Текст книги "Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

[10] Трансмутация в алхимии – превращение неблагородных металлов в благородные (золото либо серебро).

[11] В дохристианской Англии ведьмы практиковали Путешествие – то есть, проекцию Хюде – астрального тела – в один из девяти миров Ирминсула, Мирового древа.

[12] Взрывающее заклятие – проклятие, заставляющее цель взорваться. Вербальная формула – Конфринго, движение палочкой – в виде буквы Z. Цвет заклинания – огненно-оранжевый, фиолетовый или жёлтый. Прямое попадание в человека может нанести серьёзные повреждения или даже убить (Энциклопедия Гарри Поттера).

[13] Аларте аскендаре – вербальная формула чар, которые подбрасывают вверх. Цвет – прозрачный и золотой. Специального движения палочкой не имеют. Являются разновидностью левитационных заклинаний. Относятся к группам боевых, отталкивающих, защитных заклинаний (Энциклопедия Гарри Поттера).

[14] Обезоруживающее заклинание, иначе заклинание Разоружения (англ. Disarming Charm) – защитное заклинание, которое заставляет предмет, который держит в руках противник, отлететь в сторону. Для сотворения заклинания надо взмахнуть волшебной палочкой над головой, указать на цель и произнести: «Экспеллиармус» (Энциклопедия Гарри Поттера).

[15] Вероятнее всего Протего максима (англ. Protego Maxima) – более мощная версия щитовых чар, защищает очень большую площадь. Это заклинание создаёт мощный куполообразный щит.

[16] Заклинание невидимого хлыста – это заклятие, с помощью которого можно создать невидимый хлыст. Управлять хлыстом можно, двигая волшебной палочкой. Соответственно, чем интенсивнее размах, тем сильнее будет удар. При этом от соприкосновения «хлыста» с поверхностями происходят вспышки и раздаётся звук удара хлыста (Энциклопедия Гарри Поттера).

[17] Ланселот Озёрный – в легендах о короле Артуре и основанных на них рыцарских романах – знаменитейший из рыцарей Круглого стола.

[18] ЗМГ – Заклинание Молнии Гриндевальда (Заклинание призыва молнии Геллерта Гриндевальда) – тёмные чары, создающее большую белую молнию (Энциклопедия Гарри Поттера).

[19] Заклинание стрелы – трансфигурационное заклинание, относящееся к разделу созидание, позволяющее создавать направленную на цель стрелу (Энциклопедия Гарри Поттера).

[20] Замораживающее заклинание – чары, которые вызывают выброс морозного воздуха из волшебной палочки, подобный взрыву. Вербальная формула – Глациус, цвет чар – голубой, требуется сложное специальное движение палочкой. Относится к замораживающим заклинаниям и к группам боевых, а также бытовых заклинаний (Энциклопедия Гарри Поттера).

[21] Затмись – трансфигурационное заклинание, создающее на глазах противника чёрную повязку, что затрудняет ему продолжение боя. Вербальная формула – Обскуро, цвет прозрачный, требуется специальное движение палочкой. Относится к группе боевых, а также бытовых заклинаний (Энциклопедия Гарри Поттера).

[22] Конфундус – вербальная формула чар, применяющихся как для причинения беспорядка в мыслях человека, так и для нарушения работы различных магических предметов (Энциклопедия Гарри Поттера).

[23] Секо – режущее заклинание (Энциклопедия Гарри Поттера).

[24] Ignis tempestas (лат.) – огненный шторм.

Глава 16

Глава 5. Тогда считать мы стали раны…

Эпизод 1 : Хогвартс, 23 мая 1992 года

Изи проснулась резко, и не случайно, не просто так, а словно спицей вязальной прокололо вдруг сердце. Вскинулась разом, даже не понимая еще, что это и откуда. Но рефлексы великая вещь, и спасибо маме за ее многолетнюю дрессуру. Боевой маг должен действовать на инстинктах, на охотничьем чутье, а голову включать только там, где надо, и только по необходимости. Иначе быстро превратишься в очень умного и образованного, но безвозвратно мертвого боевого мага. В общем, мама вбила это всем троим в подкорку, чтобы, если что, смогли действовать, не задумываясь, но строго по делу, а не лишь бы проклятиями во все стороны швыряться. Однако, чтобы вышло так, а не иначе, для начала надо уметь отделять зёрна от плевел на интуитивном уровне и действовать с такой же безошибочной определенностью, то есть, на хорошо выверенных инстинктах. У Эрми это получалось лучше, у них с Лизой чуть хуже, но все равно на приличном уровне. И сейчас, она, не задумываясь, бесшумно покинула постель, натянула на голое тело спортивный костюм, схватила пояс с кошелем и ножны с палочками и невесомым вихрем вылетела из спальни. Пояс застегивала уже на бегу, пересекая гостиную Слизерина, ножны прилаживала к предплечью и к бедру по ходу дела, ураганом проносясь по коридорам и лестницам замка. Бежала быстро, можно сказать, очень быстро, тем более что босиком, а это у нее всегда получалось лучше, чем в обуви. Однако даже самый быстрый бег занимает какое-то время, поэтому, достигнув поворота в запретный коридор, Изи уже знала, что бежит туда не просто так, а потому что сестры в беде. Сестры и брат, если все-таки считать Поттера братом. А кем еще может быть ей родной брат?

Все про все заняло у нее две минуты с четвертью, – практически рекорд, – но, подбегая к запретному коридору, она услышала звуки боя. Выкрики, треск заклинаний, – там явно использовались очень сильные чары, а они, как известно, трещат, – и грохот выбиваемых из стен и пола камней. По всем признакам, бой вспыхнул буквально пару секунд назад, но она все равно опаздывала. Не успевала, и этим все сказано.

«Спокойно!» – Ее сестры были там, за углом, и это они вели бой. Поттер тоже был там, но вряд ли он мог помочь им чем-нибудь серьезным.

Изабо настроилась и, буквально нырнув в Путешествие, освободила от оков плоти и выпустила во вне свое астральное тело. Это было самое примитивное Путешествие, какое мог исполнить ограниченный временем колдун, но даже оно заставило ее тело забиться в судорогах. Впрочем, больно или нет, корежат тебя судороги или бьет током по нервам, дело, на самом деле, было уже сделано. Нескольких секунд, – никак не критичных для состояния ее организма, – как раз хватило, чтобы Изабо увидела все поле боя целиком и во всех деталях. Сестры и Поттер прятались в неглубокой нише за скульптурой рыцаря с копьем и щитом. Кажется, все называли его Ланселотом, но Изи в этом была не уверена. Впрочем, не суть. Фигура рыцаря, к счастью, была весьма массивной, да еще и высечена из гранита. Поэтому, собственно, они все еще были живы, и Поттер, и ее сестры. Немаловажно, по-видимому, еще и то, что Лиза и Эрми время от времени постреливали из-за статуи. Меткость их заклинаний была так себе, потому что брат и сестра Шаафы не давали девочкам Энгельёэн высунуться из-за статуи на достаточное для прицеливания время. Сами они били часто и сильно, и намерения их не вызывали сомнений. Доказательством их решимости являлся Рон Уизли, кучей тряпья валявшийся недалеко от двери, за которой должен был находиться цербер. Вот только вряд ли Пушек уцелел, слишком много крови выливалось в коридор из-под прикрытой двери.

«Вот же упырки!» – сейчас Изи поняла, эхо чьего панического бегства она уловила по пути в запретный коридор. Судя по всему, это были близнецы Уизли, доигравшиеся до того, что подставили под удар собственного брата. Оставалось неясным, как здесь оказался Поттер, обещавший не участвовать в затеях идиотов. А вот присутствие сестер было как раз понятно и объяснимо.

«Ломанулись бестолочи спасать убогого!» – Изабо была зла, и, слава богу, что так. Злость помогала справиться со страхом.

Первый раз она почувствовала настоящий приступ ужаса, когда увидела тролля. Чтобы убить его, ей потребовалось все ее мужество. Но тогда она справилась, хотя чудовище потом еще долго приходило к ней во сне. И нет, это были не муки совести, – как предположил в разговоре с ней «добренький дедушка» Дамблдор, – это был Страх. Настоящий животный ужас, который только недавно оставил ее в покое. И вот опять. Два взрослых боевых мага – это не подлежащий обжалованию смертный приговор.

Изи хорошо знала, на что способен боевик уровня ее матери. Но даже если Стивен и Бри Шааф слабее Анны Энгельёэн, каждый из них является совершенной машиной убийства. А она со всей своей силой всего лишь одиннадцатилетняя девочка. Маленький ребенок, бессильный перед этой овеществленной мощью со всей своей силой и талантом.

«Мне нечего им противопоставить… – подумала она с ужасом. – Но я должна, там сестры и… там брат».

Что ж, как ее и предупреждала мать, страх дело обычное. Боятся все – и трусы, и храбрецы, а не боятся только идиоты. И она боится, но Изи знала, как победить свою слабость, и злость на братьев Уизли, на всю эту никчемную семейку помогла ей взять себя в руки. Итак, у нее был всего один шанс, и его следовало использовать с умом. Самое серьезное боевое заклинание в ее арсенале – это «Ансгар»[1]. Его эффективность не вызывает сомнений, потому что это «пробивное» заклинание пятого уровня. По идее, в бою, сильный маг может его не столько отразить, сколько перенаправить, приняв на щит большой мощности. Но, если ударить неожиданно и в спину, то это уже не лечится. Это означает, что бить надо прямо сейчас, пока ее не обнаружили, бить со всей дури, – сколько есть у нее силы, – сходу, и, разумеется, в спину. Главное, не промазать, потому что расстояние критическое – метров тридцать, никак не меньше. Она, собственно, из-за этого и подумала о «Копье Асов», потому что оно быстрее других заклинаний, тем более, темный вариант Копья, являвшийся одним из самых быстрых заклинаний, и одним из самых энергоемких и головоломных, в придачу.

Остальное было делом техники: шагнуть из-за угла, сместиться так, чтобы спина Стивена оказалась прямо перед ней, направить палочку и оттарабанить в диком темпе все семь слов проклятия. Длинных слов, поскольку на древнескандинавском языке коротких слов очень мало. Поэтому даже произнесение скороговоркой берет время. Получается очень долго, потому что медленно, и все это время ты стоишь, словно мишень в тире. Неподвижная и беззащитная. Поэтому Бри ее все-таки засекла и даже начала к ней разворачиваться, но, поймавшая момент, Лиза ударила по девушке Шааф костедробильным, и Эрми ее поддержала чем-то вроде мгновенного сглаза. Сосредоточив огонь на Бри, сестры выиграли для Изи лишние полторы-две секунды, и копье Асов ударило Стивена Шаафа прямо в спину. Пробило «дежурный» щит, который он на всякий случай выставил за спиной, и его самого, причем навылет, выбив из стены неподалеку от Бри здоровенный кусок камня. Удар получился сильным, с волной, бегущей за копьем, и очень громким. Сначала с грохотом взорвалась стена, а затем пришла волна, расшвыривая все вокруг. И это было последнее, что увидела Изи. Она даже оценить силу своего удара не успела, потому что потеряла сознание даже раньше, чем грохнулась на каменные плиты пола.

Эпизод 2 : Энгельёэн-мэнор, 29 мая 1992 года

В первый раз она очнулась совсем ненадолго. Успела услышать, как мама орет на Дамблдора, – его голос иногда слышался, но как-то неуверенно и невнятно, – поняла только, что директор настаивал на том, чтобы оставить ее в больничном крыле, однако переспорить леди Энгельёэн, разумеется, не смог. И поэтому сознание она потеряла, уже находясь на руках у мамы, прижавшей ее к своей груди.

Следующее пробуждение тоже оказалось коротким, но в этот раз Изи находилась в сознании достаточно долго, чтобы увидеть сквозь ресницы заплаканные лица сестер и осознать, что вопреки всему она все еще жива. По правде сказать, вступая в бой, она знала на что идет, и не надеялась вернуться. При ее потенциальной силе в двадцать четыре единицы и практически неограниченной мощности истечения магического потока, резерв Изи был слишком мал, чтобы колдовать в полную силу. Он соответствовал ее возрасту с поправкой на талант. Очень хороший резерв для сильной ведьмы в возрасте тринадцати, может быть, даже четырнадцати лет. Но все еще недостаточный для темномагических проклятий пятого уровня. Между тем «Ансгар» являлся именно таким заклинанием, и чисто теоретически, Изи не могла его скастовать. Но в дело вмешался ее талант, ее Дар Темной Воительницы. И она смогла прыгнуть выше головы, попросту выплеснув в одном заклинании всю свою магию вместе с жизнью. И теперь она даже немного удивилась, что все еще дышит и думает, но удивлялась недолго, снова провалившись в беспамятство.

***

В следующее пробуждение, Изабо осознала, что находится дома, в Энгельёэн-мэноре, в своей спальне и в своей постели. Дышалось легче, и голова была не то, чтобы ясная, но тумана в ней явно стало меньше. И еще, смотреть сквозь ресницы ей на этот раз не потребовалось, потому что она смогла полностью открыть глаза. В комнате царили умиротворяющий полумрак и живительная прохлада, а в кресле рядом с ее кроватью сидела мама. Осунувшаяся, потемневшая лицом, такая, какой Изи не видела ее никогда в жизни, и, если честно, не предполагала увидеть, потому что ведьмы ее уровня никогда, вроде бы, не поддаются обычным человеческим слабостям.

– Ну, слава богу! – улыбнулась мама. – Очнулась, солнышко! Вот и славно! Теперь все будет хорошо, теперь ты быстро поправишься!

Изи хотела сказать, что сожалеет… Что не хотела… Что не могла иначе… Но кроме хрипа выдавить из себя ничего не смогла.

– Даже не пытайся! – мама коснулась пальцами ее губ, словно хотела попросить помолчать, и, быстро нагнувшись, поцеловала ее в лоб.

– Теперь слушай, – продолжила, вернувшись в кресло. – Я знаю, ты слышишь меня и все понимаешь.

Изи прикрыла глаза, как бы, отвечая «Да, слышу. Да, понимаю», и снова открыла их, чтобы видеть маму.

– Ты совершила невероятно отважный и настолько же безрассудный поступок. Я не могу тебя за него хвалить, потому что ты едва не убила себя, и у меня сердце разрывается от одной мысли, что ты могла погибнуть. Но и ругать тебя я не могу тоже, потому что ты спасла сестер и брата. Если бы не ты, кто-то из них мог погибнуть, но, скорее всего, не выжил бы никто из троих. И тогда я, наверное, не смогла бы жить, даже для Максимуса, и тебе одной пришлось бы растить его и поднимать Род из руин. Я это все говорю не просто так, а потому что хочу, чтобы между нами не было лжи, недомолвок и притворства. Все так, как есть, и никак иначе.

Такого, если честно, Изи от Анны Энгельёэн не ожидала. Думала, что знает ее, понимает, способна представить, как и на что та отреагирует, но оказалось, ее мама куда сложнее того образа, который успело нарисовать ее детское воображение.

«Ты права! – подумала она. – Так все и было! Я боялась… Я страшно боялась, но не могла допустить, чтобы кто-то из них умер. Ситуация не предполагала выбора. Я просто не могла оставить их в беде…»

– Ты невероятно сильна, Изи! – снова заговорила мама после длинной паузы. – То, что ты сделала, невероятно. Да, ты чуть не убила себя, но ты смогла скастовать заклинание шестого уровня! Вижу по глазам, ты не знала. Думала про пятый уровень? Что ж, все верно, но только гнева в тебе было в тот момент, по-видимому, куда больше, чем может передать заклинание пятого уровня, и ты, сама того не желая, перешла на следующий уровень. Ты очень сильная ведьма, Изи. Сильнее всех, кого я знаю, включая меня и Лизу. Но это значит, что тебе придется заниматься еще больше, иначе однажды твоя сила может тебя убить.

Правильные слова, и смыслы понятны все, как один, но Изи вычленила из всего этого то, что было сейчас важнее всего.

«Я выжила и не потеряла магию?!»

Это оказалось настолько сильным впечатлением, что Изи снова провалилась в беспамятство. Но ненадолго. Всего где-то на семь часов, и вновь очнулась ближе к вечеру.

– Сколько? – спросила не столько звуками речи, которая все еще ей не давалась, сколько взглядом.

– Шесть дней…

Они все были здесь у ее постели, и сестры, и мама, но ответила Лиза. Она одна могла общаться с Изи без слов.

– Рассказывай! – попросила Изабо, и Лиза лишь кивнула в ответ.

– Стивен подговорил Уизли схватить Поттера и притащить в запретный коридор. Якобы хотели над ним подшутить. Близнецы оглушали Гарри, связали и притащили, куда велено. Но у Эрми сработала сигналка. Мы хотели разбудить Флитвика, но я увидела, что мы не успеваем. Прогноз неутешительный, они просто его убьют. Вот мы и ринулись…

Лиза рассказывала, Изи слушала, и в который раз поражалась тому, как люди могу быть так слепы и безответственны! Отчего они не видят даже того, что находится у них прямо перед носом и к тому же под ярким светом софитов. И это не о детях, которым в большинстве случаев попросту не хватает жизненного опыта и привычки к критическому мышлению. Речь о взрослых людях, поживших и умудренных, о тех, кого общество привыкло считать своими лучшими представителями. Как горько ей было узнать, что ничего этого могло не произойти, если бы не глупость и предвзятость одних и упертость других. И как гадко было ощущать свое бессилие перед этим всем, за что никто, похоже, даже не понесет наказание.

По поводу присутствия в школе группы боевиков мама заранее предупредила главу ДМП Амелию Боунс, а та, в свою очередь, без задержки переговорила на эту тему со своей школьной подругой Минервой Макганагал. Декан Гриффиндора поинтересовалась, однако, откуда информация. И Амелия, не имея причин скрывать от подруги источник поступивших к ней сведений, указала на леди Энгельёэн. Не учла она при этом того, что у Макганагал к Анне личные счеты, успевшие уже выродиться в настоящую идиосинкразию[2]. Нет, она не хотела плохого, – она же не преступник, в конце концов, – она просто проигнорировала поступивший сигнал, потому что терпеть не могла эту семейку шведских аристократов. А Северусу, – с которым Амелии общаться было не с руки, – информацию донес один из старших авроров, чей сын учился на Слизерине. Идея передать сообщение именно через него принадлежала все той же Амелии Боунс, которая, без сомнения являясь умной и глубоко порядочной женщиной, совершила на этот раз две грубые тактические ошибки. Сначала с Макганагал, а позже со Снейпом. Северус переговорил с отцом своего ученика и, у него возникло впечатление, что это не оперативная информация, а всего лишь слухи, которых много ходит в Аврорате и ДМП. Любить эти две организации ему было не за что, и Снейп решил не вмешиваться, поскольку это явно не в его компетенции. Вот так и вышло, что превентивные меры приняты не были, и скверная история пошла своим ходом.

Шаафы, как и следовало ожидать, легко провели братьев Уизли вокруг пальца, и, когда настало время, близнецы при посильной помощи Рона похитили Поттера и притащили его обездвиженного парализующим заклинанием в запретный коридор. К этому времени Мортенсен убил цербера и вместе со Стивеном Шаафом пробил проход через заросли Дьявольских Силков и комнату с летающими ключами. Но именно в этот момент, Стивена вызвала Бри, так как убийство Гарри Поттера являлось специальным заданием именно их пары. Когда же Стивен выбрался в запретный коридор, то сразу оказался в эпицентре скоротечной схватки. Это подоспевшие девочки Энгельёэн, ударили в две палочки и в первые же секунды боя вывели из строя Бри Шааф. К сожалению, близнецы, все еще не сообразившие, куда дует ветер, атаковали сестер, защищая «несчастную» Бри. Стивен сходу вступил в бой, и первым же смертельным проклятием попал в Рона Уизли, а сестры, вовремя сообразившие, что им против него не выстоять, подхватили Поттера и скрылись в нише позади гранитной статуи рыцаря Парсеваля. Ну, а близнецы Уизли, обнаружив, что дело плохо, ударились в бегство. Справедливости ради следует отметить, что, убегая, о смерти брата они не знали и исходили из ошибочного предположения, что с мелкими, – Роном и Гарри, – ничего плохого не случится. Ну полежат недельку-другую в больничном крыле, и всех дел.

Сестры же Энгельёэн вели в это время бой. Их укрытие было не так уж плохо, но долго бы они там не продержались. Слишком неравны были силы. Два опытных боевых мага против двух пусть и неплохо обученных девчонок, это даже не избиение младенцев, а «голимый трэш», как говорит их мамочка. Если бы не выступление Изи, им всем пришел бы быстрый конец. Но Изабо подоспела как раз вовремя, и ее атака сразу же развернула ситуацию на сто восемьдесят градусов. Во-первых, она убила Стивена, который в паре «брат и сестра Шаафы» оказался главной ударной силой. Во-вторых, она отвлекла внимание Бри, сначала самим заклятием, а затем щебнем, брызнувшим из стены, в которую воткнулось Копье Асов. А Лиза, напротив, была наготове, поскольку почувствовала приближение Изи издалека, и, зная характер сестры, предположила, что «сейчас будет БУМ!» Она даже Эрми успела предупредить, потому они и ударили с двух палочек. Лиза кинула Костедробильное третьего, – максимального для нее, – уровня и сразу вслед за ним Парализующее, а Эрми умудрилась попасть в Бри своим изощренным Дезориентирующим. Это было легонькое темное проклятие, которое сбивало сильного мага с толку максимум на пять-десять секунд, но именно этого времени хватило Лизе, чтобы сбить противника с ног. Мгновение, когда, пусть и с трудом, Бри парирует Костедробильное, удар Эрми и второе заклинание Лизы.

Бри упала, но еще могла освободиться, и Лиза поспешила ее обезоружить и связать. Эрми добавила пут и, будучи интуитивным темным целителем, организовала их противнице сначала простую потерю сознания, а сразу за тем ввела ее в лечебную кому. В этот момент они увидели в каком состоянии находится Изабо, и у них обеих сходу началась истерика. Первой, впрочем, взяла себя в руки Эрми. Она наорала на Лизу, приведя ту в более или менее божеский вид, и заставила действовать, а «не страдать фигней». Сама она стала проводить с Изи простейшие реанимационные мероприятия, и этим, вероятно спасла ей жизнь, поскольку сестра продержалась как раз достаточно времени, чтобы Лиза отлевитировала ее в больничное крыло и вызвала по сквозному зеркалу мать.

Эпизод 3: Энгельёэн-мэнор, 30 мая 1992 года

Когда она говорила, что одинаково любит всех своих детей, это были искренние слова. Она ведь не пыталась никого обмануть, даже саму себя, потому что думала и чувствовала именно то, о чем говорила. Но все равно это была лишь декларация о намерениях. По-настоящему Анна поняла, что такое материнская любовь, когда увидела в больничном крыле практически безжизненное тело Изи. Колдоведьму, которая попробовала было влезть со своими соболезнованиями, – явно заранее похоронив девочку в силу своей профессиональной несостоятельности, – и промолчавшего при этом, но «сострадательно» поблескивающего половинками очков Дамблдора, она чуть не убила на месте. Впрочем, ей было не до них. Она лишь убрала помеху, одним небрежным движением руки выкинув мадам Помфри в окно, – благо цокольный этаж, – и сразу же бросилась к дочке.

Изабо находилась на грани жизни и смерти: состояние критическое с какой стороны ни посмотри. Магия практически на нуле, тонус мышц – патологическое расслабление, активность коры головного мозга крайне низкая. Но она все еще находилась по эту сторону Стикса, и, значит, ничто еще не кончено. Однако, следовало поспешить, и Анна не стала медлить. Как любой боевой маг, тем более, тот, кто достиг в своем деле мастерства, она умела оказывать первую помощь раненым. При том, под первой помощью в ее случае понималось совсем не то, что изучается на шестом курсе Хогвартса на вводном курсе колдомедицины. У боевых магов все обстоит несколько иначе. Остановить кровотечение или бросить обезболивающие чары – это, само собой. Однако главная задача первой помощи, как ее понимают боевики, это стабилизация состояния раненого на максимально долгое время, чтобы человек дожил до того момента, когда ему окажут квалифицированную помощь. То, что случилось с Изи, не было ранением. Это называлось по-другому: патологическое состояние. Однако хрен редьки не слаще, умирают и от того, и от другого. Поэтому принцип воздействия тот же самый – симптоматическая терапия, только чтобы пациент дождался настоящего целителя. В случае с Изи речь шла об подпитке магического ядра так, чтобы резерв не болтался на нуле. Тонизировать мышцы можно было «Живью» или «Витой», но у нее с собой была только «Вита»[3], вернее, «Vita Maxima», что, в принципе, еще лучше, а активировать кору должен был «Животворящий эликсир»[4]. И то, и другое было у нее с собой в боевом поясе, где, как патроны в патронташе находились капсулы с зельями из «боевого минимума».

– Эрми! – позвала она, начиная потихоньку вливать в Изи свою магию. – Найди в патронташе «Виту» и «Животворящий» и давай ей поочередно. Капля за каплей. Лиза, помоги приоткрыть Изи рот!

Через мгновение Анна почувствовала, как руки Эрми проникают ей под мантию, находят боевой пояс-патронташ и начинают двигаться от центра в стороны. Девочка явно отсчитывала от капсулы, взяв за ориентир ту, что с обезболивающим, и вскоре безошибочно извлекла третью справа с «Витой» и пятую слева с «Животворящим эликсиром». Анна отметила это краем сознания, сосредоточившись на восполнении опустевшего резерва Изи. Это был довольно муторный темномагический процесс, требующий от исполнителя хорошей техники, личной силы и долготерпения. Делать это при Дамблдоре категорически не хотелось, но выбора не было. Изи нуждалась в пополнении практически в ноль опустошенного резерва, а магия, которой воспользовалась Анна, запрещенной, по большому счету не являлась. Но и не одобрялась Министерством. Поэтому, собственно, дура Помфри и посчитала, что это конец. Светлые вливать магию напрямую не умели, а учиться у темных было ниже их достоинства. Однако Дамблдор промолчал. Стоял, где стоял, смотрел, но не вмешивался.

«Пусть смотрит!»

Она все-таки довела процедуру до конца. Семнадцать минут и тридцать шесть секунд. Рекордное время, если честно, но, главное, Изабо немного ожила. Тут и магия, конечно же, посодействовала, но правильно подобранные эликсиры тоже сказали свое веское слово.

– Все! – сказала, вставая с колен, на которых стояла около узкой больничной койки.

– Альбус! – повернулась она к Дамблдору, подхватывая Изи на руки. – Разблокируйте, пожалуйста, камин!

И тут началось.

– Анна, вы совершаете ошибку, – начал увещевать ее старик. – Так нельзя. Девочка сильно пострадала, ей нужен покой. Она должна оставаться в больничном крыле, мадам Помфри окажет ей всю необходимую помощь.

«Помфри?! Серьезно?»

– Не хочу вас обидеть, Альбус, – сказала она вслух, – но мадам Помфри всего лишь колдоведьма. А с нами в доме живет настоящая целительница! Ей я больше доверяю. Откройте, пожалуйста, камин и ступайте, помогите мадам Помфри выпутаться из куста!

– Я не могу этого допустить! – продолжил упорствовать директор.

Трудно сказать, зачем ему это было нужно, но его мотивы Анну не интересовали. Ребенка нужно было как можно скорее доставить домой, где Малин Левенстад[5] под ее чутким руководством быстро вернет дочку к жизни. А если возникнут какие-либо трудности, всегда можно кликнуть кого-нибудь из Европы. Того же профессора Бернштайна из женевской магической клиники «Vir clarssimus Galen[6]».

– Не допустите? – посмотрела на него Анна. – Вы это серьезно, Альбус? Не позволите мне забрать домой своего ребенка, пострадавшего по вашей милости?

– Девочка сама пришла в запретный…

«Ну, началось! – вздохнула мысленно Анна. – Сейчас выяснится, что она сама во всем виновата… Уроды!»

– Лиза, прими Изи! – коротко приказала она и сразу же почувствовала, как чары левитации подхватывают Изабо, освобождая ей руки для работы с палочками.

– Сейчас, – сказала она, максимально четко формулируя свою мысль, – мы пойдем на выход из Хогвартса и затем до края антиаппарационной зоны. Если кто-либо попробует мне помешать, я буду взрывать замок. Начну с башни Гриффиндора. Как вам такая перспектива?

– Вы поднимите руку на детей? – вполне искренне ужаснулся Дамблдор.

– Эти дети подняли руку на моих детей, – чуть пожала она плечами. – А сейчас уже вы вредите моей дочери. И уж поверьте, Альбус, вы зря встали на моем пути. Я таких обид не прощаю.

Минуту длилось молчание. Он смотрел ей в глаза, она – ему.

– Хорошо! – первым отступил директор. – Я открою камин, но…

– Уже не надо! – покачала головой Анна. – Я прошу только один раз. И предлагаю тоже лишь единожды. Сегодня вы попытались решить за меня, что лучше для моей дочери. Я этого не забуду, Альбус. Девочки, за мной!

И, выбив невербальной Бомбардой[7] двери, она пошла на выход из больничного крыла, а Дамблдор так и остался стоять в огромном помещении, заставленном кроватями и ширмами.

В общем, поговорили, но войны между ними все-таки не случилось, хотя Анну так и подмывало наделать глупостей. Много и разных. Однако, сдержалась. И слава богу!

***

Гордо покинув стены замка и направляясь к воротам в ограде, являвшейся границей антиаппарационной зоны, Анна успела проклясть свой тяжелый характер. Идти было достаточно далеко, а их, между прочим, поджимало время. И, если этого мало, то аппарировать такой большой компанией, неся на руках довольно крупного ребенка, идея не из лучших. Но, к счастью, срываясь из дома в ночь, Анна не забыла захватить с собой свой «тревожный чемоданчик» – сумочку из кожи иберийской виверны с чарами расширения и уменьшения веса. Впрочем, и то, и другое, было сделано без фанатизма, и по внутреннему объему тоут[8] соответствовал всего лишь чемоданчику, подходящему под определение, ручная кладь. Однако сейчас, из всего того, что было сложено в эту изящную сумочку «made in magic Andalusia», Анну интересовал один лишь порт-ключ, перенесший их всех Энгельёэн-мэнор.

Итак, было два часа ночи. Оповещенная по сквозному зеркалу «парламентский» секретарь Анны миссис Мойра Макинтайр успела к этому времени найти и доставить в дом на Пэлл-Мэлл целительницу Малин Левенстад, старшего аврора Адару Блэк и дознавателя следственного отдела Визенгамота Рональда Фэйрбейрна.

– Адара, Рональд, спасибо, что пришли! – Анна появилась в холле Энгельёэн-мэнора с Изи на руках и в окружении держащихся за нее Эрми и Лизы. Изабо явно была без сознания, а две другие девочки выглядели тенями самих себя. – В Хогвартсе было нападение террористов. Лиза и Эрми вам все расскажут.

– Бара! – вызвала она домовичку. – Будь любезна, кофе, чай, все, что потребуется взрослым, а девочкам по три капли «Нирваны», по чайной ложке «Восстанавливающего Тип Два» и чай с молоком и медом. Шоколад только молочный, но без ограничений.

– Малин, за мной! – позвала она целительницу и, не оглядываясь, побежала в комнату Изабо.

– Спасибо, Ран! – поблагодарила она вторую домовичку, едва вошли в спальню, оформленную в цветах Слизерина – зеленый пяти оттенков и старое серебро.