Текст книги "Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

«Младший брат? – спросила она себя. – Почему бы нет? Но вот как он воспримет все случившееся в личном плане?»

Суть вопроса сводилась к тому, что, если захотеть, поведение Изабо можно было интерпретировать таким образом, что «под свет софитов» она вышла ради него. Не только, разумеется, но все-таки Гарри не сможет игнорировать тот факт, что своим появлением она вывела его из-под удара и в прямом, и в переносном смысле. Да, не в последнюю очередь Изи вышла из тени, потому что в создавшейся ситуации школьникам, – а возможно, не только им и не только в Хогвартсе, – срочно потребовался лидер. Кто-то, кто объяснит, что происходит, и скажет, что нужно делать. Человек, способный взять на себя ответственность и при этом знающий, как использовать эту ответственность для общего блага. И не важно, что рядом с Изи стоят ее сестры, а за спиной мать, отец и многочисленная родня. Поведет их в бой именно Изабо.

Однако для Гарри во всей этой истории, наверняка, виделся еще один крайне важный элемент: радея об общем благе, Изи не забыла про его, Гарри Поттера, личное благо, потому что взяла на себя тот ужасающий груз ответственности, долга и предназначения, которые он нес на своих плечах, прекрасно зная при этом, что этот груз ему не по плечу. Она освободила его от этого бремени, но одновременно навесила эти вериги на саму себя, пожертвовав своим личным благом не только ради общего блага, но и ради его индивидуального блага. Понимание того, что она для него сделала, как и понимание того, в каком они с матерью неоплатном долгу перед Гарриет за все то, что ей пришлось пережить в детстве, по-видимому, и подвигло Поттера принять, возможно, самое важное решение в его жизни. Он шагнул к Изабо, обнял ее и тихо сказал:

– Я сделаю для тебя все, что скажешь. Всегда. Везде. Только прикажи…

Лиза это услышала, несмотря на шум и расстояние, и довольно ухмыльнулась в душе, понимая, как важны эти слова для ее сестры.

– Я не буду тебе приказывать, – так же тихо ответила Изи, в свой черед обнимая Поттера. – Я сестрам не приказываю, не стану приказывать и брату. Родных можно о чем-то попросить, но и только!

Лиза отвлеклась на этот исторический диалог и едва не проворонила убийц. То есть, не она одна, но она-то их все-таки увидела, а другие нет. Заслушалась, дура, как объясняются между собой Гарри и Гарриет, потом рядом с ней заворочалась на полу Лили Эванштайн, и Лиза перевела взгляд на нее, а еще потом сработали боевые рефлексы, накрепко вбитые в нее матерью и спарринг-партнерами, и она ударила. Дело в том, что как раз в то краткое мгновение, когда Лиза переключалась с сестры на приходящую в себя Лили Бывшую Поттер, ее глаза уловили некое резко не понравившееся ей движение, и, вскинув левую руку в сторону еще не осознанной опасности, она выдала беспалочковый Aer Pugnus[6]. Ударила со всей дури, и, слава богу, что все оказалось именно так, как ей показалось. Иначе не миновать беды. Удар получился очень сильным. Наверное, от испуга и неожиданности, потому что раньше у нее такого свирепого цюаня[7] никогда не выходило. Трех слизеринцев из «правой оппозиции», направивших свои палочки в спину Изабо, смело и смяло, бросив изломанные тела на стену метрах в двадцати от того места, где они находились в момент удара. Раздалось несколько растерянных, гневных или испуганных криков, но, в целом, свидетели ее удара были настолько ошеломлены, что не знали, как им на это все реагировать. Один лишь Дамблдор сорвался с места и мухой метнулся к поверженным слизеринцам, чтобы оказать им первую помощь. Увидев все это одним коротким-долгим взглядом, Лиза сначала испугалась, подумав, что сделала что-то не то. Но в следующее мгновение она смогла, – слава легилименции, – восстановить в памяти всю предшествующую ее удару сцену, и сразу же успокоилась. Эти трое явно покушались на Изи, – ну, может быть, еще и на Поттера, – и не заслуживали снисхождения. Ни о каком сожалении не могло быть и речи. Три слизеринца – ученики шестого или седьмого класса – покинули свой стол и находились всего, быть может, в семи-восьми метрах от Изи. Три палочки были направлены ей в спину, и на двух из них уже формировались, готовые с них сорваться боевые заклинания. Что-то темно-фиолетовое, похожее на проклятие Немедленной Смерти. Не Авада, которую Министерство сочло непростительным, а просто убивающее заклинание. Быстро и мучительно, но не мгновенно и не безболезненно.

«Моралисты хреновы!»

– Позовите мадам Помфри! – крикнул между тем Дамблдор. – Мальчики серьезно пострадали!

Он подозвал еще двоих преподавателей, – Дэвида Айвори и Люсинду Данлоп, – которые в силу своей специализации, зелья и защита от темных искусств, разбирались в колдомедицине. Дилетанты, разумеется, но всяко лучше, чем ничего. И вскоре они уже втроем, а еще через пару минут вчетвером вместе с присоединившейся к ним мадам Помфри, склонились над изломанными телами. Лизе эта их суета была неинтересна. Она уже поняла, что все сделала верно, и дальнейшее ее не интересовало. Поэтому обменявшись взглядами с сестрами, она обернулась к Лили Эванштайн и помогла той встать с пола.

– Как вы профессор? – спросила, игнорируя шум, поднявшийся в зале, как только люди вышли из ступора и сообразили, что здесь только что произошло.

– Спасибо, Лиза, – каким-то упавшим голосом ответила ей женщина, а взгляд ее, все еще несколько расфокусированный после обморока, метался в поисках своей так неожиданно найденной дочери.

«Найтись-то она нашлась, – констатировала Лиза очевидное, – но что ты теперь будешь с этим делать?»

– Выпейте, пожалуйста, это – протянула она Лили флакончик с успокоительным зельем. – Вам сразу станет лучше.

– Да, спасибо, – Лили все еще была несколько заторможена, и это к лучшему, потому что так ее будет легче контролировать.

Не то, чтобы Лизе хотелось этим заниматься, но ее попросила Изи, а ей отказать было попросту невозможно.

Лиза дождалась, пока Лили выпьет «эту гадость», подхватила под локоток и уже совсем собралась было увлечь ее к стульям преподавательского стола, как гневная филиппика Великого Светлого вернула ее к прозе жизни.

– Мисс Энгельёэн, – заголосил Дамблдор, выяснивший, что один из троих слизеринцев убит, а двое других страшно покалечены, – как вы могли?! Вы продемонстрировали ужасающую жестокость и чрезмерное применение силы к ученикам Хогвартса. Я буду вынужден обратиться в ДМП и вызвать авроров. То, что вы сделали, это преступление! Вы убийца, леди Энгельёэн!

Если честно, Лиза даже не сразу поняла, в чем суть претензий. Ведь эти трое только что покушались на жизнь брата и сестры Поттеров. При свидетелях, между прочим, и в условиях военного времени. И, если бы их попытка удалась, сейчас мертвы были бы Изи и Гарри. Поэтому «наезд» Дамблдора показался ей какой-то фантасмагорией, насмешкой над здравым смыслом, ну или полным идиотизмом. И это ее ошеломило даже сильнее, чем то, что эти говнюки все-таки решились на убийство.

Альбус продолжал нести свой светлый бред, а она стояла, смотрела на него, и у нее не было даже слов, чтобы ответить. Ее просто переклинило, разом стерев все мысли в голове и отключив речевую функцию. И, судя по всему, точно так же не понимало сути происходящего абсолютное большинство детей и взрослых, оказавшихся невольными свидетелями случившегося. Они могли ожидать от директора чего угодно, – слов, действий, жестов, – но никак не отповеди человеку, который только что спас вновь обретенную Гарриет Поттер. Поступить глупее в такой день, как день начала гражданской войны, после таких известий, какие озвучила Лиза, было бы трудно.

«Стареет он что ли? – пробилась мысль через общее отупение. – Совсем мышей не ловит?»

Ситуацию разрешила Изи. Она молча подошла к директору Дамблдору и влепила ему пощечину. Такого от нее точно никто не ожидал, и Дамблдор в первую очередь.

– Ваши слова, директор, – сказала она холодно в наступившей тишине, – бессмысленны и неуместны. Моя сестра спасла мне жизнь! Не вы, глупый вы старик, не ваши профессора, а девочка, занимавшаяся в это время совсем другим делом. Вашим делом кстати. Вам всегда было наплевать на других! Поттеры? На свалку. Энгельёэн? Забыть. Лонгботтомы? Пусть хоть вымрут. Сириус Блэк? Ну он же не карманный пожиратель Северус Снейп. Значит, пусть гниет в Азкабане! Вы не Великий Светлый Волшебник, а подлец, директор Дамблдор!

– Что ты такое говоришь, девочка? – растерялся старик, сообразивший, видимо, что в очередной раз перегнул палку. Вот только момент он выбрал неудачный, да и связался не с тем, с кем стоит.

– Альбус Дамблдор! – заявила девушка в ответ. – Я обвиняю вас в попытке лишения магии и в попытке убийства Гарриет Поттер! Установка ограничителя магии годовалому ребенку без санкции Визенгамота и решения консилиума целителей является преступлением, минимальное наказание за которое, десять лет Азкабана. Но вы ведь поставили два ограничителя, чтобы убить меня наверняка. Думаю, это тянет уже на пожизненное. Однако в условиях развязанной пожирателями войны у вас есть возможность искупить свое преступление кровью. Надеюсь, вы не трус и пойдете в бой вместе со всеми. Хотелось бы видеть вас в первых рядах…

Эпизод 2: Лондон, 31 октября 1994 года

День прошел, а она и не заметила. Как начала его прошлым вечером, отправившись на разведку на площадь Гримо, так и пробежала, не останавливаясь, сквозь следующие двадцать три часа с копейками. Почти сутки напряженной штабной работы и четыре вылазки, завершившиеся «боестолкновениями различной интенсивности». Последнее определение подсказал ей Чарльз, иногда помогавший ей в «штабной работе», а иногда просто тихо сидевший в уголке, присутствующий, но не вмешивающийся и лишь изредка делающий ценные замечания. Помощь военного специалиста оказалась отнюдь нелишней, но, к сожалению, имела два серьезных ограничения. Во-первых, Чарльз не знал специфики этой войны, представлявшей собой скорее герилью[8], но с магическими штучками-дрючками, чем организованные действия армейских подразделений. Не было в ней ни единого ТВД, ни армий как токовых. Боевые действия велись максимум небольшими группами, – осада Блэк-хауса в этом смысле скорее исключение, чем правило, – и применялись в этой войне средства и приемы, порой, кардинально отличающиеся от того, что было известно военной науке маглов. А во-вторых… Чарльз был хорошим человеком, ее женихом и все прочее, но он не был волшебником, и Анна не могла посвящать его во все тонкости и подробности их жизни по эту сторону Статута о Секретности. Многое из этого он, на самом деле, просто не поймет, а другое может вызвать у него самый настоящий протест, и это, не говоря уже о том, что его разум для магов ее уровня – это открытая книга, в которой, что называется, читай – не хочу. А между тем, есть вещи, о которых никому, кроме самых доверенных лиц знать не следует. Секреты Рода, тайны личности и прочее, и прочее, что не подлежит огласке. Так что некоторые совещания проходили без Чарльза, и, разумеется, он не имел доступа к ее переписке. С одной стороны, даже неловко как-то, но, с другой – кому и знать, как устроена штабная работа, как не бравому адмиралу? Поэтому Анна ему все это объяснила, не откладывая, еще ночью, и он ее позицию понял и принял. Так что, затем, – то есть, в течение этого долгого-короткого дня, – ему уже ничего не надо было повторять или объяснять по новой.

Между тем, дел у Анны было очень много, и ей пришлось бы еще труднее, если бы требовалось успокаивать раненное Эго своего мужчины. Это точно было бы лишним. Ситуация в стране сложилась сложная и неоднозначная, и масса разнообразных дел и проблем требовали ее внимания, не говоря уже о том, что, являясь одним из сильнейших боевых магов страны и лидером крупнейшего блока в Визенгамоте, она воленс-ноленс вынуждена была то и дело вступать в бой или лично разруливать возникающие тут и там конфликты между своими. А сражаться в течение этого странного дня ей пришлось целых четыре раза.

В первый раз это случилось в семь утра, когда авроры, прибывшие по вызову в «Дырявый котел», наткнулись на Косой аллее на самого темного лорда. Анна прибыла на место, когда бой был уже практически проигран. Волан-де-Морт и с десяток его приспешников уничтожили всю боевую тройку авроров, – только и успевших, что послать Патронусы в Аврорат и ДМП, – и начали поджигать лавки и мастерские нелояльных им волшебников. Сама Анна узнала о происходящем из сообщения леди Боунс и, не имея времени на раздумья и подготовку, ринулась на помощь в составе своих «легких» сил. На ее счастье, – или, вернее, на счастье людей, оказавшихся в беде, – Максимуса эвакуировали в Швецию еще в пять часов утра. А из Стейндорхольма через то же Портальное окно в Энгельёэн-мэнор прибыла боевая пятерка, состоявшая из перекупленных ею отставных шведских авроров. Вот вместе с ними и с Алисой и Фрэнком Лонгботтомами, которых она по такому случая вывела из резерва, Анна и ломанулась на Косую аллею.

Ну, что сказать. Темный лорд, как выяснилось, действительно вернулся, и это был первый из череды неприятных фактов, ставших ей известными в ходе этой схватки. Второй отвратительной новостью стало то, что слабее, – если сравнивать с прошлым разом, – Волан-де-Морт не стал. И, наконец, третий факт – он умудрился собрать вокруг себя довольно много достаточно сильных магов. Поэтому бой получился на редкость тяжелым и к тому же затяжным, и закончился пусть и сомнительной, но все-таки победой только, потому что в разгар сражения на помощь самой Анне пришли Амелия Боунс и трое ее спецназовцев. Потеряв половину своих людей убитыми и ранеными, темный лорд вынужден был отступить. И это была единственная хорошая новость, поскольку выяснилось, что Редл трусоват. Слухи о том, что он, как, впрочем, и директор Дамблдор, побаивается вступать в по-настоящему опасные схватки, ходили еще в прошлую войну. И сегодня, Анна убедилась, что так все и обстоит. В дуэли один на один Волан-де-Морт, скорее всего, мог ее победить. Возможно, не с легкостью необыкновенной, но все-таки победил бы. Он был сильнее и опытнее. Многое знал и многое умел. Но схлестнувшись с ней в ситуации, когда ее поддерживали Лонгботтомы, – то есть, в бою один против трех, – он неожиданно «психанул» и, бросив заклятие Дымовой завесы, с поля боя сбежал. Тем не менее, результаты этого скоротечного сражения были неоднозначны. Отряд Анны потерял двоих убитыми и трех ранеными. Ранены были Алиса, Амелия и старый шведский аврор Маттиас Викандер. И к этим потерям следовало приплюсовать тех трех авроров, с которых, собственно, и начался инцидент. Но, с другой стороны, пожиратели потеряли пятерых убитыми, и еще одного удалось захватить в плен, а Косая Аллея осталась практически нетронутой. Ни пожаров, – а те, что были, удалось довольно быстро потушить, – ни разрушений, ни убитых волшебников-нонкомбатантов.

Так начался для нее световой день. После боя, не возвращаясь домой, Анна вместе с раненой Амалией Боунс отправилась в ДМП, чтобы узнать последние новости. В министерстве было шумно и грязно. Везде были видны следы недавнего боя, а в холле шестого этажа был развернут полевой госпиталь. Как поняла Анна, сюда еще в первые часы ночи оставшиеся верными Министерству авроры и сотрудники ДМП, – сплошь, к слову сказать, полукровки и маглорожденные, – эвакуировали свои семьи, заняв пустые по ночному времени помещения Департаментов Магического Просвещения и Надзора за Неправомерным Использованием Магии. У этих людей не было магических укрепленных домов, и вспыхнувшие в Лондоне беспорядки заставили их искать способ защитить своих родных и близких, пока они исполняют свой профессиональный долг. Но эта, в общем-то, здравая идея чуть было не обернулась трагедией, потому что на рассвете Министерство было атаковано большими силами пожирателей, пытавшихся разгромить Аврорат и ДМП и захватить управление каминной сетью и другие важные объекты. Но в Министерстве уже находились люди, – в большинстве своем, старики, женщины и дети, – которые легко могли превратиться в ультимативную жертву последователей Волан-де-Морта. На их защиту бросились все способные носить оружие, и бой в Атриуме и коридорах Министерства сразу же приобрел весьма ожесточенный характер. Сейчас боевые действия уже прекратились, поскольку обе стороны понесли ощутимые потери и были крайне вымотаны физически. Так что, бой угас, как бы, сам собой. Пожиратели контролировали Атриум и несколько верхних этажей, включая кабинеты министра и его секретариата, но пробиться ниже так и не смогли. Не могли они, к их великому огорчению, так же получить существенное подкрепление, поскольку, после того как сотрудники транспортной сети перекрыли камины в Атриуме, у нападавших остался только один путь наружу: телефонная будка в магловском Лондоне, а у них, между прочим, своих раненых было никак не меньше, чем у защитников. Однако доставить раненых в Мунго или еще куда-нибудь через это игольное ушко было крайне затруднительно. Пришлось тащить целителей в Атриум, но их ведь еще пойди найди в том хаосе, который воцарился этой ночью в волшебной Англии. У защитников же Министерства оставались открытыми несколько каминов в Визенгамоте, ДМП и Аврорате, а в госпитале работали члены их семей, среди которых нашлось двое целителей и целых три колдоведьмы.

Пока колдомедик оказывал помощь леди Боунс, – в ее кабинете, а не в госпитале, куда Амелия идти категорически отказалась, – Анна за компанию с начальником ДМП прослушала краткий отчет о событиях в Министерстве и Большом мире. О сражении в министерстве рассказала секретарь Амалии Шерон Брюстер. У девушки были в нескольких местах порваны и опалены огнем платье и форменная мантия, под левым глазом красовался синяк, была рассечена нижняя губа и обожжено правое ухо. Чувствовалось, что Шерон провела эту ночь не в служебном кабинете. Оказалось, что так оно и есть.

– Навоевалась на всю оставшуюся жизнь, – криво усмехнулась девушка, но кроме некоторых подробностей «собачьей свалки», в которую превратился бой за министерство, ничего нового рассказать не смогла.

Зато начальник оперативного отдела ДМП Мюррей Сполл выдал довольно подробный отчет о событиях в магической Британии. Стычки и сражения, оказывается, произошли прошлым вечером и ночью практически по всей стране: в Годриковой впадине, на базе Аврората в королевском лесу Дин, на Косой аллее и в Министерстве, а также в районе деревни Оттери-Сент-Кэчпоул, в Лондоне, в Бирмингеме и Дархеме и еще в полутора десятков мест. Из всего этого следовало, что пожиратели действуют по плану и располагают довольно большими силами. Это была плохая новость, тем более что Аврорат, ДМП и Министерство, в целом, понесли значительные потери. Имелись погибшие и раненые так же среди гражданских. Однако были и хорошие новости. Во многих местах пожирателям дали серьезный отпор, поскольку к войне готовились не только они, но и их оппоненты. Жертвы были с обеих сторон, и, похоже, первоначальный план начала войны пошел в мусорное ведро. Блицкрига у Волан-де-Морта не получилось, но и отступить он теперь уже не мог. Слишком многое было поставлено на карту, слишком высоки были ставки. Однако, правда и то, что темный лорд оказался предсказуем: слишком самонадеян, тенденциозен и зашорен, а слабости врага – это довольно-таки серьезное оружие.

Выслушав отчет, Анна связалась с девочками. Это было уже третье за ночь и утро «подключение», правда, короткое, как и два предыдущих, но на большее у нее просто не было времени. Связаться, узнать, что происходит в Хогвартсе, дать короткую справку о событиях в Стране и Мире, попросить об осторожности и сразу же вернуться к делам. А дел по-прежнему было много больше, чем может взять на себя один, пусть даже безмерно одаренный человек. Но, как говорится, лучше никогда не начинать, чем никогда не закончить[9]. Поэтому сразу из ДМП Анна направилась к Малфоям. Вышла камином в «Дырявый котел» и уже из магловского Лондона аппарировала в окрестности Малфой-мэнора. Перекинулась несколькими словами с Нарциссой, спросив между делом не хочет ли та переправить мелких в Швецию и, успокоив ее по поводу Драко и Веги, спросила о Сириусе и Тонкс, которых после выздоровления предполагала забрать в Энгельёэн-мэнор. Но не срослось. Оба два и Беатриса Нынешняя Блэк отчего-то остались в доме на Гримо 12. Зачем, отчего? Ответов на эти вопросы Анна, разговаривая с Сириусом через сквозное зеркало, так и не получила. Зато узнала, что все трое более или менее живы, но ни в Энгельёэн-мэнор, ни к Малфоям перебираться не собираются. И тут же в разговоре возникла весьма щекотливая тема. Сириус, Тонкс и подключившаяся к разговору Бэлла благодарили ее за помощь, и всех их конечно же интересовала судьба Адары. Адара же находилась сейчас в лечебной коме, так что поговорить с ней Анна так пока и не смогла. Тем не менее, она предполагала действовать по плану, возникшему у нее еще там, в магловской квартире, где она нашла измученную издевательствами девушку-аврора. Поэтому «версия для печати» была такова. Она нашла сильно израненную Адару на чердаке какого-то магловского дома, куда та забралась, спасаясь от пожирателей, и отправила порталом к себе домой на Пэлл-Мэлл. Там девушка сейчас и находится, приходя в себя и оправляясь от многочисленных ран.

– Она сейчас находится в лечебной коме, – закончила Анна свой краткий рассказ. – Целитель говорит, что раны тяжелые, но не смертельные. Однако это история на неделю-две, если не три.

Тут она явно сгустила краски, поскольку просто не знала, сколько времени потребуется Адаре, чтобы оклематься после перенесенных ею ужасов. Однако собеседники Анне поверили, – у них просто не было повода сомневаться в ее словах, – и обещали не вмешиваться.

С этим Анна покинула замок Малфоев и вернулась домой. Она была голодна, да и устала не по-детски. Но отдохнуть не получилось, поесть, впрочем, тоже. Возник конфликт между двумя группами ее потенциальных союзников. Как и предупреждала школьников ее дочь, кое-кто из самых умных решил забрать своих детей домой. У родителей слизеринцев, которые после инцидента с Изабо и Лизой срочно покидали Хогвартс, хватило ума выдвинуться к границе антиаппарационной зоны большой группой. А вот кое-кто из маглорожденных и полукровных семей даже не подумал пораскинуть мозгами и уж тем более внять предупреждениям Лизы Энгельёэн. В это же время две группы пожирателей засели в засаде на двух из трех наиболее очевидных направлениях эвакуации, и туда же подтянулись три группы маглорожденных магов, сорганизовавшихся еще в ранние утренние часы. Дело в том, что пожиратели исходили из предположения, что в эту войну все будет точно так же, как в прошлую. Тогда абсолютное большинство волшебников проявили, во-первых, крайний индивидуализм, а во-вторых, характерную для обывателей узость мышления и вполне понятную для нонкомбатантов трусость. Однако печальный опыт 1-й магической войны кое для кого не прошел даром. И это не только леди Энгельёэн и ее союзники. Среди маглорожденных – в особенности, среди тех, кто пережил прошлую войну в подростковом возрасте, – давно уже ходили разговоры на тему, что, если бы их родители не трусили, а сплотились, то всех этих чистокровных можно было бы запросто вырезать. Некоторые, разумеется, просто болтали, не имея ни сил, ни решительности, чтобы воплотить свои слова в дела, но кое-кто был готов сделать именно то, о чем шла речь. Нападения на маглорожденных волшебников, произошедшие прошлым вечером и минувшей ночью, привели среди прочего к гибели нескольких маленьких детей. И вот утром отцы, дядья и старшие братья этих детей, а также примкнувшие к ним друзья и побратимы решили наведаться к Хогвартсу и нанести ответный удар. В результате, практически одновременно одни группы атаковали слизеринцев, другие ударили по семьям, пытавшимся забрать домой своих детей, – гриффиндорцев и прочих всех, – а третьи попытались защитить и тех, и других. Эти «третьи» принадлежали к фракции леди Энгельёэн и прибыли сюда по ее просьбе, чтобы не допустить убийства детей. Завязался бой, в котором, разумеется, пострадали дети, и Анне пришлось срочно «вылетать» в Хогвартс, чтобы защитить детей и примерить радикалов и умеренных, схлестнувшихся между собой в связи с разностью целей. Одни стремились лишь защитить, другие хотели карать. Анна же не могла допустить детоубийства, но и не хотела, чтобы ее потенциальные соратники дрались между собой.

И так весь день. То одно, то другое, то третье, вот только на то, чтобы отдохнуть или поесть, времени не оставалось. Металась по всей стране, дралась или вела переговоры, организовывала людей и создавала убежища для слабых и крепости для сильных, планировала операции и волновалась о девочках.

Впрочем, девочки ее не подвели. Изабо, объявившая себя Гарриет Поттер, взяла власть в Хогвартсе в свои руки. Дамблдора отстранила, профессоров построила и, опираясь на сестер и родню, организовала вполне эффективную оборону школы. Драться им, к счастью, не пришлось. Даже если у темного лорда имелись планы нападения на Хогвартс, после утреннего боя на границе антиаппарационной зоны, планы эти ему пришлось поменять. Анна полагала, что знает причину. После прошлой войны, у Волан-де-Морта и так уже сложилась дурная слава детоубийцы, так теперь уже его собственные клевреты испугались за своих собственных детей. Нарушить статус-кво легко, восстановить его будет крайне сложно, если возможно вообще. Поэтому Хогвартс остался пока в стороне от военных невзгод, но никто не мог сказать, надолго ли. Вспыхнувшая война обещала быть долгой и кровавой, потому что блицкриг не светил теперь ни одной, ни другой стороне. И значит, на каком-то этапе Волан-де-Морт может вспомнить о Поттерах и попробовать достать их в школе.

Таким образом, перед Анной встала дилемма: забрать девочек и их компанию, включая Поттера, Боунс и Блэк из школы и спрятать за непреступными стенами внутреннего замка Стейндорхольм или оставить все, как есть. В смысле ее душевного спокойствия Швеция была предпочтительнее, но, если думать не только о сиюминутной безопасности, но и о победе над Волан-де-Мортом и послевоенном развитии волшебной Англии, то сейчас было самое время создавать девочкам и, в особенности, Изабо подходящее для лидеров нации реноме. Рискованно, разумеется, но репутацию не купишь. А значит, девочки должны остаться в Хогвартсе. Другое дело, что надо усилить защиту школы.

«Во-первых, – думала Анна, впервые за весь день позволив себе поесть по-человечески, – надо поднять на защиту Хогвартса общественное мнение!»

И в самом деле, в волшебном сообществе должен возникнуть консенсус по поводу безопасности детей, вообще, и Хогвартса в частности.

«Еще св. Мунго, наверное…»

Действительно, если снова, как это было в прошлую войну, Мунго и Хогвартс будут выведены за скобки, как объекты, не подлежащие нападению ни при каких обстоятельствах, это уже будет ее величайшим достижением. А значит, надо поднимать компанию в прессе и задействовать механизмы распространения слухов. Общественное мнение должно однозначно осуждать нападения на детей, как чудовищное преступление, и точно так же считать школу и клинику неприкосновенными, то есть, местами, где действует «водное перемирие».

«Пусть этим займутся Андромеда, Беатрис и Мэри Бывшая Макдональд, – решила Анна, добивая большую порцию ирландского рагу[10]. – Но общественным мнением сыт не будешь…»

Следовало усилить патрули в Хогсмиде и на границе антиаппарационной зоны, и ввести на территорию школы отряд авроров.

«И, разумеется, нужна связь…» – решила она, запивая рагу красным вином.

Пара блокнотов с протеевыми чарами и еще одна пара сквозных зеркал могли бы решить эту проблему. Однако, если наложить Протеевы чары может любой квалифицированный артефактор, зеркала никто уже, кажется, нигде не делает. А раз так, то быть они могут только у старых семей. Однако те, у кого есть дети в Хогвартсе, – вроде нее самой, – свои зеркала никому не отдадут, и значит, придется трясти Дамблдора и Министерство. Не может быть, чтобы ни у кого из них не нашлось в захоронках пары сквозных зеркал.

Рагу было вкусным, но быстро кончилось, и Анна потянулась за куском мясного пирога. Однако, если пирог, то не всухомятку же его употреблять? Значит, еще и чай, поскольку вино она уже пила, а перебарщивать с алкоголем в военное время будет только сумасшедший.

– Ран, – позвала она домовичку. – Будь любезна, милая, завари мне, пожалуйста, чай. И, знаешь, что… Подай еще что-нибудь сладкое. Есть у нас что-нибудь эдакое?

«Эдаким» могло стать что угодно, главное, чтобы выбивалось из «прозы будней».

– Могу предложить вам смородиновые булочки Челси[11], хозяйка Анника, – пискнула домовичка.

– Тогда две! – улыбнулась Анна, предвкушая ожидающее ее удовольствие. – Или три. Как пойдет!

Она любила эти булочки, даже больше эклеров и венского штруделя. К тому же ей действительно следовало восполнить калории, потраченные за первый день войны. Не мешало бы так же запасти хоть немного впрок. Следующий день вряд ли будет легче минувшего. Поэтому она должна была поесть и хоть немного поспать. Хотя не факт, что, несмотря на усталость, ей удастся уснуть. Мысли нет-нет, да возвращались к событиям прошлой ночи. Адара… А могла ведь там оказаться и Тонкс… Из докладов, стекавшихся в течение дня к ней и в ДМП следовало, что пожиратели совсем слетели с резьбы. По сравнению с прошлой войной, их модус операнди стал по-настоящему зверским. Изнасилования, пытки и жестокие убийства… Нападения на детей… Похоже, темный лорд окончательно сошел с ума и из лидера правой оппозиции превратился в настоящего монстра. И бойцов своих он настраивал соответствующе, и значит, страну ожидает не просто война, их ожидает резня и беспощадный террор.

«Что ж, – не без горечи решила Анна, – посеявший ветер пожнет бурю! Мы тоже не станем миндальничать. Пусть только дадут повод… Пусть только покажут, что сегодняшний день не исключение из правил и не отсебятина «затесавшихся в ряды» паршивых овец! Еще одна гнусность, и нам придется ответить террором на террор».

Удивительно, но даже ужасная определенность оказалась лучше «спокойной» неопределённости, и, приняв решение, Анна уже ни в чем больше не сомневалась. Адару она на ноги поднимет, чего бы ей это ни стоило. Раненых выходят общими усилиями. А врагов убьют. Всех, и, если ей будут мешать Дамблдор и прочие чистоплюи, придется избавиться и от них, потому что либерализм их один раз уже подвел. Были бы решительнее в прошлую войну, не случилось бы этой. Но раз уж так случилось, теперь решать будет не Дамблдор, а она вместе с Блэками, Боунсами и Малфоями. Амалию в министры, Сириуса на Аврорат и Алису на ДМП. Так победим!