Текст книги "Поколение войны"

Автор книги: Макс Крест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Вот вам и цвет державной безопасности – обычные люди, которые запретили травиться стране, а сами про это забывают при каждом удобном случае. «Нам можно» – всякий раз задирает нос Седой. В чём-то он прав – расслабляться тоже нужно, а самый быстрый и почти безболезненный способ – спиртное.

– … и наконец, я хочу поблагодарить за упорство центральную фигуру этого дела, лейтенанта Владислава Морева. Во-он того скромного парня, который сюда, кажется, поесть пришёл. – Собравшиеся засмеялись, сам же Морев положил в рот очередную ложку с невероятно вкусным салатом и кивнул начальнику, подняв стакан с вишнёвым соком. – Да-да, вот он. – Распалялся тем временем Вавилов. – Прожуй и выйди к людям-то, пусть поглядят на своего героя. Я не шучу – жуй и сюда.

По подсчётам Морева Вавилов покидал зал не менее четырёх раз, и в его крови уже бурлила разрушающая обычную степенность антитеррорщика химическая реакция. Вытерев рот салфеткой, Влад вышел из-за стола и прошёл к разглагольствующему Вавилову.

– Похлопаем, господа – не стесняемся. Мы тут с Евгением Михайловичем посоветовались и за верную службу решили досрочно наградить теперь уже капитана Морева, чёрт с ним со старшим лейтенантом. С повышением! – Народ в зале разразился овациями. Оперативники так и вовсе повскакали со своих мест, до жути неуверенно, и горланили что-то в дальнем углу. Вавилов, словно шоумен, качал рукой, подначивая сотрудников громче хлопать, кричать и радоваться. После чего под нос Мореву был подставлен микрофон, и взгляд начальника ясно говорил, что если сейчас Влад промолчит, то его сразу понизят до старшины.

– Служу Родине. – Дипломатично протараторил он, хотя был гораздо больше рад, чем хотел показать это.

– Вот и служи, поздравляю. Пшёл дальше за свой стол, я ещё пару тостов хочу сказать.

Вавилов снова затянул метафоричную путанку, а Морев пошёл, куда его послали, дорога затянулась из-за многочисленных рукопожатий, хлопков по плечам и так далее.

Было и впрямь приятно. Более того – Морев всё-таки ощутил на себе то, что называют продвижением по службе. Он навернул ещё одну ложку салата, рецепт которого он сегодня будет выбивать у местного повара сначала уговорами, а если не поможет, то угрозами, членовредительством и пытками. Его жена просто обязана уметь делать такой же. Уверен, детям тоже понравится.

Незаметно к нему подсел сам Лужецкий.

– Ну, здравствуй, героя дня.

– О, Евгений Михайлович. – Морев подскочил, но директор быстро осадил его так, чтоб никто не заметил его присутствия. Он прибыл только что, опаздывал из-за каких-то неотложных дел.

– Сиди-сиди, хотя знаю, что сидеть-то на месте тебе поднадоело.

– Это есть, но результата досиделись. Чутьё подсказывает, что скоро будет «движуха».

– «Движуха» – слово-то какое. Ладно. Я гляжу, ты не сильно и рад, что мы тебе авансом капитана-то дали, а?

– Что вы! Рад, ещё до конца не дошло просто.

– Ну, хорошо, хорошо. Как дойдёт, явись, получи погоны, распишись. Ну, да ты в курсе. Ладно, бывай, жене-детям привет. Пойду, Вавилова отгоню от микрофона. Кто ему его только дал? Хм!

Последние слова Лужецкий говорил, уже идя в сторону импровизированной сцены, где властвовал антитеррорщик.

Допив сок, Влад решил уехать по-английски, пораньше сбежать из этого помещения и поскорее попасть домой. Есть чем порадовать супругу.

* * *

После ночной смены Арвинг спал обычно как убитый, но сегодня было не уснуть, из головы не выходили те трое у метро. Они определённо знают больше по сравнению с ним. Хотя он ничего не знает. Что эта за тема, в которой он должен быть по их мнению?

А Депп, выходит, не просто погиб, а он был с ними. Они сражались? При чём тут отец? По данным, что получил Арвинг в комитете по расследованию «Осады», Анхель Филипов пропал без вести. В голове всё крутится, как карусель, мысли скачут наперегонки с образами и от этого становится не по себе.

Арвинг посмотрел на часы, стоящие на тумбочке – Оля вернётся с работы через четыре часа. Собственно у всех дневных рабочий день кончается в это время. Рядом с часами лежал телефон. Мысль о том, что надо позвонить той девушке, Арви постарался задвинуть на задний план. Он даже имя не узнал, наскоро записав её «Девушка и 2 др.». Телефон продолжал намекать своим присутствием на звонок, но Арвинг волевым решением отвернулся, чтоб не видеть его.

Надо с кем-то поговорить об этом. С кем? Оля не поймёт. Она совсем недавно вернулась из остатков страны под названием США и пока ещё привыкала к родной обстановке. Всё же, хоть и после локального конца света, уровень жизни там до сих пор лучше. Нет – Оле ни слова.

Кристина? А вот это ближе к делу – она единственная, с кем это можно обсудить. Жаль, Депп погиб – он бы точно понял.

Арвинг развернулся и взял телефон. Быстро пробежав пальцами по экрану, набрал сообщение:

«Прив. Надо пересечься. Чем раньше, тем лучше.»

Отправив смс, он снова откинулся на подушку. Глаза стали слипаться и сейчас он решил этому поддаться. Закрыв глаза, он думал о том, что будет говорить Кристине, как подаст то, что его отец – тот самый человек, которого она видела в окружении Деппа и ребят из «секции». Что это ещё за секция была и была ли ей в принципе? Арвинг жаждал ответов – как никогда раньше.

* * *

Кристина смогла увидеться с ним только в выходные. Работа сейчас для многих стала единственным средством к существованию по той простой причине, что нестабильная экономика скакала как футбольный мяч, то вверх, то вниз, то катилась, куда толкнут. Деньги хоть и платились, но не были гарантом, что в тот или иной день ты сможешь на них что-то купить. Напускная аура обычности хорошо держалась лишь на улицах, где было чисто, люди ходили хорошо одетые и вроде как даже довольные жизнью. Но когда люди заходили в магазины и не видели там ничего, кроме минимального набора пищевых продуктов, довольство с них пропадало. А ведь всего год назад страна жила в изобилии.

Как и Арвинг, Кристина работала, у неё график был более демократичный, но ночные смены тоже случались, причём, как правило, нежданно. В субботу днём она пришла в условленное место. Это был небольшой сквер, где не так много народу бродит, а если и попадаются, то они поглощены своими мыслями и им нет дела до парочки, которых тут водилось, особенно вечером, предостаточно.

Арвинг уже дожидался её, одетый в серую футболку с какой-то надписью на неизвестном ей языке, в спортивный шортах и кедах. Он сидел в позе, отдалённо напоминающей позу лотоса, копаясь в телефоне. Когда она подошла вплотную, он её заметил и, окинув её взглядом с ног до головы, произнёс:

– Зимой и летом в одном плаще.

– И я рада тебя видеть. Что у тебя случилось?

Арвинг убрал телефон, с минуту подбирал какие-то слова, временами почёсывая белые как снег волосы.

– В общем, дело такое: на днях я встретился с троицей из той секции, ну, где Федька был.

– Ну…

– Точнее они меня встретили, не главное. Главное – они знали моего отца. Тот, кого ты видела, большой с серыми длинными волосами – это он.

– О как! А ты уверен?

– Я-то как раз уверен не был. Я только имя знал – мало ли Анхелей в Петербурге. Ну, ясно, что меньше, чем Лёш и Петь, но наверняка не один. А тут эти трое меня догоняют, смотрят как на привидение и говорят: «Имя Анхель тебе ни о чём не говорит?». Ну, а мне ведь говорит.

– И что дальше?

– Взял номер, хочу побольше поболтать.

– Так. А я при чём?

– Во-первых, они, как я понял, хорошие друзья Федьки и знают, как он погиб. Во-вторых, по большому счёту я не знаю даже, как их зовут, и мало ли что им в голову взбредёт. Ну, сама понимаешь – их трое, а меня один. – Кристина усмехнулась – шутка старая, но всё равно смешная. – Короче, составишь компанию?

– Боишься, что ли? Ты в своём припадке десятерых положишь же. Сам знаешь – какая опасность, так ты зверь просто.

– Не боюсь. Просто мне так будет спокойнее. Ок?

– Да не вопрос – конечно.

– Ладно, тогда я звякну попозже этой девке, вроде милая такая, но чуть слово поперёк – думал, возьмёт за уши и пополам порвёт. Договорюсь с ней о встрече.

– Ясно.

Наступила пауза.

– В общем, я на связи. А сейчас извини, надо бежать.

– Не вопрос, Кристин, спасибо, что время нашла на меня.

– Ой, брось ты – хоть воздухом подышала.

Чмокнув его в щёку, она пошла домой. Помимо основной работы укладчицей на хлебозаводе, она делала на дому бумажную работу для бухгалтерии, благо образование позволяло понимать, что к чему. Лишняя копейка сейчас нелишняя. Ей, в отличие от Арвинга, ни от кого в наследство куча денег не достанется. Конечно, она не завидовала, разве что чуть-чуть.

До дома от того сквера не больше пятнадцати минут размеренным шагом. Она прошла не более трети пути и у неё слегка закружилась голова. Это продлилось недолго, но её изрядно покачнуло. Когда мгновенная слабость пропала, она оглядела сквер, обернулась на скамью, где до сих пор сидел Арвинг, видимо ждал Ольгу или просто решил посидеть на солнышке. Он был далековато, но она очень хорошо его видела.

«Он его отец» – произнёс в голове голос, который словно когда-то где-то был ею уже слышен. Она встряхнула головой и, отвернувшись, вновь пошла домой. Но её не отпускало ощущение, что идти стало чуть тяжелее, словно тело приходится заставлять делать движения. Это она ощущала недолго – пару минут, потом всё встало на свои места, и она бодрым шагом покинула сквер.

Придя домой, она выпила кофе, некоторое время раздумывая, где уже могла слышать этот голос в голове. Так и не вспомнив, она принялась за работу.

* * *

Зверь развлекала малышню из школы, выделывая пируэты, сальто, различные прыжки, подкруты и другие трюки, за которыми дети, оставленные родителями на лето при школе, следили с открытыми ртами. Ей было в радость, что нашлись зрители. Она подумывала открыть свой небольшой кружок по паркуру, но это при её графике работы вряд ли возможно. А менять работу на кружок и брать деньги с детей, чьи родители, возможно, погибли или работают на двух работах, чтобы содержать семьи, просто не позволяло моральное воспитание.

После очередных выкрутасов ребятня не выдержала и зааплодировала. Зверь усмехнулась и картинно выдала цирковой поклон. Едва она хотела пойти на следующий трюк, как на скамейке зазвонил её телефон. Девушка дала понять, что «рекламная пауза», и взяла телефон – звонил кто-то с неизвестного номера. Она ожидала подобного звонка.

– Зверь у аппарата.

– Эээ… Что, простите?

– Селина Вера у аппарата, вы кто? – Поморщившись, поправилась она. Привычка к позывному настолько въелась, что порой приходилось в конторах или комитетах вспоминать родное имя.

– Это Арвинг.

– Кто?

– Сын Анхеля… – Голос терял уверенность.

– А, всё, поняла. Ты тогда сбежал – не успели познакомиться. Ну и имена у вас.

– Ну да. Хех. Я хотел встретиться. Когда вам удобно?

– Так-с… Тут подумать надо, сам понимаешь, аврал у всей страны.

– Понимаю.

– Давай я тебе перезвоню и договоримся?

– Хорошо. Ничего, если я подругу возьму? Мы втроём – я, она и Федька хорошо дружили. Я подумал, что неплохо бы ей из первых рук узнать как он… погиб.

– Я не против, веди, конечно.

– Хорошо.

– Давай, до связи.

Сунув телефон в карман, Зверь сложила руки крестом над головой, намекая детворе, что на сегодня всё. Дети слегка разочарованно начали расходиться. Зверь, закинув ветровку на плечо, побрела домой.

– Боишься один приходить – так и скажи. – Пробурчала она себе под нос.

Глава 9

Приближался рассвет. Небо постепенно приобретало чуть алый оттенок, бежавшие в выси редкие облака за время своего полёта меняли цвет от розового к золотому. После метаморфозы скрывались за горой, а другие сменяли их. Внизу на узкой горной тропе, ведущей к одной из вершин, было ещё темно. Если бы не светлеющее небо, трудно было бы сказать, что наступает утро – темень тут стояла вполне ночная.

Ветер, гулявший на тропе, покачивал сухие растения, которых угораздило прижиться здесь, в трещинах и на небольших ровных площадках. Меж ними то и дело сновала полусонная живность.

Шедшие путники не обращали внимания на всё это. Они шли уже не первый день, шли без ночёвок и отдыха. Они не ели и не пили. Так себя не ведут даже самые истовые паломники, которые часто посещают этот район, дабы узреть и обойти вокруг гору Кайлас. Эти двое были не числа тех, кого можно бы назвать паломниками. Последние даже не знают, вокруг чего они ходят. У них есть лишь запас разных мифов и сказок относительно этой горы, лишь некоторые из них поверхностно понимают истинное её предназначение. Однако даже паломники не верят в это на сто процентов, предпочитая думать, что это красивая легенда.

Такая вот легенда говорит, что Кайлас есть не что иное, как усыпальница Богов, которые спят внутри, в подземных залах, в ожидании чего-то им одним известного. Вход внутрь строжайше запрещён и вошедший не может рассчитывать на хорошее отношение к себе. Лучшее, что с ним станется – он сойдёт с ума.

На самом деле никому нет хода в усыпальницу, вот только не Боги там спят, а Хранители мира, чьи поколения давно минули. Находящиеся в состоянии, что сохранилось в человеческой памяти как «Сон Богов», они уже ничего не ждут. Они никогда не вернутся с некой миссией под небо вверенного им мира.

Когда одно поколение Хранителей сменяется молодыми ангелами, то первые улетают сюда – в горы, что носят древнее название Энталь – Горы покоя. Но покой им даруется далеко не сразу. В первую очередь они сменяют предыдущее поколение на посту привратников – тех самых стражей, которые охраняют сон предшественников до прихода их собственных учеников. В судьбу мира они редко вмешиваются, в основном лишь одним глазком наблюдая за тем, как распоряжаются их последователи, которых они взрастили.

Двое путников взошли на хребет, с которого был хорошо виден нужный им перевал.

– Вот и он. Оттуда не более двух дней на вершины Шеринваля.

– Стало быть, осталось не так далеко. Мы же успеваем? Я потерял из виду его.

– Сеной, наши силы покидают нас – надеюсь, их хватит, чтобы исполнить задуманное.

– А если нет? Притворимся людьми и полетим на самолёте?

– Ох, лучше бы хватило. Слишком много нам придётся сделать, чтобы попасть на эту махину, наблюдал Я за одной группой, что обходила Эвенталь – Кайлас, как они его называют.

– И что?

– Лучше бы силы не покинули нас до конца. – Усмехнулся Семангелоф. Его антрацитовые глаза заблестели в лучах Солнца, поднявшегося над кромкой гор.

– Так ты ещё следишь за ним?

– Да, мне трудно его держать – за людьми следить гораздо проще. А его огонь столь ярок и неукротим, что мне приходиться прилагать все силы, чтоб хотя бы издалека видеть его.

– Всё в порядке?

– Да. Он договорился встретиться с учениками Люцифера. С ним девушка – с ней что-то не так. Не пойму что. Также вижу людей, что неотступно следят за ними всеми – один из них силён духом. Его зовут Владислав. Он следит за детьми. А вот за ним следят далеко не дети… – Семангелоф прикрыл глаза.

– Кто? – Сеной обогнал брата и, идя сбоку, смотрел на его сосредоточенное лицо.

– Я не понимаю. Силы тают на глазах, порой Я ещё наблюдаю картину в целом, но вдруг она истаивает, словно снег под весенним солнцем.

– Мы ввязываемся в какую-то ужасную по своему размаху игру.

– Да. И сейчас все игроки сходятся в одно место. Не уверен, что этот город выдержит повторную волну ужаса, что перенёс год назад. Его жители ещё не знают, что за кошмар поселился на дне залива – он там долго не усидит. Год, может быть два – не более.

– Ты имеешь в виду ту отравницу – Немезию?

– Да. Её тело на дне источает яд. Залив далеко не так глубок и не сможет долго сдерживать эту отраву. Если город устоит в устроенной Высшими игре, то чуть позже он опустеет навсегда. Это неизбежно.

– А мы устоим?

– Потеряв силу Хранителей, мы не перестанем ими быть. Наш век нескончаем и наш опыт дорого стоит. Вот только мы не сможем больше знать всё на свете, слышать всё и чувствовать всё. Жизнь станет невероятно пустой.

– Люцифер до исполнения предназначения Мессии и мать его ребёнка нашли себя в этом мире. И если у нас будет шанс, уверен, и мы сможем.

– Это непозволительная роскошь, брат мой – мечтать.

Улыбка Семангелофа была душевной, но горечь в ней была заметна, даже не напрягая взгляда. Сеной потупил глаза и утвердительно кивнул.

– Прости мне это. Но не чаю Я увидеть на пороге Эвенталя Михаила и Гавриила, которые позволят нам присоединиться к нашим братьям-Хранителям. Мы напрасно отпустили их в свободный полёт, надеясь, что они познают не преподанное нами и встанут на путь истинных Хранителей. Мы ошиблись в них. Мы загубили всё.

На сей раз Семангелоф спал с лица – брат был прав. Было ошибкой наречь Хранителями молодых Люцифера, Гавриила и Михаила. Они не были готовы – не понимали этот мир и, что хуже того, не хотели его понять. Когда это стало ясно до конца, Сеной и Семангелоф уже не могли вернуться – Хранители, ступившие на порог Горы Вечного Сна, лишались крыльев, чтобы не отвлекаться от своей новой «работы».

– Мы должны исправить наши ошибки. Гавриил – наша последняя надежда. Михаил давно сошёл со стези Хранителя, наоборот – он уничтожает всё на своём пути. Изящно и подло.

– У тебя ведь ещё есть «козырь» – кажется, так ты назвал это.

– Да, Сеной, есть. Я верю в него.

– Допустим, он станет заменой Михаилу. Кто тогда будет третьим?

– Я не знаю, кто сможет заметить Люцифера. Боюсь, что никто.

– Мне кажется, мы сейчас оба мечтаем о несбыточном. Мы привели за руку этот мир к пропасти. Почему-то мне кажется, что сейчас мы идём только для того, чтобы окончательно толкнуть его вниз.

– Я в первый же день, когда мы увидели новорождённых, узрел то, что их поколение будет жить под звездой войны, но никак не предполагал… Нет! Предполагал, но боялся верить в то, что они станут теми, кто развяжет войну. Самую ужасную войну из всех, что видел мир за все эпохи. Что они, а не кто-то другой – сошедший с ума демон или слишком зазнавшийся светлый ангел, разрушат всё, сохранённое для них нами.

– Этот разговор не нов для нас. С того самого момента, как мир покатился под откос, мы уже неисчислимое количество раз его заводили.

– То верно, брат.

– Давай помолчим. Осталось совсем немного, и мы будем на другом конце мира.

– Ты прав, Сеной. Что-то Я разболтался.

Пожилой с виду ангел с седыми волосами улыбнулся и больше не проронил ни слова. Его брат, как и полагается Хранителям, совсем не похожий на него – русый и выглядящий, как сорокалетний человек, кивнул и тоже больше не говорил.

Они шли тропой, по которой люди практически не ходят. Иначе на них бы часто пялились – одежда у них далеко не новая. Побитые ветром и холодом горы Эвенталь плащи из кожи уже несуществующих животных, подбитые мехом также давно вымерших травоядных, придавали путникам одновременно и шарм, и дикость. Прохожий принял бы их за древних людей, либо за неизвестно зачем забредших сюда реконструкторов седой старины.

Запахнув плащ от налетевшего холодного ветра, Семангелоф обернулся – на горизонте ярко горел пик Эвенталя. Он прощался, прекрасно понимая, что их путь лежит только в одну сторону. Сюда они не вернутся ни для того, чтобы продолжить хранить покой предков, ни для того, чтобы занять своё место рядом с ними…

* * *

Шекспир лежал, вытянув ноги на газоне Марсова поля так, чтобы голый торс был на солнце, а голова в тени от сидящего рядом Вихря. Его глаза следили за облаком, которое плыло по небесной сини издевательски медленно. Под головой у него лежал портфель, набитый разным хламом, который он носил всегда с собой – как ни странно, хлам был нужный, но ситуации, в которых он бы сгодился, случались крайне редко.

Вихрь полусонно моргал – он только что с ночной смены и идти на это рандеву не сильно хотел, однако Зверь была неумолима. Её сейчас не было здесь – она ожидала сына Анхеля у метро. Не то что бы переживала, что он с подругой заблудится, просто с целью подготовить новых знакомых ко встрече.

Вихрь протяжно зевнул.

– Покемарь, пока не пришли.

– Да вон идут уж – поздно.

Шекспир опёрся на локти и присмотрелся. Зверь шла впереди парочки. Парень был знаком по разговору около метро, а вот девушку не видел раньше. Кольнуло глаз то, что она шла в кожаном плаще. Лето, тепло и плащ как-то не вязались. Когда троица подошла ближе, стало ясно, что плащик-то хоть и кожаный, но даже осенью в нём ходить рискованно – промокнуть не даст, но вот холодно будет. Не, непрактично, сразу видно – цивилы.

Парень был похож на Анхеля как две капли воды, с разницей в возрасте, чуть ниже ростом и волосы короткие и белые. Фигура такая же, но плечи поуже, да и в целом худощав.

– Я только сейчас заметил, что он дохляк. – Сонным голосом проговорил Вихрь.

– Ну, кто их ангелов знает. Хотя он, похоже, даже не в курсе данного дела. Он за дебилов нас примет, если ему это сказать…

– Ага. Я вот лично мало представляю, как ему такое заявить.

– Зверь умная – пусть придумает.

– Так, всё – делаем дружелюбные лица.

Нельзя сказать, чтоб лица их хоть как-то изменились, но друзья встали и поздоровались. Зверь вышла чуть вперёд.

– Значит, давайте я всех познакомлю, а то первая наша встреча не была сильно дружественной. – Она указала сначала на своих друзей. – Это Андрей, он же Вихрь, а это Олег – Шекспир.

– Здрасте. – Натянул улыбку Шекс.

– Это, в общем-то, Арвинг, а это его подруга Кристина. Познакомились – хорошо. Перейдём к разговору. Арвинг, давай сначала спроси у нас, чего ты хотел, а потом мы уже.

– Хорошо. – Кивнул он. – Нам в первую очередь интересна роль Фёдора. Мы со школы вместе, а потом он как-то отдалился и совсем стал пропадать с вами. А позже мы узнали, что… ну тогда… он погиб.

– Поняла.

– Дело было так, – присел обратно на траву Шекс, – Анхель – твой батька, и мы были, скажем так, в сопротивлении. Мы знали, что «осада» случится, и делали всё, что от нас требовалось. Депп, ну в смысле, Федька – мне просто позывной привычнее, был одним из нас. Нас девять было вместе с Анхелем – мы всё, что осталось…

– А откуда вы знали? – Спросила Кристина. Вопрос был задан сквозь зубы, Арвинг подозрительно на неё покосился, но значения не придал, решив, что это из-за смущения.

– Анхель знал. Кстати, что ты вообще знаешь об отце?

Арвинг опустил глаза и, покачав головой, ответил:

– Ничего – только имя. Я и узнал-то случайно и далеко не при самых радужных обстоятельствах. – Вихрь сделал ярко выраженную вопросительную мину. – Когда погибла моя мать, мне поведал об этом её… друг, которому она когда-то это рассказала.

– Извини. – Потупился Вихрь.

– Да ничего. Если кто и знал что об отце, то это мать.

– А расскажи о ней. – Спросила Зверь.

– О матери… Её звали Хильда, она из Норвегии родом. Что тут сказать – жила на солидный кусок, который в своё время выиграла в лотерею. Собственно ещё осталось даже. – Он позволил себе смешок. – Она учила меня выживать в диких условиях, в лес часто ездили – месяцами там жили летом. Особо и говорить-то не о чем. – Он развёл руками, отрицательно качая головой.

– Прости за странный вопрос: у твоей матери случайно двух шрамов на спине не было?

Арвинг непонимающе молчал – это был явно не вопрос из серии «пальцем в небо».

– Были. И у меня есть – у нас генетическая мутация какая-то. А что?

Вихрь, Шекспир и Зверь переглянулись. Они словно о чём-то говорили с помощью телепатии. Почти одновременно их взгляды скользнули по Кристине, которая неприкаянно сидела рядом.

Шекспир выставил ладонь вперёд и дал понять, что хочет что-то сказать. Делая какие-то предваряющие речь пассы правой рукой, он дважды почесал затылок, после чего ткнул в сторону Арвинга пальцем.

– У тебя и твоей матери не уродство и не мутация. Два таких шрама были и у Анхеля. Дело в том, что ровно как он не испанец, твоя мать не норвежка. Дело такое, – Шекспир сделал вдох, и только он хотел сказать, как подошли двое мужчин и нагло его перебили:

– Арвинг, твой отец – ангел, а мать валькирия.

Это сказал седоватый дядька в очень потрёпанном кожаном плаще, который по виду был даже старше своего владельца. При мужчине не было ничего. Лишь плащ, какая-то столь же древняя одежда под ним, напоминающая халат и древние порты. Его спутник выглядел моложе, возрастом лет на сорок пять. Одет был точно так же. Тоже ничего с собой не было. Разница была у них только в том, что второй был не седой – русый.

Сказанное седым, мягко говоря, ошарашило всех пятерых. Шекспир сидел и снизу вверх удивлённо глядел на гостей.

– Вы кто, дяденьки? – Сказал он, поняв, что у всех языки онемели. А подобный недуг ему был несвойственен.

– Мы присядем? – вместо ответа спросил второй – русый.

– Садитесь. – Кивнул Шекс. Остальные четверо продолжали молча таращиться на странную пару.

– Для начала отвечу на твой вопрос, Олег. Меня зовут Сеной, это мой брат Семангелоф. Ваши имена мы знаем.

– Вы чё, из органов?

– Нет, мы не из органов – что вы. Разве похожи? – Усмехнулся он. Седой сохранял монументальное спокойствие.

– Ну, не в курсе – кто ещё имена всех нас знать может?

– Мы знаем.

Шекспир поднял брови, такого ответа не ожидалось.

– Мой брат имеет в виду, что есть в этом мире те, кто обязан знать всё – это мы.

– И кто ж вы такие? – Проснулся Арвинг.

– Да? – Кивнул Вихрь.

– Мы Хранители этого мира. Бывшие. – Ответил Сеной.

– Час от часу не легче. – Спустя минуту молчания проговорила Зверь.

– Ты права, Ксения – всё приобретает нехороший оборот. А вы на свою беду оказались в самом эпицентре этого.

Арвинг отошёл на пару шагов.

– Стоп, стоп – что ещё за оборот?

– Арвинг, это будет сложно для тебя. Мне жаль, но Я повторю: твой отец ангел, мать валькирия. Шрамы – это не мутация. Это были крылья – твоё строение скелета, которое здесь посчитали уродством, такое же, как у нас с братом. И да, Олег, у нас тоже есть шрамы.

Шекспир округлил глаза, явно выдав то, что его мысли только что прочитали, причём без особых усилий.

– Так-с… – Потёр руки Семангелоф. – Мы, как уже сказал Сеной, Хранители мира – мы знаем абсолютно всё обо всех. Каждую мысль, которую вы рождаете, мы, если хотим, слышим. Для нас это также обыкновенно, как дыхание для вас.

– Стоп! – Арвинг в знак протеста поднял руки. – Что ещё за бред? Какие ангелы? Вы что тут, с ума посходили, или вы оба с дурки сбежали?

– Арвинг, – Зверь постаралась придать голосу мирный оттенок, – мы втроём уже ничему не удивляемся после того, как твой отец признался в том, что он ангел…

– Архангел, если быть точным. – Ввернул Сеной.

– Архангел?

– Да. Мало того – он один из трёх Хранителей мира нынешнего поколения – мы их учителя.

Шекспир присвистнул, Вихрь замер с открытым ртом, так и не завершив зевок.

– Послушайте, – словно в школе, подняв руку, вышла вперёд Кристина. Семангелоф смерил её подозрительным взглядом. Особенно долго он смотрел ей в глаза – она это заметила. Не опуская руки, она уголком рта улыбнулась Хранителю и продолжила, – вы двое самые осведомлённые, может, расскажете вкратце всё целиком?

– Г… Кристина верно говорит. – С тенью улыбки произнёс Семангелоф.

– Я расскажу – мой брат говорить не очень любит. – Сеной стёр с висков капли пота. – Всё началось очень давно. Мир был един – только этот. Про существование других пластов мы не знали. Каждое поколение Хранителей состоит из трёх братьев-ангелов. Когда пришло время заката нашего поколения, родились трое наших последователей – Люцифер, Гавриил и Михаил. Этому поколению была предназначена война, но мы не предполагали, что они станут её причиной. Когда мы ошибочно сочли, что они готовы и покинули их, они, недолго думая, разбрелись в разные стороны и постигали себя. Они обнаружили иные сферы этого мира. А потом началась война. Основная рознь была между Михаилом и Люцифером. Когда Михаил впервые победил его, в мир пришли Высшие – мы о них не знали, они дали Закон, по которому расселили расы по пластам.

Основные битвы были в Ирии. Ангелы, поверженные там – возвращались сюда. Нам неизвестен принцип этого процесса. Многие выжили ценой потери крыл и душ. Так появились люди.

– У нас нет души?

– Шекс, не перебивай!

– Да, Олег – у людей нет души. Поэтому ваш век так мал. Так вот, по Закону вражда между пластами носит своеобразный церемониал – вы трое в курсе. Что-то вроде турнира между избранными от каждого пласта, если побеждает местный избранник – Мессия, то до его «сменщика» вы снова живёте долго и счастливо. После второго поражения Люцифер стал третьим Мессией этого мира. Михаил лишил его души, а как следствие, и памяти. Поэтому вы его знаете как Анхеля.

– Анхеля звали Люцифер – оба-на!

– Шекс!

– Да. Азраил вернул душу вашему наставнику, дабы в честном бою отомстить за Немезию, но не справился. А вот Михаил смог убить его…

Зверь прикрыла рот ладонью. Парни просто закрыли глаза, Вихрь кивнул – их надежды, что Анхель, то есть Люцифер, всё ещё жив, разбились. Как ни горько это, но они каждый день ждали, что он вернётся. Что укажет им новый путь в жизни.

– Не печальтесь. Если вы жаждете осмысленности существования, то он перед вами. – Сеной указал на Арвинга. – Он сын Люцифера и Хильд. У него своя стезя, но он неразделим с делом его отца в этом мире.

– О чём ты? – Арвинг подошёл к Сеною. Тот был чуть выше него, но это не мешало парню бесстрастным взором сверлить глаза Хранителя.

– Я не знаю, в чём твоё предназначение. Единственное, что могу предположить – ты родился неспроста. Михаил заставил твою мать сойтись с Люцифером. А значит, у него на тебя планы.

– А вот у меня нет желания быть пешкой! И я не собираюсь играть по правилам какого-то там Михаила, будь хоть он трижды архангел!

– Понимаю. Но выхода у тебя нет.

– Да не пошли бы все?!

– Не удастся. – Холодно ответил Семангелоф, отворачиваясь от спорщиков и устремляя взгляд в небо. За спиной зависла тишина. Справа от него встал Сеной.

– Что там, брат?

– Сейчас случится то, чего Я боялся.

– Это чего вы там боялись? – Шекспир встал рядом с ними и подобно ангелам смотрел в небо.

– Единственное знамение, отделяющее этот мир от очередного ужаса…

Его слова прозвучали как раскат грома. Ничего непонимающие Зверь, Вихрь, Арвинг и Кристина уставились в небо, будто поддавшись стадному инстинкту.

Кристина пошатнулась, схватилась за голову – Арвинг поддержал её.

– Что с тобой? – Прошептал он так, чтобы это никто услышал.

– Не понимаю, который раз уже мутит, как на улицу выхожу. Бывает нормально, а бывает, накрывает, словно по башке приложили… О-о. – Она потрясла головой. – Вроде легче. Присяду.

Девушка опустилась на траву. Семангелоф искоса поглядел на неё, затем вернулся к поиску чего-то или кого-то в небе.

Небо было чистым, если не считать нескольких облачков, что мерно плыли на восток. Ветра не было, слегка парило. Вокруг собравшейся компании были десятки людей, если не сотни. Рабочий день у многих завершён и те, кто живёт поблизости, завсегда рады поиграть с детьми здесь, отдохнуть сами.