Текст книги "Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

– Поттера не позовёшь? – спросила Анна.

– Он ребенок, – словно бы, извинилась перед ней Лиза. – Ему пока не надо, наверное.

– Наверное, – повторила за ней Анна. – Эрми тоже, к слову сказать, курить не стоит. У нее пока еще организм детский. Если уж так хочется поэкспериментировать, покури лучше со своей девушкой. Секс будет ярче! И еще. Я обещала Изи снять для нее квартиру в Хогсмите. Пусть будет общая. Надеюсь, не подеретесь.

– Кто ты и куда дела мою мамочку? – «Округлила» Лиза глаза с выражением притворного ужаса.

– Меня замуж позвали, – сообщила Анна вместо ответа.

– Кто-то новый, – поинтересовалась дочь, – или это все твой бедный Бересфорд сватается?

– Чарльз, он такой! – грустно усмехнулась Анна, на самом деле гордившаяся тем, с каким упорством контр-адмирал Чарльз Бересфорд раз за разом делает ей официальные предложения руки и сердца. Ему мало быть ее официально признанным другом, он хочет большего даже теперь, когда знает, кто она на самом деле и что это означает для них обоих и для каждого в отдельности.

– Третья попытка, – вторя ее мыслям, задумчиво произнесла Лиза. – Упорный парень!

– Упорный, – согласилась Анна. Что есть, то есть, упорный и упертый, и ничего не хочет знать. Говорит, что любит, и, наверное, не врет. И то, что замуж зовет тоже понятно. В их возрасте пора бы остепениться, и ему, и ей.

– Адмирал, – хмыкнула в ответ дочь. – Англичанин. И тот еще сноб!

– Это да! – Бересфорд был английским аристократом из тех, каких уже не делают, со всеми своими немереными достоинствами и многочисленными недостатками. К тому же он был флотским офицером, и карьеру сделал не в кабинетах и коридорах Адмиралтейства и Главного Штаба, а на мостиках боевых кораблей Флота Ее Величества.

– Так, может быть, уважишь, наконец, мужчину? – Ее девочки, порой казались даже старше того, как они выглядели, не всегда, но все-таки. – Чарльз – хороший человек. Можешь спросить Эрмину, она подтвердит. С Максом ладит, тебя любит и… Удовлетворяет, ведь так?

– Он не волшебник!

– А то мы не знаем, – пожала девочка плечами. – Родишь ему полукровку, нашу чистокровность это все равно никак не заденет. Вон Изабо, хоть взять. Сильнее ее сейчас ведьмы в Англии нет, а, возможно, и на континенте.

– Да, я не из-за этого…

– А из-за чего? – прищурилась Лиза. – Из-за наших магических говнюков, поставивших свои семьи на грань вырождения? Перетопчутся!

– Да, нет, – отмахнулась Анна. – На наших пуристов мне плевать. Но вот если начнется война…

– Ну так он не мальчик, – пожала плечами дочь. – Закажи ему артефактные очки, чтобы видел магию. Не может быть, чтобы никто такой девайс до сих пор не придумал. Пару-другую оберегов. Защиту разума. Порт-ключи на все случаи жизни. Бронежилет из кожи дракона… И что-нибудь убойное, вроде Эрмининого Энфилда или твоего Ремингтона. Мы с Изи впишемся. Зачаруем, и будет у него эрзац волшебной палочки…

Что ж, это была хорошая идея, и ее следовало хорошенько обдумать, а пока суд да дело начать потихоньку собирать «приданное». Мало ли какие чудеса могут найтись среди артефактов, хранящихся в сейфах Гномьего банка в Цюрихе и Гринготса в Лондонр.

«Да и в замковых закромах надо будет покопаться, глядишь и снарядим адмирала на войну…»

Эпизод 3 : Энгельёэн-мэнор, 1 сентября 1994 года

Платформа 9¾ это такое место, где можно встретить буквально всех, у кого есть дети, внуки или воспитанники школьного возраста. И не захочешь, да все равно пересечешься и с этим, и с тем, не говоря уже о друзьях и родственниках, врагах и недоброжелателях. Анна за сорок минут до отхода Хогвартс-экспресса успела «поручкаться» и расцеловаться с полутора десятком друзей и близких знакомых, большинство из которых одновременно являлись ее союзниками по «партийному блоку». Поклонилась с той или иной степенью уважения, – от искреннего до снисходительного, – с еще большим количеством людей. Однако переговорила, пусть даже накоротке лишь с несколькими. И еще одному просто шепнула пару слов «на ушко». Этим последним был не кто иной, как ее собственный вассал Фрэнк Лонгботтом. За прошедшие два года в их с Анной отношениях ничего не изменилось. Фрэнк затаил обиду, смотрел на нее хмуро, а периодами даже зло. Говорил мало, едва ли не цедя слова сквозь зубы. В общем, хамил, забывая временами даже о правилах приличия. Причем, с его женой – Алисой все обстояло с точностью до наоборот. Давняя дружба возродилась, словно бы и не было перерыва в десять лет. Невилл тоже вел себя вполне дружелюбно, хотя Фрэнк наверняка его подзуживал не дружить с девчонками Энгельёэн и не ходить к ним домой в гости. Однако в этом вопросе мальчик ориентировался скорее на мать, чем на отца. Фрэнка он боготворил, все больше и больше походя на него повадками и манерой колдовать, но вот к его мнению относительно семьи Энгельёэн был попросту равнодушен. Отца Невилл почитал, мать же – нежно любил, а она, как он знал, была близкой подругой леди Анны. И, будучи неглупым мальчиком, парнишка выбрал в этом вопросе сторону Алисы, тем более что после некоторых событий он терпеть не мог Дамблдора, да и приходившие к ним в дом авроры, являвшиеся старыми друзьями Фрэнка, ему не нравились. Невоспитанные, грубые, а временами попросту хамы. Ну и последним пунктом программы, было пренебрежительное отношения отца к своей матери. Невиллу и самому было, что припомнить излишне строгой бабушке, но изгнать старуху из дома? Это было уже чем-то, что находится по ту сторону Добра и Зла. Анна обо всем этом знала, но до поры до времени не вмешивалась, полагая, что Фрэнк перебесится и придет в норму, но время шло, и, чувствуя свою безнаказанность, – возможно, лишь интуитивно, а не по здравом размышлении, – лорд Лонгботтом становился только злее и несговорчивее. И, в конце концов, Анне надоело делать из себя добрую «самаритянку» на дамблдоровский манер.

«Не хочет по-доброму, – решила она, перехватив очередной гневный взгляд Фрэнка – значит, будет по-плохому».

– Сегодня в 14.00 у меня на Пэлл-Мэлл, – шепнула она Фрэнку, проходя мимо. – Явка обязательна!»

Вассалитет, если не закручивать гайки, предоставляет человеку практически полную свободу. Но в то же время, в распоряжении сюзерена имеются некие инструменты власти, чтобы в случае надобности приводить своих вассалов в чувство без крайних мер, вроде усекновения головы. Средства эти, порой, весьма эффективны, но власть сеньора все-таки не абсолютна, так что в распоряжении вассала то же имеются особые средства, пригодные для саботажа и противодействия. Так что, ремарка «явка обязательна» имела целью предотвратить любые возражения Лонгботтома. Теперь он обязан был явиться к ней, даже если для этого придется подняться со смертного одра. Таковы правила, таков механизм вассалитета, и Фрэнк вынужден был подчиниться. Пришел, сел в предложенное кресло и зло уставился на Анну, расположившуюся за своим рабочим столом. Чай, не дружеские посиделки у камина, а деловой разговор. И это еще эвфемизм, поскольку Анна не собиралась больше цацкаться с Лонгботтомом, – уже не маленький, должен понимать, – и беречь его ранимое Эго тоже не будет.

– Вот что, Фрэнк, – сказала после довольно-таки долгого молчания, – возможно, это наш последний разговор, потому хочу с тобой объясниться прежде, чем перейдем к главному блюду.

– Что значит, последний? – Посмотрел на нее непонимающе мужчина.

– А то и значит, что последний, потому что, скорее всего, мы с тобой больше общаться не будем. Совсем, если еще не понял. Никогда.

– От дома отлучишь? – он все еще ничего не понимал, и немудрено. Он про такое слыхом не слыхивал, вот и «тупил».

– Вроде того, – кивнула Анна. – Но это после. А сейчас кое-что о тебе и обо мне.

– Ну-ну…

Хамство, конечно, но Анна решила не пресекать. Пусть себе резвится пока есть такая возможность!

– То, что я сделала для твоей семьи…

– Я тебя…

– Да-да, Фрэнк, ты меня не просил. А теперь закрой рот и слушай.

– Ну-ну…

«Ну, как же! Мужчина! Последнее слово должно быть за ним, и никак иначе…»

– Так вот, – продолжила она вслух, – то, что я для вас сделала, было сделано для друзей, какими мы были когда-то.

– Я…

– Ты, Фрэнк, прикрыл меня в том бою в Годриковой впадине, и это был не первый раз, когда мы дрались плечом к плечу. В память о тех днях я, собственно, и взялась провести ритуал. Вассалитетом, если честно, я собиралась защищаться от твоей матери, а не от тебя. Но, как оказалось, ошиблась в своих расчетах. Упертым подлецом оказался именно ты.

– Это я-то подлец? – зло хохотнул ей в лицо Фрэнк. – Ты темная колдунья, приносящая человеческие жертвы, смеешь называть меня подлецом? Прав Дамблдор из темных ничего хорошего получиться не может!

– Опять Дамблдор! – усмехнулась Анна, совершенно не обидевшаяся на брошенное оскорбление. – Везде Дамблдор. Только никогда не там, где он нужен!

– Молчать! – рявкнула, увидев, что Фрэнк не угомонился. – Слушать и отвечать!

– Ну-ну…

Прозвучало уже не так бодро, но все-таки прозвучало.

– Где был Дамблдор, когда Волан-де-Морт убивал Джеймса?

– Он не мог поспеть везде…

– Хорошо! – кивнула Анна. – Приведи пример того, как и где он успел! Ну, я жду!

– Он победил Гриндевальда!

– Сорок лет тому назад. А где он был в ту войну? Где он был, когда мы с тобой дрались с пожирателями около полуразрушенного дома Поттеров? А когда напали на вас, что же он не пришел вам на помощь? Молчишь? И правильно делаешь. Я исчезла, и никто меня не искал. Живых друзей не осталось, родственников тоже… А Дамблдор? Отчего бы ему тогда было не озаботиться моей судьбой? А вами с Алисой? Вы десять лет лежали в Мунго, а он вспомнил о ритуале только для того, чтобы прищучить меня. Хороший человек, добрый друг и мудрый учитель, не правда ли? Сириус безвинно сидел в Азкабане. Шесть лет сидел, и никто даже не пошевелился помочь… Да, просто спросить его с глазу на глаз. Слушай, Сири, а с какого прибабаха ты предал своего лучшего друга и его семью? Почему об этом думали Блэки, а не Великий Светлый?

Фрэнк молчал. Наверное, он мог бы найти контраргументы, но он был не так умен, как Дамблдор, способный выкрутиться даже в случае, если его поймают над свежим трупом с палочкой, которой только что наколдовали Аваду.

– Про Гарриет вообще молчу, – добавила в конце. – Она темная, а тебе на темных насрать, хоть распинай, хоть вешай!

– Светлые никогда…

– А поставить годовалому ребенку два ограничителя – это не убийство? Серьезно, Фрэнк? Ты бы поставил?

– Ну…

– Вот именно, что нечего тебе сказать. Скажешь, да, значит подлец. Скажешь, нет. Значит, подлец Дамблдор!

– Ну да, бог с ним, с Дамблдором, – сказала после короткой паузы, видя, как «дергается» прижатый к стенке лорд Лонгботтом. – Ты фанатик, Фрэнк, а фанатика никакими словами не переубедить. Так что, все это я сказала, только чтобы объясниться. Не перед тобой. Скорее, перед самой собой. Потому что то, что я собираюсь сказать сейчас настолько ужасно, что впору саму себя заавадить. Но нельзя. На мне три дочери и сын. А еще родня, друзья, союзники, просто люди, включая твою жену и сына…

– О чем ты? – удивленно нахмурился Фрэнк.

– Сейчас конкретно о том, что на мне лежит огромная ответственность, а на пороге война.

– Дамблдор говорит, война будет в девяносто шестом или даже девяносто седьмом…

– Он уже пару раз ошибался, не так ли?

– Вот прямо-таки война? – набычился мужчина, привыкший верить всему, что говорит его любимый учитель.

– Можешь верить или нет, мне без разницы, – равнодушно бросила Анна. – Я от тебя устала, Фрэнк. Переубеждать не буду, но лично я готовлюсь к скорой войне. А на войне, как на войне, Фрэнк. И, если ты не со мной, значит, по минимуму ты помеха, а по максимуму враг. И раз так, то вот мое слово! Мне, Фрэнк, нужен боец, боевой маг Фрэнк Лонгботтом. Мне нужен Род Лонгботтом в Визенгамоте. Мне нужны ресурсы твоего Рода, чтобы противостоять врагу. Но ты мне не помощник ни в том, ни в другом, ни в третьем. А раз так, то есть лишь два варианта развития событий. Ты решаешь прямо сейчас, что был неправ, и даешь мне непреложный обет верности. Это хуже вассалитета, но это будет касаться только тебя. Алиса, Невилл и Августа останутся полностью свободными.

– А если нет? – Кажется, Фрэнк понял, что перегнул палку, и что у Анны могут быть какие-то неизвестные ему методы принуждения.

– Если нет, – спокойно сообщила ему Анна. – Я сегодня же проведу ритуал Отторжения. Этим ритуалом я отменю результаты всех прежних ритуалов. Твой Род станет свободен. Ты и Алиса вернетесь в то состояние, в котором пребывали десять лет, а твой сын лишится магии.

– Но…

– Это были темные ритуалы, – добавила Анна, окончательно добивая Фрэнка. – С человеческими жертвоприношениями. Поэтому тебе они должны быть омерзительны.

– Но откат…

– Да, – кивнула Анна. – Откат будет сильным. Придется восстанавливаться что-то около года, если не больше. Но оно того стоит. Надоело, знаешь ли, твои розовые очки протирать. Не хочешь, не надо.

– Но как же Невилл и Алиса?

– Ты глава Рода, остальные – приложения к тебе.

Вообще-то, Анна еще не решила, стоит ли игра свеч. К тому же ей было жалко ни в чем не повинных Алису и Невилла, но и спускать Френку его глупость больше не желала. Можно было, конечно, его просто прибить, но это могло позже всплыть и ударить ее уже не откатом, а чем-нибудь похуже. Например, вендеттой, которую может устроить ей подросший Невилл.

– Ты ведь не серьезно? – попробовал сдать назад Фрэнк.

– Отнюдь, – покачала она головой. – Ты хочешь свободы, я тебе ее дам.

– Но такая свобода…

– Ты хотел сказать, что такая свобода хуже смерти? – перебила его Анна. – А чего ты хотел, Фрэнк? На елку забраться и не ободраться? Так не бывает. Ты получил все. Получил из моих рук. Но даже спасибо толком не сказал. Сразу начал «клеймить позором». Так вот, я тебе дала целых два года, чтобы сообразить, что к чему. Но ты этой возможностью не воспользовался. А теперь или так, или никак. Хотя… Знаешь, что? Можно еще самоубиться. Сейчас 14.23. Жду твоего самоубийства до 18.00. Если посмеешь написать в прощальном письме какую-нибудь гадость, придется уничтожить всех, кто его читал. Как тебе вариант?

– Пять минут, – попросил Фрэнк и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.

Думал он долго, но минут через десять, по-видимому, смог сам с собой договориться и дал ответ:

– Я согласен на Непреложный…

«Наверное, нужно было это сделать сразу после излечения, еще два года назад, но мы темные маги бываем такими непоследовательными, что просто оторопь берет!»

Эпизод 4 : Энгельёэн-мэнор, 20 декабря 1994 года

По новой традиции, установившейся где-то в начале века, рождественские каникулы начинались в Хогвартсе двадцатого декабря. Дамблдор, правда, пытался сдвинуть эту дату ближе к Рождеству, но Попечительский Совет и Визенгамот сделать это пока не позволили. Люди, имея в виду чистокровных волшебников, все еще помнили о Годовом Круге и о Восьми Великих Днях. И один из этих дней – Йоль, праздник Зимнего Солнцестояния. А праздновали Йоль как раз с двадцатого по двадцать третье, хотя в Англии и на севере Европы праздничные ритуалы проводили в ночь на двадцать первое, то есть, уже практически сегодня. Оттого и студентов отпускали двадцатого. Надо было бы на день-два раньше, как делали это до Большой Министерской Реформы, но, увы, Альбус стоял в этом вопросе насмерть. И ведь ни разу не христианин. В церковь не ходит, молитв не знает, но у него другая цель: он хочет стереть из памяти волшебников старые праздники, заменив их новыми, потому что с каждым Великим Днем связаны свои ритуалы. Создавались они в давние времена, когда колдуны не слишком четко представляли себе границу между светлой и темной магией. И многие из этих ритуалов тесно переплетались с темномагическим волхованием. Исполнив правильный ритуал, в священные ночи можно было добиться многого: излечить человека от тяжелой болезни, приворожить жениха, забеременеть и много что еще. Но все это относилось не только к запретным, но и к полу-запретным областям магии. Даже Министерство не могло пока определиться с тем, где кончается культурная традиция и где начинается темная волшба. В общем, единственное, что удалось пробить «революционерам» в Визенгамоте, это то, что дети приедут домой уставшие, и, возможно, ночью им будет не до ритуалов.

Впрочем, в старых чистокровных семьях знали, как бороться с этой напастью. Прибыв домой, дети сразу же плотно обедали и шли спать. Будили их ближе к полуночи, поили тонизирующими зельями, и тогда дети, как минимум, школьного возраста, вполне могли провести бессонную ночь вместе со взрослыми. А дочери Анны Энгельёэн заказали себе в этом году еще и крепкий черный кофе без сахара, но с горьким шоколадом. Однако прибыть в Энгельёэн-мэнор девочки должны были все-таки не раньше шести вечера, так что у Анны было вполне достаточно времени, чтобы закончить все свои дела из тех, которыми, кровь из носу, приходится заниматься даже в праздничные дни. Леди же Энгельёэн была как раз из тех, кто не может позволить себе праздности не только в силу характера и привычки, но и потому что от ее решений порой зависят жизни очень многих людей. И, хотя ничего такого «судьбоносного» на этот день не планировалось, он оказался одним из тех, когда узнаются неприятные новости и когда приходится принимать трудные решения.

Веселье началось еще в восемь утра, когда Берси доложил, что, заглянувшая на Пэлл-Мэлл камином леди Блэк, просит о срочной встрече.

«В восемь утра? – отметила Анна. – Значит, что-то случилось поздно вечером или даже ночью. Белла по пустякам тревожить меня в такую рань никогда не стала бы».

– Открой, пожалуйста, леди Блэк камин, – распорядилась она вслух. – И скажи Баре, чтобы добавила на стол еще один куверт[17].

Анна как раз только что позавтракала и собиралась выпить пару чашечек крепкого утреннего кофе под неизвестное заранее количество крошечных шоколадных эклеров. Магия отнимает массу энергии, и, если ты активно практикующая ведьма, сил при таком стиле жизни уходит столько, что никакими калориями их не восполнишь. Сколько бы ни ел, все будет мало. Оттого среди настоящих сильных волшебников толстых нет, как класса. Достаточно взглянуть на Фламмеля, Дамблдора или на пресловутого темного лорда. Все трое худые, но ни один из них не известен, как аскет.

– Привет, красавица! – сказала она, входившей в трапезную Белле. – Как твоя половая жизнь?

– С чего такой интерес к моей половой жизни? – Белла, как всегда, выглядела просто великолепно, но при этом явно находилась в сильно «пасмурном» настроении.

– Восемь утра, – усмехнулась в ответ Анна.

– Ну так ты тоже, кажется, давно не в постели! – Белла прошла к столу, села и придвинула к себе наполненную Барой чашечку с кофе.

Что ж, она была права. Все близкие – и Белла в том числе, – знали, что Анна встает в пять, максимум, полшестого и к восьми успевает пару часов погонять свой организм на запредельных нагрузках, – как физических, так и магических, – принять душ, привести себя в порядок и плотно позавтракать. Так что, в восемь она обычно была уже в тонусе, да и газеты доставляли как раз к этому времени. А читать их Анна предпочитала под кофе. Но на вопрос Беллы она ответила именно так, как подразумевалось контекстом.

– Так я и не говорю, что у меня все с этим делом «тип топ», – пожала Анна плечами. – Чарльз убыл на переговоры с янки и, когда вернется, бог весть, Адара впала в очередную любовь, а других кандидатов на мою нежность и страсть поблизости как-то не наблюдается.

– Шалава ты, Анника, – покачала головой Белла, – но, наверное, за это я тебя и люблю.

– Не в этом смысле! – добавила в ответ на нарочито плотоядную улыбку подруги.

– Ладно, – ухмыльнулась Анна. – На нет и суда нет. Рассказывай, что стряслось?

– Случились вчера поздно вечером двое старых знакомых, – объяснила свое настроение Белла. – У обоих метка начала чернеть.

– Это хреново!

– Это было ожидаемо, – тяжело вздохнула гостья. – Спасибо тебе, Анника, что помогла тогда избавиться от этой гадости. Но вот, что по-настоящему плохо. Где-то всплыл «дневник Редла». Его видел один из моих ночных гостей. Говорит, что в нем, в этом дневнике, вроде бы, заключен осколок души темного лорда. И фонит от тетради черной магией так, что даже нашим поплохело. А мы в свое время много чего видели и много какие ритуалы проводили. Уж поверь! Отсюда вопрос, может ли так быть, что это крестраж?

– Вполне, – кивнула Анна, давно ожидавшая, что где-нибудь когда-нибудь, но эта гнусность всплывет.

О крестражах она кое-что помнила, но знание ее было неточно н неполно. Оттого удалось найти пока только один из них. Тот, что хранился в доме у Блэков – медальон Салазара Слизерина. Да еще аккуратно проверили Гарри и Гарриет Поттер, но, слава богу, крестража не нашли ни у одного, ни у другой, хотя шрам у Гарри на лбу действительно имел место быть.

– Значит, у нас уже есть целых два предвестника, – констатировала Белла. – Он возвращается.

– Если возвращается, быть беде, – согласилась с ней Анна. – А эти твои приятели, что говорят?

По негласному соглашению ни Белла, ни Люциус своих не сдавали. Они отошли от дел, но предателями становиться не желали, и Анна их выбор уважала.

– Если без подробностей, то там все непросто, – пожала плечами Белла. – Одни ждут не дождутся его возвращения. Прямо руки чешутся сцепиться с аврорами и фениксовцами. Другие… Те двое, что были у меня ночью, например, просто боятся. Им не хочется воевать, но, если лорд прикажет, придется. Они и ко мне, собственно, именно за этим приходили. Узнать, как у меня с меткой, и что я собираюсь с этим делать.

– Что ты им сказала? – поинтересовалась Анна.

– Сказала, что предавать лорда не стану, но и воевать за него не буду. – У меня маленькие дети, я их одна без мужа ращу. Куда мне воевать?

– Разумно, но ты же понимаешь…

– Понимаю, – тяжело вздохнула Белла. – Если начнется, мою отмазку лорд посчитает предательством. Боюсь, одним Круциатусом не отделаюсь. Тем более, что метку свела.

– Что ж, – подвела Анна итог, – действуем по плану и молимся, чтобы пронесло.

– Аминь! – сказала Белла, поднимаюсь. – Схожу к Малфоям и Тонксам, проверю, что у них и как, и предупрежу, что переходим на военное положение.

– Всем привет! – крикнула Анна вдогон.

«Военное положение? – спросила себя, направляясь в свой магловский дом на Трафальгар-стрит. – А куда мы денемся?»

На этой стороне Статуса имелись и телефон, и телетайп, подключенный к глобальной сети «Телекс»[18], и компьютер с выходом в Интернет. К сожалению, все попытки артефакторов адаптировать эту технику к волшебному миру успехом пока не увенчались. Ничего из этого на той стороне Статута не работало, но Анна научилась пользоваться всеми преимуществами своего «двойственного» положения. Вот и сейчас, она позвонила во внешний замок Стейндорхольм и попросила управляющего, иметь в виду, что «на море возможен шторм до двенадцати балов включительно».

– То есть, ураган? – уточнил управляющий.

– Мне так сказали, – ответила Анна. – Может быть, врут, но береженого и бог бережет.

– Я приму меры, – заверил ее мужчина.

Гётрик Норденшёльд был сквибом и поэтому отлично ладил с маглами. Но он знал, разумеется, о волшебной стороне Статута и понимал, какие опасности могут угрожать замку, если за дело возьмутся маги. Сейчас Анна предупредила его о том, что «начинается», и он начнет действовать по плану. То есть, подтянет в замок «родственников и друзей» – боевую группу, сформированную из дальних родственников родов Энгельёэн, Вильф, Виклунд и Гульден, – и поставит в известность о «возможных осложнениях» двух сквибов, работающих в управлении полиции. На него же ложится связь с несколькими боевыми группами шведского фрайкора[19], которые в случае чего могут прийти на помощь, и с доверенным связником в шведском Аврорате. В общем, готовились к полномасштабной войне и исходили из того, что противник может бросить в бой значительные силы.

А еще через час, с того же телефона с Анной связался Удо фон Корб– кастелян внутреннего замка. Ему Анна тоже приказала быть готовым буквально ко всему. По ее плану туда, во внутренний замок Стейндорхольм, будут эвакуированы Максимус и девочки, а возможно, и другие дети – Малфои, Блэки и Боунс. Но в любом случае, – будет ли там скрываться только ее семья или присоединятся еще и союзники, – замок нужно было укрепить всеми доступными средствами: усилить гарнизон, проверить стационарные боевые артефакты и арсенал, произвести пробный подъем дополнительных оборонительных щитов. В общем, дел было много, и всеми ими займется Удо, доказавший уже свою преданность и, что не менее важно, полезность.

Закончив со шведской родней, Анна взялась за инструктаж своих дружинников, расквартированных в Лондоне, и приказала Виллему Хофту, вернувшемуся на службу после двух лет преподавания в Хогвартсе, готовить Энгельёэн-мэнор к обороне и подтягивать в Англию навербованных по всей Европе наемников. Ждать милостей от природы Анна не собиралась.

[1] Татцельвурм (от немецкого Tatze – Лапа, и Wurm – Червь, то есть Червь с ножками – мифическое существо, разновидность дракона, обитающая, согласно преданиям из фольклора альпийских горцев, в Альпийском регионе и прилегающих к нему странах.

[2] Мантикора – мифическое существо, чудовище с телом льва, головой человека и хвостом скорпиона; по некоторым описаниям имеет рыжую гриву и три ряда зубов, а также голубые глаза.

[3] Химера – в греческой мифологии огнедышащее чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом в виде змеи; порождение Тифона и Ехидны.

[4] Офион – в древнегреческой мифологии великий змей, царь гигантов; по некоторым мифам – первый владыка Олимпа, сын и муж океаниды Евриномы (Эвриномы). Офион имел форму огромного змея. Здесь офион – род гигантской волшебной змеи.

[5] Remington 870 – американское ружьё, впервые представленное в 1950 году компанией Remington Arms. Remington 870 благодаря своей характерной перезарядке является одним из самых знаменитых помповых ружей в мире. Remington 870 выпускался в различных модификациях, он подходит как для военных и полиции, так и для охотников и спортсменов, а также для самообороны.

[6] Согласно энциклопедии Гарри Поттера, Протеевы чары (англ. Protean Charm) – довольно сложный вид магии, позволяющий объединять в единое целое, в некое подобие системы несколько предметов. Протеевы чары навела Гермиона Грейнджер на фальшивые галлеоны, которые служили для связи между членами ОД. При воздействии на один предмет откликаются все предметы, объединённые в единую систему протеевыми чарами. Так, если один человек писал пару коротких слов на ребре монеты, то эти слова появлялись на всех остальных монетах. Чтобы привлечь внимание к новому сообщению, монеты становились горячими. Протеевы чары входят в уровень ЖАБА.

[7] Согласно энциклопедии Гарри Поттера, Плакса Миртл (Миртл Элизабет Уоррен) – одно из привидений Хогвартса. Появилась в 1943 году, когда Том Редл выпустил василиска из Тайной комнаты. Девочку убил взгляд василиска как раз в женском туалете второго этажа.

[8] Согласно энциклопедии Гарри Поттера, Змеиный язык или Парселтанг (англ. Parseltongue) – магический язык змей.

[9] Прямое заимствование из русского перевода книги «Гарри Поттер и Тайная Комната». В книге эти слова говорит Том Редл: «Говори со мной, Салазар Слизерин, величайший из Хогвартской четверки!»

[10] Бонтон – хороший тон; хорошие манеры, светская учтивость в словах и в обращении.

[11] Согласно энциклопедии Гарри Поттера, Аптека Малпеппера – магазин, принадлежащий мистеру Малпепперу, в котором можно купить всё, что требуется для зельеварения: различные ингредиенты для зелий, наборы хрустальных или стеклянных флаконов и т. п. Создана в 1006 году. Находится на северной стороне Косого переулка (в данной книге Косая аллея) рядом со своим конкурентом – аптекой «Слизень и Джиггер».

[12] Contraceptionem potio (лат.) – противозачаточное зелье.

[13] Frigus affectus (лат.) – холодные чувства.

[14] Энфилд № 2 – британский револьвер с переломной рамой, производившийся под патрон.38 S&W с 1932 по 1957 годы. Был стандартным револьвером вооружённых сил Великобритании и стран Британского содружества во Второй мировой войне.

[15] Грасс (grass) – марихуана, каннабис.

[16] Согласно энциклопедии Гарри Поттера, «Конфундус» (англ. Confundus Charm) – чары, применяющиеся как для причинения беспорядка в мыслях человека, так и для нарушения работы различных магических предметов.

[17] Куверт – термин, обозначающий полный набор предметов для одной персоны на накрытом столе.

[18]Глобальная сеть телетайпов под названием «Телекс» («Сеть Телекс», Telex network) была создана в 1920-х годах и использовалась на протяжении большей части XX века для бизнес-коммуникаций. В этой сети каждый абонент имеет уникальный номер (подобно телефонному номеру), включающий код страны и шестизначный номер абонента. Ещё в начале 2000-х годов услуги телекса были достаточно востребованными, ими пользовались прежде всего банки.

[19] Фрайкор (нем. Freikorps – свободный корпус, добровольческий корпус) – наименование целого ряда военизированных патриотических формирований, существовавших в Германии и Австрии в XVIII–XX вв.