Текст книги "Ты для меня? (СИ)"
Автор книги: Людмила Сладкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)
Глава 46
После своего грандиознейшего конфуза, оставаться под одной крышей с ремонтной бригадой, Лера наотрез отказалась. Неловкость присутствовала, что ни говори. И шуточки Германа, отпускаемые по данному поводу, улучшению внутреннего состояния не способствовали. Додуматься же нужно, чтобы ляпнуть:
– Не закончите работу в срок, или запортачите чего, Мелкую на вас натравлю. Это я понимающий и лояльный. А она у меня – зверь воплоти! Сами видели. Загрызет же! И кожу живьем снимет. Вообще ошибок девочка не приемлет. Надеюсь, вы меня услышали!
Конечно, услышали. Все дружно гоготали, сотрясая стены. По достоинству оценив его чувство юмора. А вот ей было не до смеха. Так и ходила с пунцовыми щеками, пока не уговорила Давыдова вернуться в родительский особняк. Правда, уже ближе к вечеру. Зато, как раз к ужину успели.
Никогда еще Лера не уплетала обычную жареную картошку с таким аппетитом. С зеленым лучком, и маринованными огурчиками. Пальчики оближешь.
Да! Станислав Юрьевич с головой окунулся в ностальгию, требуя от жены давно забытых, но простых и вкусных блюд. Наевшись, что называется, до отвала…они таки сообщили родителям о своем нелегком решении. Без подробностей. Только факты. Но, и этого оказалось достаточно, чтобы Маргарита Алексеевна разрыдалась от счастья, а Станислав Юрьевич едва не расплющил обоих в своих медвежьих объятиях. В честь такого события, глава семейства откупорил бутылку коллекционного красного вина, превращая в торжество банальный ужин. За столом просидели еще около двух часов. И почти все это время, девушка пыталась убедить будущего свекра, что поведать столь счастливую новость своему отцу хотела бы самостоятельно. Несколько раз, откровенно рыча, Герман нетерпеливо вырывал мобильник из рук Станислава.
– Мелкая же ясно выразилась – сама сообщит!
И Валерия вдруг задумалась…
Судя по всему, предстоящая встреча с новоиспеченным тестем, его не особо вдохновляла. Как и перспектива объясняться, почему так резко и беспричинно исчез из их жизни. А зная отца, именно об этом он и спросит, при встрече…вместо приветствия. И попробуй обмани, такого…тертого калача.
А если вдруг, упаси Господь, Давыдов решит поведать ему чистую правду…что же, у нее появятся все шансы почувствовать себя…вдовой. Хотя, их вполне могут убить и вместе! Хвала небесам, время придумать легенду, и заучить наизусть в запасе еще имелось. Потому, решила повременить, и не сообщать пока родителю о своем грядущем замужестве.
Спустя некоторое время, уставшие и совершенно измотанные, они поднялись в комнату Леры. Однако после душа, принятого на скорую руку, мужчину в спальне она не обнаружила. Отчего-то стало тревожно, вдруг. Сама своих ощущений не понимала. Наспех обернувшись большим махровым полотенцем, направилась на поиски. Вернее, попыталась. В итоге, застыла, едва шагнув на балкон, изумленно разглядывая открывшуюся взору картину. Герман устроил там своеобразное ложе, сдвинув две софы рядом. Даже успел застелить простыню. А так же, принести пару подушек и одеяло. Впрочем, и самого себя успел удобно уложить, на одну из сторон.
– Герман?
Завидев ее, Давыдов хищно оскалился:
– Сегодня будет теплая ночь. Проведем ее здесь.
– Под открытым небом? – Скептически. – Без крыши над головой?
– Есть возражения?
– Одно.
– М-м-м?
– Я не умею…тихо кончать.
О, Боги! Каждый мускул напрягся на его теле. А глаза и вовсе…
Вместо них были сейчас бездонные черные дыры. И она…прекрасно понимала, что последует за этим.
Ее голодный зверь сорвался с цепи.
Догадывалось и тело, простреливая приятной истомой между ног. Интуиция не подвела. Быстро приняв сидячее положение, мужчина вцепился в ее запястье, и рывком дернул на себя. Полотенце слетело вниз, открывая жадному взору полностью обнаженное тело. Секунда. Взмах ресниц. Удар сердца. И Лера уже, будучи полностью обездвижена, извивалась под ним, желая отдать всю себя. Без остатка.
– Значит, кричи! – Тихонько шепнул на ухо. – Разбуди всех соседей. Не сдерживайся.
– Не честно, – захныкала от нетерпения, чувствуя бедром его эрекцию.
– Тогда, терпи. – Сверкнул безумной улыбкой. – Только вот…сможешь ли? Cегодня я планирую сделать с тобой нечто…очень…очень…очень приятное. Так горячо будет, Мелкая! Так сладко…
Каждое свое «очень» Давыдов сопровождал жалящими укусами чувствительной девичьей груди.
– До сих пор помню ту ночь, когда едва ни разложил тебя…прямо на этом балконе.
Помнила и Лера. Но, решила уточнить.
– После безумств в кабинете Смирновой?
– Нет, дурочка! Гораздо, гораздо раньше. Ты задыхалась. А я пил.
Спирина замерла, забыв, как дышать. Вторая ночь в его доме!
– Но…ты говорил, что не вспомнишь…
Черт! Он спрашивал ее тогда, как часто она кончала под Леней!
– Ложь! Гнусная ложь. Я помню все. Как развивались на ветру твои волосы, которые к слову, ты обещала мне никогда не красить! – Его пальцы играючи раздвинули повлажневшие складочки, и словно наказывая, юркнули внутрь. Прямо в жаркую глубину. Дыхание Спириной тут же сбилось. – Как от холода сжимались в тугие комочки твои ох*ренные соски, и призывно манили под шелком сорочки. Ужасной, с*ка, ядовито-розовой. Из серии…вырви глаз. Но, и в ней имелся огромный плюс – так обтягивала твою задницу, что не трудно было догадаться – ты без трусов. Чуть рассудка ни лишился.
– Еще…Герман…пожалуйста, нажми так еще разок! – Всхлипывала, метаясь на подушках, и остервенело сминая простыни в кулаках. – А лучше не останавливайся!
– Клянусь, Лера…я поднялся тогда и подошел, с одной единственной целью, – замер, взирая на нее одичалым взглядом, – тр*хнуть тебя, девочка! Развернуть, нагнуть, и тр*хнуть! И…до сих пор не знаю, что меня остановило. Возможно…боль. Боль в твоих глазах.
Сердце до предела сжалось от подобного откровения.
– Герман…
– Лера! – Завопил кто-то, совершенно озверевшим голосом, без стука вламываясь в спальню. И в том разгневанном человеке сложно было узнать Глеба. Однако это был именно он. – Где ты?
Не помня себя от ужаса, оттолкнула Давыдова в сторону, и быстро завернувшись в то же самое полотенце, поспешила вернуться в комнату. Уже удаляясь, шепнула:
– Пожалуйста, не выходи!
И вроде как, ее просьбу Герман выполнил.
– Зачем же так орать? – Попыталась искренне возмутиться, и не чувствовать непонятно откуда взявшуюся вину, пожирающую девушку изнутри. – Здесь я.
Грудь друга тяжело вздымалась, под напором легких, жадно втягивающих кислород. Осмотрев ее с ног до головы, сделал собственные выводы:
– Из душа только?
– Д-да.
– Накинь что-нибудь. Я подожду.
Испытывая неимоверное облегчение, поспешила укутаться с ног до головы, в свой толстый и длинный банный халат.
– Присядь! – Ткнул пальцем, указав на край кровати. С серьезным видом продолжил. – Это правда?
– Что?
– Не прикидывайся! Про свадьбу, правда?
– Да.
– Совсем с ума сошла? – Взревел Давыдов, у которого от праведного гнева, разве что пар из ушей ни шел. – Скажи, что это шутка! Гр*банный розыгрыш!
– Нет.
– Принудили? Силой заставили?
– Нет!
– Лера, одумайся, – пытался достучаться до нее Глеб, – он…тебя не достоин! Даже не представляешь, на что себя обрекаешь! То, как…брат относится к женщинам.
– Я все знаю.
– Не желаю тебе…подобного. Нет. Не желаю!
– Таков мой выбор. Прими его.
– Отмени помолвку! Иначе, потеряешь меня!
– Глеб! Прекрати.
– Я не шучу. – Он уже орал. – Ты слишком дорога мне, чтобы отдать ему! Чтобы молча наблюдать, как мой братец коверкает твою жизнь!
Не выдержав, и Лера перешла на крик:
– Ну, в этом-то мы с ним солидарны. Я тоже, его жизнь исковеркала. До сих пор, раны зализывает.
– Что за бред?
– Вовсе не бред!
– Я все сказал! Либо он. Либо я. Выбирай!
Девушка и сама не заметила, в какой момент началась ее истерика. Эмоции не поддавались контролю. Совершенно. Подобный выбор казался чем-то чудовищным. Немыслимым. Разбивающим сердце в мелкую стеклянную крошку. У нее оставался только один шанс, повлиять на ситуацию, и Лера им воспользовалась. Подцепила дрожащим пальцем черную жемчужину, красующуюся на шее, и сквозь слезы прошептала:
– Тогда, ты знаешь, что я выберу. Потому что всегда, ВСЕГДА его выбирала! А за нее – единственную вещь, связывающую меня с твоим братом – готова была…
– Растерзать, – закончил вместо девушки Глеб. А после изумленно вытаращил глаза. – Черт! Да быть того не может!
Глава 47
Может! Еще как может…
Замолчали оба. Одновременно. В повисшей тишине даже тиканье часов ощущалось раскатами грома. Девушка с замиранием сердца наблюдала, как друг становиться все мрачнее и мрачнее, с каждой прожитой секундой. Как воспоминания, извлеченные из глубин сознания, подтверждают его догадки. Казалось, будто он в своем мысленном списке ставил зарубки напротив того или иного события. Лера очень ярко представила тот список:
…Кулон появился на ее шее в четырнадцатый день рождения – галочка!
…С того дня Герман ни разу не появился в их доме – галочка!
…Запил он, и начал вести разгульный образ жизни, в тот же период – галочка!
…На двадцать первый день рождения, узнав о многочисленных подружках Германа, у нее случилась жуткая истерика – галочка!
Продолжать можно было бесконечно…
Когда в его голове окончательно сложился пазл, и верная картинка обрела свою форму, он громко застонал. Досадливо. Мучительно.
В попытке успокоить, Лера мертвой хваткой вцепилась в запястья Давыдова. Потянула к себе, фактически умоляя сесть рядом. Видимо, Глеб пребывал в таком шоке, что не особо-то и противился.
– Охр*неть! – Сообщил заторможено.
Красивых пафосных речей подобрать не смогла – слишком сильный раздрай творился в душе. А потому, выразилась довольно коротко.
– Зато, теперь ты знаешь…чей это подарок.
Парнишка горько рассмеялся:
– Лучше б не знал.
– Глеб…
– Кажется, я догадываюсь, почему он с катушек съехал…тогда. После возвращения с похорон тети Оли. В тебе была причина! В его отношении к тебе…
Кожа от страха и неимоверного стыда разве что ледяной коркой ни покрылась:
– Прошу, умоляю…пусть твои догадки, догадками и останутся! Никто, слышишь, НИКТО не должен о них узнать! Наша жизнь – только наше дело.
На скулах друга заходили желваки – столь сильно сдавил челюсти. Злость, охватившая его, словно сквозь поры просачивалась, заполняя пространство вокруг. Казалось, брось спичку – все вспыхнет синим пламенем.
– Взаимно было, или силой взял?
– Боже! Конечно, взаимно. Причем…инициатива исходила от меня.
Собеседник ошарашено присвистнул, несомненно не ожидая услышать чего-то подобного.
– Люблю я твоего брата, понимаешь? – Вновь попыталась разбавить гнетущую обстановку. – Люблю.
Глеб уставился на нее проникновенно. До ужаса внимательно, следил за реакцией на вопрос:
– Что…и прямо счастлива с ним?
Глупо улыбаясь, Лера кивнула.
– Ну, ладно тогда. – Неопределенно пожал плечами. – Раз никто тебя не принуждает…
Облегчение обрушилось мощнейшей лавиной. К счастью, Глеб хоть и славился своей вспыльчивостью, являлся весьма отходчивым по натуре.
Буря миновала!
– Но! – Привлек внимание. – Если он, еще хоть раз причинит тебе боль…или же, захочет вернуться к прежнему образу жизни, у меня появится достаточный повод, чтобы пересчитать ему ребра!
Вскрикнув, девушка торопливо обняла Давыдова, крепко прижимая к себе.
– Мой защитник! – Ворковала примирительным шутливым тоном, расцеловывая в щеки. – Мой герой! Если твой старшенький братец меня обидит, вместе ему накостыляем, да?
– Отстань, – отмахнулся молодой человек. Но, лишь нас словах. На деле же, отстраняться не стал, а обнял в ответ. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
Так, в атмосфере полного взаимопонимания и безоговорочного принятия, они проболтали еще минут десять. Пока ни заявился Герман, и ни разогнал их дружную компанию по разным углам. А если точнее, одного за дверь. Другую на балкон.
– Завтра, перед работой, нужно заехать в ювелирный магазин, и выбрать тебе приличное кольцо, – услышала девушка, уже проваливаясь в сон.
– Обязательно с утра?
– Да! Все в офисе должны удостовериться в правдивости отцовского заявления. Пресечем слухи на корню.
* * *
Утро не задалось с первых же секунд. Они проспали!
Самым нелепым образом. Как малые безответственные дети, забыли мобильные телефоны в доме. Естественно, ни один из них не слышал трели будильника. Тем стремительнее было пробуждение, когда у Давыдова сработали его биологические часы.
Чтобы хоть как-то компенсировать потерянное время, пришлось пожертвовать завтраком. Даже утренний макияж девушка наносила уже на полном ходу автомобиля. Под едкие комментарии Германа, на тему – каковы ее шансы выколоть себе глаз, и стать женской версией Кутузова! Она хмурилась, но свои «опаснейшие для жизни» действия не прекращала.
Вопреки всему, удача им сопутствовала – ни одной пробки не встретилось на пути. Лера оказалась столь увлечена процессом преображения заспанного зевающего существа в довольно симпатичную девушку, что не сразу заметила, как Давыдов выруливает на парковку огромного торгового центра. Издав характерный щелчок, отстегнулся ремень безопасности.
– Идем.
– Куда? – Удивленно, с долей настороженности покосилась на мужчину.
– За кольцом!
Черт! Совсем из головы вылетело.
– И какого, спрашивается, лешего ты застыла?
Сама не знала. Вроде и в норме все…как запланировано. Как положено. Почему же тогда пульс, стучащий в висках настойчивым набатом, оглушал своим ревом? Почему пальцы заледенели, и коленки тряслись?
– Знаешь, я, наверное, не пойду!
– Вот сейчас не понял, – он почти рычал, – в каком смысле?
– Это как-то…неправильно.
– Что именно?
Щеки запылали.
Неужели, очевидных вещей не понимает? Ее неловкости не чувствует?
– Герман, девушка не должна участвовать в выборе помолвочного кольца! Этим занимается мужчина, полагаясь на свой вкус, ну и…финансы, разумеется.
– Так сильно боишься пустить меня по миру, Мелкая? Похвально!
– Вообще не смешно!
– Ладно, не трясись. Понял я.
Недолго думая, Давыдов потянулся за пачкой сигарет. Первая мысль оказалась ошибочной – курить он вовсе не планировал. Удивляя все больше, избавился от фильтра. Табак ссыпал в ладонь, и рассеял по ветру, выкинув в открытое окно. Когда от сигареты осталась лишь тонкая шуршащая бумажка, мужчина перехватил ее взгляд:
– Руку давай.
Подчинилась беспрекословно, и уже в следующую секунду Герман снял мерку с ее безымянного пальчика.
Отсутствовал он не более десяти минут, с учетом дороги туда, и обратно. А когда вернулся, молча, всучил Лере темно синюю бархатную коробочку. И пока Давыдов пристегивался, она рассматривала сей ювелирный шедевр. С трепетом. Замирая от восторга. Забывая дышать.
Господи, это не сон. Не сон.
На белой подложке красовалось изящное колечко, украшенное россыпью крошеных бриллиантов, и тремя черными жемчужинами разного размера.
Точь в точь ее подвеска. Изделия гармонично смотрелись единым гарнитуром!
– Герман, – выдохнула изумленно, понимая, что не в силах отвести глаз, – ты…я…
– Давай уже примерим?
Лучезарно улыбаясь, с готовностью растопырила пальчики. Но, когда мужчина, неуклюже коснувшись ее фаланги, выронил кольцо из рук…ни следа веселья на лице девушки не осталось. Вмиг побледнела. Сердце испуганной птахой затрепетало в груди.
Давыдов довольно быстро исправился, и вновь повторил попытку разместить украшение на ее руке. Однако Валерия стремительно отдернула кисть.
Словно ошпарилась крутым кипятком, честное слово!
– Не надо, – прошептала пересохшими от волнения губами, – пожалуйста.
Он замер:
– В чем дело?
Молчала, не в силах сформулировать четкую мысль. Зато, сформулировал ее сам Герман. Гневно чертыхнулся:
– Только не говори, будто веришь в приметы, лично мне напоминающие бред шизофреника, и это была одна из них!
Да, была!
Но, озвучить вслух не решилась. Лишь коротко заметила:
– Давай, поменяем кольцо?
– Не понравилось?
– Очень понравилось! Давай поменяем на точно такое же.
– Лера!
– Прошу тебя! – В голосе Спириной проскользнули истерические нотки.
Герман замолчал на пару секунд. А потом попробовал вразумить еще разок.
– Мелкая…оно же не обручальное. Понимаешь? Но, если для тебя это столь важно – хорошо. Давай поступим так – сейчас ты оденешь его сама…как обычное украшение. Повседневное. И походишь в нем в течение рабочего дня. А вечером вернемся, и все поменяем. Что скажешь?
Ей ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Глава 48
Их не поздравил только ленивый!
Все, точно с ума посходили, до неприличия активно интересуясь чужой личной жизнью.
Коллеги воодушевленно приветствовали, выкрикивая свои пожелания, едва они с Германом появлялись в поле их зрения.
– Да что с ними такое? У нас, по сути, и помолвки-то не было, а они того гляди, подарками завалят! – Не выдержала первой. Раздраженно фыркнула, стоило им оказаться наедине. А точнее, в замкнутом пространстве лифта, путь до которого оказался тяжек и тернист. – Страшно представить, что ожидает нас после свадьбы!
Давыдов держался абсолютно невозмутимо и спокойно:
– Расслабься, уже, – ломая легкое сопротивление, вдавил в себя ее напряженное тело. Легонько мазнул губами вдоль виска. – Мелкая, ты слишком…чувствительно на все реагируешь. Никогда прежде, не замечал за тобой подобной…эмоциональной нестабильности.
Истерии…он хотел сказать, истерии! Боже…
Пользуясь моментом, уткнулась носом в твердую мужскую грудь, обтянутую тканью тонкой белоснежной рубашки. Не удержавшись от соблазна, Лера втянула в себя воздух, наслаждаясь запахом своего мужчины, смешанным с ароматом его дорогостоящего парфюма. Девушка задумалась на миг. В какой-то степени, Герман был прав. Она чувствовала себя странно, да и вела…соответственно. Вывод напрашивался сам по себе.
– Слышал когда-нибудь про предсвадебный мандраж? – Виновато улыбнулась, так же сильно стискивая Давыдова в ответ. – У девочек случается. Мы еще дату не выбрали, и заявление не подали. А меня уже…
– Трясет. – Казалось, он пригвоздил ее к полу, тяжелым внимательным взглядом. А после пояснил, – Чувствую, как дрожишь.
– Да.
Смысл отрицать очевидное?
Герман замолчал на несколько долгих секунд. Его сердце нещадно таранило грудную клетку мощными торопливыми ударами – столь сильно ускорился пульс.
– Не сожалеешь о поспешном решении?
– Нет! – Незамедлительно. – В своем решении я уверена, как никогда! И, прошу заметить, оно вовсе не поспешное. Но…мне страшно – не отрицаю!
– Почему?
– Сложно объяснить…все как-то…слишком гладко, чтобы быть правдой.
– Лера…
Двери лифта распахнулись, знаменуя окончание короткой беседы. Быстро отстранившись друг от друга, вышли на своем этаже.
Начался и рабочий день. Пусть и запоздалый.
Ан, нет! Оказывается, поздравлять их сегодня собирались далеко не все.
За своим столом, содрогаясь от беззвучных рыданий, одиноко восседала Регина. Очевидно, девушка все еще находилась во власти собственных переживаний, так как их приближения не заметила, и смачно высморкалась в скомканный бумажный платок.
Перехватив вопрошающий взгляд Давыдова, Лера красноречиво пожала плечами, и двинулась на разведку.
– Привет! – Мягко, осторожно, дабы не напугать. Бесполезно! Все равно, вздрогнула от неожиданности. – Что произошло? Почему ты плачешь?
Коллега уставилась на них краснющими зареванными глазами, а затем, шмыгая носом, обратилась сразу к руководителю:
– Герман Станиславович, я что же, не справляюсь со своими обязанностями?
Брови последнего удивленно поползли вверх:
– Вовсе нет. Мы довольны качеством твоей работы!
– Тогда…почему, Роману Сергеевичу дали в помощницы еще и Алину? А как же я?
– Не волнуйся, без работы не останешься. Заберу тебя к себе.
– Вот, спасибо! И за что мне такое наказание?
Регина ляпнула не подумав, и уж точно не со зла. Валерия громко расхохоталась, прикрыв рот ладошкой, и совершенно невзирая на кажущуюся трагичность ситуации.
– То есть, работать под моим руководством – наказание?
Девушка нервно икнула, и напряженно застыла, испуганно вытаращив глаза.
– Извините…
– Да ладно тебе, Герман…давай называть вещи своими именами. – Поспешила вступиться за коллегу. – В какой-то степени она права.
Давыдов одарил ее взглядом из серии – еще раз попытаешься подорвать мой авторитет в глазах подчиненных – сесть на задницу не сможешь неделю – и невозмутимо поинтересовался:
– Хочешь сказать, что сопли на кулак наматываешь только по этой причине?
– Нет. Конечно, нет.
– Регина, – зашипел мужчина угрожающе, – день-то не резиновый! Либо рассказывай, как на духу…либо уволю.
– Ну, Герман Станиславович!
– Живее!
– Мы крупно повздорили с Покровской. Заявилась на работу в спортивном костюме. Взъерошенная, растрепанная, без макияжа. В общем, вся такая «аля» несчастная! С ходу начала ко мне цепляться, и не очень приятные вещи про Леру говорить. Я молчать не стала, и высказала ей все, что о ней думаю. Алина от обиды разрыдалась. Свидетелем той перепалки стал Роман Сергеевич. Ссору нашу прекратил, и заступился …за нее. А мне…чего только ни сказал! Даже…даже штраф выписал! Возится теперь с ней…у себя в кабинете, как с королевой…
На последней фразе, голос Регины сорвался. Из глаз вновь хлынули горькие слезы. В тот самый миг Лере и стали понятны некоторые нюансы, которых прежде не замечала.
Бородки-сковородки! Да тут безответная любовь!
– Т-а-а-а-к! – Яростно прорычал Давыдов, извлекая из кармана телефон, и набирая номер Антипова. – Не переживай. Сейчас все выясним.
Пока Герман удалился на несколько шагов, Спирина наклонилась близко-близко к девушке, и тихонько прошептала:
– Что же ты не сказала, что у тебя к нему чувства?
– Нет! – Регина побледнела, и отчаянно замотала головой. – Я…нет. Что ты!
– Да, прекрати уже! Со стороны виднее.
– Лера, умоляю…никому!
– Сильно обидел?
Утвердительный кивок.
Нашел же, из-за кого.
– Я так понимаю, о твоем отношении к нему, не догадывается?
– Скрываю, как могу!
Тяжело вздохнув, Спирина извлекла из упаковки чистые салфетки, и принялась аккуратно подправлять коллеге капитально поплывший макияж.
– Вот олух!
Едва договорить успела, так называемый «олух» с ужасающе серьезным выражением лица, предстал перед ними. Холодно поприветствовал. Герману пожал руку, и на том спасибо.
– Что за дела, Рома? – Давыдов кивнул на Регину. – Ревет белугой. Того гляди, все здесь затопит.
– Профилактика! Впредь будет следить за своим языком. – Отозвался язвительно. – Или прикажешь, сопельки ей подтереть, и щечки от слезок высушить?
Герман задумчиво прищурился. Спокойствие давалось ему тяжело – Лера чувствовала витавшее в воздухе напряжение собственной кожей.
– Достаточно банального извинения.
– Хорошо. Исправится – извинюсь.
– Штрафанул обеих?
– Вторую не за что.
– Не пойдет! Либо наказывай всех участников конфликта, либо никого! Без вариантов.
– У Али сейчас проблемы с деньгами…
– У Али проблемы с головой! – Припечатал грозным басом Давыдов, заставляя присутствующих вытянуться по струночке. Даже Лера вздрогнула. – И со мной! Вот уж кому с превеликим удовольствием язык вырву, если на глаза попадется.
– Ты несправедлив с ней! – Не менее сурово отозвался Антипов. – Алина не заслужила подобного отношения, как ни крути.
Гера удивленно присвистнул:
– С каких это пор ты за нее заступаться начал, Рома? Ни тебя ли, случайно, наша «не заслужившая подобного отношения» коллега поджидала в костюме Евы, на корпоративной хате?
– Вот только не надо приписывать мне чужие заслуги! – Ощетинился мужчина. – Не будем доводить до абсурда. У нас с Покровской никогда ничего не было. Я с другом не поступлю подобным образом, никогда.
– Благородно!
– Бери пример! А то ведь, действовать за спиной – как минимум, подло…знаешь ли!
– Что за намеки?
Сути их загадочной словесной перепалки не понимала и Лера. Но, какая-то неведомая сила заставляла ее вникать в каждое слово. Прислушиваться. Делать собственные выводы.
– Открытым текстом говорю! Ты у меня прямо из-под носа девочку увел!
О, черт! Это же про нее!
– В том, что девочка не повелась на тебя, нет моей вины. Все банально и просто – ты не в ее вкусе!
– А ты, стало быть, в ее?
– Только я! – С железобетонной уверенность. – Всегда – я!
– О, как мы заговорили! – Роман громко хлопнул в ладоши. – Она же была тебе глубоко безразлична, насколько я помню! Тебя от нее воротило. Трясло от одного только имени! Твои слова, или я что-то путаю?
ЧЕРТЧЕРТЧЕРТ
Словно наотмашь ударили. Со всей мощи. Со всей дури. Не щадя.
Сбили с ног, и с особым усердием отпинали.
Хотелось кричать! Нет. Вопить…вопить, срывая голос.
А еще лучше, повернуть время вспять, и оглохнуть…чтобы никогда…никогда не слышать тех жестоких слов. Вместо этого Лера, кажется, ослепла.
А, нет. Это из-за стоящей в глазах пелены слез, абсолютно ничего не видела.
До одеревенения конечностей, стиснула руки в кулаки. Поспешила проморгаться, дабы не разреветься прямо здесь. При них. На лицо натянула глупейшую улыбку – на большее оказалась не способна – и дышала. Глубоко. Рвано. Часто.
Давыдов, внезапно вспомнив о ее присутствии, стал бледнее листа бумаги. Глаза чернее ночи, без намека на зрачки, сияли нездоровым лихорадочным блеском. В пару шагов он преодолел разделяющее их расстояние, и теперь так же тяжело дыша, нависал над ней. Не прикасался, хоть и стоял очень-очень близко.
– Врать не стану – действительно говорил. Но, Лера…то был твой первый рабочий день в компании. Я страшно злился, мечтая убрать тебя из офиса. С глаз долой. Нес всякий бред, о котором теперь безумно сожалею!
Она молчала. Не для демонстрации своей обиды. Куда там!
Все гораздо проще – язык онемел, напрочь, лишая возможности разговаривать.
Герман воспринял отсутствие реакции по-своему – стиснул дрожащей пятерней ее подбородок, вынуждая смотреть в глаза.
– Услышь, пожалуйста. Ты – моя любовь! Понимаешь? Да, запретная. Да, с*ка, грешная. Да, больная. Но, любо…
Договорить ему не позволила – сердце неистово рвалось из груди от его слов – просто заткнула рот опешившего мужчины жадным собственническим поцелуем.
Прошлое не в счет! Нужно быть мудрее…
– Не трать силы, – загадочно улыбнулась, медленно отстраняясь, – ночью будешь извиняться! Да так, чтобы меня было слышно в радиусе трех километров.
Девушка специально говорила громко, чтобы Роман Сергеевич раз и навсегда понял, кто ее мужчина.
– Принято, Мелкая! – Хищно оскалился.
– Ой! – Воскликнула вдруг Регина, привлекая к себе внимание. – Простите, что прерываю. Так неловко...Забыла совсем! Сюрприз! Лера, беги скорее в свой кабинет. Тебя там кое-кто ожидает…уже больше часа!
Кто?
Сюрпризы она любила, а потому и помчалась со всех ног. Не разбирая дороги.
Уже закрывая за собой дверь, отчетливо услышала характерный глухой звук...похожий на удар.
И хруст, вперемешку с отборным матом Антипова.
Вот, дела...кажется, кому-то в эту самую секунду сломали нос!
