Текст книги "Наследник рода Шевалье (СИ)"

Автор книги: Макс Гато

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Глава 11

Синие глаза с явственным оттенком превосходства безразлично уставились на меня исподлобья, считывая любые едва уловимые изменения на моем одухотворенно благородном и несомненно невыспавшемся лице. Когда-то в прошлой жизни я частенько слышал фразу «Утро начинается не с кофе», вот только моей светлой головушке почему-то лишь в последнее время удалось осознать всю глубину и точность данного высказывания.

На лбу выступил холодный пот, а по спине отчего-то пробежали мурашки. Руки затряслись, как у заядлого любителя спиртного, а сердце бешено забилось в груди.

– Ну ты давай тоже не дави лишний раз, – спокойно бросил я черноволосому юноше, – И без тебя ни черта не понятно.

Мои слова действительно были истиной. На шахматной доске передо мной были расставлены благородные деревянные воины, которых я отчаянно пытался спасти. Вообще-то я никогда даже близко не воспринимал себя как гроссмейстера, но основные принципы игры мне были понятны: вывести фигуры, занять центр, следить за угрозами и прочие весьма и весьма непростые мелочи. Вот только напротив сидел монстр. Кто же знал, что стандартный ход е2-е4 мог привести вот в такую интересную позицию. Я невольно нахмурился.

– Будешь много хмуриться – рано появятся морщины, – невозмутимо парировал Седрик, но давить все-таки перестал.

– Король d8, – передвинул фигуру я, пытаясь защититься от наглой атаки оппонента.

– Кхм-кхм… – как-то безнадежно прочистил горло немолодой японец, тенью следовавший за мной после инцидента в ресторане.

– И ты, Брут, – процедил я сквозь зубы.

– Конь на f7, – довольно ухмыльнулся Седрик, двигая фигуру силой мысли. – Шах.

Он вообще редко показывал эмоции, но в наших периодических играх отчего-то слегка горячился. Чувствовалось, что конкуренция в семье даже по мелочам была нешуточная.

– Король c7, – молниеносно ответил я брату.

– Эх, – раздался слегка обреченный вздох за спиной.

Вот только голос принадлежал не Нобу.

– Беа, солнце мое, – попытался скрыть легкое раздражение в голосе я, – давай ты не будешь лезть под горячую руку.

Стоп. А она-то здесь как очутилась?

Я на мгновение оглянулся, отчего почти пропустил слегка вскинутые брови черноволосого гроссмейстера.

– Пу-пу-пу, – тяжело выдохнул я, столкнувшись с неожиданной реальностью.

У меня за спиной красовался настоящий консилиум. И ладно бы только Нобу или пара его подчиненных, но кроме них и Беатрис, и весь цвет поместья решил с утра пораньше поглядеть на мое боестолкновение с братом. Даже парочка слуг, в число которых входила и Инна, на которую тут же упал мой недовольный взгляд.

Блондинка решила не отвечать, а лишь невинно сложила руки перед собой.

– Цирковое представление вам тут что ли, – еще раз вздохнул я, понимая отчего Седрик так раскочегарился.

Впрочем, я тут же вернул свое внимание к доске, где братец уже нагло съел своей пешкой мою ладью на а8, тем самым превратив ее в коня.

– Шах и мат, – приподнял уголки губ черноволосый юноша, пытаясь изобразить на лице улыбку. – Могу посоветовать репетитора. Все же уже двенадцатое поражение. Подряд.

– В первый-то раз я тебя выиграл, – потянулся всем телом я, вспоминая нашу первую игру.

– Погрешность измерения, – самодовольно подметил братец.

– Вот поэтому, – быстрым движением поднялся из кресла я, ехидно глядя на второго сына семьи Шевалье – ты все еще девственник.

– А? – обычно язвительный на язык Седрик на этот раз остолбенел, не зная как реагировать.

Мне впервые за долгое время стало жалко молодого дворянина.

– Да ладно тебе, не принимай близко к сердцу, – с ноткой извинения в голосе произнес я. – Не девственник ты. Ты мужчина в самом соку. Нет, ты зверь. Дикарь. Могучий гигант. Ну этот, полов…

– Рами́! – неожиданно по девичьи вскрикнула Беатрис.

Седрик на мгновение отпустил окаменелую маску и в его глазах загорелся интерес, тут же сменившийся обратно на холод. Впрочем, мгновения мне было достаточно. Раз пойман – то вор.

– Беа, ты чего пришла? – развернулся я к благородной публике, – О, Аксель, здарова.

Вот только зрители отчего-то начали рассасываться. Да так театрально: кто бочком, кто спиной вперед, а кто и вовсе ни с того ни с сего начал делать вид, что в саду огромное количество работы. Все так зашуршали, что в итоге нас осталось лишь четверо. Да Нобу, что тенью следует за мной. Интересные у нас слуги.

– Старших положено… – захорохорился было дворянчик, но отчего-то быстро остыл, – Здравствуй.

Это наверное благоденственное присутствие старшей сестрицы на него так влияет. Все-таки Беатрис обладает редкой аурой и еще более редкой красотой. С нее можно фрески писать, и они будут ничем не хуже тех, что мастерили в Ренессанс.

– Волкова, за мной, – скомандовал подопечной я, намереваясь поскорее скрыться в поместье, – остальные вольно.

– Рами́, подожди, – легким движением руки остановила меня сестра, а затем что-то тихонько шепнула Акселю.

Тот в свою очередь сначала покраснел, затем вздернул нос, расправил плечи и сделал три шага вперед.

– Я, Аксель Константин Шевалье, вызываю вас на дуэль! – протрубил во все горло молодой аристократ.

– А-а-а-ксель, – нежно пропела сестрица.

– Кхм, – тут же немного угомонился мой технически старший брат, – в смысле прошу тренировочного поединка.

– Надеюсь насмерть? – раздался из-за спины мертвецки серьезный голос умелого шахматиста.

– Н-н-нет… – совсем потух Аксель, – д-до первой крови.

– Седрик, не пугай детей, – нежно попросила Беа.

– Ску-ко-та, – по слогам произнес темноволосый маг.

Сзади раздался хлопок, и я перестал чувствовать присутствие брата.

– Сразись со мной! – тут же воспрял духом шкет.

Нет, вообще-то я уважаю подобное рвение. Вот только я не дракон, мать твою, чтобы с каждым желающим биться. Да и доказывать мне этому пареньку нечего. Он и от первого раза только благодаря нашей прекрасной родственнице отошел. Нечего детей шугать.

– Рам, не переживай, – начала отчего-то то ли утешать, то ли заговаривать меня сестренка, – ваш матч пройдет на тренировочной площадке…

– Угу, – не стал нарушать поток мыслей я, – На тренировочной…

Ты еще скажи мне, что будет регламент и свидетели. С врагами сражаться нужно подготовленно и неожиданно. Еще желательно с численным преимуществом. И в лучшей экипировке.

– Я буду свидетелем, – словно прочитала мои мысли светловолосая девушка, – все будет согласно внутреннему кодексу семьи.

– Да-да, – согласно кивнул я, тщетно пытаясь вспомнить какой-то кодекс.

– Тогда пойдем? – спросила Беа, немного склонив голову набок, после чего обратилась уже к брату. – Аксель, в зале не атакуй сразу в полную си…

– Отказано, – пожалел я пацана, собираясь быстренько закончить дела и продолжить покорение академии.

– Рами́, будет не опасно, – словно доктор начала убеждать меня сестрица, – я остановлю Акселя, если возникнет необходимость. Зрителей не будет. Только семья.

Стоп. Она думает, что опасность грозит мне?

Я взглянул на щупловатого паренька передо мной, который так и сочился надменностью и уверенностью после слов Беатрис. Да не за что мне его бить. Пока.

– Может не надо? – тихонько пропищала Инна, про которую я почти забыл.

– Да нет, – логично ответил я. – Солдат ребенка не обидит.

Беатрис молча уставилась на меня, норовя просверлить мне во лбу дырку.

– Да не буду я с ним драться, – легко отмахнулся я, – Ни при каких обстоятельствах. И ни за какие деньги.

– Это был дебют Понциани, – продолжила заговаривать меня Инна, – давай я потом подробно тебе объясню, как…

– Пойдем, – безуспешно попытался прихватить за руку сестру Акель, – И к этому я готовился? Как был трусом так и остался.

– Давай я лучше потом тебе про схему Понци расскажу, – совершенно точно безмятежно и на сто процентов невозмутимо продолжил диалог с Инной я, – А то берут тут на слабо сопляки всякие.

– Слабакам и трусам слова не давали, – повторил оскорбления Аксель, решительно нахмурив брови.

Инна отчего-то тяжело вздохнула.

***

Тренировочный зал встретил меня привычным потрескиванием пола и отблесками утреннего солнца. Вообще-то я сегодня честно хотел вовремя прийти в академию и насладиться розовой порой моей университетской жизни. Но увы и ах. Меня все-таки взяли на слабо.

Впрочем, меланхолическое настроение прервала грузная фигура, скромно сидящая в углу зала по-турецки. Старший из Шевалье безмятежно медитировал с закрытыми глазами, но не заметить его было невозможно. Вот что силушка животворящая с человеком-то делает.

Беатрис с Акселем тут же расположились в дальнем конце зала, игнорируя скалу, что совершенно случайно приходится нам родственником, и принялись что-то тихонько обсуждать.

– Здарова, братан – размеренно приблизился к Рафу я, протягивая руку.

Тот, не открывая глаз, ее пожал. Разговоры в комнате отчего-то поутихли.

– Хорош, – обвел я взглядом тяжелую фигуру, а затем похлопал его по плечу, – раздобрел.

Мне действительно казалось, что Рафаэль набирал не по дням, а по часам. Видимо специализация на защитной магии так добротно действовала на его организм.

«Постарайся никого не убить» – раздалось спокойное предупреждение брата у меня в голове.

Я молча кивнул, представляя сколько кругов ада мне придется пройти, если я зарою зазнавшегося пацана.

Впрочем, ждать было нечего.

Мы заняли позиции напротив. Аксель в последний раз взглянул на Беатрис, которая спокойно кивнула ему. Малец на секунду напрягся, вокруг него появилось бирюзовое свечение, и из ниоткуда появился меч. Тот самый, что он пытался использовать против меня на лестнице.

– Три, два… – спокойно начала отсчитывать Беатрис.

– А, подожди, – прервал ее я, отчего сестрица неожиданно насупилась.

– Я так и знал! – привычно заорал во всю глотку Аксель, – Трус! Позор семьи!

– Да убавь ты громкость, я меч забыл, – холодно парировал я.

Тут же по правое плечо возник темный силуэт.

– Господин, – протянул мне клинок Игараси.

– Извини, – бросил я сестре, принимая меч в руки, – отсчитаешь снова?

– Три… – разрезал воздух монотонный голос Беатрис.

Я поднял меч над головой, напрягая мыщцы кора и поудобнее переставляя ноги. Оторвать меня от земли сейчас не смог бы даже Рафаэль.

– Два… – отсчет неотвратимо продолжался.

Мои глаза закрылись сами собой. Зрение мне сейчас не нужно. В темноте окружающего мира я четко видел яркий свет вокруг силуэта напротив. Он даже на расстоянии норовил меня порезать.

– Один… – безотлагательно последовала новая цифра.

– Ха, что за стойка! – преисполнился гордыней враг, – Ты против кого драться собр…

Звуки исчезли. В груди возникла ненависть. К свету, что резал без ножа. К магии. К самому себе. Мне больше не хотелось сдерживаться. Наоборот. Лишь отпустить ту силу, что сама собой переливалась в руки откуда-то из глубины моей проклятой души.

Но я не стал черпать ее. Даже не прикоснулся. То, что сидит внутри меня – табу. Не напоказ. Сегодня мне хватит и собственной силы.

Руки сами собой сделали короткое движение и меч отправился в полет. Навстречу резкому яркому свету.

Я больше не слышал отсчет, но знал, что действовал вовремя. Точно. Летально. Быстрее своего визави.

Звуки нахлынули волной: короткий вскрик, ужасающий вздох, сталь, разрывающая воздух.

Впрочем, свечение не исчезло, а лишь слегк потухло, и из яркого живого фонтана превратилось в едва заметные тихонько тлеющие угольки.

В горле застрял ком. А на языке четко чувствовался вкус металла, что должен был пронзить моего врага.

Неужели промазал? Глаза открылись сами собой.

Передо мной больше не было Акселя. Малец скрылся в тени могучего древа по имени Рафаэль. Старший брат держал в ладони лезвие моего клинка, что едва пронзило моего оппонента. По лезвию стекала кровь, орошая свежей росой старый деревянный пол.

Кап-кап-кап.

Ни голоса. Ни вздоха. Ни шепота. В тренировочном зале царила тишина, и моросил теплый, мелкий, багряный дождик.

– Я же просил, – громогласно произнес Рафаэль, – Никого не убивать.

***

Кристоф Шевалье,

политик, глава семьи, безнадежный отец.

Пусть в поместье Шевалье и не было такого же тронного зала, как в императорском дворце, но свое место поклонения и почитания силы имелось. С вывешенными знаменами, величественными колоннами и одним очень неудобным троном. Точнее, креслом, стилизованным под трон. Именно на этом месте и сидел глава семьи, размышляя о неисправленном прошлом и неминуемом будущем.

Именно эти думы и заставили его в свое время перенести резиденцию детей из столицы в Москву. Да, это в некоторой степени ограничило их возможности, но зато обеспечило непреклонную безопасность. И заодно спрятало их от цепкого взгляда свиты императора. Уж слишком многим не по душе непререкаемая верность отчизне некогда французского рода.

Впрочем, слухи и козни врагов обратятся в пыль перед силой. И именно ее Кристофу и хотелось воспитать в наследниках вне Петербурга. Ведь именно в Москве многое можно решить не только влиянием, но и деньгами. А ни в том, ни в другом его семья недостатка не испытывала.

К сожалению, не все в мире возможно решить деньгами и влиянием. Именно поэтому Кристоф отправил на север Матиаса, ребенка от второй жены. Что-то недоброе зреет в некогда великих семьях северных дворян. Проблемы нужно решать еще до того как император о них подумает.

В последнее время великому магу все чаще вспоминались дети. Да, он воистину постарался. Пусть и не как отец или дед, но потомство оставил достаточное, чтобы род не угас и продолжал развиваться. Ведь только в битве рождается сила.

Вот и зимний прием не за горами, где главу рода, похоже, опять будет сопровождать Рафаэль. Все-таки сила первого брака с лихвой передалась детям. По крайней мере двум из трех: Рафаэль и Беатрис показывают недюжинный рост, и лишь Аксель пока среди отстающих.

Как глава семьи, Кристоф не мог слишком явно вмешиваться в борьбу детей. Лишь защищать их от внешних сил. Никому кроме главы не позволено вредить собственным детям. А без надобности, и Кристоф не станет лезть в их дела.

Вопреки всеобщему мнению, свободолюбивость, инициатива и характер – не наказуемы. Наоборот. Поощряемы. Иначе такими темпами борьба закончится даже не начавшись.

Вот бы кто-нибудь… удивил?

Что за крамольные мысли лезли ему сегодня в голову? Возможно, старость берет свое.

Но опытный зверь всегда опаснее молодого. И сдаваться не в его правилах.

– Камердинер, – спокойно позвал Кристофф слугу.

К его удивлению, никто не отозвался. Странно. Ни один слуга в поместье в Петербурге не может не выполнить приказа.

И дело вовсе не в бесконечной верности или тщательном подборе персонала. Нет, этим, конечно, тоже занимаются компетентные службы, но главная сила рода – это клятва.

Тайная и древняя. О которой посторонним знать не следует.

– Камердинер! – впервые за долгое время повысил голос Кристоф.

Да что же произошло?

Однако ждать больше не пришлось.

В зал впорхнул морщинистый, но крепкий мужчина, с папкой бумаг в руках.

– Будешь наказан, – почти безразлично проговорил глава рода.

– Как прикажете, – низко поклонился камердинер, – Но сначала, не хотите ли новости?

Кристоф мысленно поморщился. В последнее время этих новостей было и так чересчур.

– Нет, – властно скомандовал глава семьи.

– О детях, – одними глазами улыбнулся камердинер, не первый год верно служивший своему господину.

Что ж. Если о детях, то можно и выслушать. Коротко, конечно. Но и о наказании забывать не стоит.

– Кто? – лаконично поинтересовался Кристоф.

– Младший, – раздался столь же краткий ответ.

– Что там Аксель опять натворил? – разочарованно вздохнул отец семейства.

А ведь Кристоф уже подумал, что появится что-нибудь новенькое. Воистину, ожидания твои – враги твои.

– Нет, господин, – покачал головой камердинер, поправляя дворянина, – МЛАДШИЙ.

А вот это было неожиданно. Даже для канцлера, который вспомнил о существовании младшего сына лишь из-за одного недавнего инцидента. Впрочем, как внезапно вспомнил, так же и незамедлительно забыл.

Что ж. Раз камердинер сам пришел с докладом, да еще и опоздал… Похоже, будет что-то действительно интересное.

Глава 12

Смерть или изгнание? Верно, смерть через изгнание. Именно такой мне виделась моя нынешняя ситуация. У нас же в роду дозволено друг с другом биться, так? Так. Мы вроде должны выяснять у кого больше эти… сила, так? Так. Тогда почему меня за считанное время собрали в какую-то подозрительно схожую на декабристов ссылку на север. Нет, мне так прямо и сказали: «на север». Я же не волк. Что мне там делать?

Правильно, не падать духом и смотреть на чудо инженерной мысли прямо перед носом.

Поезд не был похож ни на один виденный мной ранее, хотя мне доводилось вдоволь поколесить с концертами по городам. Ладно, шучу, в основном это были захолустные городишки, в которые не стал бы ехать уважающий себя комик. К счастью, местные забегаловки никогда не добавляли мне самоуважения. Скорее наоборот.

Но сейчас, вместо типичных красных вагонов, я видел перед собой блестящий на солнце гладкий серебристый кузов. Колеса были окутаны легкой синеватой дымкой, из-за которой по шее сами собой бежали мурашки.

– А что? Опробуем, – коротко бросил я, перекидывая небольшую сумку с вещами на другое плечо, и двинулся ко входу.

Там меня встречал проводник, высокий тощий мужчина в белой рубашке и черном жилете, с дежурной улыбкой приняв протянутый ему билет.

– Место номер шестнадцать, молодой человек, – коротко бросил собеседник, возвращая мне кусок бумаги. – Приятного пути.

– Спасибо, – кивнул я, заходя внутрь.

Поезда нового мира разительно отличались от старого. Может быть потому, что я не должен был валяться на жесткой койке где-то в хвосте, и полночи слушать дурацкие шутки случайных попутчиков, возомнивших себя великими комедиантами. Таких терпеть без пойла невозможно. Так, стоп. Это описание уж слишком подозрительно напоминает мои обычные гастроли…

От воспоминаний меня оторвало аккуратное двухместное купе, которое для меня забронировал Кристоф. Кажется, он придумал целую легенду о том, как молодой купеческий сын едет к своим родственникам в Зимноград, и он должен… черт его уже знает, что там должен был сделать этот сын. Не думаю, что в дороге возникнут такие проблемы, что придется пересказывать этот наискучнейший опус.

Я забросил сумку наверх, закрыл дверь и присел у окна. Я где-то слышал, что такие поезда – магические, и движутся с колоссальной скоростью. Но только дорога в любом случае займет непозволительно долго. Здесь ни потренироваться, ни развлечься толком. Хоть стендап новый от скуки пиши.

Ладно, к черту. Надо хотя бы костюм сменить, не ехать же в нем всю дорогу. К тому же, в последнее время моя одежда имеет подозрительное свойство быть уж чересчур маловатой или узковатой. Во всех соответствующий местах, естественно. Даже обновленный Инной гардероб становился тесноват.

Как истинный джентльмен и настоящий потомок великого рода Шевалье, именно ей я приказал накидать каких-нибудь шмоток в дорогу. Да и в том, что мог бы надеть богатый сын купца, она разбирается лучше меня. Так зачем усложнять?

Собственно, ответ на этот вопрос был получен незамедлительно. Если из пиджак я вылез хоть сколько-то удачно, то скромная льняная рубашка, в которой было бы удобно гонять по вагону, начала трещать по швам. Ее что, кто-то чисто по приколу стирал в воде из Роковой Горы? Или это я начал в последнее время переедать…

– Вернусь – накажу, – твердо решил я, пытаясь определиться, стоит ли влезать обратно в костюм или…

Мои размышления прервал тихий стук в дверь. Вообще-то, по законам жанра, это я должен стоять там и заглядывать в купе какой-нибудь полуобнаженной графине. А пока выходит совсем наоборот.

– Я не запирал, – ответил я, пытаясь выпутаться из намертво обхвативших меня рукавов.

– Прошу прощения за беспокойство, – ответил спокойный глухой голос, а затем в купе заглянул и сам его обладатель: высокий, крепко сбитый мужчина лет тридцати с растрепанными темными волосами и небольшим шрамом на подбородке, – Кажется, у меня место в этом купе.

– Уверен? – недоверчиво сощурился я, разглядывая гостя в черной городской одежде и кожаном плаще, – «Блэйд-3» снимают дальше по коридору.

– Не хотел помешать, но уверен на все сто процентов, – вежливо проговорил гость, поправляя плащ, – Не знаю, причем здесь лезвие, но у меня с собой есть и билет, и чистый комплект одежды.

Я несколько секунд смотрел на собеседника, пока тот хитро ухмылялся. Не, в принципе, мы с ним похожи по комплекции. Да и глаза у него добрые. Ну не станет же такой человек заниматься какими-то глупостями. Верно?

– Милости прошу внутрь, – с улыбкой сказал я, победив наконец неподдающуюся ткань одежды.

– Премного благодарен, уважаемый товарищ, – выдохнул гость, закрывая за собой дверь, после чего протянул мне руку, – Я – Хан. Будем знакомы.

– Саша, – ответил на его рукопожатие я, едва не завалив всю маскировку, но в последний момент вспомнил имя того паренька, за которого меня выдавал отец.

Оказалось, что Хан – мировой мужик. Он подогнал мне штаны-карго, черную водолазку и жилетку с кармашками. Сам он одет был похоже, только повесил свой плащ у выхода из купе. Ехать ему также до Зимнограда, где Хана в качестве наемника ожидала какая-то местечковая благородная семья. Я решил не упускать возможность и провести рекогне… рекосце… в общем, задать ему пару важных вопросов перед встречей со своим братом, на помощь которому меня и отправил Кристоф:

– В картишки рубанем?

– Обижаешь, – добродушно протянул Хан, доставая колоду карт из кармана жилета, – только не на деньги. На них не играю принципиально.

– Не на деньги не интересно, – протянул я, потирая руки.

– Ладно, на деньги так на деньги, – хитро сощурившись ответил Хан, деловито мешая колоду, – но на небольшие.

– Других и не водится, – подбодрил его я, настраиваясь на долгую игру.

***

Пока поезд катился по рельсам, мимоходом проносились сельские дома и пейзажи, сменяя друг друга коричневыми и зелеными размытыми пятнами. Солнце уже возвышалась высоко над горизонтом, хотя казалось, словно мы отъехали буквально несколько минут назад. Но рассмотреть что-то из окна толком не получалось, поскольку поезд окружала легкая синяя дымка, которую я заметил ранее на перроне.

– Первый раз? – оскалился из-за карт Хан, заметив, что я увлеченно смотрю на окружающие вагон всполохи сине-серой магии.

– Да, раньше на таких не ездил, – признался я, бросив быстрый взгляд на свои две карты в руке. – Слишком уж быстро движется.

– Ага, такие ходят только до Зимнограда, – кивнул собеседник, возвращая карты на край стола, – это работа семьи Онежских, одного из ведущих родов на севере. Говорят, что это смесь стихийной магии – то ли воздуха и воды, то ли еще чего. Я в магии не разбираюсь.

– И работает эта штука на весь поезд? – полюбопытствовал я, прикидывая, какие шансы на победу есть с рукой в виде двойки и семерки.

– Именно, – кивнул Хан, все еще вглядываясь в мои эмоции после того, как на стол пятой картой лег туз. – Но только если кто-то из Онежских едет в Москву или возвращается в Зимноград. Благотворительностью они не занимаются.

– И ты на них работаешь? – спросил я, хитро прищурившись.

– Ха, – громко хохотнул мужчина, – мне до них еще пахать и пахать. Да и не станут они нанимать кого-то без магии.

– Угу, – хмыкнул я, набираясь сил для сложного выбора: олл ин или не олл ин?

– Тьфу, чертяка, – выругался Хан, потирая руки. – Уболтал меня уже. Давай решай, что делать будешь. А-то мне двести рубликов ой как пригодились бы.

– Двести говоришь… – протянул я задумчиво.

Немаленькая сумма. Хотя для купцов или простолюдинов-богатеев вполне приемлемая. Можно несколько раз поесть в каком-нибудь достойном месте одному. Или пол раза с дамой. Так, ладно, хватит думать. Я наконец готов сделать решающий выбор в борьбе против татаро-монголов.

– Может пообедаем? – спросил я товарища, лениво потягиваясь. – А доиграем потом.

– Чт… пф… – у Хана от моей наглости аж глаза на лоб полезли, но через несколько мгновений он заметно собрался. – А давай. Только я не особо голодный, так что как-нибудь без меня.

– Я пла… – хотел было дружелюбно ответить я, поднимаясь с места, но Хан оборвал меня на полуслове:

– Тогда и я за.

– Ну и славненько, – сказал я, отворачиваясь от приобретшего лисьи черты лица попутчика.

Вроде ничего не забыл. Или забыл? Поесть забыл, это да. Было ли хоть еще что-то важное…

– Своих тузов тебе не оставлю, – выпалил я, быстро хватая свои две карты со стола и пряча их в один из карманов жилетки.

– Тц, – недовольно цыкнул Хан, расслаблено вытягивая ноги, – У тебя не может быть двух тузов, ведь оба у меня.

– А на столе что тогда, если у нас с тобой тузы? – с абсолютно непробиваемой маской уверенности заявил я, быстро захлопнув за собой дверь.

Насколько я понял по лицам на перроне, дворяне не слишком часто путешествовали на поездах. А даже если такое и случалось, зажиточные рода могли снять целый вагон или поезд. Хотя в моем случае вся легенда для поездки инкогнито легла на плечи Кристофа, поэтому на свой вагон или поезд рассчитывать не приходилось. Эх, хоть до ресторана идти недалеко.

Пока я проскочил соседний вагон, раздумывая об известных философских проблемах (хочется ли больше рыбы или мяса), я обратил внимание, что местные пассажиры почти не покидали свои купе. Хотя, может это я просто-напросто был приученным дитем плацкартов. Но людей навстречу не было вовсе.

Через дверь в вагон-ресторан раздавались шумные крики и возгласы. Интересно, это у них в Зимнограде принято так орать? Впрочем, ответ на мой вопрос не заставил себя ждать: едва я переступил порог, как мимо моей головы с огромной скоростью пролетел некий объект. Судя по звуку разбившегося стекла, это была бутылка. И, признаться честно, она пролетела мимо только из-за того, что моя наученная долгими тренировками с Рафом голова быстро отклонилась в сторону от летящего в нее НЛО.

– Братан, т-т-ты как? – раздался еда связный басистый голос одного из действующих лиц в этой маленькой пьесе. – Я с-с-совсем случайно.

– Брось ты эту собаку, че с ней возиться, – засопел второй гнусавый голос еще до того, как я смог толком оглядеться.

Лиц было шестеро, и все находились у длинного стола у стены, щедро уставленного едой и алкоголем. Две девушки хихикали, раскрасневшись от выпивки, а четверо прилично одетых парней лет двадцати пяти, один из которых обратился ко мне несколько секунд назад, уже болтали друг с другом, словно ничего необычного не случилось. Это на них простая одежда Хана так действует, что меня и за человека не считают?

Судя по наряду и поведению, они не дворяне. Но даже если в ресторане и были аристократы, то им рядом с такой компанией места не было. Это было бы выше их достоинства. Ну а мы не гордые. Только сначала надо взять мяска, да побольше.

Я прошел мимо шумного сборища, быстро оглядев вагон. Справа в углу был буфет, где принимали заказы, а за исключением дебоширов внутри было всего три группы посетителей: молодой парень по левую руку, рядом с которым за столом расположилась пожилая пара, и трое человек в костюмах справа, на приличном отдалении от пьяни, среди которых спиной ко мне сидела девушка с переливающимися лазурными волосами. Интересный цвет. Судя по ее элегантным легким движениям и по хмурому лицу ее сопровождения, наглеть и пялиться не стоило.

– Четыре порции мяса, пожалуйста, – дружелюбно улыбнулся сотруднице вагона-ресторана я, делая заказ, – пару порций гарниров и сок.

– М-может лучше принести вам в купе? – участливо поинтересовалась девушка, нервно теребя рукой локоны длинных черных волос. У нее был поразительно красивый певческий голос.

– Было бы просто чудесно, – ответил я, передавая ей один из анонимных чеков, заранее подготовленных Кристофом для мелких расходов. – Одиннадцатый вагон, шестнадцатое место, имя – Хан. И еще раз спасибо, солнце.

– Х-хорошо! – воскликнула брюнетка, робко улыбнувшись и смущенно отведя взгляд в сторону.

Я развернулся и пошел выполнять обещания. Не то, где говорил, что не стану пялиться на молодую дворянку: взгляд ее холодных серых глаз на мгновение мазнул по моему лицу, а методичные движения бритвенно острого ножа, которым девушка разделяла на кусочки стейк, заставили холодный пот выступить на спине. А то обещание, где я собирался затарить побольше мяска.

И у меня уже были свои кандидаты. Хорошо, что девушки сидели с краю, ведь я собирался для начала дельно поговорить с толстым боровом, чьи наглые заплывший жиром глаза с задором смотрели на меня, явно давая понять, что за систему ПВО в этом вагоне отвечает он.

Или с его товарищами: один из пьянчужек был высок, носил длинные волосы и потертый костюм, а второй был значительно ниже и сидел вразвалочку, закинув ноги прямо на стол. Последнего же из четверых, что сидит почти в самом углу, мне учить нечему – даже в таком состоянии он хотя бы удосужился спросить, не разбило ли мне голову.

– Ну казалось бы, причем здесь поезд пассажирный? – задорно спросил я, поравнявшись с боровом, после чего резким движением ноги сломал ножку его стула, отчего тот, вскрикнув, завалился набок.

Я решил дать дебоширам возможность извиниться. Поэтому, сделал несколько шагов в сторону и развернулся к ним лицом.

– Да ты с дуба рухнул, пес! – наконец отреагировал долговязый, резко подскакивая с места и бросаясь в мою сторону, – Мы тут вообще-то культурно отдыха…

Закончить он не смог. Как истинный контркультурщик, я дал ему легкую пощечину, отправляя в непродолжительный полет, а моя душа никак не могла нарадоваться чувству вселенской справедливости. Ведь в наших авиалиниях ремень пристегивать обязательно. А оскорблять животных – вообще смертный грех.

– Мой отец от тебя мокрого места не оставит! – гнусаво подхватил коротыш, выставив руки перед собой и начав формировать в руках небольшой магический шарик, размером с куриное яйцо.

Пока великий маг не одолел меня своими «выдающимися» способностями, я атаковал его слабоумную голову. От сильного удара локтем парня сложило пополам, а магия развеялась. Правильно говорил Рафаэль – всегда атакуй врага в слабые места.

А где вообще боров? Бросив взгляд в сторону жирдяя, я понял, что тот просто не может подняться с пола, валяясь на спине как черепаха. Хотя таким черепашкам не помогла бы даже крыса-наставник. Ладно, надо заканчивать. Скоро обед, все-таки. Хотя весь разговор едва ли занял пол минуты.

– Это был единственный раз, когда я говорил с вами мягко, – бросил я борову, лежащему на полу с раскрытыми в ужасе глазами. – Потом я просто переломаю вам ноги.

Я не стал ждать какой-то реакции. Они не в том состоянии, чтобы понять хоть что-то сейчас. А я не собирался читать кому-то долгие нравоучения. Жрать охота. И двести рублей. Это уже вопрос принципа.