Текст книги "Времена былинные. Книга Вторая. Вольные стрелки (СИ)"

Автор книги: Максим Макеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

Вторым этапом добавили комплект цилиндров для повторного использования пара. Чуть не половину машины, правда, доработать пришлось, но результат того стоил. Мощность стала ещё больше, размеры двигателя выросли, а вот расход топлива сильно упал. Ну и напоследок оснастили всё это хозяйство замкнутой системой подачи воды и конденсатором. Расход топлива рухнул, а я заработал подзатыльник от деда. Мол, чего раньше так не делали? В ответ Буревой тоже получил по шапке. Ткнул его носом в увесистую стопку бумаги с расчётами и свойствами материла, брат мой названный всё понял правильно. Да, новые инструменты и материалы сыграли свою роль, не зря мы всю зиму маялись.

Неделю гоняли двигатель на ресурсных испытаниях, всего-то пять мелких поломок было. После того, как убедились в правильности новых решений, устроили проверку на прочность. Максимально подняли давление в котле, в топку шло всё, включая скипидар. Паровик громко урчал, но ломаться отказывался. Наконец, нашли самое слабое место – новый бак с водой, через который проходили трубки конденсатора. У него вырвало систему долива. Получается, что мы добились "естественной" безопасности двигателя. В котёл у нас идёт теперь перегретая вода, я так понял. При этом повышена прочность элементов конструкции. А выход пара у нагревательной установки такой, что в случае критического повышения давления первым ломается ёмкость с перегретой водой, лишая двигатель рабочего тела. Я, если честно, на такое не рассчитывал, но бонус получился приятный. Следующие испытания нового механизма будут на поле. Трактор теперь станет полностью железным, лишь плашки деревянные останутся в роли грунтозацепов на колёсах. Если система себя хорошо покажет – станем менять остальные механизмы в деревне.

Юра тем временем готовил рыбацкий баркас к выходу на озеро. Сам смолил и забивал паклей щели, передавал новые знания нам. Их, правда, было совсем мало, но некоторые вещи были полезные. Мы сознательно в процесс практически не вмешивались, лишь помогали ему в некоторых отдельных моментах. Где словом, где – советом, а где и руками поработать пришлось.Юрка проникся нашим доверием к нему, и всё меньше вспоминал о том, что хотел уйти на вольные хлеба. Ну так того и добивались! Остальные корелы тоже постепенно находили своё место в нашем обществе, кто в мастерских, кто на поле, кто в части лекарских и домашних дел. Политика разделения по разным работам невольников, с подспудной минимизацией их взаимного общения, которую проводили с моей подачи, принесла плоды. Пленные теперь не старались всегда держаться вместе, а всё больше находили родственные души среди Игнатьевых. Роза спелась со Смеяной, Лада с Веселиной проводила много времени, а Сати и Вера тянулись к Агне и Леде, воспринимая их скорее как тётушек. Толик нашёл себя в компании Олеся и Обеслава, ну а Юрка стал лепшим корешем для Кукши.

До начала полевого сезона трудились над новыми машинами. Заменили агрегаты на производстве, в горячем цеху, подготовили двигатель для сейнера. Старые поделки уходили в металлолом, который шёл на выделку новых машин. Лишь самый наш первый трактор трогать не стали. Он нам дорог как память, поставлю его потом в гараже на вечное хранение. К началу полевых работ всю тягу в деревне мы поменяли на двигатели второго поколения – экономичнее, долговечнее, легче и прочнее. А вот мощность подбирали уже индивидуально, играя количеством цилиндров, их размерами, котлами. Дрова, что раньше уходили в топки паровиков, словно в чёрную дыру, стали даже накапливаться. Ну а замкнутая система подачи воды позволила отказаться от затрат ресурсов на перевозку живительной влаги от озера и накопления её в огромных бочках, убрать непрерывный процесс подготовки рабочего тела путём его чистки и выпаривания.

Началась посевная.Пока мы с дедом меняли тягу, остальные жители, включая корелов, сделали массу рассады и подготовили семена. Пленным работать в теплом помещении, с кучей всяких мелких нужных железных инструментов, накопленных за эти годы, понравилось. Знай себе, пересаживай тонюсенькие стебли да перебирай семена. Разве что барышни мои периодически беззлобно бурчали, мол, Серега дурью мается, вместо того чтобы сделать нормальную большую стеклянную теплицу. Этими разговорами Игнатьевы повергали в шок подростков, особенно когда показали, что значит в их понимании нормальная. Ибо родичи мои рассчитывали на отапливаемый барак, метров сто в длину, целиком крытый стеклом. Ну да, развратил своих родных новыми возможностями и своими рассказами из будущего. Однако пока сырье, что запасли ещё с мурманами, большей частью лежало на складах и ждало переработки. Я хотел переоснастить производство, и только после этого пускать его в дело, с учётом новых знаний и измерительных приборов. Для этого нужно было время, которое мы выгадывали, переводя хозяйство на более экономичные машины. Меньшее потребление дров, отсутствие необходимости в большом количестве воды – по расчётам, скоро мы высвободим значительный людской ресурс. А с новыми станками я надеялся получить новое качество наших поделок. Например, то же стекло, полностью прозрачное, будем делать на новом оборудовании. Да и пиролизный цех надо бы побольше, и лесопилку попробовать на циркулярные пилы перевести. Задумок много...

Буревой вышел в поле на новом тракторе, на подмогу ему подготовили старые машины. И зря мы это сделали, как оказалось. На новом агрегате дед за несколько дней вспахал все поля, и жадно осматривал окрестности на момент "чего б ещё взрыхлить". Так что народ на старых тракторах в основном дрова заготавливал на вновь организованном лесоповале. Причём делали их про запас, вывозить сырьё будет плотами при помощи парового рыбацкого сейнера, что уже практически готов к эксплуатации. Капитаном обновлённого судна должен стать Юра.

Первый же выход его на пароходе ещё долго будет поводом для баек и шуток. Вышли на озеро втроём – я, Юрка, Обеслав. Когда стягивали через блоки трактором сейнер на воду, он промолчал. Когда мы задом (!) вышли из заводи, паренёкещё держался.Но когда поддали паруи пошли с грандиозной скоростью, километров три-пять в час, по воде, юный корел не вытерпел. На коленочках, подальше от шумящей машины, вцепившись в борт Юрка пялился на воду, на нас, на дым, выходящий из трубы, шептал что-то вроде молитвы. Пока я с мурманами вёз подростков в деревню, они ничего не видели и плохо понимали происходящее. Народу куча, а что там шумит – непонятно. Когда ему Обеслав рассказывал про наш способ рыбной ловли – он тоже пропускал мимо ушей, мол, мало что говорят там люди эти непонятные. Даже к тракторам, что со скоростью пешехода двигались по деревне, он привык. А вот когда дрожание палубы своими ногами ощутил, когда лодка понеслась, по местным меркам, за горизонт, да ещё и под управлением Обеслава, Юрка через себя пропустил все шумы и вибрации. Ему стало страшно. Паруса нет, вёсел тоже, три человека на огромном, для такого количества людей, баркасе уходили вдаль от берега. Юрка сел внутрь лодки, боясь показать нос наружу.

Но вот мы таки нашли небольшой косяк и Обеслав сориентировал лодку нужным образом. Я сбросил сеть, и машина медленно двинулась против движения рыбы. Когда троса, удерживающий сеть, натянулся, как струна, Обеслав передал крутящий момент на вал отбора мощности. Крутнулся барабан, сеть начала выходить из воды, ещё и ещё...И серебряная река потекла через ноги, захлёстывая нашего пришлого горе-рыбака. Юрец нашёл в себе силы встать. Встать, и поучаствовать в процессе укладки улова внутрь лодки.Глаза его были наполнены уже не страхом, а ликованием. Рыба для его рода и племени была в всем. На неё и зерно меняли, и железо, и скотину. А если у тебя эта рыба потоком в лодку идёт? А если ты практически ногами по ней ходишь, ещё не сонной, бойкой и скользкой?

Пока вынимали трал, я одним глазом наблюдал за Юркой. У того прямо на лбу читались мысли. Причём разные – от сбросить нас за борт и уплыть на этой чудо-лодке до принесения жертв Озерному Хозяину, который его в это место направил. И если вторая мысль меня вполне устраивала, то от первой надо избавляться. После вытаскивания сети я шепнул Обеславу:

– Глуши мотор, только тихо...

Гул прекратился, нагруженная лодка закачалась на волнах.

– Ну все, приплыли. Поломка, Юрка.Мотор, что лодку тащил, сломался. А до берега ещё плыть и плыть...

Пацан перепугался, причём сильно. Кинулся к борту, глянул на воду, потом по привычке поискал глазами весла, не нашёл их и сник.

– Вплавь можно доплыть, если сил хватит, – я ему подсказал решение, – только тогда лодку придётся бросить. Видишь, какая она капризная! Чуть что не так, если без знаний к делу подошёл, сиди, баклуши бей.

– А она сама не выздоровеет, мотора ваша эта?

– Не, там человек нужен с навыками хитрыми. Запчасти, опять же. Обеслав! Что там у нас, получится отремонтировать?

– Да тут клапан поменять надо! – племянник мне подыгрывал как умел.

– Ну так меняй, есть же запасные?

– Да я не знаю, смогу ли? А то вдруг ещё хуже сделаю...

– Учись, родной, учись, а то когда на море пойдём – кто тебе помогать будет? Или в земли заокеанские.Ну, океан – огромное море, тысячи морей вместе, за ним тоже земля есть...

– Океан... А мы о таком не знали, – Юрка с тоской посмотрел на меня, – а если не сможем поплыть, что, действительно бросать придётся?

– А что? Лодку-то ты забраковал, сказал, на таких вы не ловили, неправильно значит это.

– Ну... я не то имел ввиду, большая она у вас, думал – народу много надо, – Юра огорчённо развёл руками, – а мы втроём справились... Улов жалко, добрый получился... Да и лодка такая ладная...

– Да какой там добрый улов! – Обеслав вылез из двигателя, протирая руки тряпкой машинным от смазки, – так, баловство одно. Вот помню...

Дальше пошли рыбацкие байки. Как, чего, сколько, Юрец только кивал, разинув рот, и в разговор не вмешивался. Понятно, что бред несли, вешая лапшу на уши корелу о размерах отдельных рыбин и объёме улова. Я его подначил, мол, ты же всю жизнь рыбаком быть хотел, неужто и похвастаться нечем? Тот махнул рукой, и уставился на озеро, процедил шёпотом:

– Была бы у меня такая лодка...

– Была бы такая лодка – погиб бы. Причём в первый же выход, это тебе не на бревне долблённом да струганном плавать. Тут ум нужен, знания, товарищи, которые тебе запчасти сделают и машину к походу подготовят, – я кивнул Обеславу, мол, заводи, – видишь как оно получается.Если ты один или просто с семьёй только своей рыбу тянешь – так и будешь побираться да требы Хозяину Озерному класть, чтобы улов послал большой. А если все, как пальцы на руке, в кулак соберутся, то и лодку знатную сделают, и рыбы наловят, на всех, и ещё много чего смогут. Главное – не в одиночку, главное – с товарищами своими держаться крепко, да не предавать их. Понял?

– Понял, – серьёзно кивнул пацан, и машина загудела, пошёл пар из трубы.

– Понял – это хорошо. Мы тут, как ты заметил, вообще много думаем. Вот и ты поразмысли на досуге, где твои товарищи настоящие да как для них жизнь лучше сделать... Обеслав! Что там на компасе? Правь к берегу...

Домой вернулись затемно, Володька у меня дома уже посапывал. Поцеловал жену, облился водой, да давай её допрашивать, как там остальные наши зависимые.

– Притёрлись ребята. Буревой уже поля вспахал, зерно высеял. Теперь овощи сажатьнадо и прочее, вроде конопли с крапивой.Толик деду сильно помогает, по его словам. Девочки с нами весь день, то с Вовкой играли, я просила, то рассадой занимались да семенами. Удивляются всему, как дети малые. У них же с железом туго, а тут даже ящики под рассаду гвоздями сколочены, да ещё и тепло. Когда теплицу нормальную сделаешь? Плёнка порвалась уже местами

– Сделаю, родная моя, обязательно сделаю! Настоящая теплица будет!Весь год свежими овощами питаться станем!

– Сказочник! Как есть сказочник! – пожурила меня Зоря.

– Эх-х-х, – я схватил супругу, та только пискнула, повалил на кровать, – а вот веришь, у нас так и делали. Всю зиму огурцы, грибы да помидоры с капустой. Да ещё и лимоны, да ещё и розы, да ещё и ... Эх, и мы так сделаем, заживём! Веришь мне?

Зоряна погладила мне щеку, поцеловала, и сказала:

– Верю, во всем верю. Будут у нас и огурцы круглый год, и помидоры. Да только вот уже мы зажили так, как и не мечталось мне. Спасибо тебе, за все... – жена потянула меня под одеяло.

Дальнейшее было уже не для чужих глаз и ушей.

До конца весны мы успели всё посадить, удивили ребят не раз. Траву – сажаем, крапиву – сажаем, овощи странные – тоже в землю. Роза прикипела к своему аптекарскому огороду, с ней там Смеяна постоянно крутилась. Толик пару раз успел прокатиться на тракторе, да ещё и перевернуться. Думал – бить будем, а мы только за него переживали, не убился ли? Все обошлось, вместе с ним и посмеялись над тем, как он рыбкой в кусты с заваливающегося трактора сиганул. Вера с Веселиной и Кукшей ходили бить гусей, решили доверить временно оружие самой безобидной и тихой, посмотреть на реакцию. У нас появилась копия Веселины – из старого нашего арбалета гуся подбить не каждый сумеет, а девочка – смогла. Снайпер, талант. Интересно, все, у кого рисовать хорошо получается стреляют хорошо? Глазомер развит, что ли? Лада ворвалась в ткачество, особенно когда на станке работать научилась и выход готовой продукции узрела. Сати больше Вовку нянчила, добрая она очень и детей любит, мы ей шитья всякого надавали, пусть игрушки шьёт младенцу. Она тоже удивлялась иголкам ровным да ниткам крепким.

Больше всех порадовал Юра, пришёл ко мне по утру, дождался, пока все уйдут, да и давай лбом об пол биться.

– Прости меня, Сергей, если не верил я тебе раньше. Теперь вижу, что не врал ты, – пафосно и смешно звучала речь подростка, но он говорил серьёзно, как мог, – да прошу тебя, если разрешишь, у вас тут учиться крепко да помогать вам во всём, чтобы ума-разума набраться. Позволишь ли? Я рабом и дальше готов...

– Не раб ты. Зависимый – так то потому, что пользы пока от тебя было мало, а так – не раб, и слово то забудь. Мы все сделаем по Закону, и если ты читал его?...

Юрка кивнул, Законы он штудировал часто, чтения навык отрабатывал, а других книг почти не было.

– Так вот, обратил ты наверное внимание, что разницы у нас по Закону нет никакой, между нами и вами, разве что в нашей жизни вы пока соображаете плохо, вот и держат вас строго, чтобы не убились и не покалечились, для вашей же пользы. И теперь ты сам ко мне пришёл, чего мы собственно и ждали все.

У Юрки вытянулось лицо, я усмехнулся:

– Ты правда думал, что мы себя так ведём из злобы какой или чтобы рабов своих не упустить? Да ты просто подумай, теперь-то в курсе поди, что нам лучше было – вас охранять, людей на это каждую ночь отправлять, или самим жить? Без пленников? Неужто считаешь, что те работы, на которые мы вас поставили, мы бы сами трактором да механизмами своими не сделали? Наивный! То для вас делали, чтобы ты вот так пришёл сюда когда осознаешь, жизнь когда другую узнаешь, да решение сам примешь. Так что – добро пожаловать на следующий уровень вольности! Вот теперь ты товарищ нам, и сейчас тебя к клятве можно подводить. Молодец!

Я крепко пожал Юре руку, пришлось ладонь корела самому взять – тот жеста не знал такого. Так и стоял парнишка с очумевшим видом, тряс конечностью. Самое главное мы с пленными сделали – авторитета их, Юрку, на свою сторону переманили. Я по глазам его видел, что не затаил он ничего худого, не умеет ещё онврать профессионально. Теперь и остальные подтянутся, тем более что следующий уровень вольности все уже заслужили. Дальше дело за мной – книжки делать да уроки вести, пусть образовываются.

Но это – по осени, а сейчас всё-таки День Защиты детей. А значит, праздник у детей, даже у таких великовозрастных.

4.Деревня на Ладожском озере. Лето-осень 860 года

Постепенно к присяге-клятве привели всех пленных. Новый уровень предполагал относительную свободу действий, поэтому и потребовалось обратиться к высшим силам, чтобы связать их обещания мистическими узами. Все делали по воскресеньям, в торжественной обстановке. Начали с Юрки, привели его на Перуново поле, рассказали что это за идолы и почему они так важны для нас. Там и принёс он присягу-клятву, предками клялся, Перуном, Сварогом и Озерным Хозяином, его богом главным. Мы вручили парнишке обновлённые значки, сделали необходимые отметки в паспортах.

Идолы наши смотрелись внушительно. И красиво – девушки разбили палисадники вокруг, дед сделал небольшой постоянный стол для подношений и таких вот торжественных церемоний. После обряда перехода Юрки на следующий уровень, пленные ходили, читали надписи на памятных табличках. Прониклись сутью написанного:

– А нашим родичам даже никто столбик не поставил, – чуть не заплакала Лада, – горько им там, без нас будет, без памяти нашей...

– Хм, тоже верно. Ладно, Кузнечикова, ты не горюй, придумаем что-нибудь, – я кивнул деду, приобнял супругу, которая несла Вовку, и мы пошли на праздничный ужин.

После ужина уже с Веселиной наедине продумали как и что сделать, деда подключили, для решения вопросов мистических Потом пленных незаметно поспрашивали, выясняли некоторые непонятные моменты. В итоге, к моменту моего и Перунового Дня Рождения, пленные застали на поле нечто новое. Впритык к идолам Перуна и Сварога, лицом на запад стоялновый дубовый столб. На нём был изображён суровый старик с длинной бородой, который правил лодку.В ногах у него плескалась рыба, а из-за плеча выглядывал острога, очень похожая на трезубец. Такая себе карикатура на Посейдона у Буревоя получилась. И табличка своя имелась, на которой было небольшое сообщение о набеге данов на деревню корелов, описание событий пленения наших подростков, их вызволения, смерти разорителей рыбацкого посёлка, которую организовали Игнатьевы и мурманы. В конце, традиционно уже, был призыв к живым не забывать памяти павших. Я прокомментировал новую религиозную постройку:

– Вот, для вас сделали, это Хозяин ваш Озёрный.Это место для треб, для помина сюда класть надо. Что на табличке – сами прочитаете, чай, не первый уровень вольности, – подростки чуть ухмыльнулись, – потом список родичей дадите, мы его ниже на табличке запишем.

Оставил ребят без конвоя даже на поле. Вернулись они чуть опечаленные, но с благодарностью в глазах. Девочки даже чуть поплакать успели. Вечером же устроили с Буревоем световое шоу с прожекторами. Столбы света было видно далеко, близко, правда, корелов не подпустили. Мотивировали тем, что наши боги – Перун и Сварог – должны сейчас разобраться, как быть с новым коллегой по мистическому делу. Минут двадцать прожектора зажигались и гасли, я их двигал в разные стороны, пятно света носилось по лесам и тучам. Наконец, прожектора уставились в зенит, посветили ещё какое-то время и погасли. Мы с дедом вернулись в деревню. На нас с умоляющими глазами смотрели корелы.

– Всё, приняли Перун и Сварог товарища нового. Сказали, толпой веселее, да и тот вроде мужиком оказался неплохим, компанейским, – оттирая грязь с рук заявил я пленным, – теперь тут тоже требы принимать станет. И предкам вашим скажет, чтобы на это место внимания обратили. Если, конечно, частичка их рода-племени в Москве корни пустит.

– Да мы...! Да я...! Никогда отсюда!.. За Россию!.. – понеслось со всех сторон, подростки сильно переживали насчёт дел религиозных и мистических.

– Ну дык пока не совсем богам ясно, надолго ли вы тут. Перун, вон, сказал, что пока железным не надо Хозяина вашего делать Вдруг уйдёте из Москвы? С собой, что ли, тяжесть потом такую тащить? – идолы Перуна и Сварога были одеты в чугунные кольца, и казались полностью металлическими.

– Я точно тут останусь, – заявил Толик, – в любом статусе.

– И я! И я! И Мы с Юрой! – понеслось со всех сторон.

– Ну вот время пройдёт, Хозяин ваш приживётся на новом месте, тогда и его в железо оденем. Чтобы крепко стоял, – подытожил Буревой.

Мы получили новую массу уверений в том, что корелы больше никуда не собираются. Вот так, экономически, политически и религиозно, привязывали к нам ребят. Если и впрямь подвижек с их стороны в сторону ухода не будет, мы к декабрю чугунного Озёрного Хозяина сделаем. Нам не жалко, а к подросткам мы и сами уже привязываться начали.

Лето было тёплое, дождей было достаточно для посевов, солнца тоже было много, земля за три года неурожая отошла.Это позволяло рассчитывать на прибавку в продовольствии. Подростки окончательно вписались в коллектив, их статус теперь определяло только отсутствие оружия, да и то дело наживное. То ли идол свою роль сыграл, то ли просто они поняли, что с нами лучше, но работали добросовестно, а отдыхали – радостно. Юрка подошёл даже насчёт женитьбы на Ладе, но мы его ткнули носом в Закон, мол, мала ещё невеста, подождать надо. Корел расстроился, а Лада – так наоборот! Не то, что замуж не хотела, просто приятно ей было осознавать, что будет она первой законной невестой. Это ей наши барышни с моей подачи на уши напели, мол, все так, по обычаю – а она первой по Закону будет! И запись о том через многие лета протянется, что была такая первая невеста Москвы, Лада. И сошлись они не просто с мужем, как обычай говорил, ну как мы с Зорей например, а по Закону! Кому ж такого не захочется? Это ж как первый космонавт – будут ещё тысячи после, но первый-то на веки-вечные один, что не делай. А теперь представьте себе такое вот, только натянутое на невесту в возрасте бурления гормонов? Представили? Во-о-от, и нам хорошо, дополнительный стимул не покидать деревню, и ей радость – под это дело Лада таку-у-ую свадьбу себе закатить хочет, чтобы все вокруг обзавидовались. Правда, кроме нас в окрестностях никого – но летопись-то есть! Пусть сквозь века завидуют!

Другая причина отложить свадьбу была физиологическая.Корелам надо было нормально развиться. Последние три года, по их рассказам, хорошего урожая не было нигде, вот и были они малость рахитичные, недокормленные. Только у нас наливаться здоровьем начали и расти, вверх и вширь. Особенно по Юрке это заметно было.Он при появлении в Москве на полголовы ниже Кукши был, и худой, как жердь. Сейчас и в росте сравнялись, да и плечами догонять стал. Кукша его даже пытался для тренировок с деревянным оружием использовать, но Юрку надо было очень сильно натаскивать на это, вообще никакого навыка не имелось. Кроме махания топором да рыбалки за свои семнадцать лет других умений не было, до появления в нашей деревне.

Промышленный потенциал Москвы рос. Мы с дедом проектировали и создавали станки, трактора, меняли существующие приспособления. Всё больше и больше народ проникался новыми возможностями научного подхода. Новая мощная машина на рыболовном судне позволила нам вывести очень много ресурсов с лесоповалов. Днём вязали плоты, грузили их лесом, ночью, подсвечивая скипидарными прожекторами, выводили на озеро. До утра вся деревня тягала сырьё в крепость, в субботу такое делали и весь выходной потом отсыпались. Один раз сгоняли к болоту, руду мыли. С обновлёнными промывочными лотками и приспособлениями, мощными тракторами, мы справились за пару дней – дольше результат в деревню тягали да кирпичи сушили. Пиролизный каскад наш увеличился в размерах в несколько раз, выдавая великолепный древесный уголь и кучу смолы, дёгтя, скипидара. Выварки для иголок тоже модернизировали. Ткацкие машины стали быстрее, мощнее, точнее.

На месте выходов соли появились стационарные постройки. К ним добавилась перевозная установка для выварки и сбора золы. В неё только землю загружать надо и сено – остальное привод трактора делает. Мешает, проталкивает раствор через фильтры, подаёт его на раскалённые лопасти, сбивает с последних соль, удаляет землю – всё делает пар, только регулировать процесс надо. Лесопилка таки обросла циркулярными кругами, хоть и повозиться пришлось с центровкой и зубьями. Станки по металлу и дереву, паровой молот и штамповочная машина – всё шло на замену. Само собой, не за неделю и даже не за месяц. Производственный план расписан чуть не на год. В каких-то станках меняли только отдельные узлы, в других – только двигатели и сцепление, с третьих обошлись косметическими изменениями, а модернизация четвёртых вообще находилась на стадии проектирования. Но и то, что мы успели сделать за лето, вносило существенный вклад в развитие производства. Так, знание свойств материалов позволило, наконец-то, выливать в индукционной печи нормальные пуансоны и матрицы, фрезы и свёрла. Металлообработка сделала гигантский шаг вперёд, подтолкнув остальные направления. На инструментальную сталь шли расплавы железа с примесями некоторых камней из дедовой коллекции. В это собрание минералов добавились и мои подарки с Ладожского торга.

Они с одной стороны подтолкнули прогресс. Например, стекло теперь мы лили в ванну с расплавленным оловом. Ровненькое такое получалось, крепкое и почти прозрачное изделие. И отдирать олово от стекла было сущим удовольствием! Прозрачности же добились многократной комплексной очисткой сырья на всех этапах – золы, поташа, песка, известняка. Очищали всеми доступными способами, включающие секретные, вроде прогона через новый мощный электромагнит в особом закутке горячего цеха. Оказалось, в основном зола давала зеленоваты отлив. После обработки её сильным магнитным полем оттенок почти ушёл. Примесь же, что давала его, осела на корпусе установки в виде микроскопической пыли. Её дед уволок к себе в лабораторию, стал шаманить. С пылью, и ещё сотнями веществ и минералов Буревой проводил опыты. Новые приборы да подарки с Ладоги дали столько возможностей, что дед просто задыхался. Раньше он, например, не мог выпаривать скипидар нормально, а с новым термометром дело пошло, постепенно можно температуру меня, собирая пары в отдельные ёмкости более чистый спирт для промывки иголок, грязный уксус, что шёл на промывку паровых машин и обработку тканей, и кучу других растворов, опознать которые мы не могли. А это – новые опыты, по смешиванию и прогреву, выпариванию и изучению свойств.

Пришлось упорядочить наши научные изыскания. Причём не только в части химии, но и механики, ткачества, по всем видам деятельности. Я разрабатывал программы для исследований и реализовывал их руками моих родственников – зависимым не хватало ещё ума и понимания. А это новые лабораторные приборы, ещё больше веществ и материалов для изучения. У нас выделились отдельные направления научной работы – выявление свойств материалов для строительства, металлургия, аграрные эксперименты, где испытывали в качестве удобрений разные виды смесей. Была группа по животноводству, в которой Смеяна пыталась представить требования к содержанию животных, составу кормов и порядку ухода за скотиной. Даже социальные науки появились!Моя супруга с мелким Вовкой сидела, параллельно формализуя наши взаимоотношения и ведя учёт. По части исследований местности были также две группы – условные геологи и условные ботаники. Первые таскали камни, землю, глину, песок, вторые – собирали гербарии и делали их описание.

Всё это требовало новых знаний, и привело в изменению процесса учёбы – я просто не успевал разрываться в разные стороны. Эксперименты и обновление производства на новом технологическом уровне выявило новую нехватку – мало было образованных людей. Письмо и счёт хоть и помогали в работе, но только на уровне "сделать, как написано". Но к новым требованиями к точности и качеству обработки, использованию измерительных приборов и правильному соблюдению выявленных технологий,к другой мощности и скорости паровиков Игнатьевы оказались не готовы. Это приводило к большому количеству брака и затратам на бесконечные переделки и доработки. Да и времени на помощь барышням и детям в части организации труда уходило много.

Раньше я мог поставить, например, Власа за деревообрабатывающий станок, выдать ему болванку-образец и оставить работать. Через пару дней мелкий приносил детали, которые были очень похожи на нужные. Из этих поделок притиркой да доработкой по месту я с Буревоем собирал агрегат. Теперь же такое не прокатывало – точность нужна другая, материал только тот, который указан в технологической карте, станок деревообрабатывающий запускается посредством сложного комплекса последовательных действий и внимательного наблюдения за показаниями приборов. Иначе никак – другие скорости, мощности, показатели надёжности и нагрузки. Соответственно, сложность процессов увеличивалась, как и объём писанины по каждому из них. А это привело к отсутствию понимания происходящего и важности каждого требования, оформленного в технологической карте. Особенно дети не справлялись, не могли держать в голове одновременно кучу текста. Вот и выходило, что тут забыл, здесь "забил", а последние три исправления отбросил – и вместо вала для ткацкого станка, что должен выдерживать чуть не три сотни оборотов в минуту, нам приносили некий дрын, который не устанавливался в пазы, крутился как Перун на душу положит, и ломался при первом же запуске. По факту поставить работать самостоятельно можно было только троих из Игнатьевых – меня, Буревоя и Леду, уж очень она барышня щепетильная. Я знал единственный способ преодолеть эту загвоздку – добиться полного осознания того, чем я заставлял делать своих родственников. Нужно, чтобы на физическом и химическом уровне они представляли себе процессы производства и чётко понимали, как будут работать те устройства, для которых мы делаем запчасти.

Настал момент, которого я всегда боялся – надо начинать преподавать науки, не просто арифметику из двух-четырех действий и письмо, а именно науку. Физика, химия, природоведение, заменявшее нам географию, биологий с медициной как один предмет – я вычленял из памяти всё, что мог вспомнить. Формулы и константы, законы и принципы, научные анекдоты и механические устройства, задачи. Кипа бумаги с конспектами росла, ширилась, и я понял, что утону в ней гораздо быстрее, чем смогу что-то преподать. После долгих раздумий, решил привлечь родственников. Дал им данные о расчёте скорости, пути, расстояния, да и заставил написать своими словамиконспекты. Не поняли сперва, пришлось три раза одну и ту же тему читать. Приноровились, выдали мне материал. Провёл экзамен по теме, с решением задач, разбил по его результатам людей на четыре группы. Одни хорошо поняли теорию и написали приличные конспекты. Вторые – практику освоили, решили задачи. Третьи разобрались полностью в теме, осознав и то, и другое, и правильно применив знания на практике. Последние разобрались слабо. Перетасовал родных в несколько кучек, чтобы в каждой было по представителю разных групп, двинулись дальше – начали изучать ускорение.