Текст книги "Реванш"
Автор книги: Мариэла Ромеро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 36 страниц)
Глава 40
Алехандро уехал в Энсинаду. Мишель и Лео вместе работали в офисе. С тех пор как Лео остался один, Мишель уже не считала нужным скрывать свои чувства, и Лео относился к ней с нежной заботливостью. Он тоже не таился от Мишель и делился с ней своими переживаниями – Каролина все еще была ему не безразлична. В общем, у них установились дружеские, доверительные отношения, основанные на взаимной приятии и бережности друг к другу. Они чертили, увлеченно обсуждая будущий проект, когда в рабочую комнату вошел Герра. Лео тут же решил воспользоваться удобным случаем: о делах без Алехандро все равно они не могли говорить, и Лео нужно было вылить всю желчь, которая у него скопилась. Отношения Герры с Каролиной казались Леонардо низостью, которую она оба допустили по отношению к нему. Что-то в этом роде он и высказал Герре. Но тот только улыбнулся:
– Я прекрасно отношусь к вам, сеньор Манрике, а что касается Каролины, то она свободная женщина, понравилась мне, и вот я ее имею. Я не понимаю, как наши с ней отношения влияют на сотрудничество с вами!
Раз Герра не понимал, объяснять было бесполезно. Леонардо развел руками и криво улыбнулся.
Мишель, видя, что Герра после разговора с Лео сияет, страшно возмутилась. Ей захотелось подлить в кубок победителя капельку яда.
– Сеньор Манрике раздосадован, а вы торжествуете, из этого я делаю вывод, что вы говорили о Каролине.
Герра самодовольно усмехнулся, маленький, с головой, будто облитой темными волосами, с большими зубами, он был похож на хищного грызуна.
– Я не думаю, что вам стоит почивать на лаврах, – продолжала Мишель. – Верность – не главная добродетель Каролины. Она будет изменять и вам, как изменяла Леонардо с Реем Мальдонадо.
Капелька яда возымела свои последствия, она надолго отравила настроение Герры. Теперь он понял, кому обязан провалом с Рейнальдо Мальдонадо. И не собирался спускать предательства Каролине. Вернувшись в гостиницу и увидев томно лежащую на кровати Каролину, он, сжимая кулаки, подошел к ней:
– Значит, ты путалась с Реем Мальдонадо? С предателями у меня разговор короткий, я тебе не Леонардо!
Избитая, вся в синяках и кровоподтеках Каролина едва добралась до квартиры Агирре.
–Мамочка, помоги мне! Мамочка, помоги! – рыдала она.
Элисенда в ужасе обнимала ее, расспрашивая, что случилось.
– Напали на улице, ограбили, – рыдала Каролина.
Элисенда с Самуэлем недоверчиво переглянулись.
В самый разгар этих событий Архенис Фальконе заявил в полицию на Фернандо Мальдонадо, обвинив его в убийстве Ферейры, покушениях на жизнь Марты Агирре и убийстве Леонидаса Торреальбы.
Обвинения были серьезны. На время расследования дон Фернандо был взят под стражу. Итак, он был под следствием, сидел в тюрьме, от состояния его остались жалкие крохи, и, похоже, возмездие, наконец, свершилось.
Архенис обратился к своему другу, адвокату Хосе Луису Альворадо с просьбой выступить частным обвинителем по делу Мальдонадо. Хосе Луис, познакомившись с сестрами Архениса, потом с обстоятельствами дела, согласился.
Высокий, светловолосый, с грубоватыми мужественным лицом, на котором так и читалось прямодушие и честность, он вызывал безусловное доверие. После знакомства он находился под большим впечатлением от красоты и обаяния Исамар, и это впечатление было не последним основанием для того, чтобы очень ревностно взяться за ведение дела.
Алехандро и Гильермо пришли к следователю тюрьмы предварительного заключения. Они хотели знать, в чем именно обвиняется их отец. Обвинение в убийстве Торреальбы поразило Алехандро в самое сердце. Как? Еще и это?! Почему же Исамар не сказал ему? Щадила? Да, она любила его, щадила, но теперь он понял окончательно, в чем причина ее слез, почему она не пришла на свадьбу, почему говорила, что им никогда не быть вместе. Какой мучительный стыд! Какая безнадежность! Газеты пестрят разоблачительными сообщениями в адрес Мальдонадо. Невозможно ходить по улице. Невозможно дышать, жить.
Еще хуже с Кике, с ним перестали дружить в школе, он теперь каждый день дерется и вечером настойчиво просит отца:
– Скажи, папа, что это неправда! Скажи, что мой дедушка никого не убивал!
И Алехандро отвечал:
– Всему нужны доказательства, Кике. Пока мы точно не знаем, что это так, мы верим в его невиновность.
Неприятности преследовали Алехандро и на работе: их новый богатый компаньон Родригес Герра оказался гангстером. Мало того, что он повел себя низко, соблазнив Каролину, он еще и зверски избил ее. Лео не хотел больше иметь с ним никакого дела. Алехандро тоже. Теперь им ничего не оставалось, как объявить себя банкротами, для того чтобы не выплачивать потраченных ими сумм, какие уже были внесены Геррой на проект, от которого они сейчас же отказались.
В отчаянном состоянии был и Хулио. Быть родным братом негодяя и убийцы! Он не мог перенести этого, не мог смириться. И негодовал на мать: как она могла столько лет молчать? Потом, поглядев на несчастное лицо Брихиды, понял, что и она – запуганная, жертва тяжелых жизненных обстоятельств, и ему стало жаль ее. Но Эстефания, которая, как оказалось, тоже давным-давно знала их семейную тайну, он не мог простить молчания. Конечно, дело было совсем не в Эстефании, он просто не мог найти себе места, ему было стыдно жить, он не понимал, что ему теперь делать. Как себя вести. И поэтому не хотел никаких свидетелей его терзаний, страданий, стыда и неуверенности. Он вновь настаивал, чтобы Эстефания ушла. На этот раз Эстефания даже не заплакала. Она устала страдать, надеяться, налаживать семейную жизнь и опять страдать. Она прекрасно понимала, что с тех пор, как Элисенда поселилась у Самуэля Агирре, она не может поселиться у нее. В общем, ей ничего другого не оставалось, как надеяться на себя, становиться на собственные ноги, снимать квартиру, искать заработка для себя и детей. Так она и поступила. Она попросила у Самуэля Агирре денег взаймы, и он охотно дал их ей, внесла залог за квартиру и стала искать работу. Она надеялась на свое знание европейских языков и собиралась давать частные уроки. И тут Каролина предложила ей место секретарши. Каролина вернулась к Герре, когда он пришел за ней в дом Агирре. Элисенда и Самуэль пытались удержать ее от опрометчивого шага, но она тоже помнила слова матери:
– Мы с Самуэлем не договаривались, что я повешу ему на шею своих дочерей.
Так вот Герра вместе с Рейнальдо и Пабло Очоа организовали новую фирму, которая могла бы прикрыть их торговлю драгоценными камнями. Герра никогда бы не пошел на это, чего-чего, а поддерживать Рея никак не входило в его планы, но Очоа твердо заявил, что именно они должны поддержать Рейнальдо в трудную минуту. Герре ничего не оставалось, как любезно улыбнуться и встретиться с Пабло и Реем за рюмкой вина у него казино. Там они обсудили свои дальнейшие планы и завершили сделку дружеской домашней вечеринкой с дамами. Герра позаботился, чтобы Каролина выглядела просто сногсшибательно, и Очоа оценил его вкус. Герра был доволен. Рей, чтобы не возбуждать подозрительного Родригеса, привел с собой Мерсе, которая тоже выглядела совсем неплохо.
И вот теперь Каролина предложила место секретарши сестре. У нее были все основания обещать ей высокую оплату, потому что Герра сказал:
– Предложи, пусть твоя сестра работает у нас, тогда я точно буду знать, с кем ты проводишь время.
Но Эстефания ответила:
– Да ты с ума сошла, Каролина! Когда-то из-за жалкого ларька с сосисками Хулио меня выгнал из дома. А что будет, если он узнает, что я работаю на Рейнальдо?
– А вдруг ты сумеешь помирить Хулио с Реем? Добиться, чтобы они забыли свои обиды?
– Если кто-то это и сделает, то только не я. И вообще мне нужна независимость. Я совсем не хочу опять оказаться на арене боя.
Зато Фернандо был по натуре воителем. Оказавшись в тюрьме, на грани разорения, он, как это ни странно, воспрял духом. И готов был вступить в борьбу и не сомневался, что выиграет очередной бой. В качестве адвоката он нашел себе беззастенчивого крючкотвора по фамилии Андраде, который находился сейчас в крайне стесненных жилищных условиях. Дон Фернандо купил его преданность, подарив ему имевшуюся у него квартиру. За некоторую сумму денег Фернандо перевели во вполне сносную камеру, избавив от общества других заключенных. Что очень его порадовало. Его преданно навещала и рыдала у него на груди Роса. На данном этапе Фернандо ни на что не мог пожаловаться: он сделал, что мог, и его усилия принесли плоды.
Не мог пожаловаться Фернандо и на компаньона Ускатеги. Когда того вызвали в качестве свидетеля, он смертельно испугался и все, разумеется, отрицал.
– Леонидас Торреальба, – заявил он, – был очень вздорным человеком со вспыльчивым характером. Мы с ним все не ладили, но это вовсе не доказывает, что Фернандо его убил. Ничего подобного. Торреальба больше всего враждовал с Ферейрой, очевидно, он и виновен в его смерти. Впрочем, и за это я не поручусь.
Ускатеги отпустили. Теперь у следствия вся надежда была на Долорес Сиерру, она одна не только знала правду, но и могла и, очевидно, хотела высказать ее перед лицом правосудия.
Пожаловаться же Фернандо мог – и очень горько – на своих сыновей. Он прекрасно понимал, как будет негодовать Алехандро, как будет отчаиваться Гильермо, но вот чего он не ожидал, так это того, что Рейнальдо, сын, которого он воспитал по своему образу и подобию, придя к нему в тюрьму, бросит ему в лицо:
– Я не буду тебя отсюда вытаскивать!
Он этого никак не ожидал, и это было для него страшным ударом.
Ведь если Фернандо и рвался к богатству, то только ради сыновей. Он хотел иметь мощную и самовластную империю Мальдонадо, хотел, чтобы они были сильными, могучими, независимыми, чтобы сами диктовали всем законы. Выстроить новую империю он мог, но вот вернуть сыновей?.. Только это и угнетало старика Фернандо. И как угнетало!
А Гильермо и вправду был в отчаянии. Он порывался бросить юриспруденцию: на страже какого закона мог стоять человек с фамилией Мальдонадо? И вдруг совершенно неожиданно он обрел поддержку в Сандре. До этого он постоянно искал с ней встреч, надеясь хотя бы на небольшую дружбу, доверие. Но Сандра обращалась с ним со снисходительной пренебрежительностью. Когда Гильермо сказал, что будет работать ради нее, она весело рассмеялась.
– Хоть озолоти меня, мой мальчик, я все равно буду жить, как живу. Мне нравится мой образ жизни. Я всегда умела только танцевать и заниматься любовью и никогда не любила никаких проблем. Так что оставь меня в покое, я терпеть не могу поучений.
Понемногу Гильермо привык, что такая вот у него мама. Он познакомил ее с Виолетой, и Виолете она страшно не понравилась. В Сандре, капризной куколке, точеной статуэточке, не было ничего, что могло бы вызвать дружеские чувства в прямодушной, ответственной девушке. Но Гильермо нравилась его вздорная мама-девочка, ему нравилось воображать ее на сцене, восторженные крики публики, корзины цветов.
И когда он почувствовал, что выбит из седла и не знает, что делать, он пришел к ней.
– Самое страшное, что я ничего-ничего не могу поделать с тем, что произошло, – пожаловался он. – Мне нужно научиться как-то с этим ужасом жить, – добавил он.
– Ты прав, мой взрослый мальчик, не позволяй жизни погубить тебя за то, чего ты не совершал. Подними голову, милый, и держи ее высоко. – Ее прервал телефонный звонок. – Я занята, сегодня я занята, – ответила по телефону Сандра.
– Мама, я сейчас же уйду, – заторопился Гильермо.
– Нет, сын, этот вечер принадлежит тебе. Ты у меня особый, самый драгоценный посетитель.
И неожиданная жертва со стороны Сандры стала самым большим утешением для Гильермо.
Он жил по-прежнему с Алехандро в доме, который принадлежал теперь Авроре, и в котором она все переделала, переменила обои, мебель всю утварь, все безделушки. Она не хотела оставить здесь ни малейшего воспоминания о прошлом, она хотела, чтобы этот дом на самом деле стал ее домом.
И Гильермо тоже захотелось иметь свой дом.
– Что ты скажешь, Виолета, если я предложу тебе выйти за меня замуж? – спросил он.
– Скажу, что люблю тебя, – отвечала она, сияя.
Виолета была счастлива услышать предложение любимого. Гильермо был самым главным человеком в ее жизни, они давно встречались, и вот теперь будут мужем и женой.
Правда, встал вопрос с квартирой. На квартиру они еще пока себе зарабатывали. Но и тут на помощь пришла Сандра.
– Я очень рада, что ты женишься, сынок, – сказала она. – Ты сделал правильный выбор. Виолета – человек без подделок и фальши, с ней тебе будет хорошо. А жить вы можете пока у меня.
– Но, мам, я совсем не хочу стеснять тебя. У тебя свой образ жизни, а мы…
– Я уже переменила его, и ты останешься доволен своей легкомысленной мамочкой, сынок!
Альберто и вся компания от души поздравили жениха и невесту. Луиджи, который совсем недавно женился на Лиле, заявил:
– На основании собственного опыта подтверждаю: ты принял самое правильное решение!
Очень рада была за Виолету и Исамар. И, несмотря на то, что после перенесенных волнений, переутомления, нервного истощения – Архенис внимательно и бережно лечит ее, счастье Виолеты для нее самое лучшее лекарство от бед и горестей.
Зато Фернандо хоть и был не более чем заключенным, хоть и сидел в тюремной камере, почувствовал себя оскорбленным: никто его не спросил, никто не сообщил ему о таком важном шаге официально. И он стал пенять Росе, которая принесла ему эту новость:
– Твоя сестра всегда зарилась на мои деньги! Она всегда хотела стать Мальдонадо!
Роса сперва с обидой, а потом с сочувствием посмотрела на него:
– Знаешь, Фернандо, она выходит за него, потому что так любит, что ей неважно, что у него ни гроша и фамилия у него Мальдонадо.
– Прости, Роса, – закусил губу Фернандо, – я был не совсем прав.
– То-то, – рассмеялась Роса.
– Я страдаю, Роса, что сыновья оставили меня. Я несправедлив от горя. Понимаешь? – взгляд у Фернандо был жалобный.
– Понимаю, – ответила Роса.
И она пошла к Рею поговорить о Фернандо.
– Рейнальдо! Ты должен что-то предпринять, чтобы Фернандо освободить из тюрьмы. Я понимаю, ты злишься на него из-за Брихиды, но все равно он тебе отец.
– Хоть ты и любовница моего отца, но это не дает тебе права вмешиваться в дела моей семьи, – возмутился Рей. – Не тебе мне указывать, как поступать.
– То, что я любовница, не мешает мне быть правой. Вы одна кровь, и ты всегда был с ним рядом. Он всегда поддерживал тебя в самые трудные моменты, вспомни, Рейнальдо!
– Он лишил меня самого главного в жизни – матери! Скрыл из отвращения и стыда!
– Не говори глупости, Рей. Он просто не хотел, чтобы ты рос в нищете, вот и снял с Брихиды все заботы, забрав тебя к себе, чтобы ты рос вместе с твоими братьями. Он заботился о тебе. Он всегда любил тебя!
– Ты думаешь, я забыл? – вскинулся Рейнальдо.
– Тогда подумай еще разок хорошенько! Он одинок, он тоскует. Навести его, Рей! Он всегда любил тебя, и сейчас ты ему очень нужен.
Глава 41
А следствие между тем шло своим чередом, искали свидетельницу Долорес Сиерру. Ее показаний было бы достаточно, чтобы Фернандо Мальдонадо на долгие годы остался в тюрьме. Когда Фернандо попытался отвести от себя хотя бы одно обвинение – обвинение в убийстве Торреальбы, мотивируя это сроком давности, следователь ему ответил, что срок начинает считаться со дня обнаружения мертвого тела.
Теперь все усилия были направлены на поиски Долорес. Ее не могли найти, а сердце Исамар предчувствовало самое плохое. То, что Долорес спустя столько времени после своего отъезда та и не дала о себе знать, настораживало само по себе. Сердце Исамар оказалось вещуном. Раздался телефонный звонок, и ее пригласили в морг для опознания мертвого тела, которое нашли в овраге неподалеку от Энсинады на старом шоссе. Нашли его ребятишки, играя в прятки. Как они испугались: хорошо, рядом проходил знакомый рыбак, он и сообщил о находке в полицию.
Бросив все, Исамар помчалась в морг. Да, это была Долорес. Никаких сомнений. Новое преступление было налицо. Убийство было, а улик против убийц не было!..
Следствие снова зашло в тупик.
Исамар брела домой по шумным пестрым улицам и не видела их.
– Сеньорита, сеньора, помогите мне, пожалуйста, я потерялась.
Смешная пухленькая девочка лет десяти смотрела на Исамар.
Исамар очнулась.
– А где ты живешь? – спросила она.
– Мы приехали сюда с мамой на машине встретиться с ее подругой, вышли, я от них отстала и теперь не могу найти машину, все дома такие одинаковые…
– А какая у твоей мамы машина?
– Серая снаружи и синяя внутри. Там еще рядом был киоск с мороженым.
– Ну, пошли искать, – Исамар взяла девочку за руку, и они пошли, поглядывая на киоски.
Вдалеке стояли две женщины, явно обеспокоенные, они сильно жестикулировали, оглядываясь по сторонам.
– Верно, там стоит твоя мама? – предположила Исамар.
Девочка побежала вперед.
– Где ты была, Мария Габриэла? – раздался строгий голос миловидной темноволосой женщины.
– Я чуть было не потерялась, – весело ответила девочка, вприпрыжку подбегая к ней, – но сеньорита мне помогла.
Тут к ним подошла и Исамар.
– Спасибо, большое спасибо вам, сеньорита, – стала горячо благодарить мать.
– Не за что, – отозвалась Исамар и помахала им на прощание рукой: и женщина, и девочка были ей очень симпатичны.
Проводив машину глазами, Исамар с тоской подумала, что есть на свете счастливчики, которые живут нормальной жизнью, и только их с Мартой жизнь, будто липкой паутиной опутана душным, гнетущим несчастьем. Исамар делала все, чтобы разорвать эту паутину, а Марта сама запуталась в ней. Ей уже самой хотелось причинять боль. С каким-то исступлением и маниакальным блеском в глазах говорила она об их клятве. Теперь Исамар куда больше всех остальных проблем волновало состояние Марты. И чем это могло кончиться, ведал только Бог.
А тут еще новая боль. Долорес. Как все это вынести? Как справиться?
Когда Исамар вернулась домой, у нее сидела Марта, она беспокоилась за сестру, хотела узнать результаты опознания.
– Да, Марта, так оно и есть, – только и сказала Исамар и молча села рядом с Мартой на диван. Им обеим не хотелось говорить.
На несчастье, именно в этот час к Исамар пришел поговорить Алехандро. Он так долго один справлялся со своей болью, так измучился!
– Исамар, извини, – начал он. – Всеми силами я пытался найти объяснение тому, что совершил мой отец. Я хотел избавиться от стыда, без которого не могу смотреть в глаза тебе, Марте, твоему брату… Но я не смог найти таких причин. Теперь я понимаю все, что ты делала, Исамар. Но скажи мне одно: почему ты не сказала мне правды?
– Потому что она не обязана отчитываться перед тобой. Потому что мы поклялись уничтожить вас и не успокоимся, пока не уничтожим всех Мальдонадо! – с яростью и ненавистью сказала за сестру Марта. – Это на реванш! Наше возмездие.
Алехандро не ждал такого потока ненависти.
– Но почему мне? Что? И матери? И Кике?
– Всем! Всем! Мы поклялись отомстить всем! Вы разрушили нашу жизнь и заплатите своей! – шипела Марта.
– Неужели это правда? Неужели вы дали такую страшную клятву? – страдающие глаза Алехандро обратились к Исамар.
– Погоди, Алехандро, я тебе все объясню, – попыталась вмешаться в разговор Исамар.
– Оставь в покое мою сестру! – продолжала разгневанная Марта, а Исамар тщетно пыталась вставить хоть слово.
К Марте присоединился и негодующий Хосе Луис, который за это время успел прийти. Он терпеть не мог Алехандро, зная, что Исамар в него влюблена.
– Мальдонадо! Я требую, чтобы вы покинули этот дом, – заявил он. – Как адвокат…
– Подождите, я же должен договорить. Я хочу поговорить с Исамар и клянусь, могу все понять: и обвинения, и ненависть к моему отцу. Но месть всем остальным… Я никогда такого не ожидал, никогда!
Алехандро ушел подавленный, угнетенный – так тяжело подействовала на него атмосфера в этом доме. Только пройдя пешком полквартала, он опомнился: нет, Исамар ко всему этому непричастна. Он не знал в своей жизни человека чище, чем Исамар. Никогда не посетила ее дурная, темная мысль, постыдное желание, она была доверчива, ясна и естественна, как хрустальная горная вода. Она не имела отношения к их мести, она не хотела зла ни ему, Алехандро, ни Авроре, ни Кике. И если молчала, то только оберегая от лишней боли. Но боль все равно настигла его.
А Исамар после ухода Алехандро сказала Марте:
– Я стыжусь данной клятвы, Марта. Раскаиваюсь, что дала ее, и сожалею, что позволила тебе управлять собой!
Рей навестил Фернандо в тюрьме. Уговоры Росы не пропали даром.
– У тебя в деле серьезные обвинения, старина, – заговорил Рей в своей обычной фамильярной манере. Раньше такого тона по отношению к отцу он никогда себе не позволял. – Что ты собираешься с ними делать?
– Андраде – настоящая лиса, он уже занялся этим и скоро я буду свободен от всех обвинений на свете. А на свободе поквитаюсь со своими врагами.
– А как насчет репутации? Этот писака Альберто Эрнандес здорово ее подмочил.
– Газета, сынок, сегодня есть, а завтра ее уже нет. Но я, конечно, подпорчу кровь и ему, когда выйду отсюда. Все, о чем ты меня спрашиваешь, сынок, пустяки, я хочу тебя спросить о главном: могу я на тебя рассчитывать, сынок, или нет?
Рей не мог не отдать должное своему отцу. Он мог на него злиться, быть в обиде, но не отдавать должное его стойкости, житейскому опыту, трезвому пониманию происходящего он не мог.
– Как в старые времена, отец, во всем, абсолютно во всем!
– Мальчик мой! – и растроганный Фернандо обнял Рея.
Рей помирился с отцом, но на душе у него было тяжело. Он нуждался в душевной поддержке, и единственная, у кого он наделся ее получить, была Мерседес. Она вновь жила в монастыре, и Рей поехал в монастырь. Они увиделись в светлой приемной, куда он уже приходил когда-то. Мерседес была как-то особенно строга и тиха. Видно было, что в глубочайшем смирении она обрела душевный покой.
– Как ты, моя святая? – ласково спросил Рей.
– В смирении, Рейнальдо, в смирении.
– Ты уже знаешь, что произошло с моим отцом?
– Да, Роса мне рассказала. Я молю Бога, чтобы он раскаялся. Твой отец должен раскаяться в том, что он сделал Исамар и мне. Потому что я уверена, что это он убил моего отца.
– Неужели ты в это веришь, святая моя? Мой отец не способен на такое.
– Твой отец и не на такое способен, Рейнальдо. И ты это знаешь. Достаточно посмотреть, что он сделала с тобой, и становится понятно, на что он способен. Твой отец – чудовище. Чудовище, которое обманывало тебя всю твою жизнь. Это чудовище лишило тебя даже права иметь мать.
– Я пришел к тебе не для того, чтобы выслушивать оскорбления. Ты нужна мне. Я хочу найти в тебе свое спасение. Мне нужна твоя поддержка.
– Во мне ты не найдешь спасения, Рейнальдо. Почему бы тебе не пойти к Брихиде? Только ее любовь может послужить тебе утешением. Да, Рей, только эта женщина, которую ты так унижал, может облегчить твои страдания. Теперь настал твой черед унижаться перед ней.
Убежденностью, свободой от всего греховного веяло от Мерседес. Рей чувствовал, что он и впрямь больше над ней не властен. До этого дня он ни разу не усомнился в том, что Мерседес принадлежит ему, что бы она ни говорила, как бы не гнала от себя. Но теперь… Теперь что-то изменилось всерьез. Она действительно оставила его и ушла туда, где он никак не мог ее достать. Она не принимала того, что принял он, и оставляла его одного кипеть в страстях и суетах.
– Я аннулировала наш брак, Рейнальдо, теперь нас ничего больше не связывает.
Посмотрев на Рея, она наклонила голову и вышла. Вышел и Рей за стены монастыря. Такого он не ожидал от Мерседес. И вновь в нем появилось желание бороться – бороться за любовь Брихиды, бороться за любовь Мерседес. Он был плоть от плоти, кровь от крови своего отца, он не умел сдаваться и покоряться. Он тоже был беспощадным, безжалостным, воителем.
Исамар никак не могла допустить, чтобы нелепым разговором у нее в доме Алехандро и Марты их отношения с Алехандро кончились. Она сняла с себя бремя клятвы и должна была сказать об этом Алехандро. Он должен знать, что она любит его, что не хочет страданий ни для него, ни для Кике. И верила, что он в ней не усомнится. И она пошла к нему в офис. Мишель и Леонардо как раз ушли пообедать, и они могли спокойно поговорить.
– Я пришла извиниться за то, что произошло у меня в доме, Алехандро.
– Не нужно, Исамар, я знаю, что не ты задумывала план мести. Что бы ни сделал тебе мой отец, я знаю: ты не способна на такое.
Глаза Исамар засияли, они приготовилась что-то сказать, но Алехандро остановил ее:
– Погоди, дай сказать мне, потому что для меня это очень важно. Никогда в жизни я не встречал человека чище тебя. Ни разу не встречал никого, кто бы так искренне прощал, как ты. И поэтому ради всего хорошего, что есть в тебе, прости и меня. Прости все то зло, которое принесла тебе семья Мальдонадо. Потому что, глядя тебе в глаза, Исамар, и я испытываю невыносимый стыд, и с ним я ничего не могу поделать. Все так жутко, так грязно…
– Алехандро, разве может быть жуткой и грязной любовь? Мне нечего прощать тебе, я тебя люблю и хочу жить с тобой, мой любимый. Все, что произошло, не имеет для меня никакого значения. Я сняла с себя груз прошлого, похоронив своего отца. Теперь я смотрю в будущее, и для меня важна только наша любовь.
Глядя в ее озаренное светом любви лицо, слушая ее трогательные слова, Алехандро едва не застонал от боли. Что он мог поделать, если его отец был рядом с ним, он не мог похоронить прошлого, и оно лишало его будущего.
– Любимая моя, мой позор навсегда останется со мной, и рано или поздно призрак прошлого встанет между нами. Мертвых нельзя вычеркнуть из памяти, Исамар. Если мы будем вместе, я всегда буду сыном убийцы. Пощади меня, Исамар. Ты сама сказала, что нам никогда не быть вместе, что нас разделяет преграда. И теперь я тоже вижу ее. Мы ничего не можем с ней поделать, нам ее не преодолеть. И поэтому нам лучше не видеться, Исамар.
Глаза Исамар наполнились слезами. Труден был для нее путь к словам любви, к готовности принять эту любовь и разделить с Алехандро, но она прошла его и готова была идти дальше по жизни рука об руку с любимым.
Нового препятствия она не ожидала.
– Не плачь, я не могу видеть твоих слез, мне и без них невыносимо больно расставаться, – умоляюще говорил Алехандро, – ты не заслужила мук и страданий, ты не можешь связать свою жизнь с сыном убийцы. Тебя ждет другая любовь – светлая, чистая, без единого пятнышка, такая, какой ты заслуживаешь, и никакая тень прошлого не омрачит твоего счастья…
Алехандро говорил как в бреду, будто заговаривал Исамар, а она повторяла:
– Нет-нет, не прогоняй меня, не прогоняй…
– Иди, тебя ждет свет, счастье, иди, не продлевай мою муку, иди…
Исамар почувствовала, что, собрав последние силы, он принял для себя это решение, вцепился в него и ни за что от него не откажется, оно как шанс выжить, сохранить себя как благородного, как достойного человека, потому что достоинство и благородство только в том и состоит, что ты жертвуешь собой ради любимого.
И она, любя его, должна была принять его жертву. Она поняла и приняла.
– Поцелуй меня на прощание, – сквозь слезы попросила она. – Я уйду, но знай, я твоя, и я люблю тебя, Алехандро.
Исамар ушла, а он остался сидеть разбитый, опустошенный, но он знал: он сделал правильный выбор, освободив ее от себя, от своей опозоренной семьи, и это давало ему горькую силу жить дальше.