Текст книги "Целый и невредимый (ЛП)"

Автор книги: Люси Леннокс

Соавторы: Слоан Кеннеди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Я усмехнулся и схватил два печенья с подноса на стойке.

– Шоколадная стружка или овсяное с изюмом? – спросил я, указав кивком на два печенья в моей руке.

– С шоколадной стружкой подойдет, – ответил он.

Согласно кивнув, я протянул ему шоколадное печенье.

– Для тебя, – а затем понизил голос и придвинулся чуть ближе к нему. – На случай, если тебе сегодня перед сном потребуется немного наслаждения.

Я готов был поклясться, что уловил, как он слегка вздрогнул, когда забирал у меня печенье.

– Хорошенько выспись, Эш, – я отстранился от него, а затем направился в сторону Эмили, чтобы заплатить за выпечку.

Я чувствовал взгляд Эша на себе даже когда выходил из кофейни. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы удостовериться в этом, но я все равно обернулся. Он не сводил с меня глаз, пока я не вышел за дверь.

И это определенно был прогресс.

Глава 4
Эш

Наблюдая, как Эйден выходит из кофейни, часть меня желала броситься следом за ним. Не для того, чтобы сказать ему что-нибудь конкретное. Нет, я просто хотел ощутить еще немного тепла, которое всегда просачивалось в меня, когда он был рядом. Вздохнув, я вместо этого направился в служебное помещение, чтобы почистить противень после печенья. Я просто до ужаса устал. Чертовски устал чувствовать себя одиноким и на грани нервного срыва из-за того, что делаю. Я мечтал о том, как брошу Билли месяцы и месяцы напролет, но намерение на самом деле сделать это у него за спиной, вызывало у меня чувство тошноты.

За последние несколько дней мне удалось проскользнуть в эту ложную реальность, в которой у меня была работа, что приносила удовольствие и немного наличности в карман, но стоило утром увидеть очередное сообщение от Билли, в котором он спрашивал где я шляюсь, как я тут же запаниковал.

Билли: Где тебя черти носят? Похоже, я оставил кое-какие документы в квартире и мне нужно, чтобы ты отправил их мне по факсу.

Эштон: Я ушел пораньше, чтобы прогуляться по парку. Еще не вернулся.

Билли: Вернись в квартиру и найди их.

Моим первым порывом было тут же сдернуть фартук и броситься к двери, чтобы уладить это. Но затем внутри вдруг прозвучал тот самый голос, что и в день, когда я вернулся в кофейню в поисках своего дневника. Тот самый, который убедил меня спросить Эмили про объявление о требующемся помощнике. Я знал, что Эмили вероятнее всего отпустит меня, если я скажу ей, что дело срочное, но это не имело значения.

Мне это было необходимо.

Мне было необходимо НЕ бросить все лишь ради того, чтобы выполнить приказ Билли. И да, если бы он был рядом, я бы ни хрена не смог ему противостоять и сопротивляться, но его здесь не было. У меня оставалось всего три недели, чтобы познать свободу, прежде чем он вернется. Я уже сделал необходимые подсчеты и понял, что денег, которые получу в качестве зарплаты, даже в совокупности с чаевыми, все равно будет недостаточно, чтобы позволить мне сделать то, в чем я так отчаянно нуждался – бросить Билли навсегда, но это было неплохое начало. Если я буду осторожен, то смогу добавить к этой сумме кое-что из своего содержания в ближайшие месяцы. Я был раздавлен, когда понял, что не смогу уйти до того, как Билли вернется, но цеплялся за то, что у меня все еще есть этот двадцать один день, чтобы побыть тем Эшем, которым я был когда-то, до того, как у нас с Билли все пошло к чертям.

С этой мыслью, что настойчиво звенела в сознании, я набрал Билли ответ.

Эштон: Окей.

Билли прислал номер факса, но я проигнорировал его и подождал пятнадцать минут, прежде чем отправить свое сообщение, застыв в предчувствии того, что произойдет, как только Билли прочтет его.

Эштон: Я вернулся домой. Нигде их не вижу. Все обыскал.

Билли: Они должны быть там. Иди поищи еще раз.

Я подождал еще десять минут, прежде чем отправить следующее сообщение.

Эштон: Прости, Билли. Я посмотрел везде дважды. Не могу их найти.

Он был в ярости, но, к счастью, не перезвонил мне, хотя не переставая ругался со мной через СМС, пока, наконец, не написал, что раздобудет новую копию. Переписка закончилась несколькими оскорбительными комментариями, которые еще пару лет назад непременно больно задели бы меня, но теперь были в порядке вещей.

Это был мой секундный акт неповиновения, и он заставил меня ощутить мощный прилив сил, который продлился секунд пять, не дольше, после чего закрались привычные сомнения, и я начал бороться с желанием бегом помчаться домой и посмотреть, действительно ли там были документы Билли, а затем позвонить ему и сказать, что нашел их. Я ненавидел – до жути люто ненавидел – эту внезапную тягу услышать, как Билли звонит мне и благодарит за то, что я их нашел… или получить от него сообщение, в котором он напишет, как признателен мне. Я даже представил, как к нему будет прилагаться милый маленький смайлик эмоджи, посылающий воздушный поцелуй в форме сердечка – тот самый, который он раньше присылал каждый раз, когда писал, что любит меня.

Разрываясь между страхом, что Билли каким-то образом догадается о моей лжи и ворвется в кофейню, несмотря на то, что на самом деле он находился сейчас далеко от Нью-Йорка, и самопроизвольной неконтролируемой злостью, вызванной тем, что я действительно рассматривал вариант бросить смену в кофейне ради поиска его драгоценных документов, я пребывал в дерьмовом настроении и умудрился пропустить появление Эйдена.

Честно говоря, я понятия не имел, что делать с этим человеком. Мне потребовалось гораздо больше времени чем следовало, чтобы понять, что он флиртует со мной, но я не знал, что и думать по этому поводу. Несколько раз я пытался обрубить любые наши диалоги, стараясь относиться к нему, как к любому другому клиенту, но, боже, он действительно мне в этом не помогал, только значительно все усложняя.

Потому что казалось, что для него это не просто флирт, а нечто большее.

И все же он ни разу не предложил мне встретиться.

Я всю голову себе сломал, пытаясь понять, чего он от меня хочет. Само собой, у меня не имелось никакой системы ориентиров, с которой я мог бы сверяться, поскольку Билли был моим первым и единственным бойфрендом. Я вырос в маленьком городке в Техасе, в котором мне не попалось ни одного парня, чтобы окончательно удостовериться в том, что я гей, когда я был тинэйджером и начал осознавать, что девушки меня в этом смысле не привлекают. И так продолжалось до тех пор, пока я не уехал в колледж, где у меня появилась первая реальная для этого возможность, но я серьезно заболел до того, как смог ею воспользоваться. Теперь же на меня кто-то обратил внимание, и я вдруг понял, насколько все еще наивен во многих отношениях.

Однако я не был наивен настолько, чтобы не понимать, что Эйден увлечен мной. Зачем еще ему делать для меня все эти милые мелочи, как например, покупать угощения и шутить? Он явно чего-то хотел, и поскольку у меня не было ничего, что я мог бы предложить такому парню как он, можно было догадаться, чего конкретно он хочет.

Но больше всего меня удивила моя собственная реакция на него. Я так переживал из-за новой работы и того, что Билли узнает об этом, что даже не осознавал своего влечения к Эйдену, пока он в первый раз не прикоснулся ко мне, когда вручал булочку и наши пальцы случайно соприкоснулись. Это длилось считанные секунды, но я прочувствовал его прикосновение всем своим существом. И я не был к этому готов.

Ни в каком смысле.

Но я также понимал, что не смогу предпринять какой бы то ни было шаг, даже если ощущения, испытываемые с Эйденом, оказались намного сильнее, чем те, что я когда-либо испытывал с Билли. В некотором роде, это сделало все еще хуже. Потому что в конечном итоге все равно не имело значения – этого просто не могло произойти, точка. Даже если бы я был из тех парней, которые могут просто так переспать со случайным незнакомцем – а я таковым не являлся – я бы ни за что не рискнул позволить Эйдену подобраться ко мне настолько близко. Я больше никому не мог этого позволить, никогда впредь.

Цена была дьявольски высока.

– Ты в порядке, милый? – Эмили вошла в небольшую кухоньку.

Я все еще стоял над раковиной с грязным противнем в руках. Интересно, как долго я уже находился здесь, замерев вот так и утонув в своих размышлениях.

– В порядке, – я заставил себя ослепительно улыбнуться ей в ответ, надеясь, что это смягчит беспокойство, застывшее в чертах ее лица.

Я не понимал, почему она всегда смотрит на меня с таким искренним беспокойством, но мне становилось неудобно от мысли, что Эмили, казалось, могла без труда видеть меня насквозь. С Эйденом я знал, к чему это все ведет в конечном итоге. А вот с Эмили – нет. Не то, чтобы я являлся лучшим сотрудником, который у нее когда-либо был, и она боялась меня вдруг лишиться. Бог свидетель, она могла меня заменить только щелкнув пальцами.

Я понадеялся, что мое заверение поможет, но выражение, так и не покинувшее ее глаз, было сложно спутать с чем-нибудь еще, когда она слегка кивнула и произнесла:

– Хорошо.

Разочарование.

Я тяжело сглотнул, понимая, что на самом деле она разочарована не мной, а скорее, из-за меня, и опустил глаза. Чувство вины тяжким грузом придавило плечи, потому что я просто не мог понять, чего она от меня хочет. Приказав себе держать рот на замке, я все-таки не удержался, стоило уловить, что она выходит из комнаты.

– Эмили?

– Да, милый?

Я не мог смотреть на нее, пока говорил, потому что не хотел видеть выражение ее лица, когда она мне ответит. Слышать слова уже само по себе было достаточно нелегко.

– Я… я… – заикаясь начал я. Пришлось сделать глубокий вдох, потому что мне внезапно стало трудно дышать. – Ты ведь не жалеешь, правда? – наконец-то удалось выдавить из себя. – Что наняла меня?

Мне хотелось забрать слова назад в ту же секунду, как они сорвались с губ, но было уже слишком поздно, поэтому я просто стоял и ждал ее ответа.

– Нет, милый, не жалею, – негромко произнесла она. – Ты отлично справляешься, Эш. И я действительно очень тобой горжусь.

Я заставил себя взглянуть на нее, потому что непросто было поверить одним лишь словам. Билли всегда говорил много того, что я хотел услышать, но я хорошо усвоил, что правду можно увидеть только в глазах.

Несмотря на то, что я мало знал Эмили, я не заметил в ее взгляде ничего, что указывало бы на ложь, поэтому кивнул ей.

– Спасибо, – это все, что мне удалось произнести. Я надеялся, она поняла, что я благодарю ее не только за похвалу.

А за гораздо большее.

– Всегда пожалуйста, милый. Увидимся там, хорошо?

Я снова кивнул, потому что мой голос был слишком переполнен эмоциями, чтобы произнести что-нибудь еще. После недавнего проявления доброты Эйдена, искренности Эмили и моего маленького акта неповиновения этим утром, я был чертовски истощен. Я скорее услышал, чем увидел, как Эмили вышла из кухни, так что быстро включил воду, чтобы закончить уборку и вернуться к работе.

* * * 

Когда в полдень моя смена наконец закончилась, я снял фартук и, накинув на плечи пальто, по привычке похлопал себя по карманам, тут же вспомнив, что потерял свой дневник. Может, стоило сделать небольшую остановку по дороге домой и купить блокнот на спиральке, чтобы заменить пропажу. Я вынужден был смириться с тем, что его больше нет. Еще одна часть моего прошлого, которую я утратил.

Попрощавшись с Эмили и остальными, я толкнул входную дверь кофейни и вышел в холодный погожий февральский день. Если память мне не изменяла, то на углу был магазин, буквально в паре шагов от кофейни, в противоположной стороне от станции метро. Может, там я смогу найти то, что мне нужно. Я развернулся на сто восемьдесят градусов, намереваясь отыскать его, и со всего маху налетел на кого-то, чье плотное шерстяное пальто мягко коснулось моей щеки.

– О, боже. Прошу прощения… – начал я, прежде чем глянуть на незнакомца, которым оказался Эйден и от неожиданности выпалил: – Что ты здесь делаешь?

На его красивом лице расползлась улыбка, но в ней улавливался намек на неуверенность, которой я уж точно не ожидал заметить. Он всегда казался необычайно уверенным в себе человеком.

– На самом деле, я хотел поговорить с тобой минутку. Ты не против прогуляться со мной?

Беспокойство свело спазмом все внутренности, когда я задумался об истинных мотивах его приглашения. Он собирался пригласить меня на свидание? Хотел узнать, где я живу? Должно быть, мое секундное колебание не укрылось от него, потому что он отступил, сделав шаг назад, и сжал руки в перчатках перед собой, как будто пытался заверить, что не собирается ко мне прикасаться.

Улыбка Эйдена стала мягче.

– Эш, всего несколько минут, пожалуйста. Видишь тот маленький городской парк через дорогу? Я просто подумал, что мы могли бы пойти туда, чтобы не стоять на оживленном тротуаре.

Я кивнул и последовал за ним на небольшую открытую парковую площадку, что была покрыта грязными остатками снега, на котором лежали изломанные тени голых ветвей деревьев, дрожащие в слабом зимнем солнечном свете. Как только мы миновали улицу и прошли через железные ворота, шум большого города слегка затих. Воркующие голуби обыскивали обледенелую землю возле мусорной урны, а пожилая пара стояла в ожидании пока их собаки сделают свое дело на участке, покрытом пучками мертвой травы.

Эйден выглядел так, будто собирается что-то сказать, но звуковой сигнал на моем телефоне перебил его, и я быстро полез в карман в поисках своих таблеток. К счастью, они были достаточно маленькими, чтобы проглотить их без воды, хотя я бы, конечно, предпочел с ней.

– От чего они? – поинтересовался Эйден, когда его взгляд остановился на баночке с рецептом в моей руке, но тут же, кажется, спохватился, потому что покачал головой и добавил: – Извини, это не мое дело.

– Все нормально, – произнес я, а затем пояснил, – у меня сердечное заболевание.

Я не был до конца уверен, почему не стал говорить ему всю правду. Может, потому что мне не хотелось, чтобы он смотрел на меня с жалостью или что-то в этом духе.

– Ты в порядке? – он глянул на меня, сузив глаза от беспокойства.

Я кивнул.

– Да, это… это было тяжело какое-то время, но теперь все нормально, – ушел я от прямого ответа.

Слово «тяжело» даже приблизительно не описывало, каково это было для меня на самом деле, но я вдруг осознал, что не хочу цепляться за прошлое. Мне хотелось сосредоточиться на человеке рядом со мной. Человеке, который внезапно притих, что было ему совершенно не свойственно, насколько я его уже знал.

– У меня есть кое-что, что, по-моему, принадлежит тебе, – наконец, заговорил Эйден тихим, низким голосом.

Я с удивлением взглянул на него, но он не встретился со мной взглядом.

– Что это? – спросил я, потому что показалось, что он передумал продолжать.

Когда Эйден посмотрел на меня, черты его лица исказило беспокойство.

– Я не знал, что это твое. Я понятия не имел чей он, но мне следовало сразу же вернуть его, несмотря ни на что… – начал он бормотать, вытащив знакомый красный дневник из внутреннего кармана своего пальто.

Моей первой реакцией была внезапная радость. Он нашел его! Он нашел ту последнюю связующую ниточку с моими родителями, все мои каракули и мысли за последние несколько лет жизни, фрагменты песен, которым я мечтал найти применение в будущем... Но потом до меня вдруг дошло, что его нашел ОН. Именно он нашел полное собрание всех моих самых тайных мыслей и чувств. Записи тех слов, которые я не смел озвучить ни единой живой душе на земле.

Я осуждающе посмотрел на него.

– Скажи мне, что ты его не читал.

Я не в силах был вынести самой мысли о том, что из всех людей в мире именно Эйден Вейл узнал, какой я на самом деле слабак. Что он понял, какое я ничтожество, потому что позволяю людям использовать меня. Что я пишу дерьмовые тексты в жалкой попытке когда-нибудь стать музыкантом.

– Эйден, пожалуйста, – просил я, не до конца понимая, почему это настолько для меня важно. В конце концов, он был обычным незнакомцем. Так какая разница, даже если он и прочел его? Он ведь ничего обо мне не знал. – Пожалуйста, скажи мне, что ты его не читал.

Глава 5
Эйден

Было невыносимо видеть на лице Эша это выражение, но еще хуже было слышать мольбу в его голосе, когда он просил меня солгать ему. Я не мог этого сделать.

– Прости, – негромко произнес в ответ. – Я правда не собирался его читать, честное слово. Поначалу…

Не успел я договорить, как Эш резко подался вперед и выхватил дневник из моих рук, но в этот момент его нога поскользнулась на обледенелом тротуаре, и он врезался в меня. Я машинально быстро выставил руки, обнимая его, чтобы не дать нам обоим грохнуться на землю, и мы оказались нос к носу в этих случайных объятиях. От него пахло кофе и выпечкой, и я вдруг поймал себя на том, что наклоняюсь ниже, чтобы прижаться носом к его шее, желая вдохнуть этот дразнящий запах полной грудью... Но тут же спохватился, вспомнив каким пугливым он был, и представив, как Эш запаникует, если я осмелюсь инициировать между нами какой бы то ни было физический контакт. Осторожно, но крепко сжав его за плечи, я поставил Эша, отпустив только тогда, когда удостоверился, что он надежно стоит на ногах.

Все это время он не сводил с меня глаз. Они были широко распахнуты и в них застыло любопытство, что немало меня удивило.

Я был практически уверен, что они будут полны гнева и презрения.

Прижав дневник к одной из рук Эша, я заметил его обветренные и покрасневшие от холода кисти.

– Эш, почему ты не носишь перчатки?

Он растерянно склонил голову.

– Что?

– Вот, возьми мои. У меня есть еще одна пара в офисе, – я начал снимать перчатки до того, как он успеет со мной поспорить. Эш наблюдал за мной, изучая будто аномалию, но потом встряхнулся.

– Что? Нет. Оставь свои чертовы перчатки. Объясни лучше, зачем ты читал мой дневник, – ощетинился он. – У тебя не было на это права. Это личное...

Я выдохнул, прежде чем дотянуться до одной из его рук. Эш выдернул ее и встретил мой взгляд со вспышкой раздражения.

– Позволь мне сначала надеть на тебя перчатки, а потом я все расскажу. Договорились? – мой голос оставался тихим и спокойным, пытаясь убедить его, что я не собираюсь ругаться с ним или бросать. Не знаю, почему мне казалось, что крайне важно донести это до него, но я все равно это делал.

Я буквально видел, как в его мозгу вращаются колесики, прежде чем он, наконец, протянул мне свою руку.

– Отлично. Начинай говорить.

Я взял его холодную ладонь в свою, усиленно стараясь не обращать внимания на то, насколько чертовски приятно прикасаться к его обнаженной коже. Он резко втянул в себя воздух, когда моя рука сжала его кисть, и я начал натягивать на нее перчатку, одновременно с этим заговорив.

– Я увидел его на столике в кофейне. Инициалы – мои инициалы – привлекли внимание, и я открыл его, только чтобы посмотреть, есть ли там полное имя. Но увидел рисунок, на котором был океан и слова о… о забвении… о том, как быть счастливым, а потом получить удар под дых, когда вдруг возвращаются мрачные воспоминания о том, что произошло с тобой в прошлом…

Я закончил надевать первую перчатку и потянулся к другой руке, но когда он не отреагировал, поднял на него глаза.

– Не насмехайся над моими словами, – прошипел Эш. Его взгляд был смесью из гнева и страха, и мне больно было это видеть.

– Я не насмехаюсь, Эш. Клянусь. Мне прекрасно известно то чувство, которое ты описал. То же самое произошло и со мной… вообще-то ночью, перед тем как я нашел твой дневник... мне приснился этот сон и…

Мои слова повисли между нами, когда я замолчал, не желая рассказывать ему о своем дурацком сне. Но как объяснить, почему я не перестал читать его дневник после той единственной страницы?

– Я просто… Я думал, что только я знаю каково это, понимаешь? Думал, что я единственный, кто чувствует нечто подобное и… и потом я вижу, что кто-то, у кого оказалось достаточно мужества, чтобы облечь это в слова, написал об этом, высказал это и принял то, что оно реально, и я просто подумал, насколько же чертовски храбр этот человек… – прошептал я, позволив этим словам сорваться с языка, потому что не мог сдержать охватившего меня чувства уязвимости.

Эш медленно поднял вторую руку, будто в знак примирения, и я начал натягивать на нее перчатку, но когда он вдруг заговорил, его слова меня удивили.

– Это похоже на колесо обозрения, с которого невозможно слезть.

Слова прозвучали так тихо, что я склонился ближе, чтобы лучше его расслышать.

– Что ты имеешь в виду? – пробормотал я.

– Успев забыть насколько все плохо, ты вдруг, будто удар по лицу, получаешь очередное проклятое напоминание.

В его голосе было столько искренней печали, что мне захотелось снова сгрести его в охапку. Распахнуть свое плотное зимнее пальто и спрятать Эша, укрыть от мира внутри, пока я не верну его домой, к пылающему огню.

Домой и в безопасность.

Со мной.

Я прикусил щеку изнутри, чтобы очнуться от своих фантазий о теплом и уютном Эше Валентайне дома рядом со мной.

– Эйден?

– Хм? – я как раз закончил натягивать перчатку и взглянул на него.

– Чем было то темное и мрачное из твоего прошлого, что ты хотел бы забыть?

Я понял, что все еще держу его ладонь в своей, и отпустил ее, скрестив собственные руки у себя на груди, пытаясь спрятать холодные кисти в складках рукавов пальто.

– Я кое-кого потерял давным-давно, – челюсть непроизвольно сжалась крепче, а язык не поворачивался говорить об этом вслух, когда ожила моя память. Но я знал, если мне когда-нибудь выпадет шанс узнать от Эша о его темном прошлом, шанс получить его доверие, то только при условии, что сначала я расскажу ему что-нибудь о себе. – В воде. В океане… этот человек утонул.

У Эша вырвался небольшой сочувствующий стон, и он импульсивно сжал мое плечо.

– Мне так жаль. Господи, Эйден.

Я попытался улыбнуться, чтобы успокоить его.

– Так что теперь понимаешь? Твой рисунок с волнами и словами о воде просто… не знаю. Я не мог не ощутить эту связь с автором дневника. Но разве мог я предположить, что когда-нибудь лично с ним познакомлюсь? Я решил, что просто верну дневник и никогда не узнаю, кто был его владельцем, а он не узнает, что я прочел его, и никто не пострадает. Но потом я понял, что это ты и запаниковал, потому что не хотел, чтобы ты возненавидел меня за то, что я сделал и…

Черт, что за словесный понос я нес?

– Прости, Эш, – наконец сказал я, глядя ему в глаза. – Я искренне сожалею об этом.

Эш с минуту разглядывал землю у своих ног, а потом вновь поднял глаза на меня.

– Спасибо, что вернул его. Это действительно много для меня значит, Эйден.

В течении нескольких долгих секунд мы не отводили друг от друга взгляда, а затем он вновь опустил глаза, и я проклял тот факт, что он все еще чувствовал необходимость делать это рядом со мной.

– Ну… Полагаю, увидимся в кофейне, – произнес он негромко, поворачиваясь, чтобы уйти.

Я окликнул его, вынуждая остановиться, и Эш мгновенно замер, обернувшись ко мне.

– Могу я пригласить тебя на ужин? – выпалил я.

Боже, что, черт возьми со мной не так? Я напоминал отчаявшегося подростка, приглашающего кого-то на выпускной или что-то в этом духе.

Казалось, все тело Эша на миг напряглось, а затем съежилось.

– Нет, спасибо. Увидимся.

Он развернулся и быстро зашагал прочь, больше ни разу не оглянувшись.

Я с минуту стоял в полнейшем ступоре, наблюдая, как он исчезает на оживленной улице, а потом неожиданно рассмеялся.

Ну, будь я проклят, – подумал я. – Как давно я в последний раз слышал слово «нет»?

Возвращаясь к себе в офис, я прятал холодные руки в карманах и мне хотелось просто смеяться над нелепостью того траура, что я испытывал от потери и дневника, и молодого человека, который что-то сделал со мной при помощи этой чертовой вещи. Чем дольше я держался за дневник, тем сильнее меня изнутри, подобно некоему живому существу, грызло чувство вины, но теперь, когда я поступил правильно и вернул его, я все еще не мог избавиться от тех слов, которые перечитывал в нем снова и снова.

Как не мог я избавиться и от потребности докопаться до сути и выяснить, что именно заставляет Эша замыкаться. Мне необходимо было знать, что заставило его искать утешения на страницах своего дневника. Мне нужно было понять, почему ему так чертовски тяжело смотреть мне в глаза и почему он вздрагивает при малейшем физическом контакте. Мне необходимо было показать ему, что так быть не должно, что какие бы демоны не преследовали его, они не должны победить.

Что нельзя позволить им победить.

Волна напряжения непроизвольно прокатилась по мне с головы до ног, когда я подумал о том, каким иногда отчаявшимся выглядел Эш, будто бы находился в безвыходном положении и у него не осталось никакой надежды. Нет, я не мог этого допустить. Не мог смотреть, как Эш тонет прямо на моих глазах, и ничего не делать. Может, я и не в силах убедить его встречаться со мной, но просто стоять и бездействовать я тоже не стану.

Только не снова.

Нет, пришло время вызывать подкрепление.

* * * 

В тот же вечер я оказался перед дверью квартиры моего лучшего друга с парой гигантских пицц в руках. Позвонив Беннету перед тем, как уйти из офиса, я спросил, могу ли принести им семейный ужин, и он тут же согласился, быстро протараторив их предпочтения в пицце. Будто бы я был не в курсе. Они частенько приглашали меня к себе поужинать, и единственный способ, который я нашел, чтобы ответить взаимностью, это захватывать что-нибудь с собой и приносить к ним домой.

Не успев постучать, я расслышал пронзительный лай с другой стороны двери, а через миг сын-подросток Беннета и Зендера, Лаки, распахнул ее и выпустил гигантского черного пса.

– Взять его, Медведь, – смеясь выкрикнул Лаки. – Иди, возьми его, у него есть что-то очень классное.

Медведь толкался мордой в мои ноги, возбужденно подпрыгивая и обнюхивая воздух под коробками с пиццей.

– Отцепись от меня, паршивец, – отругал его я. – Это не для тебя.

Приветственно стукнувшись с Лаки кулаками, я вручил ему коробки и последовал за ним вглубь квартиры. Сложно было поверить в то, насколько сильно он изменился за эти девять месяцев с тех пор, как я впервые встретил его пятнадцатилетним пацаном.

Как все изменилось.

Когда мы вошли на кухню, Зендер и Беннет резко отпрянули друг от друга, прервавшись посреди явно горячего и страстного поцелуя.

– Фу, гадость, – простонал Лаки. – Опять? Боже…

Он поставил коробки в центре стола и убрал с него в стопку свои учебники и тетради.

Беннет шагнул навстречу, заключая меня в объятия.

– Хорошо, что пришел. И спасибо, что захватил нам ужин.

Мне понравилось, как Беннет обнял меня. Не то, чтобы он не обнимал меня раньше, но в прошлом между нами всегда присутствовала некая неопределенность, когда он это делал. Как будто Беннет боялся послать мне смешанный сигнал, который я мог неправильно интерпретировать. Несмотря на то, что инициатором разрыва наших с ним непродолжительных отношений в колледже стал я, именно Беннет никогда по-настоящему не был «в отношениях» со мной. Я сомневался, что он сам это осознавал до недавнего времени, пока не воссоединился с тем единственным человеком, с которым всегда должен был быть. Так что на протяжении многих лет он оставался крайне осторожен, чтобы я не дай Бог не подумал, будто ему хочется попробовать начать все сначала. Короткие объятия, безобидный флирт, никаких разговоров о прошлом – именно так мы оба справлялись с неловкостью наших несложившихся отношений, пытаясь оставить это позади. Но теперь объятия Беннета были полноценными объятиями.

Потому что он был счастлив.

Потому что он наконец-то обрел себя.

Тактичное покашливание заставило Беннета усмехнуться и отпустить меня. Я, правда, не так быстро отреагировал, но мои глаза тут же встретились взглядом с ворчливым бойфрендом Беннета, Зендером, когда он подошел к нам ближе. В его взгляде не было настоящей злости, когда он пожал мою ладонь и машинально прижал Беннета к себе. Он знал, что Беннет целиком и полностью его.

Всегда был и всегда будет.

– Да уж. Иначе нам пришлось бы худо. Сегодня очередь Беннета готовить ужин, и он собирался снова запихнуть кучку овощей в Витамикс⁵, – произнес Зендер, слегка коснувшись губами его виска.

Беннет бросил взгляд на своего бойфренда.

– Это называется суп, и вам он нравится.

– Это называется «овощи в блендере», – насмешливо заметил Лаки, – и через десять минут мы все трое снова хотим есть.

Я направился к кухонным шкафчикам, чтобы достать тарелки и столовые приборы, пока Беннет и Зендер занялись напитками для всех. К тому времени, как мы расселись ужинать, Лаки уже зарылся носом в свой смартфон.

Я вопросительно выгнул бровь, глянув на Беннета, а он лишь закатил глаза, произнеся одними губами слово «тинэйджер» в ответ. Беннет совсем недавно законно усыновил Лаки после того, как выяснилось, что его приемная семья плохо обращалась с подростком. Я знал, что у Зендера были планы усыновить Лаки тоже, но подозревал, что он ждет, пока они переедут в Колорадо в конце учебного года, чтобы официально заявить об этом.

Не отрывая взгляда от куска пиццы, Зендер протянул руку в сторону Лаки, держа ее ладонью вверх. Лаки уставился сначала на нее, потом на Зендера, сузив глаза в знак протеста. Не обращая внимания, Зендер невозмутимо продолжал есть пиццу до тех пор, пока Лаки повержено не вздохнул и его телефон шлепнулся в протянутую ладонь. Зендер спрятал его к себе в карман, а затем взъерошил волосы Лаки и повернулся ко мне.

– Так что тебя беспокоит? – поинтересовался он. – Ты выглядишь так, будто только что видел, как Бэтмен проиграл бой с… как там звали злодея? Хан Соло.

– Я… что? В этом утверждении столько ошибок, что я даже не могу… – начал было я, и тут же осекся, заметив, как Зендер подмигнул Беннету. – О, да пошел ты. Это не очень-то красиво.

Я послал лучшему другу красноречивый взгляд, потому что без него тут явно не обошлось, он прекрасно знал, как я терпеть не могу, когда люди путают вселенные супергероев и наверняка рассказал об этом Зендеру. Эта мысль мгновенно напомнила мне о шутливой фразе Эша из «Звездных Войн» про Силу в то первое утро, когда мы с ним познакомились.

Беннет протянул руку и сжал мое плечо.

– Нет, серьезно. Что стряслось?

– Кто сказал, что что-то стряслось? – неубедительно спросил я. Все трое рассмеялись. – Ладно, есть один парень…

Они одновременно начали свистеть и выкрикивать что-то, хлопая друг друга по спине, и лишь когда слегка успокоились, уставились на меня в нетерпении. Я закатил глаза и вздохнул.

– Да-да, можете паясничать сколько влезет. Суть в том, что я пригласил его на свидание, а он отказался.

Гробовая тишина была мне ответом.

– Скажите что-нибудь. Мне нужна помощь, – воззвал я к ним, не углубляясь в то, что меня на самом деле интересует гораздо большее, чем просто свидание с Эшем. Несмотря на то, что я считал Беннета и его парней своей семьей, мне не хотелось вываливать всю правду и делиться с ними своими подозрениями насчет личной жизни Эша.