Текст книги "Ключ к искуплению (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Жар полыхнул в груди, разлился по венам. Злость раздувала пламя магической силы. Он не станет бегать. Не от этих тварей.

Существо, крадущееся от двери, замерло – и прыгнуло. Тощее тело взвилось в воздух, выставило перед собой когтистые руки. Сергей замахнулся правой рукой, выбросил ее в направлении твари, одновременно раскрывая ладонь. С пальцев будто огненные капли брызнули. Яркие и раскаленные, они попадали на кожу, тут же прожигая в ней черные туннели. Но существо это не остановило. Оно даже не пискнуло – налетело на Сергея разъяренным вихрем. Не устояв на ногах, он рухнул на пол. Под ним что‑то хрустнуло. В раненое плечо впились зубы, когти полоснули по груди.

От твари воняло мертвечиной. Воняло так, что тошнота подступала к горлу. Еще немного – и его вывернет наизнанку. Голова кружилась. То ли от болевого шока, то ли от вони. В ноге родился новый комок боли. Зажатый будто в тиски, Сергей отчетливо понимал: еще немного – и его сожрут заживо. Отчаяние придало сил. Мысли заработали слаженно, выискивая из десятков мельтешащих перед глазами фигур, нужную.

И снова жар хлынул по рукам. Но на этот раз его проявление не ограничилось неопасными сияющими всполохами. Кулаки сжались сами собой, а еще через мгновение превратились в пару охваченных огнем факелов. С губ Сергея сорвался отчаянный рык – боль затуманивала сознание. Хотелось кричать, хотелось выть.

Он наотмашь саданул по морде сидящую на груди тварь. Та рыкнула, дернула головой – и тут же горящий кулак человека врезался ей в раззявленную пасть. Пламя сделалось еще злее. Воздух наполнился едким запахом горящей плоти. Существо взвыло, кубарем покатилось по полу, оставляя за собой удушливый дымный след.

Вторая тварь замерла, провожая взглядом отвалившуюся товарку. Грязные когти глубоко врезались Сергею в бедро, окровавленная пасть полураскрыта. Он с силой оттолкнул тварь все еще горящей ладонью. Существо отпрянуло, но отступать не собиралось, тут же снова припав к полу.

Последние барьеры, сдерживающие океан боли, прорваны. Сметены напрочь, будто их и не было. Левая рука повисла безжизненной плетью, бедро кровоточит так, что впору подставлять ведро.

Налились огненной жизнью сияющие всполохи. Воздух раскалился. Тварь, наглотавшаяся жидкого огня, каталась по полу и отчаянно молотила себя руками по тлеющей голове. Кожа с нее уже облезла, глаза лопнули и вытекли, а плоть рассекали змеящиеся огненные змейки. Тварь глухо завывала, но с каждой секундой ее движения становились все менее активными. Второе существо прыгнуло на Сергея, но уже в воздухе постаралось изменить траекторию полета, остановиться. Не вышло – и без того обожженная морда врезалась в истекающую пламенем ладонь. Зашипев, тварь отскочила прочь, метнулась к трупу женщины.

Сергей затушил факелы вокруг запястий и, тяжело дыша, поднялся на ноги. В комнате дерево кое–где уже начинало заниматься пламенем. Висящие в воздухе всполохи дрогнули, начали растягиваться, тянуться к обеим тварям. Но если одна уже почти не двигалась, то вторая отчаянно металась, пытаясь избежать смертоносной стихии. Она то бросалась к трупу, вцеплялась в него зубами, начинала с ожесточением драть когтями, то начинала бегать кругами, рвалась от двери к окну. Но завеса ревущего ослепительно–жёлтого огня неизменно перекрывала ей путь. В конце концов, совсем обезумев, тварь метнулась к дверному проему. Пара узких всполохов, точно пара плетей, сверкнула в дрожащем воздухе. Ноги и одна рука существа отделились от тела. Тонко взвизгнув, тварь грохнулась на пол.

Сергей попытался унять вызванную им стихию, но в голове мутилось. Потеряно слишком много крови. Пламя вот–вот выйдет из‑под контроля. Надо уходить, пока не поздно. Взойти на костер, разложенный собственными руками, – нет уж, увольте.

Чуть не растянувшись от резко накатившей дурноты, он поднял отсеченную руку второй твари. Само существо настырно продолжало двигаться к спасению – скоблило когтями по полу, стараясь подтянуться единственной оставшейся рукой.

Сергей, из последних сил сдерживая огненные всполохи, доплелся до двери, кое‑как спустился по ступеням на улицу, рухнул в грязную лужу, оставшуюся после дождя. За спиной полыхнуло. Во все стороны полетели снопы искр. Жар сделался почти нестерпимым. Но теперь уже не страшно – дождь не даст обуглиться. А ожоги… заживут.

Он полз, не особенно понимая, в каком направлении. Прохлада ночного дождя немного прояснила голову, но ненадолго. Вскоре он стал выпадать из реальности.

И почему магия ставит его самого на край бездны? Уже не в первый раз.

Где‑то рядом послышались шаги. Торопливые. Его резко перевернули на спину. Тело зашлось в судороге, из горла вырвался хриплый стон.

– Да что же с тобой делается?! – в голосе Дарины звучали беспокойство и возмущение. – Зачем ты туда полез? А это еще что?! – она вытащила из его руки сохраненный трофей. – Где ты это взял?

– Там, – только и смог пробормотать Сергей. – Услышал крик. Думал, на тебя напали. Вышел помочь.

– Помог? – она говорила с какой‑то непонятной горечью.

– Не успел. Они убили ее. Но я убил их.

Капли дождя падали на лицо. Боль отступала все дальше. Тело стало легким, невесомым. Только почему‑то тяжелела голова.

– Делай что хочешь, а надо встать и идти, – зло сказала Дарина, пытаясь приподнять Сергея. – Помогай мне, я тебя не дотащу.

И он помог. По крайней мере, ему показалось, что он смог подняться. Неуверенно, будто во сне. Но сознание не особенно отметило этот факт. Следующее воспоминание, которое он смог более–менее сформировать в мыслях: что‑то мокрое и противное на лбу, дощатый потолок и алые блики на темных стенах. Они все же добрались до лачуги. Победа.

А потом была лихорадка. Или горячка, или черт знает, как оно называется. Сергей ненадолго приходил в себя. Иногда в поту, иногда дрожа от холода. Иногда его мучила страшная жажда, иногда тело выворачивало жестокими судорогами, рождающимися в животе. Но большую часть времени он плавал в тягостном, липком ничто. Больному телу – больные образы. Они приходили, чтобы снова и снова терзать его разум. Живые мертвецы тянули к нему свои руки, их когти впивались ему в кожу – и по венам начинала бежать черная, загнивающая кровь. Горбатые твари с желтыми глазами ходили рядом, что‑то вынюхивали, чего‑то ждали. Они не боялись, чувствовали себя хозяевами. От них исходил холод – мертвенный холод вечных снегов. Но никакой чистоты в них нет. Холод мог убить, мог лишить воли, расколоть тело на части. В гнетущей темноте витали неосязаемые призраки. Они что‑то шептали, что‑то спрашивали, что‑то хотели услышать. Но Сергей не мог разобрать слов в сплошном шелесте их голосов. Правда, их это не останавливало. Они продолжали говорить, пока сознание не взрывалось от сводящего с ума шепота.

Наверное, прошел не один день, пока организм справился с болезнью. Сергей проснулся оттого, что просто выспался. Он не ощущал ни жара, ни холода. Только голод. Страшно хотелось есть. Приподнялся на локтях – тяжело, тело заметно обессилело. Он лежал у знакомого камина. Рядом стояли какие‑то плошки. Некоторые плотно закрытые, другие открыты. Мази, настойки, сухие травы.

Через всю грудь проходила свежая, чистая повязка. Такая же повязка на бедре.

– Сходил за хлебушком, – проговорил сам себе.

Он осмотрелся. Рядом, свернувшись калачиком, спала Дарина. В длинном простом платье с разрезами до бедер. Ее волосы спутались, а в руках она зажала кусок бинта. Лицо выглядело спокойным и умиротворенным. Хотя и немного осунувшимся.

Это что же, девушка все это время за ним ухаживала?

Стараясь не шуметь, Сергей попытался встать. Опираясь на руки, сел – и тут же зажмурился. Перед глазами замелькали черные мошки, комната пошла кругом. На лбу выступила испарина. Тяжело дыша, Сергей откинулся на жесткую подушку.

Дарина вздрогнула, резко поднялась. В заспанных глазах еще плавали тени недавних снов.

– Извини, разбудил, – сказал Сергей.

– Как себя чувствуешь?

– Есть хочу.

– Это хорошо, – улыбнулась девушка. – Ну и напугал ты меня, Сергей. Думала, не выживешь.

– Сам напугался, – усмехнулся тот. – Ты забрала руку, которую я вытащил из дома? Я же ее вытащил?..

– Не переживай. Ею занимаются адепты Золотых башен. Очень странная рука. Но, скорее всего, принадлежит Воскрешенному.

– Вам, конечно, виднее, но эти твари чуть не загнали меня в угол. Действовали слаженно, с умом. И вообще мне кажется, что это была ловушка.

Дарина нахмурилась. Не верит? Ничего удивительного. Сергей и сам не особенно верил себе. Но паранойя продолжала развиваться, разрастаясь подобно поднимающемуся тесту.

– Держи, только осторожно – горячо, – Дарина протянула Сергею глиняную миску с густым, наваристым бульоном, в котором плавали небольшие кусочки хлеба.

Сергей снова попытался сесть. На этот раз медленно. Голова кружилась, но несильно.

– Спасибо, – проговорил он. – А тела этих тварей нашли?

– Нет, – девушка покачала головой. – Пока нет.

– Почему?

– Нечего искать, – Дарина поднялась, прикрыв глаза, потянулась. – Не знаю, что ты там сотворил, но дом выгорел дотла. До фундамента, даже камень оплавился. Если бы не дождь – выгорел бы целый квартал.

– Вдруг все же что‑то уцелело? Кости?

– Я долго искала место, где меня никто не станет искать, – глаза Дарины сузились. – Я его нашла. И не собираюсь рассказывать о нем никому. Даже Малому Собранию. С них достаточно и руки.

– И они не спросили, откуда она?

– Спросили. Я сказала, что ты принес – избитый и расцарапанный. Сейчас лежишь без сознания.

– А ваши зомби… – Сергей замотал головой. – Воскрешенные. Они никогда ни на кого не нападали?

– Нет, ты что. У них нет такой потребности. Только выполняют команды. Несложную работу.

– И никогда не было срывов?

– Нет. Сергей, пойми, они мертвы: не думают, не чувствуют.

– А те твари чувствовали, – Сергей отставил опустевшую миску на пол. – Чувствовали боль. Мне так показалось.

Дарина пожала плечами.

– Отличные работники по низкой цене? – спросил Сергей. Поев, он почувствовал себя гораздо лучше. С выпитым бульоном по телу растекалось приятное тепло и силы.

– Кто тебе это сказал? Далеко не все способны скопить достаточно денег на покупку помощника из Дома Жизни. К тому же каждый Воскрешенный нуждается в особом уходе. И чем он старше, тем сложнее становится содержать его в приемлемом виде.

– Гниет что ли?

– Да, процесс разложения продолжается. Замедляется, но не останавливается. Иногда таких работников перепродают за половину или даже четверть от начальной стоимости. Их используют на тяжелой работе, вдали от людей.

– А как же договор? Ведь по нему человек даже после смерти может помогать своим родственникам.

– Сам придумал? – усмехнулась Дарина. – При заключении договора действительно выплачивается небольшая сумма. С этих пор тело человека, после его смерти, полностью принадлежит Дому Жизни. И только он решает, кому его продать после воскрешения.

Сергей почесал затылок.

– Но ведь мертвецов должно быть много. Откуда такие цены?

– Поднимаются далеко не все. Процесс долгий и сложный. Основная часть обрабатывается особым образом и захоранивается в Могильниках.

– И что там делал господин Вятич?

– Не знаю. Могильники – вотчина адептов Дома Жизни и Дома Исцеления. Маги туда не ходят.

– Почему?

– Не принято. Кроме того Могильники защищены множеством заклинаний. Некоторые из которых… неприятны, что ли, адептам Золотых башен.

– И все же он туда пошел. Сам. А мы можем осмотреть эти Могильники? Нам нужен центральный. Так?

– Так. Только пока мы не знаем точного места, нам должно очень сильно повезти, чтобы наткнуться на его следы. Тем более – дождь.

– Что же делать? Обратиться к магам? В конце концов, я… то есть господин Вятич – один из них.

– Нет – это опасно. Мне показалось, в Малом Собрании не все спокойно. Не стоит просить у него помощи. Тем более, они для того меня и наняли, чтобы я отыскала следы – не они.

– Темные дела у вас творятся. Никому нельзя доверять.

– Темные, – вздохнула Дарина.

Девушка стояла, облокотившись на один из столов – и Сергей то и дело ловил себя на том, что откровенно пялится на ее ноги. В высоком разрезе они смотрелись очень притягательно. Он глубоко вздохнул. Только–только чуть не протянул собственные ноги, а туда же. Но как же хороша, чертовка. Впрочем, Дарина будто и не замечала его взглядов.

– Ты все еще хочешь идти со мной? – спросила она.

– Конечно! Спрашиваешь.

– Вдруг передумал. Хотя оставлять тебя одного опасно. Это мы уже проверили.

– Куда мы пойдем?

– В Наслаждение болью.

Сергей помнил это название. О нем говорил Сборщик.

– Что это?

Дарина загадочно улыбнулась.

– Я была там всего раз. Уже давно. Место странное. Опасное. Я бы ни за что не пошла туда снова, если бы оставался другой способ узнать о смерти Вятича. Но другого способа я не вижу.

– Нас там ждут?

– Да. Мне удалось договориться об аудиенции, – лицо девушки перекосилось, словно она надкусила кислый лимон.

– Тебя что‑то беспокоит?

– Да. Слово Госпожи твердо, но изменчиво. И это пугает меня.

– Госпожа? Ее так зовут?

– Она так себя называет.

– И когда нас ждут?

– У тебя есть три дня, чтобы набраться сил.

Глава 8

Жизнь – это непрерывный праздник. Но не всегда твой.

(с)

В воздухе стоял густой запах сырой рыбы и тины. Казалось, рыбой здесь провоняло все: камень под ногами, деревянные балки и поручни, канаты, парусина. Сергей даже умудрился нацеплять на себя рыбью чешую. Причем непонятно где. Вроде бы шел аккуратно. И, тем не менее, в свете огромной луны, лениво ползущей над горизонтом, он видел на рукавах собственной куртки тускло поблескивающие чешуйки.

Плевать, не до них. Куда важнее смотреть по сторонам. В крадущихся вдоль улицы тенях ощущается угроза. Там никого нет. Сергей знал. И все же не мог избавиться от преследующего его чувства опасности. Он то и дело резко оборачивался на малейший шум, на каждую иллюзию движения.

Даже Дарина, идущая рядом, напряжена, точно натянутая струна. Не показывает вида, но Сергей уже успел немного изучить ее: сощуренные глаза, сжатые в кулаки руки, полнейшая собранность. Она больше не выглядит той беззащитной девчонкой, какой показалась ему недавно – три дня назад, одетая в длинное платье с разрезами. Теперь Дарина превратилась в опасную хищницу, вышедшую на охоту.

Они шли по каменной набережной, и влажный ветер обдувал им лица. Он же приносил негромкие звуки набегающих волн и поскрипывание деревянных судов, оставленных за спиной. От набережной дальше, в бухту, убегали деревянные мостки. На одном из них Сергей заметил сидящего человека. То ли моряк, то ли работник порта – он сидел, не шелохнувшись, уставившись на луну.

Сергей тронул Дарину за руку, указал на человека. Девушка только отмахнулась, кивнула вперед. Там ровная набережная теряла свои правильные очертания и переходила в нагромождение больших камней. Настоящих валунов. Странно, что их до сих пор не раскололи и не растащили на стены или фундаменты. Из тени валунов вышли двое. Замерли в молчании.

– Воняет тут, – проговорила Дарина, остановившись в паре метров от молчаливой парочки.

– Ветер с воды – всегда вонь, – отозвался приглушенный мужской голос.

– Есть чем смочить горло?

– Только козлиная моча. Но холодная.

– Подойдет.

«Что за бред?» – думал Сергей.

– Спокойно, не шевелитесь, – послышалось из‑за спины. – И оборачиваться не надо. Оружие при себе есть? Сдаем скорее.

Сергей только развел руками. Дарина выудила из широких рукавов несколько метательных кинжалов. Еще пара кинжалов показалась из голенищ сапогов.

– И это все? – поинтересовались из‑за спины. – Обыскать.

Их обыскали – не особенно церемонясь, но и не наглея.

– Пустые.

– Вам завяжут глаза, – продолжал невидимый голос. – Впереди вас ожидает небольшое путешествие. Отказаться можно, но только сейчас. Потом будет поздно.

– А что будет потом? – спросил Сергей. Он почти физически ощутил, как напряглась Дарина. Да уж, с вопросами надо быть аккуратнее.

– Ничего не будет…

В спину Сергея уперся острый металл.

– Вас убьют. Еще вопросы? Нет? Дивно.

Идти в полной темноте оказалось непросто. Мало того, что под ногами то и дело попадались камни, а вскоре началась длинная лестница со стершимися ступенями, так проводники не удосуживались даже предупредить о близких препятствиях. Сергей дважды чуть не падал, а раз ощутимо задел плечом за что‑то острое. Судя по отрывистым репликам Дарины, она испытывала те же трудности. И все же они шли.

Запах рыбы и тины сменился удушливым смрадом гниющих водорослей. Звуки сделались более отчетливыми, появилось протяжное эхо. На пути вроде бы попадались другие люди, но Сергей не был уверен. Дважды ему казалось, что откуда‑то сверху раздается шепот, сыплется мелкая каменная крошка. А потом их ждала лодка и однообразные звуки опускающихся в воду и поднимающихся весел. Время потянулось медленно и тоскливо. Гребцы успели несколько раз смениться, прежде чем деревянное судно ткнулось во что‑то твердое.

Наконец‑то представилось возможность размять затекшие ноги. Но на этот раз идти пришлось недолго. Небольшой подъем, раскрывающиеся двери – судя по звуку, большие. От хлынувших в лицо звуков и запахов Сергей чуть было не задохнулся.

– Добро пожаловать в Наслаждение Болью, – проговорили рядом – и повязка с глаз исчезла.

Сергей зажмурился. Его толкнули в спину, понуждая идти. Когда глаза привыкли к свету, картина внутренних помещений таинственного заведения начала складываться. Вернее, пока только одного помещения.

Наверное, в основу Наслаждения Болью некогда были положены восточные гаремы, здесь доведенные до пика своей разнузданности и развращенности. По обе стороны от длинного широкого коридора, выложенного крупной плиткой, разместились многочисленные секции–комнатки, отделенные друг от друга полупрозрачными шторками. Некоторые шторки были задернуты, другие – открыты. Но даже закрытые мало что скрывали. Комнатки просвечивались насквозь, будто неведомый архитектор нарочно разбросал светильники таким образом, чтобы создать иллюзию одного, единого пространства. А шторки в этой иллюзии – не больше чем облака, воздушные и невесомые.

Сказать, что здесь занимались сексом, – не сказать ничего. Люди сплетались целыми клубками, где не разглядишь, кто кого имеет. Мужчины и женщины, отринув стыд, со всей страстью и неистовством отдавались совокуплению. Стоны и крики сливались в невообразимую какофонию, в которую вплетались тонкие мелодичные звуки каких‑то струнных. Но самих музыкантов нигде не видно. От запаха благовоний кружилась голова, становилось трудно дышать. Впрочем, Сергей не поручился бы, что в воздухе не кружится след какого‑нибудь наркотика.

Сергей ощутил напряжение ниже пояса. Увидел ухмылку одного из провожатых. Мужчина средних лет, с аккуратной бородой с проседью, кивком указал на ближайшую оргию. Совсем небольшую. В ней женщина, молоденькая, вряд ли ей исполнилось больше шестнадцати, старательно удовлетворяла сразу троих мужчин.

– Нравится? – спросил бородатый.

Сергей выдавил кривую усмешку, пожал плечами.

– Если Госпожа вас не убьет, то может позволить один бесплатный сеанс. Хочешь – возьми свою подружку. Хочешь – без нее, – он обернулся к Дарине. – Тебя это тоже касается, милашка. Хороший член любой бабе поднимет настроение. А то ты совсем загрустила, смотрю.

– Благодарю. Буду иметь в виду, – лилейным голосом проговорила Дарина. Но Сергей уловил в ее словах тщательно скрываемое отвращение.

– Идемте. Госпожа ждет. Тем более это, – бородач обвел похотливым взглядом совокупляющихся людей, – только начало.

Сергей посмотрел на Дарину, но та даже не взглянула в его сторону.

Они быстрым шагом шли по коридору. Но каково же было удивление Сергея, когда первое помещение, заполненное стонами и криками, сменилось другим. Здесь царил приглушенный свет, а секции–комнатки имели уже настоящие стены, пусть и не очень толстые. Изменились и звуки. Во–первых, их стало значительно меньше. А во–вторых, откровенные стоны наслаждения уступили место крикам, больше напоминающим болезненные возгласы. Слышалось позвякивание чего‑то металлического (цепей?), отрывистый свист рассекаемого воздуха, натужное поскрипывание и что‑то еще, чего Сергей никак не мог определить. Тусклый свет нескольких факелов даже мельком не позволял выхватить происходящее за закрытыми дверьми, хотя в каждой из них имелось зарешеченное окошко.

Впрочем, Сергей и не старался что‑то рассмотреть. Единственное, за что зацепился его взгляд, – за медленно выползающую из‑под одной из дверей темную лужу. Густая жидкость, словно нехотя, просунулась под дверью, расплылась поблескивающей в свете факелов кляксой. Кровь. Много крови. Будто там, в небольшой комнате, только что перерезали горло живому человеку.

Ощущение мерзкой, липкой грязи на руках и лице, точно брызги крови попали на кожу, просочились в глаза и рот. Сергей непроизвольно сплюнул. Место ему не нравилось. Возможно, он ошибается, но вряд ли цена человеческой жизни здесь высока.

Следующее помещение встретило их гулом голосов и веселой музыкой. В большом зале стояли длинные деревянные столы и лавки, где сидели посетители Наслаждения Болью. Люди ели, выпивали, при этом вели себя довольно смирно и тихо. Никаких тебе громких выкриков, брани и тем более драк. Между столами и людьми ловко сновали полуголые официантки. На подносах дымилось мясо, пенились кружки с пивом, зазывно пахла желтокожая картошка. Под куполообразным потолком висел огромный круглый светильник с несколькими десятками больших, ярко горящих свечей. И чистота. Дощатый пол разве что не блестел.

Если бы не оставленные за спиной вместе взятые Содом и Гоморра, то этот зал вызывал бы самые благоприятные впечатления. Странно, почему не он расположился первым на дороге увеселения плоти. Или откровенный, свободный секс привлекает клиентов куда больше банальной еды и выпивки? Может быть…

На новоприбывших гостей посматривали, но не пристально.

К чему вся эта экскурсия? Неужели нет короткого служебного хода? В то, что местные хозяева или особые клиенты (а их не может не быть) будут каждый раз проходить через свалку голых тел и гудящую столовую, Сергей не верил.

Их вывели через узкую дверь, по обе стороны от которой застыли два здоровяка в набедренных повязках. Каждый из них вполне мог весить под полторы сотни килограммов – и это практически одних мышц, без раздутых жировыми отложениями животов. Небольшой коридор, винтовая лестница вниз, снова коридор. В конце концов, Сергей потерял ощущение направления.

Бородатый остановился возле массивной деревянной двери, усиленной толстыми стальными полосами.

– Просто совет, – проговорил он, обернувшись, – отвечайте, когда вас спрашивают. Молчите, пока к вам не обратились. И еще – Госпожа не любит долгих разговоров, – он протянул руку, взялся за сверкающее медью кольцо на двери. – Но если вы ей не понравитесь, она вас все равно убьет.

В лицо пахнуло жаром и запахом благовоний. Здесь, в самом сердце Наслаждения Болью, смешались все три небольших мирка, увиденных Сергеем и Дариной чуть ранее. По деревянному полу (впрочем, дерева почти не видно – кругом расстелены ковры с высоким ворсом) стелился прозрачный дымок. Он исходил из висящих прямо в воздухе небольших сфер, каждая из которых сплетена из тончайших золотых и серебряных нитей. На коврах много подушек самых разных форм и размеров. От совсем небольших – до целых толстых матрасов. Разноцветные, украшенные броской вышивкой. От потолка к стенам и полу свисают тончайшие занавеси. Они колышутся, сами превращаясь в дым. Золотистый свет исходит сразу отовсюду. Теплый, приглушенный, но неравномерный. Стены отступают в недосказанном полумраке, а центр комнаты освещен хорошо. Но свет не режет глаза.

И снова люди. Много людей. Десятка три, может, больше. Некоторые, устремив взгляд к полу, застыли по периметру комнаты. Молодые мужчины и женщины – обнажены. Их тела блестят, будто умащенные маслами. Первая ассоциация – невольники. Не забыты и подушки. На них восседают, возлежат, предаются радостям секса. Медленно, с подернутыми мутной поволокой глазами. Или, напротив, быстро – с яростным огнем во взгляде.

Сергей поморщился. Пожалуй, дымок может исходить не от простых благовоний. Наркотик? Как бы не потерять трезвость мыслей. Еще не хватало – «уплыть» в этом славном месте.

В тон легким, еле ощутимым дуновениям ветра откуда‑то сверху доносилась музыка, сопровождаемая переливчатым пением птиц. Птицы? Здесь, глубоко под землей? Музыка несла вперед – к центру комнаты, к хозяйке Наслаждения Боли.

Она полусидела–полулежала на большом мягком кресле, которое впору назвать диваном. Высокая, стройная, очень бледная даже в золотом свете. Одеждой ей служили два плотных черных отреза ткани, туго стягивающих бедра и немалую грудь. На запястьях и лодыжках красовались тонкие браслеты, украшенные сверкающими камнями, на шее висела цепочка с массивным кулоном. Иссиня–черные волосы распущены и струятся по плечам густым водопадом, в котором нет–нет да промелькнет блеск драгоценного вкрапления. Госпожа была красивой. Простой наряд с минимумом украшений только подчеркивал ее красоту. Вызывающая, эффектная, властная. В каждом небрежном движении сквозила уверенность в себе, в окружающем мире – ее мире.

Сергей и Дарина медленно шли в направлении Госпожи. Кресло, на котором она полулежала, стояло на возвышении в виде ступенчатой пирамиды. На ступенях сидели те, кого Сергей окрестил про себя невольниками. Но в отличие от стоящих вдоль стен, на шее каждого сидящего невольника закреплен золотой ошейник, от которого бежит тонкая цепь. Второй конец цепи теряется в небрежно разбросанных по ступеням подушках.

Вдруг Дарина вздрогнула, на мгновение замедлила шаг. Сергей успел заметить, как ее взгляд метнулся за спинку кресла. Там стояло двое. Абсолютно лысый здоровяк, с кривым, сломанным носом, со скучающим выражением лица, поигрывал тонким стилетом. Но внимание Дарины привлек явно не он, а не менее гладко выбритый тип, с хищным лицом стервятника и желтой кожей. Он был одет в белый балахон, длинный подол которого набросил на руку.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – глубоким грудным голосом проговорила женщина на кресле–диване. – Я – Госпожа. Вы хотели меня видеть?

Дарина преклонила колено. Сергей с небольшим запозданием последовал ее примеру. Как бы ему это ни нравилось, а они гости – и им следовать заведенным здесь законам.

– Меня зовут, Дарина, – сказала девушка. – Моего спутника – Сергей. Мы пришли просить помощи.

– Чем Госпожа может помочь вам?

– Информацией, – Дарина поднялась. – Мы расследуем убийство мага. Странное убийство. Возможно, ты что‑то о нем знаешь.

– Возможно, – на лице Госпожи появилась плотоядная улыбка. – А скажи мне, девочка, почему я стану вам помогать?

– Мы заплатим.

– Заплатите? – Госпожа рассмеялась. – Посмотри вокруг, девочка. Ты думаешь, что сможешь предложить достойную цену?

– Думаю, да, – Дарина вытянула правую руку ладонью вниз, затем левой нажала на невзрачный камешек на небольшом колечке безымянного пальца. Камень треснул – и из него брызнул тонкий сноп белого света, в котором медленно начали проявляться очертания… птицы? Да, это небольшая птица, вроде соловья. Только золотая. Прошло примерно полминуты, пока птица проявилась окончательно. Взмахнув крыльями, она зависла в воздухе.

Лицо Госпожи засияло, словно у девчонки, получившей новое платье.

– Ты хорошо информирована, – проговорила она и протянула руку.

Золотой соловей направился к ней. Сергей так и не понял – настоящий он или всего лишь иллюзия?

Госпожа взмахнула рукой – пение птиц и музыка стихли. Зато запел подарок Дарины. Его голос больше походил на звук, как если бы ветер колыхал тончайшие податливые струны какого‑нибудь диковинного музыкального инструмента. Не голос птицы, но надо отдать должное – очень красиво.

Госпожа улыбнулась, легонько похлопала в ладоши, затем снова взмахнула рукой. На этот раз соловей поднялся к потолку, где и исчез. Комната снова наполнилась музыкой и птичьими голосами.

– Должна признать, ты меня удивила, – сказала Госпожа. – Какая тебе нужна информация?

– Ты что‑нибудь знаешь об убийстве господина Вятича? Адепта Золотых башен, – спросила Дарина. Сергею показалось, что из голоса спутницы исчезло напряжение. Не все, но держаться Дарина явно стала увереннее.

– Что‑то слышала, – чуть заметно кивнула Госпожа.

– Никаких подробностей?

– Никаких.

Дарина замолчала. Похоже, она надеялась услышать нечто иное.

– Это очень важно, – снова заговорила спутница Сергея. – В Москвии творится что‑то странное. Что‑то, что может обернуться большой бедой.

– Девочка, я открыта перед тобой, словно книга, – широко улыбнулась Госпожа. – Но ты не сможешь прочесть в ней то, чего там нет. Мага убили, но мои люди не имеют к этому никакого отношения. О заказчике я тоже ничего не слышала. Согласна, магов теперь убивают нечасто. Но подумай: и мы люди, и в Золотых башнях тоже люди. Хоть и считают себя солью земли. У всех свои мечты и чаяния. Каждый сам выбирает пути к их достижению. Члены Малого Собрания мало что не свора голодных шакалов – готовы вцепиться друг другу в глотки. Начни с них. Наслаждение Болью тебе не поможет.

Дарина уставилась куда‑то в сторону и вниз. В направлении ее взгляда тесно возлежали две голые девицы, время от времени поглаживая друг друга. Одновременно они с интересом рассматривали стоящих гостей. Но Сергей не поручился бы, что Дарина их вообще замечает. Одна девица, заметив взгляд Сергея, прикусила полную губу, поманила его пальцем. Ее подруга в притворном недовольстве нахмурилась, что‑то прошептала. Первая девица вскинула брови, затем ее губы расплылись в улыбке. Решительным движением она пригвоздила подругу к полу, залезла на нее.

«Наверное, будет просить прощения», – подумал Сергей.

Все шло к тому, что встреча, окутанная секретностью и осторожностью, не принесет ровным счетом ничего полезного. Ну, хоть живыми уйти – и то хорошо, памятуя предупреждение бородача.

– Что‑то еще? – спросила Госпожа.

– Нет, – проговорила Дарина. – Благодарим за аудиенцию.

– Приходите еще, – пожала плечами Госпожа. – А хотите – можете задержаться. В качестве компенсации. Наслаждение Болью выполнит любую вашу прихоть. Не сдерживайте свою фантазию.

Дарина поклонилась и уже развернулась, чтобы уходить.

– Скажи, Госпожа, – заговорил Сергей. – Когда лучше идут дела? Когда на улицах льется кровь и царит паника или когда горожане сладко спят в своих постелях?

Взгляд Дарины не говорил, он кричал, чтобы Сергей заткнулся, но он не собирался отступать.