Текст книги "Поколение войны"

Автор книги: Макс Крест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Интерлюдия 2

Ирий. Темень. Окраина Церена

Сколько уже прошло? Канули дни, месяцы…. что-то около года, если считать мерками Срединного мира. Стало быть, там уже всё началось.

Ангел в сотый или уже в тысячный раз посмотрел на тело ангелины. Нет – она не двигалась. Она продолжала пребывать где-то там. В тёмных пределах жизни и смерти. Почему же она до сих пор не вернулась? Её душа ушла первой, так почему же он вернулся вперёд неё?

Его взгляд блеснул от пришедшего объяснения.

А ведь действительно, может быть именно из-за этого. Дар, которым одарил его Хранитель, лишь малой частью присутствовал на теле его возлюбленной, большей же у него. Может ли это быть той отправной точкой, той силой, что тянет к свету душу из темницы вечного полёта? Если так и есть, то неизвестно, когда жизнь вспыхнет в этом теле, как когда-то в другом. Совсем другом.

Он вернулся – вернётся и она.

Осталось ждать…

Ирий продолжает умирать. Сколько протянет шаткое равновесие – неизвестно. Может быть ещё век. Век это достаточно, но беда в том, что когда мир просто перестанет существовать, в нём не будет уже ни единой живой души. А значит, осталось даже меньше. Может быть три-четыре десятилетия. Если бы удалось перетянуть весь мир спасительной сетью, что опутывала Темень, то возможно чуть больше.

Нет ясности.

Здесь в Ирии время летит быстрее. Там, в Срединной мире, прошёл год – здесь шёл уже третий.

Светило поднималось и уходило за горизонт. Крылья серого цвета бороздили небо над Теменью, над Цереном. А в дальней крепи Аэрдос, где восседал на троне архангел Михаил, что-то происходило.

Ангел чувствовал это. Почти как настоящий Хранитель мира, он чувствовал, что там творится. Будь он истинным, то ему было бы ведомо всё, вплоть до мысли каждого из собравшихся там сотен тысяч светлокрылых. Он же лишь чувствовал, что они там. Что настроение там царит довольно смешанное, что на уме у всех собравшихся там… война.

Что задумал Михаил? Этот сошедший с ума архангел главная причина будущей гибели этого мира. Его нужно уничтожить. Любым доступным способом, который влезет в рамки треклятого Закона. Поколение Хранителей уже понесло потери – убит Люцифер, и тут же Высшие явились с санкциями, из которых, словно хлеб из печи, вышел на свет второй турнир. Что будет, если убить Михаила? Третий турнир?

Страшно представить, что сейчас происходит в Срединном мире. И эта сходка ангелов у горы Келеанталь не предвещает ничего хорошего. Уж не проиграл ли Мессия? Только в этом случае понятно, почему ангелы готовятся к войне. По Закону, раз Мессия проиграл, то победители присваивают себе весь мир, но иные, ещё не вступавшие в бой расы, в праве предъявить свои права.

Огнём и мечом, естественно.

Кто же одолел Мессию? Дети Войны или демоны-воители? Скорее вторые. Ничего удивительного не случится, если это будут вторые – берсерки в прошлый раз объединились с людьми ради победы над Аградоном.

Что ж… Поставим на победу Вельзевула. Если так, то битва ангелам предстоит тяжёлая. Вначале, конечно же, демоны пустят в ход неопытных юнцов или рабов, которые толком не умеют сражаться. Так они дадут понять, что слабы, что их можно брать в клещи, идти и убивать. И вот тогда-то выйдут опытные, иссеченные шрамами битв солдаты, истинные воители, и утопят поле брани в крови врагов.

Демоны всегда так поступают. Подлость их границ не знает, да и хитрости не занимать. Главное не клюнуть на их удочку и не броситься опрометью в атаку. Тогда быть может что-то и получится…

Кровать, где лежала ангелина, чуть скрипнула.

Ангел подскочил в мгновение ока и склонился над кроватью. Веко ангелины чуть дрогнуло. Свет, бивший через щель забитого окна, привлёк внимание прояснившегося зрачка. Она вздохнула. Наверное, она бы тоже чихнула при первом вздохе, но этого не произошло – ангел сдувал с тела возлюбленной каждую пылинку.

Вздох был глубокий, сладостный, а выход осторожный, опасливый.

– Не бойся, дорогая моя – ты вновь жива. Как Я и обещал.

Глава 19

Арвинг снова споткнулся и почти упал, если бы не вовремя выставленная рука.

Уже который раз ноги подкашивались на неравномерно засыпанных гравием шпалах, но он продолжал идти вперёд. Он не понимал, зачем и куда идёт – просто шёл и всё.

Сейчас он хотя бы видит, что идёт по железной дороге. Час назад или около того – неясно, он ничего не видел. Он полз на четвереньках, держась за рельс рукой. Он и сейчас ничего не слышит, но, по крайней мере, уже не так страшно, что неожиданно откуда-то возьмётся поезд.

Взгляд то и дело туманился, ноги ослабевали и он падал на колени. Его рвало. Сначала было чем, после же рвотный рефлекс срабатывал вхолостую и Арвинг захлёбывался собственной желчью. После этого он долго сидел, слабость наваливалась, и он не мог встать. Из носа и ушей то и дело сочилась кровь, постепенно засыхая и нарастая коркой. Координация подводила, не получалось порой даже вытереть кровь из-под носа.

Болела голова, просто раскалывалась. Арвинга бросило в пот. Кое-как он нащупал на разодранном огнеупорном костюме змейку, потянул – вышло не сразу. Когда же застёжка поехала вниз, она упёрлась в одну из многочисленных утяжек. Подсознание расценило это как поражение, нахлынула апатия. Кажется, Арвинг закричал, он не слышал. Он не чувствовал. Он плохо помнил, что произошло перед тем, как он очнулся, держась за рельс, прижимаясь к нему всем телом, обнимая, словно родного человека.

Очередная попытка встать удалась, но надолго ли?

Какой-то шорох. Неужели возвращается слух? Это хорошо.

Шорох слышался со всех сторон, он ощущался на коже, которая начинала зудеть. Арвинг взглянул на руки, небольшие волосы на коже встали дыбом. Появились мурашки, высыпав, а спустя минуту исчезнув. Неведомая сила прижимала Арвинга к шпалам, сопротивляться не было сил, он упал на колени. Зуд усиливался, обдавая неприятными колючими волнами. В голове грохотало сильнее и сильнее.

Арвинг зажал голову между рук, но от этого стало только хуже. Пульсирующая боль усилилась, стала чаще. Наверное, он опять закричал – до сознания донеслось эхо. Опять же неясно, кричал ли это он или кто-то другой, а быть может, это был несущийся на огромной скорости поезд. Обернуться было страшно, но пришлось себя пересилить. На всякий случай Арвинг отполз от рельса, но не перестал держаться за шпалу – она служила нитью, соединяющей его с миром. Отпустив её, он канет во тьму и больше никогда не вернётся.

Резко обернуться не удалось, получилось заторможено. Накатило головокружение, в глазах снова помутнело, но Арвинг увидел, что это не поезд, а вертолёт. Совсем близко. Первая мысль – это отпустить спасительную шпалу и скатиться под откос, чтоб не попасть под винт, но в последний момент он понял, что машина не летит. Она зависла над рельсами.

Всё опять заволокло пеленой, следующая картина – как к нему подбегают двое с носилками. Кто они – неважно. Они что-то говорили – он не слышал. Они протянули к нему руки, он поддался, не мешая им.

Его погрузили на носилки и занесли в вертолёт. Там ему что-то вкололи – он почувствовал. В глазах быстро потемнело.

* * *

Морев вошёл в палату медсанчасти, где как раз заканчивали более аккуратную обработку раны Вихря. На соседней койке сидел, низко провиснув на ней, Варгус с перевязанной левой рукой. Зверь, Шекс и Сеной находились здесь же. Первые двое вышли из боя практически без повреждений, Хранитель так и вовсе не участвовал в боевых действиях. Семангелоф приходить отказался, так как ожесточённо спорил с Евстаховым о том, где же Вельзевул.

Окинув друзей быстрым взглядом, Морев открыл двери настежь и указал на свободную кровать. Из коридора появились санитары с носилками, на них на боку лежал Арвинг. Выглядел он жутковато – бледность кожи и так ему вполне соответствовала, но сейчас же он выглядел совсем как лист бумаги. Он был без сознания. Его аккуратно перегрузили на кровать – он не очнулся.

За спиной Морева выросла Зверь, она смотрела на лежащего соратника, как на мертвеца, что греха таить – было похоже.

– Он живой вообще? – Осторожно спросила она всё-таки.

– Был бы неживой, в другое место поместили бы. – Безучастно ответил Влад. – Контузило его во время взрыва. Брёл по железке в сторону Волковской. Почти три километра прошёл. Пилоты, что его нашли, говорят, что он полз вдоль рельса так, чтобы он у него всегда между ног оставался, а когда упал, то за шпалу держался. Боялся потеряться или чего уж там у него в голове было. Жив короче, но приложило его здорово. Врачи ничего не обещают.

– А я всё боялся, что он на той стороне был, когда рвануло. Ну, хорошо, что жив.

– Вихрь, контузия – дело такое. Может и крышей поехать или глухим остаться, или немым. – Тихо проговорил Шекспир. Зверь удивлённо посмотрела на него. – Что?

– Гдей-то ты начитался?

– В интернете много полезного, Марла не врала.

Зверь отвернулась от него с миной, явно выражавшей слово «однако!».

– Не сказали, как долго он может так пробыть?

– Я же говорю, ничего не обещали. Пока ему показан покой – единственное, что точно известно.

– Ясно…

В палате на некоторое время зависла тишина. Медсестра закончила бинтовать Вихря и, убедившись в качестве собственной работы, вышла. Тишину нарушил Сеной:

– Варгус, сколько шрамов было у воителей, с которыми пришлось сразиться?

– По одному. Свежие у всех. Только одного демона видел, у которого шрамы на обоих плечах во все стороны расходятся. Он мне тоже один оставил. – Варгус приподнял левую руку. – Еле одолели…

– Молодняк, стало быть, выпустили вперёд. Боевое крещение устроили…

– Сеной, ты хочешь сказать, что это были цветочки?

– Ну, Олег, если, рассуждая, использовать этот метафорический ряд, то скорее семена. Я… ну в смысле, мы с Семангелофом думали, что так может быть, но решили, что…

– Что нам знать не надо? Хранители, блин! Сколько ещё таких фортелей будет?

– Влад, не кипятись. Мы думали, что в этой ситуации они будут напирать всем весом, а значит, пустят в бой сразу ветеранов. Демоны раньше таких войн не вели, пойми ты, что ситуация из ряда вон – их впервые выпустили из того загона, что отвели им.

– Ох, беда с вами. Точно нет ещё подводных камней?

Сеной отрицательно покачал головой.

– Относительно демонов – нет.

– Вот попомни мои слова, Сеной. Ещё раз вы нам карты в разведданных попортите – на кол обоих посажу!

Шекспир засмеялся, но на него тут же шикнула Зверь, кивая на Арвинга. Тот послушно умолк, но кулак с оттопыренным большим пальцем Владу показал. Тот ему подмигнул и вновь сделал суровое лицо, зыркнув на Сеноя. Тот виновато опустил глаза и вышел.

– Эм… Кажись, обиделся.

– Да ладно. Может потом чего-нибудь в порыве обиды ещё выдаст.

– А, так это гадкая СБ-шная метода? – Шекспир подошёл к Владу ближе, чтобы шептать не приходилось громко.

– Ну, у нас методы и не такие есть. Это скорее психологическая ловушка.

– Ну, ты ваще умный. Хранителя обидел. – Шекс хохотнул громче дозволенного и получил звонкий подзатыльник.

– Вали хохочи в коридор!

– Всё-всё-всё.

– Да, правда – пошли. Пусть больные болеют в покое – им полезно.

Шекспир кивнул Владу и первым пошёл к двери. Он изо всех сил старался сдержать рвущийся на волю смех по поводу некоторых «больных». Его прорвало уже за дверью, он повернулся и, увидев пышущую гневом девушку, что широкими шагами шла следом, опрометью кинулся по коридору, оглашая его смехом.

– Ой, блин!.. – Подпрыгнул у поворота к лестнице, увидев, что Зверь решительно намерена его догнать. А всем известно, что убежать нереально в этом мире от гепарда, страуса, медведя и от паркурщицы по кличке Зверь.

Влад шёл, чуть улыбаясь, предвкушая из окна посмотреть на беготню и последующую расправу. У окна он понял, что его чаяниям не суждено сбыться – Зверь и Шекс только что забежали за угол.

– Почти догнала. – Усмехнулся сам себе Влад.

Вечером Шекс сидел у стены и подпирал шею рукой, стараясь резко не шевелить ей. Семангелоф мрачно восседал на стуле, перевернув его задом наперёд и уперев локти на спинку. Он созвал всех фигурантов Первого дела, а зачем – не сказал. Судя по довольной физиономии Влада, тот рассчитывал услышать что-то интересное, новое и, в конце концов, нужное.

Все были уже в сборе кроме Сеноя. Он прибыл последним, прошёл мимо Морева с лицом, не выражающим каких-либо эмоций, сел, однако же, рядом с ним. Многозначительно посмотрел на обидчика и перевёл взгляд на Семангелофа.

– Ну, все в сборе, стало быть. Не хочу томить – скажу как есть. Скажу по-русски – мы в заднице. Если верить Варгусу, то против нас выпустили в первую очередь молодых и неопытных, а выходит, в арьергарде войска воины куда сильнее, опытнее и опаснее. Эта их атака мне сразу не понравилась. Всё до того наивно и удобно для нас, что бери и убивай. Опять же непонятно, где Вельзевул, а теперь ещё и вопрос – когда будет генеральное сражение? А оно будет, уж поверьте. Демоны так просто не отступают. Что притаили информацию – простите, ошиблись, признаёмся.

Сеной закатил глаза – он явно не был согласен с подобным обобщением, но промолчал.

– Так вот. Дело осложняется тем, что авиация оказалась недееспособной в помощи разведке в виду постоянной задымлённости, что устраивают воители, и порой вылетающих оттуда цепей. Сколько уже вертолётов потеряно?

– Семь… – Мрачно ответил Влад.

– Ну вот. Семь… Пилоты теперь ниже безопасной высоты не опускаются, а камеры на борту слепы сквозь дым и огонь. Заслать туда шпионов тоже гибельно для последних.

Он замолчал. Поначалу показалось, что он задумался, однако после нескольких минут паузы стало ясно, что он речь завершил.

– Предложения-то какие огласишь? – Вихрь придал фразе как можно больше спокойствия, но всё равно вышло довольно нервно.

– Вихрь, Я не знаю что делать. Ты помнишь же, что Я больше ничего не чувствую. Я как человек теперь, только с душой и не умру, пока не убьют или сам того не захочу.

– Помню. Но опыта у тебя больше, чем у нас всех вместе взятых.

– Эх, Сансеноя нет… – Проговорил Сеной. – Он был стратег, учитель Михаила.

– Вот кому надо передать спасибо за этого чеканутого великого зодчего?

– Ну да. – Кивнул Сеной. – Хотя эту историю вы знаете и должны помнить, что Михаил стал плохим персонажем уже после гибели своего учителя.

– Так, стоп! – Поднялся Шекспир. Далось ему это не сразу, он кряхтел и держался за шею. – Нам надо какой-то план выработать. На нашей стороне лучшие кадры данной заварухи. Есть Хранители, которые всё про всех знают, есть СБ-шник, который может устроить нам переброску куда угодно на «Семарглах»… или других вертолётах. Тут просто название нравится. Вы же в курсе, кто такие семарглы?

– К делу давай. – Подала голос Зверь.

– А! Так вот. Есть Сб-шник, есть Зверь, которая город знает, как свои пять пальцев, есть мы с Вихрем – ничего толкового не умеем, зато всегда готовы. Не верю, что мы не сообразим какой-никакой план.

Повисла тишина. Как ни странно, но поэт призвал-таки к мыслительной деятельности.

– Надо убить Вельзевула.

Взгляды повернулись к приоткрытой двери. Там стоял наполовину просунувшийся в проём Арвинг. Выглядел он по-прежнему болезненно, но тот факт, что он пришёл сам и стоял на ногах, вселял уверенность в быстром выздоровлении.

Его радостно встретили и усадили на диван. Долгих расспросов удалось избежать по той простой причине, что он ничего не помнил, а при каждой попытке что-то вспомнить у него начинала болеть голова.

– Непростая задача это – убить главного демона-воителя. Он ведь оттого и Вельзевул – победить его сложно.

– Но надо. Иначе всё зря. Как его найти?

– На этот вопрос есть масса ответов, точнее четыре. Он явно у одного из прорывов. Однако у какого именно – сказать невозможно.

– Зараза… – Прошептал Шекс.

– Должен быть способ найти его!

– Вихрь, если он и есть – мы его не знаем. – Довольно резко сказал Сеной.

Морев поднялся. Он словно хотел что-то сказать, но мысль сбежала в последний момент. Все смотрели на него и ждали, что он что-то скажет, но ничего не последовало.

Так вечер и кончился. Ничем.

* * *

– … не буду я больше терпеть этой херни! Что толку бодаться с ними? Залить их огнём, раз такие любители. И всё! Срал я на эти дома, благо до центра пока что им далеко, как до Китая раком пятиться.

Евстахов в своём репертуаре выражал озабоченность по поводу позавчерашних сражений. Особенно ему не понравился итог на южном прорыве. Демонов отбросили, но толком закрепить успех не удалось, так как те отступили с такой помпой, что погибших берсерков от взрыва было не меньше там же убитых воителей. А может и больше…

Лужецкий вновь сидел, подперев голову кулаком, и скептически выслушивал генерала. Пока что кроме ругани он ничего не услышал. А она уже порядком набила оскомину. Генерал на секунду успокоился, чтобы промочить горло. Обтёр капли с усов и аккуратной бороды и продолжил с прежней страстью и пылом.

Не в своё время он родился, ох не в своё. Ему бы по родным краям на лошади, да шашкой головы рубить. Хотя, вспоминая родословную Евстахова, это и сейчас вполне было бы в его духе. Как-никак казак до десятого колена, а может и дальше. Прадед его был атаманом, притом не где-нибудь, а на Дону. Так что, когда кончится у Евстахова терпение, точно пойдёт с шашкой в атаку.

– … не бывать на моей земле такого, чтобы мразь всякая дикая шарилась тут грудь колесом. Бил, бью и буду! Давить, как тараканов. Это я вам говорю! И вот не надо этих вот рож. Слышь, Лужецкий!

– А, что? – Поглощённый мыслями о том, как генерал скачет на вороном с шашкой наголо, рубя налево и направо головы демонам, Евгений Михайлович потерялся с совета.

– Что-что… Чё мечтаешь сидишь?

– Да вы говорите, товарищ генерал, говорите – заслушался аж.

– Ой, вот не надо мне так, ага! По глазам вижу, не слушаешь. – Игорь Семёнович осушил стакан с водой, вновь утёр капли и задумался. – Так, о чём я? А! так вот – я намерен провести следующие…

Здание пошатнулось, стёкла в рамах задрожали.

– Это что такое?

– По-моему взрыв. – Приподнялся в кресле Вавилов и обернулся к окну.

Этаж был предпоследний и панорама, открывавшаяся с него, не была идеальной – в основном крыши домов напротив. Однако за ними вдали чётко виднелся столб чёрного дыма.

– Никак на Васильевском чего?

– Да нет… – Проговорил вставший у окна и смотревший в бинокль Филимонов. – Это определённо дальше.

Он бросил быстрый взгляд на карту города, что была разложена на столе. Затем ещё раз взглянул в окно, ткнул пальцем в некую точку Васильевского острова.

– Эй, линейку мне, живо!

Молодой служащий немедля откуда-то взял линейку длиной в метр и подал «фашисту». Всем известно, что тут лучше реагировать быстро и не раздумывать. Филимонов положил линейку так, чтобы она касалась его пальца, а началом упиралась в Большой дом.

– Кронштадт… – Тихо проговорил он, глядя на другой край метровой железяки.

– Что вы хотите сказать? Это там рвануло? Да тут же добрые 30 вёрст с гаком! Если так, то там, наверно, и форты снесло. – Упёр руки в бока Евстахов. Тут стёкла вновь задрожали – сильнее.

– Так нет – это грохнуло не в Кронштадте. Но что там-то за дым?

– Связь мне! Нехер гадать!

Спустя несколько попыток всеми имеющимися способами связаться с островом стало ясно – связи нет. Никакой. Тут Лужецкий соскочил со стула и трусцой побежал прочь по коридору на нижний этаж, в отделение, куда эвакуировали систему отслеживания прорывов. До нужной двери он добежать не успел – навстречу ему выбежал один из служащих там.

– О! Евгений Михайлович!

– Где? – В лоб спросил тот.

– Кронштадт. Прорыв не меньше этих четырёх, а то и поболе.

– Зараза!

– Вертолёт мне! – Покраснев от гнева, крикнул Евстахов.

Он шёл на крышу, где на случай срочной эвакуации стоял один пассажирский вертолёт. Генерала встретили пилоты, которые в отсутствие связи не узнали заранее о новом срочном задании.

– Сынки, поднимайте машину и в сторону Кронштадта.

Генерал бесцеремонно уселся у двери. Пилотам ничего не оставалось, как подчиниться. На крышу выбежал запыхавшийся Лужецкий. Впрыгнув внутрь вертолёта и пристегнувшись, он тяжело задышал.

– Ой, потею-потею.

– Жопу-то чаще подымать надо, глядишь, потеть реже будешь. – Саркастически усмехнулся Евстахов. – Ну что там, полетели!

Машина поднялась в воздух и сразу взяла направление на залив. Спустя несколько минут они уже могли достаточно хорошо видеть ситуацию на острове Котлин.

Судя по всему, взрыв здесь был далеко не такой силы, как на южном прорыве или на северном, где разрушения были местами ужасны. Здесь же такого не наблюдалось. Как и предполагалось, прорыв был на площади перед Морским собором, который стоял цел и почти невредим. По острову во все стороны разбегались знакомые уже до рези в глазах серокожие фигуры, разгонявшие людей в первую очередь тем, что, не церемонясь, убивали последних. Паника – это ещё мягко сказано.

В центре образовывалась некая сходка вокруг одного демона, который возвышался на перевёрнутом джипе и что-то выкрикивал. Вокруг него стояли четверо с чёрными стягами, которые трепал довольно сильный ветер.

– Вот, на что хотите, будем спорить, товарищ генерал, а Вельзевул-то вот он. Только явился.

– Сынки, на базу!

* * *

– Только появился? Не верю. – Решительно отрезал Семангелоф. – Этого быть просто не может. Воители не пойдут за тем Вельзевулом, что отсиживаться будет. Простите, менталитет не тот.

– Ну а как тогда понимать это? Появился пятый прорыв – Котлинский, и по центральному району тут же загремели взрывы. Смех смехом – требушетами забрасывают!

– Вот это в духе воителей. Но по поводу Котлинского прорыва и Вельзевула… сомневаюсь. Более того – не верю.

– Ну, Семангелоф, вы уже не раз ошибались. Демоны обставляют нас.

– Брат, Евгений Михайлович прав. Мы судим по ним так, как было раньше. Последнюю войну мы разгребали за сотню лет до Закона. Всё меняется. К тому же они долгое время были вне нашего поля зрения.

– Да, Сеной. Согласен. – Семангелоф опустил голову. На лице мелькнули противоречивые эмоции – он сомневался в настоящем, опираясь на прошлое. Сеной подошёл к нему ближе, до этого стояв за спиной Лужецкого.

– Брат мой, пора отступить нам – это не наша война. Уже не наша. Наш век прошёл давным-давно.

Директор СБ молча смотрел на то, как ангелы-хранители этого мира «в отставке» жалели друг друга и себя. Старший из них и вовсе опустил руки, понимая, что уже не может быть везде и всюду, знать каждый ход врага и быть всегда впереди. Сеной же смотрел на ситуацию с более правильного ракурса. И он старался успокоить старшего брата.

– Жаль, Сансеноя нет. – Семангелоф убрал с плеча руку Сеноя и пошёл прочь, тихо поскрипывая по рассохшемуся паркету. Человек и ангел смотрели ему вслед.

– Ему нужно время. – Попытался оправдать брата Сеной, когда тот скрылся за углом.

– Нет у нас времени, дорогой ты мой Сеной… Город бомбят, кордоны первой полосы обороны в половине случаев прорваны, отбиты из них единицы. Снова огонь и дым. Только теперь из этого ещё и вылетают далеко летящие снаряды. По дамбе расползаются демоны и берут город в клещи – в пригородах-то никакой особой обороны не было. Не думали, не гадали, да ещё так вот вывернули нас мехом внутрь чехардой этой… с Мессиями…

– Какие мысли в штабе?

– Хотят атаковать Котлин. Мол, раз там главарь – снесём остров и вся недолга, а там перебьём – сдюжим.

– А ты что думаешь?

Лужецкий демонстративно почесал затылок, тряся головой.

– Да шут его знает. Уже который раз нас по ложному следу пускают. Может интуиция или чего такое, но вот уверен, что очередной раз разводят нас, понимаешь?

– Да. Пока мы метаемся, «клещи» сдавливают сильнее. Потом не будет времени.

– Уже нет. Уже!

Лужецкий вытер проступивший на лбу пот и отошёл от окна, скрывшись в тени. Сеной остался на месте, стараясь двигаться как можно меньше.

– Что собираются делать в штабе?

– Пошлют беспилотники, будут бомбить – иного выхода штабные не нашли. Евстахов давит авторитетом, «Сам» ему не указ – он больше политик, в конце концов. А у нас потерь только среди военных за эти дни почти полтысячи. Будут бомбить…

– И правильно. С опытными воителями тот манёвр не пройдёт. Атака захлебнётся… кровью берсерков, а следом людей.

– Угу. – Согласился Лужецкий, который, казалось, мрачнел с каждой минутой больше и больше. – А скажи мне, – очнулся он спустя пару минут, – почему эти четверо тогда пошли с «серыми» в атаку? Почему не второй волной вместе со спецназом? С нормальным оружием, в конце концов?

Сеной смотрел на директора чуть искоса. Как ему объяснить то, что он вряд ли поймёт?

– Просто они другие. – Вышел из положения Хранитель и, развернувшись, пошёл прочь, да побыстрее, чтобы директор не успел задать следующий вопрос, на который Сеной отвечать не хотел.

Шаги в коридоре стихли. Лужецкий вышел из тени и чуть прищурился от ударивших по глазам солнечных лучей.

– Неужто тоже ангелы? – Спросил он у пустоты то, что не успел спросить у Сеноя. Потом припомнил недавнее посещение медчасти, где на тот момент находились Вихров и Торесен. У него не было тогда подобных подозрений, но на спине Алексея никаких следов от крыл, подобных тем, что есть у Арвинга, не было. Покопавшись в памяти, Лужецкий также отмёл ангельские корни у Диброва. Селину он с голой спиной не видел, но по стати и она не подходила – все ангелы без крыльев, взять того же Арвинга или Сеноя, заметно сутулые, а она нет. – Не, что-то не то. – Лужецкий тряхнул головой. – Наверно просто воспитаны, как следует – не по-человечьи…

* * *

Котлинский прорыв для удобства переименовали в Западный. Тот, что был в Кировском районе, локализован, большинство демонов убито, некоторая часть даже была взята в плен. Правда, это надолго не удержало воителей – все как один наложили на себя руки. Вот оно – воспитание воителей.

Беспилотники бомбили город в тех районах, где оставались большие группировки демонов, которые в свою очередь затаились. Северный прорыв продолжал разрастаться, медленнее, чем на первых порах, но всё равно продолжал. Были предприняты две операции, в ходе которых установлена новая граница фронта, дальше которой пропустить воителей было нельзя, а затем удалось её перенести, в среднем, на три квартала вглубь захваченных территорий. Евстахов операциями был доволен. В первой берсерки участия не принимали, зато во второй показали и демонам и людям, что сталь эффективнее свинца.

Как говорил Теперас, конунг, ведший берсерков во время второй операции – опытных воителей на сей раз было куда как больше. Практически половина. Демоны укрепляют свои позиции, поняв, что наскоком уже не возьмут – надо ждать массированной атаки по всем направлениям. А ещё лучше её предотвратить, напав самим. Этот совет Тепераса пропустили мимо ушей.

На восточном прорыве сохранялось спокойствие. Воители делали незначительные вылазки, целью которых было запугивание окружавших их кордонов. Не теряли возможности при случае сбить один-другой вертолёт или беспилотник. Однако в целом, вели они себя крайне неясно. Варгус после долгого совещания с Теперасом, Оккристом и другими видными в военном деле берсерками выдвинул план атаки и уничтожения восточного прорыва. На переговоры с Евстаховым он отправился, перед этим долго консультировавшись с Шекспиром и Зверью на тему «достойных» ответов на недостойные высказывания генерала.

После полутора часов криков, ругани, грохота кулаков разного калибра о стол, решение было принято – операции «Восток» быть.

За сутки до её начала по трём остальным направлениям были стянуты все имеющиеся свободные силы на случай ответной агрессии. По плану берсерков первой волной атаки должна быть человеческая авиация, которая в течение часа-двух будет активно бомбить весь периметр восточного прорыва. После этого берсерки ударят с трёх сторон – с юга, запада и севера. Целью будет либо истребление остатков выживших демонов, либо полное уничтожение расположенной там группировки. Ввиду полного отсутствия точных данных о количестве неприятеля удар будет массированным. Применение людских сил наземного базирования Варгус отмёл, считая, что люди должны остаться в арьергарде наступления и в случае поражения берсерков зачистить район. Также были опасения, что некоторое количество воителей покинули захваченные территории и могли ударить в спину – на этот случай человеческий арьергард мог очень быть полезен.

Южный прорыв после недавнего поражения удавалось сдерживать, а в большинстве случаев даже отбрасывать. Бомбёжки изматывали демонов, и так милый им огонь стал им досаждать в равной степени как их дым авиации.

Операцию «Восток» наметили на утро воскресения. Авиация начнёт бомбёжку в четыре утра, в шесть начнётся атака на земле.

В субботу же утром в одном из отданных на проживание Хранителям и их приближённым кабинете состоялся иной совет. Об этом совете оповестил Семангелоф только тех, кого счёл достойными, или попросту тех, кому доверял. Помимо Вихря, Звери, Шекса и практически полностью восстановившегося за прошедшие одиннадцать дней Арвинга присутствовали тут Морев, Варгус, Оккрист и ещё трое берсерков, был тут командир одной из групп спецназа по фамилии Строгов и снайпер Седой.

Кабинет вместил всех с трудом, так как посреди него на полу была расстелена карта города, сверху донизу изрисованная стрелками, квадратами и иными геометрическими фигурами, изображавшими диспозиции различных соединений демонов, берсерков и людей. На ней была нарисована схема операции «Восток», а также стрелками изображены перемещения иных войск для пресечения демонских выпадов с других направлений.

Первые несколько минут все только и делали, что глазели на карту. После взгляды начинали подниматься на Семангелофа или Сеноя, что стоял рядом.

– Итак, – начал старший Хранитель, – завтра по плану уважаемых берсерков восточный прорыв должен перестать существовать, либо должен перестать причинять проблемы. Я тут изобразил всё, что этого касается. – Все ещё раз окинули взглядом картину боевых действий. – Оценив возможности наших и демонов, опираясь на свой опыт, на опыт моего брата, предлагаю параллельно с операцией «Восток» устроить секретную стратегическую вылазку на остров Котлин – в Кронштадт.

В воздухе повис немой вопрос, на который тут же ответил Сеной:

– Это необходимо. По нашим последним предположениям Вельзевул там, а значит, если нам удастся выйти на него, то это может решить исход этой войны в ближайшие дни. Демоны при гибели ведущего – Вельзевула отступают – это их многовековой закон. Чтобы атаковать повторно, они должны избрать нового Вельзевула. А это значит, что они покинут Срединный мир. Ну, этот, в смысле.

– Я так понимаю, вы думаете выступить туда малой силой? – Поинтересовался Строгов.