Текст книги "Мэлис Крэш и философствующие камни"

Автор книги: Malice Crash

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Коллд несколько растерялся, но, гадина такая, вышел из положения изменением пространственных координат моей оболочки. Я была готова к подобной подлянке и на пол не шмякнулась. Не дождетесь, ребятки. Я вполне могу обойтись без сотворения стула, сидения на воздухе и воплей «так нечестно!». Стоять перед набором из пяти демонов было банально, и я повернулась к ним спиной. Меня тут же развернули как было. Я решила не играть в вертушку и просто демонстративно уставилась в наиболее отдаленную от группы на помосте точку пространства. К счастью, официальный костюм, надетый мной исключительно в рамках иллюзии для полноты восприятия религиозных мотивов, уже успел превратиться в родную джинсовку. Рубашку я нагло расстегнула, являя присутствующим одну из Айлановских маечек с меняющимся в зависимости от обстоятельств девизом. На сей раз это оказалась сентенция «Не имей сто друзей, а имей всех врагов», с припиской «давно имею». Приписка осталась от вчерашней встречи с Морвен, ходящей в маечке производителя-конкурента с надписью «Имейте совесть».

Мне не слишком хотелось играть в молчанку, но не унижаться же перед какими-то там истинными! Пусть сами раскроют карты. Им этого хочется не меньше, чем мне – услышать, в качестве кого я им понадобилась. И как именно меня вычисляли.

После действительно долгого молчания его нарушил-таки Коллд:

– Ну, не думала, что мы умнее?

– Это было сложновато, – нагло ответила я. – Теперь вижу, что вы все же обладаете каким-то интеллектом, чего так сразу и не скажешь…

– Поганая девчонка! – вскипел один из второстепенных персонажей. Я улыбнулась и кивнула. Меня не впервые так называли. Надеюсь, что не в последний раз.

– Потише, Мабус, девочка ведет себя так, чтобы поиздеваться над нами, – не изменил ледяному спокойствию Коллд. – Вероятно, полагает, что мы ей ничего не сделаем. Не так ли?

– Не ваше дело, что я там думаю, – я пожала плечами, но на всякий случай поляризовала нервные окончания. Теперь действительно мне нельзя было причинить ощутимый вред. Только разве что моральный, но ущерб, наносимый мне лицезрением пятерки уродов из любителей первых, уже был максимумом. Сильнее меня мог довести только один демон. Но, к счастью, именно благодаря пятерке истинных и без того маловероятная встреча с ним отложилась на неопределенный срок. Интересно, говорить им, как я благодарна за уважительную причину возможного отсутствия на завтрашней дискуссии? Хотя эти гады могли затормозить время, тогда благодарностей от меня они не дождутся.

– В общем ты права, но нам и не нужно причинять тебе боль. Достаточно спровоцировать реакцию, нужную нам.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась я. – Чего вам от меня надо?

– Возвращения наших хозяев, разумеется, – Коллд по-прежнему не выказывал никаких интонаций в своем голосе, словно разговаривал с микробом. Меня такое обращение сильно задевало, но я пока что сдерживалась. – Паренек, который охотно поделился с нами информацией, не знал кое-каких фактов. Вернее, не смог их верно истолковать.

– Скажете, что имеете в виду, или я буду тут загадки разгадывать? – раздражение медленно подбиралось к высшей точке. – Мне, в отличие от вас, мозги упражнять необязательно.

– Ну что ж, – Коллд пожал плечами. – Это ничего не изменит. Пока есть еще на этом свете вещи неизменные, каковых останется после удачи нашей авантюры немного. Непредельщики кое-что просмотрели. А именно – тот немаловажный факт, что в состоянии крайнего раздражения даже их первое творение приобретало прежде недоступные способности. Да, она уже смогла нарушить один из глобальных законов. Как-нибудь спросишь у своей матери, если ее найдешь, что случилось с твоим папочкой. Если она будет в состоянии членораздельно изъясняться.

– Может, хватит здесь поливать грязью моих предков? – встала в позу я. – У вас их вообще не было, так что по сравнению с вами мне капитально повезло.

– Ну что ж, – похоже, Коллда заклинило на этой фразе. Признак бедности фантазии, кстати говоря. – На это у нас еще будет время. А пока уясни себе, что стоит тебе дойти до белого каления, как абсолютно все глобальные законы перестанут иметь для тебя значение. Даже мешающий тебе в данный момент барьер исчезнет. Только вот вначале в мир вернутся призвавшие нас демоны. Твое рождение было ими предсказано, и твое деяние также.

– А если я буду хранить спокойствие? – спросила я. Действительно, сами же и подсказали вариант, как нарушить все их планы. Кто будет спорить, что они тупые?

– Это невозможно, – Коллд словно читал по бумажке. Ну противно же так общаться! – Ты генетически запрограммирована на неуравновешенность. Просто не сможешь удержаться. Тем более что мы будем тебя провоцировать. Так что даже не пытайся сдерживаться.

– Вы не выведете меня из себя, можете не стараться, – с некоторым злорадством сказала я. – Есть только одно существо, способное на это.

– И кто, если не секрет? – спросил Коллд.

– Ник Лара, – с той же интонацией ответила я. С моей точки зрения, не слишком опрометчиво. Действительно, Ник учился на курсах для светлых, и находился в полной недосягаемости… Но тут мои мысли сбились.

– Ввести сюда Ника Лару, – спокойно ответил истинный. Один из парней не двигаясь с места приоткрыл незамеченную мной дверь в стене. Оттуда вышел мой первый друг после Контера. Малость помятый, но все же узнаваемый, несмотря на то, что успел отрастить волосы (кстати, темные. А по бритой голове сказать было сложно) и несколько изменился с возрастом. Выражение лица, впрочем, осталось точно таким же, как и было. Тупое и скучающее.

– Как они тебя достали? – решила узнать я. – У вас же вроде бы система охраны лучше, чем нужно? Или ты ее разрегулировал, чтобы меня по ночам доставать?

– Я тебя не доставал, – пряча тусклые глаза, буркнул Ник. Конечно, врет, как сивый мерин. Что неудивительно для сивого мерина.

– Верю, как в непорочность шефини, – ответила я. Сразу же были забыты все побочные неурядицы, в том числе все, что от меня зависело. У меня появилась в поле зрения самая желанная цель! – Сколько можно выводить меня из себя? Единственное, что ты умеешь делать – это портить все, что хотя бы раз увидишь! В том числе чужие жизни!

– А ты как будто не такая! – в голос заорал Ник. Похоже, ему тоже было что высказать. – Просто человек какой-то! Если уж вспоминать, кто кому первый жизнь испортил!

Не буду дословно передавать вам, до каких вершин сквернословия и изобретательности в этой области дошла беседа. А равно – как именно звучали наши с Ником голоса. Главное – это то, что на пятерку истинных мы оба не обращали ни малейшего внимания, да и так ожидаемой ими реакции все не происходило. Мое состояние можно было описать словами «радость и облегчение». Я так давно хотела увидеть в лицо Ника Лару и вслух сказать, что я о нем думаю, что была просто счастлива. Как, похоже, и он. Нику уже было безразлично, какими словами я его называю, и вообще ситуация больше всего напоминала полулегальный конкурс «Кто лучше ругается». Наконец мы выговорились, что заняло по моим часам минут сорок пять – сорок шесть. Пятерка истинных пребывала в культурном шоке высокой степени. Наконец Коллд, отошедший первым (что неудивительно, если учесть, что от его песен передохли бы даже фанаты белорусской попсы, каковые водились среди моих шапочных зубастых знакомых), отправил нас в другое место. Этим местом оказалась знакомая мне по тщательно заглушаемым мной снам камера. Правда, решетка там была вполне нормальная, а не фигурная. В мою душу закрались смутные подозрения:

– Ник, так ты отвечаешь, что не насылал на меня кошмары? – спокойно спросила я. Просто потому, что уже охрипла, да и настроение орать прошло.

– Отвечаю, – Ник оперся на разделявшую нас решетку. Очень разумно со стороны истинных, так как за невозникновение у меня желания придушить Ника через некоторое время его вынужденного лицезрения я не отвечала. – И охранную систему я не портил, меня на нейтральной территории взяли. А что, ты действительно думаешь, что я – то самое, чем ты меня назвала? Повторять не буду.

– А не так разве? – я даже нашла в себе силы рассмеяться. – Как будто не твои друзья мне с завидной регулярностью устраивали веселенькую жизнь. Только не надо говорить, что ты не в курсе был. Да когда ты в Дельту ушел, у нас такой праздник был – закачаешься! Всем же плешь успел проесть на почве своей мании совершенства. Тоже скажешь – не знал, что она у тебя есть?

– Есть, конечно, только я лечиться пробую, в отличие от некоторых, – Ник хмыкнул. – Не буду показывать пальцами.

– Узнаю Ника Лару, – я скрипнула зубами. – Опять начинаешь?

– Я еще не начинал, – чего у Ника было с избытком, так это честности.

– И не стоит, – я решила рассказать то, чего Ник мог не слышать. – Если не хочешь воочию увидеть возвращение первых. Прикол получится – сынок борца за права полукровок возвращает диктатуру истинных. Уржаться можно.

– В каком смысле? – до Ника не дошло. – Каким это образом наши дрязги повлияют на успех их заговора? Так и не понял, зачем мы им понадобились, кстати.

– Чтобы завершить цикл, – я решила просветить врага по несчастью. – Потому что, если ты меня доведешь до ультрафиолетового каления, что ты умеешь делать лучше всего, я буду в состоянии вернуть первых из Хаоса, чтобы они и дальше нами правили. Еще двадцать пять миллиардов лет.

– Что ты говоришь? – до Ника, похоже, доходило медленнее, чем до Энвина. – Это же не они собирались делать, а совершенно другие демоны. Или ты больше меня знаешь? – услышав этот вопрос, я поняла, что настал мой звездный час, прицельно сплюнула в угол и начала рассказывать все, что уже успела понять о возвращении первых. К концу рассказа глаза Ника стали напоминать крупные монеты, вроде тех, что коллекционирует Флейм. А по форме – скорее марки, которые тоже кое-кто собирает…

– Не верю, – среагировал он после пятиминутного молчания. – Такого не могло быть.

– Конечно, – я подошла поближе, чтобы насладиться видом Ника в позе экскаватора. – У вас, светляков, такого не бывает. Живете как в… – я замялась, не в состоянии подобрать подходящее определение. – Тускло, в общем.

– Ладно, не доводи меня, – Ника зацепило. – Я не виноват, что стал светляком, при всех своих недостатках – вроде того, что ты там учишься – «Врата» – лучшее учебное заведение. Знала бы ты, как противно учиться в этом долбаном «Пути»! Сплошные ограничения, даже не объясняют, почему нельзя то или другое делать…

– Сочувствую тебе, – без интонации ответила я на вопль души. – Интересно, отсюда реально сбежать, хотя бы – чтобы позлить этих уродов?

– Не знаю, – Ник переключился почти сразу. Наверное, ему просто требовалось немного времени, чтобы перейти в рабочий режим. Закончив перестройку, он стал чем-то походить на Лоста. Хотя внешне у них разница весьма существенная. Лост, в принципе, имел бы много общего с одним товарищем из сомнительного пантеона нашей ветки. Если бы носил очки. – Решетку я руками не разломаю, закрыт барьером пятнадцатого уровня, так что Контера с два… Короче, можно даже не думать.

– Не закрой они меня реверсивным полем, я бы смогла, – я сжала рукой прут. Помещение, в котором мы находились, представляло собой клетку с решетчатой перегородкой, расположенную в закрытом пространстве. С тем же туманом на потолке. Освещенность – чуть выше нуля. – И эти уровни мне – до пятой точки. А так получается только давать простейшие команды оболочке. В которые увеличение силы не входит. Все продумали, твари. Отсюда сбежать можно только разве что в Дельту, и то с трудом.

Я в упор посмотрела на Ника. Тот верно оценил мой взгляд.

– Отобрали, сволочи, – он отвернулся от меня и принялся нарезать круги по своей клетке. – А у тебя? Что-нибудь есть?

– Это, – я показала на кольцо. Концентратор неровно мигал. – И вот это, – я постучала по клипсе. Та отозвалась придушенным писком и чем-то вроде «надежда есть». – Энергоглушилка, блин. И как они выяснили, что я от такого вида поля просто по стенкам бегаю? Это только один демон знает.

– Наверное, от этого одного, – глубокомысленно произнес Ник. Надо отдать ему еще раз должное – мозги в этой заново обросшей голове изредка ночуют. Прочесть память легче легкого. Какая же я идиотка, честно говоря. Давно надо было всем знакомым закрыть всю память обо мне. Фига с два кто-нибудь бы взломал, непредельские «стенки» давно зарекомендовали себя, а уж если учесть мои возможности…

– Вполне возможно, если они не просто догадываются, – бросила я малозначащую фразу. Знали бы вы, сколько сил уходит на то, чтобы не злиться, когда хочется! – Да хватит кругами ходить, у меня уже голова кружится!

– Извини, – как-то уж очень легко ответил Ник. Нет, вылитый Лост, плюс внешность какого-то аватара. – Почему у тебя голова такая слабая?

– Специально, – прошипела я. – Чтоб ты спросил. Слушай, ради всего Департамента ты заткнуться не можешь, а ради спасения своей жизни смог бы?

– Не знаю, – невинно сказал Ник, усаживаясь на пол. Через секунду он с ругательством вскочил. – Холодный, как…

– Камень? – с издевкой подсказала я, понимая, что, пока мы тут перебрасываемся подколками, где-то в зале пятеро истинных кусают себе локти, наблюдая за этим.

– Лед, – почти спокойно сформулировал Ник. После этого наступило короткое затишье. Минуты на три. Нарушила его я – хотелось.

– Слушай, а ты вообще кто с точки зрения веры?

– А зачем тебе? – с подозрительностью спросил мой жизненный кошмар.

– Да выглядишь как один из наших аватаров, – объяснила я. – Не мой, конечно, но есть у нас один такой. Вот и подумала – мы с тобой одной веры, хоть поговорить нормально можно было. Бы.

– Нет, я не синтегист, – Ник опять подошел к решетке. – Не принадлежу ни к одной из признанных религий. Наверное, потому, что вообще ни во что не верю. Разве что в силу. Она у нас, по крайней мере, есть. Даже если и поворачивается против кого-нибудь – это тоже нормально, не может она всегда быть на одной стороне. Она принадлежит тем, кому больше нужна. Кому не нужна – добровольно идут в светлые. Есть, например, у нас такой в «Пути», Флаин. Его родители – люди, живут в обычной реальности, его случайно на какой-то неофициальной вылазке обратили. По нему видно, до какой степени ему не требуется сила демона, вот он в светлые и поперся. Учится, мол, применять мощь во благо. Как будто с нашими понятиями определишь, что это такое. Когда в пределах погрешностей лежат учетные единицы, категории добра и зла не то чтобы исчезают, но на них привыкаешь смотреть как на черный и белый цвета фигур.

– Да, а когда натыкаешься на них в обыденной жизни, впадаешь в ступор, – как ни странно, но оказалось, что мы с Ником думаем одинаково. Мне самой было очень даже любопытно, какими категориями рассуждать в пределах вставшей передо мной проблемы. Ежу ясно, что приход первых, и, соответственно, Аккарти к власти – катастрофа, но такая ли, как мне кажется? Если прикинуть, в пределах тех самых пресловутых погрешностей, то разве так уж плохо было, когда первые управляли Департаментом? Они и созданы, в принципе, были для того, чтобы выполнять самое благое дело из всех возможных. Которое, в сущности, началось со зла. То есть с самодурки Аккарти. И разве шефы не из первых были в чем-то лучше? Если не считать Вечную, которая тоже не ангел, и перестать смотреть на все с точки зрения рядового демона, а не рядового жители реальности, – ничего не изменилось. А тех самых рядовых жителей в учетные единицы раз больше, чем нас. А демоны и их личное благополучие… Ну что же, ценная деталь всегда сгорает первой, спасая плавкий предохранитель. Даже если он потом тоже сгорит. То есть, в конечном итоге я отвечаю только перед собой. Как там говорится об определяющем побуждении? Самые искренние побуждения – эгоистические. Чтобы совершить поступок, просчитай свою выгоду. Займемся.

После нескольких минут размышлений я пришла к выводу, что в случае прихода первых обратно к власти стану таким же рядовым винтиком в общей машине – которая ни в коем случае не остановится, дело превыше всего! – как я и планировала изначально. Но в обратном случае я буду общепризнанной героиней, и Стере с Морвен таки наживутся на имеющихся у них моих автографах. Что-то меня в сторону понесло. А разве пятерочка не поделится со мной славой? Вряд ли, такие типажи на альтруизм не способны, даже если он сможет спасти дело их жизни. Потому что какого Контера мне сдалось им помогать, если мне с этого ничего положительного не будет?

– Я не буду возвращать первых, – заключила я вслух. Ник решил, что я обращаюсь к нему, и переспросил:

– Что?

– Не собираюсь я им помогать, все равно ничего поиметь не удастся, – ответила я. У малость потравленного идеями светлых Ника отвисла челюсть.

– А ты что – собиралась? – чуть ли не задыхаясь спросил он.

– С таким отношением к ключевой фигуре – ни за что, – отрезала я. – Эх, не истинная я на семнадцать процентов, а то бы они на меня смотрели как на потенциальную союзницу. И Аккарти бы уже сидела в шефском кабинете. А так – на фиг мне сдалась власть первых? Сам посуди.

Только что распространявшийся о высоких материях и категориях Ник Лара самым натуральным образом хватал ртом воздух, как будто его откачали из помещения. Я слишком привыкла к нашему прямодушию, и забыла сделать скидку на просветление.

– Всегда знал, что ты – такая, – наконец родил Ник. – Из тех, кому все – до лампочки, кроме своей личной выгоды.

– Все такие, – весело сказала я. Пора заново учиться смотреть на мир без розовых очков. – Альтруисты вымерли как вид, не оставив потомства. Неужели один неполный год в «Пути» превращает демона в тряпку? Тебя уже можно под дверью класть, для тех, кто не носит сменной обуви, – некстати вспомнила я и расхохоталась.

– Папа их, кстати, послал, когда его пытались заставить участвовать в ремонте, – ответил Ник, что вызвало у меня очередной пароксизм смеха. Значит, вопрос имел место. И личность, подарившая мне оригинальное пресс-папье, не прикалывалась… – А что смешного?

– Да ничего, анекдот вспомнила, – я в конце концов пришла в себя. – Про вас.

– А я забыл спросить, на кого похож, – Ник продолжал трепаться на отвлеченные темы, как будто мы с ним в лифте застряли. Я ответила, что на молодого Шеридана – был такой деятель, и была такая тема по истории, а мне еще пришлось про него целое сочинение писать. Теперь я его коротко пересказала. В стиле «хороший был товарищ, из последних альтруистов, свою реальность не раз спасал, сначала начальство его просто не любило, потом возненавидело, так что в результате он огреб столько всего, что смог стать нашим аватаром, и все это в процессе непрерывного продвижения по службе!» (Короче говоря, если в вашей реальности реально посмотреть кино про станцию, где он работал, сделайте это. Вашего внимания этот сериал стоит! А уж как повезло тем, у кого эта станция летает в натуре…) Потом мы перешли на исторические анекдоты, а еще чуть позже пришли истинные. Прямо на середине анекдота о том, как два злейших врага застряли в лифте…

– Анекдотики травим? – ядовито поинтересовался Коллд. – Значит, Ник Лара, раздражитель из вас никакой. Может, вас в расход пустить, чтобы место не занимали?

– Да ладно вам, – заступилась я за Ника. – В обычной жизни мы с ним как материя и антиматерия, только вы не учли, что он теперь светлый. Их же кристалкой не пои, дай какой-нибудь мир спасти. Хоть завшивевшую реальность, хоть родной Департамент.

– А это мысль, – протянул Коллд. – Насчет кристалки. Мальчики, держите ее.

Меня ухватили за руки двое истинных. Не сразу – я отбивалась по всем правилам, но на их стороне была сила. Будь она у меня, Контера с два бы у них что-нибудь вышло. Коллд достал из воздуха цепочку из пяти ограненных кусков чего-то похожего на обычный хрусталь, но ничем обычным тут и не пахло. Это был продукт технологии той самой цивилизации огней, от которого сошел с ума не один демон. Кристаллы энергата,[49]49
  Энергат – материал, представляющий из себя, в сущности, чистую энергию. Кровавый энергат – сырье для производства кристалки, она же кристаллическая кровь – временный усилитель способностей демона за счет его мозга. Вызывает труднообратимые нарушения в энергетическом обмене и психике. Делает невозможной установку уровня.


[Закрыть] особая разновидность. Кровавая. Мне пришлось смотреть на то, как Коллд, нарочито медленно, наполняет стакан темно-красной жидкостью, текущей прямо из камней. Чтобы напоить меня этой мерзостью, Коллду пришлось просто парализовать меня, но дошло это до него только после того, как я его укусила. Вампирские гены взбесились, не иначе. А нечего мне зубы разжимать грязными пальцами! Гадина, хоть бы нейтрализатор[50]50
  Побочные действия кристаллической крови нейтрализирует вещество, открытое в одном из Мейплифов, которое носит название «Огненный сон». В чистом виде это – отрава, делающая демона уязвимым для энергетического оружия, а в больших дозах – и для обычного, которое получает свойства созданного собственноручно.


[Закрыть] добавил, теперь мне об уровне нечего и думать, равно как и о руководящей должности… Это была моя последняя здравая мысль, а потом все утонуло в ярких всполохах и белом шуме. Хреновая это вещь, кристалка, и то это – слишком мягкое определение. Как она может кому-то нравиться?

Первой мыслью при пробуждении была – встать с пола, потому что он действительно холодный, как задница покойника. Вторая – сделать это, по возможности не отрывая от него голову. Которая, в свою очередь, раскалывалась так, что на тараканов, если бы они здесь были, я бы орала: «Не стучите ногами, сволочи»!

– Ну как первый опыт? – голос Ника прозвучал, как туба. Я не глядя швырнула в источник раздражения значком оперативного руководителя. Попала, судя по реакции. – Ну и зачем так сразу? – возмутился Ник.

– Заткнись, сволочь, – тихо попросила я. Потом совершила героический подвиг по приведению тела в сидячее положение, опираясь на решетку. – Раз мы здесь, значит ничего непоправимого не произошло, я так понимаю?

– Понимаешь правильно, – Ник сидел на корточках в противоположном углу клетки. – Но концерт был тот еще.

– Я что – пела? – с интонацией мученика спросила я. Больше всего мне хотелось сдохнуть – от позора.

– Нет, но и так смотрелось неплохо. Я вообще-то наслаждался зрелищем после того, как тебя сюда принесли, так что не знаю, слушали ли они ангельское пение, – Ник без передыху сыпал соль на мои душевные раны. – Я бы тебе не рекомендовал, когда все это кончится, увлекаться кристалкой. Если бы не решетка, удушил бы после третьего повторения пророчеств Лайтина. Или, в крайнем случае, после пятого синтегистского стишка.

– Я их читала вслух? – простонала я абсолютно риторический вопрос. Ник получил то, чего не заслуживал даже он. Свое литературное наследие я хранила в ящике под замком в основном потому, что не хотела, чтобы кто-то помер от культурного шока после ознакомления с ним.

– Парочка была не очень плохих, но мне дико хотелось, чтобы ты заткнулась, я в принципе стихи не люблю, с первого курса «Врат». После того, как этот придурок довел до обморока Лариску. До того, как мне удалось. Знаешь, что я там хотел прочесть? «Сейте разумное, доброе, вечное, сейте, спасибо вам скажет сердечное тот, кто все это найдет!», – разоткровенничался Ник. – Голова прошла?

– Угадал, – ответила я. Действительно, мозги перестали вести себя так, как будто собираются покинуть черепную коробку.

– Это твой? – Ник вернул мне значок. – Ты уже у Кирстен учишься?

– Нет, еще во «Вратах», но собираюсь… Это так, для вида, – я пришпилила значок на место. – Свалили на меня свои обязанности, преподаватели называются…

– Не хуже этих истинных, по крайней мере над тобой не так издеваются, – наверное, Ник и раньше обладал неистребимой привычкой разговаривать о вещах, о которых не имел ни малейшего понятия.

– Это еще не доказано, я пока что максимум на девятом курсе. У меня еще много чего впереди. А эти дебилы… Слушай, а что еще они могут придумать? Вот и с кристалкой просчитались… Нет, они тут до посинения пусть стараются, – я слишком быстро оценила ситуацию и пришла к выводу, что ничего со мной особенного не случилось.

Тут меня словно окатило ледяной волной. Такой, что пол показался теплым, как асфальт летом. Я с трудом отдышалась. В качестве бонуса вернулись проблемы с головой.

– Это что, кайф так выходит? – спросила я Ника. Судя по его поведению, кристалку он уже пробовал.

– Это – пройдет, – пояснил Ник. – Вот когда такие эффекты прекратятся, будет означать, что начинаешь с ума сходить.

В моей голове и без того слышался шорох, как от сползающей крыши. Я немного потрясла многострадальным предметом и продолжила слушать лекцию о кристалке.

– Сам я не проверял, но наши все балуются, так что можешь верить, – Ник явно копировал какого-то препода из путейских. – Когда окончательно с дуба рухнешь, будешь на всех без причины бросаться. Наверное, они этого и добиваются.

– Уроды, – коротко и ясно охарактеризовала я пятерку истинных. – А я хотела инструктором когда-нибудь стать, теперь фиг получится.

– Ну, знаешь, может быть, у тебя структура не сильно нарушится, – похоже, Ник попытался меня утешить. Ник? Меня? Да уж, нашему миру уже ничего не поможет. Хотя нет, вот он продолжает: – Хотя маловероятно, так что привыкай к песочнице. Заочно.

– Привыкай к работе в аналитичке, – в полный голос закричала я. – Во всех светлых командах на 1115 места расписаны на сто лет вперед!

Нет, он положительно не может перестать доводить меня даже ради великой цели. Урод во всех отношениях, вот он кто! Ему это определение подходит куда лучше, чем истинным. Если он заставит меня вернуть первых, то есть доведет до такого состояния, что это станет неизбежным, то смогу ли я оправдаться, предъявив его в качестве доказательства, что удержаться было невозможно? Наверное, только надо будет ему рот открытым оставить. И уши зажать. Свои.

Мы снова разошлись по наиболее отдаленным углам. Ник – из-за инстинкта самосохранения, я – из желания по возможности не сойти с ума раньше времени. Да, время – это ключ ко всему. Если Энвин уже добрался до Сулмор, тогда все будет в порядке, через некоторое время… Эх, нужно было ему сказать, чтобы Ария нашел, тогда я бы уже свободна была. Блин, ведь он же мне должен, гадина, и крупно должен, Контера с два бы отказался! Да и Лоста бы не мешало привлечь, в качестве лишних мозгов. И Фини – в том же качестве… Тот, кто соберет меня и всех моих знакомых в одну команду, сгребет годовой урожай похвал и взысканий за весь Департамент, это Лост еще в прошлом году сказал. Даже не зная, что имеет в виду. Чертова кристалка, у меня и так бы были проблемы с уровнем, нет же, совсем отняли надежду на нормальную жизнь! Я перманентно забывала свое решение даже не думать о постановке уровня, так как понимала в глубине души, что без этого нельзя. Теперь можно, блин горелый! Теперь все можно, кроме получения нормальной профессии. Даже разрушители должны иметь не ниже пятого уровня, хотя для этой профессии и мозги вовсе не обязательны. А у меня они есть, если учесть то, какое количество народа скатало у меня тест на коэффициент интеллекта. Хотя уже пора начать сомневаться в их наличии. Я же знаю способ отсюда вырваться, который они не предусмотрели! Правда, есть в этом плане одно слабое место. Вон оно, сидит в пределах прямой видимости. И не горит желанием мне помогать. Если бы можно было быть уверенной в нем! Если бы смола была белой, а лягушки – пушистыми…

– Ник, чего ты там киснешь? – подала голос я. – Скучаешь от нечего делать или придумываешь новые подколки?

– Они у меня сами получаются, – сразу же среагировал Ник. – Это тебе нужно сто лет думать над каждым приколом.

– Ты когда-нибудь научишься серьезно относиться к жизни? – я перешла в наступление. Пора ему повзрослеть в конце концов. – Мы враги везде, но не здесь. И всегда, но не сейчас. Не тогда, когда от нас зависит слишком многое.

Похоже, я переоценила свои силы, когда соглашалась на ту авантюру с чужой памятью. Теперь разговариваю, как герой второсортного телесериала, не прошедший тест на аватара.

– Допустим, научусь, дальше что? – Ник не изменял положения.

– Дальше – учись думать, прежде чем делать, – ответила я. – Потому что надо уже начинать шевелиться. Сколько можно сидеть сиднем?

– И что делать? – поинтересовался у меня Ник, вставая и подходя к решетке. Я не ответила, надеясь предоставить ему честь первому набрести на интересующее меня решение. – Ну ладно, давай пока что заключим перемирие. Только временное.

– Согласна, – ответила я, в душе прыгая от счастья. – Пока мы здесь – никаких наездов друг на друга, никаких гадостей, говорим только правду. Идет?

– Идет, – кивнул Ник. – Только не представляю, что нам нужно делать.

– Выбираться отсюда любыми способами, – просветила я его. – А лично тебе – постараться не довести меня так ненавязчиво до белого каления, иначе последствия будут – хуже не придумаешь.

– Понятней некуда, – мрачно заключил Ник после пары секунд раздумий. – В голову ничего не приходит.

«Твои мысли боятся одиночества», – подумала я. В конце концов, мои личные идеи тоже иногда нуждались в помощи психоаналитика, поэтому давать повод Нику говорить чистую правду я не стала.

– Может, споем? – наконец предложил Ник. Я смерила его глазами, потом вспомнила, что он про меня далеко не все знает, еще через мгновение прикинула возможные преимущества и сказала:

– Давай. Только не надейся, что они нас отсюда вышвырнут. Скорее здесь же и похоронят.

– Ты чего? – попятился Ник.

– Ты никогда не слышал, как я пою? – поинтересовалась я. – Так вот, трубы Судного Дня и директриса в душе даже рядом не стояли.

– Это уникально, – оценил Ник. – Серьезно, спой, а вдруг у них нервы не выдержат… Или решетка погнется, Контер его знает…

Я выдохнула, потом припомнила песню, после которой пришлось переинсталлировать стекла в комнате и ответила:

– Только если дуэтом.

– Идет, – подозрительно быстро согласился Ник. Я выдохнула еще раз, набрала в грудь воздуха и начала:

– Черный назгул, что ж ты вьешься над моею головой…

Ник на секунду отвлекся на зрелище плющащейся решетки, но потом с некоторым опозданием поддержал меня. После трехминутного пения решетка походила на свою собственную авангардную вариацию, но ее пропускающая способность от этого не увеличилась.

– Нормальный у тебя голос, – заключил Ник после того, как мы оба отдышались.

– А я не про голос говорю, – мне не хватила воздуха на последнее слово. Пришлось помолчать секунды три. – У меня просто слуха нет. А голос – нормальный, любая летучая мышь обзавидуется.

Я немного потрясла решетку, чтобы проверить действенность пения. Нет, врали те, кто ругал мой голос. Металл от него не плавится, только слегка корежится. Что-то мне эта новая разновидность решетки напоминает. А, совсем как мне снилось… Так это не Ник, а ясновидение взбесилось! Значит, он честнее, чем кажется. Странно.

– Слушай, ты как к дестрийской доктрине относишься? – неожиданно для себя спросила я.

– Нормально, – Ник оперся на образовавшиеся на прутьях заусенцы. – Пока жить не мешает.

– А если я попрошу мне кое-что пообещать, ты слово ради разнообразия сдержишь?