Текст книги "Ты для меня? (СИ)"
Автор книги: Людмила Сладкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)
Глава 43
– Я смутно помню первый год, без тебя, – задумчиво поделился Герман, когда они обессилено развалились на кровати, пытаясь успокоить дыхание. – Институт. Нескончаемая вереница женщин. Постоянный хмельной угар. Я сильно запил, Мелкая. Очень сильно! Тогда отношения с Глебом и испортились. Впрочем, все понимаю. И не виню. Сопляку было стыдно за вечно вдатого мажористого братца. Не по годам серьезный рос. И правильный. Частенько шмон в моей спальне наводил, выискивая запрещенные препараты, и угрожая рассказать все родителям. Однажды…нашел. Выхожу из душа, он сидит на моей кровати. Плачет! Смышленый пятнадцатилетний мальчишка рыдает, как девочка. Представляешь? А в руках, пакет с насваем держит. Как меня увидел, аж затрясся весь от праведного гнева. А в глазах…столько боли. Из-за меня! Затем, демонстративно разорвал упаковку, как тот тузик грелку, специально рассыпая содержимое по полу. И удалился, громко хлопнув дверью. Высказал свою позицию, таким вот образом. Как же я благодарен ему за это! В тот миг произошла тотальная перезагрузка сознания. Сам, по сути, и охр*нел, от того, что вытворял. Испугался. Жутко стало. К тому времени как раз окончил первый курс, тут же взял академический отпуск на год, и ушел в армию. Родители конечно в шоке были, но возражать не стали. Как вернулся, учебу возобновил. А чтобы на очередные «подвиги» не тянуло, параллельно начал изучать вторую профессию…
Валерия перевернулась на бок, и обвила руками мужской торс. Удобно устроила голову на плече Давыдова, принялась чертить пальчиком незатейливые узоры на его покрытой порослью темных волосков груди. Видимо из области бессознательного, но ей нравилось.
– Что было потом?
– Кхм!
Мягко убрав с себя ее руки, мужчина резко сел в постели. На Леру смотреть избегал, однако рассказ продолжил. Явно через силу. Но, тем не менее…
– Перестал тр*хать все, что движется. Один хр*н, вытравить тебя из мыслей не выходило. Понял – овчинка выделки не стоит. Смирился. Привык на их месте тебя представлять, в момент разрядки. – Горький смех. Ядовитый. – Только кое-что покоя все равно не давало, прочно в голове засело. Я панически, до гр*банного помешательства боялся, что однажды меня…вновь потянет на…на девочек твоего возраста. Малолеток, короче говоря. Доказывая самому себе свою «нормальность» целенаправленно искал дамочек «постарше». Кто ищет, тот всегда найдет. Однажды в клубе познакомился с Еленой. Мне тогда исполнилось двадцать. Ей – тридцать пять.
Валерия едва на кровати не подпрыгнула. Кое-как сдержалась, чтобы спокойно и более-менее грациозно, последовать примеру Германа – просто сесть. Даже не пытаясь скрыть изумление, выдохнула:
– Так много? Пятнадцать лет…
Неопределенно повел плечами:
– Она отлично выглядела. Эффектная. Женственная. Сексуальная. Многому научила меня в постели, нужно отдать должное. Любила удовольствие. И дарить. И получать. С ней я забывался, Лера.
Ревность – лютая, безумная – точно ядом опалила внутренности.
Забывался…значит, про нее забывал? С ней?
– Раз она такая вся замечательная, и расчудесная, – зашипела подобно кобре, готовой к броску, – почему же в свои годы была никому не нужна, кроме как, едва оперившемуся парнишке?
На сей раз Герман странно хмыкнул:
– От чего же? На тот момент Лена состояла в законном браке около семнадцати лет. Выскочила замуж, в восемнадцать. Если не путаю.
Черт! Это предел.
Валерия все же вскочила на ноги, и принялась нервно вышагивать по комнате. Ее словно в чан с кипящим маслом окунули. Параллель проведенная с собственным прошлым, заставила желудок болезненно сжаться.
Кругом одна ложь. И предательство!
– И ты…ты знал?
– Конечно! – Невозмутимо. Невозмутимо, мать его! – В их семье существовали огромные проблемы, и да, она изменяла супругу. Можно сказать, мстила по-своему. Так что, нас обоих устраивали подобные отношения, и довольно частые встречи.
– Да, за что? – Как ни старалась держать эмоции в узде, перешла на крик. – За что можно мстить столь подлым образом, собственному мужу? Это…да, это…
– Лера, успокойся, и подойди ко мне!
Глубоко вздохнула. Лишь до десяти досчитав, приблизилась к Давыдову, который тоже успел подняться на ноги.
– Он был эгоистом и тираном.– С невероятным трепетом, Герман опустил свои ладони на девичьи плечи. Слегка сжал. – Дважды силой отправлял жену делать аборт. В последний раз, что-то пошло не так. В итоге, абсолютное бесплодие. В двадцать пять-то лет!
Сквозь нее, точно двести двадцать пропустили. Прямо по сердцу полоснуло. Не отдавая отчета собственным действиям, начала дергаться, пытаясь вырваться. Но, держал мужчина крепко. Сжимал, отрезвляя. Усмиряя. Явно собирался донести до нее информацию в полном объеме.
Зачем? Зачем он говорит ей это? Зачем ей знать?
– А Лена хотела детей. Безумно хотела. По ее же словам, десять лет она провела в Аду! Существуя, а не живя. Нет для женщины беды страшнее, чем не иметь возможности, прижать к груди собственного ребенка. Так говорила, рыдая всякий раз. И если в двадцать пять все воспринималось легкомысленно, без должного осознания, а в душе еще теплилась призрачная надежда, к тридцати пяти…она полностью иссякла. Лена увядала на моих глазах, превращаясь в…жалкую тень самой себя. Без преувеличения. Проклинала своего мужа. Каждый. Раз. Жуткое зрелище!
– И что в итоге? – Нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, все еще не понимая, к чему он клонит. – Взяли ребенка в доме малютки?
– Нет. Она просто вскрыла себе вены.
Хриплый крик сдержать не смогла. В ужасе уставилась на Давыдова. И он не отводил лихорадочно блестящих глаз. Выжидал чего-то, одному ему известного. А потом, словно слетев с катушек, обхватил ладонями ее лицо и принялся осыпать порывистыми поцелуями.
– Лера…Лера! Маленькая моя. Я как представлю тебя на ее месте, в голос выть готов, и волосы на себе рвать. Пойми, родная…если ты однажды, вот так…по моей вине…да я же, бл*дь, с ума сойду. Рядом лягу, не раздумывая. Кто угодно, только не ты!
– Зачем, – голос от волнения предательски дрогнул. – Зачем мне поступать так же? У меня со здоровьем нет проблем. Я могу иметь детей!
Давыдов отстранился рывком, точно обжегся. Но, быстро взял себя в руки. Несколько раз втянул воздух полной грудью. А потом, смотря строго в глаза, выдавил сквозь стиснутые зубы:
– Но, я…нет!
Одно из двух: либо она резко поглупела, либо оглохла. Смысл сказанных слов никак не укладывался в голове. Мозг просто напросто отказывался обрабатывать поступивший звуковой сигнал должным образом. Впрочем, ее состояние вполне можно было списать на банальную истерику. Девушка гоготала, как душевно больной человек, и плакала одновременно.
– Ну, конечно! Так я и поверила. Не смешно, знаешь ли!
Герман молчал. Смотрел. И ждал. Лера же отрицательно замотала головой, отказываясь принимать. Только сердце давно осознало. Пульс зашкаливал. Цельная картинка сложилась из обрывков фраз. Оговорок. Поступков. Реакций.
Он не врал. Не врал! И не раз пытался сказать ей об этом. Господи!
– Напоследок Лена наградила меня одной неприятной штукой, которая долгое время протекала в скрытой форме. Я узнал о заболевании, когда уже пошли вторичные осложнения. Когда врачи оказались бессильны.
– Ты…уверен?
– Конечно. Я лечился на протяжении пяти лет, у лучших врачей столицы. Последний раз, проходил курс в одной из клиник Германии, три года назад. Препарат вводили экспериментальный. Среди побочных эффектов числился и летальный исход. Я рискнул. И ничего. С тех пор, смерился со своей участью.
Лера чувствовала себя очень странно. Слишком заторможено, что ли. Но, понимала она все. Все! Его нежелание заводить семью, в том числе. Дышать стало больно.
– Расслабься! Я буду рядом, пока нужен тебе. Как только захочешь уйти и создать свою семью…
– Замолчи! – Рявкнула во всю мощь своего голоса. – Что ты такое говоришь? Я же тебя люблю! Тебя, придурок!
Герман наклонился так, что они соприкоснулись лбами.
– Это сейчас ты так думаешь. Но, пройдет пять лет…десять, и…
– Ничего не изменится. Я все так же буду…
– Нет! Эта свадьба не состоится. Родители ничего не знают, потому и настаивают. А раз уж отец анонсировал нашу помолвку, придется…подыгрывать им, некоторое время. До окончания тендера…
В ушах зазвенело, и ее эмоциональную плотину прорвало. Ноги совсем не держали. Непременно рухнула бы на пол, благо Давыдов вовремя подхватил на руки и поспешил опуститься с ней на кровать. Девушка же, свернувшись калачиком на его коленях, закатилась в голос. Последний раз она так рыдала, разве что, на похоронах матери. Сердце кровоточило.
– Ну, все! Успокойся. – Герман крепко прижимал к себе, баюкая, как ребенка. – Перестань! Наизнанку же меня выворачиваешь.
– Из-за меня все! – Причитала хрипло. – Из-за меня.
– Не выдумывай.
– Если бы не отдалась тебе той ночью, не пришлось бы потом спать с ней, чтобы забыться. Был бы здоров.
– Мы не можем этого знать.
– Плевать! Я…я хочу быть твоей! Всегда.
– Не искушай меня. Не надо.
– Буду. Каждую секунду своей жизни, буду.
– Дьявол! – Ругнулся, перекладывая девушку на шелковые простыни. – Я же не железный, Лера. У меня нет сил, тебя отговаривать. А потому, мы поступим следующим образом. Сейчас я уеду в свой строящийся дом, и поживу там несколько дней. В мое отсутствие, у тебя появится время, все хорошенько обдумать. Взвесить. Спокойно, и без моего давления. И если, в конечном итоге, ты будешь желать все того же…приедешь ко мне сама.
Глава 44
Герман уехал, как и обещал. Оставил одну, дав возможность хорошенько подумать. Взвесив «за» и «против», принять взрослое самостоятельное решение. Только, как его принять, когда от чувства вины сердце щемит. И это не просто слова! Каждый глубокий вздох отзывался тянущим спазмом за грудиной.
Поначалу, когда дверь за ним захлопнулась, ее обуял первобытный ужас. Некая паника, не поддающаяся контролю, сдавливала подобно многотонному гранитному булыжнику. Как букашку, прижимала к земле. Голова шла кругом. Казалось, вот-вот разорвется в клочья черепная коробка, от того, как быстро мысли сменяли друг друга. И одна из них являлась доминантной.
Как? Вот как объяснить отцу, что родных внуков у него никогда не будет?
Девушка живо представила их беседу. В красках.
– Папа, а любящий мужчина способен принять чужого ребенка?
– Это редкость, Лера. Большая редкость. Я любил твою мать, но чужого ребенка…нет. Даже я не смог бы, вероятнее всего.
– Цинично!
– Честно!
Вот так, проведя несколько часов в борьбе со своей агонией, поняла, что безмерно благодарна Герману за уединение. За призрачный шанс – иллюзию выбора. Выбора, который сделала еще десять лет назад. И который подтвердила вновь. Сейчас. Да, всегда, черт подери! Она выбирала этого мужчину всегда.
Ее внутренняя бунтарка надрывала глотку, вопя во всю мощь голоса, что в мире существуют тысячи бездетных пар. Тысячи! Если такова судьба, пусть их станет на одну больше!
От подобной мысли как-то полегчало. Попустило. Впрочем, возможно то был временный эффект от капелек Маргариты Алексеевны, которые она почти силком заставила выпить, найдя Леру рыдающей прямо на кровати. Сразу же после отъезда Давыдова. Оно и к лучшему, ведь лекарство сделало свое дело. Уже засыпая, фактически на ее руках, Спирина пробубнила, успокаивая и взволнованную женщину:
– Герман…сделал мне предложение. Ну, почти! Он не сбежал, не думайте. Просто уехал, чтобы никак не повлиять на мое решение.
– Так, где же он сейчас, милая? Ты знаешь?
Сообщить измотанной переживаниями матери, что ее чадо втайне от семьи, построило свой дом, и в ближайшее время собирается съехать из родного гнезда? Нет, спасибо!
– Знаю. – Шмыгнула забитым носом. – Сказать не могу.
Тяжело вздохнув, Маргарита трепетно провела рукой по ее волосам.
– А ему… что ты ему ответишь?
Что люблю! Ничего нового.
– У меня еще есть время подумать.
Ночью Лера практически не спала, беспокойно метаясь с бока на бок. Общее состояние сильно напоминало банальную ломку. Только вот в качестве замены героиновой зависимости выступал сам Давыдов. Вернее, отсутствие такового рядом. Девушку бросало то в жар, то в холод. Пульс зашкаливал. Временами даже подташнивало. Противная испарина покрывала кожу, пробуждая к жизни тысячи крупных мурашек.
Гадко!
Ей не хватало его тепла. Рук. Запаха. Дыхания. Биения сердца. Хрипловатого шепота. Сонного. Страстного. Любого. Господи, да всего Германа и не хватало! Кто узнает – не поверит, но задремать смогла лишь в ЕГО спальне, удобно расположившись в ЕГО постели, и плотно закутавшись в ЕГО халат.
И чтоб ей провалиться, если это ничего не значило!
* * *
– Станислав Юрьевич, мне нужен отгул!
Валерия влетела на кухню, точно ополоумевшая, едва не опрокинув стоящую у двери пальму. Слегка придержала рукой, чтобы растение вернуло себе утраченное равновесие. Чета Давыдовых мирно уплетающая ароматный завтрак, уставилась на нее…мягко говоря, странно.
– Плохо себя чувствуешь? – Иронично изогнул бровь Давыдов.
Очень смешно!
Лера закатила глаза, и уперла кулаки в бока, для пущей серьезности. Конечно, в данный момент она выглядела забавно, точь в точь как взъерошенный воробей, да и бессонная ночь наложила свой неизгладимый отпечаток в виде темных кругов под глазами, но на здоровье не жаловалась.
– Нет. Я в порядке.
– Случилось что-то? – Продолжал допытываться, вынуждая ее терять терпение.
Он…это серьезно, что ли?
В душе зрело самое настоящее цунами протеста. А в такие моменты девушка «заводилась» по щелчку пальцев, и совершенно за своим языком не следила.
– Смею напомнить, вчера вы застукали меня голой, верхом на…
– Кроме очевидного!
Поразмыслив пару секунд, решила держаться с ним предельно откровенно. Устало выдохнув, опустилась на ближайший стул.
– Он дал мне время подумать…а я для себя уже все решила.
– Ай, – цокнул языком мужчина, – и благородного же сына мы с тобой воспитали, мать! Манеры английского аристократа!
– Твой сарказм неуместен, Стас!
– Я все еще не понимаю, почему должен освободить Лерочку от ее прямых обязанностей, в первый и по традиции, самый тяжелый день недели!
– Позвольте пояснить, – встряла, опасаясь очередной супружеской перепалки, – я не прохлаждаться здесь собираюсь…а соблазнять вашего сына, на секундочку! Помогите, если действительно желаете видеть меня членом вашей семьи.
Глава 45
И все же, примитивно устроен человек.
Говори ему лишь то, что он желает услышать, и будешь вознагражден.
Первой реакцией Станислава Юрьевича оказалось изумление. Толи прямолинейностью ее, толи дерзостью ошарашен был. Однако тут же в руки себя взял, да выходной согласовал. Не забыв упомянуть, что Герман как раз, решил поработать пару-тройку дней вне офиса. Так сказать, на «удаленке». А затем, когда немного переварил информацию, и вовсе расплылся в ухмылочке, как довольный чеширский котяра:
– Задай ему жару, дочка! Да так, чтоб на стену лез, от желания узаконить ваши отношения.
– Я постараюсь!
Фактически заручившись родительским благословением, Лера приступила к сборам. Сказать, что процесс был для нее волнительным, не отразить и сотой доли действительности. Подгоняемая желанием, поскорее увидеть Германа, девушка дважды «запарывала» свой макияж, сваливая вину на сильно трясущиеся пальцы. В конечном итоге, прилично разозлившись, пришла к единственному выводу – и без стрелок нормально. На прическу времени не хватало, потому ограничилась стандартной укладкой. А вот гардероб подбирала с особой тщательностью. Перемерив целый ворох одежды, отдала предпочтение, прежде всего…кхм…конечно же комфорту.
Непременно!
Почему-то, короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие упругие ягодицы показались ей идеальным вариантом. Как и простенький, но весьма откровенный топ на бретелях, не подразумевающий ношение нижнего белья. Стоило представить, как Давыдов дуреет, скользя по ней затуманенным осоловелым взглядом, как вибрирует от напряжения, мечтая содрать эти тряпки, и собственное тело «оживало» превращаясь в расплавленный воск. Мягкий и податливый.
– Ну, что, Спирина? – Перебросив длинный ремешок сумочки через плечо, игриво подмигнула своему отражению в зеркале. – Судя по всему, на роду тебе написано, быть помешанной на нем извращенкой!
* * *
Расплатившись с таксистом, аккуратно открыла тяжелые кованые ворота вторым комплектом ключей – Герман предусмотрительно оставил ей связку накануне вечером. Вернее, попыталась, но те оказались не заперты. Удивленно пожав плечами, прикрыла, и быстрым шагом направилась к дому, мурлыча себе под нос какую-то незатейливую песенку, только что игравшую по радио.
Счастье переполняло ее. Окрыляло. Улыбка не сходила с лица. Нормальная девушка рыдала бы горючими слезами, зная, на что себя обрекает. Но, не Лера! Она-то как раз, сияла сильнее яркого летнего солнца, уверенная на тысячу процентов, что вместе они справятся со всеми превратностями судьбы. А потом вдруг…все изменилось. В одно мгновение. В одну гр*банную секунду! Так бывает. Бывает…
Хлопнула входная дверь, и навстречу ей, суетливо поправляя одежду вышла...Покровская.
Какое-то время Алина ее попросту не замечала. Пока не столкнулись нос к носу. Испуганно вскрикнув, девушка застыла, буквально изменившись в лице. Впрочем, истинных эмоций от встречи не скрывала и Лера. Рот сразу же наполнился горькой слюной, вынуждая скривиться. Она не верила своим глазам.
– Ты что здесь забыла? – Первой вышла из ступора.
Алина, не смотря на растерянность, сориентировалась довольно быстро:
– Я могу задать тебе тот же…
– Отвечай!
Девушка вздрогнула. Не удивительно – Леру тоже затрясло от собственного вопля.
Только вот, сдержаться было выше ее сил. Непроизвольно ладони в кулаки стиснула, да так что руки одеревенели, и костяшки побелели.
Покровская сверкнула ослепительной улыбкой, явно довольная чем-то.
– Приезжала на обед. У меня законный перерыв – имею право.
– Не прикидывайся! Откуда узнала про этот дом? – Ревность ядовитой гадюкой оплела шею. Душила. Отравляла разум. – Он привез тебя сюда?
– Милая, не нервничай так…
– О нем не знают даже его родители! ЧТО. ТЫ. ЗДЕСЬ. ДЕЛАЕШЬ?
Проблема. Большущая. Самоконтроль трескался по швам. Уплывал, точно песок сквозь пальцы. Лера всерьез опасалась за свой рассудок.
– Бедная девочка. Неужели, считала себя такой исключительной? Увы! Проект этого особняка разрабатывался в жесткой связке моего рта и его охр*ненного члена. Задолго до твоего появления, кстати говоря.
Казалось, от ее слов кровь в венах превращается в кислоту. Медленно, мучительно, секунда за секундой, разъедает плоть. Причиняет зверскую боль. Нестерпимую. Чтобы не взвыть в голос, до крови прикусила губу. Но, даже металлический привкус на языке, не принес облегчения. Чисто из упрямства, на одной силе воли, спокойно улыбнулась.
Не слушай! – Пульсировало в сознании алыми буквами. – У тебя есть его верность! Он так с тобой не поступит.
– Извини, кисуль…ты не должна была меня здесь застать, – коллега состроила виноватую мину. Фальшивую. Насквозь фальшивую. Ни капли сожаления Покровская не испытывала. Дай ей волю, прямо в лицо рассмеялась бы. – И узнать все, вот так, не должна была.
– Что…узнать?
Молчала. Эта с*чка молчала! Словно специально время тянула, изводила, заставляя терзаться в неведении.
Осточертело!
Не желая более продолжать «милую беседу», ринулась к входной двери. Не успела – Покровская преградила путь.
– Он на тебе не женится. Никогда! Я очень, ОЧЕНЬ, очень хорошо его об этом попросила.
Лера едва ни фыркнула с надменностью царицы, над первой частью ее фразы, но вот вторая…что-то насторожило в интонации. Словно со стороны услышала свой безжизненный голос:
– Каким образом?
– Посмотри на меня, внимательнее, – жестами Алина указала на свой смазанный, и сильно потекший макияж глаз. – Никакие мысли не возникают?
– Ревела, как тогда в туалете? – Вернула ее же тоном. – Ползала на коленях, умоляя вернуться?
– Да, отсос*ла я ему! Качественно. Глубоко. По высшему разряду. Нам ли с тобой не знать, как Герман любит запихивать свой член глубоко в глотку. Максимально глубоко. Так что дыхание перекрывает, и слезы из глаз брызжут. А потом, кончает, заставляя захлебываться его спермой. Она у него такая вкусная. Такая сладкая! Согласись, он у нас идеален?
Ее точно пинком в солнечное сплетение ударили. Со всей дури!
В голове стало пусто, или просто уши так сильно заложило?
Лера наивно полагала, что в этой жизни готова ко всему. Нет. Нет! Есть вещи, из-за которых все границы дозволенного стираются. Превращаются в пыль. А собственные эмоции, скручивающие внутренности так, что хоть выплевывай – лишь бы боли не чувствовать, становятся твоим несокрушимым врагом.
Она отказывалась верить словам этой мерзавки. Но, стоило представить…хоть малую долю такой вероятности…и все. Окончательно обезумела. В данный момент саму себя боялась – столь разъяренной и сильной казалась. Словно Дьявол в нее вселился. Ни дать, ни взять.
– Ох, Алина…вкус его спермы – это последнее, что ты запомнишь, перед смертью.
Покровская не успела сообразить, что ей вынесли приговор. Только что! Лера оказалась гораздо проворнее, и мгновение спустя, с невероятным наслаждением сомкнула ладони на шее противницы. Как та не брыкалась, не отбивалась, освободиться от захвата не смогла.
Слабая. Физически слабая!
Чувствуя ладонями ее бешеный пульс, Лера сжимала все сильнее. Лишь когда Алина начала задыхаться, и на ее лице отразился настоящий испуг, искренний, Спирина ослабила хватку. Ровно до такой степени, чтобы кислород продолжал поступать в легкие. Не более. Однако, от соблазна подальше, переместила одну руку с горла на волосы коллеги. Мертвой хваткой вцепилась, сильно дернув. Девушка взвизгнула, не своим голосом.
– Больная! Отпусти, немедленно, истеричка!
– Знаешь, а я действительно больна, – зашипела, угрожающе приблизившись к лицу оппонентки. – Я им больна, понимаешь?! Не удивлюсь, если придушу тебя сейчас, и меня признают невменяемой. Потому что…так любить нельзя. Это одержимость!
– Пожалуйста…
– Нет. Я не отпущу тебя, – осторожно подтолкнула пленницу в сторону дома, – пока при нем не повторишь все, что мне сказала.
– ЧТО?
– А как ты хотела? На слово не поверю – ты та еще лживая дрянь. А вот по его глазам сразу пойму! Тогда, обоих убью.
Очевидно, подобная перспектива испугала Алину куда сильнее возможности быть задушенной. Каким-то чудом девушке удалось вырваться из ее захвата. Не без жертв, правда. Приличный клок светлых волос, так и остался зажатым в кулаке Леры. Но, это было уже и не важно. Не помня себя от гнева, Спирина влетела в дом, хлопнув дверью так, что стены содрогнулись.
– Где же ты мой, сладкоспермовый? – Закричала прямо с порога, не в силах совладать с яростью, клокочущей внутри. – Это кому же тут так сильно яйца на мозг давят, что он не в состоянии свой ИДЕАЛЬНЫЙ по всем пунктам член, в штанах удержать?! Умри смертью храбрых, скотин…а?
От увиденной картины, напрочь, лишилась способности говорить. Да, что там! Внезапно захотелось сквозь землю провалиться. Нет, Давыдова в гостиной, к счастью, не было. Зато, очень даже присутствовала строительная бригада, около десяти человек, которые замерев за обеденным столом, настороженно поглядывали в ее сторону.
– Не знаю, как остальным, а мне не давят, – отозвался один из них, под дружный хохот остальных ребят. – Все свободно.
– Я, вообще, работаю вахтовым методом, – подхватил второй, – но все, что жене принадлежит, штанов не покидает.
– Честно говоря, – заметил между делом третий, – всю жизнь считал, что она у нас…как бы это…солоноватая. А тут, на тебе…феномен!
Кожа покрылась багровыми пятнами. Выдавить из себя смогла лишь:
– Герман…где?
– Так в душе он. От визита одной психованной еще не отмылся, уже вторая подоспела!
– В каком смысле?
– Да была тут одна. На весь дом ревела. Умоляла не жениться. А он кремень – не люблю, говорит. Уходи! Так она от злости, на него чашку с кофе и опрокинула.
Облегчение накатило невероятно мощной волной. Только сейчас и осознала в полной мере, как же ее трясет. Благо дышать стало легче. Но, ноги уже не держали, совершенно точно. А потому, невнятно замычав, мягко сползла по стеночке на пол, и расхохоталась.
Мужчины поддержали, гогоча еще громче. Не удивительно, что появления Давыдова никто сразу не заметил.
– Что здесь происходит?
Как всегда, сурово.
– Да, вон, Герман Станиславович, – кивнул кто-то в ее сторону, – еще одна, по Вашу душу.
Их взгляды столкнулись, и мир перестал существовать.
– Везет же Вам на блондинок.
Герман приблизился вплотную. Легким движением подхватил Леру на руки, и увлек за собой на ближайшее кресло. Удобно устроившись, приложился губами к девичьему виску. Детская нежность нашла не шуточный отклик во всем теле. Кожу словно пронзило тысячами чувственных иголок.
– Да, нет! Она у меня – шатенка. – Выдал хрипло, опаляя кожу головы горячим дыханием. – Безумно красивая темпераментная шатенка. Чуть не убил ст*рву, когда покрасилась!
Спирина прыснула со смеха, вспоминая тот день. И представление, которое Давыдов устроил за столом, на глазах у всей семьи. В знак протеста.
Так это было из-за волос? Ну, что за придурок?
– Ты понимаешь, что наделала? – Тихонько шепнул на ухо, по-хозяйски проводя горячей ладонью вдоль ее позвоночника. – Мелкая, сама пришла! Теперь не отпущу.
– Не отпускай.
– Дурочка! Я ведь давал тебе шанс…
– Он мне не нужен. Только ты.
