Текст книги "Судьба-Полынь Книга I"
Автор книги: Марина Давыдова
Соавторы: Всеволод Болдырев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)
– Нужно попробовать, – пробурчал Дядька. – Терять нечего. Вдруг, повезет?
Ильгар согласился. Он помнил, как болезненно реагировал Эльм на Эланде. Черноволосая, конечно, порождение зла, но не лишена доброты. Не без света внутри.
– Заглянем в зал, – озвучил свои мысли десятник. – Извини, Эльм, но твое мнение – не последняя истина.
– Буду рад ошибиться.
В зале мрак бурлил точно так же, как в бездне под мостом. Оттуда доносился то ли приглушенный шепоток, то ли завывания ветра. Не понять. Но, так или иначе, звучало это жутковато.
– Гляди, – Дядька сунул факел сквозь громадный дверной портал. Огонь погас, едва оказался за порогом. – И так всегда. Живое пламя там задыхается.
– Не удивлен, – пожал плечами Ильгар. – И все же надо проверить, что за порогом? Кальтер, ты ведь следопыт, можешь определить направление?
– Запросто. Под луной, солнцем, в ливень или снежный буран. Пьяный в дымину – легко. Но там, – он указал в темноту, – иное. Когда шли за филином, я видел силуэты скал. Клянусь! Башни и скалы, холмы и стены городов. Где-то вдали, будто сквозь мутное, измазанное копотью стекло. Как такое объяснить?
Ильгар почувствовал легкую дурноту. Он вспомнил свои видения. Когда некто следил за ним из такого же мрака. И это существо будет ждать его по ту сторону дверного проема. Вцепится – и утащит на дно бездны.
Послышался шлепок. Стон. Снова шлепок. Стон. Скрежет, от которого по спине мурашки забегали.
В пятно света вползало нечто. Ильгар видел руку. Видел человеческую голову и плечи. А дальше тело переходило в нечто пластинчатое, сильно напоминавшее рачий хвост. Маленькие острые ноги стучали по полу. Пальцы скребли плиты. Тело монстра было пепельного цвета. Тварь всхрапнула, как лошадь, через толстые губы забрызгала слюна.
Эльм застонал, обхватив голову ладонями. Его вырвало.
– Кальтер!
Долго лучника упрашивать не пришлось. Три стрелы – и тварь обмякла. Сжалась. Затем неожиданно рванула к людям, но удары топоров откинули ее назад.
– Башку продырявь, – посоветовал Барталин, сжимая в зубах трубку. – Медленный недоносок, но живучий что сифилис в лагере наемников…
Кальтер подошел. Прицелился. Всадил стрелу в глаз чудовищу. Оно попыталось достать его хвостом. Еще один выстрел закончил дело.
– Мы уже видели таких, – вздохнул лучник, с помощью ножа освобождая стрелы. – Да и похуже встречали. У залов, где бурлит тьма. Пауки с женскими лицами, говорящие черви и прочая пакость.
– Ты был прав, Эльм, – выдохнул Ильгар, – здесь не пройти. Нужно искать обходной путь. Даже если придется возвращаться.
Эйтар пробормотал нечто невразумительное. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и дрожал. Сморщенная ладонь легла на лоб, смахнула несуществующую испарину.
– Плох, – покачал головой Барталин. – Далеко не уйдет. Либо бросаем его здесь и идем искать другую дорогу, либо придется рисковать и лезть в темноту.
Десятник пинком вышиб страх из души. Поднял топор. Ничего не сказав, первым вошел во мрак.
Ощущение ветра на лице…
Незнакомые звуки…
Вместо плит под ногами – бугристая корка изувеченной земли…
Мгла течет по холмам…
Небо – черный холст…
Соратники встали по обе стороны от Ильгара. Слова не лезли сквозь сжатое спазмом горло. В полубреду Эльм простонал:
– Кусочек солнца… Лучик солнца…
– Солнца? – воодушевлено воскликнул Дан. – У меня есть немножко!
Полотно упало на землю, обнажив хрустальную вазу. Внутри нее, как зародившаяся в чреве матери жизнь, разгорался огонек. Робкий, слабый поначалу, он быстро вошел в силу. Миг – и мощные сияющие лучи прошили тьму. Послышалось шипение. Окружавшие людей тени исчезали одна за другой, попрятались в оврагах и руинах своего уродливого мира. Мальчик поднял вазу над головой, став маяком в ночном море. Заключенные в хрусталь солнечные блики пронзали мглу, развеивали ее.
– Кобылу мне в невесты… – выдохнул Барталин.
Эльм ожил. В глазах засиял свет. С восторженной улыбкой эйтар глядел на мальчишку. Кальтер опустил лук. Ильгар уставился на Дана, пытаясь понять, откуда взялась неведомая сила. Неужели прав был Дарующий, когда предлагал допросить юнца? Или сила – не в Дане? В вазе? Так почему он ничего не чувствует, почему грудь не жжет и не царапает морозом?
– Поторопитесь, – проговорил мальчик, – свет скоро может закончиться. Ведь никто не знает – сколько солнечных лучей вмещается в простую вазу.
Мимо них пролетел, лихо ухнув, приснопамятный филин.
– За ним! – гаркнул Ильгар. – Дан, не отставай!
Они рванули за мелькавшей впереди крылатой тенью.
Земля хрустела под ногами, тени бросались врассыпную, мимо проносились пустые коробки домов, обгорелые бревна срубов, окаменелые деревья, на ветвях которых висели летучие мыши. Накрененные башни, каменные причалы и скелеты кораблей громадных настолько, что в них не верилось. Здесь было все. И это пугало.
Филин мчался к витой лестнице, которая упиралась в плоть большой черной скалы.
Свет в вазе начал иссякать. И довольно быстро. Тут же навалился мрак, вновь замаячили уродливые создания. Взбодренный эйтар бежал впереди всех, за ним семенил Дан, спины им прикрывали Ильгар с Кальтером. Барталина долгий бег измотал. Ветеран еле шевелил ногами. У подножия лестницы он упал, но вскочил на ноги и принялся карабкаться по ступеням.
Когда Дан и Эльм скрылись в пещере, Ильгар остановился. Втолкнув следом Кальтера, повернулся, чтобы помочь Дядьке. Тот полулежал на ступенях, тяжело дыша и подрагивая всем телом.
– Вставай, старый пердун! – зарычал десятник, бросаясь на помощь. – Помереть вздумал? А вот хрен тебе!
Он наклонился, схватил Барталина за руку… И тут же отпустил. Сделал шаг назад. Тело ветерана стало тверже камня и холоднее льда.
– Как? – прошептал Ильгар. Взгляд натолкнулся на узкую рукоять, торчавшую из спины товарища. Простая, без рисунков, с черным камешком в оголовье.
В кисть словно ледяной клинок всадили. Боль встряхнула, десятник рванул по лестнице, проклиная себя, что не в силах забрать тело ветерана и предать его огню. Возле темного провала в базальте обернулся, бросил прощальный взгляд на заменившего ему отца Барталина. А затем увидел на холме в развевающихся одеждах женщину с молочно-белыми волосами. Рядом с ней дрожала тень. Мужская.
Не нужно было долго вглядываться, чтобы понять – чья она. Ведь каждый видит свою тень изо дня в день…
Жнец бросился в пещеру. Словно в холодную воду ухнул.
Стало легко и свободно. Страх отступил. Ильгар понял, что лежит на притрушенных грязью и пылью плитах, а сквозь щели в потолке на него падают косые лучи дневного света.
Глава 28 Ная
Шаги стали громче.
Из-за угла вывернул коренастый, крепкий человек в бесформенном плаще. Выцепив взглядом девушек, двинулся к ним. Стальное навершие поймало огонек далекого фонаря. Запнулся об мертвеца. Коротко выругался. Присев перед трупом, оглядел вспоротый живот и вывалившиеся в грязь внутренности. Перешел к другому, с располосованным горлом, тихо присвистнул. Толкнул носком сапога превращенное в ледяную глыбу тело третьего. Боек чекана спрятался в складках плаща.
– Веселитесь?
– Как ты нас нашел?
– Догадайся, – оскалился Тэзир.
Вылетевшие следом Арки и Кайтур едва не сбили балагура с ног.
– Живы… – облегченно выдохнул книгочей. Затем разглядел мертвецов на земле. – Незыблемая! Что здесь произошло?
Заметив Саю, бросился к ней.
– Скоты. Что они с тобой сделали? Оживить бы мерзавцев и в пыль развеять!
– Пальцы ей лучше вправь и сломанную руку закрепи, – проворчала Ная, опускаясь обессилено на землю.
– Вы что натворили, дуры безмозглые? Совсем рехнулись? – Перешагивая через мертвецов, Кайтур подлетела к девушкам. – Забыли, что Хостен говорил: в драки не влезать, колдовство не применять! Да после того, что вы устроили, живыми нам из города не выбраться!
– По-твоему, надо было стоять и спокойно смотреть, как шестеро мерзавцев Саю насилуют? – огрызнулась Ная.
– А без колдовства не судьба обойтись? Теперь мы себя выдали. Дарующие нас, как рыбу переловят, – поддержал смуглянку балагур.
– Пусть попробуют, – колдунья поднялась на ноги, спрятала «сестренок» в ножны, поправила плащ. – Уходить надо. Чем быстрее, тем лучше.
– Куда? Ворота наверняка перекрыли, – буркнул Тэзир рассерженно.
– В бедные кварталы, в трущобы, куда Дарующие не особо нос суют, – сказал Арки, поднимая осторожно Саю. – Там больше шансов затеряться.
– В таком виде ее нельзя вести. Прикройся, – балагур скинул плащ, набросил на израненную девушку, пряча изодранный сарафан.
– Готовы? Я первая, вы – за мной. На расстоянии, – произнесла Кайтур. – Чекан спрячьте, балбесы. Как знала, что хлопот не оберемся с вашим оружием.
Выглянула из-за угла, махнула рукой:
– Никого. – И шмыгнула в проулок.
Ная забрала у Тэзира чекан, спрятала под плащом.
– Помоги Арки с Саей, я прикрою, если что.
Пустынный проулок они преодолели бегом, на улице сбавили шаг, стараясь не привлекать внимание немногочисленных прохожих. После происшествия на ярмарке и наступления вечера, желающих прогуляться оказалось не много. Кайтур каким-то особым чутьем знала, куда нужно идти. Двухэтажные опрятные дома и мощенные булыжником и деревянными настилами улицы остались позади, как и немногочисленные фонари. Сгущающиеся сумерки были только на руку колдунам. Придерживаясь тени по-над стенами домов, они быстро продвигались в сторону порта. Ная поняла это, ощутив свежий ветерок, пахнущий водой. Правда, к нему примешивался еще и запах тухлой рыбы и смолы, но воздух все равно пах свободой. Однако Кайтур свернула опять в трущобы. Колдуны шли за ней, как за поводырем, пока она не остановилась возле полуразрушенного дома, поросшего травой чуть ли не в рост человека.
– Спрячемся здесь, пока не выясним, что творится в городе, – смуглянка нырнула в заросли и лишь редкие травинки бурьяна колыхались, указывая ее путь.
Домишко выглядел жалко до содрогания. Чтобы вступить на полуразвалившееся крыльцо – надо быть самоубийцей. Покосившиеся стены, проваленная крыша с торчащим закопченным остатком трубы, болтающаяся на одной петле рассохшаяся дверь, черный провал выбитого окна. Каким образом халупа не завалилась окончательно, оставалось только гадать.
– Такое ощущение, что дом пережил не один штурм, – присвистнул Тэзир. – Потолок на голову не рухнет? Что-то мне страшновато заходить.
– Зато сюда вряд ли кто сунет любопытный нос, – отрезала Кайтур. Показывая пример, первая поднялась по крыльцу, вошла внутрь.
Истина в словах смуглянки была. Никто не примет такую развалюху за убежище. От погони еще есть шанс уйти, а добровольно доверить жизнь едва державшимся стенам и крыши – решится не каждый.
Внутри дом выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. Куча хлама, обломки печи и битая посуды. Из мебели только расколотый пополам стол, широкая скамья и колченогий табурет. И как местное отребье еще не утащило на растопку?
Саю усадили на скамью, Арки принялся врачевать девушке руку. Ная, скинув плащ, тщательно завесила им окно, Тэзир подпер дверь найденной во дворе палкой. В куче мусора обнаружилась полусгоревшая лучина, но зажигать ее не стали. Не хватало еще, чтобы кто-то случайно заметил отблеск света в заброшенном доме.
– Долго нам тут сидеть? – сложив на груди руки, пробурчал балагур. – Точно крысы в нору забились. Противно.
– Надо переждать немного, – ответил Арки. – Пока шум не утихнет.
– Чем дольше сидим здесь – тем больше шансов попасться. Дарующие вверх дном город перевернут, пока не отыщут тех, кто колдовством бабахнул, – Тэзир покосился на Саю. – Если бы кто-то держал себя в руках и не швырялся направо-налево заклинаниями, красуясь силой, мы не оказались бы в таком положении.
Мышка вскинула голову, не веря, уставилась на парня.
– Красуясь?! Может, я себе и руку сломала ради удовольствия? Их было шестеро. Я боролась с ними всеми способами, все стерпела, готова была стерпеть и надругательство, только бы вас не подвести, – Сая зажмурилась, сдерживая слезы. Возвращение к пережитому кошмару далось нелегко. – Но у меня не осталось выбора, когда тот ублюдок пытался задушить Наю. Я должна была помочь. Разве ты поступил бы по-другому?
– Сая, успокойся, никто тебя не обвиняет, – Арки зыркнул сердито на балагура.
Тот пробурчал, отведя глаза от Мышки:
– Могла бы обойтись и без колдовства. Думаешь, не знаю, что наставники вас, девчонок, через какой-то ритуал проводят, наделяют необычным даром, особенной силой Незыблемой, потому вы и в мире мертвых более стойкие, по пределам спокойно ходите.
– Заткнись, придурок! – прорычал Арки сквозь зубы. Но Тэзир продолжал запальчиво выплескивать обвинения:
– Так что нечего тут беззащитную из себя корчить. Нам такой удачи не перепадает. Жилы рвем, чтобы добиться мастерства, а вам задаром подносят. И чем вы заслужили это?
Сая спала с лица, губы мелко задрожали, словно она собиралась разрыдаться. Неловко опираясь здоровой рукой на плечо Арки, поднялась, взглянула на Тэзира, как на незнакомца.
– Ты… Ты ничего не знаешь. Совсем. Понятия не имеешь, что это за дар и через что нам приходится проходить, чем расплачиваться. У Наи спроси, расскажет! – Слезы все же хлынули по ее щекам. – Не смей укорять в том, что не выпало испытать самому. Уж от кого, а от тебя подобных обвинений никак не ждала! – выплюнув последние слова с презрением, Мышка опрометью выскочила из дома.
– Ну ты и впрямь гад. Набить бы тебе морду! Если толком не знаешь, спросил бы меня, объяснил бы, разжевал, что это за обряд! – Одарив гневным взглядом друга, Арки грубо оттолкнул его с дороги и бросился за Саей.
– Болтливый зык – причина многих проблем, а если к нему еще добавляется и голова без мозгов, то тут совсем беда, – произнесла Кайтур, отлепляясь от подоконника. – Схожу, узнаю, что в городе делается, а то хочется Арки поддержать, врезать тебе.
Тэзир повернулся к Нае, стоявшей у стены, выпалил зло:
– А ты чего осталась? Давай, беги за всеми. Или ждешь очереди, чтобы тоже мне морду набить? Ну, давай, бей. Я ведь, по-вашему, как гнида веду себя.
– Почему же не прав? Очень даже прав. Сае не следовало прибегать к колдовству. Она спасла меня, но подставила под удар весь клан. Пока тот мужик завершал дело, затягивая до упора петлю на моей шее, ей надо было подползти и всадить ему нож в спину.
Приободрившийся от ее первых слов, балагур сник, расстроено пнул осколок горшка.
– Я не это имел в виду.
– Знаю. Но правильнее было бы позволить мужику убить меня, чем дать Дарующим учуять колдовство. Одна жизнь против многих. Расклад прост.
– На словах всегда все просто. Но умереть тебе точно не дал бы. Зубами бы его порвал. Я не осуждаю Мышку, просто у нее имелся шанс разделаться с ним как-то иначе. Не понимаю, чего на меня все взъелись за правду?
Ная подошла к парню, развернула его к себе.
– Хочешь, я покажу тебе, что это за обряд, какой силой нас одаривают наставники? Даже поделюсь ей.
– Разыгрываешь? – недоверчиво уставился он на нее.
– Нисколько. Но точно ли ты этого желаешь? Не передумаешь?
– А почему я должен передумать? – По лицу балагура промелькнуло сомнение, но в чем подвох – он понять не мог.
Ная в ответ только улыбнулась, от чего червячок подозрения заворочался в голове парня сильнее. Что-то настораживало, внушало подспудное опасение, но когда девушка, заклинив дверь палкой, указала ему на лавку и велела: «Ложись», он загнал сомнения в самый дальний уголок сознания.
– Это и есть обряд? – усмехнулся Тэзир.
– Он самый. – Ная скинула сарафан. Тут балагур окончательно уверился, какую игру затеяла девушка.
– Могла бы не хитрить, сказать прямо, что захотела переспать со мной, – потянул он шнурок на штанах.
– Догадливый, – колдунья рывком стянула с него рубаху, толкнула к скамье. – Устраивайся поудобнее.
– Жестковато. Тюфячок бы сюда, – поерзал балагур.
– Потерпишь. Долго обряд не продлится. Сорок ударов сердца с тебя достаточно.
– Всего-то? – фыркнул Тэзир, открыто любуясь изгибами ее тела. – Ты меня недооцениваешь, огненная моя, я парень пылкий и любовью одаривать могу долго.
– Посмотрим, – произнесла сухо Ная, сев на него сверху. В ее взгляде не было и тени игры или вожделения мужского тела. От этого парню стало не по себе. Переплетя между собой их пальцы, девушка склонилась к лицу балагура. – Держись моих глаз… если хочешь вернуться обратно.
– Все так серьезно? – он постарался придать голосу легкую иронию.
– Более чем, – колдунья припала поцелуем к его рту и струйка холода проникла в горло Тэзира, замораживая его изнутри.
«Что за…»
Слова застыли льдинками. Тело выгнулось дугой от ощущения вырванного сердца. Тьма навалилась, скрутила по рукам и ногам, поволокла сквозь боль, слезы, горечь утраты. Руки смерти обнимали парня, шептали о блаженстве и швыряли, швыряли в пропасть. Все глубже и глубже. И только глаза, то ли Наи, то ли самой Незыблемой держали трепещущую жизнь, не давая затухнуть слабому огоньку. Но нити, питавшие его, с громким дзиньканьем обрывались одна за другой.
Тэзир задергался, пытаясь вырваться из цепкой хватки, прекратить этот кошмар, но Ная крепко вжимала его в лавку, продолжая тащить по горам костей, сдирая заживо кожу, поя кровью призраков.
Ее никто не жалел. Почему она должна кого-то жалеть? Он хотел знать. Пусть узнает. Вот он – дар Матери Смерти, вот ее милость.
Бесчисленные мертвецы, их страшная гибель, отчаянье от горечи поражений, невозможность вернуться и все исправить, злоба на несправедливость судьбы – все это проходило сквозь сознание Тэзира, заставляло испытывать участь каждой тени. От тяжести такого груза не хватало сил сражаться с тьмой и неизбежностью. Не было желания жить. Как можно двигаться, дышать, любить, мечтать после произошедшей с этими людьми трагедии? Есть ли право на счастье?
Колдунья выдернула балагура из мира мертвых, когда он уже был на грани безумия. Еще несколько ударов сердца – и его разум навсегда погрузился бы во тьму. Расцепив пальцы, Ная поднялась с Тэзира, подобрала с пола сарафан, оделась. Опустившись на пол у подоконника, поглядела с тревогой на парня.
Балагур лежал недвижимо, уставившись слепо в видневшееся в прорехе крыши звездное небо, но грудь вздымалась ровно. Живой. Хотя, лицом еще сер и вид как на смертном одре. А ведь прошло всего сорок ударов сердца. Зря, наверное, она с ним так жестоко? Ничего, наука на будущее. Слова доходят не всегда. Тэзир вздохнул, поднялся тяжело, точно старец, погрузил пальцы в волосы. Некоторое время так и сидел: обнаженный, потерянный, еле-еле приходя в себя.
– Вас водили так же? – голос звучал измученно, скрипуче, словно прошло не сорок ударов сердца, а сорок лет.
– Да. Но еще дальше, в самое лоно.
– Кто это делал с вами? Я убью его.
– Глупо. Не будь таких, как мы, кто станет вытаскивать вас раненных из-за грани, отыскивать заблудившихся на других пределах и приносить дополнительные крупинки силы? Мы знали, какую судьбу выбирали.
– То, что я увидел и испытал там… не слишком ли большая цена за лишний глоток силы?
– Это еще не цена, а неотделимая часть дара – как ты это назвал. Цена иная. Колдуньи, которых коснулась Незыблемая, кому позволила окунуться в свое лоно, не могут иметь семью и детей. Вступая в близость с мужчиной – не важно, по любви то происходит или нет – мы забираем его года жизни, отплачивая смертью. Чем дольше связь, тем быстрее он покидает этот мир. Ты спрашивал, как я могу защитить себя? Просто. Дам возжелавшему меня мужчине то, чего он хочет. Обниму его настолько крепко, что ему не вырваться из моих объятий, а затем буду целовать до тех пор, пока жизнь не угаснет в нем. Что нам подарила Незыблемая в утешение, так это возможность изредка замедлять и убыстрять время приближения смерти мужчины. Ты получил ответ?
– Ты поэтому не подпускала меня к себе, боялась навредить? – взгляд Тэзира был несчастен. Правда подбила его под колени. Что поделать: жизнь – сука. Не всегда мы получаем то, чего желаем.
Она склонилась, подняла одежду парня, швырнула ему.
– Одевайся. А то заявится кто-нибудь.
Балагур обхватил голову руками.
– Я так виноват перед Саей. Столько всего наговорил. Дубина! Если бы знал раньше…
– Потом покаешься. Мышка отходчивая. Простит.
Тэзир натянул штаны, взяв рубаху, бросил ее вновь на скамью, подошел к Нае. Дернув за руку, поднял с пола, уперся требовательным взглядом в глаза.
– Это проклятие можно снять, обойти?
– Нет. Забудь обо мне. Найди другую девчонку.
– Считаешь, это так просто? Взял – и вырвал из сердца? А если не могу и не хочу? – Он не замечал, как пальцы до боли впиваются ей в плечи, как голос почти срывается на крик. Нае даже стало жаль парня. Нелегко смириться с тем, что не все тебе по силам преодолеть и добиться в этой жизни. Но она не мамочка ему, чтобы утешать от разочарований любви. Переживет. Время вылечит. Хотелось бы ей тоже самое сказать и о себе.
Тихий стук в дверь стал избавлением от неприятного разговора. Тэзир дернул нервно подбородком, отошел в сторону. Колдунья открыла дверь. В дом скользнула Кайтур.
Смуглянка бухнулась на скамью, вытерла пот со лба.
– В городе жуткий переполох. Кругом стража. Ворота перекрыты, проверяют всех выходящих. Дарующие снуют по улицам. Еле пробралась обратно, – девушка перевела подозрительный взгляд с Наи на полуобнаженного и сердитого Тэзира. – Вы чем тут занимались?
– Разговаривали, – ответила колдунья. Балагур предпочел отмолчаться.
– Сая и Арки не возвращались?
– Нет. Пойду, поищу их.
Кайтур поглядела вслед скрывшейся за дверью Нае, покосилась на Тэзира:
– Что между вами произошло?
– Ничего, – буркнул он, сдернув со скамьи рубаху. Пальцы Кайтур вдруг вцепилась в нее, не давая ему одеться. Смуглянка поднялась. Левая ладонь заскользила по груди парня, лаская, прошлась по плечам, обвилась вокруг шеи. Мягкие губы припали ко рту Тэзира, но он остался равнодушен, не ответил на поцелуй.
– А говоришь – ничего, – хмыкнула девушка, отстраняясь от него.
Балагур рывком притянул смуглянку обратно к себе, впился в губы злым поцелуем.
Кайтур была жаркой, страстной, жаждущей ласки. Как раз то, что Тэзиру сейчас нужно. Ощущение жизни. Чтобы вытравить холод и смерть, оставшиеся после близости с Наей.
Колдунья обошла дом, раздумывая, куда могли подеваться Арки и Сая. Ума не убегать в город им явно хватило бы. Значит, где-то поблизости. Сердце вдруг бухнуло в груди, щеки опалило жаром, по телу прокатилась волна истомы. Привратница привалилась к стене дома, прерывисто дыша, смахнула со лба бисеринки пота. Губы растянулись в усмешке. Ну, Тэзир! Время даром не теряет. Впрочем, все правильно, жизнь на месте не стоит. Так даже лучше.
Заметив в зарослях травы сложившийся шалашом бывший сарай, Ная направилась туда. Парочка сидела, как два голубка, прижавшись друг к дружке, и что-то тихонько курлыча.
– Пойдемте в дом. Кайтур из города вернулась, принесла новости, – нарушила девушка их уединение.
– Арки, ты иди, мы догоним, – попросила Сая.
Парень прошел мимо слегка удивленной колдуньи: еще один разговор по душам намечается?
– Не задерживайтесь.
Когда стихли его шаги, Мышка вздохнула, собираясь с духом, взволнованно облизнула губы.
– Я должна тебе кое-что рассказать.
– Это не подождет? Надо решить, как нам быть дальше.
– Не подождет.
Ная с неохотой прошла, села на валявшееся полено. Время дорого. Сейчас нужно действовать, а не души изливать. Но Саю не смутило ее недовольное выражение лица.
– Мне очень нравится Арки. Впрочем, это уже ни для кого не секрет. Мы любим друг друга.
– Рада за вас, но давай в другой раз…
Мышка оборвала ее взмахом руки.
– Выслушай. Много времени это не займет, – робкая, стеснительная Сая выглядела очень решительно. К чему бы это? – Мы договорились с Арки, что станем близки в ночь после Посвящения. Но Арху-Кир, Верховный нашего клана, не дал планам свершиться. Отозвал меня в сторонку и сказал, что я удостоилась великой чести усилить свой клан. Верховный велел отправляться в одинокий домик на утесе и выполнить все, что велит привратник, который там живет. Кажется, его прозвище Скорняк. – Ная напряглась, чувствуя, что дальнейшая история ей не понравится. – Нас учили повиновению. Я не могла ослушаться… Хотелось плакать и кричать от такой несправедливости судьбы. Я мечтала достаться Арки, познать его, как первого мужчину, а в итоге пришлось лечь под другого. Хотя, это и не назовешь соитием.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – глухо спросила Ная, кляня подведший голос.
– Дослушай до конца… Не знаю почему, но что-то пошло не так. Или я слишком держалась за образ Арки. Или Скорняк желал видеть вместо меня другую, но погружение превратилось в кошмар. Проводнику не удалось погрузить меня ниже третьего предела. Нить постоянно рвалась, я едва не потерялась, не осталась там навсегда. Все, что сохранилось в памяти от погружения – боль, тьма и дикий ужас. Поняв, что ничего не получится, привратник выдернул меня назад. Это было унизительно, в пору провалиться сквозь землю от позора. Так подвести клан! Предать Арки. Я разрыдалась, как деревенская дуреха. Думала, Скорняк придет в ярость, наорет. А у него самого в глазах – мука. Сунул мне одежду, отвернулся спиной, чтобы не смущать. А потом сказал, что я должна не рыдать, а радоваться неудавшемуся погружению, потому что не потеряла счастье любить и не бояться убить любимого человека близостью. Еще добавил, что больше всего желал бы, чтобы на моем месте оказалась другая. Он все время повторял ее имя, пока погружал меня.
– Талкара, – произнесла с мрачной уверенностью Ная.
– Нет. Он говорил другое имя.
– Талея?
Сая покачала головой.
– Он называл меня твоим именем, Ная.
Колдунья медленно поднялась, направилась к выходу.
– Ничего не скажешь? – спросила вслед Мышка.
– Нечего говорить. Между нами ничего нет. Не может быть. Меня Незыблемая не отпустила, как тебя, – Ная задержалась на миг, оглянулась на девушку. – А вы с Арки берегите свою любовь. Скорняк прав: это счастье дорогого стоит.
В доме шло бурное обсуждение плана – прятаться в халупе или пытаться вырваться из города. Что один, что другой вариант имели слабые стороны и не давали уверенности в спасении. В итоге решили выбираться по одному. Меньше привлекут внимания. Исключением стали только Мышка и Арки. Они пойдут вдвоем. Сая нынче не боец. Камень не поднимет. Хотя все надеялись, что до схватки дело не дойдет.
Первой ушла Кайтур. Затем Сая с Арки. Ная стояла у окна, прислушивалась. Тихо. Даже собаки не гавкают.
– Твоя очередь, – повернулась девушка к Тэзиру, сидевшему с понурым видом. Темнота в доме не давала разглядеть лица парня, только колдунье не нужно света, чтобы понять его терзания. Обряд. Мать твою… Какой горный дух надоумил их совершить его? Все чувства и поступки как на ладони. Нет, тайное порой должно оставаться тайным, чтобы не переживать потом не только о совершенном, но и от мысли, что содеянное – не секрет и для другого человека. Ная закрепила надежнее кинжалы, сдернула плащ с окна.
– Я пойду последним, – произнес балагур.
– Тогда – прощай, – она направилась к двери. Парень вдруг встрепенулся, ожил, очутился рядом, придавил ладонью дверь.
– Пообещай, что выберешься живой. Чтобы ни случилось, выживешь.
– Я не могу этого обещать, потому что не знаю, что нас ждет, но постараюсь уцелеть. Ты тоже постараешься. Понял?
Тэзир запахнул на ней плотнее плащ.
– Удачи.
Укутанные сумраком улицы точно вымерли. Но кажущаяся тишина была обманчива. Если приглядеться и прислушаться, то можно обнаружить, что эта часть города не настолько тиха и безлюдна. Своя жизнь бурлила здесь с приближением ночи. Время от времени в проулках мелькали какие-то личности, мало напоминающие стражу. Доносились далекие звуки разудалой песни. Слышался шум веселящихся людей в трактире. Ная благоразумно обходила и людные места, и не внушающие доверия глухие закоулки. Сначала направилась к порту, надеясь найти там припозднившегося рыбака, который перевезет ее в пригород к Хостену. Но Дарующие предвидели вариант побега по реке и позаботились, чтобы ни одной лодки не оказалось на берегу, взамен заполнив его вооруженными караулами.
Девушка повернула обратно. Надо спешить. Скоро закроют ворота, и тогда придется ночь провести в городе.
Или колдунье везло, или умение двигаться неслышно помогло выбраться из трущоб в более благопристойный район, избегая неприятных встреч. Крепенькие дома с ухоженными двориками, маленькие магазинчики, уютный сквер и небольшой фонтан говорили о том, что проживают здесь не бедняки. Оттого, сидевший возле скульптуры какого-то воина слепой путник в запыленном плаще, казался тут совершенно неуместным. Но он продолжал сидеть и что-то бубнить под нос. Посох с оголовьем в форме неизвестного зверя лежал рядом. Ная огляделась. Людей по близости не было, но чужие глаза могли наблюдать за улицей из окон и палисадов. Она равнодушно прошла мимо слепца, но тот вдруг окликнул ее.
– Добрая госпожа, подай на пропитание.
Что он делает? Сказано же, забыть, что они знакомы! А если ему нужно передать важные сведения о друзьях? Ная вернулась, покопавшись в кармане, бросила в руку слепцу маленькую еловую шишечку – по дороге в Лот подобрала в лесу. В темноте вряд ли кто разглядит, чем одарила.
– Благодарствую, – поклонился Витог, припрятав шишку. Понизив голос, прошипел: – Вы что устроили? Гарнизон поднят по тревоге, Дарующие по улицам рыскают, любого подозрительного в казематы волокут. На воротах стражу усилили! Выбирайтесь скорее из города.
– Это и стараемся сделать.
– Да осветится твой путь добром, милая женщина, – начертал слепец в воздухе выдуманный знак. Не двигая губами, добавил: – Попробуй через восточные ворота. На них вроде Дарующего нет.
– И тебе сытых дней, человече, – пожелала громко Ная, после чего заспешила вверх по улице.
На перекрестке свернула направо, прошла мимо хлебной лавки… И едва сдержалась, чтобы не броситься назад – навстречу из переулка вынырнул отряд стражи. Четверо солдат, офицер и странный тип в сером одеянии. Не Дарующий – это колдунья определила сразу, силой мужчина не владел, зато прозрачный шар, в который он пялился, не отрываясь, вызывал неосознанную тревогу. Так и жгло ладони желание хрястнуть шарик об мостовую, чтобы на мелкие осколки разлетелся. Явно, не ради забавы прихватил!
Ная замедлила шаг, накинула на голову упавший капюшон. Положив под плащом ладони на рукояти кинжалов, пошла навстречу страже. Рвани она обратно за угол, это вызвало бы подозрение. Сдерживая колотящееся сердце, девушка поравнялась с караулом. По позвоночнику скатилась струйка пота, когда любопытные взоры мужчин пробежались по ней. Но вот патруль остался за спиной. Один шаг, два, три. Она облегченно выдохнула. И тут ее окликнул мужской голос.
