Текст книги "Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)

На самом деле, предполагалось, что весь избыток магии, который останется после снятия меток, прольется на ее девочек. Для Изабо и Лизы – это может стать триггером для открытия Родовых Даров, если они есть конечно. К тому же, Лиза может, – если повезет, прибавить еще одну единицу в силе. Двадцать два – это будет запредельно! Однако главным бенефициантом станет в этом случае Эрмина, у которой на год раньше ожидаемого окончательно сформируется магическое ядро и могут открыться Родовые Дары. В силе она, по идее, тоже должна прибавить. Но рассказывать об этом сейчас, разумеется, не стоило. Это уже был не только ее секрет, а общий секрет ее триады. А про девочек никто ничего лишнего знать не должен. Таково правило!

– Вот, собственно, и все.

– Э… – сказал Малфой. – Анна… Я, разумеется, понимаю, что, возможно, прошу невозможного, но, что, если Нарцисса?..

Что ж, на то и был расчет.

– Думаю, это возможно, – кивнула она. – Но ты уверен, что вы сможете 21 декабря?

– Дай посчитать, – попросил Люциус.

– Да, – сказал он через минуту. – Йоль нам подходит.

«Вот пример любящего и заботливого мужчины, – отметила Анна мимоходом. – Он знает, когда у Нарциссы критические дни!»

– Отлично, – сказала она вслух. – Но ты же понимаешь, что бесплатных обедов не бывает?

– Что ты хочешь взамен? – насторожился Малфой.

– Оборонительный союз между нашими семьями и клятву, что сам на службу к Волан-де-Морту не пойдешь.

– Дай подумать.

– Думай! Но ответ я должна знать сегодня, потому что провести ритуал для одной женщины или для двух, это не одно и то же. Готовиться придется. Так что мне потребуется время.

– А меня к вашему соглашению пристегнуть можно? – нарушила молчание Беллатрикс.

– Тоже мальчика хочешь? – улыбнулась довольная своим успехом Анна.

– Хочу, разумеется.

– Есть от кого?

– Я не монахиня, Анна, – усмехнулась в ответ Беллатрикс. – Найду партнера.

– Что ж, – подвела итог Анна, – торжественно объявляю о создании Тройственной Антанты[11].

Дело было сделано, оборонительный блок трех древних семей стал реальностью.

[1] Несколько переделанная строчка («Морщины мыслей и забот на лбу его легли…») из стихотворения Т. Элиота «Макавити – волшебный кот» в переводе С. Маршака.

[2] Фрайкор (нем. Freikorps – свободный корпус, добровольческий корпус) – наименование целого ряда военизированных патриотических формирований, существовавших в Германии и Австрии в XVIII–XX вв.

[3] В сообществах викингов особыми узами бывали связаны побратимы. Юноши, выросшие вместе, или воины, испытавшие друг друга в сражениях, часто совершали обряд побратимства. Они заключали нерушимый союз. Обряд побратимства происходил в торжественной обстановке и с соблюдением определенных ритуалов. Этот обряд состоял в том, что нужно было пройти под полосой дерна, отделенной от земли и "подвешенной на копьях" с вырезанными на них рунами – древними магическими письменами.

[4] Аподитерий – комната для раздевания в римских банях, предбанник.

[5] Кальдарий – самое горячее помещение в римских термах (парилка).

[6] Левант – общее название территорий стран восточной части Средиземного моря (Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Египет, Турция, Кипр и др.), в более узком смысле – Сирии, Израиля и Ливана.

[7]Тепидарий – теплое помещение в римских термах.

[8] Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Сонорус (англ. Amplifying Charm) – чары увеличения громкости голоса.

[9] Моше бен Маймон, известный также как Моисей Маймонид или Рамбам; в арабской литературе известен как Абу Имран Муса ибн Маймун ибн Абд-Алла аль-Куртуби аль-Яхуди или просто Муса бин Маймун; в русской литературе – как Моисей Египетский (между 1135 и 1138], Кордова, Государство Альморавидов – 12 (13) декабря 1204, Фустат или Каир Египет, по иным сведениям, Тверия – выдающийся еврейский философ и богослов-талмудист, раввин, врач и разносторонний учёный своей эпохи.

[10] Генрих I, по прозвищу Боклерк (1068–1135) – четвёртый (и самый младший) сын Вильгельма Завоевателя, первого правителя Англии из Нормандской династии, и Матильды Фландрской. Король Англии (1100–1135) и герцог Нормандии (1106–1135).

[11] Антанта (фр. entente соглашение, согласие) – военно-политический блок Российской империи, Великобритании и Франции. За рубежом в официальной и академической литературе принято расширенное наименование Тройственная Антанта.

Глава 11

Глава 11. А годы летят, наши годы как птицы летят…

Эпизод 1: Платформа 9¾, 1 сентября 1991 года

Гарри Поттер был хорошим мальчиком. Его природная живость компенсировалась традиционным воспитанием и неплохим интеллектом. Интеллект позволял критически оценивать слова и обстоятельства и рассчитывать свои действия, как минимум, на шаг или два вперед. Всем этим он был обязан своей необычайно умной и талантливой мастери, работавшей в Отделе Тайн. Воспитание же, достойное Мальчика-Который-Выжил, обеспечил ему приемный отец – доктор колдомедицины Питер Сметвик. Правда, жили Сметвики довольно замкнуто, и, если Питер и Лили все-таки появлялись порой на званных вечерах в Министерстве, колдоклинике Мунго или на частных вечеринках, то их дети, Гарри и его младшая сестра Виола, нигде толком не бывали. Причина крылась в фамилии Гарри. Он единственным в семье носил фамилию Поттер. Это делало его знаменитостью, поскольку считалось, что именно Гарри в Хэллоуин 1981 года развоплотил Того-Кого-нельзя-Называть.

Однако быть знаменитым Гарри не нравилось. Во-первых, все отчего-то считали, что он помнит, как все тогда происходило в доме Поттеров в Годриковой впадине, и, значит, может рассказать, как он победил лорда Волан-де-Морта. Разумеется, он этого не помнил, так как ему тогда было чуть больше года. А по поводу того, как он развоплотил злодея, он и сам терялся в догадках. И даже более того, его снедали довольно сильные сомнения. Здравый смысл подсказывал, что маленький ребенок сделать этого не мог, поскольку не обладал ни достаточной силой, ни умениями, необходимыми для столь сложного дела. Да у него в то время даже магического ядра толком не было. Оно сформировалось много позже, когда ему исполнилось уже девять лет. Однако у людей, – и не только у детей, но и у взрослых, – наблюдалось, по-видимому, тотальное отсутствие здравого смысла. И это была вторая причина, по которой Гарри не любил бывать на людях. Ему было попросту неловко принимать все эти почести, так как он не был уверен, что их действительно заслуживает. Впрочем, ни мать, ни отчим, к их чести, никогда не настаивали на посещении им публичных мероприятий, и в общественных местах он появлялся либо инкогнито, либо по очень важным поводам. Впрочем, посещение публичных мероприятий, вроде Дня Победы над Тем-Кого-нельзя-Называть, зачастую не зависело ни от Гарри, ни от его родителей. Публичностью Мальчика-Который-Выжил ведал сам директор Дамблдор, потому что он всегда знал, как будет лучше для «общего блага», и лично выводил Гарри к народу, когда и где этого требовала политика.

Вследствие всех этих обстоятельств поступление в Хогвартс было воспринято Гарри более, чем оптимистично. Оно сулило положить конец затворничеству и возможность наконец-то завести настоящих друзей. И вот этот день настал и, расцеловавшись с провожавшей его мамой, Поттер зашел в поезд и, найдя в последнем вагоне пустое купе, расположился в нем, ожидая развития событий. Конечно, могло так случиться, что к нему никто не подсядет, и тогда придется ехать до Хогвартса одному, но вероятность с кем-нибудь познакомиться явно была выше нуля. Дверь в купе он предусмотрительно оставил открытой, и теперь наблюдал за детьми, которые проходили по коридору, и за теми, кто все еще не вошел в вагон. На них, до сих пор стоявших на перроне, он посматривал через окно на противоположной стороне коридора.

Наблюдать оказалось интересно. Не зная в лицо практически никого из этих людей, он мог придумывать о них разные истории, похожие на приключенческие рассказы в магловских книжках. В этом смысле выбор у него был велик, поскольку на платформе находилось довольно много разных волшебников и ведьм, чаще всего собиравшихся группами. Между тем, его внимание привлекла одна из таких групп, расположившаяся как раз напротив окна. Высокая, статная блондинка, была одета, как магла, но маглой, скорее всего, не являлась. Красивая, возможно, даже красивее его мамы, – которая, разумеется, была самой красивой женщиной в мире, – женщина держалась с тем невероятным достоинством, которое указывало, как знал Поттер, на ее высокое общественное положение и древность рода. Это было то немногое, что он знал об аристократии, и все это объяснила ему мать, родившаяся и выросшая в семье маглов. Вечно занятый приемный отец, – даже при том, что являлся чистокровным волшебником из хорошей семьи, – времени «на все эти глупости» никогда не находил, а жаль. Гарри был совсем не против узнать, что ожидает его в Хогвартсе, где наверняка будут учиться не только такие «простые» мальчики, как он, но и дети аристократов. Как раз такие, как те три девочки, которые стояли рядом с блондинкой.

Две из них, скорее всего, учились на втором или даже на третьем курсе. Во всяком случае, высокая блондинка совершенно определенно была старше Гарри, и, очень похоже, что не на один год. Очень красивая и очень высокая девочка, одетая, как и ее подруга – брюнетка совершенно по-магловски, но так, что сразу видно, это птицы высокого полета. Брюнетка, к слову сказать, была тоже красивой девочкой, но красота ее была несколько иной, чем красота блондинки. Третья же девочка была гораздо ниже своих подруг или сестер, да и выглядел она младше. И эта девочка, уж точно, поступала, как и Гарри, на первый курс. Она была похожа на куклу. Невысокая с огромной копной каштановых волос, она, как ни странно, была одета, как настоящая ведьма, но ее наряд тоже указывал на непростое происхождение. Все три девочки были разные, но держались они, как сестры, да и к женщине относились скорее, как к матери, чем к «чужой тете».

«Мать или близкая родственница», – решил Поттер, наблюдая за тем, как общаются между собой взрослая женщина и дети.

Их внешность, одежда и поведение, все это его по-настоящему заинтриговало, тем более что, проходя мимо, многие из взрослых волшебников здоровались с высокой блондинкой, иногда по-дружески, но чаще с каким-то опасливым уважением. В результате Поттер решил, что просто обязан позже узнать, кто это такие.

Возможно, Гарри продолжил бы свои штудии и дальше и, возможно, даже придумал бы какую-нибудь волшебную историю про эту красивую женщину и девочек, стоявших рядом с ней, но ему помешали. У Гарри Поттера внезапно появился сосед по купе.

– Привет, Поттер! – сказал мальчик, вошедший к нему, даже не спросив у Гарри разрешения.

Это было невежливо, но в детском коллективе, наверное, простительно. Однако, ужасно раздражало то, что из-за этого рыжего недоразумения он должен был отвести взгляд от юной блондинки, которая уже не в первый раз привлекала его внимание и уже дважды встретилась с ним взглядом. Проанализировав сейчас свои действия, Гарри осознал, что его глаза, словно бы, сами по себе раз за разом возвращаются к этой девочке. Такое поведение было для него необычно, и это стоило обдумать, но думать ему мешал Рон Уизли.

– Здравствуй, Рон! – поздоровался он, поскольку вежливость – это, по словам его приемного отца, отличительная черта любого воспитанного человека, а Гарри был воспитанным мальчиком.

Рона Уизли он знал давно, хотя они не были друзьями. Во всяком случае, Гарри его своим другом не считал. Что думал по этому поводу Рон, другое дело. Мама приводила его к Уизли на дни рождения и детские праздники. Не то, чтобы она дружила с Молли и Артуром. Они были просто давними знакомыми. Однако Уизли настойчиво приглашали Гарри к себе в гости, пытаясь свести его с младшими детьми, Роном и Джинни, и отказать им Лили стеснялась, тем более что друзей у нее и так почти не было. Впрочем, ничего из усилий Молли Уизли не вышло. Дружбу не создать искусственно, а естественным порядком Гарри с Роном было не подружиться. Слишком разный интеллектуальный уровень и, как следствие, разные интересы. Рона интересовали только две вещи: квиддич и различные детские игры. Впрочем, среди игр, которыми Рон мог заниматься дни напролет, числились шахматы. Так что, возможно, интеллект у Рона все-таки присутствовал, но какой-то другой, не похожий на тот, которым обладал Поттер. Что же касается квиддича и шахмат, Гарри при всем своем желании не мог разделить интересов Рона. Подобного рода развлечения его не привлекали, да и летать он толком не умел. Сметвики жили в городе, где на метле не полетаешь, и, хотя Гарри знал, как поднять метлу в воздух, летать на ней сколько-нибудь хорошо он так и не научился. Не помогало даже то, что, по рассказам матери, его родной отец был капитаном гриффиндорской команды по квиддичу. Отец – это отец, а Гарри – это Гарри, и, кроме того, он практически не знал Джеймса Поттера.

– Ну, что, может быть, сыграем в шахматы? – спросил между тем Рон, который никогда не уставал делать все по-своему, не прислушиваясь к мнению других.

– Извини, Рон, – покачал головой Гарри, – но мы еще даже не тронулись в путь. Давай лучше посмотрим на платформу.

– На что там смотреть? – кажется, совершенно искренне удивился Уизли. – Люди. Что на них смотреть?

– Ты их знаешь?

– Кого-то знаю, кого-то – нет, – пожал плечами Рон, явно не заинтересованный в наблюдении за готовящимися к отъезду детьми и провожающими их взрослыми. – Отец берет нас иногда на торжества в Министерстве. Некоторые из этих там бывают.

– Кто, например? – сразу же спросил Гарри, которого буквально распирало от любопытства. – Вот тех женщин ты знаешь?

Вопрос был вызван тем, что за мгновение до этого Гарри увидел, как приближается к заинтересовавшей его блондинке другая женщина. Эта была ниже ростом и казалась очень хрупкой, в особенности, по сравнению с той, к кому подошла.

– Черноволосая – это Беллатриса Блэк, – снизошёл Рон до объяснений. – Она, Гарри, пожирательница смерти! Ее судили после войны за убийства и пытки, но она откупилась, и ее выпустили. А сейчас, представляешь, она член Визенгамота! Там, вообще, полно бывших пожирателей смерти! Жируют сволочи и плевать им на все.

Это было любопытно, но требовало дополнительной информации. Поверхностные суждения Гарри не нравились, тем более оценочные суждения из уст Рона.

– А блондинка?

– Не знаю, – признался Рон. – Видел пару раз, но отец сказал, что таких, как она, надо душить еще в колыбели. Тоже, наверное, пожирательница.

– Рон, – повернулся к мальчику Гарри, – ты ничего не путаешь? Твой отец светлый волшебник, он не мог такое сказать.

– Много ты знаешь! – отмахнулся Уизли. – Ты же слышал про войну? Пожиратели убили твоего отца, разве нет? А наши, светлые, воевали с темными. Папа говорит, воевать в бархатных перчатках нельзя.

– Я не про войну, – поморщился Гарри, который не любил, когда ему напоминали о смерти отца, тем более, в таком контексте. – Я про то, что он сказал про эту женщину.

– А что такого он сказал? – не понял его Рон.

– Ну, про давить в колыбели…

– И что? – похоже Рон его просто не понимал.

– Рон, Тот-Кого-нельзя-Называть пришел, чтобы убить меня, когда я был младенцем. За это его не только ненавидят, но и презирают. Даже его сторонники презирают, представляешь?

– Так ты же хороший! – Возразил ему Рон. – А она плохая. Чувствуешь разницу?

Гарри разницы не почувствовал. Зато ощутил мгновенную ярость, которую с трудом смог подавить. Рон был или туп, как пробка, или он был отравлен гнилой версией идеологии борцов со злом. В любом случае, спорить с ним было бесполезно. К счастью, и не пришлось. Их прервали.

– Привет! – сказала, появляясь в дверях купе та самая виденная им прежде девочка с копной вьющихся каштановых волос и огромными, каким-то очень внимательными и одновременно теплыми карими глазами. – Вы не видели тут жабы? Один мальчик…

– Это я, – выглянул из-за спины девочки Невилл Лонгботтом. – Привет, Гарри! Здравствуй, Рон!

– Привет, Невилл! – обрадовался Гарри.

Лонгботтом был тихим спокойным мальчиком, увлеченным гербологией. Гарри был пару раз у него в гостях в имении его бабушки, а Невилл приходил несколько раз на его дни рождения, и они обычно хорошо с ним общались. – Мы не видели твоей жабы.

– Вы знакомы?

– Да мы… – начал было мямлить Невилл, но девочка его перебила.

– Будем знакомы, Я Гермиона Грейнджер, а ты, наверное, Гарри Поттер. Я о тебе все читала…

– И зря, – тяжело вздохнул Гарри. – Без обид, мисс Грейнджер, просто все, что там написано, полная ерунда!

– О! – откровенно восхитилась девочка. – Ты мне об этом должен рассказать, а то сестры замучают меня вопросами.

– Между прочим, я Рон Уизли, – влез в разговор Рон.

– Мистер Уизли! – Гермиона мгновенно преобразилась, даже, как будто, стала выше ростом. Сейчас перед Гарри стояла юная аристократка, воспитание которой брало верх над нежеланием общаться с Роном. Причем, Гарри мог бы поспорить, что все дело в фамилии Рона. Что-то они не поделили. Не в смысле, эти двое, а в смысле их родители, и Гермиона это знала, а Рон нет.

– Мы, пожалуй, пойдем, – сказала она сразу за приветствием. – Поищем жабу Невилла. Как думаете, может, стоит заглянуть в туалет? Там влажно, а жабы любят влажные места…

И они с Невиллом исчезли, а их место занял новый персонаж. Поезд как раз тронулся, проплыл за окном перрон, и в проеме двери появился худенький мальчик, с аккуратно причесанными довольно длинными серебристыми волосами.

– Гарри Поттер! – произнес он, чуть растягивая слова. – Приятно с тобой познакомиться. Малфой, Драко Малфой, – и он чуть склонил голову в уважительном поклоне равного равному.

Мать, хоть и маглорожденная, но учила Гарри всякому такому. Впрочем, он вряд ли смог бы поклониться так, как это сделал Драко Малфой.

– Очень приятно! – сказал он, вставая, и протянул Малфою руку. – Гарри Поттер!

– Не жми ему руку! – неожиданно влез в разговор Рон Уизли.

– Почему? – Гарри руку мальчику все-таки пожал, но раз уж были высказаны претензии, стоило хотя бы выяснить, в чем тут дело.

– Малфои пожиратели смерти! – безапелляционно заявил Уизли и даже красными пятнами пошел, что у рыжих выглядит довольно забавно.

– Не думаю, – сказал Гарри, задумчиво рассматривая покрасневшего Рона. Не похоже, что Драко служил Темному лорду в возрасте одного года. Так что, твои претензии к нему вряд ли применимы.

– Ты не понимаешь…

– Все он понимает, Уизли! – Драко тоже начал краснеть, видно такие конфликты вспыхивали между ними не впервые.

– Кто тут обижает моего Дракошу? – раздался голос из коридора.

Гарри перевел взгляд и увидел высокую девочку-блондинку, одну из «трех сестер», за которыми он наблюдал во время посадки.

– Неужели, это поганец Уизли обижает нашего любимого жениха? – Рядом с блондинкой появилась брюнетка, и Гарри увидел, что обе девочки действительно очень высокие. Они возвышались над Драко где-то на голову, если не больше, а ведь он тоже был немаленького роста.

Все замолчали. Гарри не знал, что сказать, а Драко и Рон не находили слов. Один от смущения, другой – от возмущения.

– Не расстраивайся, красавчик, – приобняла Драко блондинка. – Тетя Изабо тебя в обиду не даст! А то, за кого нам потом замуж выходить? Ты кто? – посмотрела она на Поттера.

– Я Поттер. Гарри Поттер, – представился он.

– Мелковат, конечно, – раздумчиво протянула брюнетка. – Зато наследник древнего рода и знаменитость!

– Я… – наконец, выдавил из себя красный, как помидор Рон.

– Нет, – покачала головой блондинка. – Даже не надейся. Такими, как ты, Уизли, только породу портить!

И тут Гарри понял, что происходит. Эти двое, – сестры они там или нет, – просто издеваются. Довольно ловко, надо сказать, но откровенно зло. Впрочем, ему это неожиданно понравилось. Он так не умел, но очень хотел научиться.

– Дамы, – сказал он, отвешивая им поклон, – буду счастлив соответствовать. Надеюсь, со временем подрасти, и тогда, быть может, одна из вас, и в самом деле, согласится выйти за меня замуж.

Получилось даже лучше, чем он надеялся. Уизли, вообще, выпал в осадок. Драко смутился еще больше, а девочки синхронно улыбнулись.

– Как думаешь, Поттер не вовсе потерян для общества? – повернулась брюнетка к блондинке.

– Во всяком случае, он адекватен и, я думаю, обучаем, – откликнулась блондинка. – Будешь учиться, Поттер?

– Чему? – спросил он.

– Не бойся, Гарпии[1] плохому не научат!

– А Гарпии – это вы? – улыбнулся Гарри. – С кем имею честь?

– Он мне нравится! – кивнула блондинка. – Я Элло, а это моя сестра – Келайно[2].

Гарри знал древнегреческую мифологию. Читал мифы и помнил их в подробностях.

– Очень приятно, дамы! – сказал он. – А где же Окипета[3]?

– Я здесь! – и откуда-то из-за спин девчонок, вывернулась та самая Гермиона Грейнджер, которая помогала Невиллу искать его жабу.

– Окипета? – переспросил Гарри, несколько удивленный развитием событий. Гермиона, судя по ее фамилии, была маглорожденной, но откуда тогда этот наряд, и как она подружилась с этими двумя явными аристократками. Тем более, что они не просто лично знают Малфоя, а знают, по-видимому, давно и хорошо. А Гарри раньше только слышал эту фамилию.

– О! – Сказали девочки хором. – Кто-то читал «Мифы и Легенды Древней Греции».

– Я знаю, кто такие Гарпии, – ожил наконец Драко. – На вас похоже, такие же вредные!

Малфой знал, Уизли – нет. И, не зная, о чем идет речь, попытался догадаться.

– Шлюхи, что ли?

Черт его знает, где он слышал это слово. Поттер его не знал, но догадался, что девочкам это слово не понравилось.

– Расступились все! – скомандовала брюнетка и, подойдя в два длинных шага к Уизли, взяла того за воротник.

Если бы Гарри не видел этого собственными глазами, никогда бы не поверил. Девочка одним движением выдернула Рона с дивана и поставила на ноги.

– Сейчас пойдешь в уборную и вымоешь рот с мылом! – приказала она. – Сюда больше не возвращайся. Иначе я за себя не ручаюсь.

Она развернула Уизли лицом к двери и, дав ему мощного пинка, отправила в полет.

– Неплохо пошел! – прокомментировала полет Уизли блондинка.

– Поттер! – повернулась она к Гарри. – Не возражаешь, если мы к тебе присоединимся?

Ясное дело, Гарри не возражал. Так им и сказал, заодно пригласив в купе все еще стоящего рядом с проходом Малфоя. Но Малфой отказался. Его где-то там кто-то ждал.

– Так мне вас так и называть Гарпиями? – поинтересовался Гарри, когда они остались вчетвером.

– Я Лиза, – представилась брюнетка. – А это мои сестры: Изабо и Эрмина.

«Значит, все-таки не Гермиона» – отметил Гарри.

– Я ожидал услышать что-нибудь, вроде Леди или Баронесса… – в шутку сказал он и даже «разочарованно» покачал головой.

– Как пожелаешь, – усмехнулась блондинка. – Разрешите представиться, наследник Поттер. Я Изабелла Клара Фелиситас фон дер Агте и Энгельёэн. Тоже наследница, между прочим.

– Я, – хмыкнула брюнетка, – Кассиопея Елизавета Анна Блэк-Энгельёэн виконтесса Готска-Энгельёэн.

– А я Эрмина Мона Гульден-Виклунд, – представилась третья, дезавуировав таким образом свое прежнее представление. – Известны так же, как Гарпии Энгельёэн.

Фамилию Энгельёэн Гарри знал. Леди Анна Энгельёэн являлась членом Визенгамота, единственной, кто владел одновременно тремя голосами. Фамилию Блэк он тоже знал. К матери пару раз заходил Сириус Блэк – близкий друг Джеймса Поттера. Вернее, лорд Блэк, так как он являлся Хранителем Рода Блэк.

– Леди Энгельёэн ваша мать? – спросил Гарри.

– Технически – только моя, – ответила ему Лиза. – Но практически она наша мамочка.

– А Блэк? – задал он еще один вопрос.

– Сириус Блэк – мой папа, – усмехнулась Елизавета. – Технически…

Эпизод 2 : Хогвартс, большой зал, 1 сентября 1991 года

Лиза знала секрет Изабо. Единственная, кроме мамы. И нет, ее никто в это специально не посвящал. Просто, когда изучали окклюменцию, дурную шутку сыграла с ними ментальная близость. А о том, что они связаны одна с другой, как сестры-близнецы, они узнали еще раньше. Когда проходили ритуалы во внутреннем замке Стейндорхольм, тогда и открылось. Возможно, дело в крови Блэков, которая есть и в той, и в другой, пусть и в разных пропорциях. А может быть, в чем-нибудь другом, например, в самом ритуале, который даже теоретически не может быть совершенно одинаковым, сколько раз его не повторяй. Однако кровь Блэков была на данный момент единственной реалистично выглядящей гипотезой. Потому что Эрмина тоже ведь проходила ритуал «вхождения в род», но на Лизе и Изабо сработало, а на Эрмине – нет. В Род вошла, но особой ментальной близости ни с одной из «близнецов» у нее не возникло. Остались дружба и чувство локтя, и, по большому счету, этого было достаточно, потому что сестра не обязана быть близнецом, а они с Изабо превратились именно в близнецов, ну или в двойняшек, если быть точным в определениях.

«Может быть, это компенсация за Поттера?» – Мысль, не лишенная определенной доли безумия, но они же ведьмы, черт возьми, у них возможно даже то, что невозможно в принципе.

Однако, сейчас вопрос был в другом, послушает ее Поттер или нет. Это их мама попросила, аккуратно обработать мальчика, прибрать его к рукам и уговорить на «побег». В смысле, не тащиться на Гриффиндор, где ничего хорошего его не ждет, а пойти, скажем на Рейвенкло. Эрмина, к слову, тоже собиралась на Рейвенкло. И, видимо, Лизе придется пойти вместе с ней. Во-первых, чтобы не бросать там ее одну, а во-вторых, чтобы присматривать за Гарри. А вот Изабо собралась вместе с Вегой Блэк на Слизерин, потому что кто-то же должен присматривать за Малфоем. Он хороший мальчик, но, если за него возьмутся тамошние живодеры, та же Паркинсон или тот же Нот, ему несдобровать.

«И еще можно приручить Дафну Гринграсс, лишней в их компании точно не будет».

– Вега Блэк, – объявила Макганогал.

– Слизерин! – определила шляпа.

– Кассиопея Блэк-Энгельёэн…

«Почему не Елизавета? Все же знают меня, как Лизу. Но нет, будет читать, как написано. Все-таки шотландцы упертые ребята, нет в них гибкости и изящества…»

– Рейвенкло!

– Эрмина Гульден-Виклунд!

– Рейвенкло!

– Гарри Поттер…

Зал затаил дыхание.

«Ну же, Поттер! – взмолилась Лиза. – Не подведи!»

Но, видно, что-то пошло не так. Мальчик сидел на табурете уже три минуты, однако шляпа все еще молчала.

«Торгуются? Дискутируют? Ругаются?»

– Гриффиндор!

Стол Гриффиндора огласился радостными кликами и бурными аплодисментами. Дамблдор улыбнулся. У Макганагал сияли глаза. А Лизе хотелось плакать. Поттеру, судя по всему, тоже. Он явно был не рад решению шляпы и плелся к столу своего факультета, как на эшафот. Но дело было сделано, и переиграть распределение было уже невозможно.

«Как пить дать, подстроили! Гриффиндор – это свои, Слизерин – враги, остальные – постольку-поскольку».

Уже садясь за стол, на место, заботливо приготовленное ему братьями Уизли, Поттер посмотрел на стол Рейвенкло, и их с Лизой взгляды встретились. Хорошо, но мало. На такой дистанции глазами никакую мысль не передать. Поэтому Лиза просто кивнула Гарри и подняла к плечу правую ладонь, сжатую в кулак. Но пасаран[4], Поттер! Авось поймет.

Эпизод 3 : Малфой-мэнор 31 октября 1991 года

Самайн собрались праздновать на природе, в старом поместье Блэков в графстве Ланкашир. Сами ритуалы должны были, как и положено, проводиться ночью с тридцать первого октября на первое ноября. Однако собрались, как водится, заранее, чтобы провести день вместе, всей большой компанией, состоявшей из семей Блэк, Малфой, Фоули и Гринграсс, а также «одиночек» – Энгельёэн, Забини и Боунс. Впрочем, одиночками последних можно было назвать чисто условно. Анна была здесь со своим сыном Максимусом и Адарой Блэк, мадам Забини прибыла на вечеринку с очередным женихом Никколо ди Питильяно, а у Амелии Боунс уже много лет имелся постоянный друг, – Джейкоб Снайд, работавший в Отделе Тайн, – с которым они, однако, так и не оформили официальных отношений. Ну и Сириус сподобился наконец познакомить семью со своей, по-видимому, невестой БеатрисЭллсопп. Девушка оказалась умненькой и симпатичной, точнее сказать, весьма женственной, но совсем молоденькой. Она лишь в прошлом году закончила Шармбатон – ее родители предпочитали жить на юге Франции, – и, приехав на родину, никого здесь толком не знала. Ну, а Сириус в излюбленной своей манере «забыл» сообщить ей, что среди гостей будет присутствовать мать двоих его детей, а в куче малышни беселиться его младший сын Макс – трехлетний очаровательный блондин с темно-синими глазами. Пришлось Анне успокаивать девочку.

– Вы можете не беспокоиться, Беатрис, – сказала она тихо, уведя девушку к камину «на предмет показать ей коллекцию доисторических статуэток», расставленных на каминной полке. – Сириус никогда не был моим женихом. У нас были отношения, но они давным-давно закончились. Еще до рождения Лизы. Это моя старшая дочь, она сейчас учится в Хогвартсе. А Макс – это вообще результат делового соглашения. Одноразовая акция, так сказать, и контракт не предусматривает никакого продолжения. Сириус детей любит, но и только. Поняли меня?

Беатриса поняла, и на этом недоразумение было исчерпано, и ко всем вернулось хорошее настроение. Впрочем, продолжалось это недолго. Около девяти вечера сработала сигналка, закрепленная на сквозном зеркале. Анна извинилась и, покинув праздничный стол, прошла в гардеробную, где висел ее кожаный плащ-мантия со стоячим, как у графа Дракулы, воротником. Достав из зачарованного внутреннего кармана сквозное зеркало, она активировала его и сразу же увидела на круглом «экране» непривычно бледное лицо Эрмины.

– Возьми себя в руки, милая! – улыбнулась она, хотя при взгляде на девочку сердце ухнуло куда-то вниз. – Рассказывай! Я с тобой.

– Мама, тут! – Эрмина, говорившая обычно очень быстро и очень много, поймала себя за язык в самом начале «пулеметной» очереди и заговорила нарочито медленно и четко. – В замок пробрался горный тролль.

«Тролль! – ужаснулась Анна, очень хорошо представлявшая себе, что может наделать эта тупая машина убийства в битком набитом детьми замке. – Господи! Как я могла забыть?!»

Сейчас она вспомнила. Вроде бы, в книге Роулинг была такая сцена. Тролль в Хогвартсе и что-то связанное с Поттером и Уизли.

– Этот тролль чуть не убил Поттера, Уизли, Лонгботтома и еще одну девочку с Гриффиндора. Но Изи и Лиза вовремя вмешались и убили тролля. Сейчас их третируют Снейп и Макганагал. Пытаются свалить проблему с больной головы на здоровую. Но Лиза им не позволила. Она потребовала у Дамблдора оповестить Аврорат и ДМП.

– Ты уверена, что все целы? – максимально сухо поинтересовалась Анна.