Текст книги "Времена былинные. Книга Вторая. Вольные стрелки (СИ)"

Автор книги: Максим Макеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

Вот и получается у нас, с учётом возраста наших пленников, пионерский лагерь строгого режима. Кормим мы их от пуза, одёжка – на порядок лучше той рванины, в которой мы их привезли. Жилье – дворец по местным меркам, работа – самая простая, ничего сложного им доверить пока нельзя, иза пределы крепости мы их не выпускаем. Так, принеси-подай, тут копай, туда беги, тут придержи, после занятий – сиди в доме и не рыпаться. Сейчас вот привыкнут к этому – дадим чуть свободы и посмотрим, как они ей распорядятся.

Сначала заработали переход в следующую группу вольности Лада и Роза. У первой были самые большие успехи в учёбе и не было нареканий со стороны куратора. Вторая девочка, ей пятнадцать, была переведена за особые заслуги. Они заключались в найденной ей травке, которой она спасла Толика от сильнейшей диареи. Нашла лекарствов нашем сене, сама что-то заварила и скормила отвар болезному. Толик, который непонятно где отравился, за что, кстати, заслужил три дня отработок, за несоблюдение правил гигиены, до её снадобья все свободное и даже часть рабочего времени проводил в "заседаниях". Наши лекарственныетравки не помогали, может, метаболизм другой, или мы что неправильно сделали. А Роза его на ноги поставили за день. Вот за такое мы и переводили её вверх по иерархии. Причём она все сделала втихаря, если бы пацан сам не рассказал об этом Кукше, мы бы и не узнали. Пытали потом Розу на момент её знаний – оказалось, бабушка у неё знахарка была, вот и нахваталась.

Процесс перехода обставили торжественно, в начале ноября, в воскресенье, собрали всех, включая пленных, в актовом зале, сделали праздничный стол. Я толкнул речь:

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать переход на новый уровень двух наших жителей – Лады и Розы.За заслуги ваши вы получаете больше свободы, но смотрите! Как бы вы высоко не взлетели, за леность и другие проступки, всегда можно упасть. А этовсегда больно, и возврат ваш в вольный статус будет ещё сложнее и труднее. Берегите честно вами заработанное, и приумножайте, а мы вам в этом поможем.

Речь подростков задела. Это был первый раз, когда наша община в моем лице не простоприказывала делать что-то, а заявила, что помогать будем. Тут такое в новинку, пусть подумают на досуге.

– Новые свободы для вас, согласно нашим Законам, предоставлены за успехи в учёбе, труде, и заособые заслуги. Поэтому подходите к столу по одному, кого вызывать буду, получайте награду.

Награда лежала передо мной на столе в виде исправленных паспортов и новых отличительных значков.

– Роза! Поздравляю тебя с новым статусом! Теперь ты сможешь час времени проводить в рабочий день с нами в актовом зале, после занятий. В выходной – два часа. Спасибо тебе за травку полезную, мы тебе все благодарны. Забирай свои значки и паспорт.

Девочка подошла, дождалась оформления документов, забрала их, и с потерянным видом уставилась на окружающих. Зоряна её взяла в оборот и помогла нацепить знаки отличия.

– Лада! Не только знания новые, но и труд упорный, учёба твоя крепкая дают больше свободы. Поздравляю и тебя с новым статусом, условия для тебя те же, что и для Розы, значки твой куратор, Леда, тебе поможет одеть.

Лада с сожалением отпустила руку Юры, они теперь только на работах и занятиях и виделись, скучали, и подошла к столу. Ей мы также оформили документы да и пригласили всех за стол. Там произнесли здравницы, накормили всех праздничным ужином и отправили наших пленных, кроме двух девчонок, по домам. Их дед охранял, его очередь.

Идея с проведением зависимыми свободного времени в нашем коллективе оказалась правильной. Подростковые мозги все приняли именно так, как я рассчитывал. Двухдевчонок мы теперь усиленно морально "обрабатывали" после занятий, привлекали к играм настольным, да ипросто разговоры задушевные вели. Весь час, положенный им по новому статусу мы вели себя с ними как с равными, а потом отправляли по домам. Там они капали на мозги оставшимся девчонкам, рассказывая про некоторые наши чудеса да отношение доброе. Вера и Сати тоже вцепились в учёбу, и работали, как не в себя. Пацаны под это дело тоже подтянулись, особенно Юра.

Застал его один раз внимательно разглядывающим свой паспорт, ту страницу, в которой была таблицадля перехода по категориям вольности.

– С-тр-а-уу-с г-а-жд-аа-ны-на, – прочитал он по буквам верхнюю строчку.

– Статус гражданина, "р" пропустил во втором слове, – я машинально поправил пацана.

– А зачем так много места? – он ткнул в пустые строчки.

– Ну, когда-нибудь, если все по закону сделаешь, будешь вольным гражданином. Это тебе свободу даст, полную, но и обязанности появятся. Военная в том числе, себя да товарищей своих защищать будешь. Потому что только вольным гражданам и положено у нас оружие.

– А кто они, граждане эти?

– А все кто тут живёт, – я обвёл руками стены крепости, – ты, я, жена моя, да Лада твоя. Все мы граждане, но статус разный. Вот у тебя – зависимый, ты на себя сам не зарабатываешь, у нас – вольный, мы и себя, и тебя кормим, – я не лукавил, производительность труда наших корелов была сильно ниже необходимой нам, образования тупо не хватало.

– Ну так отпустили бы нас и не кормили, – Юра жалостливо посмотрел на меня.

– Хм, тоже верно. Ну вот отпустим мы тебя, что ты делать будешь?

– Рыбу ловить, как отец мой.

– Ага, и закончишь как он. Дома у тебя нет, топора нет, даже одёжкой и то мы вас снабдили. А Ладу свою чем кормить будешь? Да и вообще, ты кроме как рыбу ловить, другие варианты не рассматривал?

– Что?

– Ну, жизнь свою по-другому устроить не хочешь?

– А как по-другому? – искренне удивился пацан, – мы всегда рыбу ловили, да и жили с того.

– И хорошо жили?

– Да по разному, порой, кору с деревьев глодали, но и сытные годы были, богатые.

– И часто богатые были годы?

– Не, не часто, – ответилпарень, – Хозяин озёрный редко богатый улов давал, сколько мы ему даров не носили.

– А у нас тут за четыре года голода ни разу не было. Да и все, что ты вокруг видишь, тоже мы сделали за это время, сами, своими руками.

– Заливаешь? – подозрительно посмотрел на меня пацан, – Вас ведь мало, дети и бабы больше. Мурманы вам это построили.

– Торир с дружиной нам только этим летом помогли, остальное всё потом и кровью доставалось, в трудах неустанных да учёбе непрерывной. Теперь вот мы и вас, охламонов, кормим, и себе ни в чем не отказываем. Ты такой жизни не хочешь? Как у нас?

– Ну дык я-то раб, куда мне...

– А туда, куда Закон говорит. Я тебе сейчас одну вещь скажу, крепко подумай над ней. Нам тут рабы не нужны. Мы и сами себе всё, что надо, сделаем, такое у нас правило. За вас просто Обеслав просил, там, на озере ещё, в лагере у данов. Вот и решили вас к себе взять, но хотим мы не рабов иметь, а товарищей себе, добрых друзей да соратников. И всё, что вы тут проходите, испытания эти, они на это направлены. И в строгости сейчас мы вас держим не от злобы лютой да удовольствия ради, а для того, чтобы вы глупостей не наделали, ни себе, ни нам вреда не причинили.

– Да что ж мы дети неразумные! – закипел Юрка.

– Дети, как есть дети, – осадил я рыбака, – и разума у вас мало, и жизнь вы только в деревне своей рыбацкой видели, а другой не знаете. И как вас нашим порядкам приучать? Только постепенно, медленно, через силу и запреты. Ведь вы нам не доверяете, все каверзу ищите в действиях наших. Так ведь? Так, по лицу вижу. Вот и мы вам пока не доверяем. А воткогда в наших глазах вырастите, работой да учёбой заслужите уважение, покажете, на что способны – статус ваш поменяется, свободы больше будет. Если и дальше доверие наше возрастать будет к вам – ещё больше прав появиться. А как друзьями нашими добрыми да соратниками станете, да не на словах, а на деле, вот тогда вольными гражданами мы вас сделаем. И лети тогда, сокол ясный, на все четыре стороны. Если захочешь, конечно.

– А и полечу, чего, отпустишь? – с вызовом произнёс Юра.

– А и отпущу, мне-то терять нечего, – только улыбнулся я в ответ, – это ты по лесу шастать будешь с голой задницей, ноги-руки морозить, да с мха на кору перебиваться. Я же в тепле и уюте буду, своими руками своим семье и роду жизнь улучшать. Вот и подумай, да у Леды своей как-нибудь спроси, согласна она за тобой пойти на край света, в голоде и холоде скитаться? Да и сам реши, чего ты от жизни хочешь? Как рыбацкий посёлок ваш существовать, впроголодь да от набегов страдать. Или по-другому, в достатке существовать да в будущее с радостью смотреть?

Юра задумался, перспектива ухода, обрисованная мной, была не радостная.

– Вот для того, чтобы жизнь другую вам показать, мы и дисциплину ввели, ну, в строгости держим тебя да других ребят. А то не ровен час, бревном привалит, или рукав в трактор затянет – покалечитесь или по-другому как здоровье потеряете, не увидите, как по-другому вести хозяйство можно да с другими людьми существовать бок о бок. Обеслав вам много про насрассказывал, спроси его, как мы тут раньше жили. До того, как решили судьбу в свои руки взять. Пусть поведает он тебе, как отец погиб, как соху на спине своей таскали да в избах кривых да дырявых жили. Про то, как в леса от каждой лодки прятались да каждое зёрнышко с пашни собирали. Поспрашивай, от него не убудет, да ещё и Кукшу попытай, он тоже много чего интересного расскажет.

Юра при упоминании Кукши скорчил гримасу, не нравился ему пасынок мой. Они тут как два альфа-самца в селе, вот и конкурируют. Правда, Кукша о том не знает, ему вообще плевать на эти подростковые игрища. Быстро вырос, дел по горло, не до пустяков. А Юра думает, что он чванливый да заносчивый.

– Короче, поживи у нас, присмотрись, как мы хозяйство ведём, как живём да как между собой общаемся. Сейчас осень, зима скоро, вот перезимуешь – и мы разговор этот продолжим. Договорились? А теперь давай за уроки, математика сейчас.

Медленно, но верно, мы пытались поменять сознание подростков. Жизнь их прошлая и так сломана, но традиции да уклад привычный ещё сидит в мыслях и суждениях. Вот как выбьем из головы старыестереотипы, думать самостоятельно научим, свои решения принимать, там и посмотрим, что с корелами этимидальше делать. Может, действительно отпустим на все четыре стороны.

Но разговор тот я правильно завёл. Стал Юрка, а с ним и остальные ребята, присматриваться к нам, на себя общество наше примерять. Вопросы пошли, мы отвечали на те, что не относились к секретам. Обеслав им теперь ещё чаще рассказывал про жизнь прошлую, и как она поменялась со временем. Девчонки прикипать к кураторам своим стали, всё-таки дети, материнского да отцовского тепла не хватает. Наши барышни мне потом докладывали, что на уме у подростков.

– Знаешь что мне вчера Роза выдала, – как-то вечером сказала мне супруга, – не хочу, говорит, вольной быть, хочу у вас тут остаться. А то ясвободу получу, и вы меня прогоните. У них там семья бедная была, ели-то через день, тут она только отъедаться начала да спать в тепле и в одёжке новой. Я ей говорю, никто ж вас не гонит, только Законы соблюдайте, да живите хоть вольными, хоть зависимыми, ну, как ты учил. Она в слёзы, не верит, обратно не хочет.

– Н-да, вот это ситуация, – я погладил по уже появившемуся животику свою благоверную, – ну ничего, пусть перезимуют – а дальше видно будет.

Холодное время у нас традиционно отводилось на новые задумки и эксперименты. К декабрю закончили генеральную уборку и строительство складов, что ровными линиями встали во второй крепости. Успели перепахать поле, подготовить его к весеннему севу. Буревой в этот раз посеял часть озимую рожь, чуть-чуть, посмотрим, что выйдет из этой затеи. На все наши угодья натаскали снега, чтобы земля родила лучше, а то уже не первый год все признаки природные говорят о плохом урожае. Сырье, что было за пределами крепости, вроде кирпичей да руды железной, перевезли, когда погода позволила. Девушки добрали ягоды и грибы, собрали крапиву. Товары, что я привёз с Ладоги, тоже ждали своего пытливого исследователя. Можно было заниматься изобретательством. Но вот что конкретно делать – тут мы с Буревоем разошлись.

Дед хотел двигаться в сторону дальнейшего развития, колючую проволоку делать да химией заняться. Я же думал о другом. Мы когда рисунки с планом будущего города делали, закралась мысль одна. А когда мы металлолом собрали, что за полгода образовался, из запчастей для тракторов и паровиков, ошмётков винтовок, что мы с мурманами в битве с данами использовали, она проблема окончательно выкристаллизовалась. Я её увидел, а остальные – нет. Привёл деда к навесу, где наша свалка была, металл и дерево порченное, усадил Буревоя на скамейку.

– Смотри, брательник, сколько мы железа испортили за половину года, – я обвёл руками достаточно внушительную кучу, – знаешь, почему так много тут металла? Нам зачастую проще новые запчасти ставить, чем старые исправлять.

– Ну их в переплавку можно, – резонно заметил дед.

– Уголь опять жечь надо. Печь-домну запускать, дрова на паровики пускать. Лес рубить, – начал я деду перечислять то, что необходимо для плавки.

– Ну а как по-другому? – традиционным вопросом ответил мне Буревой.

– Да тут не в этом даже дело, – отмахнулся я, – в принципе самом причина. Пойми, Буревой. Все наши работы, все наши придумки, трактора, стекло, железо всякое – это наш предел. Выше мы не прыгнем, мало что у меня в голове осталось, да и то сделать не сможем.

– Почему? До этого же получалось?

– А потому, что подход у нас не совсем правильный. Кустарный, то есть все руками, по наитию создаём. Вот как мы трактор делали? Собрали, попробовали, сломался. Заново собирать. Цилиндры сделали, потом поршень к ним чуть не тряпками натирали, чтобы он входил внутрь. Собрали машину, и начали что делать? Смотреть, сколько силы у него. И это не правильно!

– Почему неправильно? Работает ведь? Мы ж ещё потом построили, они уже лучше были, сильнее да надёжней, – дед, в принципе, был прав, именно так тут знания нарабатывались, непрерывными опытами.

– Да, ты прав. Но давай попробую объяснить. Мы паровики с тобой как делаем? Первый за образец взяли, и по его размерам всё делали. Перешли на своё железо – стали стенки цилиндров увеличивать, чтобы прочнее были. Вон, ошмётки от наших опытов крученные-перекрученные лежат в куче хлама. Добились нужной толщины деталей, стали машину собирать. После этого зафиксировали размеры, и по новому образцу остальные двигатели делали. Для бытовых нужд – из пары цилиндров, для трактора – из многих, в лодку вообще их целый ряд получился. И все – одинаковые, все толстые и большие. Это хорошо, менять их проще. Но вот помнишь, когда порвали вал коленчатый на машине? – был такой момент, тракторный двигатель угробили и сами чуть не покалечились, – Отчего так? Размеры те же были, а качество – хуже вышло.

– Надо крепче железо делать, прав ты, – согласился дед.

– Хм, и это тоже, но как? Каждую плавку по-новому проводить? Выдавать разный чугун и сталь? Замаемся мы уголь жечь. И хуже того – бесполезно мы его расходуем в большинстве случаев.

– С чего вдруг? – удивился Буревой.

– А мы от поделок наших, собственно, чего хотим получить? Ну вот делаем мы двигатель – для чего мы будем его использовать? Для трактора? Дык а для какого? Хорошенько подумай, крепко... Какую силу мы хотим от машины новой? Вот сложно это сейчас скажу, но прокрути в голове мысль – мы создаём запчасти, и смотрим, что из них получиться.

– Вроде как в лес пошёл, ягод незнакомыхнабрал три пуда, а потом дома выясняешь, что из них съедобно, – дед схватывал налету.

– А теперь вторую оцени – мы решим, какие характеристики нам от машины нужны, и исходя из них создаём запчасти для изделия. Для трактора, для бытовых нужд, для лодки... Как тебе идея? Нравиться? Ага, мне тоже. А сможем мы такое?

– Пробовать надо, – заключил дед.

– А ноги на опытах не протянем. Мы вон с Обеславом хотели ещё одну машину собрать – с холодильником для пара, с дополнительными цилиндрами, вообще вода не будет выходить из двигателя. Здорово? Я тоже так подумал. А потом прикинул – как мы будем котёл новый делать? По-другому чуть он работать должен. Как цилиндры новые подбирать? Опять всё "на глазок" лепить, а потом играться размерами? Про конденсатор для пара вообще молчу – там мороки, хоть не связывайся. И выходит, что новый трактор мы будем делать опять до весны. И что мы получим – вообще не понятно. То ли изделие нужное, то ли просто очередную машину, сильней, но тяжелей.

– Долго это будет... Да и зачем... – протянул Буревой.

– Вот-вот. А теперь представь, что нам надо паровой двигатель на сто лошадиных сил сделать. Сколько нам металла понадобится, сколько сил потратим, но я уверен, что сделаем. Но сколько мы ломали двигатели те, пока не получили то, что хотели? А если они в десять раз сильнее будут? Мы его до скончания времён доводить будем!

– И то верно, – дед почесал бороду, – думать дольше придётся перед таким. Может, тогда быстрее пойдёт.

– Только вот о чем думать? Мы же не знаем свойств того, что используем! Мы же балласт на трактор на уже готовый цепляем, потому как не знаем, каким он выйдет в итоге! Я почему прекратил работы по плану города, знаешь?

– Нет, сказал ты только, что этот, как его, "эт-а-алон" нужен, во.

– А потому я бросил всё, что стенку кирпичную нарисовал. И получилось, что на нижний самый кирпич столб из камня в семь метров высотой давит. А выдержит он такое давление? Не рассыплется ли? Потом дальше думать стал, и вот до чего дошёл. Пока мы из дерева все делали, да на глазок, да подправляли по месту, все хорошо получалось. Тут чуть отступили, в другом месте наверстали, дерево оно терпит. А теперь представь, что мы с тобой дома каменные так делаем. Тут чуть вышли за пределы, там ещё, и рассыпался дом-то! Значит, точнее надо рассчитывать. А как? У нас-то линейки наши как две ягоды отличаются, вроде одинаковые, но все равно есть разница. Надо нам с тобой, Буревой, сделать эталоны, чтобы одинаковые меры использовали на все, да таблицы разные, со свойствами материалов. Вот ты химией там у себя занимаешься, все подряд со всем подряд смешиваешь, варишь, выпариваешь. Иногда путное что получается, но чаще просто впустую. А вдруг, если температуру чуть-чуть изменить, полезное выйдет? Не думал о том?

– Думал, и даже пробовал с термометрами твоими, но там только цветом у нас отмечено, насколько горячо, да я сам ещё пометки ставил.

– Ага, только термометры у нас – разные! Все чуть-чуть, но отличаются! И цифр нет, которыми отметить температуру бы мы могли. А значит, много работы бесполезной делаем. И помимо этого, те же винтовки взять, да, работают, да стреляют, но тяжёлые, зараза! Может, если бы мы свойства металла лучше знали, да не на глаз определяли их свойства, а цифрами бы оперировали, оружие бы легче стало? Надёжней да убойней?

– Значит, искать да записывать те свойства надо. Да и другим тогда легче будет, по бумаге-то работать. Не просто "смотри, когда пар пойдёт", а прямо цифру написать, – дед меня своей "соображалкой" очень радовал, молодец, сам практически до всего додумался.

– Ага, и с металлом тоже, вот тебе время написано, вот тебе температура написана, работай спокойно, дрова подбрасывай. А может, и новое качество получим! Сколько мы руды пробовали разной, две штуки? И железо везде хотьчуть-чуть, но разное. А третью рудунайдём? Не получится ли так, что балкой крыши подопрём, а она не выдержит из-за того, что с другого места железовзято, да и упадёт нам на голову?

– Это ж для каждой руды делать надо, и для каждого камня, и для глины... – дед яростно зачесал бороду, – Эх-х-х, работы – непочатый край! Сможем ли?

Вот что меня в моем посёлке радует, что никто от новой деятельности не отлынивает.

– Сможем. Не боги горшки обжигают, и мы, значит, всё можем. Главное – инструмент справный для измерении сделать. А для этого надо свойства из материалов наших определить. А чтобы не на глаз то делать, надо приборы измерительные и меры сами придумать.

– То есть, сначала понять, какими цифрами мерить, навроде пудов или пядей, или метров твоих?

– Ага, потом эталоны сделать, отлить их из чугуна крепкого. А от них уже приборы делать, линейки да весы. А потом ими всё и мерить. И ещё, надо описанияпроцесс нахождения величин тех зафиксировать, то есть записать. Чтобы, например, начал ты мерить у кирпича, сколько тот веса на себя принять может, и я начал тоже самое делать. Ты одним способом сделал, я – другим. Цифры – разные, и расчёты тогда – тоже. А если мы по одной бумаге делать будем, то цифры одинаковые будут! Методика это называется, описание способа. Как наши техкарты, только с цифрами, а то у нас вон до сих пор на выварке золы стоит пункт "кидать, пока не надоест".

– Дело говоришь, правильно... Оно ведь как, даже на глаз если, глаз-то у всех разный, а по бумаге проще будет..., – дед опять задумался, – Значит, надо делать. С чего начнём?

– Дело такое сложное, – уже я задумался, – постепенно продвигаться будем. Надо цель поставить. Помнишь, давным-давно я тебе про прочность и долговечность рассказывал? Мы сейчас добились этого при помощи пусть и разного, но железа. А чтобы дальше двигаться, надо следующую итерацию, ну, новый этап пройти. Задача та же – прочность и долговечность. Только вот до этого мы про ручной инструмент речь вели, а теперь – для машин такое надо. Нагрузки-то возросли на запчасти, не хватает уже наших знаний о материалах. Значит, сперва надо все виды сырья используемые переписать, потом систему измерений придумать, эталоны соорудить. Затем – интересующие нас свойства у дерева и металла понять. После этого придумать способы их выявления и проводить опыты. Когда получим записи о свойствах, с цифрами уже – попробовать наш трактор, типовой, с новыми знаниями соорудить и испытать его на прочность и долговечность. Как-то так.

– Метрами твоими все делать будем, или пудами да саженями? – поинтересовался Буревой.

– Метрами. Системой СИ, если быть точнее. Была у нас такая, там все меры взаимосвязанны получались.

– Оно конечно можно и так, – дед уже привык к моим единицам измерения, – с десятками проще.

– Да даже не в этом дело, Буревой. Просто формулы-то я знаю, а в них мои меры везде. Да и константы, ну, цифры, которые не меняются никогда и нигде, я помню многие. Но они они на систему СИ ту завязаны. Вот и хочется знания те использовать спокойно, не заморачиваясь пересчётами.

– Ну будь по твоему. Значит, зимой займёмся мерами да материалами, потом трактор соорудим, проверим, помогут ли нам знания новые. А потом и другой двигатель сделаем, с холодильником, о котором ты говорил...

После этих слов мы отправились в бумажный цех – писанины в ту зимы предстоит очень много. Дай Перун, повысим точность наших приборов, разберёмся с сопроматом, а там и дальше двигаться будем. Новые задумки пока отложим, надо уже существующее хозяйство привести в порядок. А то на добыче угля и дров мы скоро ноги протянем. К вечеру началась метель – декабрь вступал в свои права.

3. Деревня на Ладожском озере. Зима-весна 859-860 годов

В полном соответствии с задуманным, мы сели за переписывание используемых нами материалов. Список получился внушительный – одно дерево многих сортов, отличающееся по влажности, пару листов заняло. А ведь рядом ещё и фанера, которая из шпона разнообразного состоит, да пропитки многообразные имеет. А про железо вообще молчу – сплошные вопросы.

За первый эталон приняли линейку, что перенеслась со мной, листки бумаги в клеточку из записной книги из будущего – так будем длину определять. Время – при помощи часов наручных зафиксируем, температуру – привычными нам термометрами определим, которые проградуируем от нуля до ста градусов Цельсия при помощи льда и кипящей дистиллированной воды. Массу уже по-другому считать придётся, более сложным способом. Надо создать весы, литровую ёмкость, и найти чугунную чушку, которая будет равно по массе кубическому дециметру дистиллированной воды.

Это все – первая итерация. А потом будет вторая – создание эталонов из местного материала. Нужны часы, хотя бы песочные или водяные, которыми можно секунды и минуты определять, на механические я пока не рассчитывал – опыт эксплуатации самодельных ходиков на лодке не позволял надеяться на нужную точность. Необходимо создать гирьки, которыми мы сможем хотя бы десятки и сотни грамм отмерять. Для измерения температуры придётся заняться разделением круга на триста шестьдесят градусов. А вот с длиной придётся повозиться – нужны не только линейки, но и штангенциркуль. Чтобы до миллиметров и их долей, если нам сильно повезёт, дойти.

И с этими всеми приборами, которые пройдут не одну проверку и переделку, будем уже изучать материалы. Потом оптимизируем процессы технологические – опишем более точно качество и количество компонентов при плавке железа, по плотности раствора начнём судить о том, когда можно выпаривать поташ, температуры на пиролизе попробуем точнее указывать, и многое другое.

Весь месяц мы, собственно, только этим и занимались. Неделю убили на стандартные образцы из местного сырья, что-то получилось. Насколько они похожи на мои метры и килограммы из будущего – покажет время. Ну вот как скорость света посчитаем да продолжительность суток с точностью до миллисекунды – так сразу и поймём, насколько угадали с эталоном длинны. С ним мороки много было, приходилось температурное расширение чугуна учитывать, из него полосу десяти сантиметровую отлили. Транспортиры и линейки из металла – это был базовый набор инструментов. Когда сделали их, у моих родичей начался ад.

Каждый Игнатьев без скидки на возраст, постоянно заполнял таблицы. Опорой нам были только транспортир, линейка, куча треугольников. Мы занимались тригонометрией. Единственный полностью независимый эталон, который у нас был – это таблица синусов. Их значения для я помнил, посчитал вручную корни для тридцати, сорока пяти и шестидесяти градусов, и заставил народ искать линейками длины сторон соответствующих треугольников, коих была масса разного размера. Потом сравнение результатов полученных с необходимыми, переделка инструмента, правка эталона длины, и всё заново. Потом уже и остальных засадил погрешности считать, пусть потренируются. Новая грандиозная таблица заполняется, куча расчётов, правка эталонов, рисование новых треугольников – и опять по новой. Такое повторялось до тех пор, пока отклонения в измерениях не стали статистическими, равномерно распределенными вокруг нужного значения.

Потом принялись за массу – мороки не меньше, опять измерения и расчёты, с постоянным удлинением рычагов высов. И термометр, и водяные капельные часы – всё это требовало кропотливой, нудной, долгой работы. Ведь это только кажется, что измерения – это просто. Вот знаю я, что литр дистиллированной воды весит килограмм. И эта фраза содержит три сложных технических задачи. Первая – найти литр, то есть кубический дециметр. Добыть дистиллировать воду, это два, и сделать весы, это три. И все их мы решали параллельно.

Пока родственники мучились с температурой и массой, я сооружал штангенциркуль. Идея проста, как все гениальное, на бумаге её описать несложно. Надо сделать линейку с подвижным элементом, на который нанести шкалу, которая будет иметь такую градацию делений, по которой можно определить по совпадению меток десятые доли миллиметра. Процесс начался с разработки матаппарата, я вывел формулу для шага деления этой шкалы. Вроде получилось – теоретически можно было измерять десятые доли миллиметра. Теорию следовало превратить в практику.

Та превратилась в непрерывную погоню за родственниками и зависимыми гражданами с самодельными ножницами. Страдали также кролики, телята, ягнята, даже перья птиц – я стриг всех. По чуть-чуть, но взял у каждого "источника". Микроскопические волоски я укладывал вдоль пластинки, на которой испытывали штангенциркуль, и считал ихколичество. Они у всех разные, толщина от начала до конца тоже может меняться, считал их под фотоаппаратом. Народ меня боялся, сидишь спокойно отвар пьёшь на кухне с утра, а тут вбегает глава государства с красными глазами и безумным выражением лица, и давай патлы рвать у всех, до кого дотянутся может. Я бы тоже испугался. И если родственникам я хоть пытался объяснить, для чего все это, зависимые граждане искренне считали, что я колдовать с их волосами буду. Поэтому прятались от меня, где только можно, и жаловались моей супруге, что даже в рабах будучи, они на такое не подписывались. Но потом я набрал таки нужные мне волосики, Машка постаралась.

Пришла с семейством по глубокому снегу просить всяких вкусняшек. Уже вчетвером лоси пришли, маленькая лосиха пока нас не знала и боялась. Я на радостях бросился обниматься, а сам из-за пазухи тянул ножницы, уж больно борода у Васьки свисала заманчиво. Правда, лоси не совсем поняли, что я с ними сделал, но за морковку и кусочек соли дали себя чуть"забрить". Потом опять убежали в лес, но и то радость, я их полгода, почитай, не видел. В процесс отработки штангенциркуля таким образом включились все, живность и люди. Я собирал из шерстинок-волосинок длинные полоски. Считал их, измерял штангенциркулем, переделывал его, и все начиналось сначала. А родные все пахали на эталон температуры и массы.

Только они закончили, довели опять всё до статистичекой, а не инструментальной погрешности, как я уже штангенциркулем замерял все элементы весов, и запустил процесс по-новой. Стоны Буревоя и барышень слышали, наверно, даже в Новгороде. На все эти мучения Игнатьевых, изнуряющих себя непонятным шаманством вечерами, наблюдали наши зависимые граждане, которые уже все перешли на новый уровень вольности и проводили много времени в общем доме с нами, за играми.

Это случилось к концу декабря, нареканий по работам у ребят не было, по поведению – тоже. Да и счёт до десяти и написание имени, как и чтение некоторых слов, они уже освоили. Повторили торжественную церемонию, теперь все пленные ходят со знаками отличия, в которых над красуется цифра "2". В актовом зале им у нас понравилось, игр много, да и просто за жизнь поговорить можно. Особенно Юрка с Ладой радовались, наконец-то есть время побытьвместе. Правда, радость Лады была опечалена соперничеством между молодым корелом и Кукшей. Пасынок, правда, посмеивался над этим в основном, Юрец же ходил петухом, и пытался его задирать. Кукша не растерялся, достал шашки, драться бы я им все равно не позволил, объяснил правила и пригласил соперникана поединок.

Юрка после этого ходил мрачный, ещё бы. Хотел покрасоваться, а продул пятнадцать раз подряд. Застал его потом как-то после отбоя, они с Толиком играли, оттачивали мастерство. В воскресенье шашечный турнир продолжился, опять в сухую, правда, времени на такое в этот раз больше ушло, затянуласьигра. Потом – первая победа, потом – ещё, ещё, ещё! Азарт охватил бывшего рыбака, он уже почти свёл одну игру в ничью по количеству партий. Остыл, кода я ему сказал, что в процессе игры он вечером даже с Ладой не посидел на лавочке, как он это обычно делал, увлёкся. Девушка его по этому поводу обиделась на всех – на меня, который игру придумал, на Кукшу, который Юрку провоцирует, на суженного своего, потому что ондурак. Так вот Зоряне и заявила, мол, голубя моего сизокрылого, стерлядь мою быструю, завлекли, демоны, и не хочет знаться теперь он с Ладой своей. И заплакала. Успокаивали всем селом, даже внушение лёгкое Юрке сделали. Тот ходил, извинялся, начал делить время на игры и прочее. Ну и соперничество двух юношей перешло в другую фазу, подружились они с Кукшей за игрой. Дети ещё, что ужтут поделаешь.