Текст книги "Ты для меня? (СИ)"
Автор книги: Людмила Сладкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)
Глава 53
Едкий запах аммиака проник в ноздри, перекрывая подачу кислорода. Мгновенно возвращая из небытия к свету.
– Пульс ускорился, – сквозь морок сознания, узнала голос Антипова. – Все хорошо. Сейчас придет в себя!
Что происходит? Неужели, серьезно, в обморок грохнулась?
Ба! Похоже, так и есть!
В себя она, худо-бедно, пришла. Только веки размыкать не торопилась. И черт его знает, от стыда…или от страха. По ощущениям, девушка лежала на чем-то мягком. Предположительно, на диване. И ее обмахивали папкой с документами – с монотонным постоянством шуршала бумага.
Отчасти, это даже мешало ей ровно дышать.
– Ой, не приходит! – Пропищал кто-то взволнованно. – Не приходит! Давайте скорую вызовем.
– Регина, – строго урезонил Роман Сергеевич, – ты прекратишь сегодня у меня над ухом верещать, или нет?
– Извините!
– На хр*н мне не упали твои извинения! Свет не загораживай! И вообще, не подходи ко мне…так близко! Давай…это…держи дистанцию. В метр. Или сразу в два!
– Гляньте на него! Каков джентльмен выискался. Вас, милейший, кто учил так с девушками общаться?
Смирнова? Что здесь делает Смирнова?
– Анна Александровна…давайте обойдемся без нотаций! Воспитывайте, пожалуйста, своего сына, а не меня.
– Как показывает практика, вашу рогато-бородатую породу не перевоспитать. – Тяжелый вздох. Театральная пауза. – Хотя, судя по синяку под Вашим глазом, кто-то явно решил попробовать!
Вот ведь, язва!
Лера мысленно злорадствовала, когда Антипов замолчал. Не нашелся с ответом.
Так тебе и надо, за сегодняшнее утро!
– В одном это милейшее создание, с глазами на пол лица, права, – в ее голосе так же проскользнули нотки беспокойства, – почему она до сих пор не очнулась? Обновить нашатырь?
– Может, по щекам ее отхлестать, как следует? Ну,…для лучшего эффекта!
И Покровская тоже здесь? Какого черта?!
Стало не до шпионажа! Спирина точно ужаленная подскочила на месте. Откуда только силы взялись? Приняла сидячее положение столь быстро, что вновь закружилась голова. Однако ее чудеснейшего воскрешения никто даже не заметил, так как Регина и Алина вновь «схлестнулись языками», а Анна и Роман, искренне пытались их успокоить.
– Себя отхлестай, лицемерка!
– Ненормальная! Я помочь этой дуре хотела!
– Грош – цена твоей помощи! Ты и пальцем ее не тронешь!
– О себе переживай! Ее-то, как раз трогают. И пальцем Герман тычет, и не только. А тебя?
– Регина, ты вроде адекватнее, – едва успела вставить слово Смирнова, – будь умнее!
Бесполезно! Никого не замечают.
– А это не твое дело, кто меня трогает, и ночами согревает…
– Кто тебя там согревает? Не смеши! На тебя БОМЖ, и тот не позарится!
– На тебя, смотрю, все подряд зарятся! В той же последовательности с тобой и кувыркаются.
– Регина, следи за языком! Алина – на личности не переходить! – Это уже рявкнул Антипов. – Вам утренних разборок мало показалось? Могу добавить!
Ноль реакции. Зря только воздух сотрясал.
– А кое-кто и рад бы покувыркаться, да кувыркать некому. Бедняжка!
– Это ты бедняжка. – Переплетчикова от смущения стала пунцовой. Но оставлять за противницей последнего слова, явно не желала. – Тебя только кувыркают. А в любви-то, другим признаются! Таким, как Лера, например…
– Что ты сказала?
– Что слышала!
– Ах, ты…с*ка! – Взревела Покровская. – Ц*лка македонская!
– Шл*ха московская!
Они бы непременно накинулись друг на друга с кулаками, ведь уже давно перешагнули за грань дозволенного, и совершенно себя не контролировали.
Благо, «миротворцы» сработали слаженно.
Анна отважно преградила путь Алине, отсекая ее от разъяренной коллеги. А Роман шустро перехватил Регину, крепко стиснув в своих объятиях. И пусть девушка продолжала вырываться, совершенно не замечая, какой эффект производит на мужчину их внезапная близость – Лера-то видела все!
Как Антипов вздрогнул, будто ошпарился, впервые прикоснувшись к ее коже. Как, недоуменно разглядывал Переплетчикову, непроизвольно сжимая руки вокруг нее все сильнее. Как лихорадочно блестели его глаза, когда он опасливо, даже…воровито, склонился к ее волосам, и едва заметно их понюхал.
Что-что, а оставить подобный жест без должного внимания Спирина не могла:
– Хорошо смотритесь, Роман Сергеевич! Хоть картину с Вас пиши.
Четыре пары глаз незамедлительно уставились в ее сторону.
Горько улыбнувшись, виновато пожала плечами. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, пошутила на родном уральском жаргоне:
– Почем базар? Кого прессуем?
Первой из оцепенения вышла Смирнова. Сразу же ринулась к ней, присаживаясь рядом.
– Господи, наконец-то! Как ты себя чувствуешь?
– А как я могу себя чувствовать…после всего?
Воспоминания о недавних событиях вновь легли на плечи тяжким грузом.
– Ой, ладно! – Скривилась Покровская, так же непринужденно, с грацией королевы опускаясь в ближайшее кресло. – Можно подумать, хоть кто-то поверил в этот бред. Даже я не верю, хоть и очень надеюсь, что все это окажется правдой! Однако стоит вспомнить, как ты меня вчера чуть ни придушила из-за шутки про Германа…и все надежды рушатся на корню!
– Пустите-пустите! – Возмущенно зашипела Регина, осознав вдруг, что все давно успокоились, а они с Антиповым продолжают стоять в той же…кхм…позе. – Сами же сказали – дистанция два метра. Уберите руки!
Романа упрашивать не пришлось – сам, чуть ли ни отпрыгнул в сторону. Девушка, получив свободу, так же, оказалась рядом с Лерой.
– Долго я была без сознания?
– Не более пары минут. – Просветила Анна. – Но и это, знаешь ли…ненормально.
– Перенервничала. Только и всего. – Отмахнулась, не желая анализировать случившееся. – Погоди, а что ты здесь делаешь?
Смирнова закатила глаза, и пояснила:
– Не поверишь! Утром забыли у тебя машинку. А она же у нас уникальная! Одна такая, на всю Москву. Да что там, на целом белом свете второй такой нет! В общем, любит мой ребенок эту потрепанную жизнью игрушку, бескрайней любовью. Ест с ней. Спит с ней. Купается, тоже с ней. Уж не знаю, в кого он у меня такой непрошибаемый однолюб, но истерику закатил мне знатную. Возвращаться сразу не стала, чтобы не отвлекать от работы. Погуляли с ним в парке. А в обеденный перерыв хотели пригласить тебя в кафе, поболтать. Вернулись, а здесь такое!
Валерия сдавленно застонала:
– Выходит, мне не почудилось. Он действительно был там, перед тем…как я отключилась?
– Да, – кивнула женщина, подтверждая. – Испугался жутко. Визжал не своим голосом. Его любимая Лерочка, и без чувств! Ладно, Станислав Юрьевич успокоил, и наплел ему с три короба, про спящую красавицу. Готовься! Скоро придут тебя поцелуем к жизни возвращать.
Лера засмеялась бы, над нелепостью ситуации…если б только желчь к горлу ни подступила.
– А…а Герман?
– Он ничего не знает! – Отозвалась уже Регина. – Ушел раньше. И мы…знаешь, мы не рискнули его оповестить.
Не удивительно!
– Лера, – Смирнова аккуратно подбирала слова. – Станислав Юрьевич мне все рассказал. Абсолютно жуткая и неприемлемая ситуация! Терехов возмущен не меньше. Желает помочь в расследовании, и выделяет вам, как нашим партнерам, очень толковых безопасников. Виновного вычислят по горячим следам. А по поводу тендера…здесь все гораздо сложнее. Но, у меня есть близкий знакомый, в их приемной комиссии. Мне придется отъехать на несколько часов, чтобы разузнать у него все подробности дела. Сына оставляю на вас. Сама понимаешь, на встречу с Михаилом взять его не смогу.
Михаил?
– А это случайно ни тот Миша, который «оближ…
– Еще слово, – строго предупредила, предусмотрительно зажав ладонью ее рот, – и я не стану тебе помогать!
О, Господи! Это, правда, он! Тот самый. Мистер «Миша, оближи меня всю»!
Щеки запылали болезненным румянцем. Тот вечер перевернул и ее жизнь вверх дном. Воспоминания щедро одаривали яркими сценами безумной, порабощающей страсти. Их, с Давыдовым страсти.
На полу. За диваном. В кабинете Смирновой. В то же самое время!
«Хочу тебя, до гребаного безумия!»
Шептал он тогда, превращая кровь, бегущую по ее венам в кипяток.
«Ты – мое проклятье, Мелкая! Мой долбанный смертный грех!»
За грудиной предательски заныло. Несколько минут назад, его слова в ее адрес были совсем иными.
«Я тебя люблю. Но, это вовсе не значит, что у меня нет причин, свернуть тебе шею!»
Решение, зревшее в сознании, казалось единственно возможным.
Верным. Правильным.
Настойчиво игнорируя легкое головокружение, Лера решительно поднялась на ноги, и поправила на себе одежду.
– Ты куда?
Даже не поняла, кто задал вопрос. Но, то было и не важно.
– За ответами.
Есть причины? Отлично! Значит, ты их мне озвучишь!
– Плохая идея! – Зацокал языком Антипов. – Он сейчас явно не в себе.
Спирина с улыбкой встретила его настороженный скептический взгляд:
– Серьезно думаете, что я в особом адеквате? Нет, Роман Сергеевич!
Больны оба. И если лечиться…то только вдвоем!
Путь до кабинета Давыдова казался нескончаемым. Возможно, дело осложняло легкая слабость, и трясущиеся колени. Не суть! Лера уверенно, упрямо, хоть и медленно, приближалась к своей цели.
Шаг в его приемную – и пульс неистово взревел, оглушая.
Шаг к двери кабинета – и дыхание перестало поддаваться контролю.
Шаг внутрь – и кровь отхлынула с лица, делая ее бледнее мела.
Девушка осмотрела помещение, стараясь сохранять внешнее спокойствие.
Переговорный стол опрокинут. Стулья разбросаны.
Да, уж! Известие о тендере дались ему непросто.
Сам Герман стоял у окна. Курил.
Судя по окуркам в пепельнице, безбожно много курил!
Завидев ее, напряженно замер, и смял в руке недокуренную сигарету.
Его взгляд, его поза – все излучало опасность. Неистовую агрессию.
Что ж…пусть так!
Полностью игнорируя присутствие Давыдова, плотно прикрыла за собой дверь. Дотянувшись до ближайшего стула, подперла им ручку, запирая кабинет изнутри.
Пресекая все пути к отступлению.
Медленно, неторопливо сократила расстояние между ними. Он следил за каждым ее движением, подобно хищнику. С легким прищуром. Тяжело дыша.
– Птичка в клетке, – сообщила, останавливаясь в шаге от мужчины, – начинай.
– Лера, – хрипло, грубо, – уйди!
– Нет.
– Я сказал…
– Почему ты мне не веришь?
Господи! Его яростный рев разнесся по комнате эхом, пробирая до дрожи во всем теле.
Хороший ответ! Исчерпывающий!
– Что за причины такие, Герман? – Упрямо вздернула подбородок. – Я имею право знать.
Давыдов угрожающе двинулся на нее, вынуждая отступать до тех пор, пока ни зажал между стеной, и собственным телом.
– Умная девочка, – сообщил с обманчивой нежностью, – не стала бы напоминать мне о том, что я старательно пытаюсь забыть!
– А я не умная девочка. Я – твоя девочка! – Уверенно вцепилась в его запястье, и поместила мужскую ладонь на свое беззащитное горло. – И предпочту умереть от твоей руки, нежели жить без тебя.
– Лера, не дури!
– Хотел свернуть мне шею? Вперед! Только скажи…за что?!
– Бл*дь! Да за то, что так сильно люблю! – Заорал вдруг, сжимая пальцы. – И никому, никогда не отдам!
Глава 54
Такой расклад ее полностью устраивал. Лишь одно «но» смущало.
– Неужели, так много желающих занять твое место, рядом со мной? – Усмехнулась, нервно сглатывая. Получая извращенное удовольствие даже от того, как плотно обхватывают гортань его сильные пальцы. – Может, список огласи…
Реакция не заставила себя ждать. По левую сторону от головы, в стену смачно впечатался мужской кулак, заставляя вздрогнуть. Замолчать прямо на середине фразы.
Ясно! Не до шуток.
Судя по абсолютно одичалому выражению лица, и полыхающему лютой яростью взгляду, боли Давыдов не чувствовал. Не воспринимал, пребывая под анестезирующим действием адреналина, беснующегося в крови страшными дозами.
Видимо то, что терзало его изнутри, что отравляло душу, было в разы…в разы мучительнее.
Да что с тобой, любимый?
Как никогда, захотелось докопаться до причины столь неистовой и безграничной злости. Сама же сжалась в комок от еще большей тревоги, по-прежнему сохраняя внешнее спокойствие. Будучи абсолютно уверенной, что подлинного вреда Герман ей не причинит, очень мягко, без резких движений, оплела руками его талию. Притянула к себе.
Ближе. Вплотную.
Как ни странно, возражать не стал. Наоборот, подался вперед, плотнее вдавливая их тела друг в друга.
Вот так! Хорошо!
Чувствовать биение родного сердца – ни с чем несравнимый кайф.
Посмотрела на него умиротворенно. Нежно. Доверчиво. Без тени страха.
– Кто звонил тебе, во время твоей речи?
Скривившись, как от нестерпимой зубной боли, Герман сдавил ее горло чуть сильнее. Не специально. Не с целью напугать, или наказать. Просто…импульсивно.
Судя по реакции, уж очень не понравился ему вопрос.
А это говорило лишь о том, что девушка находилась на верном пути.
Терпение…только, терпение!
От нехватки кислорода легкие уже нещадно жгло, но Лера упрямо продолжала глушить собственный инстинкт самосохранения, полностью доверяя этому мужчине свою жизнь. Не вырываясь. Не царапаясь. Не брыкаясь. Утопая в его взгляде.
Когда перед глазами все поплыло, Давыдов спешно отнял руку, упираясь ею о стену. Так сказать, предоставил возможность хорошенько отдышаться.
– Почему ты мне не веришь? – Решила зайти с другой стороны. Прощупать почву.
– Я верю. – Тихо. С ноткой обреченности в голосе. – Но, имею некие сомнения на твой счет.
Уже что-то!
– Так подтверди их…или опровергни.
– Скоро. – Опалил ухо хриплым шепотом.
Колени задрожали столь сильно, что непременно сползла бы вниз, по стеночке. Благо их припаянные друг к другу тела, позволили удержать равновесие. Правда, от туфлей все равно пришлось избавиться.
Лера шустро выскользнула из них, и встала на носочки, чтобы хоть как-то компенсировать разницу в росте.
– И чего же ждешь?
– Оттягиваю момент.
– Зачем?
Горький, не совсем адекватный смешок:
– Боюсь подтвердить!
В груди змеей шевельнулась обида. Стараясь скрыть эмоции, запихнуть как можно дальше, на задворки сознания, задумчиво прикусила губу.
– Мне казалось, мужчины ничего не боятся.
– О! Ты сильно удивишься, но мы тоже люди.
Не отвлекаться на его участившееся дыхание!
– И…что дальше?
Взгляд Германа стал острее лезвия бритвы:
– Если подтвержу свои опасения – убью! Без вариантов.
Сердце камнем ухнуло вниз, и заколотилось с чудовищной силой. Во рту пересохло.
Он подсластил пилюлю:
– А опровергну…
– Поцелуешь?
Застыли оба, подобно мраморным изваяниям. Давыдов чертовски чувственно очертил большим пальцем контур Лериного рта, заставляя покрываться крупными мурашками. Совсем, как тогда – на банкете, слегка оттянул нижнюю губу, увлажняя свою грубоватую кожу ее слюной. А после, и вовсе юркнул внутрь, и зацепился им за зубы. Ощутимо надавив на челюсть, вынудил немного приоткрыть.
Она замерла перед ним, точно кролик перед удавом, с трепетом ожидая последующих действий.
– Вылижу всю, – проскрипел вдруг, убирая руку, но удерживая ее вмиг ошалевший взгляд, – всю, поняла? С ног, до головы. Ни одного миллиметра кожи не оставлю необласканным.
ГосподиБожеМойХочуХочуХочу
Упомянутая секундой ранее кожа вспыхнула неистовым огнем, а саму ее бросило в жар. Мозг плавился. Поддавшись порыву, с наслаждением вонзила коготки в его широкую спину, прямо поверх рубашки. А услышав утробный мужской рык, окончательно «поплыла». В прямом и переносном смысле слова. Столь стремительно стала влажной, что и подумать страшно. В поисках облегчения стиснула бедра.
– Стесняюсь спросить…
– Ну, что же ты, Мелкая, – со странной готовностью подбодрил, – не стесняйся, все свои!
– Когда, говоришь, ты вот это…все выяснишь?
– Довольно скоро.
– Герман?
– М-м-м?
– Пока ты в раздумьях, – глубоко вздохнув, выпалила на выдохе, – покажи, как сильно меня любишь!
Секунда на осмысление. Удар сердца. Взмах ресниц…и мир взорвался, задевая их острыми осколками безумия. Грешной безудержной страсти.
Поцелуи несли наслаждение, и одновременно причиняли боль. Ведь накинулись они друг на друга, как два голодных диких зверя.
Прелюдий не было вообще – оба нуждались в разрядке, сильнее, чем в глотке свежего воздуха.
Лишь крышесносный секс. Лишь слияние воедино.
Герман брал Леру стоя, прижимая все к той же стене.
Перехватил под коленом ее ногу, и задрал вверх, открывая упругой эрекции доступ к девичьей промежности. В сторону трусики сдвинула сама. Даже помогла насадить себя на его восхитительную жесткость. Проникнув внутрь, одним толчком и до предела, мужчина оцепенел.
– Бл*дь, дурею! – Зашипел мучительно, сотрясаясь от легкой дрожи. – Как же я с тебя дурею!
После он замер, на несколько секунд, прежде чем принялся наращивать темп. Спириной и самой нравилось это ощущение – наполненности, исключительного единения со своим мужчиной.
Вскоре, все мысли одним махом выветрились с головы. Остались только ощущения. Только мощные вколачивающиеся толчки, от которых зубы клацали друг о друга, и удовольствие простреливало даже в пятки. Только он. Единственный. На целом свете!
Лера не поняла, кто кончил раньше. Кажется, их накрыло одновременно…
К великому счастью, Давыдов успел заткнуть ей рот жестким поцелуем прежде, чем девушка завопила во всю мощь голоса.
Она все еще дрожала от отголосков пережитого оргазма, когда Герман отстранился. Ненадолго покинул ее, чтобы добраться до рабочего стола. Схватил там мобильник, и стремительно вернулся обратно.
– Твоя очередь, – сообщил, сосредоточенно наблюдая за реакцией Спириной.
– А?
Тряхнула головой, пытаясь вернуть ясность сознанию.
– И ты покажи, как сильно любишь, Лера!
Ничего более не объясняя, мужчина включил какую-то запись на своем телефоне.
Глава 55
Лера непонимающе, с некой долей настороженности поглядывала то на него, то на светящийся экран его мобильника. Казалось, сейчас оттуда вылетит…в общем, отнюдь не птичка. Выбьет почву у нее из-под ног, и не даст возможности даже сгруппироваться.
– Каким образом ЭТО поможет мне выразить свои чувства к тебе? – В сердцах повысила голос – нервы сдали, не выдержав затянувшегося молчаливого гнета.
– Видишь ли, – соизволил пояснить, временно нажав на паузу, – после того, как получил факс с отрицательным результатом по тендеру, я сразу же активировал на мобильном автоматическую запись всех разговоров. Банальная мера предосторожности, но свои плоды она принесла.
– Какие такие плоды?
Мужчина, сверля ее еще более пристальным изучающим взглядом, вновь включил аудио дорожку.
– Ты мне скажи!
Сердце Леры покрылось коркой льда, и рухнуло в бездну, в тот самый миг, когда девушка поняла – он определенно демонстрирует ей запись телефонного разговора, случившегося во время выступления перед сотрудниками. А когда узнала второго участника диалога – ибо не узнать просто не могла – и вовсе побледнела, немея от ужаса.
– Давыдов! Слушаю.
– Надеюсь, внимательно? – Разрезал тишину кабинета голос Леонида Юртаева. – А то ведь, в твоих интересах слушать очень внимательно!
Повисло молчание. Тягостное. Вязкое. Ядовитое.
– Узнал? – Навязчиво уточнил собеседник.
Герман пренебрежительно фыркнул, выразив одним единственным звуком свое отношение к человеку, по ту сторону трубки.
– Узнал. – Скрипнул зубами. – Счет за стоматолога можешь не присылать – оплачивать не стану. Но, организовать новый повод для его посещения – легко.
– Ты, смотрю, совсем не в духе. – Язвительно. С открытой враждебностью. С лютой неприязнью. – В чем дело? Сюрприз не понравился? Или подарок пришелся не по вкусу?
В этот раз молчание длилось чуточку дольше. Видимо, Давыдову требовалось время, чтобы сопоставить в голове кое-какие факты. Сделать собственные выводы.
– Сюрприз не оценил, – выдал, наконец, убийственным тоном. – В ближайшее время свое верну, причем, на законных основаниях.
– Возвращай! Трать уйму времени, доказывай – не возражаю. Нужной цели я достиг – ты с треском провалился, без возможности скорой реабилитации. Потерял шанс на победу. А я его внезапно получил. Что поделать? Естественный отбор!
– Скорее уж, временная благотворительность. От меня не убудет – не загнусь без этого контракта. А вот провинциальным выскочкам и нищебродам, матушка с детства учила…подавать милостыню, время от времени. Им нужнее.
– Высокомерный ублюдок! – Рявкнул Юртаев.
– М*дак. – Коротко, но ясно обласкал Давыдов.
– Представляю, как тебя сейчас от бешенства распирает. Один мой подарок чего стоит!
– За подарок, спасибо! Порадовал.
Теперь пришла очередь Леонида настороженно переспросить:
– В каком смысле? Ты не смотрел? Или ослеп?
– Смотрел. С первой до последней секунды.
– И? Что тебя могло порадовать?
Леденящий душу смех Давыдова разрезал пространство. А признание – как выстрел в голову. Разрывными.
– Она не сказала, что любит тебя, как бы ты ни упрашивал. Это – раз! И она…не кончила. Это – два!
– Чего?
– Не довести до финала столь чувственную малышку?– Продолжал глумиться Герман. – Серьезно? Какой же ты после этого мужик? Мне, порой, и пары прикосновений хватает, чтобы толкнуть ее за грань.
– С*ка! – Яростно взревел Леонид, уже совершенно себя не контролируя. – Закрой свою пасть! Она меня любит. Меня! Иначе, не пошла бы против тебя, действуя, так открыто и нагло. Не рискнула бы всем, решившись на столь отчаянный шаг, ради нас. Меня выбрала, понимаешь? Простила, несмотря ни на что. Я сказал, что верну ее? Я ее вернул. Сама вернулась!
Вновь, гнетущая тишина, и следующий за ней, обманчиво мягкий вопрос Давыдова:
– Пытаешься сказать, что именно с помощью Леры…заполучил мой проект?
– А ты сообразительный! – Отозвался язвительно. – Но, мое солнышко хитрее, и талантливее. Провернула все так, что…Стоп! Нет. Я не это хотел сказать. Имел в виду…бл*дь, она здесь не причем!
– Ой, ли?
– Слушай, сюда! Если хоть волосок упадет с ее головы…
Запись закончилась. Оборвалась на середине фразы – очевидно, в тот момент Герман отключился, тем самым поставив точку в разговоре.
Почему?
Да потому что, как раз тогда в зал ворвался Логинов, и фактически подтвердил слова Лени!
Все встало на свои места.
Его поведение. Ярость. Странные взгляды. И желание свернуть ей шею.
Тяжело вздохнув, Лера стиснула ладони в кулаки. Не из-за праведного возмущения, либо гнева, затмевающего разум. Нет.
Просто пыталась заглушить внутреннюю боль, физической. Вот и впивалась ногтями в кожу, со всей дури. Она чувствовала себя грязной. Заляпанной, с ног до головы. Жалкой. Использованной, в конце концов.
Не отмыться! От подобного не отмыться.
Болезненный комок встал в горле. Из глаз готовы были хлынуть слезы. Девушка не иначе, как чудом, сдерживалась от истерики.
– Можно мне…присесть? – Прошептала, совершенно не доверяя столь сильно дрожащим конечностям.
Видимо, ее состояние довольно четко отпечаталось на лице, потому Герман без разговоров ринулся к ближайшему опрокинутому стулу, и довольно быстро поставил перед ней данный предмет мебели. Придерживая за талию, помог мягко на него опуститься.
– Ты как?
Хороший вопрос! Надо бы…подумать.
– Хочу сдохнуть!
Честность превыше всего.
– Лера! – Строго. – Даже в шутку не произноси…
– Хватит! – Закричала, захлебываясь отчаянием. – Я устала. Мне нечем дышать. Мне нечем крыть! Ясно тебе? Нечем!
Он молниеносным движением заключил ее лицо в свои горячие ладони, вынуждая смотреть только в глаза. Тонуть в тех «черных дырах».
– Да, плевать!
– Ты не понял. – Поспешила пояснить. – Все обвинения Лени в мой адрес…я ведь не смогу доказать свою невиновность! Ни твоим родителям. Ни твоему брату. Никому! Доказательств…их нет! Даже ты мне не…
– Расслабься. Я тебе верю! – Давыдов невесомым поцелуем коснулся дрожащих губ девушки, заставляя замолчать. Пробуждая в душе невероятный трепет. А потом, принялся порывисто зацеловывать глаза, щеки, скулы, превращая ее тело в мягкий податливый воск. – Верю, как никто другой. Прости, что изначально сомневался.
– Правда? – Настороженно, начиная заикаться. – Вот так…просто?
– Да.
– И не врешь?
– Нет.
Все! Это был предел для ее нервной системы.
От облегчения, разревелась, как дура последняя. Нуждаясь сейчас в родных объятиях, Лера бросилась ему на шею, и радостно всхлипнула, когда Герман крепко стиснул в ответ.
До невозможности полноценно вздохнуть. До хруста ребер.
– Тише, девочка. Успокойся. – Привычным жестом уткнулся в ее волосы. – Моя! Ты только моя. Слышишь?
– Твоя! – Вторила, заторможено. – Всегда.
– До гр*банного безумия боялся увидеть в твоих глазах подтверждение его слов! – Признался тихим проникновенным шепотом. – Клянусь, я убил бы тебя на месте, окажись все правдой.
Странно, но улыбка появилась на лице против воли, вопреки смятению, творившемуся в душе. Девушка поспешила стереть с покрасневших век, щек соленую влагу.
– Надо бы запомнить, что у тебя категорически запрещено воровать! – Глупо хихикнула. – А то, вдруг, в следующий раз не ограничишься погромом своего кабинета.
Черная бровь скептически взметнулась вверх:
– Так ты думаешь, что все это, – красноречиво обвел взглядом помещение, – из-за тендера?
Сердце надрывно толкнулось за грудиной, и пустилось в дьявольские бега.
А из-за чего?
Вспомнился недавний странный диалог мужчин. На что намекал Юртаев?
Нет. С сюрпризом-то все понятно – исключение из тендерной гонки.
Но, упоминался же еще и…
– О каком подарке шла речь?
Во взгляде Давыдова блеснула сталь. А улыбка напоминала больше хищный оскал.
– В качестве подарка, этот…урод прислал мне видеозапись, на которой ты…ему отдаешься.
Ее точно парализовало. Каменная глыба, ни дать, ни взять. Даже язык онемел.
Неужели? Та самая, которую сделал для его жены частный детектив?
Желудок зашелся болезненным спазмом, угрожая вывернуться наизнанку.
– Я…не, – проблеяла через силу. – Боже!
– Т-с-с-с! – Накрыл губы Спириной указательным пальцем. – В том нет твоей вины. Все произошло внезапно. Сначала факс, с отказом. Следом, видео интересного содержания. Лера, я обезумел в тот момент. Готов был в голос выть! Ты…моя…под ним. Стонешь. Извиваешься. Он… берет тебя, как свою. О любви шепчет! С*ка! Думал, все…точно свихнусь. Так больно стало, Мелкая. Так…х*рово. Накрыло меня, в общем. В себя пришел, когда уже дел наворотил. Но, один черт, все никак понять не мог, когда успела? Во время командировки моей, или позже? Когда обоюдной верности добилась? В поисках ответов, включил снова. Потом еще. И еще. Наверное, круге на седьмом, смог более-менее абстрагироваться, и заметил твои волосы.
– Во…волосы?
– Да! На записи ты еще с натуральным цветом волос! – Машинально пропустил сквозь пальцы светлые шелковистые пряди. – Пожалуй, впервые порадовался твоему преображению в блондинку. Только благодаря этому и понял, что видео старое. А скинули мне его ни в качестве доказательства твоей измены, а как некую демонстрацию. Предупреждение. Заявление о том, что когда-то вы с ним были близки. В прошлом. Только свыкся с подобной мыслью…а тут этот звонок. И результаты проверки Логинова.
Да, уж! Бесспорно, у него имелись основания для сомнений.
– Герман?
– М-м-м?
Собрав всю волю в кулак, и глубоко вздохнув пару раз, тихо продолжила:
– Эти люди…опасны, и для достижения своих целей готовы на все. Даже на…подобную мерзость! Я не хочу больше недомолвок между нами…поэтому, лучше узнаешь от меня.
Черт! Как же тяжело. В глотку словно раскаленную кочергу запихнули.
– Не трясись, – слегка отстранился, с особым вниманием вглядываясь в ее бледное лицо. – Что бы ни натворила! Еще там, на сцене, понял болезненную истину – я способен простить тебе очень многое. Говори, как есть.
– Нет, – упрямо замотала головой. – Здесь другое. Дело в том…черт! Ты первый человек, кому в этом признаюсь…Гера, я ждала ребенка!
Шок, отразившийся на лице Давыдова, описать могла лишь одна фраза.
Исключительно матерная.
Не молчи! Только не молчи!
– А они…фактически отняли его, – продолжила, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Отец и жена Леонида.
Мужчина отчаянно зарычал. А после, отступая на шаг, с силой стиснул ладонями собственные виски. Внутри все сжалось, в ожидании реакции на столь болезненную для Германа новость.
– Как? – Прохрипел, изменившимся голосом. Руки, и те дрожали. – Как отняли?
– Очень просто. Я же не знала, что беременна. Не замечала изменений, происходящих со мной. После избиения Катериной оказалась в больнице. Меня чем-то пичкали, чтобы спала постоянно. А однажды, в палату забежала перепуганная медсестра, разбудила, и засунула под подушку ксерокопию моей истории болезни. Так и узнала, что у меня было прерывание беременности, на восьмой неделе. Обследовали, пока без сознания находилась, и все решили за меня. Переживала страшно, но…
– Иди ко мне! – Сгреб Леру в охапку, опаляя ее губы горячим дыханием. – Больше никто, слышишь, никто и никогда не причинит тебе боли. Я здесь, Мелкая. Я твой. Я вернулся!
