Текст книги "Целый и невредимый (ЛП)"
Автор книги: Люси Леннокс
Соавторы: Слоан Кеннеди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Глава 15
Эйден
Сначала я не понимал, где нахожусь. Мой затуманенный рассудок не сразу сумел опознать раздвижные двери, попадающие в поле зрения, те самые двери, что вели в мою ванную, а это означало, что я был в своей спальне, но все остальное не имело никакого смысла.
Во-первых, мне наконец-то было тепло.
Даже чрезвычайно тепло.
Во-вторых, эта роскошная мягкость под ухом явно не была моей подушкой.
В-третьих, моя подушка не обладала тихим сердцебиением и не заставляла голову мягко подниматься и опускаться каждые несколько секунд.
И, наконец, если только у меня окончательно не развилось психическое расстройство с полным отрывом от реальности, у моей подушки не было пальцев, которые могли бы путаться в волосах.
А значит, маленькие кусочки воспоминаний, постепенно начинающие возвращаться ко мне, были реальными.
Эш действительно пришел, чтобы найти меня. Он действительно спросил, можем ли мы позаботиться друг о друге. Он действительно лежал в постели со мной, моя голова покоилась у него на груди, а его пальцы то играли с моими волосами, то скользили вверх-вниз вдоль позвоночника. И тот звук, что я слышал у себя под ухом, был сильным и ровным биением его сердца.
Сердца, благодаря которому мой Эш продолжает жить.
Кто-то был достаточно щедр, чтобы преподнести ему такой подарок, в то время как сам пережил мучительную боль и утрату.
Я попытался вспомнить, что именно произошло после того, как Эш нашел меня в Оранжерее, но не смог восстановить картинку в памяти полностью. В голове мелькнул образ крайне обеспокоенного Беннета, пока Эш крепко держал меня за руку, и мы проходили через центральный вход в Ботанический сад. Кто-то пробормотал что-то о ключах от моей квартиры. Я вспомнил увлажнившиеся глаза Беннета и его сокрушительные крепкие объятия, когда он сказал мне, что позже позвонит, чтобы узнать, как я. Я помнил ощущение пальцев Эша, когда он переплел их с моими, и как он привел меня в спальню, а затем помог переодеться в пижамные штаны и футболку. Потом теплое тело Эша прижалось к моему под знакомым одеялом. Он, наверное, много говорил с того момента, как мы покинули Ботанический сад, и до того, как пришли ко мне домой, но все, что я запомнил, это несколько тихих слов, нашептанных мне на ухо.
Я с тобой, Эйден. Просто поспи, хорошо?
Я понятия не имел, отвечал ему или нет, и оставался ли он со мной все то время, пока я спал.
Единственное, что я знал наверняка – мне, наконец, удалось закрыть глаза и при этом не видеть прекрасных глаз Эша, прикованных взглядом к моим, пока океан поглощает его в своих глубинах.
Все тело жутко болело. Это тоже не имело никакого смысла, потому что в последние дни я не делал ничего, что могло бы вызвать такие ощущения. Я даже не утруждал себя привычными физическими тренировками. Самое большее, на что меня хватало – просто ходить пешком.
Без конца.
Иногда в парке, иногда бесцельно слоняться по оживленным тротуарам улиц, никуда конкретно не направляясь. Сон превратился в нечто нежелательное, так что я гулял даже по ночам. В еде не было особой потребности, по крайней мере, не регулярно. И хотя мне удавалось ходить на работу каждый день, я уже не помнил, когда в последний раз вообще чем-то там занимался. Я просто смотрел в окно, думая о том, где Эш и что он делает.
И беспокоился, что нужен ему, но меня нет рядом.
Проблесками сознания я понимал, что недостаток полноценного сна неслабо запудрил мне мозги, превратив в некое подобие зомби, но я знал, что это не единственное, что со мной происходит. И это был не просто постоянный страх за безопасность Эша.
Нет, было кое-что еще.
Навязчивая и мучительная мысль в мозгу, которая подобно какой-то опухоли медленно росла до тех пор, пока я не перестал что-либо адекватно понимать.
Этот шум все еще был там, но он затих достаточно, чтобы я мог сосредоточиться на тихом стаккато сердцебиения Эша. Это было напоминанием, что человек рядом со мной цел и невредим. И наконец-то там, где ему и место.
В безопасности.
Я немного сдвинулся и положил левую руку на грудь Эша, что заставило его пальцы, скользившие по моему позвоночнику, на миг замереть. Но когда я больше не шевельнулся, он возобновил нежные и ласкающие прикосновения.
– Ты и в детстве был таким ребенком, Эйден? – в конце концов поинтересовался он.
Его голос творил забавные вещи со мной, особенно потому что грудь Эша немного утробно вибрировала, когда он говорил.
– Каким?
– Притворялся спящим, надеясь, что родители не станут тебя из-за этого будить.
Я непроизвольно улыбнулся в ответ.
– Мои родители обычно были слишком заняты, чтобы волноваться, просплю я весь день или нет.
Я повернул голову, чтобы посмотреть на Эша. Мое тело лежало перпендикулярно ему, и я заметил, что он опирается спиной на изголовье кровати. Интересно, как долго он уже находится в таком положении? Пришло в голову, что я без понятия сколько времени проспал, но по большому счету мне было все равно. Я был вполне счастлив разделить эти несколько минут с ним, притворившись, что внешнего мира не существует.
– А ты был одним из таких детей?
Из-за смены положения тела он больше не гладил меня по спине, но я едва сдержал вздох удовольствия, когда он начал водить кончиками пальцев вверх-вниз по моей руке.
Эш покачал головой.
– Вот уж точно нет. Я не мог дождаться, чтобы вскочить с кровати каждое утро. Даже в школьные годы.
– Это так ты пытаешься сказать мне, что был слегка ботаном-задротом?
Он улыбнулся.
– Нет, я не сказал, что любил рано вставать, чтобы ходить в школу, – он легонько постучал пальцем по моей руке. – Нет, просто каждое утро перед школой мы с отцом бросали мяч. Он работал машинистом, в основном по ночам, так что это было единственное время суток, которое мы могли провести вместе. В те дни, когда становилось слишком холодно, мы шли во двор побросать мяч в корзину. Потом возвращались в дом, и он готовил завтрак для меня и мамы, а затем ложился спать. Мама уходила на работу, а я шел в школу.
– Чем занималась твоя мама?
– Она работала на ресепшене в стоматологической клинике.
– Какими они были?
– Мои родители?
Я кивнул.
Мягкая улыбка коснулась губ Эша, украсив его лицо.
– Не знаю, разными. Добрыми, терпеливыми, дружелюбными, иногда немного странными. Они много работали, но никогда не упускали из виду по-настоящему важных вещей в жизни. Они умели повеселиться. Смеялись, ссорились, любили...
– Они были счастливы?
– Ужасно счастливы, – ответил он, и его глаза наполнились смесью удовольствия и боли. – Мне так повезло, Эйден… – тихо произнес он. – Мне так повезло, что они у меня были столько, сколько это было возможно.
Печаль в голосе Эша разбивала мне сердце, и я потянулся, чтобы нежно коснуться его лица. Я был рад, что синяки начали исчезать, но знал, что воспоминание о том, как он открыл мне дверь две недели назад, весь покрытый черными и синими отметинами, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
– Они бы тобой гордились, Эш.
Он опустил глаза и покачал головой.
– Я в этом не уверен.
Я нежно взял его за подбородок и заставил посмотреть на себя.
– Зато я уверен.
Он долго вглядывался в меня, пока его пальцы продолжали нежно касаться моей руки, а затем дотянулся и убрал прядь волос с моего лба.
– Никогда больше не поступай так со мной, хорошо, Эйден? – прошептал он. – Никогда больше не пропадай вот так.
Я вздохнул и кивнул, потому что не знал, что сказать. Трудно было обещать то, чего я сам до сих пор не понимал.
– Ты бросил его, Эш? – мне не нравилось то, что мы вынуждены обсуждать эту тему, но я должен был знать, что между нами происходит.
Он кивнул.
– План всегда был именно таким. Даже когда ты… когда ты пришел ко мне. Мне просто нужно было придумать, как именно это сделать.
На кончике языка вертелся вопрос, почему он не попросил меня о помощи, но он заговорил раньше, чем я успел произнести хоть слово.
– Я не имел ввиду ничего из того, что сказал тебе тогда. Я знал, что с минуты на минуту вернется Билли, и боялся того, что случится, если он застанет тебя там. И мне было так стыдно…
– Тебе нечего стыдиться, Эш. Это не твоя вина.
Он не сразу ответил, но я практически видел в его глазах необходимость оспорить мои слова.
– Мне просто нужно было, чтобы ты ушел, Эйден, – вместо этого сказал он, – поэтому я наговорил тебе все те ужасные вещи. Но это неправда. Мне нравились наши свидания, и я с нетерпением ждал встречи с тобой каждое утро, а потом ты поцеловал меня… и я просто… я начал хотеть того, чего не мог хотеть.
Несмотря на то, что сначала его слова согрели меня, последняя фраза заставила все внутри нервно сжаться.
– Почему ты не мог хотеть этого? – я накрыл ладонью его пальцы, что лежали на моей руке. – Я бы никогда не причинил тебе боли, Эш. Ни разу и за миллион лет.
Он снова опустил глаза.
– Все не так просто, – прошептал он. И когда я уже хотел было ответить, Эш закрыл мой рот пальцами. – Ты можешь просто довериться мне, когда я говорю, что должен сделать это сам?
Я понятия не имел, что «это» такое, и в действительности не хотел этого знать, потому что даже сейчас холод начал пробирать меня до самых костей. Я не мог потерять его снова. Не сейчас, не после того, как наконец вернул его. Слова уже вертелись на кончике языка, я хотел сказать ему об этом, но страх, что он сбежит, заставил проглотить их обратно.
– Что случилось после того, как ты его бросил?
– Эмили вернула мне работу. Я все ждал, когда ты придешь, чтобы я мог извиниться и сказать, как сильно мне жаль…
У Эша сжалось горло, и он умолк. Я дотянулся, чтобы провести кончиками пальцев по его щеке.
– Эш, я верю, что ты не всерьез говорил все те слова. Все в порядке, честно, – казалось, мои заверения помогли ему немного расслабиться. – Где ты остановился?
Тот факт, что он отвел глаза, уже сам по себе являлся красноречивым ответом.
– Недалеко.
Я обхватил его ладонью за шею, чтобы заставить посмотреть на меня.
– Где ты остановился? – повторил я.
– Несколько ночей я спал на автобусной станции. Прошлой ночью закрывал кофейню, так что… вчера я спал на диване в комнате отдыха.
Должен признаться, мне было чертовски трудно подавить гнев и страх, бушующие в душе. Я сильно сомневался, что Эмили позволила бы Эшу спать в кофейне вместо того, чтобы забрать его к себе домой, а это означало, что она, вероятно, ничего не знает. И если в кофейне он был хоть в какой-то безопасности, то на автобусной станции уж точно нет.
– Я не хотел тратить деньги на комнату в отеле, – выпалил Эш. – Я пытаюсь накопить, чтобы снять квартиру, поэтому нет смысла тратить деньги на комнату в…
Эш умолк, когда я резко сел. Ему удалось выдержать мой взгляд не опустив глаз, когда я повернулся к нему лицом. Тот факт, что он не отвел взгляд, заставил меня по-настоящему им гордиться и доказывал, что он не боится меня.
– Я все понимаю, Эш. Правда, – заверил я, прикусив язык, чтобы не ляпнуть, что нет ничего страшного в том, чтобы попросить о помощи. Я вовремя сдержался и тщательно обдумал свои слова. – Ты действительно говорил искренне? – спросил я и, заметив растерянный взгляд, поспешно пояснил: – В Оранжерее… когда сказал, что мы позаботимся друг о друге?
Эш кивнул.
– Но я не имел в виду…
Я прервал его нежным поцелуем. Меня разъедало непреодолимое искушение принять молчаливое предложение продолжить наш поцелуй, когда он интуитивно подался мне навстречу, но мне удалось заставить себя оторваться от его губ и слегка отстраниться.
– Я не смогу спокойно жить, зная, что ты где-то там, Эш, – я указал кивком головы в сторону окна, из которого открывался живописный вид на город и Центральный парк. – Зная, что ты там совсем один и спишь на гребаной автобусной станции или в чертовой кофейне… – я усилием воли подавил чувство безысходности и вперился взглядом в пол. – Эш, ты бы не мог, пожалуйста… пожалуйста, остаться у меня на какое-то время. Даже если пока просто не встанешь на ноги.
Отчаяние заставило меня поспешно добавить:
– У меня есть гостевая спальня. Это тебя ни к чему не обяжет… никаких обязательств.
Я осмелился взглянуть на него, но теперь он смотрел в окно. Эш молчал так долго, что я был уверен, он пытается найти способ отказать мне. Его глаза встретились с моими.
– Ты не можешь платить за все, Эйден, так не будет.
Я уже собирался ответить, когда он поднял руку, останавливая меня, и я вспомнил его слова, сказанные перед этим. О том, что я должен доверять ему. Что ему нужно делать что-то самостоятельно.
– Если мы сделаем это, то я буду платить за себя сам. Это значит, я буду оплачивать арендную плату, еду и свою долю коммунальных услуг.
Я покачал головой, потому что знал, что это не сработает.
– Эш, тебе не нужно этого делать. Одна арендная плата уже…
– Я знаю, – вмешался он. – Я не смогу заплатить и половины арендной платы. Но я могу платить столько, сколько платил бы, если бы у меня было собственное жилье… где-нибудь в крохотной квартирке, за городом.
– Мне не нужны деньги…
– Не в этом дело, Эйден, – перебил он. – Речь о том, что я наконец смогу жить по-своему и платить сам за себя впервые за очень долгое время. Когда я сказал, что хочу, чтобы мы заботились друг о друге, я имел в виду иное.
Давящая тяжесть сковала грудь, когда я понял, что этот спор ни за что не выиграю. Я не собирался даже и пытаться, потому что ставки были слишком высоки. Я готов был буквально на все, что угодно, лишь бы удержать его здесь, где он будет в безопасности.
– Хорошо, – кивнул я. – Как пожелаешь.
– Спасибо, – произнес Эш, взяв в ладони мое лицо и приподняв, чтобы заглянуть в глаза. – Спасибо, – повторил он, и я понял, что Эш благодарит меня не только за крышу над головой.
Удалось кивнуть в ответ, но на этом и все.
Меня убивало то, что я не могу просто взять и все для него исправить. Избавить от необходимости беспокоиться о деньгах и пристанище. Я хотел, чтобы он снова стал тем Эшем, которого я видел лишь мельком во время наших свиданий и прогулок. И я не был уверен, что это возможно, пока он изо всех сил пытается свести концы с концами, переживая последствия разрыва таких тяжелых отношений.
– Эйден, я знаю… я знаю, что между нами вроде как что-то началось, – пробормотал Эш. – Но сейчас все слишком сложно. Думаю, будет лучше, если мы пока сосредоточимся на том, чтобы оставаться просто друзьями.
Я предполагал нечто такое, но проглотить подобную пилюлю все равно оказалось горько. Это заставило меня пожалеть, что я уже испытал вкус Эша, потому что теперь, когда я знал его, мне хотелось большего. Но уберечь его в безопасности было гораздо важнее, чем поддаться невыносимой потребности прикоснуться к нему, или потерять себя в его теле, или показать миру, что я наконец-то получил что-то правильное. Того самого удивительного парня, с которым хотел бы остаться рядом.
– Хорошо, – согласился я. – Все, что пожелаешь, Эш.
– Спасибо, Эйден, – пробормотал он, склонившись к моему лицу и прижавшись лбом ко лбу. – Спасибо, – прошептал снова, и коснулся щеки губами.
Мне так сильно хотелось сказать, что это я должен его благодарить, но я будто онемел, поэтому вновь просто кивнул, а затем крепко обнял его.
Эш здесь.
Он остается.
Он в безопасности.
Все остальное не имеет значения.
* * *
На то, чтобы Эш переехал ко мне времени ушло меньше, чем мы потратили на обсуждение его переезда.
Оказалось, я проспал почти двенадцать часов, так что когда проснулся, в действительности уже было пора ложиться спать. Все еще чувствуя себя неимоверно истощенным физически, я тем не менее знал, что не смогу расслабиться, пока Эш окончательно не будет под моей крышей. Поэтому пошел вместе с ним в кофейню за гитарой и вещевым мешком, а по дороге домой мы перекусили в пиццерии. Я едва сдержался, чтобы ничего не сказать, когда Эш дал мне денег, пытаясь покрыть половину стоимости заказа. Как только мы вернулись ко мне, я позвонил Беннету, чтобы сообщить, что со мной все в порядке, пока Эш обживался у себя в комнате. Потом позвонил брату, чтобы он знал, что я приступлю к работе завтра, но он сказал, чтобы я даже не смел отвечать на рабочие электронные письма до конца недели, иначе он завалит мой телефон и эмейл таким количеством гифок и мемов с Джа-Джа Бинксом32, что в кинотеатрах быстрее покажут следующую часть «Звездных войн», чем мне удастся удалить все это кощунство со своего телефона. Должен сознаться, я был слишком измотан, чтобы спорить с ним о необходимости отгулов до конца недели.
Но то, что я был истощен, не значило, что я стал спать лучше в течение следующей недели.
Как, впрочем, и три недели спустя.
Разрываясь между беспокойством за Эша, когда его не было дома, и продолжающимися бессонными ночами, я все еще пытался сосредоточиться на контроле своего психического и умственного состояния.
Видеть Эша каждое утро перед уходом на работу и потом снова, когда я заглядывал в кофейню за порцией утреннего кофе, обычно слегка помогало снять испытываемое мной напряжение. Но сегодня это чувство было очень непродолжительным, потому что в ту же секунду, как я вышел из лифта в офисе, вся моя тревожность вернулась, стоило увидеть человека, сидевшего в вестибюле. Если бы я только мог избежать встречи с ним, то непременно так бы и сделал, но он поднял голову, прореагировав на приветствие администратора, прозвучавшее в мой адрес.
Я выругался про себя, когда услышал, как отчим окликнул меня по имени. И вежливо улыбнулся, когда он подошел ближе.
– Кит, – пробормотал я. – Рад тебя видеть.
Я невзлюбил своего отчима Кита Пэрриша с того момента, как мама познакомила его со мной и Дэнни, и не только потому что из-за него распался брак моих родителей. Нет, я не любил его потому что Кит чересчур старательно притворялся, что он не тот парень, с которым мать изменяла моему отцу в течение нескольких лет. С самого первого дня Кит был полон решимости доказать насколько мужественным мужчиной он являлся. Мне тогда исполнилось всего семь, но он настоял на том, чтобы поиграть со мной в мяч в первый же день, когда мама познакомила его с нами. Вместо того, чтобы несильно бросать друг другу бейсбольный мячик и попытаться завязать диалог, он бросал его в меня с каждым разом все сильнее. Когда я наконец сказал ему, что хочу остановиться, потому что из-за его бросков у меня болит рука, он назвал меня маленьким неженкой и хлопнул по спине так сильно, что я чуть не упал на колени. Именно тогда он решил сообщить, что собирается жениться на моей матери, и что, став мне отцом, воспитает из меня настоящего мужика, показав, как должен вести себя мужчина.
Неприязнь быстро превратилась в ненависть, когда я понял, что мой отчим оказался типичным задиристым мудаком, обожавшим буллинг, травлю и запугивание. Когда мать не слышала, он позволял себе обзывать нас с Дэнни целой кучей унизительных прозвищ, но когда она была рядом, вел себя так, будто стремился, чтобы его причислили к лику святых. Когда я стал постарше, то научился противостоять ему, и он отступил, как большинство подобных засранцев, но при этом нашел себе новую мишень.
К сожалению, этой мишенью стал Дэнни. И, в отличие от меня, у Дэнни не было эмоциональной силы противостоять нашему отчиму. Я изо всех сил старался защитить своего младшего брата, но его слабость была сродни капле крови в воде для такой акулы, как Кит.
Кит пожал мне руку.
– Слышал, ты снова забил голову моего мальчика своей ерундой.
– Понятия не имею, о чем ты, – я кивнул в сторону конференц-зала, желая присутствовать при встрече с Чейзом. – Не хочешь чашечку кофе?
Когда мы вошли в конференц-зал, я поймал взгляд Томаса из другого конца коридора и внимательно посмотрел на него в ответ. Он работал со мной достаточно долго, чтобы точно знать, что означает мой взгляд и тут же приступить к действию.
Я намеренно занял свое обычное место во главе большого стола и жестом пригласил Кита сесть на стул рядом со мной. Он огляделся, оценивая обстановку офиса и вид из больших окон, как будто никогда не бывал здесь прежде. Наконец его взгляд вернулся ко мне.
– Бомбардир Флинн, Эйден. Серьезно?
– А что не так с Бомбардиром Флинном? – поинтересовался я в ответ, прежде чем смог сдержаться. Это был машинальный оборонительный вопрос, который я выпалил бы будучи угрюмым подростком, но отнюдь не то, что мне следовало сказать, как уже зрелому взрослому.
– Всегда в новостях, сверкает своим богатством и статусом знаменитости, думает, что он крутой парень, несмотря на тот факт, что его показатели значительно упали в прошлом сезоне. Черт возьми, сынок, я бы очень удивился, сумей он взять эго под контроль к следующему сезону, чтобы вписаться своей чертовой короной в дверь раздевалки.
Я заметил, что Чейз направляется к нам, но Томас задержал его, прежде чем тот успел добраться до дверей конференц-зала. Молодчина.
– Кит, Бомбардир Флинн – один из самых горячих игроков в НФЛ на данный момент. Ради всего святого, мы перебили эту сделку у «Перископ Конрад» и «Хайтауэр Ассошиэйтс». Это самая огромная удача в пиар-сфере в городе за последние месяцы, – я слегка повысил голос. Черт, этот человек меня просто выбешивал, заставляя снова почувствовать себя ребенком.
– Попомнишь мои слова, Эйден, – он наставил на меня указательный палец, – этот парень – ходячая беда. Он ввергнет эту фирму в мир боли в предсезонный период, когда не сможет держать рот закрытым, а член в штанах.
Я отчетливо почувствовал, как моя челюсть сжалась до скрежета зубов, но больше не собирался произнести ни слова. Чейз выбрал именно этот момент, чтобы поспешно войти в конференц-зал, и я заметил извиняющееся лицо моего помощника позади него. Я слегка покачал головой, позволив ему сорваться с крючка, а затем попросил принести нам кофе.
– Отец, что ты здесь делаешь? – спросил Чейз с широкой улыбкой на лице. – Не ожидал тебя увидеть. Ты слышал новости о нашем новом клиенте?
Я почувствовал, как сжалось сердце. Несмотря на то, что Чейзу уже двадцать четыре, у него все еще была отчаянная потребность производить впечатление на своего мудака-отца, и мне всегда приходилось всячески сдерживаться, чтобы не напомнить Чейзу, что Кит дает свое одобрение, только когда ему это выгодно.
– Разумеется слышал, – нахмурился Кит. – Видел пресс-релиз. Я как раз только что сказал Эйдену, что…
– Что нам предстоит много работы с таким крупным клиентом, – прервал его я. – И я ответил, что мы с нетерпением ждем этого, не так ли, Чейз?
Кит сузил глаза, но удержал язык за зубами.
Вместо того, чтобы дать ему возможность высказаться, я продолжил:
– Кит, раз уж ты здесь, я хотел бы поставить тебя в известность, что планирую воспользоваться пляжным домиком в эти выходные. Я возьму с собой друга.
Он посмотрел на меня с плохо скрываемым отвращением, а затем пробормотал:
– Прекрасно.
Я совершил камин-аут, когда был еще подростком, так что для него не было ничего нового в том, что я подразумевал под словом «друг».
Я терпеть не мог тот факт, что мне приходилось предупреждать этого человека о такого рода вещах, но по какой-то причине мать оставила пляжный домик мне, Чейзу и Киту, а не только Киту, после того, как умерла два года назад. Я был ошеломлен, узнав, что несмотря на то, что она была замужем за Китом, моя мать сохранила многие физические активы, которыми владела до вступления с ним в брак, не давая отчиму никаких юридических прав на них. Это был урок, который она, вероятно, усвоила во время своего горького развода с моим отцом. Хотя Киту досталось большинство ее финансовых активов, значительная часть ее денег перешла в траст Чейза. Кит в итоге унаследовал квартиру на Манхэттене, в которой жил вместе с моей матерью, но пляжный домик она оставила нам троим. Я как раз находился в изнуряющем процессе, пытаясь выкупить долю Чейза и Кита, но задача заставить Кита согласиться и сойтись в цене, превратилась в утомительное противостояние. Так что пока документы не были подписаны, нам втроем приходилось делить домик, и я знал, что Кит все еще регулярно им пользовался.
Я был рад, что Кит не поднял шума из-за того, что я тоже решил воспользоваться пляжным домиком. Эш не должен работать в кофейне в эти выходные и мысль о том, чтобы он стал только моим на весь уикенд, казалась слишком соблазнительной, чтобы от нее отказаться. Погода обещала выдаться солнечной и теплой, и я знал, что нам обоим будет полезно выбраться за город и подышать океанским воздухом. В основном, все шло хорошо с тех пор, как Эш начал жить со мной, но деньги продолжали оставаться главным камнем преткновения между нами. Не говоря уже о том, что находиться так близко к Эшу и не иметь возможности прикоснуться к нему сводило меня с ума от желания и потребности. Для меня было просто неслыханно дожидаться возможности улизнуть в ванную, чтобы подрочить в те моменты, когда это тесное соседство становилось слишком невыносимым.
– Я пришел, чтобы узнать, не хочешь ли ты встретиться со мной сегодня за обедом, – обратился Кит уже к Чейзу. – Я ужинаю с кое-какими партнерами в своей фирме, и подумал, что это отличная возможность для тебя возобновить с ними контакты. Прошло уже много времени с тех пор, как ты заглядывал к нам.
– Отец, я встречался с ними около месяца назад, – растерялся Чейз. – Мы вместе ходили выпить.
Как обычно, я хотел вмешаться и спасти Чейза от чувства долга, которое, я был уверен, он испытывает, но не сделал этого. Это лишь вызовет спор, который ни Чейзу, ни мне сейчас не нужен. По какой-то причине у Кита все еще прочно засело в голове, что Чейз рано или поздно осознает свою ошибку и бросит наш бизнес, чтобы пойти в юридический колледж, как хотелось Киту и матери.
– Верно, значит, прошел уже месяц. Я знаю, Дон Шуберт был бы очень рад тебя видеть. Он спрашивал о тебе. Думаю, это как-то связано с его дочерью. Ты знал, что она будет работать в фирме, когда закончит юридический факультет Колумбийского университета?
– Кажется, кто-то упоминал об этом раз или два, – пробормотал Чейз себе под нос. – Но да, конечно. Я присоединюсь к вам за обедом. Просто скажи мне, где и во сколько.
Я абстрагировался от них, пока они с Китом строили планы, даже не потрудившись включить меня в это приглашение. Кит никогда этого не делал. Чейз был его сыном, а я всего лишь пасынком. Это были отношения, которые умерли задолго до смерти моей матери. Черт, да я не мог сказать, что эти отношения вообще когда-либо существовали. «Пасынок» и «отчим» в нашем случае были лишь, как говорится, пустыми названиями, которые никому из нас не были нужны. Я не участвовал в разговоре, пока не понял, что Кит обращается ко мне. Он поднялся, чтобы уйти, и как раз застегивал пиджак.
– Эйден, только удостоверься, что твой друг знает, что нельзя купаться ночью. Последнее, что мне нужно, пока мое имя все еще значится в документах собственности, это еще один человек, который ни черта не умеет плавать, и убьется там, ясно?
Я смотрел ему вслед, не в силах шевельнуться, когда жестокие слова о Дэнни попали четко в цель. Только после того, как он покинул зал, Чейз схватил меня за бицепс и слегка встряхнул.
– Эй, посмотри на меня, – тихо произнес он. Я повернулся, чтобы взглянуть в его напряженное от беспокойства лицо. – Он просто осел. Не слушай его. Он знает, что это был несчастный случай, Эйден. Не принимай близко к сердцу. Это говорит его чувство вины.
– В его теле нет ни одной клеточки, которая чувствовала бы себя виноватой в смерти Дэнни, Чейз. Ни единой. Он винит меня, как и все остальные, – я умолчал о том обстоятельстве, что Киту по большому счету вообще было насрать на смерть Дэнни. – Именно я отпустил руку Дэнни. Это была моя вина, тут все предельно просто и ясно.
– Чушь собачья, – резко возразил он, сжимая мой бицепс крепче, чтобы подчеркнуть свои слова. – Это был несчастный случай. Дэнни унесло течением. Ты был ребенком, Эйден. Даже взрослый мужчина не смог бы вытащить Дэнни из того потока. Это не твоя вина.
Несмотря на все сказанное Чейзом, слова «твоя вина» эхом продолжали отдаваться у меня в голове, пока не стали единственными, что я слышал.
К счастью, Томас как раз искал меня с клиентом, ждущим на линии, которому срочно потребовалась помощь. Я ухватился за этот звонок и с головой ушел в тушение клиентских пожаров до конца дня. Когда я, наконец, вечером вернулся домой, Эш уже был там и, свернувшись калачиком на диване, смотрел телевизор. Эшу потребовалось некоторое время, чтобы освоиться в моей квартире, как у себя дома. Первые пару недель он провел беспокоясь о том, что вторгается в мое личное пространство, так что в итоге большую часть времени проводил в своей комнате. Мне приходилось уговаривать его снова и снова, и даже тогда он был неестественно вежлив и одержим тем, чтобы не дай Бог не устроить беспорядка. Как будто пытался стать невидимкой, насколько это возможно. К счастью, за последние пару недель он достаточно расслабился, и я заметил, как истинный Эш начинал проявляться все чаще и чаще.
Тот самый забавный, саркастичный, милый Эш, которого я видел только мельком, когда он все еще был со своим мудаком-бывшим.
– Хэй, – произнес я, войдя в квартиру и бросив сумку рядом с дверью. Сняв пальто, повесил его в шкаф. – Как на работе?
Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня через спинку дивана и ухмыльнулся.
– Ты ни за что не поверишь, кто сегодня к нам заходил.
Радостное выражение на его лице походило на моментальную дозу какого-то счастливого наркотика. Я почувствовал, как напряжение начало отпускать от одного взгляда на его улыбающееся лицо.
– Кто?
– Помнишь того парня, который играл Раза в «Железном человеке»? – спросил Эш.
– Ты имеешь в виду Фарана Таира? Он еще играл в фильме «Стар Трек» Капитана Робау.
Эш задумчиво наморщил лоб.
– О, черт. Серьезно?
– Он был Капитаном «USS Kelvin» в начале фильма, помнишь? На нем была синяя униформа.
Я ожидал, когда на его лице появится выражение «о-да-точно!», но вместо этого на нем расползлось выражение «попался!».
– Черт, – пробормотал я, готовясь к его высмеиванию.
– Ты задрот! Боже, вот прямо сейчас было столько задротства. Покажи нам свой значок задрота, большой умник. Давай же. Давай на него посмотрим. У тебя есть татуировка…
– Нет. И я остановлю тебя прямо сейчас. Признаю, у меня действительно есть татуировки, но они только для тех людей, с которыми я раздеваюсь, – я не мог не поддразнить Эша. Несмотря на то, что я уважал его потребность сохранять между нами исключительно платонические отношения, это заставляло меня лезть на чертовы стены. Я заметил, как его взгляд потемнел от моих слов.
– Я уже знаю о той, что у тебя на предплечье, – его голос стал хриплым. – Она в память о Дэнни, верно?
