Текст книги "Мертвые не разговаривают (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Телефон и документы взял? – спросила Настя, когда Андрей открыл дверь и уже готов был выйти.

– Да.

– Тогда будь осторожен.

Девушка выглядела обеспокоенной.

– Обязательно.

В лес убегала грунтовая дорога, ведущая не то к лесничеству, не то к чьему‑то загородному дому, а потому Андрей, запомнив расположение солнца, сразу свернул в сторону, забирая в чащу. Заблудиться он не опасался, так как сносно научился ориентироваться еще в детстве. Главное не увлекаться. Если все будет хорошо, ему понадобится не более двух–трех часов, чтобы выбраться на крупную трассу.

Единственное, что могло его задержать, – так это неудобная обувь. Неудобная для прогулок по пересеченной местности. Здесь больше бы подошли резиновые сапоги или хотя бы кроссовки, но никак не модельные туфли. Но тут уж приходилось мириться.

Заведя на мобильном таймер, Андрей каждые двадцать минут пытался прозвониться во внешний мир. Пока неудачно. Но надежды он не терял. В конце концов, мобильная связь не всегда устойчиво работает и в центральных районах страны, чего уж говорить о лесной глуши.

Глуши ли? Некоторые подмосковные леса в сравнении с этой глушью походили если не на свалки, то уж точно на бурелом. Андрей уже приготовился штурмовать преграды в виде поваленных деревьев и густых кустов, а на деле шел чуть ли не по парку. Такое ощущение, будто вернулся лет на пятьдесят назад, когда состоянием лесом действительно занимались. И занимались серьезно. Даже странно. Островок благополучия и порядка, не иначе. В другое время и при иных обстоятельствах Водино могло бы даже понравиться.

Андрей оступился, зашипел от пронзившей ногу боли. Чистота чистотой, а еловые иглы и прочий мелкий мусор никуда не делись. Они набились в ботинки, и теперь каждый шаг приносил мучения. Несколько раз на пути попадались влажные овраги – слишком протяженные, чтобы искать обходную дорогу. Не желая терять время впустую, Андрей пересекал их, невзирая на грязь.

Наконец впереди показался свет. Лес начал редеть, пока не уступил место сначала зарослям иван–чая, затем плохо укатанной глинистой дороге, а потом и полю. Под порывами ветра по полю, засеянному какими‑то злаковыми вперемешку с клевером и мышиным горошком, ходили золотистые волны.

Картина умиротворяющая. Андрей поднял лицо к солнцу, сощурился. Как бы то ни было, но лес он миновал. Осталось выяснить – где оказался? Горячий воздух искажал горизонт, дрожащими струями поднимался над полем, сильно ограничивая видимость. С уверенностью можно сказать одно: на горизонте что‑то темнеет. Но что именно и как далеко – вопрос. А ведь если он не сбился с направления, то должен был выйти к трассе, огибающей Водино с запада. Попасть на нее напрямую они пытались, но не смогли. Неужели снова неудача?

Андрей зашагал через поле. Теоретически глинистая дорога могла привести его к какой‑нибудь деревне, но, не имея представления, где оказался, он решил исходить из худшего варианта: возвращения в город с юга.

Андрей взмок. Ветровку он сбросил, как только вышел из леса, теперь же скинул рубаху. Пот струился по лбу, заливал глаза. Издалека ветер донес короткий звук автомобильного гудка. Наверное, автомобильного. Что ж, по крайней мере, цивилизация рядом. Андрей попытался сглотнуть. В горле пересохло точно в древнем колодце – осталась одна только пыль да каменное крошево. О чем он перед марш–броском не подумал – так это о воде. Пить хотелось зверски.

Гудок прозвучал снова. На этот раз долгий и протяжный. Андрей прибавил шагу. Что‑то в этом звуке настораживало, нарушало гармонию золотистых волн, понуждало двигаться быстрее. И вот уже ноги несутся, не разбирая дороги. Вот уже нет дела до надоедливого пота и рези в глазах. Черная линия горизонта стремительно приближается, обретает понятные очертания. Дорожная насыпь с застывшим на ней автомобилем, вокруг которого мечется тонкая фигурка. Женская?

Бегом. Бегом!

Звуки гудка впиваются в барабанные перепонки раскаленными иглами.

Фигурка у автомобиля замерла.

– Андрей! – отчаянный крик, казалось, всколыхнул золотистое поле, поднял на нем настоящее цунами.

Андрей оступился, упал. Выругавшись, снова вскочил на ноги.

– Быстрее! Ему плохо! – голос Насти срывался.

Андрей, помогая себе руками, взобрался по насыпи. То, что из очередной попытки покинуть пределы Водино снова ничего не вышло, понятно без слов. Но что случилось с Вячем?! Тот сидел на водительском сидении и трясся так, будто его било электрическим током.

– Что с ним?! – задыхаясь, прохрипел Андрей.

– Не знаю! – в глазах Насти стояли слезы.

Андрей рванул водительскую дверь. Стекла в ней нет – осыпалось на землю и в салон мелкими осколками. Лицо Вячеслава заливает кровь. Окровавленные руки вцепились в руль. Глаза плотно зажмурены. Но что сильнее всего поразило Андрея, так это болезненный оскал здоровяка. Его зубы то сжимались так, что слышен скрежет, то начинали отбивать быструю чечетку.

Как бы не откусил себе язык!

Андрей бросился к багажнику.

– Платки! Быстро! – крикнул Насте, а сам раскрыл кожаную сумку, буквально вырвал из нее отвертку.

Несмотря на явный шок, девушка выполнила распоряжение – юркнула на заднее сидение, вытащила целую упаковку одноразовых платков. Андрей рванул упаковку, несколько платков разлетелось в стороны, но он не обратил на них внимания. Обернул рукоятку отвертки несколькими белоснежными листами, метнулся к Вячеславу. Попробуй, справься с медведеподобным здоровяком, когда он совершенно не контролирует себя.

– Да не бейся ты… – прошипел Андрей. Он наполовину протиснулся в салон, спиной навалился на руль. Непрекращающийся гудок действовал на нервы, раздражал.

Запрокинуть голову Вячеслава, разжать ему рот. Челюсти здоровяка раскрылись легко – и тут же вновь сомкнулись на пальцах Андрея. Тот зарычал, с отчаянья саданул сослуживца кулаком. Тот дернулся, всхрапнул. Челюсти снова распахнулись. Резким движением Андрей запихнул между ними рукоятку отвертки.

Дело сделано. Теперь хотя бы не покалечится.

Рук Вячеслав так и не разжал, продолжал цепляться за руль.

Укушенные пальцы сильно саднило, выступила кровь. Еще бы немного – и откусил напрочь.

Андрей выбрался из салона. Мокрый, грязный. Грудь вздымалась колесом, с трудом выталкивая горький воздух.

– Что случилось? – спросил Настю.

Та стояла бледная, но слезы из глаз исчезли.

– Я не знаю, – девушка энергично покачала головой. – Мы ждали тебя, как условились. Вяч задремал, а я вышла размять ноги. Хотела немного позагорать. Отошла недалеко. Вон туда, – она неопределенно махнула в сторону поля. – Вдруг услышала сильный удар и тут же звук разбитого стекла. Бросилась обратно. А он… – девушка запнулась, ее губы дрогнули, – он уже бился в припадке. Весь в крови. Я зову его, а он не отвечает. Никак не реагирует.

– Подожди… – Андрей вернулся к Вячеславу. Тот начал затихать. Руки расслабились, метания сделались слабее и реже. – Кажется, его отпускает…

– Я так испугалась, – выдохнула Настя.

Андрей подался к девушке, притянул ее к себе, обнял за плечи.

– Все позади. Спокойно.

Он чувствовал, как ее тело сотрясается в беззвучном рыдании. Только истерики не хватало.

– Мы все устали. Не знаешь, с Вячем раньше случалось что‑то подобное?

– Не знаю. Не думаю. Весной же проходили медосмотр. Если бы с ним что‑то было не так, наверняка б заставили проходить дополнительное обследование. Сам знаешь, как с этим строго.

– Дурак, забыл, – попытался пошутить Андрей.

Настя успокоилась и мягко высвободилась из объятий.

– Что будем делать?

– Нужно расспросить местных, – пожал плечами Андрей. – И дальше тыкаться носом в стены не вижу смысла. Тем более, Вяч… Ему бы врачу показаться. Как бы не сотрясение.

– Он вроде… спит? – Настя села на корточки возле водительской двери, промокнула кровь на лице Вячеслава платком.

Действительно, здоровяк беспокойно посапывал, иногда дергаясь, словно от ударов. Но прежнего агонизирующего метания нет. Отвертка выпала изо рта.

– Ну‑ка отойди, – Андрей оттеснил Настю. – Вяч, подъем, – он несильно потрепал здоровяка за руку. – Подъем!

Резкое движение головой, глубокий вздох – и веки дрогнули. Вячеслав застонал, его лицо сморщилось.

– Твою мать, голова… – он обхватил голову руками.

– Живой? – спросил Андрей.

– Не знаю, – Вячеслав поднял взгляд. – Ты все‑таки здесь.

Он не спрашивал.

– К сожалению. Что с тобой?

– Башка болит.

– Еще бы. Что‑нибудь помнишь?

Вячеслав с большим трудом вылез из салона, оперся о крышу.

– Тебя ждал. Сморило, – он рассеянно посмотрел на Настю. Потом перевел взгляд на осколки битого стекла у себя под ногами. – Это что? Это кто?

– Похоже, ты.

Здоровяк осторожно коснулся своего виска.

– Головой?

– Тебе виднее, – пожал плечами Андрей.

– Вроде не головой, хотя и болит, зараза. Ничего не помню.

– Тогда давай в машину. Тебя не тошнит, голова не кружится?

– Не тошнит. Вроде. Да все нормально, вы что? Сейчас все пройдет.

– Все равно надо в больницу, – сказала Настя, помогая Вячеславу разместиться на заднем сидении.

– Что снилось? – вдруг спросил Андрей.

– Черт его знает, чушь какая‑то. Авария, что ли… Баюн, какая разница?

– Никакой. Это я так.

– А чо ты – грязный, как черт? – криво усмехнулся Вячеслав.

– Дорог в лесу нет. Немного испачкался, – Андрей накинул рубаху, сел за руль.

– Как тот хрен на шестом бумере. Он тоже чуть не до ушей в глине. И тачка его. Вы, видно, по одним местам шатались.

– Помолчал бы лучше, – огрызнулась на него Настя.

– А ведь он прав… – Андрей обернулся. – Что, если тот мужик застрял в городе, как и мы? Также пытается найти дорогу обратно.

– А бухает зачем? – спросил Вячеслав.

– Не знаю. Нервы сдали?

– У меня бы точно сдали, – глухо проговорила Настя.

– Давайте все успокоимся, – предложил Андрей. – Мы знаем, что не в состоянии покинуть город. Знаем, что не можем позвонить. Уверен, нас будут искать. Возможно, уже ищут. Этого не стоит сбрасывать со счетов. Но и самим сидеть на заднице не стоит. Пора поговорить с местными и воспользоваться теми каналами связи, которые они смогут нам предоставить.

– Полиция, – сказала Настя. – Вот куда надо идти.

– Сдаваться? – хохотнул Вячеслав и тут же болезненно закашлялся.

– Так тебе и надо, – обиженно проговорила девушка.

– Полиция – это, пожалуй, правильно, – согласился Андрей. – Но все же я бы сначала поговорил с нашим алкогольным знакомцем.

– А заодно пожрем, – буркнул Вячеслав. – Живот подвело.

– Можно и поесть, – кивнул Андрей, включая передачу.

Глава 3. Беседа с огоньком.

– О, здесь, родной, – Вячеслав вышел из машины, потер руки. За десять минут езды он пришел в себя, больше не морщился, да и вообще выглядел куда бодрее. Похоже, действительно ничего страшного, если не брать в расчет сам факт неожиданного приступа.

Грязный BMW X6 по–прежнему стоял у мотеля. На его кузове заметно прибавилось царапин. Одно заднее колесо наполовину спустило, а лобовое стекло покрылось сетью мелких трещин.

Гладя на машину, Вячеслав сплюнул, но от дополнительных комментариев удержался.

– Разговаривать буду я, – сразу предупредил Андрей. – Не уверен, что он тебя все еще помнит, но рисковать не стоит.

– Может, мне вообще здесь посидеть? – сощурился Вячеслав.

– Не надо утрировать.

– Вяч, что с тобой? – спросила Настя.

Андрей про себя усмехнулся. Заметила. Ему тоже показалось, что здоровяк нервничает и эту самую нервозность пытается скрыть за маской напускной агрессии. Или не напускной?

В зале мотеля оказалось довольно людно. За тремя столиками из десяти сидели посетители. Приезжие или местные зашли перекусить? Но других машин на стоянке нет. Люди ели, негромко переговаривались. На вошедших они взглянули – и вновь вернулись к своим делам.

– Вон он, – шепотом проговорил Андрей и кивнул в сторону дальнего конца зала. Там, в тени, сидел потрепанный незнакомец. Судя по всему, снова пьяный. – Закажите мне чего‑нибудь поесть. Горячего, если есть.

– Вяч, ты умыться не хочешь? – услышал он голос Насти, направляясь к одиноко сидящей фигуре. – Весь в крови…

– День добрый, – сказал Андрей, остановившись возле стола. Вокруг разливалась концентрированная вонь. Находиться в ее эпицентре оказалось очень непросто. Андрей старался дышать через раз. Странно, что этого человека все еще терпят в мотеле. Сколько же он платит за то, чтобы на его состояние закрывали глаза? – Могу я присесть?

Незнакомец поднял тяжелую голову, облизал губы. Такое ощущение, что за день он постарел еще лет на десять. Кожа обрюзгла, обросла белесыми складками, кое–где шелушилась. Волосы свалялись плотными, масляно поблескивающими колтунами. Один глаз то и дело дергался.

Надо же себя так довести! Человек не вызывал даже элементарной жалости. Отвращение, неприятие – что угодно, только не жалость.

– Меня зовут Андрей. Мы можем поговорить?

В ответ молчание.

Приняв молчание за согласие, Андрей уселся напротив. На столе стояла початая бутылка водки, тарелка с заветренным салатом (утренний, что ли?), пепельница, полная окурков.

– Тебя как зовут?

Мужчина мутным взором посмотрел на собеседника, поморщился, затем пальцем, вымазанном в чем‑то черном, принялся ковырять в зубах. Разговаривать он явно не хотел. Больше того, присутствие рядом незнакомца его раздражало. И, похоже, сильно. Но Андрей не собирался отступать.

– Давно ты здесь?

Неопределенное движение головой, которое можно одинаково принять и за утвердительный ответ, и за отрицательный.

– Послушай, возможно, мы можем помочь друг другу. Я не отвлеку тебя надолго. Всего несколько вопросов – и я тут же уйду.

– Чо надо? – с явным трудом выговорил незнакомец. Голос его принадлежал человеку сильно простуженному, а оттого осипшему.

– Как тебя зовут?

Потрескавшиеся губы дрогнули в презрительный ухмылке.

– Константин Ива… Иванович.

– Хорошо, Константин Иванович. Я тебе расскажу одно историю, ты ее выслушаешь, а потом поделишься со мной своими соображениями. Договорились?

На него смотрели тусклые глаза, в которых плескалась мертвенная усталость. Этому человеку нет дела до историй. Похоже, ему плевать на все. Абсолютно на все. И прежде всего на самого себя.

Андрей сдержался, чтобы не уйти. Вряд ли разговор принесет какой‑то прок. Все равно, что беседовать со стенкой.

– Странное порой случается на трассе. Едешь себе, едешь – и словно вдруг слепнешь. Ты продолжаешь видеть дорогу, другие машины, если они есть. Видишь знаки, сверяешься с картой и потому справедливо считаешь, что все в порядке. Но вдруг ты оказываешься в месте, куда вовсе не должен попасть. Небольшой городок – чистый аккуратный, но он не цель твоего пути. Ты его даже не планировал проезжать. Но город есть, ничего уже не поправить. Все бы ничего, только уехать из города нельзя…

Константин Иванович дернулся, его глаза на мгновение вспыхнули и снова погасли. Но не умерли, что‑то в их глубине продолжало тлеть. Что‑то смотрело сквозь клубы алкогольного тумана.

– Город держит, закольцовывает все дороги. Вроде ничего не сковывает. Ты свободен двигаться в любом направлении. Ан нет. Все попытки выбраться пресекаются на корню. Тебя просто возвращают обратно. Аккуратно, безболезненно.

– Ты кто? – Константин Иванович ощерился. Его кулаки с хрустом сжались.

– Я не могу уехать из этого городка, – спокойно сказал Андрей. – Каким‑то образом попал сюда прошлой ночью – и вот, застрял. Куда бы ни поехал – снова возвращаюсь. Странно, правда?

– Странно… – прямо на пол сплюнул неприятный собеседник. – Что тебе надо?

– Хочу выбраться отсюда. Ты здесь гостишь дольше. Не правда ли? Предлагаю объединить усилия.

Из горла Константина Ивановича вырвались отрывистые каркающие звуки, по всей видимости, обозначающие смех.

– Объединить усилия… – передразнивая, промямлил он. – Ты еще… – он громко икнул, – ничего не видел. Сука, я торчу здесь… – его лицо напряглось, – гребаную неделю. Съездил, сука, к Дашке… Все из‑за нее… – его зубы скрежетнули, кулаки снова сжались.

– Ты с местными общался? – поспешил спросить Андрей, понимая, что еще немного – и собеседник утратит над собой контроль.

– Твари… – он снова икнул, ударил кулаком по столу. – Все улыбаются, сука! Что ни спросишь – ничего не знаем. Все в порядке.

– А городские телефоны? Интернет?

Константин Иванович покачал головой.

– Задушил бы всех! Уроды! Я знаю – это все Нинка подстроила. Узнала, стерва, о Дашке. Хочет, потаскуха, дом себе оставить. На счета мои глаз положила! Думает, на лоха напала. Сейчас…

– Успокойся. Вряд ли во всем этом виноват кто‑то из твоих знакомых.

– А ты что ее защищаешь?! – желтые зубы снова ощерились в оскале. – Потрахиваешь ее, что ли? Это она тебя прислала за мной следить? Ты, урод, сдохнешь здесь!

Пьяный собеседник рванулся через стол, норовя схватить Андрея за горло. Тот ожидал чего‑то подобного, а потому в момент броска успел сместиться в сторону. Противник не удержал равновесия и грохнулся на столешницу. Тарелка с салатом полетела на пол, где со звонким грохотом разлетелась в мелкие осколки. Бутылка с водкой опрокинулась, но до края стола так и не докатилась.

– Сука!.. – прохрипел пьяный.

– Константин Иванович, тебе бы проспаться, – Андрей поднялся из‑за стола. – Ты видел, в кого превратился? Лет‑то тебе сколько? Выглядишь дряхлым стариком из подворотни.

– Тебе какое дело? – брызжа слюной, прошипел вконец разошедшийся собеседник. – Сколько она тебе заплатила? – он выпрямился. Слегка покачиваясь, уставился на Андрея.

– Проспись. Поговорим утром.

Андрей развернулся и направился к столику, где в напряжении сидели Вячеслав и Настя. Во взгляде здоровяка явственно читалось желание угомонить крикливого алкаша.

– Не смей поворачиваться ко мне спиной, урод! Мы еще не закончили!

Андрей услышал грохот, резко обернулся. Их глаза встретились. На бледном лице Константина Ивановича выступили синюшные пятна, лоб покрылся испариной. Он стоял, сжимая кулаки перед собой. Искусанные губы двигались, не издавая ни звука.

– Не делай того, о чем потом пожалеешь, – проговорил медленно и раздельно Андрей. – В тебе говорит она, – он указал на бутылку водки, лежащую на столе неудавшегося собеседника.

– Ты действительно так думаешь? – хихикнул тот, но в его глазах не отразилось и намека на веселье.

– Да.

– Ты сделаешь всем большую услугу, если поскорее сдохнешь. Ей, – он указал на девушку, застывшую за барной стойкой. – Им, – кивок на примолкших посетителей. – Всем! Хочешь выбраться отсюда?

– Хочу.

– Выпусти себе кишки – это самый быстрый способ. Он решит все проблемы.

– Воздержусь, пожалуй, – поморщился Андрей.

– Как знаешь, – собеседник снова хихикнул, отступил на шаг. Его руки опустились. Ладони била мелкая дрожь. С поросшего густой щетиной подбородка стекала нитка слюны.

Андрей покачал головой. Беседы не получилось. Константин Иванович пребывал явно не в себе. Успел допиться до белой горячки? Такой и наутро вряд ли будет способен адекватно воспринимать разговор. Тем более, наверняка сейчас же вернется к дальнейшему распитию.

– Хрен с тобой. Хочешь бухать дальше – вперед. Только в бутылке правды и спасения нет.

Пьяный собеседник сплюнул себе под ноги, утерся рукавом. Несколько секунд он словно соображал, как поступить дальше, но, в конце концов, отвернулся обратно к своему столику, тяжело осел на скамью. Дрожащая рука потянулась к бутылке.

– Отлично поговорили, – усмехнулся Вячеслав, когда Андрей уселся напротив него. – Вообще этот говнюк явно напрашивается на совсем другое обращение. Видно же – привык говорить свысока. Даже сейчас, когда оказался в глубокой заднице.

– В той же, что и мы, – сказал Андрей, ковыряясь вилкой в зеленом салате с оливками. Есть расхотелось.

– Ты меня с ним не ровняй, – с нажимом произнес здоровяк. – Я таких, как он, терпеть не могу. Свиньи они. Хотя даже свиней обижать не хочется.

– Вяч, чего ты разошелся? – с удивлением в голосе спросила Настя. – Сам же слышал – запутался человек в себе.

– Он в своих мозгах запутался! Если там, в башке, еще что‑то осталось. Какую‑то чушь нес! Ладно, плевать на него. Пусть делает, что хочет, лишь бы не вонял.

– О, а вот и он. Наш друг куда‑то намылился, – проговорил Вячеслав, следя взглядом за кем‑то за спиной Андрея. И снова отвратительный смрад накрыл троицу. Настя даже зажмурилась, прикрыла ладонью нос и рот.

Мимо неровной, но быстрой походкой прошествовал Константин Иванович. В руке он сжимал бутылку водки. Не проронив ни слова, смотря четко перед собой, покинул зал.

– Слушай, Вяч, – Андрей протяжно выдохнул, нахмурился. – А вчерашняя девчонка, ты ее телефончик не взял случайно?

– Зачем? – пожал плечами здоровяк. – Покувыркались – и разбежались. Все по–честному.

– Не хочешь еще разок к ней в гости заскочить?

– Да можно… Подожди, к чему ты это?

– Вы же немного сблизились, так? – усмехнулся Андрей. – А со знакомым человеком говорить проще. Расспросить о чертовщине, что вокруг нас творится. Или вокруг города.

– Это мысль, – кивнул Вячеслав.

– У нее интернет есть? – оживилась Настя.

– Откуда я знаю? Не за компом посидеть ходил.

– Так узнай, – девушка спокойно смотрела на мужчину, а тот выглядел так, будто должен вот–вот зайти в клетку с минотавром.

– Ладно. Все равно ночевать здесь придется. Так хоть кто‑то постель согреет.

Настя поморщилась, но от комментариев удержалась.

Входная дверь распахнулась с такой силой, что врезалась в стену. Колокольчик, висящий над ней, сорвало с тонкой веревки, бросило на пол.

Вячеслав резко обернулся, Андрей привстал над лавкой.

В зал ворвался Константин Иванович. Дышал он громко, с присвистом. В глазах пылают огни безумия, на губах застыла радостная улыбка. Пьяница, который совсем недавно еле ворочал языком, будто протрезвел.

– Ну, тварь… – Вячеслав развернулся на лавке.

– Стой! – окликнул его Андрей.

Бензин. По залу поплыл отчетливый запах бензина.

– Он… – голос Насти дрогнул.

Константин Иванович был мокр. С ног до головы. Прозрачные струйки стекали с его волос и одежды, скапливались у ног цветной лужей. В одной руке он держал зажженную зажигалку, второй видно не было.

– Ты это что удумал?! – крикнул Вячеслав.

Пьяный резко развернулся. Андрей успел увидеть, что тот зажимает в руке. Увидеть успел, а вот увернуться – нет. Удивительно, с какой скоростью человек, недостаточно уверенно стоящий на ногах, способен метнуть снаряд. Он метнул бутылку. Андрей дернулся, но оттого лишь потерял равновесие. В голову врезалось с такой силой, что его опрокинуло. Уже падая в фонтане стеклянных брызг, он услышал пронзительный визг Насти, ругань Вячеслава. Что‑то вспыхнуло – и перед глазами потемнело. А еще через мгновение затылок врезался во что‑то твердое.

Сознания он не потерял. По крайней мере, потерял не сразу. Некоторое время до него доносились сильно приглушенные звуки. Кто‑то кричал, кто‑то пробегал мимо. Вроде бы что‑то шумело. Настойчиво, точно завывающий в зимнюю стужу ветер. Но холода нет. Тело онемело, не слушалось. Андрей понимал, что надо встать, надо хотя бы открыть глаза, но мысли беспомощно разбивались о заслон, внезапно возникший в сознании. Темная тягучая пелена сковывала движения, липкой патокой заливала извилины.

Его приподняли, куда‑то понесли. Андрей чувствовал горький запах. Он оплетал мягкими кольцами, уплывал куда‑то в темноту. Запах – единственное ощущение, которое казалось реальным, в которое можно верить. Где‑то глубоко внутри тела родился нарастающий зуд. Он распространялся по венам, дергал за нервные окончания. Странно, вроде как хочешь чихнуть, но не можешь. Вот только желание не проходит – оно множится, ширится, набухает до боли и в без того гудящей голове.

В затылке пульсирует… нет, не боль. Просто очень тяжело. И эта тяжесть кажется живой, точно к голове присосалась огромная пиявка, выкачивающая из него кровь. Или мозг. Что‑то теплое стекает по лицу, струится за шиворот.

Что происходит?

Андрей поднес руку к голове. Пальцы коснулись чего‑то липкого.

Тяжело. Сидящая на затылке тварь явно растет. Скинуть ее! Освободиться от гнета! От внушенного себе омерзения по спине побежали мурашки. Все еще не видя ничего вокруг, Андрей завалился набок, остервенело затряс головой, руками попытался сорвать с себя кровососущую тварь.

Твари не оказалось. Но и тяжесть не исчезла. Стало только хуже. Густая темнота закружилась, толкнулась изнутри рвотным позывом.

Андрей попытался собрать осколки мыслей в одно целое.

Его что‑то ударило. Сильно и неожиданно. Была вспышка, а потом он выключился. Или не выключился? Вспышка… Огонь… Запах дыма… Да, дым! Пахнет дымом! Этого еще не хватало.

Он протер глаза. С трудом проморгался. Ощущение такое, будто под веки насыпали пепла. Картинка возвращалась медленно. Кромешная темнота сменилась размытыми оранжевыми пятнами.

– Есть кто живой? – прохрипел он, с трудом ворочая неожиданно огромным языком.

Живые были, но почему‑то не отзывались. Рядом кто‑то шебуршался, слышались невнятные слова, тяжелое дыхание.

– Эй! Кто‑нибудь, – Андрей закашлялся, пытаясь исторгнуть из себя склизкие комья пыли, которые, как ему казалось, облепили дыхательные пути и уже заволакивали легкие.

Мимо кто‑то прошел. Возможно, даже переступил через него.

– Помогите, – прошептал Андрей. Во рту стоял все тот же горький привкус.

Неожиданно тихие невнятные звуки разорвал душераздирающий вопль. Кричал мужчина. Кричал отчаянно, срывая голос, раздирая глотку в клочья.

От услышанного Андрея буквально физически вмяло в пол. Он застыл, перестал дышать, а в ушах все продолжали тянуться отголоски безумного вопля. Они ввинчивались в череп, полосовали барабанные перепонки, вгрызались в мозг, наполняя его паникой.

Мимо снова кто‑то прошел. По ноге ударило чем‑то тяжелым. Андрей вздрогнул. Внутри все оборвалось. Он лежал, не шелохнувшись, ожидая повторения вопля, но крик угас окончательно. Только где‑то в стороне, на самой периферии слышимости, ощущалась натужная возня.

Андрей попытался подняться, но руки предательски подгибались, ладони скользили по чему‑то шершавому, но рыхлому.

– Он живой? – вдруг спросил женский голос. Мягкий и приятный.

– Я же проверял… – голос мужской. Удивленный и немного раздраженный.

– Сам посмотри. Шевелится.

– Жук навозный… – короткие смешки. – Смотри, как барахтается.

Андрей напряг зрение, но оранжевые пятна не желали фокусироваться, а больше он ничего не видел. Отвратительное ощущение, полная беспомощность. Конечно, говорившие могут входить в бригаду пожарных или медиков, прибывших в мотель. Но вот тон, которым они обсуждали его, очень не нравился Андрею.

– Теперь моя очередь играть… – говорящая аж задохнулась.

– Ты их слишком быстро ломаешь, – наставительно проговорил мужчина. – Откуда в тебе столько нетерпения?

– Ну пожалуйста, – взмолилась женщина. – Обещаю оставить и тебе кусочек.

Андрей сглотнул. Начал отползать, но почти сразу уперся спиной в какую‑то преграду. Он слеп, как крот, а кто‑то стоит и обсуждает его, словно он скотина, предназначенная на убой.

– Ты должна мне, – снова заговорил мужчина. – Хочу тебя. Прямо сейчас.

Послышался смех, звуки борьбы, потом отрывистый женский возглас.

– Видишь, я уже мокрая, – ее дыхание сбилось. Слова звучали отрывисто.

– Иди ко мне.

– Сначала игра.

– Ладно, он твой! – последние слова мужчина уже не проговорил – прорычал.

Андрей яростно тер глаза одной рукой, а вторую выставил перед собой. Зрение возвращалось, но слишком медленно.

– Бедненький. Ничего не видишь?

Женщина засмеялась. Ее тень мелькала перед глазами, на время заслоняла оранжевые пятна.

– Страшно, наверное?

Андрей стиснул зубы. Собственное сердце остервенело билось в груди, оглушало. Шаги совсем рядом. Что‑то скрипит под подошвами, выдает движение.

Размытый рывок – по щеке что‑то скользнуло. Андрей отмахнулся, но рука лишь вспорола воздух. Боль с запозданием резанула сознание, потекла каплями крови из рассеченной щеки.

– Он забавный! – засмеялась женщина. – Нет, ну посмотри. Не то, что тот бука…

– Хочешь его?

– А можно?

– Ты же знаешь, ради тебя…

– Я знала, что ты самый лучший! – воскликнула женщина. – Хочу его. Очень.

Что‑то звякнуло. Словно провели друг по другу длинными клинками.

– Только не торопись, как в прошлый раз, – сказал мужчина.

– Помню–помню… – осторожные шаги движутся по дуге, обходят. Мягкие, точно у кошки. – Ты его подержишь?

– Конечно, любовь моя.

Андрей напрягся, ожидая нападения. Эти двое, кем бы они ни были, казались ему сосредоточением опасности. Мысли о возможном пожаре отошли на второй план.

Где все?! Где Настя, где ворчливый здоровяк? Сколько прошло времени с того момента, как он получил бутылкой по голове?

В него кто‑то врезался. Цепкие пальцы обхватили за плечи, с легкостью оторвали от пола. Спины коснулось не то дуновение ветра, не то легкое поглаживание. Однако через секунду Андрей изогнулся, застонал. Его полосовали, словно издохшую тушу. Но в то же время боль долгожданным светом вспыхнула в слепых глазах. Тьма дрогнула, на мгновение набухла, точно не желала отступать, а потом начала съеживаться, бледнеть.

– Я войду в тебя так глубоко, что ты задохнешься… – послышался над ухом женский шепот. – Захлебнешься своей блевотиной.

В нос Андрею ударил густой запах пота и немытых тел. Щеки коснулись холодные липкие пальцы. Двигаясь по коже, они будто оставляли за собой морозный след, глубоко въедающийся в плоть.

Тени обретали очертания. Вот только рассмотреть их подробнее Андрей не успел. Костлявая рука перехватила его за горло, приподняла еще выше, а потом просто впечатала в пол. Что‑то хрустнуло, воздух из легких вырвался сдавленным хрипом, в глазах снова потемнело. На его живот кто‑то уселся. Руки дернули, завели за голову.

– Возвращайся, милый, – сквозь звон в ушах донесся женский голос. – Ты нужен мне здесь. Не уходи. Не сейчас. Я сама отпущу тебя, – она засмеялась.

Андрей судорожно хватал воздух ртом. Сил не осталось даже на то, чтобы попытаться сопротивляться. В горле першило, а в грудь словно вбили кол.

– Ты знаешь, что такое боль? – спросила женщина.

Ее холодные пальцы легли на его щеку – повернули голову из стороны в сторону.

– Знаешь?

Он попытался ответить. Пока есть диалог, у него остается шанс усыпить их бдительность, а значит – спастись. Но как говорить, когда язык – неповоротливый кусок разбухшей плоти?

От нее воняло, словно от помойной кучи. Ее липкое прикосновение – касание гнилого мяса, кишащего плотоядными паразитами.

– Уверена, ты недооцениваешь значимость боли, – продолжила женщина. – Они все недооценивали. А зря. Мы показали ее истинное значение. Всем показали… Правда, любимый?

– И покажем снова. Уже другим, – подтвердил мужчина. – Ведь нам так сложно отказать…

Они засмеялись.

Андрей почувствовал, как что‑то острое уперлось ему под подбородок. Шило или гвоздь?.. Пришлось запрокинуть голову. Он приоткрыл глаза. Темная муть все еще клубилась, но опадала, съеживалась.