Текст книги "Космический десант"

Автор книги: Маргарет Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Никто не. просит тебя оказывать ему поддержку»

– Нет, но ведь ты ждешь от меня того, чтобы я не демонстрировала свою неприязнь к нему, не так ли?

– Именно так.

– Ладно, – неожиданно согласилась Лайа. Но только не заставляй меня относиться к нему как к члену семьи или как к другу. Этого не будет.

– Я прошу лишь об элементарной вежливости, Лайа. Насчет остального решай сама.

Кайли повернулась лицом к пульту, полагая, что разговор окончен. Однако не тут-то было.

– Ты ведь влюбилась в него, правда? – вкрадчиво спросила Лайа.

Пальцы Кайли на мгновение замерли над клавиатурой, но она заставила себя закончить ввод запроса данных, прежде чем взглянула на Лайю.

– Что за чушь ты несешь, сестричка? – холодно спросила она.

– Перестань, Кайли. Ты не защищала бы его столь энергично, не испытывай ты к нему вполне определенные чувства. И потом, не надо обладать большой наблюдательностью, чтобы заметить, как ты глядишь на него, когда он не смотрит в твою сторону… Или как ты замираешь, когда он посмотрит. И он ведет себя так же.

– Ты ошибаешься, Лайа.

– Да? А спроси-ка Джона Роберта. Или Холли. Спроси, спроси – они тебе скажут. Даже Риз заметил, что между вами что-то есть. Ты любишь Грега и просто боишься признаться в этом.

– Нет.

– Что «нет»? Не любишь или боишься признаться?

– Я отношусь к нему как к члену семьи, если это можно назвать любовью. Ведь мы все – семья, не так ли Лайа? Мы все – включая Лукаса. Он заработал себе право иметь на корабле свое место, хотя и временное.

– Но ты можешь сделать это место постоянным… если выйдешь за Лукаса замуж.

– Я? За него? Лайа, об этом не может быть и речи. Лукас не останется с нами навсегда. Слишком он хороший специалист, чтобы связать свою судьбу с нашей старушкой «Галактикой Виддона».

– А где он еще найдет работу, особенно после Джеросса? Впрочем, он не нашел бы ее и на Демаркере. Ему просто повезло, что он встретил нас, а ты в него просто втюрилась.

– Неправда.

– Правда. Хочу предупредить тебя, Кайли, если ты потеряешь рассудок от любви, пострадаешь не ты одна, а мы все. Подумай об этом, когда в очередной раз встанешь на защиту Лукаса.

Лайа развернулась на каблуках и покинула рубку. Кайли задумчиво проводила ее взглядом.

Может, Лайа в чем-то и права, только не насчет отношения Лукаса ко мне. Он не способен любить. Год назад он потерял не только звание и почет – самое страшное то, что он утратил веру в себя. Пустой внутри, он не может ничего предложить окружающим. И вся любовь и поддержка на свете не заполнят вакуум внутри него, пока он не найдет способа снова поверить в себя.

Около полудня на капитанском мостике появился Джон Роберт. Надетая на нем голубая рубаха с длинными рукавами была разрезана у запястий – Холли пришлось сделать это, чтобы натянуть ее на толстые повязки. Выглядел он неважно, но его широкая улыбка указывала на то, что дела идут на поправку.

– Я подумал, что «Галактика Виддона» соскучилась по настоящему пилоту, – пошутил он, разворачивая локтем кресло, – и поэтому решил подменить тебя.

– С такими руками? – хохотнула Кайли. – Да ты интерком не сумеешь включить, чтобы позвать кого-то на помощь.

– Ну, не скажи. Я обнаружил, что локти вполне могут заменить пальцы. Конечно, иногда нажимаешь больше кнопок, чем нужно, – продолжил он, садясь в кресло, – но я тренируюсь. Нет, настоящая проблема для меня – прием пищи, и здесь, к несчастью, я пока ничего не могу поделать. Ты не представляешь, какое это унижение, когда тебя кормят с ложечки, даже если тебя кормит собственная жена.

– Не представляю. – согласилась Кайли, – и если честно, то не горю желанием испытать нечто подобное. А если серьезно, Джон Роберт, как ты себя чувствуешь?

– Если не принимать во внимание постоянную боль, неплохо. Совсем неплохо. Во всяком случае, лучше, наверное, чем наш друг Лукас. Похоже, тебе пришлось поволноваться, пока я был в неисправности?

– Да уж.

– Я слыхал одну версию этой истории от Лайи, вторую – от Холли и Риза, и теперь мне хотелось бы выслушать твою. Что произошло, Кайли?

Она рассказала ему все до мельчайших подробностей.

– Если ты считаешь, что должна оставить Лукаса на корабле из-за Холли и меня, то мы найдем какой-нибудь выход, – сказал он, когда Кайли закончила. – Риз в любой момент может подменить меня в машинном отделении, а я буду помогать тебе на капитанском мостике. Риз сможет замещать также и Холли, когда придет время.

– Значит, она рассказала тебе?

– Да.

– А ты?

– А я – счастливейший человек на свете, расплылся он в улыбке.

– Ты позволишь ей остаться на корабле? Она боялась, что ты будешь против.

– Да, она меня убедила. Но я поставлю одно условие: она останется, если врачи скажут, что корабельная жизнь не будет опасна для нее или ребенка.

– Все будет нормально. Хотя тебе нужно приобрести пособие по акушерству. Кто-то должен, быть готов принять ребенка, если роды начнутся слишком далеко от порта.

– Ты права, обязательно займусь этим, вот только поправлюсь немного… Кайли, ты так и не ответила на мой вопрос насчет Лукаса. Ты оставляешь его из-за нас с Холли? – Нет.

Она заколебалась, не смея назвать истинную причину своего решения даже Джону Роберту. Но брат был самым близким для нее человеком, и если уж ему не доверять, тогда кому же.

– Я боюсь за Грега, – тихо сказала Кайли. – Боюсь того, что может случиться с ним, отвергни мы его. Я не уверена, что у него достанет сил пережить такое еще раз. Ты ведь видел, каким он был после того, как его вышвырнули с «Хилей», а если мы тоже отвернемся от него, это будет… предательство.

– Ты говоришь так, будто у нас есть какие-то обязательства перед ним. А у нас их нет, Кайли.

У нас есть обязательства перед собственной совестью, Джон Роберт. Грег отдал нам все, что только мог предложить. Он работал так же, как и любой из нас, не щадя себя. Причем практически бесплатно, что до меня, так я себя просто возненавижу, если мы откажем ему в помощи, когда он так в ней нуждается.

– Он действительно нуждается в помощи?

– Безусловно.

Джон Роберт помолчал немного, глядя на свои искалеченные руки, потом снова посмотрел на сестру.

– Ты ведь уже предложила ему остаться, не так ли?

– Да.

– Без голосования?

– Холли и Риз согласны с моим решением, поэтому его нельзя считать односторонним. А вот

Лайа…

– Позиция Лайи мне известна. Не хочу обижать ни ее, ни тебя, но вы обе, сестрички, относитесь к Грету Лукасу небеспристрастно, окажем так. Кайли, ты абсолютно уверена, что нам стоит рискнуть, оставляя Лукаса на «Галактике»?

За этим вопросом Джона Роберта угадывался другой: «Ты готова взять на себя ответственность за то, что может случиться не только с Лукасом или с кораблем, но и со всеми нами?»

– Да, – твердо сказала Кайли.

– Тогда можешь рассчитывать на мою поддержку. Оба можете рассчитывать – и ты, и Грег. Думаю, мне следует пообщаться с ним?

– Да, поговори с ним, Джон Роберт. Просто поговори. Попробуй убедить, что мы не намерены бросать его в беде. Я и сама пыталась, но мне он, кажется, не поверил. Может быть, тебя он послушается.

– Хорошо, Кайли, я попробую.

Вечером Кайли снова заглянула к Лукасу. Она не стала включать свет, чтобы не будить пилота, если бы тот спал. Он неподвижно лежал на кровати, и Кайли собралась уже было выйти из каюты, но тут Лукас открыл глаза и попытался сесть.

– Кайли?

– Да, я подумала, не нужно ли вам чего-нибудь. Таблетку? Что-нибудь попить?

– Нет, спасибо. Недавно заходил Риз и позаботился об этом.

– Прекрасно. Тогда я пошла. Увидимся утром. Спокойной ночи, Грег.

– Погодите, Кайли.

– Вы говорили, что хотите знать, как со мной случилось это… Ну, то, из-за чего меня судили. Понимаете, я рассказал бы вам, если бы мог… Но я не могу. Дело в том, что я практически ничего не помню.

– Не помните? – недоверчиво спросила Кайли. Губы Лукаса сжались в тонкую линию.

– Доктор, проводивший со мной терапию, сказал, что так будет лучше. Он сказал… Достаточно того, что я знаю о содеянном мною, и не следует вдаваться в детали. Он дал мне прочитать судебные отчеты… И все.

– Грег, я не понимаю. Почему он хотел, что бы вы все забыли?

Лукас сжал кулаки.

– Он сказал, что я очень близко принял к сердцу смерть моих людей и что он опасается за мой рассудок, и поэтому, решил заблокировать мои воспоминания, касающиеся этой трагедии. И я не могу вспомнить, как все произошло на самом деле. Да, я прочел отчеты, но при их чтении у меня складывалось такое впечатление, что в них идет речь не обо мне, а о каком-то другом человеке. Что бы я ни натворил, я хочу вспомнить это, Кайли! А врач лишил меня памяти. Почему?

– Ну, вероятно, у него были на то причины, – произнесла Кайли неуверенным тоном.

– Мне тоже хочется верить в это… Но меня одолевают сомнения. Ничего не могу с собой поделать.

– Грег, вам нужно оставить свое прошлое в покое. Так жить нельзя – постоянно сомневаясь в себе, сторонясь окружающих. Вы искупили свою вину, и надо смотреть в будущее, а не зацикливаться на делах минувших дней; иначе ваша жизнь превратится в ад.

– Вы уверены?

– Абсолютно!

Он Посмотрел на нее так, будто хотел поверить ей, но не смел.

– Грег, я говорила, что хочу, чтобы вы остались на корабле, потому что мы нуждаемся в вас. Это правда, но не вся. Мы хотим, чтобы вы остались еще и потому, что мы ценим вас. Много денег вы у нас не заработаете, но если вы захотите остаться, мы, будем только рады,

– Даже зная о моем прошлом?

– Да. Для нас не суть важно, каким вы были в прошлом, нас больше интересует, какой вы сейчас. Может быть, в это трудно поверить, но вы попытайтесь. Попытаетесь?

Кайли показалось, что он намерен отказаться, но Лукас, закрыв глаза, кивнул

– Значит, решено? Вы остаетесь? Он снова кивнул.

* * *

Через несколько дней «Галактика Виддона» прибыла на Омарлин, затем сделала рейс на Лораби, откуда доставила груз опять же на Омарлин, где Ризу удалось заключить контракт о транспортировке производственного оборудования на Сиддорн, одну из новых станций, включенных Майклсонами в свой маршрут.

Кайли уже отдала приказ начинать подготовку к отправлению, когда со станции пришло сообщение для капитана Майклсона с просьбой явиться в офис начальника дока.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЧУЖДОЕ ПРИКОСНОВЕНИЕ

ГЛАВА 11

На фото она выглядит по-другому, подумал Дэниэл Кинан, когда начальник дока Саймон Тайрелл ввел Кайли Майклсон в кабинет. В ее досье имелась всего одна фотография, снятая во время поступления в Академию, но с тех пор прошло уже восемь лет, й молодая женщина сильно изменилась.

Ее темные волосы стали длиннее, и теперь она носила их заплетенными в косу, уложенную аккуратным кольцом на затылке, а тогда они ниспадали ей на плечи. Кайли Майклсон похудела, и лицо ее утратило девическую округлость. Ее глаза взирали на мир с некоторой настороженностью – признак того, что прошедшие восемь лет не были совершенно безоблачным периодом в ее жизни, а залегшие под глазами темные тени свидетельствовали об усталости или недосыпании. Видимо, дела у Майклсонов идут не лучшим образом, решил Кинан. Ему не многое удалось выяснить об этой семье – лишь то, что Джон Майклсон скончался два месяца назад, после чего командование «Галактикой Виддона» взяла на себя его дочь Кайли.

– Капитан Майклсон, это Дэниэл Кинан, – представил их друг другу Тайрелл. – Как я вам уже говорил, он попросил меня организовать ему встречу с вами. Я оставлю вас наедине, чтобы вы смогли обсудить ваши дела. Он шагнул в коридор и прикрыл за собой дверь.

Кинан встал и вышел из-за стола.

– Рад с вами познакомиться, капитан Майклсон, – произнес он радушно. – Садитесь, пожалуйста.

Он пододвинул ей стул, но Кайли не сдвину-, лась с места, недоверчиво глядя на незнакомца.

Кинан дал ей время охватить взглядом его черные вьющиеся волосы, голубые глаза, веснушчатый нос, коренастую фигуру, которой требовались регулярные физические упражнения, чтобы оставаться в форме. Кинан поймал себя на мысли о том, что его интересует, какое мнение сложилось у женщины о нем. Он же, как ему казалось, приблизительно понял, что она из себя представляет. Оману был прав. К ней следует относиться осторожно.

– Мне хотелось бы знать, кто вы такой и что все это значит, – сказала она, даже не пытаясь скрыть своей враждебности. – Не соблаговолите ли вы объясниться?

– Само собой, непринужденно ответствовал Кинан, извлекая из кармана удостоверение и протягивая его Кайли.

Она взяла у него небольшой прямоугольник серебристого цвета, и глаза ее на мгновение расширились, когда она прочла выгравированную на карточке надпись: Кинан Дэниэл, капитан; Космический Корпус Консолидированного Союза Планет. SN 6417-112-41238.

– Вы не в форме Корпуса, Капитан, – сказала она, оглядывая его голубой свитер и синие брюки. – Следует ли понимать, что визит ваш неофициальный?

А если и неофициальный, тогда что?

– Тогда я не стану с вами разговаривать. Она вернула ему карточку.

Кинан и не надеялся, что встреча с Кайли Майклсон пройдет так, как ему хотелось бы, но ее откровенная враждебность удивила его. И что теперь прикажете делать? Попытаться развеять ее дурное настроение разговором на отвлеченную тему или с ходу огорошить ее фактами? Кинан взглянул в глубину ее недоверчивых строгих глаз и мысленно вздохнул. Все его хваленое обаяние не пробьет эту стену: или он выкладывает перед Кайли Майклсон факты, или можно распрощаться с надеждой о сотрудничестве с ней.

– Я прибыл сюда по поводу Грега Лукаса, – произнес он, видя, как по лицу ее пробежала тень. – Настолько мне известно, на протяжении последних нескольких месяцев он работает у вас пилотом. Верно?

– Да.

– Бы знали, что он служил в Корпусе, Капитан?

– Да.

– Вы знаете, почему он оставил службу?

– Полагаю, вы имеете в виду трибунал? – холодно спросила Кайли.

– Да.

Кинан помедлил..

– Капитан, в Академии мы с Гретом были друзьями. Я понимаю валю нежелание говорить о нем с незнакомцем, но, уверяю вас, я не хочу причинить ему вреда. Напротив, я думаю, что смогу помочь ему.

– Помочь ему? Каким образом?

– Я расскажу вам, только давайте присядем. То, что я хочу поведать вам, займет некоторое время, а стоя беседовать неудобно.

Она по-прежнему не двигалась с места, и он уже подумал было, что попытка его не удалась, но тут Кайли, решившись, шагнула к стулу и села, не спуская глазе Капитана.

Он сел напротив нее, положив руки на стол, чтобы она могла видеть, что он не вооружен. «Итак, первый рубеж преодолен, – удовлетворенно отметил Капитан. – Двинемся дальше».

– Капитан, я прибыл сюда потому, что у моего руководства возникли некоторые вопросы относительно трибунала над Лукасом. Начальство не сочло нужным посылать ему официальный вызов, а поручило мне, как старому его другу, побеседовать с вами.

– Не понимаю, какое отношение имею ко всему этому я. Вам нужен Грег, вот и говорите с ним.

– Я попросил начальника дока устроить мне встречу с вами потому, что Грег, скорее всего, не захочет говорить со мной… Во всяком случае, до тех пор, пока я не сумею убедить его в том, что новое расследование в его же интересах. Убедить мне его будет непросто, и я надеюсь, что вы поможете мне.

– И как вы это себе представляете? Мне что, привязать его к стулу и приказать выслушать вас?

– В настоящее время вы – его командир. Возможно, вы имеете на него какое-то влияние… Мне кажется, он согласится переговорить со мной, если вы попросите его об этом.

– Вы хотите сказать, если я прикажу ему, – поправила Кайли.

Кинан кивнул.

– Так вот, Капитан, я не стану делать этого, но даже если бы и согласилась, толку от этого не было бы. Грег ничего не помнит ни о суде, ни о том, что предшествовало ему. Вы можете задавать Лукасу любые вопросы, но ответов на них вы не получите…

– Он сказал вам, что ничего не помнит? – В вопросе, должно быть, прозвучало недоверие, поскольку глаза Кайли полыхнули гневом.

– Вы полагаете, что он лжет? – спросила она с угрожающим спокойствием.

– Капитан, забыть трибунал невозможно, уверяю вас.

– А я вам говорю, что Лукас забыл.

«Ну вот и все, – подумал Кинан, – сейчас я Встану и уйду отсюда, а потом доложу Оману, что его план насчет Лукаса яйца выеденного не стоит. Грег прекрасно все помнит, он просто не желает признаваться в этом…»

Но что-то в выражении лица Кайли остановило Кинана. Она искренне верит в то, что говорит, а судя по первым впечатлениям, она далеко не простушка, которую легко можно обвести вокруг пальца. Тот Грег Лукас, которого Кинан знал по Академии, ни за что не смог бы солгать ей так убедительно, чтобы она приняла все за чистую монету – у него просто-напросто не было практики вранья. Да, Лукас мог отказаться отвечать на вопросы, но чтобы лгать? Это для него равносильно неподчинению приказу.

И все же он солгал. Он ведь привел свой корабль в запретную зону.

– Капитан, вы уверены, что у него действительно не осталось никаких воспоминаний о суде? – спросил Кинан.

– Да.

В голосе ее присутствовала такая твердая убежденность, что Кинан уже начинал верить ей.

– Грег говорит, что ничего не помнит о том злосчастном рейсе. Ему известно только то, что он прочел в судебных отчетах. – Она сделала паузу, потом добавила, уже не так уверенно: – Терапевт, который проводил реабилитацию, сказал, что так будет лучше.

– Терапевт сказал… Что? – Кинану показалось, что он ослышался.

– Доктор сказал Грегу, что он слишком близко к сердцу принял гибель своих людей и что постоянное чувство вины может отрицательно сказаться на его рассудке…

Она внезапно умолкла, будто опасаясь выразить свою мысль словами. – Здесь что-то не так, правда? – Кайли почти умоляюще посмотрела на Кинана, словно ожидая от него поддержки. – Мне самой кажется, что здесь какая-то нестыковка. И Грег… Грег тоже не понимает, какими соображениями руководствовался врач, лишая его памяти. Но с другой стороны, врачу ведь виднее, что делать… Разве нет? Кинан сделал глубокий вдох.

– Капитан, терапевт, несомненно, обязан был изменить восприятие Грегом прошлого, – осторожно проговорил он. – Но чтобы блокировать его память… Процедура такого рода делает реабилитационную терапию абсолютно бессмысленной.

– Как бы то ни было, но Грег ничего не помнит. Я вижу, вы думаете, что он лжет… Но он не лжет. Могу поклясться в этом.

– Я верю вам, – сказал Кинан и, к удивлению своему, осознал, что действительно верит ей. Кайли раскрыла рот, собираясь, еще что-то сказать, но передумала. Кинан видел по выражению ее лица, что в ней борются между собой сдержанность и тревога. Победу одержала тревога.

– Если врач Лукаса сделал что-то… неправильно, могло это оказаться достаточным для того, чтобы Грег потерял веру в себя, или стал неспособен отвечать на физическую угрозу, или иметь повторяющиеся кошмары?

Кинан застыл, пораженный.

– Полагаю, что это не гипотетические вопросы? Снова внутренняя борьба, затем ответ:

– Нет.

– Капитан, я понятия не имею, почему врач Грета заставил его забыть о прошедшем, но вы правы – терапевт не должен был делать этого. И результатом блокировки могут быть симптомы, которые вы только что описали. В таком случае Грету необходима помощь. Помощь профессионального медика-психиатра.

– Мы с моим братом пытались уговорить его обратиться к врачу, но он и слушать не захотел. Думаю, он боится услышать мнение специалиста о том, что с ним действительно что-то не в порядке.

– Похоже, так оно и, есть.

Кинан помолчал немного, гадая, не допускает ли он ошибки, раскрывая перед Кайли карты, потом решил рискнуть.

– Капитан, если бы я сказал вам, что имею опыт работы психиатра и мог бы помочь Грегу, вы согласились бы устроить мне встречу с ним? На вашем корабле, в знакомой Лукасу обстановке, где он чувствует себя более или менее раскованно? Если я получу возможность поговорить с ним, думаю, мне удастся убедить его принять помощь, в которой он нуждается.

– Помощь от вас?

– Да.

– Но почему именно от вас?

– Он был моим другом, Капитан. Если он попал в беду, я хочу помочь ему.

– Если вы считаете себя его хорошим другом, где вы были раньше? – спросила Кайли с горечью. – Вы тоже, как и все остальные, уверены в его виновности?

– Я узнал о суде над ним всего две недели назад, – отпарировал Кинан. – Знай я раньше, я обязательно повидался бы с ним, невзирая на то, виновен он или нет.

– А сейчас уже не слишком ли поздно с ним встречаться?

– Лучше поздно, чем никогда. Не скрою, у Меня есть к нему вопросы, которые я должен выяснить исходя из служебного долга, но меня также волнует и его судьба. Волнует и как человека, и как друга.

Кинан пытливо посмотрел на Кайли и решил, что настала пора окончательно склонить ее на свою сторону.

– Давайте говорить напрямик, Кайли. Мы оба прекрасно понимаем, что сейчас речь идет не столько о добром имени Грета, сколько о самой его жизни. Ведь именно это вас беспокоит больше всего, не так ли? Не его кошмары и неспособность постоять за себя, а то, что он может дойти, так сказать, до точки, когда жизнь покажется ему невыносимой?

На этот раз противоречивые чувства боролись в Кайли недолго. Она прикрыла глаза ладонью и спросила тихим голосом:

– Вы действительно думаете, что сможете помочь ему?

– Да.

– Когда вы хотите повидаться с ним?

– Сегодня днем. Скажем, в тринадцать ноль-ноль.

– Хорошо, приходите на корабль.

– Спасибо, капитан Майклсон.

Кинан после ухода Кайли остался в кабинете. Спустя минуту дверь снова открылась, ив комнату вошел шеф Кинана, Хэл Оману, мужчина средних лет с лицом стареющего херувима и целеустремленностью бегуна-марафонца. Гражданская одежда шла ему, как корове седло, но из соображений конспирации он не только сам частенько надевал ее, но и требовал того же от подчиненных. «Ни к чему привлекать к себе внимание окружающих, – говаривал он. – Никогда не знаешь, кто может за тобой наблюдать».

– Капитан Майклсон явно чем-то обеспокоена, – прокомментировал Оману, усаживаясь на стул, где только что сидела Кайли.

– Обеспокоена – это слишком мягко сказано, – отозвался Кинан.

– Сдается мне, у нее есть причина для волнения. Лукас, видимо, стоит на грани полного распада личности.

– Не слишком ли ты торопишься с выводами?

– Я был бы рад, если бы они оказались ошибочными. Однако теперь ведь ясно – то, что проделал с Лукасом Ренар во время его сеансов, не имеет ничего общего с реабилитацией. Только у. меня не укладывается в голове – неужели Ренару действительно удалось заставить Лукаса забыть о рейсе на Джайнос-3?

– Судя по показаниям ассистента Ренара о количестве используемых препаратов и чрезмерной длительности сеансов, это вполне возможно. Чрезвычайно опасно, но возможно. Оману, если Ренар сделал это, то, скорее всего, по чьему-то приказу. Другой причины я не вижу..

– Лукас утверждал, что адмирал Сорсели приказал ему доставить Лайла Гордона на Джайнос, но никто ему не поверил. Адмирал приказал ему доставить в запретную зону гражданское лицо? Причем устным приказом, без свидетелей? Пятилетний ребенок придумал бы легенду получше. Однако именно это и заставило меня усомниться в вине Лукаса. Он ведь умный человек и должен был понимать, что никто не поверит в эту историю, но тем не менее повторял ее снова и снова. И повторял так убедительно, что его адвокат едва не поверил в то, что он говорит правду. Но сделать адвокат уже ничего не смог, поскольку адмирал не подтвердил слова Лукаса, И поверили, естественно, ему, а не Грегу.

– Куда уж Грегу тягаться с адмиралом Сорсели.

– Вот именно Кинан вздохнул

– Что-то случилось с Гретом на Джайносе, несомненно. Но даже если предположить, что он говорит правду, утверждая о полученном от Сорсели приказе, я никак не возьму в толк, зачем Сорсели потребовал от него совершить этой рейс. Неужели на планете находилось нечто, настолько ценное, что Сорселй решился рискнуть всей своей карьерой – а, возможно, и жизнью, чтобы заполучить это?

– Он, вероятно, считал, что риск не так уж и велик, – возразил Оману. – Не забывай, ведь Сорсели был командующим сектора. Он, видимо, надеялся, что ему удастся сохранить рейс в тайне. А если бы и не удалось – ну что же, Сорсели мог просто сказать, что он не отдавал приказа «Келсоу Моран» отправляться на Джаинос, как заявил Лукас. Учитывая безупречную репутацию адмирала и тот факт, что незадолго до суда банковский счет Лукаса увеличился на значительную сумму, не оставалось сомнений в том, кому поверит трибунал.

– И все же это не объясняет, какую цель преследовал Сорсели.

– Объяснение, вероятно, нужно искать в причине того, почему Джаинос объявили запретной зоной. Я попытался выяснить, что лежит в основе запрета, но у меня возникли проблемы с допуском к секретным материалам. Даже адмирал Квиллер не смог сразу получить ответ на запрос относительно Джайноса. Он, конечно, его получит, но на это уйдет время.

– Есть человек, который знает, что находилось на Джайносе.

– Грег Лукас?

– Да. Он и двое членов его экипажа могли догадаться о том, зачем Лайл Гордон явился на Джаинос, и встревожились.

– Этим, вероятно, можно объяснить стычку, во время которой были убиты Гордон и люди Лукаса, – согласился Оману. – Стюарт Макларен, первый помощник Лукаса, выдвинул такую же версию после того, как совершил посадку на планету и обнаружил три трупа. Он, правда, предположил, что Лукас и Гордон действовали заодно, иначе Лукас не согласился бы вести корабль в запретную зону. Думаю, Макларен ненавидел Лукаса, если с такой готовностью высказал подобное предположение.

– Не секрет, что Лукас и Макларен не ладили, мягко говоря, друг с другом, – подтвердил Кинан. – Насколько мне известно, Макларен этот – пренеприятнейший тип. Его и на пушечный выстрел не следовало подпускать к Академии, не говоря уж о том, чтобы назначить его на должность первого помощника капитана корабля. Макларен пришел в ярость, когда Лукас представил на него отрицательную характеристику и отказался дать ему рекомендательные письма о присвоении очередного звания.

– Второй помощник Лукаса, лейтенант Шарон Джайлс, сообщила в своих показаниях, что после этого Лукас и Макларен практически не общались друг с другом, – сказал Оману. – Макларен подал прошение о переводе на другое судно, и Лукас, естественно, не стал возражать. Макларен должен был покинуть «Келсоу Моран» после рейса на Джаинос, вот тут-то ему и подвернулась возможность дискредитировать Лукаса, когда он обнаружил его у шаттла на Джайносе. Лукас явно был не в себе, нес какую-то околесицу и даже чуть не набросился на Макларена и прибывших с ним людей, когда те попытались проникнуть на борт шаттла. Им пришлось связать его, чтобы он не мешал им войти.

– И они обнаружили в шаттле трех мертвецов.

– Да. Макларен сказал, что у Лукаса было нечто вроде нервного срыва, видимо, из-за осознания вины за гибель своих людей или из-за страха быть арестованным – ведь, он совершил незаконный рейс. А поскольку Лукас вел себя как помешанный, ребята из спасательной команды Макларена купились на его гипотезу, а вернувшись на корабль, распространили ее среди остальных членов экипажа.

– Только Джайлс – единственная из всех не поверила в виновность Лукаса, – напомнил Кинан.

– Да, но к ее мнению никто не прислушался. Макларен, как старший по званию офицер, не позволил ей поговорить с Лукасом. Он даже не разрешил корабельному врачу обследовать Грега.

На большее везение Сорсели, вероятно, и не рассчитывал.

– Не думаю, что дело в простом везении. Ведь Сорсели, несомненно, знал о трениях между капитаном и его первым помощником. Он мог даже отложить на время перевод Макларена с «Келсоу Моран». Если Лукас и сомневался в законности приказов Сорсели, он ни за что не стал бы делиться своими сомнениями с Маклареном.

– Следовательно, единственный риск для Сорсели заключался в том, что Лукас заявит на суде о своей невиновности и потребует проведение допроса с применением спецпрепаратов, чтобы доказать, что он говорит правду.

– Он и потребовал, – кивнул Кинан. – К несчастью для него. Он запаниковал, когда ему начали вводить препарат, а потом будто, обезумел. Допрос пришлось прекратить, и теперь уже ни у кого не оставалось сомнений в виновности Лукаса. Даже его адвокат решил что он лжет.

– Сорсели, видимо, подставил Лукаса, но тот, в конце концов, сам приговорил себя, – согласился Оману. – А потом адмирал взял на себя ответственность за то, что, мол, не заметил вовремя противоправных действий подчиненного. Сорсели, наверное, внутренне хохотал, когда давал показания в суде, разыгрывая из себя отца-командира, а затем, когда дошло дело до приговора, порекомендовал трибуналу проявить снисходительность к осужденному и заменить тюремное заключение на реабилитационную терапию – прекрасно зная, что терапию будет проводить его человек. И все же он очень рисковал. Мне не верится, что он хотел освобождения Лукаса из-под стражи, хотя бы после реабилитации.

– А чего ему было бояться? На суде Лукасу никто не поверил, а потом, с блокированной памятью, он вообще перестал представлять угрозу для Сорсели.

– Он будет представлять для него угрозу, если… он вспомнит, что произошло. – Оману пристально посмотрел на Кинана.

– Я вижу, Дэн, ты горишь желанием помочь старому дружку? Не хочу казаться деспотичным начальником, капитан Кинан, но мне кажется; что вы начинаете забывать о возможности возложенной на вас миссии. В таком случае хочу напомнить вам, что вы – старший следователь Второго Отдела, а не личный психиатр Грегори Лукаса.

– Одно другому не мешает, Оману. Ты ничего не узнаешь от Лукаса, пока я не устраню ущерб, причиненный ему Ренаром. А сделать это не просто. Ренар имел в своем распоряжении массу времени и неограниченное количество препаратов, чтобы сломить его сопротивление. А сломив, он, вне всякого сомнения, «привязал» свою блокировку к самым иррациональным страхам Грега и его наиболее болезненным воспоминаниям. Пробиться через эти блоки будет чрезвычайно трудно, а сам процесс разблокирования чрезвычайно опасен для мозга Лукаса.

– Но ведь ты можешь сделать это?

– Только в том случае, если Грег, всецело доверится мне. Но даже тогда он будет неосознанно сопротивляться мне – Ренар наверняка позаботился об этом. Судя по словам капитана Майклсона, душевное состояние Грега уже крайне неустойчиво. Если я акажу на него слишком сильное давление, он может потерять рассудок.

– Нам нужны его показания. Если мы правы – то есть Сорсели действительно приказал ему отправиться на Джаинос, – дело должно быть пересмотрено. Адмирал Квиллер говорит, что Сорсели един из самых вероятных кандидатов на Пост Директора Корпуса после выхода в отставку Владика в будущем году. Сорсели из кожи вон лезет, чтобы доказать Совету Губернаторов, что он – наилучший выбор. Свежий взгляд новые идеи и все такое. У него сильная поддержка со стороны некоторых членов Совета. А последние являются представителями колоний, властные структуры которых вынашивают идею о формировании межпланетного централизованного правительства. В лице Сорсели они видят своего единомышленника, занимающего ответственный, пост в Корпусе. Как тебе известно, Сорсели – личность весьма одиозная, несмотря на его безупречную репутацию. Его всегда интересовали больше военные дела, нежели проблемы исследования космического пространства и освоения новых миров. Он ратует за то, чтобы Корпус играл более важную роль в регулировании й корректировке политического курса, вплоть до применения силы на репрессивных или анархических мирах. Вопрос только в том, кто будет решать, какой на планете режим – репрессивный или анархический. Кто? Сорсели? Или новый бюрократический аппарат, который он и поддерживающие ого гражданские желают создать? Адмиралу Квиллеру очень не нравится эта тенденция. Равно как и мне. Надеюсь, и тебе тоже.