжительной беседы, настало время сна.

– Все-таки женщиной быть хорошо! – философски заметил Лоббер, когда мы устраивались на ночь в сарае. – Почему-то для них мягкие кровати всегда находятся. А нам…

Он оглядел темное, сырое помещение. С потолка свисали веревки, на которых болтались мешки с крупами и овсом, в углу – ворох потемневшего от влаги сена; за тонкой деревянной перегородкой протяжно замычала корова. Чистая, ухоженная, эдакая полная противоположность всему остальному сараю. Балки под потолком затянула паутина, крохотное слуховое окошко оказалось заколоченным.

Я кинул скатку на сено и, не раздеваясь, повалился сверху. Здесь было мягко, тепло и безопасно. Если коротал прошлую ночь в ветхой каменной пирамиде, открытой всем ветрам, стоит ли возмущаться, когда над головой настоящая крыша?

– Изнеженные вы, колдуны, – зевая, пробормотал Призрак. – Все бы вам ныть да жаловаться. Кстати, все никак не спрошу, а твои прародители из каких были?

– Школа Наделения, – спустя какое-то время ответил Лоббер. – Но к работе над Кристаллом их не подпустили. Проклятые интриганы сделали все, чтобы помешать им! Может, именно поэтому моя прабабка перешла на сторону простых смертных. Обида – опасная штука.

– А что такое эти ваши «школы»? – О жизни за морем было известно крайне мало, и за любые обрывки знаний я готов цепляться руками и ногами.

– Вряд ли вы поймете, – отмахнулся Солье. – Даже наше поколение почти ничего не знает о взаимоотношении школ. Из родителей слова не вытянешь! Знаю только, что веками они соперничали между собой за право старшинства над всеми остальными. Деление происходило примерно так же, как сейчас в Университете. Толька не по стихиям, – колдуны из школы Стихии владели ими в равной мере, – а умениям. Знаю, что помимо уже упомянутой Стихийной, были еще Наделение и Некромантия со всеми ее подвидами. Другие, более мелкие школы, мне, увы, уже неизвестны.

– Чего только со скуки не придумывают, – улыбнулся Тарий. – Зачем такое сложное деление?

– Проще управлять, – пожал плечами молодой колдун. – Нужно понимать, что древние колдуны были заносчивыми, тщеславными и донельзя уверенными в своих силах. Чтобы не допустить откровенной вражды между школами, мудрые предки придумали эту самую игру со старшинством. К ней у нас относились со всем уважением, и за шестьсот лет правила никогда не нарушались.

– Ладно, это все уже не важно, – оборвал его Призрак. – Лучше вот что скажи, зачем все-таки твои сородичи напали на нас? Люди приютили их на своей земле, делились едой и кровом. Забытые боги, мы же прожили бок о бок без малого сотню лет!

– Не знаю, – подавленно ответил Солье. – Из стариков клещами правду не вытащишь… Слушайте, вы так и не объяснили, что за произошло на дороге. Что это за камень? Откуда взялись все эти люди? Прямо из воздуха, что ли?

– Ладно, спать пока не очень хочется, – Деррик потянулся и заложил руки за голову. – Попробую «разжевать». Камни те в чем-то схожи с артефактами колдунов. Как их делают и, главное, кто – понятия не имею, так что даже не спрашивайте. Знаю только, что сами по себе они недолговечны – хватает всего на один такой «переход», но вот когда эта хреновина соприкасается со статуей, вроде той, что мы нашли в пирамиде, портальный камень можно использовать вечно.

– А где ты их видел до этого? – спросил я.

– Хватит на сегодня разговоров, – отмахнулся Призрак, заворачиваясь в одеяло. – Когда-нибудь расскажу… позже.

* * *

Несмотря на все усилия Тария, лошадьми в Иглтоне мы так и не разжились. Пришлось нанимать крытый фургон.

Ехали в жуткой тесноте, но зато было тепло. В городке Ганфтул решили не задерживаться – он славился своими летними и осенними ярмарками, но зимой казался пустым и всеми покинутым. Странно, город даже не обнесли стеной, и с тракта можно было отчетливо разглядеть длинные ряды лавок, арены для потешных боев и представлений, и выделяющееся на общем фоне здание кордегардии. Серое, безликое, с зарешеченными окнами. Улицы, крыши домов, деревянные навесы лавок – все укутано сияющим белым покрывалом. Людских фигурок нигде не видно.

Нисси и Тайдеона должны были отправиться по домам, как только мы доберемся в Эрград, второй по размеру город на севере. Там и представительство Каолита большое, и резиденция ордена магов имеется. Нам предстояло проехать через Орбургский перевал, минуя Дождливую гряду, углубиться в земли Хеленнвейса. Итого – без малого четыре недели пути. Наконец-то появилось время обдумать все случившееся за последние месяцы.

Как это ни странно, но шкатулка меня теперь не сильно тревожила. По крайней мере, мы знали, что нужно делать, чтобы остаться в живых – двигаться. А вот с розами, чем бы они там ни были, дела обстояли хуже. На поисковом камне по-прежнему сияли четыре указателя. Время от времени они поразительно изгибались, какие-то бледнели, другие становились ярче. Выяснить что-либо не представлялось возможным. Но вот стойкая уверенность в том, что, найдя розы, отыщем разгадку и для шкатулки, никуда не делась. Остальных мои домыслы не волновали. Призрак и Тарий решили положиться на Каолит, Мелгера волновала лишь шкатулка, а колдуны наши стремились поскорее попасть домой. Правда, не все. Удивительно, но Тайдеону розы интересовали гораздо больше всего остального. Здесь наши интересы совпадали.

– Я снова пыталась перевести записи, – прошептала она мне. За окнами сгущался мрак, постоялый двор нам так и не встретился, поэтому повозка продолжала шуршать колесами по базальтовым плитам.

Наши предводители предпочитали не останавливаться на ночь в такой глуши, и я с ними был согласен.

– Нашла что-нибудь интересное?

– Да, кажется, расшифровала еще одно слово, – она подсела немного ближе, чем вызвала недовольный взгляд Лоббера. – Вот здесь, в самом низу третьего листа. «Тарт'хатор». В вольном переводе – рок. Злой рок. Плохая судьба или что-то вроде того.

– Можно предположить, что злая судьба ожидает того, кто не найдет розы? – я размышлял вслух. – Или того, кто обладает шкатулкой?

– Вряд ли, – Тай покачала головой. – Мне кажется, что шкатулка появилась позднее письмен. Очень даже может быть, ее создали, опираясь на эти самые подсказки. Как же хочется их прочесть! Но… первые строки… демоны их поберите! Буквы там совершенно ни на что не похожи. Вообще не представляю, что они обозначают. Знаешь, я уже не хочу ехать домой.

– Странно, – меня поражала ее настойчивость. – Что может быть лучше возвращения домой? К родным, подругам и друзьям? Тем более, Карохар – чудесное место. Сад посреди пустыни!

– Ха, всему свое время, – улыбнулась она. – Никуда твой Карохар не денется. А пока есть возможность хорошо повеселиться – даже не подумаю отступать.

– Может быть, настанет момент, когда веселье закончится, – я вдруг отчетливо вспомнил смерть Лестера, ошметки человеческих тел в обеденном зале и усеянную трупами пристань. Ничего веселого здесь не было. – Что тогда?

– Соберу вещички и укачу домой, – нисколько не смутившись, ответила колдунья. – Я привыкла брать от жизни все, но если сама жизнь просит у меня что-то – предпочитаю ничего не отдавать.

На второй неделе путешествия мы остановились в деревне Гентор, что раскинулась вдоль кромки подмерзшего озера. Места дикие, кругом непроходимый лес. Местные жители – сплошь охотники и лесорубы. Но присутствие Каолита здесь чувствовалось. Довольно высокая каменная стена, ров, смотровые вышки и круглое каменное укрепление у самой воды, где лед был расколот. Четыре десятка дворов, три больших хранилища бревен и каменный амбар для дичи. Коровы, кони, куры и гуси. Не понимаю, почему Гентор величали «деревней», по мне – настоящий городок. Гарнизон насчитывал полсотни солдат, кроме того, за порядком следили три десятка хранителей.

– Зачем они так сильно укрепились? – спросил Мелгер у Призрака.

Но тот в ответ лишь пробормотал нечто невразумительное и потопал прямиком в трактир. Он вел себя очень странно. Постоянно облизывал губы, тяжело сглатывал, словно сильно переживал или, во что верилось с трудом, боялся.

– Воспоминания, – коротко пояснил нам Лавитри. – Все дело в них. Лучше пока не трогайте Деррика, он сейчас не в духе. Может и по зубам дать.

Оказалось, что Гентор имел для Каолита большое значение. Местные охотники и дровосеки снабжали мясом, дровами и стройматериалами три небольших форпоста у отрогов Дождливой гряды, и, что самое важное, Длани.

Длани – два могучих форта, соединенных длинной стеной, перекрывающей Орбургский перевал. Левая и Правая. Важнейшее оборонное укрепление на севере. И вот из этого самого Гентора туда пять раз в год отправляли подводы.

Следующим утром мы вновь отправились в дорогу. Посчастливилось сменить повозку на более просторный фургон. Правда, сидеть приходилось прямо на дощатом полу, но купленные у местных жителей медвежьи шкуры этот недостаток исправили.

Призрак нализался так, что нам пришлось буквально втаскивать его в фургон. Во сне продолжал что-то бормотать, протяжно стонал, потом – коротко и шумно разрыдался, после чего замолк. Когда проснулся, сохранял прежнюю невозмутимость и даже пытался шутить. Но вскоре опять нахмурился, долго глядел в окно, на вырастающие на горизонте горные кряжи.

Наш фургон приближался к Орбургскому перевалу.