Текст книги "Поколение войны"

Автор книги: Макс Крест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

– Да… С чего бы?

Демоны бежали с поля боя.

Демоны никогда не бегут!

То, что творилось внизу, не входило в какие разумные или логичные рамки. Рождалось больше подозрения, нежели радость от победы. Что ещё задумали воители? В какую ловушку они собираются завести берсерков?

Однако Дети Войны не спешили преследовать внезапно ретирующихся демонов. Они стояли там, где их застало отступление врага. И недоумевали не меньше, чем пилоты вертолёта.

– И как это понимать? – Развёл руками стрелок.

Повисло напряжённое молчание.

– На три часа глянь – поди так это понимать и стоит…

– Господи… – Прошептали губы стрелка.

Сотни летевших над городом ангелов действительно внушали трепетный ужас.

Глава 21

Сеной молча смотрел в шахматный рисунок кафеля на полу больницы. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как Вихря и Арвинга сгрузили с вертолётов и вместе с десятком-другим раненых привезли сюда. Здесь всё было уже готово – спасибо ещё раз Лужецкому.

Глядя в пол, Хранитель думал отнюдь не о том, что за дверью слева от него сейчас врачи бьются за жизнь истёкшего кровью Арвинга. Он не думал, что двумя этажами выше то же самое происходило с Вихрем. Там у двери сидят Шекспир и Зверь. Сеной не думал даже о том, что в том бою погиб его родной брат. Они так решили давным-давно, когда вся эта кутерьма только начала затягивать петлю на «шее» Срединного мира.

«Выживший доведёт наш план до конца» – сказал тогда Семангелоф. И раз уж так получилось, что именно Сеною удалось выйти из той бойни живым – ему и выполнять потребное. А требуется сейчас любой ценой спасти Срединный мир от ангелов Михаила. Когда придут Высшие и предъявят санкции – неизвестно. Но они придут. Ангелы Гавриила сработали отлично, дезинформировав Михаила о том, что воители полностью захватили Срединный мир. Этого архангел ждал, и только это развязало ему руки, гений стратегии заглотил наживку и всей своей ратью прибыл сюда, а это – прямое нарушение Закона.

«В случае падения в бою или при отказе от оного Мессии Срединного мира – пласт переходит во власть расы, на тот момент оккупировавшей его. Более высшая раса может вторгнуться только после полной капитуляции либо уничтожения сопротивления расы людей».

Уж что-что, а Закон выучить назубок у Сеноя и Семангелофа времени хватало. Подводных камней в нём практически не было, но найти обходные пути можно всегда. Взять хоть предыдущий режим в этой стране – законы писали для того, чтобы наживаться, умело обходя их. Хотя… не только в той стране. В людях сильна сторона светлых ангелов – ни грамма благородства.

Сеноя огорошила довольно циничная мысль – уж лучше бы тогда гибли и лишались душ тёмные – может и люди были бы более… человечными. Но что стало, то стало, и назад не повернуть. И даже если бы можно было, ни Сеной, ни Семангелоф не сделали бы так – прошлое прошло. Потому оно и прошлое. О нём подчас лучше не вспоминать и забывать его как дурной сон, но порой только на него и стоит опираться, ибо оно – фундамент. Люди об этом начинают задумываться на закате собственной жизни, редко раньше, чаще – об этом не возникает и мысли.

– Кхм-хм.

Сеной поднял глаза от пола – рядом стояла Кристина. Как он только не услышал её? Эти её ботинки должны грохотать не хуже молота в наковальне в этом коридоре, где эхо, кажется, сильнее, чем где-либо.

Ангел присмотрелся к девушке.

– Гавриил?

Кристина закатила глаза и сделала недовольную мину. Сеной понял, что ошибся.

– Извини. Его появление было бы вполне логично сейчас.

– Как он? – Без предисловий спросила она.

Сеной отвечать не стал, лишь опустил голову и отвёл взгляд в противоположный конец коридора. Он и забыл, из-за чего он тут сидит, поглощённый мыслями о том, что будет дальше с этим миром. Что будет теперь, когда их с Семангелофом план начал воплощаться так, как и было задумано. Неожиданно, но всё шло как по маслу. Пока что…

– Сеной, отвечай. – С жёсткой нотой в голосе потребовала Кристина.

– Я не знаю! – Столь же резко отозвался он, но на крик не перешёл. Эхо его ответ всё равно многоголосо повторило за ним, что полностью компенсировало накал его эмоции.

– Подвинься. – Сеной подвинулся. – Я здесь не одна.

– Лучше бы ты её не приводила…

– Не вышло. Не знаю, какой идиот послал за мной, зная, что Ольга живёт сейчас у меня. – Она в упор посмотрела на Сеноя, тот дал понять, что данным идиотом не является. Её взгляд чуть остыл. – Значит так: я её сейчас приведу – скажи ей, что всё нормально, независимо от того, как оно на самом деле.

– Я не хочу врать.

– Слушай, Сеной, вот знаешь, мне всё равно. Вы тогда утащили Арви, не сказав и полслова ей. Она на стену лезла, когда он пропал. Потом после недели житья чёрте где и застенков СБ ей сказали, что он нашёлся – нагородили бог весть чего и по сути оставили в неведенье. При каждом удобном случае не допускали их друг до друга, а перед началом этой канители дали им месяцок побыть вместе по-человечески. Это издевательство – лучше бы сразу сказали, что он погиб. Она погрустила бы и забыла.

– Нет, не забыла бы.

Взгляд Кристины пронзил Сеноя.

– Ты скажешь, что всё нормально. Вы вообще с Семангелофом молодцы лапшу на уши вешать. Где он, кстати?

– Погиб.

Каменное лицо, с которым было произнесено это слово, подействовало на девушку. Она хотела было выдать ещё одну гневную тираду, но замолкла с приоткрытым ртом. Сглотнула, продышалась.

– Извини. Мне сказали только, что Арвинг ранен.

– Ничего – он погиб в бою.

– Кто ещё?

– Из тех, кого ты знаешь, только Семангелоф и Седой.

– А…

– Они живы. Вихрю досталось крепко…

– Хех… «Вихрю» – раньше по именам всех их называли… что изменилось?

– Всё изменилось, Кристин.

– В общем, ты меня, надеюсь, понял. Я за ней.

Сеной кивнул и вновь уткнулся в пол. Ему по-прежнему не хотелось врать. Если задуматься, то в большинстве случаев они с братом старались к этому не прибегать. Да – они умалчивали много деталей. Одну до сих пор он не решается обнародовать, но чует его сердце, что скоро придётся. Надежды нет на то, что всё уляжется, ибо вертолёт, что сбили ангелы, упал в опасной близости с местом гибели Немезии. А потом был взрыв. Сеной в тайне надеялся, что это только взбаламутило воду, но другая его более пессимистичная половина упорно твердила, что нужно спасать жителей города, что остались и до сих пор живы.

В коридоре послышались шаги, Сеной повернул голову – Кристина вела Ольгу. Та ничуть не изменилась со дня, точнее утра, их последней встречи. Она держала себя в руках, но по дрожащим губам было видно, что из последних сил. Они подошли. Сеной приветливо кивнул Ольге – та ответила. Не столь доброжелательно – с недоверием. Ангел решил подняться. Как только он сделал шаг в сторону ожидавшей любого ответа подруги Арви, за спиной у него чуть слышно щёлкнула дверь операционной. Сеной замер и затаил дыхание, глядя на девушек.

Они смотрели на открывающуюся дверь, на них упало чуть света из операционной – дверь осталась открытой. Оттуда были слышны различные звуки, которые не давали никаких зацепок. Губы Ольги задрожали сильнее. Кристина крепко сжала кулаки.

Справа от Сеноя встал хирург, и по тому, как посмотрели на него девушки, выглядел он как заправский мясник. Решив всё же убедиться в том лично, ангел повернулся в сторону доктора. Вопреки его ожиданиям крови на его одежде почти не было, лишь небольшие следы на виске – он вытирал пот окровавленными руками или манжетами рукавов.

Доктор был немолодой, на вид ему было за пятьдесят, виски были чуть седыми. Глаза его не выражали абсолютно ничего – ни надежды, ни траура.

– Вы родственники? – Потревожил он тишину, ставшую к тому моменту звенящей, содрогавшуюся от грохотания обеспокоенных сердец.

Сеной бросил быстрый взгляд на Ольгу – в её глаза он увидел то, чего не увидишь даже в большой религиозный праздник в храме, и не суть какая религия. В них была молитва – истинная, чистая.

– У него никого нет, кроме нас. – Спокойно ответил Сеной, переведя глаза на Кристину. – Он сирота.

Доктор покивал, чуть опустив взгляд в пол. Но лишь на миг. Затем он вновь поднял глаза и, посмотрев Ольге в молящие об ответе очи, отрицательно покачал головой.

– Слишком большая потеря крови. Он продержался столько… люди столько не смогли бы. Простите.

На этом он медленно отвернулся от них и тихим шагом пошёл прочь, куда-то за поворот коридора. Шёл он медленно, в очередной раз утерев отработанным движением висок, на котором вновь появился пот. Всегда появляется, когда приходиться объявлять родственникам или друзьям, что их близких больше нет. И к этому нельзя привыкнуть. Главное, что он довольно быстро понял, будучи ещё молодым хирургом – нельзя утешать, только констатация и прочь.

Каждый раз, вот так уходя после подобного объявления, он слышал позади сначала тишину, а потом, когда уже сворачивал за угол, его догоняло эхо падающих на пол бессознательных жён, матерей или дочерей, их вырывавшийся из груди плач, проклятия, мольбы и вопрошания к небесам. Слышал эхо сдержанных вздохов мужчин. Настоящие мужчины не плачут – плачут истинные, которые не стесняются и не боятся собственного горя.

Он сделал пару шагов, свернув за угол. И вот оно – эхо потери. Как всегда…

– Чего ты там сочинил-то?

– Чего?

– Ты шевелил губами перед боем – там, у храма. Муза была?

– А. Ну да, была.

– Ну? Чего сочинил-то?

Шекспир взглянул на девушку, сидевшую на полу, хотя удобных кресел рядом было достаточно. В руке она сжимала пропитанную нашатырным спиртом вату – когда она всё же посмотрела на Вихря, то упала в обморок. Его перекладывали с носилок, и он в очередной раз закричал, перед тем как впасть в беспамятство от непереносимой боли.

Зверь была бледна, глаза покраснели и смотрели только в противоположную стену.

Шекспир припомнил пришедшие строки:

 
  Мсти, не прощай —
  На каждом есть грех.
  Зачем тебе Рай?
  В аду примут всех.
 
 
  Мсти не прощай.
  Не имеет страх рода.
  Их Закон для рабов,
  А удел наш свобода.
 

Зверь шмыгнула носом.

– В тему…

– Как обычно.

По коридору послышались шаги – шёл Морев. Подойдя, он оценил состояние сидящей на полу девушки и вопросительно посмотрел на Шекса – тот дал понять, что её лучше не трогать. Морев кивнул и сел рядом с парнем в ожидании момента, когда выйдет кто-то из докторов и прояснит будущее Вихрова.

Ждать пришлось ещё минут сорок. Вышла женщина, когда она сняла маску, оказалось, что она довольно молода – возможно, до тридцати. Из-под головного убора торчал чёрный локон, который она то и дело сдувала, но не убирала.

– Что там с ним? – Поднялся Морев, не дожидаясь вступлений, и дабы ускорить процесс общения, показал удостоверение капитана СБ. Доктор кивнула, поняв, что родственников здесь явно нет, а говорить надо кратко и по делу.

– Жить будет. Сейчас состояние тяжёлое, но стабильное – кома. Есть надежда, что скоро выйдет – парень сильный. Ожог обширный. – Женщина старалась подбирать слова так, что не приходилось переводить с медицинского на русский. Между словами делала паузы, стараясь не отводить взгляда от внимательных и проницательных глаз Морева. – Потребуется регенеративная терапия, хотя внешность на сто процентов вернуть невозможно. Жить будет, – повторила она, – а вот всё остальное пока рано прогнозировать.

– Что вы имеете в виду?

– Поймите – он обгорел практически полностью. Ко всему прочему на нём была кольчуга – она буквально вплавилась в кожу – оставить её нельзя, как вы, надеюсь, понимаете.

Зверь шмыгнула носом, доктор посмотрела на неё. Девушка из последних сил держала себя в руках, прикусив палец и буравя глазами стену.

– На регенерацию уйдут годы – два-три, думаю, при таком поражении. Это всё, что я могу вам сказать. Родственникам сообщите сами?

Влад не ответил, лишь кивнул.

Удовлетворившись ответом, женщина исчезла за дверью, из которой и появилась.

Наступило молчание, прервал его Шекспир.

– Минус шесть, учитель…

– Нет… Он ещё жив. – Зверь всхлипнула. – Я Андрея знаю как облупленного – он не сдастся. Как встанет – опять за старое возьмётся. Так что рано его вычёркивать!

– Я правильно понял – это счёт учеников Люцифера – Анхеля?

– Угу… – Промычала Зверь.

– А Арвинг?

– Его, думаю, можно к нам приписать – если бы не Анхель, мы были бы никем, его бы и вовсе не было. – Предложил Шекспир.

– Ну да… Цепеш, как он там?

Влад вздохнул, посмотрел на неё, затем на Шекспира.

– Он умер… – Едва слышно проговорил он, слова застревали в горле, не желая звучать.

Зверь громко втянула воздух носом и, притянув колени, уткнулась в них. Она плакала не в голос, едва слышно. Морев достал из заднего кармана брюк фляжку, открыл, помолчал и отпил из неё, протянув затем Шекспиру. Тот, взяв, тоже приложился к ней. Посмотрев на девушку, решил не предлагать ей, вернув фляжку Владу. Тот отхлебнул ещё и убрал обратно.

– Что ещё скажешь?

– Крылатые над городом – в бои не лезут, но и не улетают. Чего ждут – неясно.

– Команды ждут – чего же ещё.

– Сеной говорит, что скоро должны прийти Высшие, и там может случиться всё, – он понизил голос до шёпота, – всё, что угодно. Вплоть до полного уничтожения всего мира… Говорит, что Михаил нарушил Закон, а они это пресечь могут круто. В общем, вот, наверное, того и ждём теперь.

– Час от часу не легче. А где тут кормят?

– Хехех! – Сквозь слёзы хохотнула Зверь. – Правильно, Шекс – пошли, пожрём, а то скоро кишки на позвоночнике повесятся. В кои-то веки – ты со своей жрачкой в тему.

Она медленно поднялась – её пошатнуло. Осторожно вдохнула нашатырный тампон, взгляд чуть прояснился, но уверенности в движениях так и не было. Не глядя на Морева, она подставила ему локоть – мол, веди. Тот послушно поддерживал её по пути в столовую.

Там их ждали Сеной и Кристина с Ольгой. Хранитель, не отрывая глаз от Звери, спросил:

– Вихрь?

– Жив… – Кратко ответила она.

– Я уж было подумал… Хорошо тогда.

Ольга сидела, опустив голову, сжимая в руках, казалось насквозь мокрый от слёз, платок. Лица на ней не было, но она держалась лучше, чем Зверь – та и сесть сама не смогла, Мореву пришлось её поддерживать.

Кристина смотрела на Зверь из-под своих круглых чёрных очков. Смотрела с жалостью. Хотя она потеряла друга, с которым росла, она уже час успокаивает Ольгу. Но вот на Зверь ей смотреть сейчас оказалось гораздо тяжелее – она сломлена.

Сколько раз ей приходилось видеть эту безбашенную троицу – всегда она видела в их глазах огонь. Такой огонь, который позже увидела в глазах Арви. Они ждали этой битвы, грезили ей, а она смяла их, сломала, как сухую ветвь об колено. Но почему? Быть может потому, что они надеялись погибнуть все вместе? Она не видела их перед битвой – не могла однозначно подтвердить свою догадку, но сейчас видит не скорбь… Это разочарование.

Морев что-то заказал, вскоре принёс всем по подносу с едой. Обед был насыщенным – ели, как в последний раз. Рыбный суп на первое, жареный картофель с котлетой на второе и, естественно, компот. Съели все и всё – без остатка. Кто-то быстрее, кто медленнее. Ольга жевала неспешно, с интересом разглядывая каждый следующий кусок картошки, перед тем как отправить его в рот. Шекспир уничтожил еду быстро и сходил за добавкой – на вопросительные взгляды лишь отмахнулся. Сеной и Морев ели, словно на смотре – спина прямая, локти на одной линии, голова неподвижна. Зверь искоса поглядывала на них, и её это даже забавляло, она чуть заметно улыбалась.

Кристина ела, откинувшись на стуле, держа тарелку на левой руке, вытянув под столом ноги. Иногда она покачивалась на стуле, иногда, словно удивившись чему-то в тарелке, на пару минут подворачивала голову и всматривалась во что-то там. Доев, она неосторожно грохнула тарелку о стол и, оглядев всех, спросила:

– Ну и дальше-то что? Сеной, давай, скажи нам что-нибудь вдохновляющее.

Хранитель посмотрел на неё, в его взгляде ничего подобного не было.

– Прости, Кристин, но вдохновлять нечем – могу лишь дальше продолжить деморализовывать.

– Тем, что сейчас придут эти Высшие и всех убьют?

– Это как вариант. Мне неведомо, как они рассудят. Мы надеялись, что накажут только… Он умолк, поняв, что проболтался. Глянул на Кристину, которая задрала правую бровь. Выдохнул и продолжил. – Мы надеялись, что накажут только Михаила. Такой был план.

– План? – Наклонился над столом Морев. – Что ещё за план? Сеной, ты когда-нибудь все ваши карты вскроешь, или тебя в пыточную определить?

– Не надо – всё одно без толку.

– Так что за план?

Сеной ещё раз громко выдохнул и, откинувшись на стуле на манер Кристины, начал излагать:

– План: убрать Михаила. Он на стадии исполнения уже не первый век – это как огромная шахматная партия. И до сегодняшнего дня мы проигрывали, уступали, теряли фигуры… Всё, что было, не столь важно – главное, что сейчас. Дезинформация, которой снабдили Михаила подопечные его брата – Гавриила, сработала – он в Срединном мире раньше допущенного срока.

– А когда будет допущенный?

– Шекспир, не перебивай, пожалуйста. Срок будет допущенным, когда под этим небом не останется ни одного сопротивляющегося человека. Берсерки не в счёт – фактически они выбыли из борьбы за мир, когда Арви… Когда Арви убил лока. Так вот… Он здесь – Закон нарушен. Ждём Высших, а там уж как они рассудят. Мы с Семангелофом и… хм… Авариитом, надеялись… В смысле, надеемся, что накажут только Михаила.

Зверь сверлила взглядом Сеноя.

– То есть ты всё это знал, и всё равно вы потащили нас на ту бойню?

– Вера, не спеши с выводами – время в Ирии течёт иначе. Мы не могли на сто процентов предсказать, когда до Михаила дойдёт деза, и когда он вторгнется сюда.

– Но ведь ждали?

– Надеялись. Он ведь мог и не поверить… А с Вельзевулом нужно было что-то решать.

– На этом план кончается? – Морев сузил глаза и, уперев голову на кулак, злобно глянул на Сеноя.

Хранитель смотрел на него.

– Нет – далеко нет.

– Продолжа-ай. – Произнёс Влад гипнотизирующим голосом.

– Давайте сначала дождёмся Высших. – Отрезал Хранитель и поднялся из-за стола. – Помимо опасности полного уничтожения есть ещё одна – тело Немезии источает яд. И Я изо всех сил надеюсь, что взорвавшийся вертолёт не запустил цепную реакцию, которая будет очень похожа на Чернобыль.

Тут уже поднялся Морев.

– Что за яд? Что может быть?

– Пока яд под водой – он не опасен. Если он выйдет на поверхность, то ядовитое облако будет носиться по миру, куда его ветер понесёт, и спастись не получится от него. Моментальный exitus letalis от чумы. Притом такой, какой ваши учёные не знают.

Градус голоса Сеноя возрос, но криком всё же не стал. Зато в глазах горел вызов. Он быстро задышал – успокоился.

– Вам об этом знать не было смысла – локализовать это вы бы всё равно не смогли. Рано или поздно – это вырвется. Лучше, если поздно…

* * *

Михаил стоял на куполе Морского храма и с недовольным лицом взирал на желтоватое марево, клубившееся над водой в нескольких километрах от Котлина. Медленно оно плыло в сторону Петербурга, ведомое едва ощутимым ветром.

Он прекрасно понимал, что это, и чем это грозит ближайшему населённому пункту. Таким аллюром ядовитый туман достигнет берега через час, плюс-минус. Ангелы, вернувшиеся из разведки над городом, доложили, что в городе практически нет населения. Идут бои с демонами – сейчас уже прекратились из-за отступления последних.

Михаил обернулся – воители ушли, прибрав лишь тело Абигора. Его погребут по канону. Сейчас они будут день-другой стягиваться в одно место, чтобы потом уйти через наименьшее количество порталов обратно к себе на пласт. Побеждённые и озлобленные. После погребения убитого Вельзевула начнутся распри и резня за выбор нового. Нескоро ещё Оселсата обретёт нового хозяина.

Взгляд архангела вернулся к ядовитому наследию Немезии. Не стоило забывать про её тело – нужно было спалить его в ту же ночь. Ну да – было не до того. В ту ночь решался другой стратегический момент, и он решился в его пользу. Удалось убрать за счёт смерти демоницы сразу двоих потенциальных врагов – Люцифера и Азраила. Последнего Михаил опасался даже больше, так как за последние пятьсот лет тот как-то странно «вырос». А фортель с активацией Меча Хранителя – это вам не молодых ангелов палкой гонять. Это что-то новое.

Это что-то непонятное и опасное.

Нет – Азраила оставлять в живых было нельзя. После того, как он убил бы Люцифера, следующим на его пути был бы не кто иной, как архангел Михаил. А как там дело вышло бы, неизвестно.

Михаил чуть усмехнулся – хорошо, что всё вышло так, как вышло.

Плохо другое – его обманули…

Демоны Срединный мир не то чтобы не захватили, они даже и близко к этому не были – выродки оказывали сильное сопротивление. Берсерки опять же поддерживали их, и вкупе получилось, что демонам не удалось взять мир наскоком. Местами они, конечно, преуспели, но в целом – отбивались и выжидали.

А его обманули!

Происки Гавриила. Средний, а теперь старший, брат никогда не выделялся воинственностью или подлостью. Он был прямо-таки идеальным Хранителем. И до сих пор пытается удерживать Ирий на краю бездны. И вот случается так, что ведающие ангелы приходят и уверяют, что Срединный мир готов. Что он сдался под натиском воителей – как и предполагалось. Что пора и нам вставать на крыло и отбирать наше уже у демонов.

Заговор…

Михаил был раздосадован собой – плести многоходовые интриги, заговоры и подлости было его любимым делом. И до чего же обидно попасться на удочку самому.

Рядом с ним приземлился ангел и, преклонив колено, спросил:

– Повелитель, какие будут приказы?

Михаил молчал. Какие могут быть приказы – они в ловушке. Начинать какие-либо военные действия опасно в первую очередь тем, что когда явятся Высшие, а они не заставят себя ждать, то их кара будет куда страшнее. Возможно, если Михаил ничего не предпримет, то они проявят понимание и милость.

Хотя надеяться на это – роскошь непозволительная.

Они испепелят всех…

– Есть ли среди ближайших крыльев толмач, говорящий на местном?..

– Да, и не один.

– Пошли одного из них к вы… людям. С белым флагом – пусть предупредит, что на город идёт ядовитый туман.

– И только? Повелитель, но разве не за иным мы здесь?

– Кетраил, выполняй…

– Повинуюсь, владыка. Я пошлю к людям…

– Неважно, кого! Пусть предупредит. Остальные пусть будут готовы возвращаться в Ирий. Лети…

Последние слова оказались для Кетраила шоком – улетать ни с чем?! Этот поход задумывался, как законное возвращение и отвоевание Срединного мира – Царства Равных – легендарного и давно утраченного. Что заставило Михаила повернуть назад?

Кетраил промолчал и, забив крыльями, улетел в купола.

Михаил проследил за его полётом – да, авторитет это неожиданное отступление подорвёт на корню. Он обещал им Срединный мир, заверял, что их час настал, и что же? Он отдал приказ готовиться к возвращению… Впредь за ним могут не пойти. Да, он – архангел, да, он самый могущественный в Ирии и хотелось бы верить, что так оно и есть. Но слово архангела дорогого стоит, а он дал это слово, обещал, что вернёт ангелов в родной мир. В мир, из которого сам и увёл их…

Михаил вновь обратил взор к желтеющему вдали туману. Сколько ему нужно преодолеть? В сущности, совсем немного – километров шесть, если считать по местной системе измерений. В ширину туман уже около половины этого самого километра – идёт медленно, ширится…

Солнце светило Михаилу в лицо. В какой-то момент он заметил, что впереди него на куполе появилась тень. Он сглотнул, понимая, что происходит.

Тень становилась чернее, и вскореему пришлось прищуриться, так как свет, исходящий из-за его спины, слепил. Он поднял и скрестил крылья – помогло.

Когда свет перестал бить, Михаил развернулся. На площади перед храмом стояли всё те же трое Высших. Всё также одинаково одетые и стоящие, глядя в три стороны.

Бежать смысла не имело. Михаил ударил крыльями и, невысоко взлетев, спланировал вниз, заложив две петли, пока не встал на гранитную брусчатку. Гордо подняв голову, он пошёл к стоящим Высшим. За пять шагов до них он остановился в ожидании.

Высшие молчали, сохраняя недвижность – они, как казалось, даже не дышали.

– Михаил – ты нарушил Закон Разделённого Мира.

– Я знаю… Могу сказать лишь то, что…

– Тебя подставили?

– Да.

– Это не оправдывает тебя – ты должен был проверить, а не слепо рваться сюда. Ты согласен?

– Да. – Михаил стоял, опустив голову, прямо как нашкодивший ребёнок.

– В таком случае мы можем не говорить тебе и не напоминать тебе о наших предостережениях.

– Можете.

Высшие замолчали. Молчание длилось около пяти минут.

Стоявшие спиной к спине трое разошлись в три стороны, образовав правильный треугольник. Разойдясь на несколько метров, они остановились и развернулись друг к другу лицами. В центре «треугольника» разгорелся неяркий свет, скорее даже мерцание.

Михаил смотрел за этим процессом с неясным даже для самого себя спокойствием.

– Михаил, встань меж нами для объявления приговора. – Прогрохотало вдруг, что архангел даже вздрогнул. Он сделал шаг вперёд и только когда едва оторвал ногу для второго, понял – он боится…

Впервые в жизни – он боится.

Шаг за шагом он входил в центр «треугольника». Ноги его то наливались свинцом, то становились ватными. Время тянулось, растягивая момент.

Войдя в центр, Михаил ощутил, как дрожат его коленки, но этого он выдать не должен. Хотя Высшие наверняка знают о каждой его мысли.

– Михаил, – вновь прогремело с трёх сторон, – ты обвиняешься в грубом нарушении Закона Разделённого Мира. Ввиду того факта, что сие нарушение ты признал, а также того, что, осознав собственную ошибку, ты предпринял меры, недопускающие нарождающейся конфронтации, то приговор твой изменён…

Михаил затаил дыхание.

– … со смертного на иной.

Михаил поднял глаза и посмотрел на стоявшего перед ним Высшего. Те замолчали. Архангел бросил взгляд на двух других – то же самое – полная недвижимость.

– Так на какой? – Не выдержал и спросил Михаил.

Стоявший перед ним Высший нарушил монументальную неподвижность и сделал шаг вперёд. Он держал руки в широких рукавах. Краем глаза Михаил увидел, что двое других сменили позы, что-то блеснуло у них в руках.

– Приговор изменён на лишение Души.

Вот тут-то земля ушла из-под ног архангела. Он покачнулся.

– Нет!.. – Взмолился он и сразу же почувствовал, что больше не может произнести ни слова. Более того – он не мог пошевелить даже веком. Нет – он не был парализован. Каждой мышцей его тела управляли эти судьи, которые вынесли приговор, что в разы хуже смерти…

Руки Михаила тем временем вытянулись вниз, прижавшись к ногам. Крылья опустились, как и голова. Глаза смотрели прямо, и сейчас он мог видеть, как к нему приближаются ноги Высшего. Все попытки пошевелить хотя бы глазными яблоками заканчивались ничем.

Высший подошёл вплотную – теперь Михаил видел, что у него в руке. Знакомое оружие… Точно таким же он давным-давно забрал душу у своего старшего брата…

Они не хотят его убивать – хотят оставить здесь, на поругание его же ангелам или того хуже – людям.

Высший протянул руку и, взявшись за край нагрудника, без напряжения или усилий сорвал его с груди архангела. Металл лязгнул о брусчатку.

Спину обожгла… нет – пронзила невероятная боль. В тех местах, откуда выходят из спины крылья. Вот что блеснуло у тех двоих – мечи, которыми они срубили ему крылья… Боль раздирала всё естество Михаила, но он не мог даже пошевелиться. Про то, чтобы закричать, и думать не приходилось. Весь плечевой пояс словно горел изнутри. Будто крылья вырывали из него, а отнюдь не срубили одним ударом.

Стоявший впереди Высший дожидался чего-то – наслаждался мучениями, зло подумал Михаил.

Когда сознание начало угасать, то последнее, что увидел Михаил, это как острие кинжала коснулось его груди рядом с сердцем – чуть правее. Клинок прошёл поддоспешник и плоть словно масло.

Михаил уже ничего не чувствовал – его больше не было…

* * *

Сеной сидел во дворике, где помимо него прогуливалось несколько больных, у которых случилось время подышать воздухом. Они явно не были в курсе того, что сейчас почти все операционные работают на пределе, что пару часов назад прилетевшие откуда-то с запада вертолёты привезли, пожалуй, самых бесстрашных солдат идущей войны. Но они этого не знали и спокойно наворачивали круги по песчаным и асфальтированным тропинкам, не отрывая глаз от неба, где то и дело пролетали ангелы.

Сеной смотрел, как они раз за разом тыкали пальцами в небо и замирали, пока очередная стая крылатых не исчезнет из виду. А затем, до пролёта следующей, бурно обсуждали данное событие.

Невольно Сеной и сам посмотрел в небо. В тот же миг гуляющие больные вновь замерли – в небе они увидели ангела – одного. Сеной тоже его заметил и что самое интересное – ангел именно к нему камнем пошёл вниз. Расправил крылья за несколько метров, сильными ударами потушив скорость падения и выровняв полёт, спланировал прямо к скамье, где сидел Сеной.

Хранитель поднялся. Ангел преклонил пред ним колено.

– Многопочтенный Сеной, Хранитель Срединного мира былого поколения – для меня честь лицезреть Вас во здравии.

– Поднимись, Кермес. И для меня радостно видеть тебя, хоть мы и впервые встретились.

– Я видел ваше лицо на картинах в Церене, у Азраила, в хранилище памятников канувшей эпохи. Я не мог спутать.

– Поднимись же, прошу тебя. Что привело тебя сюда?

Ангел поднялся и, посмотрев в глаза Сеною, взволнованно вздохнул. Люди, стоявшие на некотором расстоянии, по-прежнему сохраняли благоговейное молчание, смешанное с изрядной долей страха.

– Я здесь по поручению архангела Михаила.

Хлопнули двери, из них выбежали Зверь и Шекспир, оба при оружии. Сеной остановил их жестом, дав понять, что всё в порядке – опасности нет. Парочка, притормозив, положила мечи на скамейку и подошла. Следом из двери появился Лужецкий, держа руки в брюках, он стоял в нерешительности. Сеной жестом же подозвал его. Евгений Михайлович подошёл медленно, с опаской.

– Кермес, повтори для моих друзей, от кого ты, и поведай с чем.

Ангел учтиво приклонил голову, кратко, но с достоинством.

– Я здесь по поручению архангела Михаила. Он велел предупредить, что на город идёт облако, что источает тело отравницы Немезии. Я видел его – оно достигнет берега вскоре после полудня.

Лужецкий взглянул на наручные часы – 10:14.

– Евгений Михайлович, город нужно эвакуировать – немедленно. Объяснения потом.

Лужецкий понимающе кивнул и мигом скрылся со двора.

– Что, Сеной, не сбылись твои надежды? – Несколько обескуражено спросил Шекс.

– Что есть, то есть. Кермес, есть ли ещё вести?

– Архангел приказал готовиться к отбытию в Ирий – мы уходим…

– Причины известны?

– Нет, он не пожелал дать пояснений – воинство встревожено и неодобрительно встретило этот приказ. – Ангел посмотрел на стоявших рядом девушку и парня. – Мы шли вернуть себе этот мир.