Текст книги "Ты для меня? (СИ)"
Автор книги: Людмила Сладкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)
Глава 59
– Ты спятила?
Неподдельный ужас, отразившийся на лице Глеба, заставил парнишку, даже не глядя на удивленных его реакцией мужчин, подорваться из-за стола прямо посреди мирной беседы о предстоящей свадьбе, и направиться к выходу. Пока, так сказать, не поздно.
Но…в том-то и дело – поздно!
Она всегда была проворнее. Вот и сейчас, с готовностью преградила путь к отступлению.
– Отказа не приму!
– Даже не проси меня об этом!
– А кого прикажешь об ЭТОМ просить?
– Специалистов! Рекламщиков! Черта лысого! Только. Не. Меня.
– Глеб, – взволнованно обхватила лицо молодого человека ладошками, – пожалуйста!
– Лера, я все сказ…
– До регистрации проекта три дня, – настойчиво прервала его, пытаясь донести свою истину, вдолбить в подкорку, – понимаешь? Всего три, родной. Да на одни только переговоры с рекламщиками уйдет куда больше времени! Проект для тендера готов – мы с твоим братом успеем довести его до ума. Но…у нас нет презентационного ролика! И взять его негде.
– Я-то тут причем?
Девушка даже зарычала негодуя:
– Мы же общее дело делаем! Это и…и твоя компания тоже!
– Никогда в жизни!
– Почему?
– Ах, почему? – Окончательно вспылил друг, повышая голос. Оказался явно не в силах совладать с эмоциями. – Потому что ТЫ – моя сестра, мой соратник, та, которая всегда поддерживала и понимала – теперь на их стороне! Тоже хочешь заставить меня, плясать под отцовскую дудку, и приобщить к семейному делу! Думаешь, я идиот? Сегодня – ролик сними, а завтра – в коммерческом отделе посиди, и отчетами займись. Да? ДА?!
Из Валерии словно весь воздух выкачали. Единым махом.
Плечи поникли, а руки безвольной плетью повисли вдоль туловища. Понимала – отчасти прав…но, так обидно стало вдруг. Глеб крайне редко на нее кричал. И уж точно, никогда ни в чем не обвинял. Даже если было за что. А случалось у них за эти годы…всякое.
Словом, тот чувственный смерч, бушующий глубоко внутри, не поддавался уже никакому контролю. Она чудом не плакала. Из последних сил сдерживалась. Однако прилично прослезилась, и скрыть этого не смогла. Спешно натянув на лицо фальшивую улыбку – искренней не получилось – тихо ответила:
– Нет! Извини. Я ведь просто…попросила брата о помощи.
Понимая – еще миг, и точно разревется, поспешила отступить в сторону. Уйти с дороги. Не удерживать более.
Как бы ни так.
Он продолжал стоять на месте, точно корни пустил, и угрюмо хмурил брови.
– Лер…
Развернулась на каблуках, и громко фыркнула, яростно скрестив руки на груди.
– Ты куда-то торопился!
– Ну, Лер…не расстраивайся, а…
– Иди! – Повторила с нажимом, пытаясь скорее проморгаться, дабы скрыть подступившие слезы.
Не успела…
Яростно зарычав, с некой долей обреченности в голосе, Глеб крепко обнял со спины. Затем и вовсе, настойчиво игнорируя ее жалкие попытки освободиться, повернул лицом к себе. А брыкалась она знатно.
– Посмотри на меня!
Из чистого упрямства Спирина вертела головой из стороны в сторону, да так, что парнишке пришлось ухватить ее за подбородок, останавливая.
– Хорошо! Я согласен, слышишь? Если это заставит тебя улыбаться…так и быть – сделаю. Только не плачь!
Какой тут плакать? Слезы высохли мгновенно!
Ее пронзительный визг эхом отразился от стен. Крепко стиснула друга в ответ, нашептывая:
– Серьезно? Спасибо! Вот, спасибо!
– Черт! Я когда-нибудь научусь говорить тебе «нет»?
– Скверная идея – потратишь время впустую.
Короткий вздох:
– Вечером обговорим все детали. Подготовь материал. – Давыдов ласково чмокнул девушку в макушку, – А сейчас мне, правда, пора!
Она улыбнулась, отпуская его. Теперь уже с легким сердцем.
– Удачи!
У самой двери Глеб обернулся, и, состроив смешную гримасу, обратился к отцу и брату:
– Вот только не надо думать, что теперь я у вас на крючке! Ага, размечтались. Вам за таким самородком еще побегать придется!
– Моли Бога, чтобы я тебя не догнал, самородок! – Как всегда, с достоинством присущим разве что Цезарю, фыркнул Герман. – А то еще и награжу…по заслугам!
– Зануда! – Выкрикнул младший, покидая кабинет.
Над его пафосной речью дружно загоготали все присутствующие. В конечном итоге, Станислав Юрьевич, осторожно поинтересовался у Леры:
– Дочка, а уверенна, что он справится? Может, и правда, к специалистам…
– Исключено! – Ответил за нее Константин. – Дай сыну шанс. Глеб – талантливый парень. Потенциал просто бешенный. Его работы шедевральны!
– Какие такие работы?
В кабинете вновь воцарилось молчание. Спирин осуждающе зацокал языком:
– Ай, лажаешь, старик! Ай, лажаешь! Ну, как же так? У твоего сына имеется свой «You Tube " канал, где он делится с подписчиками творчеством, достижениями. Там представлено бесчисленное множество его платных работ. Целое портфолио! Клипы, ролики, реклама. Он берется за многое, и делает достойные вещи. Режиссура, не побоюсь того слова – его призвание!
Давыдов старший опрокинул в себя еще одну стопочку, и сокрушенно выдохнул:
– Ты прав, брат – лажаю! И только сейчас понял…как сильно.
– Все поправимо, еще не поздно.
Не вслушиваясь более в разговор «старших», девушка направилась к Герману, который незаметно поманил ее пальцем. Пользуясь моментом, удобно устроилась на его коленях. Сердце ухнуло вниз, и заколотилось с запредельной скоростью, когда мужчина ухватил зубами чувствительную мочку уха. Незаметно лизнул, а следом подул, заставляя кожу покрыться мурашками. Столь сладкое наваждение было разрушено внезапно требовательным:
– Лера, гадкий дядя сломал мой карьер! – Во все горло вопил возмущенный до алеющего румянца на щеках Антошка, активно размахивая ручонками. – Его нужно поругать!
Она встрепенулась, как от ледяного душа. Почти встала, но опоясывающая талию рука сжалась сильнее, препятствуя.
– Не вздумай, – тихонько рыкнул на ухо, – у меня стоит!
Черт! Как вовремя-то!
– Солнышко, какой карьер? – Пропищала смущенным голосом.
– Прозрачный! Я набирал из него песок, а он взял…и наступил!
– Кто…наступил?
Словно специально, Давыдов вдавил упругие девичьи ягодицы в свой невероятно жесткий пах. В ответ на ее свирепый взгляд, недоуменно пожал плечами:
– Должен же я хоть чем-то прикрыться!
Ну, конечно!
Женскую попу создатель для этого же и придумал – дабы прикрывать возбужденную мужскую промежность!
– Дядя наступил! – Вернул на грешную землю мальчуган.
Попыталась абстрагироваться от ощущений:
– Какой дядя?
– Красивый!
Ясно. Глеб своими неосторожными шагами разрушил целую подпольную монополию!
Глаза ребенка увеличились до невероятных размеров, когда заметил, что его Лера гордо восседает на коленях Давыдова. А тот, в свою очередь, без зазрения совести прижимает ее к себе.
– А-а-а-х-х-х-х…
Выдохнул малыш, обиженно ринувшись в их направлении. Достигнув цели, проворно залез на руки к Герману, и уже широко улыбаясь, переполз к ней на живот. Лишь собственнически обняв девушку, немного успокоился.
– Ну, что, доволен? – Хмыкнул мужчина, скептически осматривая их тройную пирамиду. Тот улыбался, шалея от радости:
– Да!
Тут же закопошился, подтягиваясь выше.
– Слышь, малой, ты ей на голову залезть собрался? – Строго осадил мальчугана Константин. В итоге, Лучик, не выдержав сурового мужского взгляда, спрятал лицо у нее на груди. Лера с укором посмотрела на родителя:
– Не бойся, маленький! Это мой папа. Он не обидит тебя.
– Папа? – Оживился, движимый явным любопытством. – А у меня нет папы. Ой! Есть, но далеко живет. Мама говорит, он просто не знает, что я у него родился. Поэтому не приезжает ко мне.
Сердце сжалось в груди, от невыносимой боли. Руки, сами по себе крепче стиснули его маленькое тельце.
Ну, почему? Почему в жизни так бывает?
Недовольный ее ласковыми тисками, Антошка закапризничал, требуя свободу. Точно котенок, которого вдруг сильно сжали. Пришлось разомкнуть объятия. А уже спустя несколько мгновений, он, невероятно смущаясь, подошел к ее отцу, и опасливо ткнул пальчиком в правую кисть, испещренную неким узором.
– Татуировка, – пояснил Спирин, таращась на мальчугана во все глаза, – армейская!
– Я тоже умею так рисовать! – Довольно закивал в ответ, незаметно стягивая со стола черный маркер. – Сейчас покажу.
– Покажи…
Внезапно, в который раз на дню, с жутким грохотом распахнулась дверь. Следом раздался заливистый женский смех, опережающий самих посетителей.
– Ох, какой же ты лапочка! – Не скупилась представительница прекрасного пола на комплименты, кокетливо хихикая с охранником. – Спасибо, что удержал, милый! Теперь, можешь поставить меня на пол.
– Не за что, Анна Александровна. Считайте частью моей работы – не дать Вам упасть.
– Будь ты хоть чуточку постарше, разрешила бы называть меня – просто Аня! Но, увы!
Осторожно…буквально держась за стеночку, в кабинет шатающейся походкой «вплыла» прилично потрепанная и взъерошенная Смирнова. Еще больше шокируя и без того изумленных «зрителей», скинула с себя лаковые туфли, и зашлепала по полу босыми ногами.
Вывод напрашивался сам по себе – женщина оказалась чертовски пьяна!
* * *
Сказать, что от увиденной картины они лишились дара речи – ничего не сказать! Да и сама Смирнова особой разговорчивостью не отличалась – заикалась, с трудом ворочая языком.
– Стаси…тьфу ты…
Прикладывая немалые усилия, и напряженно хмуря свои аккуратные бровки, пыталась сфокусировать затуманенный взгляд на главе компании. И казалось тот факт, что вместо него уже некоторое время умиленно разглядывает Леру и Германа, женщину ни капли не смущал.
– Детка, – протянула ласково, – только взгляни на себя, до чего же ты…хороша! Верно, тебя Терехов кукленком окрестил. Кукленок и есть!
– Спасибо! – Все еще пребывая в легком трансе от ее появления, заторможено ответила на комплимент. – Что-то…случилось?
От столь странного поведения стало не по себе. И не просто так.
Казалось, Анна девушку не слышала – погруженная в собственные мысли, прожигала злобным взглядом того, чьи колени Лера с великой радостью оккупировала.
– Она любит тебя, – обратилась к Герману, – береги! Обидишь – растерзаю. А…а изменишь – вообще кастрирую! И плевать мне, что это…типо…ваше личное дело. За меня некому было заступиться, в свое время. У нее такой человек есть!
Свою гневную тираду Смирнова практически выплюнула. Презрительно, да с таким отчаянием, что внутренности в тугой комок свернулись, и дрожь прошлась вдоль позвоночника. Стало ясно – рана от систематических измен бывшего мужа по сей день кровоточила в глубинах растерзанной души.
Пытаясь хоть чем-то разбавить гнетущую тишину, перетянула внимание на себя:
– Аня, спасибо за заботу…
– А ты не будь дурой! – Рявкнула женщина, размазывая по лицу хлынувшие слезы. Заставляя вздрогнуть от неожиданности. – Если посмеет, хоть раз в жизни – все, конец. Уходи, девочка! Без оглядки беги. Не позволяй вытирать о себя ноги. Не превращайся в тряпку. Лучше не станет, поверь – только хуже! Я на собственной шкуре это проверила. В первый раз простила, так он начал на радостях менять девок чаще, чем желал мне…гр*банного…доброго утра!
– Аня…
– ПРОСТО любите. – На эмоциях вновь повысила голос. – И будьте верны друг другу! Всегда. Это так важно, глупенькие. Так важно…
– Золотые слова, Анечка! – Прервал ее пламенную речь Давыдов старший, поднимаясь из-за стола. – Полностью разделяю Вашу точку зрения.
К удивлению, Смирнова довольно быстро взяла себя в руки, наконец, фокусируясь уже на нем:
– Станислав Юрьевич, – протянула с улыбкой, – дорогой! Разрешите Вас обнять!
– От чего же нет? – Подошел и сдержанно сжал ее в объятиях. Дружески похлопал по плечу. – Мне лишь в радость!
– Бога ради, извините за столь неподобающий вид!
– Полно Вам!
– Для достижения…кхм…нашей цели, пришлось употреблять с ним алкоголь. – Продолжала объясняться. – А накануне не спала всю ночь – у ребенка разболелся зуб. Да и не позавтракала толком. Результат на лицо – несколько долек шоколада меня точно не спасли! Это я к чему, собственно…у Вас перекусить не найдется?
– О чем речь? – Всплеснул руками гостеприимный хозяин. – Прошу, к нашему скромному…столу!
– Вы так любезны!
Однако и шага в его направлении сделать Анна не успела. Пространство кабинета разрезал возмущенный детский голосок:
– Мама! Вот он же…я!
Антошка демонстративно надул щеки, явно задетый столь явным безразличием, ведь она его даже не заметила! Впрочем, про еду Смирнова сразу позабыла – стало не до нее. Едва завидев сынишку, стремительно – насколько позволяли заплетающиеся ноги – приблизилась к ребенку, и опустилась пред ним на колени. Крепко сжала в объятиях, начиная зацеловывать, пока тот ни захохотал.
– Мой солнечный лучик…мой воздух! Соскучился, сладкий?
– Да, мамочка!
– Котенок!
– Разве можно так сюсюкаться с ребенком? – Раздался вдруг строгий голос Лериного отца. – Конкретный перебор, дамочка!
Валерия с невероятным восхищением и трепетом наблюдала, как Анна злобной фурией развернулась на голос, и схлестнулась взглядом с «советчиком». Несколько долгих секунд они, молча, глазели друг на друга.
Внимательно. Оценивающе. Свирепо.
Так уж вышло, что Смирнова гордо восседала прямо у ног Спирина, но это его давящее превосходство не помешало ей яростно зашипеть:
– Мой ребенок! Хочу, и сюсюкаяюсь!
– Не ведаешь, что творишь, женщина! – Не унимался Константин. – Хлюпика же из него вырастишь!
Лера хотела было вмешаться, прервать их спор…но Анна прекрасно справлялась самостоятельно, и в защите не нуждалась. Оставалось только наблюдать со стороны за столь внезапной перепалкой.
– Я выращу из него мужчину! – Вернула непреклонно. – Настоящего мужчину, ясно Вам?
Демонстративно отвернулась, продолжая ворковать с ребенком:
– Правда же, солнышко?
– Да!
– После подобного воспитания, «настоящие мужчины» вырастая, с мужиками и живут!
Сказал, как отрезал Константин, заставляя Анну покрыться багровыми пятнами.
– Уважаемый, а Вы не слишком много на себя берете? Нет? – Сверкнула совершенно взбешенным взглядом. – Вы кто такой, чтобы указывать мне, как воспитывать сына?
Валерия нервно сглотнула, напряженно поглядывая на отца.
– А кем нужно быть, чтобы вправить тебе мозги? – Невозмутимо.
Ситуацию спас Антошка. Ну, как спас…скорее просто обескуражил мать своим заявлением:
– Он…папа.
– Чего? – Испуганно воскликнула Смирнова.
– Да! – Активно жестикулируя, доказывал мальчуган. – Это Лерин папа!
Казалось, она и не дышала вовсе. Лишь после признания сына начала осторожно поглощать кислород. Валерия ощущала сковавшее ее напряжение, как свое собственное.
– Ох, и не повезло же ей с отцом, однако!
– Я бы попросил! – Предостерегающе рыкнул Спирин.
– А я бы отказала!
Тяжело дыша, женщина распрямилась, надменно вскинув подбородок.
– Собирайся, родной! – Устало массировала виски. – Я позвонила твоему крестному – скоро он отвезет нас домой.
– Хорошо, – с готовностью закивал малыш. – Мамочка, а давай заберем Леру к нам? Совсем. Жить!
– Приехали! – Всплеснула руками Анна. – Я, конечно, понимаю – ты любишь свою Лерочку, до беспамятства…но девушек в дом приводить, тебе еще рановато!
– Ну, мама! Герман плохо за ней смотрит, и совсем не кормит. Она снова упадет.
– Лера – не питомец, чтобы ее кормить, и за ней смотреть!
– Но…
– Все, я сказала! Что у тебя с руками?
– Таткуровка! – Гордо пояснил мальчуган, не в силах выговорить незнакомое слово, и демонстрируя исчерченную маркером ладонь, на которой довольно точно изобразил наколку Константина.
Женщина вдруг побледнела, будто меловая доска, и проблеяла севшим голосом:
– Сынок, где ты выдел такой рисунок?
Вместо ответа, он указал пальчиком за ее спину.
И, о чудо!
Лера могла поклясться, что Смирнова протрезвела в одну секунду!
* * *
А дальше…и вовсе произошло нечто странное.
Смирнова развернулась так резко и быстро, что темная коротко-стриженная копна ее волос веером взметнулась в воздухе. Тяжело дыша, и неосознанно заламывая собственные пальцы от волнения, женщина с попеременным интересом разглядывала то правую руку Константина, украшенную той самой «таткуровкой», то его суровое лицо. Впрочем, суровым оно стало сразу же после того, как Анна предстала перед мужчиной во всей красе – сотрясаемая сильнейшей дрожью, но с гордо задранным вверх подбородком.
Лера невольно нахмурилась, совершенна сбитая с толку их поведением. Особенно, поведением отца. Ведь и он разглядывал Аню слишком пристально! Слишком неприлично. Заостряя особое внимание на необычной родинке треугольной формы, украшающей ее изящную ключицу, на расширившихся от шока глазах…на обрезанных волосах.
Складывалось впечатление, что эти двое непременно были знакомы ранее, не виделись некоторое время, и теперь фиксировали изменения, произошедшие друг в друге за ушедшие годы.
От непонятных ощущений внутри все сжалось до предела. Девушка уже и самой себе натянутую струну напоминала. Не удивительно, что напрягся и Давыдов, стиснув в объятиях еще сильнее:
– Мелкая? – Настороженно. – Ты чего?
Прикусив губу, разве что не до крови, отчаянно замотала головой, вместо ответа.
Мозг настойчиво отказывался верить. Но сердце…сердце чувствовало!
А ведь Смирнова не искала татуировку. Нет! Она безошибочно уставилась на его правую кисть, желая удостовериться в чем-то. Потому что знала, где та находится. Знала! Точно так же, как и отец знал, что…
– Пап, – беззаботно прощебетала, едва сдерживая дрожь в голосе, – мне кажется, зря Аня постриглась. Согласись, с длинными волосами ей гораздо лучше?
– Да, милая, – машинально, и бездумно отозвался родитель, выдавая себя с потрохами. – Определенно…лучше!
Не помня себя от ярости, Лера таки вскочила на ноги. Лишь одно желание струилась сейчас по венам кипятком – убивать! Из последних сил сдерживалась от необдуманных поступков, все сильнее сжимая кулаки.
Анна Александровна, в ужасе прикрыла рот ладошкой, и попятилась назад. Но, увы, не ее ошеломляюще-грозный вид напугал женщину – как раз Валерию сейчас не замечали оба. Таковой оказалась реакция на слова Константина.
Они узнали друг друга! Узнали. Черт, подери!
В гнетущей тишине вполне явственно послышался противный скрежет зубов.
Да уж, Константина Спирина не так-то просто довести до белого каления. Но именно в таком состоянии он сейчас и находился.
– Слышь, малой, – обратился вдруг к ребенку, не выпуская из поля зрения его полумертвую от страха мать, – тебе сколько лет?
– Три! – Завопила Аня, мгновенно выйдя из оцепенения, и загораживая собой сынишку. – Нам три годика!
Антошка довольно кивал, подтверждая слова родительницы. И совершенно не соображал, что по привычке показывает «дяде» четыре пальчика.
Конечно, ему четыре…с хвостиком. Ведь та роковая конференция проходила пять лет назад!
– Говоришь, твой папа не знает, что ты у него родился?
– Да! – Вновь закивал Лучик, доверчиво. – Совсем не знает!
– Прошу про…щения, – проблеяла Смирнова, бледнея пуще прежнего, – нам пор…
С невероятно жутким грохотом, отец саданул кулаком по столу, и угрожающе процедил сквозь зубы:
– Ну-ка, села!
В следующее мгновение произошло сразу несколько событий.
Во-первых, не привыкшая к подобному обращению Анна, вместо ожидаемого повиновения, пулей выскочила из кабинета, на ходу приказывая Антошке быть рядом с Лерой и дождаться крестного.
Во-вторых, Станислав вовремя успел остановить друга, так резво помчавшегося за своей жертвой.
А в-третьих…Валерия окончательно потеряла над собой контроль. Слезы душили, а обида рвалась наружу.
– Как ты мог? – Отчаяние придало голосу силы. Девушка фурией кинулась на отца. – Как мог?!
– Родная!
Герман перехватил ее за мгновения до фатальной ошибки – она чуть было не ударила его.
– Пусти!
– Успокойся!
– Ты не понимаешь…
– Все я понял!
– Давыдов, ты оглох? – Перешла на визг. – Немедленно! Сейчас же!
– Да что ты говоришь? – Развернул лицом к себе, больно вцепившись в волосы, отрезвляя. – Отпустить, и дать тебе оступиться?
– Именно.
– Успокоилась, Мелкая! – Рявкнул нетерпеливо. – Взяла себя в руки! Живо!
– Я убью его! – Принялась колотить грудь своего мужчины, что было сил. – Убью!
– Меня убей, – выдохнул прямо в губы. Затем, легонько поцеловал, усмиряя. – По крайней мере, я этого заслужил.
– Не тебя! – Слезы хлынули из глаз. – Его…
– За что? За то, что живет дальше?
Замолчала, не в силах собрать мысли в кучу. Замерла. Опустошенная. Совершенно разбитая.
Действительно, за что?
– Лера, я не идеален, – раздался за спиной голос самого близкого человека, на всем белом свете. – И никогда не был. Старался соответствовать, но, как оказалось, до праведника мне далековато.
– Просто, думала…ты другой.
– Не сочиняй! Я обычный, дочка. – Пояснил, как глупому ребенку. – Все что требуется живому человеку, требуется и мне.
– Но, ты мой отец! Мой! Слышишь, МОЙ!
Короткая пауза. Пара вздохов.
– И никакая сила в мире этого не изменит, маленькая собственница!
Она вдруг предельно четко осознала, что именно чувствует сейчас. От чего сходит с ума. От чего душа кровоточит.
Ревность! Лютая, болезненная, эгоистичная. Как и навязчивый страх потерять его…
Не привыкла делить родителя. Ни с кем!
– Обещаешь?
Константин нежно улыбнулся, и кивнул:
– Давай, обними своего старика!
Едва освободилась от Германа, вцепилась в отца мертвой хваткой.
– Папа! Прости…я не со зла. И никакой ты не старик!
Казалось, буря миновала. Практически.
Краем уха услышала громкий всхлип, и резко обернулась. От увиденной картины защемило сердце. Вдали ото всех, одиноко и потерянно стоял Антошка. Ребенок совершенно не понимал, что происходит вокруг. Перепалка взрослых, очевидно, перепугала его до дрожи в коленях. Потому беззащитные плечики мальчугана и тряслись, а из глаз ручейками стекали слезы. Он не закатывал истерик. Но и справиться с эмоциями в одиночку, тоже не мог. Не умел!
Удивляя мужчин странным поведением, Лера опустилась на корточки, и развела руки в стороны, в приглашающем жесте. Большего ему не требовалось. Рванул к ней, маленьким ураганом.
Все теперь воспринималось иначе. Острее. Чувственнее. Осознание их родства, сближало. От того и прижимала ребенка к своей груди так сильно, что с трудом могла дышать.
– И почему наш Тошик плачет? – Заговорчески шепнула на ухо.
– Ты меня…больше не л-ю-б-и-ш-ь! – Заикаясь, выдал обиженно.
Серьезно? Только и всего?
– Глупенький, – высушив его лицо, горячо поцеловала в щечку. – Конечно, люблю! И очень-очень сильно!
Чем меньше человек, тем меньше ему нужно для счастья. Вот уже и про слезы забыл. Лучезарно улыбался довольный услышанным.
Кряхтя, девушка поднялась с пола, все так же прижимая ребенка к груди. Серьезно, проникновенно посмотрела на отца, и уверенно произнесла:
– Спасибо за брата!
Константин слегка смутился, странно поглядывая на обоих…кхм…своих детей.
– Родная…это еще нужно доказать!
Тяжелый вздох сорвался с губ. Конечно, он сомневался…
Мужчины!
– Ну, и доказывай! – Недовольно фыркнула. – Сам себе! Потому что мне твои доказательства…без надобности. Подержи!
Бесцеремонно спихнула на родителя столь драгоценную ношу.
Пусть привыкает!
– Л-е-р-а! – Напряженно пискнул Антошка, замерев в сильных мужских, но пока еще чужих руках.
– Все хорошо, милый! Я найду твою маму, и вернусь. Что-то подсказывает мне – никуда она без тебя не уехала.
* * *
Подозрения подтвердились – не уехала мать без своего дитя. Не смогла!
Лера нашла ее в уборной. Зареванную до такой степени, что и смотреть жутко. Как к стене спиной прислонилась, так вниз на кафельный пол и сползла, притянув колени к подбородку, в некоем подобии защитного жеста. Видно ноги уже совсем не держали. Да и алкоголь делал свое грязное дело. При виде Анны – сильной и независимой женщины – в столь удрученном состоянии, едва вслух ни ругнулась.
Босая. Обессиленная. Ранимая.
С размазанной под глазами тушью – от панды, вообще не отличить!
Девушка громко выдохнула, скрестив руки на груди.
Нет! Так дело не пойдет.
– Удобно? – Поинтересовалась вкрадчиво, совершенно не представляя, как еще начать разговор.
Смирнова испуганно распахнула веки. Небесно голубые глаза взирали на нее с тревогой. И даже…виновато. Словно, угрызения совести причиняли нестерпимую боль.
– Лера? – Она провела ладонями по лицу, явно желая избавиться от слез. Но тем самым лишь усугубила ситуацию, размазав поплывший макияж еще сильнее. А после, далеко не с первого раза, поднялась на ноги. – Я только дождусь Виктора. Он скоро заберет нас.
– Хотела бы я на это взглянуть, – недовольно буркнула себе под нос, прекрасно понимая, чем сейчас ей предстоит заняться.
– На что?
Неопределенно пожала плечами:
– На то, как кто-то будет забирать что-то…у моего отца! Нас ожидает то еще представление.
Анна содрогнулась всем телом:
– Господи, так не бывает! – Резко спрятала лицо в ладонях. – Невозможно. Не бывает!
– Злой рок. – Усмехнулась, понимая, что ни ревности, ни негатива к ней не испытывает. Все та же симпатия. Ничего не изменилось.
– Скорее уж, чудовищная случайность!
Повисла неловкая пауза, после которой собеседницу буквально прорвало на эмоции:
– Прости, Лера. Прости! Кто же знал, что все так обернется? Если бы только догадывалась, к чему все приведет, рассказала бы тебе свою историю? Я ничего не подстраивала. Вспомни, это ты вышла со мной на связь, когда хотела к Терехову подобраться. Сама!
– Успокойся, – никогда бы не подумала, что любимая фраза Германа прозвучит из ее уст, но в адрес другого человека.
Тем не менее…
– Как успокоиться? – Закричала, вдруг Смирнова, вцепившись пальцами в собственные волосы. – Какая же я дрянь! Ведь, не раз оказывалась на месте твоей матери! И понимаю, что она почувствует, если узнает. Ох, и несладко там! Но, уверяю, клянусь – у меня и в мыслях не было, разрушать его семью. Ни тогда. Ни сейчас.
– Благородно!
– Я не шучу. Мы исчезнем из вашей жизни – слово даю. Растворимся, будто никогда нас и не было. Не тревожь ее напрасно! Пожалуйста. И отца прости. Я – всему виной!
Лера и простила. Но это вовсе не мешало ей обиженно ворчать на родителя:
– Ну, конечно! Он же в процессе не участвовал. Так, в сторонке стоял.
– Ты не понимаешь…
– Хватит! – Оборвала на полуслове, не желая более продолжать бессмысленный разговор. – Идем.
Пользуясь ее секундным замешательством, ухватила за локоть, и потащила к ближайшему умывальнику. Проворно отрегулировав напор и температуру струи, силой склонила сопротивляющуюся женщину к раковине, и быстро плеснула в лицо пригоршней воды. Осознав, что топить ее все же не собираются, Анна послушно застыла.
Чтобы тщательно очистить от косметики новоиспеченную «родственницу», пришлось вооружиться жидким мылом. После, всучила ей пару бумажных салфеток, призывая избавиться от лишней влаги собственными силами.
– Кажется, у вас это семейное! – Глупо хихикнула Смирнова, вытираясь насухо.
Зато, больше не плакала. И на том спасибо!
– Что именно?
– Умывать меня…в туалете!
– Эй, уважаемая, – едва сдерживая рвущийся наружу истерический смех, уперла руки в бока, для пущей важности, – ты там, что себе придумала? Как ни крути, а я не собираюсь, после этого ритуала, тащить тебя в постель, и сексуально надругаться!
– И, слава Богу!
Толи напряжение сказалось, толи ситуация вышла совершенно абсурдная, да только секунду спустя обе гоготали, как сумасшедшие.
– Скажи, – поинтересовалась, когда немного пришли в себя, и успокоились, – а твоя «любовь с первого взгляда» не растворилась после его грозного «сидеть»?
Анна отвела в сторону взгляд:
– Это не важно, Лера. Не имеет зна…
– Важно!
– Хорошо. Раз настаиваешь, врать не буду. Меня…все так же тянет к нему, со страшной силой. Да! Я – падшая женщина, влюбленная в женатого мужчину. Да! Я родила ребенка от человека, имени которого не знаю. Впрочем, теперь знаю. Ты же – Константиновна.
– Откровенность, за откровенность! – Грустная улыбка заиграла на губах. – Папа – вдовец. Мама умерла, когда мне было четырнадцать. А кольцо он не снимает, в память о ней. Только и всего.
– Чт-то?
– Ладно, давай на языке алкоголиков. – Пропыхтела, собираясь с мыслями. – Он – свободный мужчина, у которого нет постоянных отношений. Ты – женщина, родившая ему сына. Я – вредная и очень ревнивая падчерица, которая, как ни странно одобряет и принимает вашу связь. Хочешь быть с ним – так будь, хоть это и непросто! Помощи в данном вопросе от меня не жди, но и препятствовать не стану. А если…
Договорить Лера не успела – оказалась в крепких объятиях.
– Спасибо! – Всхлипнула Аня, дрожа всем телом. – Спасибо!
– Не благодари, – обняла в ответ, – не сделаешь его счастливым – загрызу!
