Текст книги "Ключ к искуплению (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Ладони припечатываются к глазам.

Шаг.

Зачем он идет? Куда он идет?

Теперь легче, немного легче. В темноте огонь не так зол.

Шаг.

В плечо что‑то или кто‑то врезается. Слышится сдержанное ругательство. Руки отлепляются от лица. Снова огонь поднимается до самого неба.

Он будто плывет сквозь расплавленный металл, превратившийся в пар. Нет, не плывет – плыл, пока оставались силы. Но силы таяли. Разум все глубже погружался в пучину огнедышащей боли.

А ведь ситуация уже начинала казаться не такой уж и скверной.

Глава 2

Все не так плохо: нас не продавали – нас выдали даром.

(с) Карел Чапек

– В сторону!

Голос сильный и уверенный. И, похоже, приближается. Вот только с какой стороны? Огненное кольцо, охватившее Сергея, полыхает, раздуваемое порывами сильнейшего ветра.

Удар пришелся в спину. Таранный и плотный, он поднял Сергея над землей, отбросил в сторону. Воздух со свистом покинул легкие.

Как же больно.

Очень хочется потерять сознание, но разум, словно нарочно, продолжает цепляться за реальность. Что в ней осталось? Пламя и раздробленные кости?

– Господин… – раздается над самым ухом.

Голос женский, немного хрипловатый, обеспокоенный.

– Вы из Дома Жизни, господин?

Сергей попытался ответить, но смог выдавить из себя лишь невнятный хрип.

– Я видела, как вы покидали его стены. Очень неосмотрительно, господин. Вставайте, я помогу.

Сергей почувствовал, как влажные руки торопливо натягивают ему очки на глаза.

– Так‑то лучше. Верно?

Действительно стало лучше. Мир погрузился в густой полумрак – и испепеляющее пламя тут же опало.

– Спасибо, – прошептал Сергей. – Что в меня врезалось?

– Вам очень повезло господин, – говорила спасительница, помогая подняться. – Вы оказались на пути всадника, но он заметил вас – и успел отвернуть. Вас почти не задело.

– Вот почему я чувствую себя таким счастливым… – с кашлем выплюнул Сергей. Правая нога отозвалась пронзительной болью, стоило ему только опереться на нее.

– Простите, господин?

– Не обращай внимания. Как тебя зовут? – он взглянул на девушку, но увидел лишь темный силуэт. Очки оказались слишком темными.

– Видана, господин. Можете идти?

– Думаю, смогу. Видана, ты знаешь, где находится Дом Исцеления?

– Конечно, господин.

– Не называй меня господином. Меня зовут Сергей.

– Хорошо, господин Сергей.

– Можешь проводить меня? Или просто указать, куда идти?

– Я провожу. Здесь недалеко. Обопритесь на меня… вот так. У вас кровь. Вот, держите.

Она протянула Сергею ордер. А он‑то про него и забыл совсем. Пришел бы сейчас к целителям без направления.

– Ты извини, – проговорил он, пробуя опереться на поврежденную ногу. Боль все еще сильная, но перелома быть не должно. Хотя, черт его знает, как чувствуешь себя при переломе… – Я задам глупый вопрос. Не удивляйся, хорошо?

– Спрашивайте, господин Сергей.

Обращение раздражало, но снова пытаться урезонить Видяну Сергей не стал. Хочет так называть – пусть. В конце концов, из ее уст такое обращение звучало довольно обыденно. Вряд ли она видит в спасенном кого‑то больше, чем ровню.

– Что это за город? Где мы находимся?

Девушка помедлила с ответом, видимо, вопрос застал ее врасплох.

– Москвия, господин. Столица Славского княжества. Вы прибыли к нам издалека?

– Похоже, издалека… – протянул Сергей, пытаясь соотнести полученные сведения с привычными ему понятиями.

«Москвия – это ли не Москва?»

Вероятность, конечно, небольшая, но созвучность явно прослеживается. К тому же русскоговорящее население… его тоже не стоит сбрасывать со счетов.

Что это? Параллельный мир? Другой виток истории? Или все же галлюцинации шизофреника? Но если галлюцинации, то надо признать – собственная фантазия развернулась на всю катушку, раз умудрилось выдать столь живой мир. Да и боль – прямо как настоящая!

Сквозь полумрак, подаренный очками, Сергей видел дома в два–три этажа. Но время от времени попадались высокие шпили каких‑то башен. Улицы мощены булыжником, отчего идти становилось еще труднее. Поврежденная нога то и дело оступалась на гладких камнях. В воздухе стоял запах пыли, дыма и выпечки. Именно запах свежей выпечки показался Сергею наиболее насыщенным и знакомым. В желудке забурлило, а рот наполнился слюной.

Скоро булыжник уступил место чему‑то гладкому. Запах выпечки почти растворился в запахе пыли. Кроме того, отчетливо потянуло помоями. Улица, до того весьма широкая, сузилась до переулка. Стены домов практически не пропускали света, отчего Сергей шел, полагаясь лишь на знание проводницы.

– Видана, почему ты мне помогаешь? – неожиданно для самого себя спросил Сергей.

– Простите, господин? Мы все должны помогать друг другу. Так завещали предки.

– Я очень благодарен тебе, – честно признался Сергей. – Не знаю, что бы делал без тебя. Только боюсь, мне даже нечем тебя отблагодарить.

– Не обижайте меня, господин, – фыркнула девушка. – Предки учат нас быть добрее к ближним.

– Извини, у меня и в мыслях не было обидеть тебя. А скажи, чем занимается Дом Жизни?

– Адепты Дома Жизни – это главные и первостепенные стражи на границе, за которую отправляются души усопших. Они хранят нас от зла, которое стремится проникнуть в наш мир и погубить все живое.

– Подожди, а я видел… слышал… в общем, они поднимают мертвых?

– Господин, откуда вы прибыли? – в голосе Виданы звучало неприкрытое удивление.

– Издалека, – нехотя проговорил Сергей. Врать и придумывать он не хотел, а говорить правду – примет за идиота. Если до сих пор не приняла.

– Души наших усопших отправляются к предкам, – терпеливо пояснила Видана. – Здесь остаются пустые телесные оболочки, которые адепты Дома Жизни вправе использовать во благо Славского княжества. Человек при жизни подписывает с Домом договор, по которому после своей смерти передает свое тело в его полное распоряжение. За это человек получает хорошее вознаграждение.

– И много желающих?

– Конечно! Заключив договор, мы знаем, что даже после смерти сможем помогать нашим друзьям и родным. А некоторые даже смогут оборонять границы княжества.

Сергей представил, как вдоль приграничной полосы неспешно бредут синекожие зомби. Пустые, ничего не выражающие глаза лениво обследуют близлежащие территории, а при обнаружении нарушителя твари начинают неспешно его преследовать. Да уж, такими вояками разве что пугать соседей. Одно удобно – не надо ни кормить, ни одевать, да и отдых не требуется.

Чем дальше они шли, тем сильнее воняло помоями. За их удушливым смрадом напрочь потерялись все иные запахи. Казалось, землю устилают разлагающиеся остатки пищи, свежие испражнения и даже гниющие тела или куски плоти. Остается надеяться, что не человеческие.

Сергей потянулся к очкам: идти почти в кромешной темноте, да к тому же сквозь гнилостные миазмы – все равно, что продвигаться по кишечнику огромного каменного чудовища. Стены домов, раскалившиеся за день, теперь полыхали зловонным жаром. Сергей старался дышать носом, но воздуха не хватало. То и дело он раскрывал рот – и тут же в глотку словно плескали помоями.

– Нет, господин, – пальцы Виданы легли на ладонь Сергея. – Их нельзя снимать. Ваши глаза еще не готовы принять свет. Глаза страдают сильнее всего.

– А почему ты не спрашиваешь, кто я и как попал в Дом Жизни?

– Предки не поощряют назойливых расспросов, – усмехнулась девушка. – Захотите – расскажете сами.

Сергей тут же вспомнил, что все время, пока они идут, только и делает, что задает вопросы. Предки им явно будут недовольны.

– Кстати, мы точно правильно идем? – прохрипел сквозь зубы.

Вонь, казалось, проникла до самого желудка, где теперь скапливалась, при каждом шаге перекатываясь тошнотворным комом.

– Прости, господин, – поспешила извиниться девушка. – Так мы срежем изрядное расстояние и доберемся до Дома Исцеления куда скорее. Потерпите, осталось немного.

Сергей поднес к носу рукав, вздохнул через него. Ощущение всеобщего разложения уже ничем не перебить, но так можно хотя бы немного снизить гадливость от окружающего, истекающего вонью тлена.

Нет, Сергей, конечно, имел некоторое представление о реалиях средневековых городов. Но, во–первых, окружающий мир не казался ему отражением знакомого ему средневековья. А во–вторых, вряд ли вонь вывернутой наизнанку клоаки – доброе сопутствие медицинскому учреждению, каким, судя по всему, должен оказаться Дом Исцеления.

– Видана…

Слово застряло в горле. Поврежденная нога неожиданно за что‑то зацепилась. Сергея бросило вперед. Успев выставить перед собой руки, он растянулся на склизком нечто. В лицо плеснуло вонючей жижей. Желудок тут же подскочил к горлу. Сергей закашлялся, но ничего не смог исторгнуть из себя. Вполголоса выругавшись, попытался подняться. В длинном одеянии монаха это оказалось не так просто сделать. Ноги путались в полах рясы, да к тому же оскальзывались на полусгнивших остатках мусора.

– Он ваш, – послышался спокойный голос Виданы. – Сказал, что денег нет. Я ему верю, но обыскать стоит.

– Умница… – насмешливый мужской голос, немного шепелявый, не предвещал ничего хорошего. – А мы уж начали беспокоиться.

– Ты знаешь меня, Ворон, мне невозможно отказать, – голос Виданы изменился. Теперь в нем отчетливо слышались нотки превосходства. Такая не потерпит над собой господина, если только сама того не пожелает.

– Знаю, потому и уважаю, – легкий смешок.

Сергею наконец удалось подняться. Наплевав на предостережение проводницы, он сорвал очки. Хуже, похоже, уже все равно не будет.

Острая боль тут же кольнула глаза. Но не так, как у Дома Жизни. Вполне терпимо. Сощурившись, можно рассмотреть окружающую обстановку и новых знакомых. Как и предполагал Сергей, дома здесь действительно стояли очень близко друг к другу. Улица, шириной метра в два, вдоль стен завалена грудами мусора. Полчища мух оккупировали самые «вкусные» места – большие и толстые, они словно затаились, выжидают, пока странные двуногие уберутся из их владений. Под ногами грязная кашица, ее же следы на его собственной рясе. Похоже, помои тут выливают и выбрасывают прямо из окон, а тропинку между скапливающимися кучами протаптывают бродяги да работники ножа и топора.

Отличное место, чтобы сдохнуть. Захочешь – не найдешь трупа. Да и запах никого не побеспокоит.

– Господин, вы очень неосторожны, – лилейным голосом проговорила Видана. Уперев руки в бока, она стояла шагах в трех позади по тропинке. В серых, с грязными пятнами, штанах, заправленными в короткие сапоги, свободной рубахе и кожаной безрукавке. На смуглом, немного раскосом лице играла надменная улыбка. Из‑под цветастого платка выбилось несколько черных локонов.

– Предки учат быть добрее к ближним, так? – откашлялся Сергей.

– К сожалению, не все принимают их учение, – пожала плечами предательница.

Рядом с ней стоял плечистый мужик. На его лице, лишенном одного глаза, играла презрительная ухмылка. В руке мужик сжимал нож с широким, тусклым лезвием. Такое ощущение, что оружие себе он ковал сам, причем не использовал ни наковальни, ни печи.

– Ты это, отдай нам ордер – и можешь идти куда хочешь, – раздалось с противоположной стороны тропы.

Там стоял второй бандит. Менее внушительных габаритов, с лицом, испещренным глубокими оспинами. Одна его рука показалась Сергею недоразвитой, усохшей, покрытой коричневой коростой, зато во второй красовалась деревянная дубинка, истыканная не то шипами, не то длинными коваными гвоздями.

– Ордер? – не сразу понял Сергей и посмотрел на клочок плотной бумаги, до сих пор зажатой в руке. – Ты же его могла забрать еще у Дома Жизни, – сказал, обращаясь к Видане.

– Не могла. Тогда от него бы не было толка. Ты должен отказаться от него. По собственному желанию. Громко и внятно.

– Зачем?

– Слушай, а тебе не все равно?! – огрызнулся мужик рядом с Виданой.

– Просто интересно, – Сергей судорожно думал, что делать. В своем прежнем теле у него еще были бы шансы справиться с уродами, но теперь – никаких. Он на ногах‑то еле держится. Что ж, здоровье дороже? Пусть и такое поганое.

– Успокойся, Ворон, – примирительно сказала Видана. – Тогда ордер потеряет подпись, и его сможет использовать любой желающий. Как это говорится… – ее и без того узкие глаза превратились в пару щелок. – Ах – на предъявителя.

– Это, делай, как говорят, – в спину уперлось что‑то острое.

Сергей вздрогнул, вытянул руку с ордером:

– Я отказываюсь от него.

– Ты совсем тупой?! – сплюнул Ворон, потом быстро миновал разделяющее его и Сергея расстояние, вырвал из руки ордер. – Назови свое имя, а потом откажись!

– Я не знаю, на чье имя он выписан…

Бандит закатил глаза, а потом резко выбросил сжатую в кулак руку. Удар пришелся в солнечное сплетение. Сергей шумно выдохнул – и осел на колени. Тут же последовал удар ногой по лицу. Потом еще один и еще – уже в живот, по почкам. Первое время Сергей еще пытался уворачиваться или хотя бы отчасти блокировать удары, но вскоре лишь свернулся в клубок и закрыл руками голову.

– Довольно! – выкрик Виданы прекратил избиение.

Она говорила еще что‑то, но слова тонули в протяжном гуле, обосновавшемся в голове. Из горла рвался кашель, но при малейшем напряжении грудная клетка взрывалась острой болью. Один глаз заплыл и уже почти ничего не видел. Во рту ощущался привкус крови. Но, как ни странно, на фоне зловония он не казался чем‑то неприятным. Напротив, вроде бы даже притуплял обоняние. Или же сознание просто отказывается воспринимать полную картину окружающего мира?

– Мне он назвался Сергеем, – продолжала Видана.

– А ордер выписан на другое имя, – проговорил Ворон.

– Так это, не его ордер, что ли? – спросил второй бандит.

– Его–его, я сама видела, как его выперли из Дома. Эй, господин Сергей, что‑то у нас с тобой не сходится. Давай поскорее все решим – и тогда ты еще сможешь увидеть Дом Исцеления. Если, конечно, захочешь.

– Ну же…

Новый пинок под ребра.

Боль от удара прокатилась по телу, но странно – оставила после себя какое‑то тепло. Еле ощутимое – в груди, в самом центре.

– Здебор Вятич, – раздельно по слогам произнесла над самым ухом Видана. – Это твое имя, господин. Теперь тебе ничего не мешает. Только не забудь уточнить название Дома, которому принадлежит ордер. Не томи. Здешние ароматы плохо влияют на моих ребят. Они становятся злыми. Ты же больше не хочешь их разозлить? Не так ли?

Сергей почувствовал, как в его руку вкладывают ордер.

– Я, Здебор Вятич, – промямлил он разбитыми губами. – Отказываюсь от ордера Дома Жизни.

В руке что‑то кольнуло, будто от короткой вспышки пламени.

– Сразу бы так, – в голосе Виданы слышалось облегчение. – А ты говорил, нечем отблагодарить.

Тепло в груди переросло в жар. Он распространялся по всему телу, будто разогревал кровь. Перед внутренним взором появились какие‑то символы и знаки. Большей частью различные пентаграммы, гектограммы и прочие знаки силы, или как их еще называют? Странно, но мельтешащие образы казались знакомыми. Кажется – немного сосредоточиться, вспомнить – и значение каждого из них станет предельно понятным.

– Хорошо поработали, – донесся голос Ворона.

– Это, надо его обыскать, – сплюнул второй бандит.

– Ну эту падаль! Воняет, как издохшая сука. Мараться неохота.

– Дай‑ка мне свой ножичек, я немного потолкую с сукой.

– Возгарь, мы тебя ждать не станем, – проговорила Видана, и в голосе ее слышалось нетерпение.

– Идите–идите, я догоню.

– Не убивай его только. Я же обещала ему жизнь, да и ты тоже. Кем мы будем, если перестанем держать слово?

– А кто мы сейчас? – хохотнул Ворон.

Сергей услышал приглушенный смешок Виданы, а потом удаляющиеся шаги.

– Это, у тебя монеты есть? – прошипел над ухом Возгарь.

Жар затопил все тело. Боль отступила, будто вода, вытесняемая все прибывающим песком. Но в голове при этом не прояснилось. Напротив, мельтешащие образы захватили все внимание. Сергей даже не сразу осознал, как его голова резко вскидывается вверх, а перед самым лицом маячит сероватый, весь во вмятинах, клинок.

– Язык проглотить успел, сука? – прошипел Возгарь. – Это, я тебе сейчас глаз выколю и заставлю сожрать.

Отчего‑то внимание Сергея привлек рот бандита – с потрескавшимися губами, покрытыми белым налетом, и кривыми гнилыми зубами, среди которых сверкал единственный, по всей видимости, сделанный из золота. Смрадное дыхание Возгаря перебило даже вонь, царящую на улице.

– Денег нет, – как можно более разборчиво произнес Сергей. Внутри поднималась ярость. Но не отчаянная ярость загнанного в угол полумертвого щенка, а ярость хищника, знающего истинную цену своим словам.

Лицо Возгаря вытянулась, в глазах мелькнуло удивление, но бандит тут же взял себя в руки. Осклабившись, он попытался вонзить нож в глаз Сергея.

Что случилось дальше, Сергей понять не успел. Его тело начало действовать вопреки его воле. Для начала – серое измятое лезвие ножа натолкнулось на непреодолимую преграду. Оно будто зависло в воздухе, сантиметрах в четырех от глаза Сергея. Возгарь отчаянно давил на него, но успеха не достиг – нож не сдвинулся ни на миллиметр. Больше того – он замер, будто зажатый тисками. Тогда бандит отпрыгнул на шаг, схватил с земли дубинку и тут же нанес удар сверху вниз, целясь Сергею в голову. Деревяшка, истыканная острыми иглами, остановилась все в тех же четырех сантиметрах от цели. Возгарь попытался атаковать снова, но дубинка не шелохнулась.

– Кто ты?! – прошептал он, облизывая губы.

Сергей не смог бы ответить, даже если бы захотел. Тело отказывалось подчиняться. Каждый мускул, каждый нерв жили своей собственной жизнью. Небрежным движением руки оно отбросило в сторону сначала нож, потом дубинку, поднялось на ноги. Уверенно и легко, будто и не было только что страшных побоев.

Бандит начал пятиться. Его взгляд затравленно рыскал по переулку, что‑то выискивая. Раз он даже обернулся, видимо надеясь, что товарищи еще не успели уйти далеко, – напрасно. Ворон и Видана не задержались ни на мгновение.

– Это, ты что? Я же просто пошутить хотел, – его губы раздвинулись в виноватой улыбке.

«Пошутить?!»

Слова Возгаря только подхлестнули и без того клокочущую в Сергее ярость. Тело будто среагировало на новый всплеск негативных эмоций: правая рука вылетела вперед. Пальцы, до того плотно сжатые в кулак, распрямились. На ладони осталось трепетать желтое пламя – не больше свечного.

Бандит завертелся на месте, заорал. Крик, усиленный эхом узкой улицы, зазвенел в ушах Сергея. Лицо Возгаря сделалось пунцовым, а от одежды начал подниматься пар.

– Нет!

Пламя на ладони продолжало дрожать под порывами ветра, но не гасло.

Бандит обхватил голову руками – и бросился на стену. Вряд ли он видел, куда бежит. Не успев как следует разогнаться, Возгарь налетел на неподвижную преграду. Его отбросило назад. Крик не прекращался. Извернувшись змеей, бандит вскочил на ноги – и тут на нем появились первые языки пламени. Сначала неуверенные, почти сразу гаснущие, но с каждой секундой обретающие силу. Они скользили по одежде и коже человека, оставляя за собой выжженные дорожки.

– Пощады… – прохрипел Возгарь.

Его дрожащие руки обратились к Сергею. Их взгляды встретились. Долгое мгновение, когда двое замерли друг напротив друга, когда стих отчаянный крик, – а потом время вновь пошло своим чередом, запущенное факельной вспышкой. Тело бандита обратилось пылающим костром. Он смог сделать всего пару шагов, все еще протягивая руки к Сергею, но пощады так и не дождался.

Жар отступал, а вместе с ним возвращалась боль, к которой теперь примешивалась смертельная усталость. Сергей почувствовал острый запах горелой плоти. Тело Возгаря лежало лицом вниз и все еще продолжало тлеть.

Шок от всего случившегося принес с собой ступор. Наверное, надо поскорее бежать. Вряд ли крик сгорающего заживо бандита не нашел благодарных ушей. Возможно, конечно, в местах, подобных этой залитой помоями улице, на крики о помощи выглядывать не принято. Но стоит ли рисковать?

Вот только куда идти? Теперь, когда он утратил ордер и не имел в кармане ни монеты, все двери для него закрыты. Какая‑то выплата от Дома Жизни еще будет. Но когда? Жить надо уже сейчас.

Жить… Крик Возгаря до сих пор стоял в ушах. Сергей на негнущихся ногах подошел к бандиту. Странное смешение чувств, но есть ли среди них жалость? Возможно… Если бы у грабителя был шанс, если бы он смог завершить начатое, выполнить угрозу, страдал бы он муками совести? Вряд ли. Тогда почему должен страдать он – Сергей?

В рассуждении не было ни одного слабого звена, только оно все равно отдавало тухлятиной. Как бы то ни было, но сделанного не вернешь. Помучиться раскаянием можно и потом, когда над головой появится крыша, а в руках ломоть хлеба. От воспоминания о еде в животе забурлило. И кто бы мог подумать: стоя рядом с обгоревшим трупом, в сосредоточении зловония, он все равно сможет думать о еде. Или это так новое тело на него действует?

Тело… новое тело…

Тело принадлежит, то есть принадлежало, некому Здебору Вятичу. По всей видимости – магу. Возможно, именно поэтому в Доме Жизни не удивились его чудесному воскрешению. Возможно, именно поэтому выдали ордер и обязались выплатить деньги.

А что если… что если попытаться отыскать дом господина Здебора? Где‑то он должен жить. Шанс небольшой, но если человек – маг, вполне возможно, что в городе о нем слышали и сумеют направить по нужному адресу.

Сергей осмотрел себя. И без того безобразная, ряса теперь выглядела ужасающе: перемазанная в грязи и крови, порванная в нескольких местах, а главное – наверняка воняющая. Таскаться в таком виде по городу не самая лучшая идея. В таком виде могут направить совсем не по тому адресу. Но выбора нет. В голову больше ничего не приходит.

Сергей отыскал взглядом оброненные очки. Глаза хоть и привыкли к уличной тени, но выходить на солнце без защиты все еще может быть опасно. Впрочем, вряд ли очки понадобятся сегодня. Судя по сгустившимся теням, день катится к своему завершению. То есть надо поторапливаться. Встречать вечер в вонючих трущобах – большой шанс никогда их не покинуть.

Надев на шею очки и кое‑как отряхнув рясу, Сергей пошел по переулку. Каждый шаг отдавался в поврежденной ноге колющей болью, лицо саднило, а дыхание давалось с трудом. Но он все равно шел. Определившись с ближайшей целью, он намеревался ее достичь.