Текст книги "Убийство на Потомаке"

Автор книги: Маргарет Мэри Трумэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

28

В то утро у детектива Айкенберг была назначена встреча с Чипом Тирни, и она разминулась со Смитом на несколько минут. Она сказала Чипу по телефону, что хочет также побеседовать с его невестой, и он предложил встретиться всем троим. Но Айкенберг не согласилась. Если у Чипа действительно была связь с Полин Юрис, он, естественно, не признает этого в присутствии невесты.

Вопрос о встрече был решен, осталось договориться о ее месте. Тирни не пошел в этот день в компанию из-за ареста сводного брата. Позвонив, Айкенберг застала его дома. Чип говорил тихо, явно не желая, чтобы в доме узнали, что он с ней разговаривает. Дарси предложила приехать к ним домой, но Чип наотрез отказался. Он предложил встретиться в бистро отеля «Вистин» на М-стрит. Ей было знакомо это место. Ник несколько раз водил ее туда. Все ультрамодное, первоклассная еда и очень дорогая.

Чип опаздывал, Дарси успела выпить уже пару чашек кофе. Она не старалась скрыть свое недовольство, когда он появился. Они заняли столик на двоих у окна.

– Прошу прошения, задержали деловые звонки, – извинился Чип. Дарси проигнорировала его слова. – Позвольте заказать для вас завтрак?

– Спасибо, не надо, – поблагодарила она, подчеркнуто решительно раскрывая лежавший на столе блокнот.

– Не возражаете, если я позавтракаю? – спросил Чип. – Утро выдалось таким напряженным, я не успел поесть.

– Поступайте, как вам удобно. – Она открыла ярко-синюю паркеровскую ручку. – Ваше опоздание заставляет меня сократить время нашей беседы. Поэтому перейду сразу к сути дела.

– Хорошо. – Он сделал знак официанту и заказал омлет с грибами и сыром. – Вы созвонились с Терри? – спросил он.

– Да, я сегодня встречаюсь с ней.

– Уверен, она сильно взволнована, еще бы, ей звонят из полиции, и она знает, о чем ее будут спрашивать.

– Мне сказали, что у вас была связь с Полин Юрис?

Ее прямой вопрос принес желаемый эффект. Чип откинулся назад, приложив руку к сердцу. Дарси подумала, не собирается ли он давать клятву бойскаутов.

– Так да или нет? – переспросила она.

Она угадала ответ по его виду. Когда он положил руку на стол, та дрожала, губы его тоже подрагивали.

– Нет, – ответил Чип, – мы были с ней всего лишь друзьями. Она давно работала у отца и знала меня с детства. У меня с ней связь? – Он через силу улыбнулся. – Да никогда.

– Почему нет? Она была непривлекательна?

– Вы имеете в виду… нет, дело не в этом. Полин была достаточно симпатичная, мне кажется, хотя неброская. Она когда-то была замужем, – сказал Чип, словно брачные узы могли быть помехой физическому влечению. – Нет, у меня с ней действительно ничего не было. Не из-за… нет, потому что я всегда держусь в стороне от тех, кто так важен для отца.

– А ваш отец был с ней близок? Есть ведь его письма к ней.

Чип отвел глаза и почувствовал явное облегчение, когда официант принес томатный сок и кофе.

– Однако есть люди, которые указывают на вашу близость с Полин, – не отступала Айкенберг.

– И кто же это говорит?

– Неважно. Это люди, хорошо знающие вас и Полин.

– Они лгут.

– А ваша невеста, мисс Пити, знала о ваших отношениях с Полин?

Дарси пристально наблюдала за Чипом. Она хорошо представляла его состояние. Он словно боялся переступить роковую черту, не зная, какой ответ позволит ему уйти от дальнейших расспросов.

– Я уже говорил вам…

– Если бы ваша невеста знала о ваших отношениях с Полин, у нее был бы повод ее убить.

– Терри? Ну что вы, детектив. Вы же не собираетесь говорить ей об этом?

– О чем? О вашей связи с Полин?

– Нет, вы же не думаете… ну, вы же не хотите ей сказать, что мы с Полин были близки?

– Что я ей скажу, это мое дело.

– Но это несправедливо. – К смеси чувств на его лице прибавился гнев. – Это все неправда о нас с Полин. Вы же не думаете, что Терри способна убить Полин из-за…

– Из-за ревности?

– Конечно, нет, у нее не было повода ревновать. – Он оперся ладонями о стол и наклонился к Дарси. – Послушайте, я не знаю, кто убил Полин, но уж точно, что не я, и совершенно нелепо подозревать в этом Терри.

– Ей не нравилась Полин? – спросила Айкенберг.

– Они едва были с ней знакомы, – ответил Чип, принимая нормальную позу.

– А что другие члены вашей семьи, Чип? Мог кто-нибудь из них догадываться, что вы с Полин были в связи?

– Не знаю, то есть я хочу сказать, у них не было причин подозревать что-либо подобное.

– Вы действовали осторожно?

– Нет, я…

– У вашего брата серьезные проблемы, верно?

Молодой Тирни явно вздохнул с облегчением, когда разговор от убийства Полин перешел к аресту Сунь Беньчонга.

– Он не делал того, в чем его обвиняют, – сказал Чип, – это фальсификация, «ширма», чтобы прикрыть Сэма Танклофа. Им нужно было заинтересоваться Сэмом, а не Сунем.

– Откуда такая уверенность?

– После разговора с отцом.

– А он в каких отношениях был с Полин?

– Кто? Сунь? Не знаю, в деловом отношении их ничто не связывало.

– А ваша сестра?

– Ну вот, наконец, – ухмыльнулся Чип, – вы упомянули человека, который совершенно определенно относился к Полин. Сюзен откровенно ее ненавидела.

– За что?

– Сюзен ненавидит отца, поэтому. А еще она была уверена, что отец с Полин близки. Она много раз обвиняла его в этом. А когда стало известно о письмах, она открыто стала на него нападать.

– У отца действительно была связь с Полин?

– Нет.

– Почему вы так уверены?

– Потому что я знаю отца. Он никогда… – Чип понял, что было бы ребячеством отрицать наличие увлечений у такого богатого, красивого и явно не избегающего женского общества мужчины, как его отец. Чип только понизил голос и закончил: – Я просто знаю, что это так, вот и все.

Айкенберг взглянула на часы, пора было завершать разговор. Сидевший напротив молодой человек вызвал у нее отвращение. Она бы предпочла, чтобы он разозлился, возмутился, отказался отвечать на ее вопросы без адвоката, велел ей, наконец, убираться вон. Вместо этого он колебался из стороны в сторону, как студенистая масса, лишенная внутренней опоры, было видно, что деньги, миловидная внешность и положение семьи, и еще воспитание избаловали его, приучили настаивать на своем. Дарси в особенности не терпела подобную категорию людей.

– Вы знаете, о чем я думаю, Чип?

– О чем?

– Мне кажется, между вами и Полин все же что-то было, по крайней мере, одно время. И ваш отец тоже был с ней близок.

– Мой отец не убивал ее.

– А я считаю, что убил. Она шантажировала его, угрожала обо всем рассказать вашей матери, что не только грозило ухудшить их отношения, но и бизнесу также не пошло бы на пользу.

С минуту ей казалось, что Чип признает нечто тягостное для него. Она видела, что слова готовы сорваться с его губ, можно было даже представить работу его мысли, но он сдержался. Ему и не нужно было ничего говорить, Дарси сделала свои выводы. Эта сорок пять минут оказались плодотворными. У нее не оставалось ни малейшего сомнения, что Полин и Чипа не связывали романтические чувства, но, по крайней мере, между ними существовала физическая близость, Чип не мог никого обмануть, а ее тем более.

Дарси оставила Чипа сидящим за столиком, а сама вышла из ресторана на М-стрит. Дождь шел не переставая. В то утро она забыла зонт дома и сейчас ругала себя за такую непредусмотрительность. Она дошла до своей машины, которую оставила за квартал от ресторана, и позвонила в следственный отдел.

– С вами хотел поговорить человек по имени Маккензи Смит.

– Он сказал, по какому поводу? – спросила Айкенберг, улыбнувшись.

– Он говорил, что хочет сообщить что-то важное в связи с делом Юрис. Он передал, что до часа будет дома, а после часа дня его можно застать в университете. Он пробудет там с трех до пяти. – Секретарь продиктовала Дарси оба номера.

Дарси позвонила, Смит был дома, он сразу перешел к сути дела.

– Я располагаю информацией, которая должна вас заинтересовать.

– В связи с делом Юрис?

– Да.

– Могу я подъехать к вам домой? – спросила Айкенберг.

– Нет, – чересчур поспешно ответил Маккензи, – давайте встретимся в другом месте.

Она снова улыбнулась. Похоже, в то утро никто не хотел пригласить ее к себе. Возможно, дома была его жена. Или он опасался оставаться с Дарси наедине. Дарси понравился этот вариант.

– Я читаю лекции с часу до трех, – сказал Смит, – а после этого у меня собрание. Вы не будете против выпить со мной что-нибудь после работы?

– Конечно, нет, – ответила Дарси.

– У меня дела в Арлингтоне, я освобожусь к шеста. Вас устроит ресторан «Руфтоп» в отеле «Ки бридж»?

«С каждым разом становится все интереснее, – подумала Дарси. – Мы встречаемся в баре с Маккензи Смитом. В отеле».

– Я приеду ровно в шесть, – согласилась она.

29

В то утро Анабела первым делом зашла в Национальный музей строительства, в котором Большой зал превращался в роскошную площадку для званого вечера по случаю субботнего представления театральной труппы общества «Алый грех». Она поднялась по лестнице и присоединилась к другим членам финансового комитета, собравшимся в кабинете управляющего пенсионным архивом. Она пришла последней. После того как все расселись, Дон Фарли закрыл дверь и начал в обычной для него любезной манере.

– Я созвал это совещание по двум причинам. Во-первых, для того чтобы дать возможность мистеру Фактору познакомить нас с графиком званых вечеров, которые планируются на этот год. – Моррис Фактор отвечал за деятельность музея по проведению званых вечеров – это была важная статья дохода. – Но обстоятельства изменили мой план. Моррис сильно простудился и не смог прийти сегодня. Однако он сообщил мне по телефону, что число заявок от частных организаций значительно увеличилось. Причину этого я объяснить не могу, но это определенно отрадное известие.

Анабела оглядела собравшихся и обнаружила, что отсутствует Сэм Танклоф. Она перевела взгляд на Фарли, который перешел к другим пунктам повестки дня. Два из них были решены за несколько минут.

– Я подумал, что в оставшееся время – я знаю, насколько вы все заняты, – так вот, в оставшееся время мы попросим Хейзл рассказать нам, как продвигается работа по исчезнувшему фонду. Прошу вас, Хейзл.

Было заметно, что Хейзл Бест-Мейсон с нетерпением ждала возможности выступить. Перед ней на столе были разложены папки.

– Я еще не завершила полностью ревизию специального фонда, – как всегда четко и деловито начала Хейзл, – и не могу сказать, куда могли деться пропавшие деньги. Но я сделала предварительное заключение. Не остается сомнений, что Полин Юрис использовала средства фонда в своих личных целях. – Хейзл бросила взгляд на Анабелу. – Я понимаю, непросто выдвигать подобные обвинения, не имея возможности встретиться с обвиняемым, – продолжала Бест-Мейсон, – но действительность такова, что подобная встреча невозможна. На предыдущем заседании был затронут вопрос об отсутствии денег на счету Полин. Это вводящее в заблуждение обстоятельство. Незадолго до своей смерти она приобрела в Западной Виргинии солидный земельный участок за сто пятьдесят тысяч долларов. Без сомнения, она расплатилась деньгами, взятыми из фонда музея. Хол подтвердил факт купли. – Муж Хейзл, Хол Мейсон, был главой столичного комитета по планированию строительных работ, на этом высоком и ответственном посту ему приходилось иметь дело, а часто и вступать в конфликт с крупными застройщиками в округе, включая и корпорацию Тирни.

Что касается Анабелы, она считала, что заключение Хейзл основывается только на предположении. Но ей не хотелось вступать в спор. Суды, случалось, выносили решения, основываясь и на менее существенных доказательствах.

Реплики посыпались со всех сторон, больше всего в них ощущались удивление и растерянность по поводу услышанного.

– Можно мне еще раз взглянуть на те чеки, с помощью которых Полин изымала деньги, – обратилась Анабела к Бест-Мейсон.

– Конечно, – ответила Хейзл, подтолкнув папку в сторону Анабелы.

На большинстве чеков стояли сокращения, нацарапанные почти неразборчивым почерком Полин. Анабела просмотрела всю пачку, затем начала сначала.

– Вас что-то беспокоит? Что-то непонятно? – спросила Хейзл.

– Нет, просто пытаюсь уловить в этом смысл, – ответила Анабела, не прерывая своего занятия. Она закончила и вернула папку ревизору.

– Мне представляется, Хейзл проделала серьезную работу, – сказал Дон Фарли. – Мы также должны выразить нашу признательность Холу Мейсону за его участие в решении проблемы. Теперь перед нами стоит еще более сложный вопрос – как нам поступить дальше.

– Это должен решать совет, – заметил один из членов комитета.

– Да, конечно, – согласился Фарли, – но я считаю, нам надо подготовить свои рекомендации. В любом случае следует держаться осмотрительно, чтобы свести до минимума урон, который может быть нанесен музею действиями группы по связям с общественностью.

– А к чему нам что-то предпринимать? – откликнулась Бест-Мейсон. – К сожалению, так случилось. Но я не вижу причины делать данное событие достоянием публики.

– Если бы дело ограничивалось только этим, – воздел руки к небу Фарли. – Но мы все знаем, что подобная информация имеет обыкновение просачиваться в прессу. Честно говоря, я удивлен, что это до сих пор не произошло.

– Из своего опыта могу сказать, – заметила Анабела, – что попытки скрыть такие факты способны еще сильнее усложнить ситуацию, когда в конце концов оно выходит наружу. Вспомните дело мистера Никсона и фигурировавшие в нем магнитофонные записи.

– Вы предлагаете нам рекомендовать совету предать этот факт огласке? – спросил Фарли.

– Нет, я не являюсь членом группы по связям с общественностью. У нас есть подкомитеты по связям с общественностью и рекламе, они должны принимать участие в принятии решения вместе с остальным советом. Мне только кажется, что те люди, которые передали свои деньги этой организации, имеют право знать, что часть этих средств, и очевидно, что речь идет о незначительной части, была незаконно присвоена одним из сотрудников. – Анабела помолчала и добавила: – Еслиситуация именно такова.

Она не ожидала столь бурной реакции со стороны Хейзл Бест-Мейсон.

– Вы что ж, ставите под сомнение мое заключение?

– Конечно нет, Хейзл, – улыбнулась Анабела. – Я считаю, что вы отлично потрудились, сделав логический вывод из имеющихся косвенных доказательств. – Она красноречиво взглянула на часы. – Мне нужно идти, если на повестке дня нет больше важных вопросов.

Анабела взглянула на Фарли, тот отрицательно покачал головой.

– Я делал записи во время нашего телефонного разговора с Моррисом Фактором сегодня утром и собираюсь перечислить все заявки, сделанные до конца года. Но вы можете не оставаться, Анабела. Их отпечатают, и я буду рад отправить их вам, чтобы вы тоже могли с ними ознакомиться.

– Спасибо, Дон. Буду вам признательна. – Анабела встала, поправила юбку и, обращаясь к присутствующим, проговорила: – Извините, что мне приходится уйти, я чувствую, что слишком много на сегодня запланировала.

Кто-то из членов комитета рассмеялся и заметил, что у него постоянно возникает подобная проблема.

– Наилучшие пожелания Маку, – сказал Фарли, когда Анабела направилась к двери.

– До встречи в субботу вечером, – попрощалась Анабела.

Она вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Перед ней стоял директор музея Джо Честер. У Анабелы возникло чувство, что он ждал ее за дверью.

– Доброе утро, – поздоровалась она.

– Доброе утро, миссис Смит, можно мне поговорить с вами?

– Конечно, хотя я и очень тороплюсь.

– Это отнимет у вас несколько минут.

Она вошла за ним в его кабинет. Оба остались стоять. Она терпеливо ждала, наблюдая, как он нервно прошел по комнате и остановился у окна, глядя на улицу.

– Мистер Честер, – напомнила о себе Анабела.

– Может быть, мне не стоило об этом говорить с вами, – откликнулся он, – но я не знаю, что еще мне сделать.

– Продолжайте, я слушаю.

Он заговорил торопливо, захлебываясь словами, словно повторял их много раз.

– Я знаю, ваш муж – адвокат мистера Тирни, поэтому я…

– Мой муж не является адвокатом мистера Тирни.

– …Поэтому я хотел с вами поговорить.

– Вы ошибаетесь насчет моего мужа.

– Я не хочу садиться за решетку вместо кого бы то ни было, и мистера Тирни в том числе. Письма, которые он писал Юрис, говорят обо всем. Но полиция продолжает смотреть в мою сторону, они не прекращают расспрашивать меня, потому что кто-то им сказал, что мы с Полин не ладили. Возможно, мы и не были друзьями, но враждебных чувств у меня к ней не было. Мне и в голову никогда не могла прийти мысль убить ее или кого-нибудь еще.

Анабела ждала, пока он закончит. Наконец Честер прервался. Она была не уверена, просто ли он выдохся или действительно все сказал.

– Во-первых, мой муж не является адвокатом Венделя Тирни. Ваши сведения неверны. Но даже если бы это и было так, почему вы решили обратиться ко мне?

– А с кем мне еще поговорить? Я тысячу раз повторял полицейским, что я ее не убивал, а они только смотрят на меня и ухмыляются. Полин многим не нравилась. А кое-кто просто ее ненавидел. Спросите у самого Тирни. Он до смерти испугался, что она пойдет к его жене и разрушит его драгоценную семью. Спросите его дочь. Я слышал, как она набрасывалась на Полин за ее связь с отцом. Да проверьте Си Флетчера, черт возьми. Она приходила к нему в тот вечер, когда ее убили, чтобы установить границы его расходов на постановки труппы. Они все ненавидели ее достаточно, чтобы убить. А я – нет.

– Мне жаль, что у вас подобные проблемы, мистер Честер, – только и могла сказать Анабела, – но я ничем не могу вам помочь. Мой муж, я и мистер Тирни – друзья. Ни я, ни мой муж не имеем отношения к официальному расследованию. – Она подумала об их разговоре с Маком, о письмах и его теории. Почему Честер был так уверен, что их написал Тирни? – Кажется, вы не сомневаетесь, что автор писем Тирни? Почему вы так уверены?

– Об их связи знали все, – сдавленно хохотнул Честер. – Ни для кого в музее это не было секретом.

– Вы говорите, что не питали ненависти к Полин, а Венделя Тирни вы ненавидите?

Ее вопрос застиг его врасплох, и по нервному дрожанию рук она угадала ответ.

– А почему вы спрашиваете? – выдавил он.

– Возможно, Тирни не писал этих писем Полин, – со вздохом ответила Анабела. – В таком случае это сделал тот, кто хотел, чтобы подозрение в первую очередь пало на мистера Тирни.

– Но вы же не считаете, что их написал я? – Честер отвернулся к окну, и его слова как будто отражались от стекол.

– Мистер Честер, я ничего не предполагаю. Мне жаль, что я не могу вам помочь. И я уже опаздываю на следующую встречу. – Она ожидала, что он повернется и что-либо скажет, по крайней мере, попрощается, но он остался молча стоять, отвернувшись к окну, с поникшей головой и сгорбленными плечами.

Анабела спустилась на первый этаж, где продолжались приготовления к субботнему торжеству, и позвонила домой, чтобы проверить, нет ли для нее сообщений. Ей никто не звонил. Анабелу занимало, как прошла встреча мужа и Тирни, как отнесся Вендель к тому, что у Мака оказались письма, и как он воспринял гипотезу Мака о том, кто был их автором.

Анабела вышла из музея, шел дождь. Раскрыв желтый зонт, она пересекла улицу и прошла между фигурами недавно воздвигнутого и очень трогательного памятника защитникам правопорядка, погибшим при исполнении служебного долга. Она была рада тому, что шел дождь. Свежая влага очищала лицо, заставляла блестеть гранит и бетон скульптур. Она бы побродила подольше, но у нее была назначена встреча в галерее с молодой студенткой, которая с прошлой недели начала у нее работать неполный рабочий день. Салли Фрезер, так звали девушку, была способной и старательной, но ей недоставало настойчивости, черты, которая, как заметила Анабела, отсутствовала у многих представителей молодого поколения. Она обещала Салли познакомить ее с недавно установленной в музее компьютерной системой, которая давала возможность не только распоряжаться и вести контроль за материальными и финансовыми фондами галереи, но и позволяла установить местонахождение того или иного предмета искусства доколумбовой эпохи не только в пределах страны, но и по всему миру за счет хранящихся в памяти компьютера данных. Анабеле очень хотелось позвонить и отменить занятие, но она решила все-таки провести его. Иначе пришлось бы переносить урок на следующую неделю.

Когда она вошла в галерею, ее встретили гремящие звуки рок-н-ролла, рвущиеся из колонок, установленных по углам главного зала. Обычно Анабела держала стереосистему настроенной на станцию, передававшую классическую музыку, или же включала записи из богатой фонотеки классики, хранившейся в галерее. Смена музыкального оформления оказалась очень ощутимой.

На звонок открывающейся двери из соседней комнаты появилась Салли: высокая, тощая девица с распущенными прямыми светлыми волосами и бледным невыразительным лицом.

– Впечатление такое, что у нас вечеринка, – сказала Анабела, стараясь быть услышанной в грохоте музыки.

– Извините. – Девушка остановилась в середине зала и посмотрела на орущие динамики. – Я подумала, пока вас нет, немного разнообразия не помешает.

– Пока нет посетителей, все в порядке, – ответила Анабела и направилась в свой кабинет, где стоял радиоприемник. Салли последовала за ней.

– Я как-то не привыкла к такой музыке, – проговорила Салли.

– К какой именно? – поинтересовалась Анабела.

– Ну, скучной, однообразной. Ее еще называют музыкой лифтов.

Анабела рассмеялась и снова переключила приемник на обычную станцию, где передавали одну из шести симфоний Гайдна. Контраст с заполнявшим до этого все пространство яростным ритмом ударников был разительным.

– Готова заниматься? – спросила Анабела.

– Да, – откликнулась Салли, – но вам придется запастись терпением, я слабо знакома с компьютерами.

– И я тоже, – призналась Анабела, снимая чехол с процессора и включая его, – значит, будем учиться вместе.

Но занятия оказались не очень плодотворными, поскольку в галерею заходили посетители, и Анабеле или Салли приходилось с ними заниматься. Они ничего не приобрели, только посмотрели витрины; выставленные в галерее предметы искусства стоили недешево, так что редко кто решался сделать покупку сразу. В полдень Анабела зачехлила компьютер и спросила у Салли:

– Ты приходишь завтра?

– Да, но потом до следующей среды я буду занята – у меня экзамены.

– Хорошо. Терпеть не могу спешить, но у меня сейчас назначена встреча: отправляюсь на экскурсию по чайнатауну.

– Где это?

– Здесь, в Вашингтоне.

– А я и не знала, что у нас есть чайнатаун, – удивилась Салли.

– И очень многие об этом не знают. Я имею отношение к музею архитектуры, а он как раз расположен у границ чайнатауна. Моя знакомая Сью Йой уже год проводит экскурсии и все время приглашает меня. Сегодня я наконец договорилась присоединиться к ее группе.

– Мне кажется, будет интересно, миссис Смит.

– Уверена в этом, я вернусь ближе к вечеру, чтобы закрыть галерею. – Перед тем как уйти, она связалась со своим автоответчиком. Ее ждало сообщение от Мака:

Моя встреча с Венделем прошла нормально. Я только рассказал ему о письмах, но их не показывал! Собираюсь передать их полиции после работы и собрания. Сунь Беньчонг дома. Вендель говорит, что он собирается некоторое время выждать и не появляться на публике. Очень разумное решение, как мне кажется. Надеюсь, день у тебя проходит плодотворно. Жду твоих сообщений. Целую тебя.

Механический голос сообщил время и дату, после чего послышались гудки: лента закончилась. Анабела включила свой автоответчик и оставила сообщение для Мака:

Я сейчас ухожу из галереи. Договорилась с Сью Йой об экскурсии по чайнатауну. Забыла сказать тебе об этом. Хотелось бы пойти вместе с тобой. Все посмотрю и запомню, а на днях сама устрою для тебя экскурсию. Между прочим, Хейзл Бест-Мейсон и финансовый комитет пришли к выводу, что деньги присвоила Полин и приобрела на них земельный участок в Западной Виргинии. А еще у меня был любопытный разговор с Джо Честером, который очень обеспокоен, что полиция продолжает проявлять к нему повышенный интерес. Он сказал, что письма Полин написал Вендель. Я не стала его разуверять. Люблю вас, сэр, желаю удачного дня. Смотри, чтобы твои студенты уяснили, что tort [14]14
  Гражданское правонарушение (англ.).


[Закрыть]– не кулинарное изделие.