Текст книги "Лисья Нить (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Эк вас несёт, – заметил Кефлон, – Только мне кажется, это саженцы опять сосны?

– Угу. Но когда она выростет, лет через двадцать, мы на неё тыблоню привьём. Вон, смотри туд...

Туд посмотрели, и оказалось что некоторые тыблони растут не с собственного корня, а прямо из ствола сосны.

– У сосны корни глубже, – пояснила белка, – Затем и привили.

– Нить-намотка, – помотал головой Кефлон, – Растить сосну чтобы получить тыблоки.

Не совсем так, – заметила Тирита, – Чтобы просто тупо получить тыблоки, можно зарядить агроутилизатор и получить сотню тонн. Это как бы, ну...

Она развела лапами в воздухе, показывая, как это. Трёххвостые подумали и согласились.

– А чем ты вообще занимаешься? – спросила Трикси.

– Трясу, – немедленно ответила грызунья, – Иногда околачиваюсь.

– А также находишься, – добавил Кефлон, – Я думаю Трикс имела ввиду нечто более конкретное. Вот когда я последний раз задал подобный вопрос шнеркам на Паклухе, меня аж пробрало палить из мазера.

– Да, но это не такой уж простой вопрос, – заметила лисичка, – К примеру, чем ты занимаешься?

– Нуэээ, – откусил тыблоко тот, – Раньше больше по кожевенной части... хотя я только начинал, когда меня на "Хенкрер" позвали. Там больше с электротехникой, индукция, сверхпроводимость... А так – трясу!

– Ну вот, – ухмыльнулась белка, – Теперь вам понятно, что я имела ввиду под тряской. Если более конкретно, то пока я только учусь, у меня мама шить знаток. Ну и так, всякое по мелочи, саженцы, тыблоки, грибы.

– Шиить?? – слегка "приподняла хохолок" Трикси и задала пару десятков вопросов, на которые у белочки были вполне развёрнутые и содержательные ответы.

Тем временем трое прошли через плотные заросли хвойника и оказались в более просторном лесу, где тут же начали попадаться грибы – не особо плотные, большущие зонтики торчали целыми полукругами.

– Подозрительны немного, – заметил Кефлон, осматривая гриб, – На комаромор похож.

– Вдрызг съедобные, – пояснила Тирита, – Мы их называем зонтами. Вкус примерно как у курятины, а по мне так и лучше.

– Ага! – поднял палец трёххвостый, – А теперь ухитрись объяснить мне, откуда ты знаешь вкус курятины?

– Из кормовой книги, само собой. "Традиционку" часто с таким вкусом делают. Она так с древности и называется, "куриная", хотя от курицы там ничего нет. Да и даже скорее не куриная, а ╧ 12 !

– Тир, у меня такое чувство что вы с возрастом ни пуха не меняетесь, – сказал Кефлон, – ╧ 12, мыслимое ли дело услышать такое от молоденькой самки! Сколько тебе там лет, одинадцать? А как Фира, один в один.

– Ну в общем так оно и есть, – кивнула грызунья.

– Ты это только сейчас заметил, – фыркнула Трикси.

– Я также заметил что мы проходим мимо грибов, – добавил Кефлон.

– Пух с ними, на обратном пути наберём.

– На обратном пути? Вы думаете они будут нас ждать тут??

– Почти уверена, – зевнула Тирита.

Через несколько минут тропинка вывела на берег озерца, практически круглого, словно песчаный кратер – на пустом берегу не было ни единой кочки травы, а дно, видимое через прозрачную воду, круто уходило вниз, в темноту. Да и оттенок у воды был несколько красноватый. Тирита пояснила, что это сероводородное озеро, на дне которого лежит мощнейшая подушка ила; дабы не дразнить гусей, газ из нижних слоёв откачивали через трубы – можно было их заметить на противоположном берегу. Если не очищать, накапливающийся ядовитый газ может прорваться облаком и это будет нехрурно. Вдобавок из этих труб сероводород шёл прямиком на химкомбинат в одной из башен, где использовался для чего-то, считавшегося полезным. Куда более весело выглядел ручей, текший через лес с заливного ивняка и впадавший в это самое озеро с илом: даже самая небольшая уступка уровня земли превращалась в маленький водопадик, журчавший и блестевший на солнце. Грызуны такие маленькие вымоины в русле ручья называли "вёдрами". Одно из этих вёдер было особенно старое, всего-то диаметром с метр, а сила текущей воды выкопала очень гладкую яму глубиной шага три. В воде стояла металлическая колонка, с помощью которой окрестные грызуны накачивали воду в вёдра ( в смысле в железные вёдра) воизбежание замутнения при зачёрпывании. На колонке было выгравировано по металлу: "Ведро им. 45 метров". Белка поясняла, что ведро очень старое, с самого основания посёлка; образовалось оно из-за того что ручей стал копать грунт в колее от гусеницы, оставленной ещё какой-то терроформерской машиной из тех, что ползали по планете до её заселения.

– Вот что мне подламывает голову, так это 45 метров, – признался Кефлон, – С какого бока?

– С самого что ни на есть прямого. Впрочем, догадаться трудно, – цокнула Тирита, – Дело в том что прозрачность воды измеряется в метрах. Прозрачность сдесь – около 45.

– Да, как это я не допёр сразу, – фыркнул трёххвостый.

– А, вон ещё штука, зырьте! – полезла в заросли белка.

Штука представляла из себя несколько не особо толстых древесных стволов, росших из одного здоровенного "пня" диаметром почти четыре шага; стволы были расположены по краям, а в центре древесный нарост образовывал вместительную чашу. В данный момент в чашке плавали две утки, мало обратившие внимание на спайдерфоксов.

– Сосна-поилка, – цокала грызунья, – Сдесь-то в общем она не особо нужна потому как ручей рядом, а где нету, там только вот из этих чашек и можно напиться.

– Ну и нить! – присвистнула Трикси, – И такая шелуха вырастает из семечка?

– Конечно. Вон шишки валяются.

– Посажу! – помотала ушами лисичка, – Как вить дать, посажу!

С этими словами она подобрала несколько шишек, располагавших своим видом к тому чтобы их подобрать, и впоследствии наковыряла оттуда семечек. Однако как только она вспоминала про Контру, к ней возвращалось беспокойство. Почему шнерки, такие похожие на спайдерфоксов лисы, не могут жить так же? Почему нагораживают вокруг себя какие-то конструкции, сажают себе же на шею собственное общество...

– Трикс, ты опять об этом? – вздохнул Кефлон.

– О чём об этом?! – встрепенулась она, – Я молчала!

– Ты думала, что молчала, – сказал спайдерфокс, – А на самом деле ещё как говорила. Насчёт шнерков.

– Кеф, я ещё не выжила из ума, я мол-ча-ла! – фыркнула лисичка, – Тира-пуш! Я что-нибудь говорила про шнерков?

– Эмм... – повела ушами белка, – Дело в том что я как раз задумалась.

– Но по логике вещей, если я узнал, значит говорила, – заметил Кефлон.

Трикси покосилась на него, крепко задумавшись. С одной стороны она никогда не замечала за ним привычку что-то скрывать, но в этом случае это выглядело именно так. Морда Кефлона однако была совершенно спокойна, и если бы он что-то удумал, то сейчас не удержался бы рассмеяться. Но если, пыталась не запутаться лисичка, если я правда сказала вслух, значит крыша моя не совсем на месте... Впрочем, предмет довольно расплывчатый, угадать о чём можно задуматься, помня о всём прошедшем, мягко говоря несложно. Трое тем временем напоролись на огромный черничник, содержавший немало ягод, и уж по крайней мере Тирита увязла в нём основательно; трёххвостые тоже потихоньку подъедали.

– Кеффи, – сказала лисичка, – Меня это пугает. Я всю жизнь досконально помнила, чего я делала, а чего нет. Ты уверен что я говорила вслух? Может, тебе послышалось?

– Нет, – подумав, ответил тот, – Если мне так послышалось, значит крыша не на месте у меня.

– Тогда ухитрись повторить дословно, что я сказала про шнерков.

– Не ухитрюсь, я не имею привычку запоминать все слова с точностью машины! – фыркнул Кефлон.

– Значит вероятнее всего, вслух я таки не говорила, – заметила Трикси.

– Да эсэф-пуш, какая напух разница? – прицокнула белка, высовываясь из кустов черники, – Говорила или нет?

– Как какая, – удивилась Трикси, – Если я не открывала рта, а он услышал, это по-твоему нормально?

– Вполне, – огорошила её Тирита, – Мнээ... А что, нет?

– И... И часто у вас так слушают? – осведомился Кефлон.

– Да не то чтобы часто, но бывает. Уши, они же не только звуковые колебания воздуха ловят.

– Вот это ниточки! – присвистнула лисичка, – У них сдесь мысли без звука передаются! Странно что я раньше не заметила.

– Сдесь? – почесал ухо Кефлон, – Я думал это относится скорее к тому "кто", а не "где".

– И к тому и к другому, – пояснила Трикси, уже потирая лапки, задумывая различные опыты со столь интересным эффектом.

Однако как выяснилось, дело уже клонилось снова к вечеру, солнце постепенно начинало заворачивать к горизонту, просвечивая сквозь хвойные кроны; в лесу становилось резко темнее, так что грызуны, например, предпочитали смыться на ночь в гнездо, ибо вдрызг дневные зверьки. Если уж какой-то грызун не спит ночью, то это или из-за насущной работы, или потому что вздумалось поглазеть на звёзды и луну.

– А, про луну! – цокнула Тирита, – Я там иногда копаюсь. Прошлый раз кирпичи укладывала...

– На луне?! Кирпичи?! – покосился на неё Кефлон.

– Угу. Для этого нужен только комп и подключение к сети. С компа управляешь роботом. Правда подтормаживает, потому что сигнал долго идёт, но если привыкнуть, можно ковыряться. У нас многие так развлекаются...

– Там наверно вся луна перекопана, – сказала Трикси.

– Практически вся, – подтвердила белка, – Ич! Осторожнее, корни!

– Да мы видим корни, – пояснил Кефлон, – У нас ночью лучше зрение.

– А, тогда идите. Ну вот, а луна, она на то и луна чтоб её перекапывать. Воздуха нет, оставь этого робота на год стоять без движения – и ничегошеньки с ним не случится. Потом как Дурь появится, или надо будет – вернулся и продолжил.

Так что из живых ушей там только техперсонал, чтобы поправить чего если сломается, а остальное одни железки. У нас там собственный атомный комбинат есть!...

Расцокалась грызунья не на шутку, и кроме того, трёххвостые по возвращению в башню смогли заценить, как это выглядит – действительно, было достаточно компа, чтобы включиться в возню. Камера, вращаемая обычной комповой "мышью", сносно показывала вид на стройплощадку, на коей возились несколько небольших колёсных роботов; управлялась машина кнопками. От обилия цоканья уши слегка подвяли, так что после приятного "плавания" по лесу никто не отказался от того, чтобы залезть в ящик и отсурковаться.

–49–

Несколько дней подряд трёххвостые совершали походы по окрестностям Речкина ( хотя сами грызуны считали что всё это "внутри посёлка" ) – густые еловники, сосновники с кучей грибов, верёзовые рощи, овраги и поля. Несколько раз снова натыкались на фарса, и ради тренировки его и себя бросались убегать; правда, убежать от проворного кошко было непросто, так что спайдерфоксы таки оказывались измяты мягкими лапами.

– Ну, не всё лисе нитки! – замечала Трикси, отряхиваясь от сухих листьев, – Теперь по крайней мере мы знаем, как чувствует себя маленькое кошко, когда мы его мнём.

– Не софффсем... – донеслось из кустов, куда только что ушёл фарс.

Лисичка некоторое время пялилась на ветки, потом посмотрела на Кефлона; по его виду трудно было определить, слышал он или нет. По крайней мере, как заключила Трикси, фарс вполне мог "разговаривать". Но, видимо, не очень любил это делать, раз уж сначала набрасывался, а потом мяукал. Тоесть, конечно, не совсем мяукал, так как воздух при этом не сотрясался.

Немудрено что спайдерфоксы задали сей вопрос Марамаку и Фире, так как спрашивать Тириту было малополезно – она ведь привыкла к Покогогу и просто не представляла, как может быть иначе; сам фарс тоже разглагольствовать не собирался.

– Они не разговаривают, – мотнул ухом Марамак.

– Я собственными ушами слышала! – фыркнула Трикси, – Или у меня глюки?

– У тебя не глюки, но они не разговаривают. У них просто речевой аппарат для этого не приспособлен, фарс разговаривать как спайдерфокс не способен. Но он может уыть.

– Значит, вы называете это уытьём?

– Примерно, да. Уытьё тоже разное случается... Но в общем таким образом вполне можно понять, что к примеру тот же фарс думает. Конечно, если он хочет, чтобы кто-то понимал.

– Но почему? – потряс лапами Кефлон, – Почему это?

– Это долгое цоканье. Гораздо более долгое, чем ты можешь представить.

– Мы не торопимся, – ухмыльнулась Трикси, попытавшись цокнуть ( цокать так же оглушительно как сквиры у неё конечно не получалось ), – Да собственно за этим мы и сдесь, Мар-пуш!

– Угу, – почесал уши грызун, – Тогда придётся наведаться к знающим перегрызунам.

– Почему пере?

– Потому что, пере. Перегрызун это грызун прошедший определённую перестройку организма.

– Понятно, генетика, перепись сознания и всё такое, – сказал Кефлон.

– Не совсем, – уточнил сквир, – Это более сложная штука, чем просто технология. Этого в двух мешках не утащишь.

Но это можно было утащить более чем в двух мешках. Для утаскивания решили отправиться к тем, кто как считалось хорошо разбирается в таких вещах – сквироморфам. Сдешние перегрызуны в основном обитали по лесам и были настолько малопохожи на изначальных сквиров, что вряд ли узнаешь при встрече. Как расцокивал Марамак, дикий перегрызун как правило отращивал развесистые "крылья" на спине, заменявшими ветки у дерева, и мог питаться солнечным светом и воздухом; соответственно, большую часть времени эти существа проводили стационарно, занимаясь своим любимым делом, то есть думанием. Для общения друг с другом им уже не нужны были ни средства связи, ни даже голос – переговаривались исключительно Уытьём. Мозг сквироморфов также претерпевал столь значительные изменения, что не требовал больших энергозатрат даже при усиленной деятельности.

При этом стоит заметить, что сквиры вообще считали нормальным пойти куда-нибудь килошагов за триста пешком, на несколько дней похода. В данном случае цель ходьбы, соседний посёлок Зарылли, находился примерно в двадцати с пухом килошагах, так что можно одолеть за день. В том же направлении, само собой, шла бетонная дорога, но по ней то и дело катались такие монстры, что любой пердпочтёт уйти подальше в кусты. Порядочно искрошенная от времени по краям дорога сильно пылила, так как стояла суховатая погода – без особой жары, но и без сырости. Когда по такой бетонке шурует автопоезд длинной в двадцать прицепов, пылища поднимается просто на загляденье. Так как первое время шли всё же по дороге, то периодически ныкались за деревья при прохождении поездов. Вместе с трёххвостыми пошёл Марамак, Фира же взяла за шкирку Контру с её прикладной зверушкой и потащила показывать ещё что-то малопонятное.

Лес казался совершенно диким только с первого взгляда. Если идти не по дороге, а насквозь, обязательно увидишь множество следов грызущей деятельности – какие-то трубы, провода на подпорках, металлические колонки и бетонированные тоннели – всё это настолько вросло в окружающий лес, что казалось заброшенным, но на самом деле успешно функционировало. На тёмной стали грелись ящерицы и лягушки, на проводах, как на длинной жёрдочке, очень любили тусоваться птицы. Небольшие бетонные площадки, где не могла расти обычная трава, покрывались ковром ползущих растений.

Трикси лично могла увидеть, как некое крупное копытное наподобие лося, выйдя из ельника, подошло к колонке и надавив мордой на рычаг, налило себе свежей воды в поилку. Копытные правда были осторожные и особо приближаться к себе не давали, сматываясь в гущу. И прямо рядом с лосеобразным, скребя боками по веткам, по узкоколейке прокатилось нечто автоматическое, неописуемой формы и назначения. Трое, подойдя туда, некоторое врямя пялились на рельсовую колею шириной с пару локтей, проложенную между ёлками и кустами.

– Напуха? – улыбнулся Кефлон, – Лосей пугать?

– Частично, – кивнул сквир, – Вносит так сказать дополнительную Дурь, что уже хорошо. А вообще это местные грызунищи развлекаются. Конечно проще отвести на машине, но им лень. Сделали эту игрушку чтобы она им двигатели автоматически между сараями перевозила.

– А зачем двигатели между сараями?

– А, – цокнул Марамак, – Практически мы идём по мотороремонтному заводу.

Трикси огляделась: слева кусты малины, под лапами мягкая трава по колено, справа сосны и мох.

– И это у вас, нить-намотка, называется "мотороремонтный завод", – фыркнула она.

– Дэ. Или в башнях, или по сараям. Если оба способа не катят – на плавбазу. Если и на плавбазу чревато – на луну.

На небольшом поле среди леса они увидели избушку, рядом сад с тыблонями, сарайчики и огороды; прямо в эту хату и уходила узкоколейка. Обычная ( по крайней мере для Покогога ) сквирская изба выглядела как одна лишь пологая крыша, достающая до земли; окна торчали с боков. При этом вся крыша покрывалась землёй и на ней буйно колосилась трава, так что там нередко тусовались козы и кролики.

– Совершенно опушнели, – сказал сквир, – Я у них там бывал как-то, эти рельсы заходят прямо на кухню. Приезжает на тележке двигатель, звенит звонок и будит грызуна. Грызун глушит чай и производит необходимые пассы. Это типа они так работают. Хотя на нашем моторном примерно так же, только вместо рельс лифт.

Трое перешли болотце, местами залитое водой, местами заросшее – предусмотрительные грызуны, имея на это много времени, построили через болото мостик на основательных бетонных сваях. Такие же столбы, но повыше, то и дело торчали из зарослей ивы и осоки – на них гнездились цапли и прочие птицы, любящие подобные места. В одном месте трёххвостые заметили лягушку размеров с пол-коровы, как минимум – животное сидело в воде и за травой, но ширина морды позволяла прикинуть, сколько в ней весу.

– Относительно некрупна, – огорошил сквир, – Бывает в полтора раза больше.

– Данунапух, – поёжилась Трикси, – Она же сглотнёт и не поморшится!

– Теоретически да. А так я не помню ни одного случая, чтобы оно кого-то зажевало.

– Ну лягушка ладно, – задумался Кефлон, – А головастик, если он такого размера, где ему плавать тут?

– Головастики таких лягушек растут в океане. Уже после того как животное превратится в лягушку, оно добирается до места обитания в болотах в глубине материка. И, – подумав, добавил сквир, – Добирается чаще всего попутным транспортом, ибо ленивые они.

Судя по сонному поквакиванию в болоте, громадные лягушки действительно не отличались активностью; хотя и негромкое "квак" такой махины заставляло подпрыгнуть на месте. Из крупных существ, как цокал Марамак, также можно увидеть пингвинов и огр-индюков ( огр то есть огромных ). Первые когда-то давно попали в Речкин – везли их, как и положено, в ледяные моря поближе к полюсу, но птицы разбрелись по лесам и с тех пор так никуда и не делись. Огр-индюки были сущим бедствием для взлётно-посадочной полосы в то время когда она находилась на земле, ибо постоянно выходили на неё; теперь же двухметровые комки перьев и пыли с важным видом копали растительный мусор у основания башен.

Несколько раз останавливаясь передохнуть и сгрызть по паре сухариков, трое довольно рано вышли на поля вокруг Зарылли – сам посёлок виднелся ещё далеко, в виде трёх башен. Как и предупреждали ранее грызуны, на этих полях паслись стада ящериц: и количество нехилое, и сами зверьки длиной метра по четыре без хвоста. Пасли их при помощи броневичков, с которых при надобности лупили из водомёта или станнерами. Честно говоря, ящеров держали на поле вовсе не для того чтобы они ели траву, потому как для столь крупных существ травы не напасёшься, а просто потому что на поле им удобнее. В основном стада тусовались у каменно-бетонных площадок, где можно погреть пузо; к тому же там была свежая вода и туда подвозили корм с агрозавода – чмуль целый самосвал! Марамак уточнял, что в общем ящеровая ферма Зарылли – сущее баловство и скорее дань традиции, чем производство; прокатать тонны материала точ-в-точь как ящеровая кожа ничего не стоит. Кожу, естественно, получали как и мясо – с отрывных хвостов.

На ночь устроились просто среди густой травы, где сохранялось тепло – намяли "гнездо" и спокойно сурковали. Если уж беличий хвост был достаточен для того чтобы подложить его под себя и не волноваться о тепле, то что говорить про три спайдерфоксовских. Если то на чём лежать шибко холодное – все три хвоста идут вниз, если дует ветер – вверх, а можно один сунуть туда и два туда или наоборот. Правда, "спокойно сурковали" относилось к тому времени, пока на соседние деревья не прилетели совы. Сов была прорва, и каждая норовила сказать своё "У-У" громче остальных, так что птичек пришлось просто расшугать, дабы летели трясти куда-нибудь в другое место. Трикси при этом показалось, что она слышала что-то про "понаехали тут", но не была уверена. Собственно после "разговоров" с фарсом она мало в чём была сдесь уверена на сто процентов.

С утра надо сказать вскочили довольно бодро ибо свежачок, отдававший поздней весной ( или скорее ранней осенью, как оно и было ) не располагал долго раскачиваться. Трикси таки некоторое время растирала лапками слегка примёрзший нос и с огромным удовольствием заглушила горячего чая, который немедленно заварили на разведённом из подлапного мусора костерке. Складной металлический котелок, который многие грызуны имели привычку с собой таскать, был применим и для того чтобы закопать его в песок и над ним разводить костерок: тепло отражалось и посуда грелась в два раза быстрее. В качестве подлапного корма на опушке в десяти шагах нашли россыпь огромных головачей – круглых белых грибов без ножки. Честно говоря, толку от них мало, так, один бульон, но упускать случая не стали. Пока варились грибы, грызун тоже в радиусе минуты ходьбы нашёл орешник и набрал ( как ни странно ) орехов – эти назывались "65" и были гораздо крупнее, чем "32". Вообще, набрать тут корма – как непуха делать.

– А оно и неудивительно, – поцокивал Марамак, хрумая орехи, – Вот зырьте: головачей там – штук сорок. Мы пару сорвали и нам хватило. А если бы нас Жаба придушила и мы бы всё собрали? Так то. Ибо.

– Ибо-то оно ибо, – заметил Кефлон, – А если всё-таки кто-нибудь начнёт жабоудушаться?

– По щам, – не задумываясь, ответил грызун, – Причём автоматически!

– Я это не в плане уиуи просто потявкать, – уточнил трёххвостый, – У нас вот во взнорье был один хмырёк. Вроде и ничего парень, но уток бить совершенно тормозов нет. Считай на целом озере их извёл, как ни промывали мозги. Ну на соседние озёра он и сам не пошёл, потому как за щи побоялся...

– Дэ, это сложно, – кивнул Марамак, – У нас с этим туговато. Вот Ка-Вэ, они могут достучаться.

– Но достукиваться-то надо, так как?

– Я-ж цокал, автоматически. Не зря мы так любим всякие машины – это, как у нас говорят, продолжение когтей и резцов. Круглые сутки караулить уток нельзя, ладно. А мы возьми да и пусти в стаю уток биоробота. А в ём кило пластида. Как такую уточку резать начнут – мало не покажется. И так далее.

– Мрлон бы точно подорвался, – хмыкнул Кефлон.

– Не жестоко ли? – задумалась Трикси.

– Не думаю. Портить жизнь себе и нарушителю в течении многих лет – это жестоко. А так пуф и нету. И сам виноват!

Откормившись по первому сорту, трое наконец-то двинули непосредственно искать сквироморфов, а не просто глазеть на то что вокруг. Правда пришлось ещё остановиться, когда Трикси глянула наверх и увидела летящее по воздуху сооружение размеров типа "Ёлки" – оно плавно продавливало облака и закрывало солнце. Марамак расцокал, что сие – летающий авианосец речкинской химической авиации. Расцокиваясь, он не забывал поглядывать по сторонам, и наконец заметил одного из сквироморфов – относительно невысокая белка никуда не пряталась, но увидеть её было весьма сложно – из-за спины торчали разлапистые "крылья" зелёного цвета, придающие ей вид дерева. Коим собственно она частично и была, так как поглощала солнечный свет. Как и "крылья", шерсть сквироморфа имела блестяще-зелёный цвет, на ушах и особенно кисточках переходящий почти в жёлтый. то есть расцветкой белка напоминала не иначе как растение.

– Мара! – раздалось беззвучное цоканье, и трёххвостые не поняли, кто кому цокал.

Оказалось, взаимно: белку звали Марисой, сокращённо Мара. Она естественно не упускала случая также "обозвать" Марамака. Грызуны обменялись цоканьем и ухомотанием, после чего зелёная во все глаза вылупилась на спайдерфоксов.

– ЭсЭфы?! – припушнела она, – Точно, они! О вас много слышно, трёххвостые.

– В последние месяцы? – уточнил Кефлон.

– Нет, гораздо раньше. Ещё до того как Пролесье обнаружили терроформеры.

– Ага, – шмыгнул носом тот, – Понятно.

Само собой, ему ни пуха не было понятно. Все четверо отправились по редкому сосновому леску, перетирая по пути; дабы не цепляться за ветки, Мариса сложила свои солнечные батареи.

– Сквироморфы... Перегрызуны, – говорила белка, не без труда подбирая слова, – Живут уже не совсем в этом мире. В менее уплотнённых слоях.

При упоминании о слоях и плотности Трикси слегка передёрнуло, когда она вспомнила Паклух. Перегрызунья конечно заметила это; она легонько провела лапой над ушами лисички. Казалось, ничего не произошло, но Трикси постепенно почувствовала какое-то облегчение.

– Да уж, тень за тобой была ого-го, – цокнула Мариса, – Лучше тебе её периодически снимать.

– Да я вроде снимала, – фыркнула Трикси, – Въедливое оно... Так что там про нас слышно?

– Ничего плохого, – улыбнулась перегрызунья, – Это довольно сложно вцокать в слова... Скорее, вы – последнее недостающее звено в мозаике галлактики.

– Эмм... В каком смысле? – почесал ухи Кефлон.

– В смысле, ваше появление было рассчитано задолго до... до вашего появления. Даже до того, как сквиры освоили межзвёздные полёты, – Мариса задумалась, – Так что вся шелуха, которая случилась вокруг Пролесья, достаточно предсказуема. И закончиться по-другому она вряд ли могла.

– Мара-пуш, я собственно что, про уытьё, – вспомнила Трикси, – Как так?

Мара-пуш сказала несколько тысяч слов относительно того, как так. Сводилось оно к тому, что благодаря изменению свойств живых организмов, населяющих мир, изменялись и свойства самого пространства, привязанного к физическому объекту – планете. Изменения эти были с одной стороны малозаметны, с другой же сильно изменяли всё существование. Мариса цокала о том что на Сплооге есть леса с деревьями по много килошагов высотой... В обычных условиях такие деревья не могли бы стоять под собственной тяжестью, а если бы и стояли – на огромной высоте не было бы воздуха, свет не проникал бы в столь глубокие "ущелья" между стволами и так далее. Однако на Сплооге всё это существовало, как и гигантские медоносные цветки, нектар из которых не пили пчёлки, а выкачивали тяжёлые грузовые вертолёты. И это было сущими цветочками по сравнению с тем что можно увидеть в более старых сквирских мирах.

– И вы грызёте в том же направлении, – заметил Марамак, – К примеру, ваши шелкохвосты. Думаю ещё немного, и они начнут или просто говорить, или уыть.

– Мы не грызём, мы мотаем, – улыбнувшись, показала нитку Трикси.

– Насколько немного? – уточнил Кефлон.

– Нуу это рассчитывать почти бесполезно, – сказала Мариса, – Может, через пару лет, а может через пару тысяч лет.

– Просто хотелось бы поболтать с шелкохвостами, – пояснил трёххвостый.

– Может, тебе это удастся, – кивнула перегрызунья.

Они шли по просторному хвойному лесу, и казалось солнечный свет именно льётся сквозь кроны деревьев – цвет его был похожим на янтарь. Насекомые, птицы и всевозможные зверьки ловили эти благодатные потоки ушами и боками, плавая в лесу, как рыбы в воде, да и грызуны и трёххвостые чувствовали себя так же. Казалось, пушистые ёлочки светятся, как мягкие ярко-зелёные свечки; похожее зелёное сияние исходило от верхушек высоченных сосен.

Трикси несколько дней перекудахтывала с Марисой по интересующим их обеих вопросам; только тот факт, что из Речкина приехала Фира, заставил троих вылезти из леса. Белка сообщила, что на космопортских складах есть нужное количество балок для отправки на стройку на Имбларке, и даже есть посудина для их перевозки, но некому грузить. "А где наша не наматывалась!" – сказали спайдерфоксы... В результате им и грызунам пришлось несколько дней провести на складе, гоняя погрузчик размером с трёхэтажный дом, которым наваливали балки в трюм корабля. С этой посудиной они и отправились обратно, в район Пролесья и бывшего Паклуха; трёххвостые увозили с собой впечатления о Покогоге, Контра же в основном – несколько дисков с надписью "ЭнЦОКлопедия терроформера".

>>>>>>>>>>>>

Голубое небо, совершенно чистое до самого горизонта, простиралось во все стороны, вполне соответствуя земле, которая тоже казалась плоской как стол и взглядом не удавалось различить что-нибудь, нарушающее эту плоскость. Контра стояла в открытой двери челнока, глядя на бескрайнюю степь и боясь поверить своим глазам. Несильный ветерок шевелил шерсть на синеватых ушах шнерковки; она принюхивалась, но воздух был очень странный, потому как не содержал никаких привычных запахов или примесей. Вокруг стояла почти космическая тишина, нарушаемая только шуршанием ветра о металлические бока челнока. Мелкие песчинки перекатывались по разровняной каменистой площадке, подпрыгивали и иногда поблёскивали на солнце. Шнерковка оторвалась от созерцания всего этого только тогда, когда её дернули за штанину.

– Что там, Ко? – осторожно спросила Каера, – Ты уже десять минут туда смотришь.

– Ничего, – вздохнула шнерковка, поднимая зверька на лапы, – Всё в порядке.

Она наконец смогла подавить дрожь в коленях и выйти на землю. Мелкие камешки захрустели под подошвами; Контра немного шаркнула ногой, поднимая облачко пыли. Она всё никак не могла поверить, что весь этот необозримый, немыслимо огромный шар планеты теперь их мир. Шнерковка бережно спустила Каеру на землю; та понюхала воздух и тоже уставилась на горизонт, вид которого весьма завораживал. Сверху появилась точка, которая всё увеличивалась в размерах – очередной корабль со шнерками-поселенцами прибывал на планету.

– Ну вот мы и дома, – произнесла Контра.

>>>>>>>>>>>>>

Проснулась Трикси от того факта, что кто-то настойчиво выдёргивал пух из хвостов; как всегда, это оказалась сорная курица – у них как раз был сезон гнездования, и толстые птицы таскали пух в гнёзда. Смахнув курицу, лисичка спрыгнула из гамака и пошла поближе к кухне в поисках корма. Солнце хлестало светом через широкие, ничем не закрытые окна домика, с озера несло водяной свежестью, и вообще утро как обычно с ним случается, оказалось великолепным. Перехватив того что попало под лапу, она спайдерфоксиха снова запрыгнула в сетку, и покачиваясь, открыла крышку переносного компа "Пухотроника" – маленький деревянный ящичек был чудовищно полезен, и в последнее время Трикси взялась лазить лазить по комповой сети, перетявкиваться с друзьями и даже растить кристалы через ЦУУП. Она быстренько проверила, как дела с её кварцевой трубкой, что стояла в промзоне на спутнике 6й планеты системы Пролесья, и полезла разбирать почту. Калимма оттявкивалась, что они с Гохрой всё-таки получили в своё распоряжение целую промбашню – они долго возились для этого, так что теперь намеревались долго радоваться; Трикси была рада, что они рады. Башни эти, поставленные линией через весь континент, занимались как ни странно наматыванием ниток. Из сверхпрочной нити воистину астрономической длины наматывалась огромная катушка-соленоид; для чего она была нужна, многие даже не вникали. Полезная и ладно. Кефлон тоже возился с этой ниткой и нынче околачивался на смене: как он сообщал, погода возле "Хенкрера" так себе и налегать на работу ни у кого особого желания нет. С пометкой "передано по межзвёздной почте" отцокивался с Покогога Марамак – грызун писал, что как всякий грызун он не удержался и составил довольно подробный отчёт о всех похождениях лисье-грызуновой компании, с приложением рассчётов, графиков и схем. Лисичка вдоволь посмеялась над этими анекдотами в цифровом виде, и ответила что непременно сделает из этого, как выражались сквиры, ДИВ – Далеко Идущие Выводы.