Текст книги "Реванш"
Автор книги: Мариэла Ромеро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)
Глава 6
После скандала в доме Ферейры Алехандро едва разговаривал с Рейнальдо. А Рейнальдо прищуривал свои и без того узкие глазки и презрительно оттопыривал нижнюю губу: что Гильермо, что Алехандро – один архитектор, другой адвокат – чистюли несчастные! А на него отец всегда взваливал всю самую грязную работу! Другой ему и не положено, он – незаконнорожденный и не знает даже, кто его мать. Поэтому все с ним так и обращаются. И он в долгу не останется. Условности? Они гроша ломаного не стоят. Рейнальдо верил только в силу и в деньги. И они его пока не подводили. Единственный человек, который ему нужен, – это Мерседес, он ее любит, любит по-настоящему. И сделает все, чтобы она была с ним.
Сложно было жить Мерседес, ее страстная душа неистово стремилась к идеалу, к святости, а столь же страстная плоть волновалась всеми волнениями плоти, поэтому Мерседес жила в постоянной борьбе. Как-то Роса, любовница Фернандо, сказала ей: «Живи реальной жизнью. Рей – любовь всей твоей жизни, прими его таким, каков он есть, и неси свой крест». Но как? Как смириться с этой реальностью? Как смириться с чудовищем, которым стал Рейнальдо, веселый мальчишка, вожак и заводила, каким он был когда-то в школе? Мерседес не могла ни решить, ни решиться и, изнемогая от борьбы с самой собой, мечтала о монастыре как о тихой заводи, где обретет покой и разрешение всех вопросов.
Вечерами она молилась так: «Пресвятая Дева, помоги мне! Любовь моя пагубна, она выше моих сил. Я не вправе любить такое чудовище, как Рейнальдо Мальдонадо. Помоги мне Пресвятая Дева, изгнать его из сердца, души, плоти, крови!»
Она преподавала в школе и шла с занятий, когда ее нагнал Рей.
– Мерседес, прости меня! Я понимаю, как тебе тяжело, ты считала меня идеалом и разочаровалась во мне. Но я же нагой, я незаконнорожденный.
– Я не настолько жестока и легкомысленна, чтобы упрекать тебя за это, – вскинулась Мерседес.
– Я несу эту тяжесть, а ты – единственный человек, которого я люблю, все светлое у меня связано только с тобой, ты единственная женщина, которую я уважаю, на которой хотел бы жениться, иметь детей. Мою жизнь не назовешь праведной, но я мог бы измениться. Если ты протянешь мне руку, я изменюсь. Не отталкивай меня! На этом святом месте, перед этим распятием клянусь тебе, я изменюсь!
Любовь доверчива, она живет верой, и Мерседес поверила Рейнальдо, ей стало легче, жизнь позвала ее, она была готова откликнуться на ее зов. Она знала, что отец никогда не примет Рея, но и это ей было не страшно. Она знала, что сможет пойти даже против воли своего отца. Страстность натуры она унаследовала от него. Теперь он ненавидел Рея и готов был яростно защищать свою дочь от его посягательств. А Мерседес была готова защищать свою любовь. Страшным для нее оказалось другое: несколько дней спустя она увидела Рейнальдо целующимся с Мерсе, помощницей Росы из распивочной. Вот это было для Мерседес настоящим ударом.
Откуда ей было знать, что Мерсе давным-давно была влюблена в Рея и добровольно взялась шпионить в распивочной для семейства Мальдонадо, а за сведения требовала плату натурой. Рей как честный на свой манер человек расплачивался в этот миг по счетам. Но и знай Мерседес эту низкую правду, вряд ли бы она ее утешила.
И вновь терзалась Мерседес адскими муками, вновь искала утешения у падре Эустакио и говорила с ним о монастыре.
Тяжелый удар обрушился на Исамар: она осталась одна на свете – матушка ее умерла. Перед смертью она говорила о каком-то медальоне, Исамар не поняла, о каком. Крестный Сакариас взял на себя расходы на похороны, и Исамар пока жила у него. Оставаться одной в доме ей было еще не по силам. Кончилась одна жизнь, начиналась другая. Исамар готова была трудиться и преодолевать трудности, но сердце ее изнывало от любви к ушедшей матери, единственному родному человеку на этом свете. Сакариас советовал ей уехать, но Исамар дорожила местами, где выросла, и не могла оставить могилу матери – единственный уголок, где ей было сейчас хорошо. И потом, что она могла поделать, если надеялась на счастливое будущее с Алехандро? А она на него надеялась. Он ведь сам пришел к ней, благодарил за Кике и поцеловал. И она чувствовала, что губы его дрожали, чувствовала, что он любит ее, и понимала, что никуда не уедет отсюда, потому что близко-близко поджидает ее единственная любовь.
Она решилась и написала Алехандро письмо, безымянное, благодарственный гимн счастливой и любящей души своему любимому. Передала его Виолета через Гильермо.
Исамар сидела и разговаривала с Сакариасом, когда в дверь постучали, и на пороге появился дон Фернандо, как всегда ласковый и благодушный. Он поприветствовал Сакариаса, и тот невольно весь подобрался: ему совсем не хотелось впускать несчастье в свой дом. А Исамар удивилась нелюбезности крестного и встретила дона Фернандо очень приветливо.
– Так вот ты какая, Исамар Медина, – благосклонно сказал дон Фернандо, – наслышан о тебе, наслышан!
– От кого же? – заинтересовалась Исамар.
– От сына Алехандро и еще от одного человека, дороже которого у меня нет никого на свете, – внука Кике!
Дон Фернандо привык распоряжаться, а не просить, но к Исамар он пришел с просьбой. Он приглашал ее к себе в дом, чтобы она побыла с Кике.
Чего только дед не делал, чтобы завоевать расположение внука! Он решил, например, что перед живой лошадкой Кике не устоит. Но Кике равнодушно взглянул на прелестную рыжую кобылку, и тогда Фернандо стал допытываться:
– Скажи мне, чего ты хочешь, внучек? Проси о чем угодно. Я подарю тебе все, что ты захочешь. Ну давай, говори, Кике, чего ты хочешь?
– А ты сделаешь все, что я захочу? – переспросил мрачно черноглазый Кике.
– Все, что захочешь, клянусь! Отказа ни в чем не будет!
– Я хочу уехать из этого дома и жить у моего дедушки! Ты Мне обещал! Значит, я могу уехать?
Узнав, что Исамар – единственная, с кем охотно проводит время Кике, он пришел за ней. Больше того, он хотел, чтобы Исамар жила у него в доме и занималась его внуком.
Сакариас воспротивился предложению Фернандо. Исамар не нужна работа. Он сам всем обеспечит крестницу. Но Исамар обещала подумать, а пока согласилась пойти с доном Фернандо и поиграть с Кике.
Кике ей очень обрадовался, с ней он оттаивал, болтал, смеялся. Он чувствовал: в доме деда каждый занят только собой и никому нет до другого дела. Исамар – другая, им друг с другом интересно. Они решили отправиться погулять. И Исамар пошла спросить разрешение у Алехандро.
– Ты и есть королева, Марта! Ты не представляешь, как я рад видеть тебя у себя в доме! – услышала она голос Алехандро.
Разрешения она все-таки попросила и увидела красавицу Марту, нарядную, уверенную в себе. Свет померк в глазах Исамар, белый день стал темной ночью. Нет, не бывает в жизни волшебных сказок!
Хулио Сесар уже снова рыбачил. Он понимал, какая опасность ему грозит, но сдаваться не собирался. Если не он, то никто в этом поселке не выведет Мальдонадо на чистую воду, и он собирался идти до победного конца. Мальдонадо он ненавидел, а Эстефанию, которая, позабыв женский стыд, пыталась соблазнить его, презирал. Он не позволит ей обращаться с собой как с куклой и не будет послушно служить любой прихоти богатой избалованной девицы. Нет слов, она была очень хороша, эта Эстефания. На острове, куда она уговорила отвезти ее, она делала все, чтобы задержаться там подольше, даже спрятала деталь от мотора, но Хулио Сесар – не игрушка. У него есть дела поважнее.
Хулио не уставал следить за тем, что делается на реке, на море, и однажды понял: ночью нужно снова ждать лодку с контрабандным грузом. С Ансельмо, своим ближайшим другом, они засели в прибрежных кустах, и лодка в самом деле приплыла, и загружал ее Рей. Он обнаружил их, стрелял и ранил Ансельмо. С этой ночи война из тайной стала явной. Рей про себя подписал Хулио Сесару смертный приговор. Трудная борьба предстояла прямодушному Хулио, а противниками его были хитроумный жестокий Фернандо и неистовый Рей.
Мать Хулио Сесара, Брихида, пришла поутру в дом Фернандо. Подслеповатая изможденная женщина в молодости была красоткой, но взглянув на нее теперь, никто бы этого не подумал. Фернандо не скрыл своего недовольства:
– Я запретил тебе здесь появляться! – резко сказал он.
– А я наплюю на твои запреты, Фернандо Мальдонадо, если хоть один волосок упадет с головы Хулио Сесара Аройо, я открою всю правду Рейнальдо.
– Похоже, ты забыла мой характер, Брихида! Я никому не позволю себя шантажировать, а уж такому ничтожеству, как ты, тем более!
– Будь ты проклят, Фернандо! Я была молоденькой, я собиралась замуж, когда ты взял меня силой, а потом беременную бросил. Я родила Рейнальдо, и ты отнял у меня моего сына, потому что я была недостойна растить его. В молодости ты меня запугал. Но теперь я тебя не боюсь и расскажу людям правду. Выведу тебя на чистую воду. Буду кричать о тебе на всех перекрестках, если ты хоть пальцем тронешь сына, который у меня остался!
Кроткая Брихида была сейчас похожа на волчицу, что того и гляди вцепится в горло и разорвет.
Фернандо понял это. Брихида ушла, и он позвал Рейнальдо.
– С головы Хулио Сесара не упадет ни единый волос.
– Но он опасен, папа!
– Это мое последнее слово, а слово мое – закон!
Да, слово дона Фернандо в здешних местах было законом. Но этому закону было неподвластно прошлое, а оно словно бы воскресло, и то и дело напоминало о себе. Началось все с расспросов сеньориты Марты, но ее не трудно было успокоить. Затем Сабас сообщил, что по деревне ходит какая-то побирушка и расспрашивает всех и каждого о дочерях Леонидаса Торреальбы, Фернандо распорядился немедленно убрать ее, не интересуясь, кто она и откуда. Порой чем меньше знаешь, тем лучше.
Сабас не замедлил исполнить распоряжение, но впервые потерпел неудачу: ударил побирушку по голове, но добить не успел, раздался выстрел, его ранили в руку, и ему пришлось спасаться бегством.
Услышав выстрелы, Фернандо пришел в ярость, но внутри его что-то сжалось: Брихида, Торреальба – прошлое теснило его и сминало, а это прошлое нужно было убивать! Убивать!
Даже получив по голове удар, Марта не пожалела о своем маскараде. Она только отчетливо поняла, как опасно се предприятие, но готова была на все, лишь бы узнать правду и отомстить за отца. К кому бы она не обращалась с расспросами о Торреальбе, все пугались и замолкали, и она почувствовала, как велика власть тех, кто способен убивать. Но готова была померяться с ними силой.
Приняв решение, она поехала к Ферейре. Он удивился се визиту. Марта, обольстительно улыбнувшись, дала ему понять, что ее женское сердце не осталось безразличным к его мужским достоинствам. Ферейра почувствовал себя польщенным. Мерседес, которая присутствовала при этом кокетливом разговоре, стало до крайности неприятно, она сослалась на дела и откланялась. Ферейра попытался удержать дочь, но Марта любезно сказала:
– Я не обижусь, да и поговорим мы в более интимной обстановке.
Кокетничая, Марта уже очень скоро звала Ферейру Лоренсо и расспрашивала его об убийстве, которое совершилось в здешних местах двадцать лет назад. Ферейра насторожился: что за маниакальный интерес?
– Я боюсь привидений! Мне здесь жить, и я хочу знать все об этих местах, – объяснила Марта.
– Я в этих местах живу и, однако, мало что знаю, ответил Ферейра, – доподлинно знаю одно: одна из дочерей Торреальбы умерла.
Говоря это, Ферейра разливал вино по бокалам, но тут его вызвали в кабинет для делового разговора и, извинившись, он ушел. Не теряя ни минуты, Марта всыпала в бокал Ферейры порошок.
– Ты – убийца, вот поэтому ты стараешься, чтобы я позабыла о прошлом. Но тебе не уйти от возмездия!
Ферейра вернулся и взял бокал:
– Твое здоровье, Марта!
Но выпить не успел. В гостиную вошли Мерседес с Алехандро и Рейнальдо. Мерседес навещала больного Кике, мужчины проводили ее и зашли поприветствовать Марту.
Ферейра отправил Мерседес за бутылочкой редкого вина, которое приберегал для особых случаев.
– Можно отпить из твоего бокала, Ферейра? – спросил Алехандро.
– Это мой бокал! – поторопилась сказать Марта и придвинула бокал к себе.
Алехандро извинился. Между тем принесли еще бокалы, разлили вино, и Ферейра произнес прочувственный тост в честь своей прелестной гостьи.
– И я пью за вас! – воскликнула Марта и, потянувшись за бокалом, нечаянно смахнула его со стола. –Ах, простите, до чего же я неловкая, разбила бокал!
– Какие пустяки! – успокоил ее Ферейра.
Алехандро смотрел на Марту влюбленным взглядом, и Марте это не было неприятно. Вскоре она собралась домой, и Алехандро поехал ее провожать. Прощаясь, он задержал ее и сказал:
– Я люблю тебя, Марта, и хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Дай мне время. Я должна покончить с одним делом. Только ни о чем не расспрашивай меня. Ты мне нравишься, и мне очень хочется быть с тобой счастливой.
Глаза Алехандро счастливо вспыхнули, он простился и ушел.
– Моя сестра умерла, Деянира! А убить Ферейру мне помешал Алехандро!
Еще и помолвки-то не было, а Каролина уже успела сообщить о женитьбе Алехандро Кике. Мальчик от огорчения заболел. Он был уверен: папа уедет со своей красивой иностранкой и оставит его жить в этом страшном доме.
Дом и вправду был страшным. И то, что Аврору отправили в сумасшедший дом, ничуть не разрядило его атмосферу, скорее, наоборот – в нем бушевал Фернандо, кудахтала Элисенда, шипела Каролина, и этого было более чем достаточно, чтобы отравить жизнь кому угодно.
Недоволен своим домом был и Гильермо. Разгуливая по поселку, он повстречал свою подружку детства, Виолету, и изумился, до чего она стала хорошенькой. Поговорив с ней, он отдал должное её уму. Пригласил раз-другой на прогулку, а потом и к себе в дом на ужин. И вдруг дома отказались принять его подружку. В доме было известно, что Виолета – сестра Росы Пеньо, владелицы рюмочной «Вкус Росы», такие подружки – неподходящая компания для Гильермо. Вынесенная резолюция обсуждению не подлежала. Гильермо обиделся.
Однако вот что любопытно: точно такую же резолюцию, вынесло и другое семейство, которое было сочтено недостойным Гильермо. Роса запретила Виолете идти в дом Мальдонадо: Гильермо не их поля ягода, а такие знакомства далеко заводят! Виолета возмутилась: мнение сестры ей не указ, она уже взрослая и распорядится своей судьбой получше Росы. Роса не выдержала обиды и впервые в жизни отвесила любимой сестренке пощечину. Потом обе поплакали, покаялись и помирились.
Виолета извинилась перед Гильермо, что никак не сможет прийти к ним поужинать.
Гильермо облегченно вздохнул и очень сожалел, что так получилось: все так ждали, так готовились!
Узнав, что Аврору отправили без его ведома в лечебницу, Алехандро, справившись об адресе, сел в машину и помчался туда.
Серый халат, серые стены, обстановка, как в тюремной камере, и серое потухшее лицо Авроры больно поразили его.
– Мы немедленно уезжаем! – сказал он ей. – Тебе необходимо быть дома, мы очень без тебя соскучились!
И Аврора к величайшему удовлетворению Энкарнасьон и величайшему неудовольствию Элисенды вновь водворилась в доме.
Кике лежал в жару, не ел, не пил. Снова побежали за палочкой-выручалочкой – Исамар. Она пришла, и Кике оживился. Ей он доверил свое горе и добавил:
– Была бы ты моей мамой, я бы ничего не боялся. А с ней он уедет далеко-предалеко.
– Не уедет, а если уедет, то с тобой. И поверь, Кике, сердце человека как большой-большой дом, и живет в нем много-много людей. Твой папа может любить и тебя, и твоего дедушку, и своих друзей… Все вы уживаетесь в его сердце. Понятно, да?
– Вроде понятно, – Кике явно повеселел. – А знаешь, Исамар, если ты меня покормишь, то я поем!
– Вот и хорошо, ты должен непременно есть, Кике, чтобы вырасти здоровым, большим и сильным.
Кике поел, и Исамар стала прощаться.
– Завтра я навещу тебя, а потом уеду. Но ты обещай, что будешь всегда хорошо есть, и помни, что я тебе говорила: сердце человека – просторный дом.
Она спустилась вниз.
Внизу праздновалась помолвка Алехандро и Марты.
– Исамар – идеальная служанка для Кике, как вы находите? – протянула, томно поводя глазами, Каролина.
– Ну что, Исамар, ты согласна начать работать? – подхватила Элисенда.
– Нет, сеньора, благодарю вас, – ответила Исамар, глядя на Элисенду спокойно и прямо. – Я ни у кого не смогла бы жить в служанках. А бедности своей я не стыжусь. И не понимаю, почему вам так хотелось унизить меня перед своими гостями. Мне кажется, это стыдно.
Каролине стало неловко, но она и виду не подала, что слова Исамар ее задели.
Фернандо сожалел, что Исамар отказывается принять участие в их семейном торжестве. Леонардо, которому пора было уже уезжать, вызвался подвезти Исамар до дома.
Уходя, Исамар слышала звон бокалов и веселые поздравления, Марте и Алехандро желали долгих лет семейной счастливой жизни.
«Все кончено» – поняла Исамар, и еще поняла, что они с крестным уезжают.
Глава 7
Еще тогда, когда Пайва принялся выяснять обстоятельства смерти Урбино, дон Фернандо вызвал его к себе и поговорил с ним очень по-дружески:
– Я тебя уважаю, Пайва, сказал он, – и закон я уважаю не меньше, поэтому мне и неприятна клевета, которую то и дело возводят на мою семью. Я буду уважать тебя еще больше, если впредь ты меня от нее избавишь.
И вот когда контрабандисты ранили Ансельмо и Хулио Сесар обвинил во всем Рея, заявив, что выедет всю семью Мальдонадо на чистую воду, Пайва дал ему понять, что ввязываться в сомнительные дела не стоит. Бездоказательные обвинения обходятся дорого.
Пайва давно дружил с Хулио Сесаром, и Хулио Сесар знал: на Пайву можно положиться. Он был согласен, что доказательства нужны. И договорился с рыбаками, что они будут следить за малейшими продвижениями по реке.
Рей поджидал очередной груз, и дон Фернандо вызвал Пайву для очередного дружеского разговора:
– Мы с тобой благоразумные люди и не любим скандалов, не так ли? – спросил дон Фернандо с добродушной улыбкой. – Ты у нас – власть и позаботишься, чтобы ближайшей ночью у тебя в поселке была тишь да гладь.
– Разумеется, дон Фернандо.
– Золотые слова, и помни: пока я жив, твоя должность тебе обеспечена, и я даже стал подумывать о твоём продвижении по службе. А вот это тебе на мелкие расходы, – и дон Фернандо сунул Пайве объемистую пачку денег.
И вот вечером, когда в доме дона Фернандо праздновалась помолвка его среднего сына Алехандро, старший его сын, первенец Рейнальдо ждал лодку с контрабандой, а следил за его безопасностью сеньор префект Пайва, прогуливаясь с ружьем вдоль берега.
Движение лодок в темноте не осталось незамеченным, и один из рыбаков побежал сказать о них Хулио Сесару, который сидел в баре вместе с другими рыбаками.
– Нам надо объединиться, чтобы покончить с этой бандой убийц и контрабандистов! – говорил Хулио.
– У нашего закона есть имя, и зовут его Фернандо Мальдонадо, – ответил ему один из рыбаков. – Так что пусть лучше все остается как есть.
– Кому нравится, чтобы его топтали, а он будет в благодарность лизать сапоги, пусть сидит и не рыпается. А я – человек, и хочу жить и умереть по-человечески. Может, есть тут и еще люди, и они пойдут со мной?
– Я пойду с тобой, сынок, – отозвался старик Фелипе, – терять мне нечего, а сила побороться еще есть.
Присоединились к ним и еще четверо рыбаков. Дело затевалось нешуточное: от стольких свидетелей не отмахнешься. Всем было неспокойно, но настроены все были решительно.
Они шли суровой сплоченной группой, шли слаженно и бесшумно. Сперва в темноте они увидели только тени, что сновали возле лодок. Потом, подойдя поближе, узнали всех, кто их разгружал, – знакомые ребята из молодых, а распоряжался ими Рейнальдо Мальдонадо.
Вдруг вынырнул из темноты префект Пайва.
– Пайва! Да ты уже поймал их! – обрадовался старик Фелипе.
Следом раздался выстрел, и старик Фелипе как подкошенный, упал. Рыбаки побежали.
– Всех в расход! Раненых добивайте! – скомандовал Рей. – Пайва, сдавай экзамен – стреляй!
И Пайва выстрелил в грудь Хулио Сесару. Хулио повалился в речную воду, течение подхватило его и понесло. Гремел выстрел за выстрелом, упал еще один, за ним другой… Ну, кажется, со всеми управились…
– Они и есть контрабандисты, – криво усмехнулся Рей. – Обвесь их оружием, Пайва. Ты накрыл шайку, ты теперь герой…
– Я пойду, Рей…
– Надумал расколоться? Смотри, Пайва…
– Мне положено докладывать о происшествиях начальству… А с тобой мы договорились, и все будет в порядке.
– Сабас сейчас все организует, вооружены они будут до зубов!
Глубокой ночью герой Пайва сидел в заведении Росы и пил стакан за стаканом. Сегодня он выбрал дорогу в ад и ходу назад ему не было.
Рей глубокой ночью пробрался в спальню к Мерседес.
– Я хочу быть с тобой, я люблю тебя и буду любить всегда, Мерседес!
– Уходи! У тебя есть другая женщина!
– Ты моя единственная женщина, остальные не в счет. Ты нужна мне, любимая! – Рейнальдо уже обнимал Мерседес,– прижимал ее к себе, его руки высвобождали ее из платья.
И Мерседес против воли льнула к нему.
– Ты же полна страсти, Мерседес, как и я, как и я!
И не размыкая объятий, они упали на кровать.
Рей свой привычный ад постарался превратить в рай.
– Теперь я вся в грязи, запятнана, обесчещена, – рыдала Мерседес. –. Как я могла дойти до такого?
– Не говори глупостей, Мерседес! Мы с тобой поженимся и будем счастливы! – отвечал ей Рейнальдо.
Поутру поселок кипел. Женщины окружили префектуру. Они требовали отчета у префекта Пайвы. Четверо убитых – мужья, сыновья, а пятого, Хулио Сесара, видно, унесла река.
– Мы требуем справедливости, Пайва! Убей и меня тоже! Без моего сына жизнь мне не нужна!
Пайва оглядел взволнованную толпу.
– Замолчите! Мы нашли у них контрабанду, они были вооружены, и мы выполняли свой долг! – громко выкрикнул он.
– Ложь! Ложь! – возмутилась толпа. – Они были честными рыбаками! Мало того, что ты убил их, ты порочишь их честное имя!
Орущая толпа придвигалась все ближе и ближе к префекту, и громче всех кричала Брихида.
– Предупреждаю, – заорал Пайва, – на место происшествия выехал полковник Бругера с жандармами. Если полковник увидит, что поселок взбунтовался, будут еще жертвы. Расходитесь! Немедленно расходитесь по домам! А ты, Брихида, запомни:, твой сын был контрабандистом!
Полковник осмотрел место происшествия и поздравил префекта. Его окружили репортеры:
– Считаете ли вы, что по группировкам контрабандистов нанесен сокрушительный удар?
– Безусловно! Контрабанда наносит колоссальный ущерб нашей экономике. Подобные операции заставят контрабандистов серьезно задуматься.
– Расскажите подробности операции! – журналист поднес полковнику микрофон.
– О подробностях гораздо лучше расскажет герой этой операции, заслуживающий общественного признания и за свою отвагу и решительные действия.
Но герой Пайва, кроме отваги, обладал еще и скромностью, он отказался давать какие бы то ни было интервью.
– Что-то здесь не так, – раздумывал опытный журналист, не первый год, занимавшийся проблемами контрабанды. – Все это похоже на дешевый спектакль. Чтобы префект с двумя подчиненными расправился с целой группой хорошо вооруженных контрабандистов? Не верится!
А герой вечерами пил и пил в баре Росы и там же пила старая рыжая Брихида, пока в один прекрасный день она, выпив больше положенного, не подскочила к Пайве и не начала кричать:
– Ты сидишь молча, Пайва?! Так пусть все знают, почему ты молчишь! Ты убил моего сына, чтобы прикрыть Рейнальдо Мальдонадо. Ансельмо и Хулио видели его, когда он разгружал контрабанду! А ты мерзавец и трус, ты убийца невинных! И тебе до скончания века гореть в аду! В аду, ты слышишь меня, Пайва?!
Фернандо Мальдонадо приказал слугам срочно собирать вещи: они переезжают в Каракас. Обстановка в Энсинаде накалилась до крайности, а от будущего пожара всегда лучше быть подальше.
Элисенда пришла в восторг – наконец-то из провинциальной дыры они переедут в столицу. Как она истосковалась по ресторанам, приемам, модным платьям, великосветским развлечениям! К тому же вчера им нанес визит приехавший в Каракас отец Марты, сеньор Самуэль Агирре, и оказался таким приятным человеком! Элисенда не сомневалась, что они по-родственному будут часто видеться, и у нее будет необыкновенно приятная и любезная компания. Не то что мужлан Фернандо, который только и знает, что ставит ее на место и вдобавок водит шашни с неотесанной деревенщиной Росой. Она рада была увезти отсюда Эстефанию, которая явно была не в себе после всех этих событий с контрабандистами.
Похоже, она влюбилась всерьез в их главаря Хулио, а значит, девочку срочно нужно отвлечь и развеять. В столице будет лучше и Каролине. Леонардо, друг Алехандро, сделал ей предложение, и Каролина согласилась стать его невестой, правда, говорят, что только для того, чтобы быть ближе к Алехандро.
Но ей виднее, как поступать, во всяком случае, Леонардо работает и живет в Каракасе, и он сумеет развлечь и увлечь Каролину. Радовался переезду даже Кике, он боялся этого дома, а без Исамар его не радовали ни пляж, ни море.
