Текст книги "Целый и невредимый (ЛП)"

Автор книги: Люси Леннокс

Соавторы: Слоан Кеннеди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

На кончике языка вертелась привычная ложь, которой я мог бы его успокоить, сказав именно то, что он хочет услышать. Что я устал и мне жаль, что я провоцировал его на скандал. Что мне тяжело представить, как я проведу без него целый месяц, и что именно это заставило меня разозлиться на него, потому что я буду очень скучать по нему.

Но потом я вспомнил сегодняшнее утро и ту искреннюю радость, с которой меня встретила Эмили, стоило мне войти в кофейню, а затем очаровательную улыбку Эйдена Вейла, когда он сделал жест Спока, и я вспомнил все те теплые, смутные чувства, которые во мне вызвали эти мелочи. Мелочи, которых я не испытывал так давно, с тех пор, как в моей жизни появился Билли.

– Все кончено, Билли.

Его ответ был мгновенным и предсказуемым в своем намерении. Я даже не пытался избежать руки, что тут же сомкнулась на моем горле, но споткнулся, когда Билли со всей силы толкнул меня назад. Его хватка не ослабла ни на йоту, в то время как он грубо впечатал меня в стену у входной двери, захлопнув ее, потому что я забыл сделать это, когда вошел. Хватка начала сжиматься крепче, и я машинально потянулся, чтобы схватиться за душившую меня руку.

– Хочешь сказать мне это еще раз, Эштон? – спросил он угрожающе спокойным голосом.

Я не смог бы ответить, даже если бы захотел, потому что не собирался тратить ни унции драгоценного кислорода. Хотелось плакать, когда я отрицательно покачал головой, в надежде, что это хоть как-то его успокоит. Мне так отчаянно хотелось быть сильным, чтобы противостоять ему, но сработал мой инстинкт самосохранения.

– Ты хоть представляешь, от чего я отказался, чтобы быть с тобой? – прошептал Билли. – У тебя никого не было, помнишь? Кто единственный приходил в ту больничную палату каждый день на протяжении целого, блядь, гребаного года, чтобы побыть с тобой и сказать, что ты с этим справишься? Кто позаботился обо всем остальном, пока ты лежал на больничной койке? Кто похоронил твоих родителей? Кто оплатил твои счета? Кто заботился о тебе, когда тебя наконец выписали?

У меня имелся целый ряд вопросов, которые я тоже мог бы задать ему.

Кто сломал мне руку, потому что я сделал ошибку, неосмотрительно поблагодарив официанта, обслуживавшего нас в вечер нашей годовщины?

Кто избил меня до потери сознания, так, что я едва мог ходить, когда я настаивал на том, что хочу вернуться в колледж и закончить образование?

Но я держал рот на замке, несмотря на то, что Билли наконец-то ослабил хватку у меня на шее.

– Кто любит тебя больше всего на свете, Эштон? – его интонация смягчилась.

Голос Билли был полон боли, а пальцы начали нежно ласкать мою кожу. Но я больше не поведусь на это, ошибочно приняв жест за то, чем он на самом деле не являлся. В эту долбанную секунду мы с ним застыли прямо в самом сердце бури. Если я неправильно сделаю или скажу то, что должен, меня к чертям сметет безумным ураганом снова, и кто знает, где я после этого приземлюсь.

Придерживайся чертового плана, Эш.

– Ты… – прошептал я. – Ты, Билли. Никто не любит меня так, как ты.

Стеклянный взгляд Билли поблек, и рука скользнула ниже, накрывая мою грудь в области сердца, которое все еще мучительно билось внутри.

– Верно, – пробормотал он.

Его губы нежно коснулись моих. Я чувствовал, как слезы выжигают глаза, но мне удалось сдержать их. Билли углубил поцелуй, и я позволил ему, но через мгновение у него зазвонил телефон, и я в очередной раз мысленно возблагодарил то таинственное божество, что помогало мне. Билли извлек телефон из кармана.

– Да? – бросил в трубку. – Да, хорошо, сейчас спущусь.

Облегчение начало неконтролируемо растекаться по мне, но я не смел ни пошевелиться, ни отреагировать еще каким-либо образом.

– Черт, мне нужно идти, или я пропущу свой рейс, – произнес Билли, погладив подушечкой большого пальца мою нижнюю губу. – Жаль, что приходится это делать. Не хочется оставлять тебя вот так… мне не нравится, когда ты становишься таким эмоциональным, Эштон, – напомнил он мне.

Я кивнул.

– Я знаю. Прости, Билли. Я плохо себя чувствую и действительно устал, – смог выдавить, игнорируя желчь, что поднималась к горлу, когда я снова говорил те слова, которые пообещал самому себе больше никогда не произносить.

– Я знаю, милый, – он снова поцеловал меня, а затем отступил. – Я позвоню тебе, когда приземлюсь, и мы еще поговорим, хорошо? Мы что-нибудь придумаем.

Мне удалось кивнуть. Последний поцелуй, и он тихо закрыл за собой дверь. Я прождал добрых две минуты, чтобы убедиться, что он действительно ушел, и лишь после издал душераздирающий крик отчаяния, сползая спиной по стене, пока моя задница не грохнулась на холодный пол. А потом просто отпустил себя, даже не заботясь о том, что Билли может вернуться и застать меня в этом состоянии.

Черт, теперь это уже не имело никакого значения.

Глава 3
Эйден

На следующее утро по пути в кофейню я просто не мог выбросить из головы нового баристу. Я не переставая думал о нем в течение большей части предыдущих двадцати четырех часов. Что такого было в этом парне, который так меня встревожил? И дело тут не только в том, что он чертовски милый, нет, на этот раз было что-то еще. Может, все дело в его страхе или тревоге, или в том, что он выглядел таким потерянным. Что бы это ни было на самом деле, оно взывало ко мне, требуя успокоить Эштона, заверить, что все в порядке. И, разумеется, это желание было гораздо больше и сложнее, чем мое привычное стремление узнать, как залезть парню в штаны. Это было странное и незнакомое чувство, и хотя мои инстинкты твердили мне не связываться с ним, я не переставал задаваться вопросом, чего он так боится.

И как я могу ему помочь.

Стоило шагнуть с промозглого ледяного ветра улицы в теплую толчею кофейни, как я тут же заметил его у стойки, где он снова работал за кассовым аппаратом. В отличие от прошлого раза, сегодня он периодически демонстрировал небольшую робкую улыбку, когда принимал заказы, как будто проверял почву. Но в моменты, когда он брал деньги и работал с планшетом, внимательно следя за тем, чтобы все сделать правильно, его лицо вновь приобретало нервную сосредоточенность. Затем, как только он вручал клиенту сдачу или напиток, эта легкая улыбка возвращалась обратно вместе с тихой благодарностью и приветствием для следующего человека в очереди.

Я наблюдал, как Эштон повторил это раз пять или шесть, прежде чем настал мой черед. Но вот я шагнул вперед, готовый поприветствовать его своей самой очаровательной улыбкой, и его лицо словно застыло, когда он узнал кто перед ним. Парень явно запомнил меня с прошлого раза, но тут же быстро опустил глаза, моментально закрывшись. Исчезла мягкая улыбка. Исчезла легкая яркость в глазах. Его место занял бесстрастный бот по обслуживанию клиентов, который безэмоционально поинтересовался моим заказом.

Эмили заметила меня и просияла.

– Доброе утро, куколка.

Я улыбнулся и кивнул ей, а затем снова взглянул на Эштона.

– Доброе утро, Эштон.

– Эш, – вмешалась Эмили и я бросил на нее быстрый взгляд. В ее глазах отчетливо читался некий намек, немое послание, призывающее воздержаться от каких-либо комментариев по поводу этой перемены.

Я глянул на бэйджик с именем на фартуке Эша и увидел, что там имя тоже изменено.

– Эш, – негромко пробормотал я, будто пытался распробовать имя на вкус. Да, оно ему определенно подходило. – Доброе утро, Эш. Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Хорошо, спасибо, – произнес он, не отрывая взгляда от планшета.

– Опомнился уже?

Я добился своим вопросом того, на что рассчитывал – взгляд Эша мгновенно метнулся ко мне.

– Что? – в его глазах можно было различить отчетливый намек на испуг, что не имело никакого смысла, но при этом заставило меня почувствовать себя плохо, хотя я даже не знал почему.

– Ты понял, какую оплошность допустил, упоминая о том, что связано со Звездой Смерти здесь, на священной земле? – быстро произнес я, обведя жестом интерьер кофейни.

– О, – проронил он, слегка расслабляясь. Его взгляд на несколько секунд задержался на мне, когда он добавил: – Эм… Думаю, мне просто нравится играть в опасные игры, – всего на короткое мгновение крохотный огонек осветил его глаза, прежде чем он, казалось, спохватился и снова опустил их. – Что я могу Вам предложить, мистер Вейл? – переспросил он.

Его голос не был холодным или недружелюбным, скорее просто отстраненным и формальным.

– Большой американо, до краев, – повторил я машинально, даже не задумываясь. – Что посоветуешь сегодня из выпечки?

Эш вдруг оторвался от сосредоточенного вбивания моего заказа в планшет и удивленно поднял глаза.

– Что? О, хм… честно говоря, не знаю.

– Ты уже пробовал булочки? – поинтересовался я, усмехнувшись. – Поверь, они стоят лишнего времени в тренажерном зале.

– Я… больше люблю йогурт и фрукты, – заметил он поколебавшись. – Хотите булочку?

– Да. Собственно, не мог бы ты дать мне две черничные булочки и положи их, пожалуйста, в разные пакеты. Спасибо.

Я наблюдал за ним, когда Эш, кивнув, отправился доставать выпечку из кондитерской витрины. Казалось, сегодня он двигался немного более уверенно, чем накануне, и не был так сильно взволнован. Но я все равно заметил, как он то и дело осматривается вокруг. Всякий раз, когда звенел звоночек на дверях, оповещая о том, что та открылась, он тут же напрягался, проверяя, кто вошел.

Вскоре он вернулся, вручив мне оба пакета, но один из них я протянул ему обратно. На короткое мгновение наши пальцы соприкоснулись, и я почувствовал, как по руке пробежала искра, будто током ударило. Электрический импульс. Это ощущение меня ничуть не удивило, потому что я практически сразу осознал свое влечение к Эшу, но вот Эш оказался не так подготовлен. Он шумно выдохнул, а его глаза в замешательстве метнулись к моим. До этого момента я не был полностью уверен, гей ли он, но теперь совершенно точно мог сказать, что только что Эш сам ответил мне на этот вопрос.

– Для тебя. Несомненно, у тебя будет свободная минутка. Попробуй ее и завтра расскажешь, как тебе, – предложил я с улыбкой.

Его лицо окрасилось темно-розовым оттенком, взгляд метнулся к Эмили, а потом быстро скользнул по всей кофейне, прежде чем вновь вернуться ко мне.

– С-спасибо. Но в этом нет необходимости. Я не могу принять это, – произнес он, протягивая пакет мне.

Я положил деньги на стойку, что разделяла нас, и взял у Эмили кофе, который она мне передала, а затем подмигнул Эшу.

– Назад пути нет. Если ты ее не хочешь, тогда просто выбрось. И, надеюсь, Эмили не придет за тобой со своей скалкой. Увидимся завтра, Эш.

К тому моменту, как я покидал кофейню, все его лицо пылало, но я заметил, как Эш заглянул в пакет, прежде чем сунуть его под прилавок под кассовым аппаратом, слегка при этом улыбнувшись.

Когда я добрался до офиса, все гудели от волнения по поводу прошедшей встречи со звездой НФЛ и от предвкушения предстоящей встречи с потенциальным клиентом из музыкальной индустрии. Мой помощник бегал туда-сюда, словно курица с отрубленной головой, а три пустых стакана из-под кофе на его столе указывали на то, что он был в этом состоянии уже некоторое время.

– Доброе утро, Томас, в конференц-зале все готово? – поинтересовался я, проходя мимо его стола и направляясь к себе в кабинет. Я уже знал каков будет ответ, но решил все равно спросить. Может, в процессе того, как он будет заверять меня в нашей готовности, он сам это осознает и успокоится.

– Абсолютно. Кроме того, с нами связалась агент Бомбардира. Она сказала, что им понравилось то, что они услышали вчера, и они примут решение в ближайшие пару недель, пока он на этой своей рекламной фотосессии, – произнес он, прежде чем вспомнил еще о чем-то. – О, и я получил подтверждение, что он предпочитает, чтобы его называли Бомбардиром, как ты и говорил, но у Чейза есть вся соответствующая юридическая информация для контрактов. Кроме того, Дельфиния и ее свита должны быть здесь примерно через полчаса. Я узнал, какой кофе она любит, и уже все готово. И, ох, я почти уверен, что описаюсь от восторга, когда она здесь появится. Просто будь к этому готов.

Я рассмеялся.

– Прошу, не надо. Спасибо, что помог все подготовить. Скажи Чейзу, что я встречусь с ним там через двадцать минут.

Томас уже почти вышел из кабинета, но вдруг остановился и повернул ко мне голову.

– О, и твой отец звонил снова, – сказал он.

Я на миг замер, оторвавшись от того, чем был занят, и побарабанил пальцами по столу. Знакомая смесь боли и утраты впилась в меня, но затем я покачал головой.

– Ты знаешь, что делать с его сообщением, – пробормотал вслух.

Томас лишь вздохнул.

– Да, знаю.

Он исчез, оставив меня одного, распаковывать ноутбук и загружать его. Даже несмотря на то, что мы еще не заключили контракт, мне все равно необходимо постоянно быть в курсе последних новостей о Бомбардире Флинне. А это означало регулярный мониторинг всех возможных новостных публикаций и постов в социальных сетях о нем. В отличие от предыдущих моих проверок, на этот раз всплыла фотография Бомбардира и его последней подружки-супермодели на красной ковровой дорожке. Само по себе это не являлось чем-то необычным. Что привлекло внимание, так это заголовок, в котором спрашивалось, были ли Бомбардир и его подружка в натянутых отношениях, поскольку репортер, по-видимому, несколько раз становился свидетелем яростных споров между ними за кулисами на любом мероприятии, где бы они не появлялись. Агент Бомбардира отрицал эту инсинуацию, но при этом не удосужился придать слухам какой-либо окрас.

Я подумал о его девушке. Она была из тех, чьи самые большие чаяния заключались в желании быть у всех на виду благодаря своим связям. Я знал, понаблюдав за ее предыдущими отношениями в средствах массовой информации, что независимо от того, как бы дерьмово Бомбардир к ней не относился, она будет оставаться рядом и выдоит из этих отношений все, что сможет. Если он собирался продолжать встречаться с моделью, нам нужно будет придумать план, как сохранить их личные ссоры в тайне.

Я сделал мысленную пометку, чтобы не забыть поговорить об этом с Чейзом и отправить команде Бомбардира предложение, как они могут исправить ситуацию. Это без лишних слов подтвердило бы, почему Бомбардиру и его команде стоило выбрать в качестве своего пиар-агентства именно нас.

Когда я передвинулся, чтобы закрыть сумку для ноутбука и поставить ее на пол за столом, небольшой дневник, который я фактически украл из кофейни, вновь приковал к себе мой взгляд. Яркость мягкой и гладкой кожаной обложки манила, и я коснулся его кончиками пальцев, будто сокровища. Провел подушечкой большого пальца по выпуклым инициалам. Кто же ты? – подумал я. Вот уже второй день подряд я забывал вернуть его Эмили на случай, если в кофейне объявится законный владелец в поисках своей пропажи.

И я точно знал, почему именно забывал об этом.

Перед мысленным взором вновь промелькнул взгляд светло-голубых глаз и мягкая улыбка, и я не смог не улыбнуться в ответ на это воспоминание.

Вновь глянул на дневник, и, несмотря на твердое намерение не тратить больше ни секунды на пространные размышления о цепляющих словах неизвестного автора, не смог удержаться, чтобы не пролистнуть страницы еще раз. Бросив быстрый взгляд в сторону входной двери, дабы убедиться, что никто не направляется ко мне в офис, я вновь всмотрелся в потертые страницы. Казалось, здесь было целое собрание поэтических строф или… может быть, песен. Нечто яркое и эмоциональное. Мое сердцебиение непроизвольно ускорялось при виде тех образов, которые рождали слова. Тот, кто их написал, казался одновременно талантливым и отчасти… застенчивым. Едва ли не нежным.

Несмотря на то, что чувствовал себя законченным извращенцем, читая чьи-то сокровенные мысли, я все равно не мог заставить себя отложить дневник в сторону. Одна из записей была нацарапана боком вдоль края страницы.

«На этот раз я собираюсь сделать это. Мне нужно это сделать. Я МОГУ это сделать».

Мне стало интересно, о чем конкретно шла речь. Кто бы это ни написал, он будто бы давал себе какое-то напутствие. Я перевернул еще несколько страниц, они пролистывались словно карты при тасовке. Всякий раз, когда взгляд натыкался на записи, сделанные на полях, мне казалось, что это был способ выговориться, будь то попытка поднять свой боевой дух или просто наставление самому себе.

«Он снова это сделал. А я гребанное ничтожество. Я не могу продолжать так дальше. Не могу притворяться, будто у нас все в порядке… будто я в порядке. Хотелось бы мне, чтобы это была лишь его вина, но я знаю, что это не так. Мы оба виноваты в том, что сейчас происходит…»

Эти слова заставили меня задуматься. Было ли это про парня-подонка или босса-засранца? Почерк казался мне мужским, но опять же, откуда, черт возьми, мне было знать? Я почитал еще немного, пытаясь определить, кто же все-таки владелец моего таинственного дневника: мужчина или женщина. Однако, прежде чем успел прочесть что-нибудь еще, в дверь просунул голову Томас.

– Чейз ждет тебя.

Я вскинул на него взгляд.

– Я же сказал передать ему, что буду через двадцать минут.

– Прошло уже двадцать пять, Эйден. Дельфиния скоро будет здесь, – ответил Томас, на его лице застыло восторженное выражение девочки-фанатки.

Я глянул на наручные часы. Да, совершенно верно, пора. Быстро засунув украденный дневник обратно в сумку, я собрал все необходимое для презентации. Если все пройдет хорошо, то я смогу не только сидеть в ложе на игре Джетс, но и иметь доступ за кулисы в Мэдисон-Сквер-Гарден с Дельфинией.

Совсем неплохо для результатов одной рабочей недели.

* * * 

Я перечитал чертов дневник снова.

Читал всю ночь напролет.

От корки до корки.

Покачав головой, я ускорил шаг, маневрируя по тротуару между людьми. Совершенно точно верну дневник прямо сегодня. Я хотел, нет… мне нужно было срочно избавиться от этой вещи в моей жизни. То ничтожно малое количество сна, которое у меня в последнее время было, неизменно заполнялось кошмарами.

Ну, не то чтобы кошмарами во множественном числе. Точнее будет сказать, одним и тем же проклятым кошмаром, с главным действующим лицом, которое превратилось в некий симбиоз безликого, безымянного автора дневника и красивого нового баристы из кофейни. Единственным утешением было то, что в моих снах больше не появлялся Беннет. Несмотря на это, я все равно просыпался в холодном поту, потому что хотя ни секунды не колебался, пытаясь спасти Эша во сне, его пальцы выскальзывали из моих через несколько мгновений после того, как я добирался до него. Я выкрикивал его имя, когда Эша затягивало на дно, и он уходил под воду. И я слышал, как он шепчет «Прости меня…» мне на ухо спустя несколько секунд после того, как исчезает под мерцающей поверхностью воды.

Напряжение прошло по мне, окатив мощной волной, и не ослабло до тех пор, пока я не вошел в кофейню и не увидел Эша за стойкой.

Боже, у меня вконец съехала крыша.

Я заставил себя расслабиться, очередь тем временем становилась все короче и короче. Сегодня я пришел чуть раньше, чем обычно, потому что не смог снова уснуть, так что кофейня была не сильно забита людьми. Наблюдая за Эшем, пока тот работал, я ощутил прилив гордости, когда он двигался со вновь обретенным чувством уверенности. Эш все еще напрягался каждый раз, когда дверь в кофейню открывалась, но я заметил, что он перестал всякий раз смотреть, кто вошел в нее. Мое чутье подсказывало, что для него это точно задача не из легких, и я снова и снова задавался вопросом, что же с ним случилось, чтобы довести до этой грани. Взгляд скользнул по запястью, на котором все еще виднелся бинт, и все внутри сжалось.

Нет, этого не может быть…

Эта мысль была грубо прервана, потому что подошла моя очередь и я шагнул к стойке. Даже не подняв на меня глаз, Эш произнес:

– Американо, до краев?

Я улыбнулся, когда до меня дошло.

В какой-то момент он все-таки заметил, как я вошел в кофейню. Я просто упустил это.

– Да, пожалуйста… Доброе утро, Эш.

Он непроизвольно улыбнулся, пока царапал ручкой надпись на стакане, прежде чем передать его Эмили.

– Доброе утро. Живете долго и процветаете, мистер Вейл? – спросил он, бросив на меня быстрый взгляд. Его голос был насыщенным и глубоким, он струился по мне, будто теплое молоко.

Тело мгновенно напряглось от желания, но мне удалось усмирить стояк, который грозил выдать неожиданно возникшее затруднительное положение.

– Эйден, – напомнил я ему. – Либо мне придется начать называть тебя мистер… – я вопросительно выгнул бровь, глядя на него в ожидании.

Он мгновение колебался, но поднял на меня взгляд и посмотрел в глаза. Мне захотелось издать победный клич от радости, что он не опустил его снова, как обычно это делал. Это была крохотная победа, но, казалось, будто я выиграл чертово золото на Олимпийских играх.

– Валентайн. Эш Валентайн, – произнес он. Нервно покачиваясь на носках взад-вперед в ожидании пока Эмили приготовит мой кофе, Эш тем не менее не опускал глаз.

Я не забыл улыбнуться Эмили, когда она поставила мой стакан на стойку, но затем вновь перевел взгляд на Эша. Я мог бы сам дотянуться до кофе, но не стал этого делать.

Да, я был в этом уже по уши.

Эш осторожно поднял стакан и протянул мне. Я нарочно взял его так, чтобы наши пальцы соприкоснулись, и он снова судорожно выдохнул. Несколько долгих секунд напряженной тишины он внимательно смотрел на меня и мне не хотелось нарушать этот зрительный контакт, лишь когда очередной клиент за моей спиной откашлялся, Эш быстро отпустил стакан и убрал руку.

Момент был разрушен, но я улыбнулся ему напоследок еще раз.

– Рад видеть, что на тебе не красная рубашка, Эш, – поддразнил я, ссылаясь на персонажей Стар Трек, которые носили красные рубашки и были убиты еще до того, как зрителям выпадал шанс узнать их. – Увидимся завтра.

– Подожди! – окликнул он, когда я уже развернулся, чтобы уйти.

Я обернулся, чувствуя, как мое сердце на миг задохнулось в груди.

– Да?

– Спасибо за вчерашнюю булочку… Эйден, – негромко произнес он, словно пробовал мое имя на вкус.

Тело моментально отреагировало так, будто он коснулся меня, и стало трудно сосредоточиться на его следующих словах.

– Ты оказался прав. Она стоила дополнительной долгой прогулки в парке после работы, которую мне пришлось сделать, чтобы сжечь эти лишние калории.

Я кивнул и подмигнул ему.

– Только держись подальше от ее ирисок. Стоит лишь распахнуть этот ящик Пандоры, как вся твоя зарплата вернется снова к ней.

Улыбка Эша стала шире, явив миру ямочки на его щеках, и я почувствовал, как это моментально отозвалось внизу моего живота.

– Буду иметь в виду. Хорошего тебе дня, Эйден.

– И тебе, мистер Валентайн, – поддразнил я, прежде чем уйти.

Лишь когда я покинул кофейню, наконец, сложив вместе два и два, в моем мозгу все вдруг встало на свои места.

Эштон Валентайн.

Э. В.

* * * 

Следующие несколько дней я провел нервничая и не зная, как правильней будет поступить с дневником. Как я мог вернуть его Эшу так, чтобы тот не понял, что я заглянул в него? Я изо всех сил старался придумать выход каждый раз, когда забегал в кафе, чтобы мельком увидеть Эша и с каждым нашим коротким взаимодействием он, казалось, все больше и больше расслаблялся. Было приятно видеть, что Эш прижился в небольшой кофейне, и тайный извращенец, живущий глубоко во мне, находил весьма возбуждающим наблюдать за парнем, одетым в тематический фартук Стар Трек, в котором тот щеголял. Как бы я ни старался, но у нас не складывалось диалога длиннее, чем того требовал необходимый минимум информации для оформления моего заказа. Казалось, парень не был заинтересован в чем-то большем, чем дежурное дружеское подшучивание в течении этих коротких моментов у стойки.

Он был вполне дружелюбным и очень приятным, но как только я включал опцию «флирт», то сразу же замечал, как пропадает его улыбка и возвращается исключительно деловое отношение. Если быть до конца откровенным, подобная дистанция и «отшивание» больно задевали, тем более, что я не был до конца уверен в истинной причине такой разительной перемены. Однажды утром мне удалось отвлечь Эмили в сторону, чтобы попытаться выведать у нее информацию об Эше, но обычно разговорчивая молодая женщина сразу же притихла. А затем удивила еще больше.

– Поосторожнее с ним, Эйден, – предупредила она. – Он не такой, как остальные.

Удивительным было то, как меня при этом захлестнуло стыдом. В то время, как мы с Эмили развлекались, напропалую шутливо флиртуя друг с другом, она четко понимала, что я за парень. Наверняка потому, что в ее кофейне я нашел себе не одно завоевание, стоя в очереди за кофе. Не говоря уже о том, что у одного из этих «завоеваний» случился безобразный публичный всплеск эмоций, когда мы неожиданно столкнулись друг с другом спустя неделю после того, как я склеил его прямо здесь, пока мы оба ждали в очереди, а потом, через полчаса, затрахал до беспамятства в его же квартире. Я бросил парня в блаженной неге у себя в постели, не оставив ни записки, ни номера телефона, а столкнувшись с ним через неделю в «Телепортируй Меня Латте», выслушал в свой адрес огромное количество нелицеприятных цветистых характеристик, следом за тем, как он поведал всем присутствующим в кофейне, что я клялся ему, будто никогда и ни с кем прежде не испытывал такого, как с ним. Разумеется, это была ложь, но я не мог отрицать то, что использовал его для секса. Этот факт он, кстати, благополучно запамятовал, потому что я всегда ставил парней, с которыми спал, в известность, чтобы они сразу понимали, что этим у нас все и ограничится.

Я не ответил на предупреждение Эмили, но принял это близко к сердцу, потому что уже успел понять, что Эш совершенно не похож на тех парней, с которыми я обычно заводил интрижки.

Что заставило меня задуматься, почему я продолжаю возвращаться и мучить себя вожделением к парню, которого не мог… нет, не должен был добиваться.

Но я знал ответ на этот вопрос.

Все дело в чертовом дневнике.

И то, что он принадлежал Эшу, полностью изменило правила игры. Его слова преследовали меня и лишь подтверждали то, что я уже сам начал подозревать, наблюдая за поведением Эша в кофейне, учитывая бинт на его запястье, который он наконец-то снял не далее чем только накануне.

Кто-то причинял ему боль.

У меня не было конкретных тому доказательств, но я видел подобное и раньше. Даже если я заблуждался в отношении его запястья, и та травма, которую он получил, произошла вследствие какой-то случайности, его поведение все равно указывало на то, что он подвергается насилию. Может быть, это было психологическое насилие со стороны парня или любимого человека, но по большому счету это не имело принципиального значения.

Я не мог просто уйти.

Но и вернуть дневник тоже пока что не мог. Не мог позволить Эшу понять, что я в курсе происходящего, потому что он закроется от меня в ту же секунду, как только узнает, что я его прочитал. Конечно, я мог бы ему солгать, но, хотя я довольно часто и много лгал по жизни, мысль о том, чтобы сделать это по отношению к Эшу моментально оставляла гадкий привкус во рту. Была еще возможность вернуть дневник в кофейню, когда закончится смена Эша или даже анонимно по почте, но делать этого мне тоже не хотелось.

Я действительно не знал, почему, это ведь спасло бы Эша от неловкости и стыда из-за осознания, что кто-то другой прочел то, чем он явно никогда и ни с кем не собирался делиться.

В любом случае я крупно облажался. Я облажался, не вернув дневник в тот же момент, как нашел его.

На пятое утро, когда я вошел в кофейню значительно позже, чем обычно, ее теплая гостеприимная атмосфера сразу же помогла мне оттаять после холодной февральской погоды. На этот раз очереди не было, так что Эша не оказалось за кассовым аппаратом. Взгляд моментально просканировал все помещение, пока я не нашел его выкладывающим печенье на поднос за стеклянной витриной. Его взгляд метнулся к двери, как и в первые несколько дней работы в кофейне, но, казалось, Эш смотрел сквозь меня, потому что не выказал ни малейшего признака узнавания и тут же снова вернулся к процессу укладывания печенья, а выражение его лица было мрачнее тучи. И у него определенно были проблемы с концентрацией на том, чем он был занят, потому что он продолжал тасовать печенье из кучи в кучу, по-видимому, пытаясь правильно рассортировать его по вкусу. На лбу залегли глубокие морщины беспокойства, а руки, казалось, дрожали, пока он выкладывал каждое печенье на блюдо.

Мой взгляд скользнул к Эмили.

– Как обычно? – поинтересовалась она, хотя в ее голосе было мало веселья. Она тоже не переставая поглядывала в сторону Эша.

Я кивнул и подошел к дальней части стойки, чтобы поговорить с ней наедине.

– Все в порядке? – тихо спросил, кивнув в сторону Эша.

Она оглянулась и нахмурилась, а затем вновь посмотрела на меня и покачала головой.

– Он был в порядке, пока недавно не получил какое-то сообщение. Я спросила у него все ли хорошо, и он сказал да, но…

Ее слова повисли между нами, когда она, не договорив, вновь обернулась, чтобы обеспокоенно взглянуть на него. Эш слишком потерялся в своем маленьком мире, чтобы обратить на это внимание.

Я взял стакан с кофе со стойки, расплатившись с Эмили наличными, сказал ей оставить сдачу себе и переместился туда, где Эш все еще пытался привести гору печенья в некое подобие организованного порядка.

– Доброе утро, Эш, – улыбнулся я ему.

Он подскочил от неожиданности в ту же секунду, как я заговорил, а затем удивленно посмотрел на меня.

Да, он определенно не заметил, когда я вошел.

– Эм… Доброе утро, – пробормотал он, возвращая свое внимание к последнему печенью.

– Эш, у тебя все в порядке? – поинтересовался я.

– Все хорошо. Прости. Хорошего дня, Эйден, – вежливо произнес он, прежде чем направиться в служебное помещение.

– Подожди, – я протянул руку, чтобы коснуться его.

Эш вздрогнул и отшатнулся. Он попытался скрыть свою реакцию, но эта попытка с треском провалилась.

– Эш, ты не выглядишь в порядке. Могу я чем-нибудь помочь? Похоже, тебе не помешал бы друг.

– Просто устал, – пробормотал он. – Плохо спал.

Я не до конца ему поверил, но все равно произнес:

– Плавали – знаем.

Он немного расслабился и вздохнул.

– Посоветуешь что-нибудь?

– Мне обычно помогает физическая активность.

– Ты имеешь в виду тренировки перед сном?

Я не смог сдержать улыбку, которая неконтролируемо расползлась у меня на лице.

– Эм, конечно… тренировки. Назовем это так.

Мой комментарий сделал свое дело, потому что лицо Эша приобрело восхитительно розоватый оттенок, когда он понял, о чем именно я говорю.

– О-о… – издал он мягкий вздох.