Текст книги "Целый и невредимый (ЛП)"

Автор книги: Люси Леннокс

Соавторы: Слоан Кеннеди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Пока что давай опустим тот факт, что ты воспользовался своим правом единственного телефонного звонка, чтобы позвонить в больницу, вместо того, чтобы связаться со мной, и сосредоточимся на том, что ты только что собственноручно потопил наш бизнес, выбив дерьмо из нашего самого известного и крупного клиента.

– Как ты узнал, что я здесь? – поинтересовался я, чувствуя за собой вину. Я даже не задумывался над тем, как мои действия повлияют на наш бизнес, а ведь мы с Чейзом столько работали, чтобы построить его. Но вместе с тем понимал, что это ничего не изменило бы. Будь у меня шанс, я бы выбивал дерьмо из этого ублюдка каждый чертов раз.

– Ты имеешь в виду, кроме того, что это во всех гребаных новостях? – спросил Чейз. – Мой друг Сэм – полицейский. Он узнал о твоем аресте и позвонил мне. Рассказал какую-то дикую историю о том, как мой брат напал на кузена своего парня, Бомбардира Флинна…

– Он ему не кузен, – вмешался я.

– Мне плевать, кто он такой, – отрезал Чейз. – Единственное, что меня сейчас волнует, это наш бизнес, который вот-вот сгорит синим пламенем, и у нас есть всего один шанс спасти его.

– Что ты имеешь в виду?

Чейз положил на стол второй конверт.

– Это копии. Тебе вручат официальные бумаги, как только оформят все документы.

– Копии чего? – спросил я, открывая конверт.

– Судебный запрет. Два, если быть более точным.

Мои руки на мгновение замерли, перестав возиться с маленькой металлической застежкой.

– Нет… – тихо произнес я больше самому себе, чем Чейзу. А потом практически разорвал конверт. Вытащив бумаги, бегло просмотрел первую часть, на которой, что совсем неудивительно, значилось настоящее имя Бомбардира – Уильям Флинн. Я отбросил их в сторону и отыскал имя, указанное на второй.

Эштон Валентайн.

– Нет, – повторил я и пролистал все страницы еще раз, пока не добрался до подписи. Это должна быть подделка, подделка… Но, пробежав взглядом текст вплоть до подписи внизу, я понял, что это не так. Я видел подпись Эша достаточное количество раз, чтобы знать, как она выглядит.

– Его заставили подписать это, – гневно произнес я, отодвигая оскорбительную бумагу.

– Эйден… – вздохнул Чейз.

– Нет, Чейз! – рявкнул я. – Он бы этого не подписал. Ты не видел, что этот ублюдок с ним сделал!

– Я видел его, Эйден.

– Что? – задохнулся я. – Ты видел Эша? Он в порядке? Он очнулся?

– Я видел его и разговаривал с ним.

– Что он сказал? Мне нужен мой телефон, – я нетерпеливо схватил второй конверт с моими личными вещами и поспешно разорвал его, чтобы найти свой мобильный телефон.

Рука Чейза накрыла мою прежде чем я успел включить его.

– Он не хочет говорить с тобой, Эйден.

– Что? – тупо переспросил я, уверенный, что ослышался. – Нет… – не веря затряс я головой.

Чейз выхватил у меня телефон.

– Черт побери, Эйден, ты, блядь, можешь хоть секундочку послушать, что я тебе говорю? Ты как минимум задолжал мне это!

Я кивнул, потому что в конце концов он был прав.

– Бомбардир согласился снять с тебя обвинения, но ты должен держаться подальше от него и от Эша. Никаких контактов.

Я начал снова качать головой, но Чейз проигнорировал меня и продолжил.

– Он также согласился обыграть то, что произошло в больнице. Он скажет, что это были разногласия по поводу лечения его кузена…

– Господи Иисусе, мать твою, – рявкнул я, поднимаясь снова на ноги и принимаясь расхаживать по комнате.

– Он скажет, что расторг контракт с нашим агентством из-за конфликта интересов, но был доволен нашими услугами, несмотря на личные разногласия по поводу лечения его кузена Эша.

– Нет! – огрызнулся я. – Это шантаж! Он пытается любой ценой удержать меня вдали от Эша.

– Эйден… – сказал Чейз так тихо, что я остановился, чтобы посмотреть на него. – Именно Эш и отдал мне копии запретов. Сам. Он сказал, что это его идея. Он также подтвердил, что его травмы и побои – результат ограбления.

Я почувствовал, будто из моих легких выкачали весь воздух, но яростно покачал головой, все еще застряв на мысли, что Эш принял решение вручить мне судебный запрет.

– Он бы этого не сделал. Он не стал бы. Это Билли…

– Билли даже не было в комнате! Он вышел, чтобы принести Эшу воды. Если Эша вынуждали сделать это, то у него был прекрасный шанс что-нибудь мне сказать. Я спрашивал, не нужна ли ему помощь, Эйден!

Я не мог перестать качать головой, но отрицать слова Чейза вслух тоже больше был не в состоянии.

– Мне нужно с ним поговорить, – пробормотал я.

– Сделаешь это и окажешься за решеткой снова. Бомбардир снял все обвинения, но это не значит, что ты не сядешь в тюрьму за нарушение запретительного ордера. Не говоря уже о том, что он может подать в суд на тебя, меня и агентство, – Чейз замолчал и полез в карман. – Эш знал, что ты подумаешь, будто его заставляют, поэтому дал мне вот это. Он сказал, ты узнаешь его почерк.

Чейз достал простой белый конверт и протянул его мне.

Я не хотел брать его.

Когда я не потянулся к нему, Чейз сам распечатал конверт, но стоило вытащить из него листок бумаги, как на стол со звоном выпал ключ.

Ключ Эша.

От моей квартиры.

Я, все еще не веря во все это, потрясенно качал головой.

Какого черта здесь происходит?

Слезы навернулись на глаза, когда Чейз тихо поинтересовался:

– Хочешь, чтобы я прочел его тебе?

Я отрицательно мотнул головой. Это было унижение, которого я просто не мог вынести. Протянув руку, забрал у него письмо, затем опустился на стул и развернул листок. Внизу было нацарапано имя Эша.

Это определенно был его почерк.

Я заставил себя поднять глаза и начал читать.

«Дорогой Эйден!

Я знаю, ты не захочешь верить ничему в этом письме, но это действительно мои слова, и это действительно то, что я чувствую. То, что у нас было, казалось особенным, но я был глупцом, полагая, что смогу так легко отпустить свои чувства к Билли. После всего, что мы с ним пережили. Я знаю, ты просто хотел спасти меня, Эйден, но Билли сделал это давным-давно. Нам с ним еще многое нужно обсудить, но я знаю, что его чувства ко мне настоящие. Он простил меня за то, что я не был достаточно силен, чтобы остаться и бороться за то, чего хочу. Он даже заговорил о том, чтобы сделать камин аут, так что мы наконец-то сможем быть вместе, как и должны были быть всегда.

Прости, что обманул тебя, Эйден. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня. Пожалуйста, оставь мои вещи у своего швейцара, а Билли позаботится о том, чтобы их забрали.

Я знаю, у тебя будет искушение связаться со мной, потому что трудно принять это, но если я тебе когда-нибудь был небезразличен, то прошу не делать этого. Я видел, что ты сделал с Билли прошлым вечером, это напугало меня.

Действительно напугало.

Я не хочу тебя бояться, так что, пожалуйста, не давай мне повода.

Желаю тебе всего наилучшего, Эйден. Искренне.

Эш»

Перевернув письмо, чтобы не поддаться искушению перечитать его еще раз, я почувствовал, как к горлу подступает желчь. У меня так тряслись руки, что пришлось положить их на колени. Этого не может быть. Просто не может. Многое в письме звучало неправдой, но именно то, чего там не хватало, заставило мое сердце сжаться.

Не было никакого тайного послания.

Даже зацепиться было не за что, чтобы найти доказательства тому, что Эша вынудили написать это.

Ни строчки из дневника, ни слов, которые имели бы двойной смысл. Он даже подписал его своим настоящим именем, а не тем, которое, похоже, предпочитал Билли.

Чейз подтащил письмо через стол, аккуратно сложил его и засунул обратно в конверт вместе с ключом от моей квартиры.

– Прости, Эйден.

Я сидел в оцепенении, ничего не понимая.

– Когда я смогу выйти отсюда?

– Сейчас, – пробормотал Чейз. – Если ты пойдешь к нему, тебя снова арестуют.

Я понимающе кивнул. Несмотря на голос в моей голове, кричащий, чтобы я отправился прямиком к Эшу, мои инстинкты самосохранения были сильнее.

– Ты не можешь ни позвонить ему, ни написать.

Когда я не ответил, Чейз вздохнул.

– Эйден, могу я кое-что предложить?

Я сумел кивнуть, глядя на свои разбитые костяшки. Я напугал Эша. Как он мог подумать, что я хоть пальцем трону его в гневе?

– Завтра ты должен лететь в Колорадо, верно? Из-за той истории с Беннетом и Зендером.

– Будет вечеринка по случаю выхода на пенсию парня, у которого они выкупили бизнес, – кивнул я. – Но на самом деле Зендер собирается сделать предложение Беннету.

Эш должен был лететь со мной.

– Слетай к ним. Проведи время с друзьями. Исчезни из города ненадолго. Мы со всем разберемся, когда ты вернешься.

Я хотел сказать ему нет. Сказать, что не могу оставить Эша. Даже если то, что он написал в своем письме было правдой, он все равно в опасности. Он будет в опасности каждую секунду, проведенную в присутствии Билли. Но внезапно ко мне пришло четкое понимание.

– Он был прав… – прошептал я.

– Кто? – тихо спросил Чейз.

Но я не ответил. Вместо этого мои мысли вернулись к разговору с Эшем на пляже в ту ночь, когда я рассказал ему правду о смерти Дэнни.

«Ты выполнил свое обещание, которое дал ему. Ты был рядом с ним. Ты схватил его за руку и держал изо всех сил. Это все, что ты мог сделать...»

Именно Дэнни отпустил мою руку. Не существует способа спасти того, кто не хочет быть спасенным.

Я не отпускал Эша. Я бы никогда этого не сделал. Однако он сам отпустил меня.

Я не спас его.

Но не потому, что облажался.

– Он отпустил… – прошептал я, больше сам себе, чем Чейзу. Мне удалось сдержать слезы, когда я посмотрел на брата. – Ты прав. Я слетаю в Колорадо, а потом все вернется на круги своя… на круги своя...

Я едва заметил, что несмотря на мое согласие, мой младший брат отнюдь не выглядел довольным.

Глава 26
Эш

– Почему ты не в постели, милый? – Билли без стука распахнул дверь в ванную. – Разве ты не должен ждать, пока медсестра поможет тебе подняться? – поинтересовался он, передвинув стойку капельницы в сторону, чтобы встать рядом со мной.

У меня не было ни малейшего желания отвечать ему, но он, казалось, даже не замечал этого, потому что продолжал говорить практически без пауз.

– Эрик забрал твои вещи утром. Я попросил его нанести визит этому ублюдку, чтобы убедиться, что до него наверняка все дошло, но, похоже, твое письмо сделало свое дело. Сегодня утром мудак свалил из города зализывать раны.

Сердце болезненно дрогнуло в груди, когда я понял, о чем он говорит – Эйден улетел в Колорадо. Мой взгляд задержался на чернеющих синяках вокруг глаз Билли, скользнул по ране на его виске, а затем спустился к разбитой губе. Сломанный нос был полностью заклеен. В отличие от ран, которые Билли нанес мне, его травмы казались незначительными, но я все еще не мог привыкнуть видеть его таким.

Я мысленно вернулся на два дня назад, когда видел и слышал, как Эйден избивал Билли. В письме я написал ему, что испугался в тот момент.

И мне в самом деле было страшно.

Но боялся я не Эйдена и уж точно не за жизнь Билли.

Нет, я испугался того, что может случиться с Эйденом, но оказался бессилен остановить его. У меня даже не хватило сил его позвать, я практически свалился с больничной койки на пол.

И в конечном итоге произошло именно то, чего я боялся.

Мне каким-то образом удалось прийти в себя через несколько минут после того, как я отключился, как раз когда копы уже выволокли Эйдена из приемного покоя. Билли, как и следовало ожидать, орал всем, кто только соглашался его слушать, что засадит Эйдена за решетку. Я тщетно пытался привлечь внимание Билли в надежде, что смогу его утихомирить, но мне ввели что-то в капельницу на руке, и через несколько секунд сознание поглотила тьма.

Когда очнулся в следующий раз, я был уже в обычной палате, а не в приемном покое, а Билли сидел в кресле рядом с моей кроватью и разговаривал по телефону. Он не заметил, что я проснулся, поэтому я вновь прикрыл глаза, стоило уловить тему его разговора.

Эйден.

– Этот ублюдок сломал мне нос и ребра. Копы хотят, чтобы я приехал в участок и выдвинул обвинения. Они сказали, что Окружной прокурор может даже расценить произошедшее, как преступление. Сукин сын сгниет в тюрьме, – едва ли не с радостью сообщил кому-то Билли.

Я усилием воли проглотил образовавшийся в горле ком, ожидая, когда он закончит разговор. Затем выждал еще несколько минут, прежде чем зашевелиться, давая знать, что уже проснулся.

А потом… я снова превратился в того Эша, которого Билли любил больше всего на свете.

Нуждающегося, благодарного и очень извиняющегося Эша. Я надавил на все нужные места и взял на себя вину за случившееся в кофейне. А затем с готовностью согласился, что нет никакой необходимости посвящать копов в то, что произошло на самом деле. Сказал, что Билли прав, это исключительно наше с ним личное дело. И только когда он склонился надо мной и прошептал на ухо, что любит меня, я сделал то, чего Билли жаждал, как умирающий жаждет следующего вдоха.

Я умолял.

– Билли, пожалуйста, я просто хочу забыть все, что с ним связано, – я даже не осмеливался произносить имя Эйдена вслух. – Это была ошибка… Я все испортил. Не хочу снова проходить через это. Мы можем просто притвориться, что ничего не было? – прошептал я, заставляя себя проглотить слезы.

– Конечно, милый. Ты же знаешь, я все для тебя сделаю.

– Но если ты выдвинешь обвинения, будет суд, верно? – спросил я. – И он расскажет всем о нас с тобой. Он начнет распространять ложь о тебе, чтобы спасти себя.

Билли застыл надо мной и мне потребовалось все мое мужество, чтобы прикусить язык и промолчать, когда он прижал пальцы к синяку на моей щеке. Я знал, это не потому что он злится на меня, а потому что я указал на то, о чем он был слишком глуп, чтобы подумать самому.

– Ты всем скажешь, что он лжет, – произнес он.

Я мотнул головой.

– Нет, Билли, пожалуйста… я просто хочу обо всем забыть. Хочу, чтобы все вернулось к тому, как было. Я… я позабочусь о том, чтобы он держался от нас подальше, если ты… снимешь обвинения. Я знаю, как это сделать.

Потребовалось немного уговоров, но Билли в конце концов согласился, сказав, что сделает все, чтобы я был счастлив. Я подавил чувство невыносимой тошноты и попросил листок бумаги. Написать письмо Эйдену оказалось самой трудной задачей из всех, что я когда-либо делал за всю свою жизнь. Заполнение запретительного судебного ордера на его имя заняло второе место в этом списке. Только внимательно перечитав мое письмо, Билли, казалось, остался полностью удовлетворен его содержанием. Когда неожиданно появился брат Эйдена, Чейз, пришлось повторить вслух все то, что у меня едва хватило сил написать. Даже после того, как слишком уверенный в себе Билли вышел за водой, я все еще придерживался плана и оставался верен своей версии событий, игнорируя разочарование во взгляде Чейза.

Стоило брату Эйдена уйти, как меня все-таки вывернуло наизнанку, и я практически выблевал все свои внутренности. Вернувшись в палату, Билли тут же позвал медсестру, чтобы та помогла мне привести себя в порядок.

Начиная с того момента я соглашался со всем, что Билли говорил мне, и старался ни разу не упоминать имя Эйдена.

Хотя не переставая думал только о нем.

Даже сейчас, когда все тело кричало от боли, а Билли легко водил пальцами вверх-вниз по моей руке, Эйден был единственным, о ком я думал. Неужели, он действительно поверил тому, что я написал в том письме? Мне пришлось сформулировать его так, чтобы все выглядело реалистично, лишь бы Билли купился на него.

Что, если оно получилось слишком реалистичным?

Не важно, потому что это ничего не меняло. Да, моей целью было заставить Билли снять обвинения с Эйдена, но это вовсе не гарантировало того, чего я в действительности хотел. Это не спасет Эйдена. Мне удалось убедить Билли, что разрушив его бизнес, он спровоцирует нездоровый интерес к себе и ситуации в целом, люди начнут задавать неудобные вопросы о том, что на самом деле произошло между ними. Но я прекрасно знал, что в ту же секунду, как только я уйду от Билли, он ни перед чем не остановится. И сделает именно то, что грозился сделать.

А это значило, что мне нужно еще какое-то время продолжать играть по его правилам. До тех пор, пока не заставлю Билли забыть о мести. Когда я уйду от него окончательно и в последний раз, мне нужно быть уверенным, что Эйден останется вне поля его зрения.

– Значит, его отпустили? – поинтересовался я, переступив с ноги на ногу на холодном кафельном полу и встретившись с ним взглядом в зеркале ванной. – Его ни в чем не обвиняют?

Билли покачал головой и провел пальцами по моей сломанной руке. На ней все еще была шина, пока врачи ждали, когда спадет опухоль от перелома, чтобы наложить гипс.

– Нет, но его посадят, стоит ему только нарушить судебный запрет. Он навсегда исчез из твоей жизни, детка.

Удалось кивнуть, хотя я изо всех сил боролся с желанием развернуться и выблевать содержимое своего желудка в унитаз.

Рука Билли внезапно вцепилась мне в волосы.

– Должно быть, ты неслабо впечатлил его, – пробормотал он, подталкивая меня вперед, пока край раковины не уперся мне в бедро.

– Что… что ты имеешь в виду?

– Эрик сказал, что среди твоих вещей оказалась пачка денег в конверте. Несколько тысяч долларов, если быть более точным.

Я сглотнул, потому что понял, о чем он говорит. Это были деньги, которые я отдавал Эйдену за аренду и расходы последние пару месяцев. Те, что копились у него на кухонном столе. Он ни разу не притронулся ни к одному доллару из той кучи.

– Интересно, что такого ты делал, чтобы заработать столько денег… – пальцы Билли крепко сжали волосы, когда он грубо запрокинул мою голову назад.

– Что-нибудь еще? – я не стал уточнять, откуда эти деньги взялись.

– Например, что? – поинтересовался Билли, угрожающе понизив голос.

Я боролся со всеми инстинктами, которые у меня только были, чтобы не задать ему вопрос, задать который умирал от желания.

Была ли там записка?

Я не мог спросить об этом. Не мог, если хотел защитить Эйдена. Я должен оставаться равнодушным. Я должен казаться счастливым Эшем, вернувшимся к единственному человеку, которого люблю.

Нет, Эштоном.

На какое-то время придется вновь перестать быть самим собой, перестать быть Эшем.

– Мой дневник, – пробормотал я. – Это единственное, что я действительно хочу вернуть.

Сказать по правде, это не было ложью, из всех моих вещей меня волновали только дневник и гитара. К счастью, они были в безопасности в кофейне, потому что в тот день, когда объявился Билли, я брал их с собой, чтобы попрактиковаться во время обеденного перерыва для предстоящего выступления на музыкальном вечере открытого микрофона. Я не сомневался, что не увижу тех денег, которые вернул Эйден. Билли забрал все наличные из моего бумажника и кредитку, оставив мне только водительские права и ключ от кофейни, который каким-то образом упустил во время своего обыска. Я понятия не имел, где мой телефон.

Впрочем, это не имело значения.

Звонить все равно было некому.

Казалось, Билли остался удовлетворен моим ответом, потому что его хватка немного ослабла. Губы скользнули по виску, потом щеке.

– Этот ублюдок так просто не сдастся, – прорычал он.

– Почему ты так считаешь? – спросил я. – Он сделал то, о чем мы просили… вернул мои вещи, держится от нас подальше. Уехал из города, ведь так?

Отвращение прокатилось по мне волной, когда Билли ткнулся носом в кожу чуть ниже уха.

– Потому что он оставил тебе записку.

С трудом подавив острое желание выпытать у Билли ее содержание, я вместо этого выдавил:

– Не важно. Это ничего не меняет.

Я понял, что дал правильный ответ, когда Билли отпустил мои волосы и нежно погладил их.

– Идиот даже не смог написать приличную «не-бросай-меня» записку, – проворчал Билли, скользя губами по моей шее. – Сказал, не отпускать. Что это дерьмо вообще должно значить?

– Что? – прошептал я. – Он сказал «не отпускать»?

– Ага… «Не отпускай». И все.

Пока Билли говорил, его губы скользили по моей щеке, покрывая поцелуями поврежденную кожу, но я едва замечал это, потому что сердце бешено колотилось в груди.

Не отпускай.

Перед глазами все начало расплываться. Несмотря на ту боль, которую я, несомненно, причинил ему, Эйден все еще хотел спасти меня. И в глубине души я знал, что так будет до конца наших дней. Эйден держал бы меня изо всех сил, если бы только у меня хватило смелости не отпустить его самому.

Я закрыл глаза, и когда немые слезы потекли по лицу, мне было уже все равно.

Он не отпускает.

Я проглотил всхлип.

– Все в порядке, милый, – пробормотал Билли, когда его губы приблизились к моим. – Все кончено.

Я не стал исправлять Билли, но когда он наклонился, чтобы, наконец, прижаться губами к моим в холодной, выложенной кафелем ванной, я не колеблясь отвернулся.

– Да, все кончено, – спокойно произнес я, делая шаг назад.

Более подходящего момента сложно было и представить. Эйден в безопасности от уголовных обвинений, и он послал мне сообщение, что все еще готов держаться за меня. И если он по-прежнему готов держаться за меня в этих бурных водах, то я, черт возьми, уж точно ни за что не отпущу его.

Глаза Билли сузились, и я практически видел, как крутятся колесики в его голове, пока он мысленно догонял происходящее. В следующую секунду он молниеносно схватил меня за сломанную руку, а другой ладонью зажал мне рот, вероятно, чтобы заглушить крик боли, но это движение было вполне предсказуемым. Я ожидал что-то подобное, поэтому, несмотря на агонию, пронзившую все тело, когда он вывернул мою травмированную руку, мне удалось не закричать. Тьма уже сторожила, постепенно заволакивая зрение, но я отчаянно цеплялся за краешек сознания. Тяжело дыша под плотной хваткой Билли, мне удалось подавить стоны, что клокотали в горле, как и слезы боли, которые уже готовы были беспрепятственно скатиться по моему лицу.

– Слушай сюда, ты, неблагодарный маленький засранец…

Я проигнорировал его и дотянулся свободной рукой, чтобы схватить Билли за сломанный нос, а потом с силой крутанул запястьем. Билли хрипло взвыл и оттолкнул меня. Я едва успел ухватиться за край раковины, однако не смог увернуться от кулака, который уже летел на меня. Мне удалось сгруппироваться, чтобы не рухнуть на сломанную руку, но боль все равно была ослепляющей. Я прижался ртом к плечу, пытаясь заглушить крик, и старался дышать, превозмогая волны боли, окатывающие одна за другой. Билли пнул меня под ребра и выругался, потеряв равновесие в крохотном и тесном пространстве. Он потянулся, чтобы схватить меня за горло, его другая рука сжалась в кулак.

– Давай же! – прохрипел я. – Ну! Сделай это! Давай!

Мои слова застали его врасплох, и на долю секунды он замешкался.

– Сколько человек видели, как ты сюда вошел, Билли? – хрипло прошептал я, когда его пальцы начали перекрывать мне воздух. – Какую историю ты собираешься рассказать им на этот раз?

В глазах Билли вспыхнул гнев, прежде чем он все-таки отпустил меня.

– Не важно, – он спокойно поправил на себе одежду. – Они купятся на все, что я им скажу.

Билли отступил и осторожно коснулся своего носа.

– Ты только что стоил этому ублюдку его бизнеса, Эштон. Посмотрим, захочет ли он тебя после того, как я с ним покончу.

Я воспользовался унитазом, чтобы подтянуться и сесть, но от этого движения закружилась голова. В какой-то момент капельницу вырвало и теперь по руке текла кровь.

– Эта палка о двух концах, Билли. Держу пари, найдется много людей, которым будет очень интересно услышать мнение твоего кузена тоже.

Лицо Билли на мгновение вытянулось, потом он ухмыльнулся и посмотрел на себя в зеркало.

– Продолжай повторять себе это, когда окажешься на улице ни с чем.

И с этими словами Билли ушел. Несколько долгих минут я не двигался, пытаясь дышать сквозь адскую боль, которая продолжала накатывать на меня мощными волнами. Закрыв глаза в надежде, что меня не вырвет, я в конце концов не смог сдержаться и меня все-таки вывернуло наизнанку, я едва успел вовремя добраться до унитаза. Слезы катились по лицу, когда я неуверенно встал на ноги. Я понимал, что нужно кого-нибудь позвать, чтобы мне помогли… но затем поднял глаза и увидел себя в зеркале. И больше не смог пошевелиться.

Понятия не имею, как долго я простоял там, глядя на свое отражение, но когда наконец нашел в себе силы вновь двигаться, то не для того, чтобы звать кого-нибудь на помощь.

Не для того, чтобы вернуться в постель.

Не для того, чтобы умолять кого-то дать мне то, что уймет мою боль.

Только одному человеку было под силу сделать это для меня.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я смыл свежую кровь с лица и руки, а затем прополоскал рот водой. Каждая часть тела адски болела, пока я искал сменную одежду, которую Билли принес днем на случай, если меня выпишут. Это была не моя одежда, но мне было плевать. Она сделала свое дело, я смог одной рукой натянуть спортивные штаны и заправить подол больничного халата за пояс. Надеть толстовку оказалось почти невозможно, но с горем пополам мне это как-то удалось, несмотря на то, что все время приходилось сдерживать рыдания боли.

Не отпускай.

Я повторял про себя слова Эйдена как мантру, снова и снова, пока продевал руку в рукав толстовки, затем натянул капюшон поглубже на голову, закрывая лицо. Я понимал, что будет нелегко сбежать из больницы незамеченным, но разбираться придется по ходу.

Потому что никто здесь не мог дать мне то, в чем я на самом деле нуждался.

Это мог сделать только один человек.

И сейчас мне просто нужно было понять, как до него добраться.