Текст книги "Ничего невозможного"

Автор книги: Людмила Астахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

– Таул, вы считаете, эрройя хотят, чтобы мы им помогли? – спросил Росс, не переставая разглядывать крылатого гостя. – Нам стоит поторопиться?

С одной стороны – ему чертовски не хотелось менять планы, а с другой стороны – взамен можно заручиться поддержкой эрройских следопытов в поисках Диана. Что же делать?

– До ближайшего поселка мы доберемся только к следующему утру. Лучше продолжить путь в форт. Так будет надежнее.

У мистрила Эрсина имелись собственные планы относительно будущего, и терять еще кого-то из отряда ему совсем не улыбалось, а тут вроде бы кехтанцы отстали.

Они с Джевиджем судили-рядили до хрипоты, пока караван собирался в дорогу. Завтракали на бегу, причем Россу пришлось поделиться кусочком котлеты со своим новым питомцем. Как было устоять перед обаятельной наглостью птицы, уморительными ужимками выпрашивающей угощение? Котлетка вороненку так понравилось, что он опять взлетел на плечо и радостным «Каа!» объявил: мол, так и быть – уговорили, он задержится в гостях. Джевидж уважал самоуверенных и настойчивых, будь то люди или птицы.

– Что ж… раз ты меня выбрал, то не обессудь, опасностей и неудобств на твою долю перепадет немало. Обещаю! – предупредил он вороненка.

Форт Арменд строили кехтанцы где-то с полвека назад, когда Эльлор уже облизывался на Территории, но еще даже не помышлял о завоевании лакомого кусочка. А следовательно, строили долго, попутно разворовывая все, что плохо лежало. И подрядчик, и военное руководство традиционно соревновались – кто больше украдет из казны, и никто не думал об интересах Кехтаны. Потом, когда империя созреет к решительным шагам, некачественный раствор, плохо обожженные кирпичи, а также ржавые затворы ружей и кривые стволы пушек сыграют на руку маршалу Джевиджу. Газеты с гордостью писали: «Победоносная эльлорская армия прошла Арр насквозь, словно горячий нож кусок масла!»

Ладно, если совсем-совсем не лукавить, то не все оказалось так просто и легко, как описывалось в репортажах. У кехтанцев имелись такие же современные пушки, и картечницы, и новые винтовки, чтобы сражаться. Но их форты слова доброго не заслуживали – это уж точно!

Командир Эрсин ничуть не преувеличивал, когда сильно и в самых нелицеприятных выражениях сомневался в боеспособности форта Арменд. Из четырех бастионов три того и гляди рассыплются, дыры в куртинах, кое-как заложенные диким камнем, трещинами назвал бы только отъявленный льстец, что же касается гарнизона…

– Это не гарнизон! Это клетка с цыплятами! Одной рукой передушить! Здешняя погода располагает к лености и благодушию?! Кехтанские легионеры заезжают сюда на чаепитие и букеты цветов в стволы пушек натыкать?!

Джевидж стал пунцовым от бешенства, руки тряслись, веко дергалось.

– Успокойся, дорогой, – тихонько попросила его Фэйм. – У тебя приключится очередной приступ. Не надо так волноваться.

Пилюли и порошки профессора Коринея заканчивались, их приходилось экономить, а потому чувствовал себя Росс не слишком хорошо. Накануне у него случился припадок. Хорошо еще, что неприятность произошла ночью – никто посторонний не увидел.

– Фэйм! Это безобразие! Я не вижу солдат императора, я вижу совершенно беспомощных желторотиков и обнаглевший сброд, которых небольшой отряд Легиона разорвет в клочья.

Спорить с Россом было сложно. Сотня защитников форта Арменд представляла собой жалкое зрелище в любом смысле слова. Половина из них – мальчишки младше семнадцати – тощие, оборванные, немытые и ничему не обученные, которым даже самый отчаянный командир не рискнул дать в руки простую рогатку. Самое большее, что сделали отцы-командиры, – это обрядили мальчишек в серые парусиновые штаны, ветхие застиранные исподние рубахи и кепи с поломанными козырьками. Те из солдат, кто поопытнее и постарше, приоделись всяк во что горазд – начиная от кожаных штанов и заканчивая трофейными кехтанскими мундирами. Впрочем, Джевидж худого слова бы не сказал, даже если бы гарнизон форта в полном составе бегал в набедренных повязках, но при этом содержал оружие и фортификационные сооружения в идеальном порядке. Уж кто-кто, а лорд канцлер точно знал, сколько министерство ассигнует в оборону Территорий.

Очень сомнительно, чтобы капитан Бласид и два его лейтенанта возрадовались появлению в их вотчине трех десятков цивильных. Пускай вооруженных, но зато преследуемых. И без незваных гостей в форт уже набилось полсотни беженцев, большую часть из которых составляли женщины и дети. Теперь повсюду висело постиранное белье. Пеленки сушились прямо над кострами. Но не чумазые детишки и их крикливые мамаши язвили взгляд Росса Джевиджа. А слонявшиеся без дела солдаты, заросшие грязью пушки, ржавый замок на дверях арсенала и ленивый кивок часового в ответ на приветствие командира Эрсина. Тот многозначительно покосился на Джевиджа. Дескать, я же говорил, а вы не верили.

Не хотелось верить потому что.

– Что происходит, мистрил Эрсин? – спросил комендант, спеша навстречу пришельцам.

Надо ли говорить, что внешний вид капитана Бласида тоже был далек от уставного? Пожалуй, не стоит. Нет, никто не требует подвигов плоти в суровых природных условиях, отличающихся резкими перепадами температур. Понятие же «униформа» в жестоком климате, где в полдень тебя может хватить солнечный удар, а ночью рискуешь замерзнуть насмерть, приобретает весьма гибкое толкование. Жестокая необходимость заставит отбирать для себя одежды, способные защитить от ледяных ветров Арра. Но, черт подери, эльлорский капитан не должен находиться на службе в засаленном кителе и в грязных сапогах!

– За нами охотятся легионеры. Решили податься под вашу защиту.

– Кто бы нас самих защитил, – проворчал Бласид и как-то неопределенно махнул рукой.

– А может быть, попробуете обучить своих людей стрелять из винтовок и пушек? А вдруг у них получится? – язвительно прошипел Джевидж.

Капитану замечание не понравилось. Он демонстративно оттопырил нижнюю челюсть и смерил презрительным взглядом помятого жизнью, хромого дядьку:

– А вы кто такой, сударь, чтобы указывать мне, что, с кем и как мне делать? Я со своими солдатами как-нибудь сам разберусь.

– Я уже вижу, как вы разобрались, – легко фыркнул Росс, не выпуская тем не менее из рук винтовку. – Часовой дрыхнет стоя, остальные делают то же самое, только лежа, а кто не спит, тот лясы точит с женщинам. Вам, капитан Бласид, феи подарили волшебный колпак-невидимку или научили кехтанцам глаза отводить?

Комендант скрипнул зубами.

– По кехтанцам мы стреляем картечными гранатами – им хватает. А чем занимаются мои солдаты – не ваше собачье дело… Как вас там? Да, кстати, с кем имею честь, господин критик?

– Росс Джайдэв, капитан имперских рейнджеров в отставке, 65-й полк.

Усмешка все равно вышла издевательская, в той же мере, как и небрежно отданная честь. Отставнику можно позволить себе некоторую вольность.

– Что-то не припомню я такого капитана, – обрадовался Бласид. – Грифа Деврая помню прекрасно, а вас… э… мистрил Джайдэв… как-то странным образом запамятовал.

Это был прокол. Россу и Фэйм сразу стало неуютно под резко попрохладневшими взглядами спутников-соратников. Мысли, при желании, можно было по лицам читать: «Самозванец? Или шпион? Ишь ты, а еще с колдуном в одной упряжке!»

Фэйм натренированным движением прикрыла спину мужу. Не ровен час, у кого-то сдадут нервы, и он пальнет в засланца.

«Скажи я сейчас правду, все равно не поверят же!» – подумалось Джевиджу, но вслух он сказал совсем иное:

– Мне капитан Деврай тоже знаком – и что? Могу рассказать, чем он сейчас занимается в Эарфирене. Он теперь частным сыщиком стал.

Росс решительно указал на Таула:

– Мистрил Эрсин прекрасно знает, зачем мы с супругой приехали сюда. У нас похитили ребенка. И, между прочим, именно капитан Деврай вычислил, где нам искать Диана.

Расчет был на чувства женской половины многочисленной аудитории. О Фэйм никто из переселенцев худого слова сказать не мог, и одного ее измученного вида хватило, чтобы дамы растрогались. Она сражалась наравне с мужчинами, она готовила им еду, она точно так же часами шла за фургоном.

«Дожился, Росс Джевидж! Прячешься за женской юбкой! Трус! Трус паршивый!»

Вдова Лайч тут же вступилась за соратницу: подошла, за руку взяла, по плечу погладила.

– Ах вы, бедненькая моя! И все в себе держали? Я ж вижу – вы сама не своя.

– Спасибо, Крита. Вы так добры ко мне, – смиренно прошептала Фэйм, глотая подступившие слезы.

Она-то как раз не притворялась ничуть. При упоминании имени сына леди Джевидж чуть было не разрыдалась. Было от чего. Они дошли до форта, оказавшегося наполовину развалинами, а наполовину лагерем беженцев. Никакой защиты и помощи от неумелых оборванцев они не получат. Похоже, их самих придется защищать с оружием в руках.

– И все же не стоит уклоняться от темы разговора, мистрил Джайдэв или как вас там… Я участвовал в Кехтанском походе и очень хорошо, пофамильно знал офицеров из 65-го полка имперских рейнджеров. Всех офицеров, заметьте. Не было там никакого Джайдэва, – настаивал Бласид.

«Упрямый какой выискался!» – чертыхнулся мысленно Росс.

– Вы ошибаетесь, капитан, – со всей возможной твердостью в голосе сказал Джевидж. – Если вы не встречали меня во время Кехтанского похода лично, это еще не значит, что меня там не было.

«Святая правда! Разве нет?»

– Отлично! – капитан явно придумал выход из нелепого положения, в который они попали по его же вине. – Рядовой Джозу!

Из окружившей их со всех сторон толпы выскочил белобрысый паренек и неуклюже вытянулся перед начальством по стойке «смирно». Рваное кепи нелепо торчало из пшеничной копны давно не стриженных волос.

– Позови лейтенанта Иниго. Пусть отвлечется от флирта с эрройной. Скажи, что ему есть на что тут посмотреть.

Бласид прямо лучился от радости предвкушения. Сейчас-сейчас он поймает шпиона с поличным. А если не шпиона, то самозванца. Не забудем – присваивать себе чужой воинский чин в военное время считается преступлением.

– Мистрил Иниго знал всех офицеров-рейнджеров в лицо.

– Откуда же?

– Он служил при штабе.

Лейтенант оказался лет на десять старше Джевиджа, еще более хромым и кособоким, чем бывший маршал. Удивительно, как такого нездорового человека могли оставить в строю. Хотя Росс приблизительно догадывался, отчего престарелый и увечный офицер не торопился писать рапорт. Скорее всего, ему просто деваться некуда – только в работный дом или прямо на улицу. Ни кола ни двора, ни семьи, ни детей у лейтенанта Иниго – только армия Его императорского величества.

– Здравствуйте, ми… – выцветшие глаза потенциального главного обличителя вспыхнули всего на одно мгновение, – мистрил…

– Джайдэв, – быстро подсказал Росс.

– Да, да. Точно! Как это я запамятовал! Ми…стрил Росс… Джайдэв. Какими судьбами в наши края, сударь?

Джевидж преисполнился неистовой благодарности лейтенанту Иниго. Вот она – старая закалка! Старая гвардия! Узнал бывшего маршала и не выдал, полагая – раз его высокопревосходительству угодно блюсти инкогнито, то надо ему в этом деле подыграть. Значит, верит в Джевиджа! Доверяет!

– Вы уверены? – растерялся Бласид. – Это точно он?

– Как на духу! Так точно! Капитан Джайдэв собственной персоной.

Лейтенант честно попытался выпрямить согнутую спину, вышло так себе, зато отсалютовал, как положено.

– Рад видеть вас!

– Спасибо, лейтенант!

Уже давно Росс не испытывал таких теплых чувств к незнакомому человеку. Как ни крути, а только что лейтенант Иниго избавил их с Фэйм от кучи неприятностей. Еще не время раскрывать карты, совсем не время.

– Знакомьтесь, лейтенант, это моя жена Фэймрил.

– Какая честь, сударыня!

Мужчина, целуя грязные пальчики Фэйм, весь аж светился от радости, смутив и без того сбитого с толку капитана.

– Вы удовлетворены, сударь? – хладнокровно поинтересовался Росс. – Теперь могу я задать вам несколько серьезных вопросов?

– Извольте, мистрил Джайдэв, – проворчал Бласид. – Что вам угодно знать?

– Ну, скажем, мне хотелось бы выяснить прямо сейчас – во-о– о-от та старая добрая скорострельная пушка еще жива? Или пала смертью храбрых, как и весь ваш форт?

К замечательному изобретению подполковника Мелхора – двухсполовиннодюймовой пушке, делающей пять выстрелов в минуту, Джевидж относился с огромным уважением, и одно только наличие ее на вооружении форта Арменд смирило его праведный гнев.

– Язвительность сейчас крайне неуместна, мистрил Джайдэв. И это не ваше дело! – рыкнул комендант.

– О! Военная тайна? – Глумливые ухмылки Россу давались в последнее время лучше всего.

Разговор кончился бы дракой, не вмешайся в него Таул Эрсин. Тот, увидев, как на скулах капитана Бласида перекатываются желваки, поспешил разрядить обстановку:

– У вас, как я погляжу, более или менее спокойно, а нас почти всю дорогу преследовали легионеры.

– Небольшие отряды нас не беспокоят. Куда им с ружьями и саблями против крепостных стен.

Прозвучало слишком вызывающе, чтобы бывший маршал не вставил свой медный сет.

– Но вы послали курьера в форт Алике? Сообщили, что у вас на шее сидит куча гражданских, которых надо кормить?

– Еще декаду назад, дьявол вас дери! Полковник Барклей, как всегда, не торопится с ответом.

Командир Эрсин уныло присвистнул.

– Эйс Барклей – еще та злобная задница. У него в ливень воды не выпросишь. Кажется, мы попали в западню, мистрил Джайдэв.

Росс чуть было не проговорился о том, что ему-то Эйс не посмеет отказать.

– Я прошу прощения за вмешательство, но, видимо, придется послать еще одного гонца, – подал вдруг голос лейтенант Иниго. – Эрройя-разведчики говорят, что кехтанцы атаковали Араман. Каси вместе с женщинами прячется в пещерах.

– Его воины справятся, как бывало прежде. Не зря же мы их снабжали оружием целый год.

– Все гораздо серьезнее, господин капитан. Со всем уважением… Но Песчаный просит о помощи.

– Это вам Подарок сказала? – Капитан сразу подобрался и стал очень серьезным – А почему она со мной молчала?

– Ну, вы же знаете упрямую эрройну, она будет говорить откровенно только с равным по положению.

Таул метнул на своего напарника Дайлипа многозначительный взгляд. Мол, надави на капитана срочно, раз такой случай выпал, ты же можешь.

– Каси редко снисходят до униженных просьб, не так ли? Если Песчаный послал женщину, значит, положение их совсем плачевно, – как бы невзначай заметил маг. – Вы же не хотите поссориться с эрройя? На зов Песчаного следует откликнуться как можно скорее. Неужели вы этого не понимаете, господин капитан?

И тут коменданта прорвало.

– Да, дьявол дери! Я все понимаю! Я вообще очень понятливый! Но, может быть, мне кто-то объяснит, куда подевался последний продуктовый обоз? Где наши лекарства и перевязочный материал? Где молодой фельдшер? Вчера солдат помер от гангрены – занозу в ногу неудачно загнал. И какой идиот придумал срочную ротацию рядового состава в пограничном гарнизоне? Посмотрите, господа, кого мне прислали чуть более четырех декад назад вместо закаленных ветеранов? Мальчишек, самому младшему из которых – двенадцать. Я не знаю из какой задницы их достали, но это… это – диверсия.

Отчаявшийся капитан раскрыл перед слушателями панораму подлинного отчаяния. По всему выходило – кто-то наверху сознательно ставит палки в колеса воинским формированиям, расквартированным на Территориях. Снабжение поставлено из рук вон плохо, обозы нерегулярны, все начинания командования саботируются.

Джевидж слушал и не верил своим ушам. Неужели в ведомстве Таммаша завелся «крот», льющий воду на шиэтранскую мельницу? Еще один заговор? Новая авантюра, направленная против канцлера?

– Надо поговорить с эрройя. Не нравится мне эта активность. Что кехтанцам от них нужно?

– Я провожу вас, ми…стрил Джайдэв, – тут же предложил Иниго.

Теперь и Росс его вспомнил. Как же, как же, был такой лейтенант, руководил курьерской службой, причем весьма успешно.

Фэйм последовала за мужем. Она еще ни разу не видела живого аборигена и, несмотря на смертельную усталость, жаждала удовлетворить любопытство.

– Спасибо вам, – улыбнулась она лейтенанту и шепотом добавила: – Мы бы не хотели пока раскрывать свои настоящие имена. Это было бы сложно доказать и вызвало нежелательные осложнения.

– Я понимаю, миледи. Ваше желание для меня закон.

По всему было видно – выбор бывшего маршала Иниго всецело одобрял.

– Как вы тут оказались, Юсиф? Почему до сих пор тянете лямку?

Пожилой лейтенант едва не рухнул, споткнувшись о камень.

– Польщен, не ожидал, что вспомните мое имя.

– Я думал, вы давно уже стали владельцем пивной где-нибудь в Сидиаме.

– Скукота, милорд, эта мирная жизнь. Пустое прозябание, и ничего больше.

– А тут веселее?

Иниго пожал плечами.

– Было неплохо, пока не началась заварушка с кехтанцами. Столько лет они сидели тише воды ниже травы и вдруг вспомнили, что потеряли Арр.

– Или им настойчиво напомнили об этом вопиющем факте, – буркнул себе под нос Джевидж.

Его великокняжеское высочество прекрасно понимал, как достойно ответить на демарш в Южном океане. Так чтобы никому не показалось, будто в природе существуют неуязвимые и недосягаемые. И уязвили, и дотянулись почти через континент. Растет Великий князь, мужает. Это уже не тот спесивый юноша с легкой склонностью к истерии.

– Так что там у вас со скорострельной пушкой? – напомнил Джевидж. – Не проржавела насквозь? Стреляет?

– Разумеется, милорд, и очень даже неплохо это делает. Особенно полыми картечными снарядами на восемьдесят восемь пуль, коих у нас небольшой запас, рассчитанный на три дня обороны.

– А второй такой у вас случайно нет?

– К сожалению. Остальное сущее старье – две трехдюймовки Феррэна и семь древних, как этот мир, гладкостволок «Шершень». Но зато ядер и пороху к ним хватит на месяц осады, если не больше.

В свое время гладкоствольные 12-фунтовые пушки, предназначенные для легких батарей, творили на полях сражений историю. Без малого полвека. Кехтанцы так любили «Шершней», что неохотно перевооружали свою армию. К тому же снаряды, которые использовались в гладкоствольной артиллерии, в общем, ничем особым не отличались от тех, что предназначались для нарезных орудий, а вот их изготовление не требовало особых сложностей и вложений. Зачем же тратить силы и деньги, когда все равно стреляет?

Четырнадцать лет назад эрройя прислали своих переговорщиков буквально накануне начала вторжения. Что-то подобное Росс предполагал, опираясь на донесения своей разведки. Коренные жители Арра не собирались воевать с родственным народом. Напротив, приветствовали воссоединение с Эльлором. Поэтому главнокомандующий заблаговременно приказал предупредить все посты и разъезды, чтобы послов от эрройя без промедления доставили в его штаб, не чиня препятствий.

Когда же четверо степенных мужчин, одетых в куртки и штаны из прекрасно выделанной кожи, в меховых шапках, предстали перед маршалом, то удивление оказалось взаимным. Будь Джевидж более загорелым и отрасти его вороная шевелюра до самых плеч, лицом к лицу не отличить от эрройя. Одни и те же выдающиеся, часто крючковатые носы, тяжелые подбородки, резкие черты, глубоко посаженные глаза, словно… отражение в зеркале.

Надо ли дивиться тому, что эрройя сразу же приняли маршала за своего.

– Старая кровь, – кратко пояснил причину необыкновенного сходства самый молодой из послов – сорокалетний Скала. – Очень старая кровь в роду. Почти все ушли в Арр, но кто-то остался.

Росс принял факт родства с эрройя как еще одно удачное стечение обстоятельств, очередной подарок судьбы. Когда во главе воинства стоит далекий родич по крови, аборигены будут лояльны вдвойне.

И вот новая встреча. Высокая крепкая женщина по имени Подарок – по виду родная сестра Джевиджа. Только глаза темно– карие да округлые, не свойственные мужчине формы тела.

Теперь-то Фэйм осознала, в чем загвоздка, почему Росс так архаично смотрится во фраке или в дорогом костюме. Нарядить его в куртку из лошадиной шкуры шерстью наружу, перепоясать ярким кушаком и повязать голову черным платком – и глаз от лихого степняка не отвести.

– Здравствуй, эрройна.

Но Подарок безмолвно таращилась на вороненка, мертвой хваткой вцепившегося когтями в Джевиджево плечо. Словно птица ей была давно знакома и увидеть ее сидящей на плече у пришлого эльлорца все равно что лицезреть восход солнца с западной стороны горизонта.

Фэйм уж было решила, что они с Россом каким-то образом умудрились нарушить местные религиозные запреты:

– Птица сама к нам прилетела, честное слово.

И тогда эрройна быстро-быстро залопотала что-то на своем языке, застрекотала, будто перепуганная сорока. За много столетий язык их общих предков изменился до неузнаваемости, остались только общие корни да строение предложений. Но в яростной скороговорке чуткое ухо Фэймрил несколько раз услышало… «Диан» и «мальчик».

В таких случаях в романах принято говорить: «От волнения у нее едва не остановилось сердце», и Фэйм всегда считала это сравнение слегка преувеличенным. До этого момента.

Леди Джевидж крепко сжала руку мужа в своей мелко дрожащей ладони.

– Диан? Вы сказали – Диан?! Вы его видели?

Удивительно, но язык не отказался слушаться, и вышло очень спокойно.

«Только не кричать! Не кричать и не умолять!»

– Это его вороненок.

Фэйм метнула полубезумный взгляд на Росса: «Она знает! Пусть она скажет!»

Бывший маршал решительно отодвинул супругу в сторону и грозовой тучей навис над эрройной.

– Где мой сын? – спросил он. – Где Диан?

– У каси, конечно, – без доли смущения сообщила Подарок на чистейшем эльлорском.

В канун зимы ночь над Арром – Последней землей – темна и непроглядна. Проще простого заблудиться во мраке ее, за шелестом жестких степных трав не слышно шагов, и свист ветра заглушает человеческие голоса. В такую ночь надо сидеть возле костра, потягивая горячее вино с душистыми травами, чтобы по правую руку лежала заряженная винтовка, а левый бок согревало женское плечо. И чтобы побратим тихонько напевал эро-сказание. «Тысяча лиц» – вполне подойдет. Глядишь, дойдет повесть и до твоего славного предка-пращура.

Давно, так давно, а Песчаный до сих пор помнил о таких ночах. И все у него было – и чашка с вином, и сладкие губы возлюбленной, и голосистый побратим. Ничего не осталось, все унесла невидимая река. Порой до сердечной боли обидно становилось – все ушли, кого любил и кого ненавидел, унесли с собой в заплечных мешках и радость и удовольствия, а его бросили, точно старого пса, забыв отвязать, когда снимались с временной стоянки. Одного оставили, совсем одного. Не с кем даже волнениями поделиться, ибо запрещено вождю-пророку отягощать жизнь сородичей непосильными тревогами. Стыдно теперь, что скинул часть своих забот на Бирюзу. Поэтому Песчаный не роптал, когда та наказала стеречь близняшек и нянчить Диана. На детишек его глаз и рук еще должно хватить. По крайней мере, так ему поначалу казалось. Но то ли со времен его молодости дети стали бойчее, то ли силенок не рассчитал каси, а когда снаружи наступила ночь, сон сморил не только малых, но и старого. А у стариков сны в основном про молодость, чьи краски не тускнеют с годами, а напротив, становятся все гуще и ярче. Это вчерашний день растрескивается и крошится в руках, словно кусочек мела, а случаи полувековой давности крепче скал и помнятся до крошечных мелочей. Например, как отец учил объезжать диких лошадей. И все как наяву – запах пота, вкус пыли, жгучее солнце, недовольный голос родителя – только во сне. И не хочется пробуждаться, так не хочется.

– Диан… ВсеТворец-Зиждитель, слава тебе!

Песчаный встрепенулся и сразу же встретился взглядом с серыми, полубезумными от счастья глазами незнакомца. Он сразу догадался, кто стоит на коленях над резной колыбелькой.

– Зачем тебе мой сын, каси? – спросил эльлорский лорд.

Грозно так, словно не с вождем-пророком целого народа, а с желторотым новобранцем из своей армии разговаривал. А рядом с лордом на землю опустилась темноволосая женщина, и только слепец не признал бы в ней матери Диана. Сильная женщина и мудрая мать, судя по всему, – не стала голосить, не выхватила малыша из колыбели, точно самка неразумная. Видно же, что тот жив, здоров и крепко спит. Зачем тревожить дитя?

– Мальчик мой, маленький… – шептала она.

– Я исполнял Завет, – проворчал каси недовольно.

Руки и ноги его затекли от неудобного положения тела, а старость немилосердна к костям и суставам.

– Плевать мне на твой Завет! Я же ничего плохого эрройя не сделал. Забыл, о чем договор был между императором и эрройя? А ты моего сына похитил.

– Росс, перестань… – перебила мужа мать Диана. – Теперь уже неважно. Ничего не важно. Мы нашли Диана, мы теперь все вместе. Все кончилось.

И тогда имперский маршал и вождь-пророк, не сговариваясь, в один голос рявкнули: «Ничего не кончилось!» Но каждый, разумеется, имел в виду свое.

– Завет еще не исполнен.

– Мы должны еще выбраться из этой мышеловки живыми!

Как у этого человека получалось кричать шепотом, Песчаный ума не мог приложить. Звука почти нет, а кажется, что стены трясутся.

– Какой еще Завет? Что за дьявольщина?

Джевидж оглядел собравшихся вокруг эрройя крайне подозрительным взглядом:

– Я не дам проводить над моим сыном никаких ритуалов! Ни за что!

– Но Великий Неспящий… – попыталась возразить Бирюза.

Отец Диана по-песьй оскалился и едва не зарычал:

– Так вот кто у нас главный заказчик! Так-так! Ты знала? – он ткнул пальцем жену в грудь. – Фэйм, ты знала? Да?! Заговорщица!

Прямо не человек, а волкодав со сломанным клыком.

– Росс…

Бедная женщина прихлопнула и плотно зажала ладонями дрожащие губы. Неясно только – оскорбилась она или пыталась не дать самой себе вымолвить словечко.

– Заговорщица! Все! С меня хватит. Мы уходим, и пусть Великий Л'лэ подавится своим Заветом. Моего мажонка он не получит.

С этими словами эльлорский лорд осторожно взял на руки спящего ребенка и понес его прочь.

– Куда? Так нельзя! – охнул каси, совершенно сбитый с толку наглостью Джевиджа.

– Еще как можно! – бросил через плечо тот.

Останавливать человека, возглавлявшего отряд эльлорских солдат, только что разогнавший кехтанцев и вызволивший жителей Арамана из осады, эрройя не рискнули. Они видели его в бою, они знали, что он пришел за сыном через весь Эльлор и весь Арр. Жена лорда семенила следом, безмерно счастливая, уже забывшая про гнев супруга.

Пришлось и Песчаному поторопиться, чтобы хотя бы у выхода из пещеры догнать упрямого эльлорца.

Ветер тем временем разогнал тучи, обнажил небесный свод, а звезды Арра… они же с кулак размером, ничуть не меньше. В детстве казалось – привстанешь в стременах, и можно ладонью коснуться их ледяного блеска.

Так что ветер, поработав на совесть, поторопился сбежать от греха подальше. Притихли травы, и в хрустальной тиши на свой ночной невидимый трон взошел Бессмертный Огнерожденный, прозванный ничтожными смертными Великим Л'лэ, во Славе своей и Силе.

Он был… нет, не просто велик и вечен, он был… везде. Вокруг людей сомкнулась абсолютная, кромешная, непроницаемая Тьма, такая, какая окружает слепцов, чьи зеницы выжгли кислотой или огнем. Только у этой тьмы имелись собственные очи цвета кипящей стали, глядящие с головокружительной высоты и пронзающие жаром смертную плоть до костного мозга.

Росс крепче прижал сына к груди и не придумал ничего умнее, чем брякнуть:

– Я не отдам тебе Диана.

– Не смеш-ш-ши меня, человечиш-ш-шка! – отозвался Неспящий. – Зач-ч-чем мне твой детены-ш-ш-ш?

В зеницах Тьмы плясало дикое пламя.

– Но ты же приказал украсть…

– Глупос-с-сти… Выдумываеш-ш-шь – додумываеш-ш-шь, ч-ч-что было и ч-ч-чего не было. Глупос-с-сти…

– А ритуал?

Голосок каси дребезжал из темноты, точно треснувший козий колокольчик, одинокий и жалкий.

– Прос-с-си чудес-с-с у глупых ч-ч-человеч-ч-чьх бож-ж– шков, а не у меня, кас-с-си, – сурово ответствовал Огнерожденный. – Детеныш-ш-ш получ-ч-чил мою с-с-силу в миг зач-ч-ча– тия. Это вс-с-се, что я ему дам.

– Тогда зачем? Зачем Завет?

Кажется, Песчаный был раздавлен признанием своего божества.

– Вс-с-се прос-с-сто, с-с-старый касс-с-си. Не нуж-ж-жно чу– дес-с-с, а нуж-ж-жно, чтобы муж-жч-чина пришел вос-с-след за с-с-своим с-с-сердцем, за с-с-своим с-с-сыном. Все прос-с-сто! И муж-жч-чина приш-ш-шел, он вос-с-стал из смерти, он с-с-су– мел перес-с-ступить ч-ч-через с-с с-с-себя, а ж-ж-женщ-щ-щина сумела держ-ж-жать обещ-щ-щание и молч-ч-чать, молч-ч-чать и любить. Все прос-с-сто!

– И все?! – не поверил своим ушам Джевидж.

– Вс-с-се? – Видит ВсеТворец, голос Неспящего искрился от сдерживаемого смеха. Если, конечно, Вечность умеет смеяться. Хотя она, кажется, только это и делает. – Нет, Рос-с-с-с Дж-ж– жевидж-ж-ж, это только нач-ч-чало. Только нач-ч-чало! Всего лиш-ш-шь нач-ч-чало!

Тьма рассыпалась на тысячи черных огнеглазых козодоев и с воплями ринулась к звездам, чтобы там, в невообразимой разумом вышине собраться воедино – в огромного ночного коня. Лунный ветер подхватил его гриву, далекие чужие миры брызнули из-под его копыт в разные стороны. Огнерожденный пролетел по небесной тверди кругом, высекая молнии и зарницы, задрав хвост, со ржанием, подобным грому. И умчался дальше в Вечность, водить табуны столетий по ее нескончаемым степям.

Песчаному сразу стало легко, так легко, словно с его плеч разом сняли всю тяжесть долга, накопленного за столетия другими каси, его предшественниками. Груза, который тянул к земле, держал на привязи душу, не стало. Долг закрыт, Завет исполнен, и наконец-то каси Песчаный свободен. Теперь свободен… Навсегда… Дух его – сильный и молодой, яркий и неугомонный – без сожаления покинул дряхлое усталое тело. Чтобы стать ветром, дождем и солнечным светом…

А Росс Джевидж, бывший маршал и бывший канцлер, подивившись на все это небывалое светопреставление, задумчиво почесал свободной рукой в затылке и сказал нечто совершенно моменту неуместное:

– Вот ведь сволоч-чь какая! Заварил кашу, а мы теперь расхлебывай. Но мы ведь справимся, правда, мой маленький?

Мажонок сладко причмокнул во сне пухлыми губами, соглашаясь с отцом. Он-то вообще никогда не сомневался.

– Эгей! Мистрил Джайдэв?! Чего это с вами?

Лейтенант Иниго обеспокоенно тронул Росса за плечо и, встретив непонимающий взгляд, пояснил:

– Вы прямо как статуя закаменели на несколько минут. Что– то случилось?

– Переволновался. Сердце болит.

Его Вечное Змейшество позволило лицезреть себя только избранным. Фэйм, Морран и каси, судя по выражениям лиц, удостоились, а все остальные – нет. Ну и правильно. Джевиджа дрожь пробирала при мысли о том, какие слухи покатились бы не только по Арру, но и по всему Эльлору. Карьера на поприще мистики его никогда не влекла, а уж сомнительная слава отца Избранника Великого Л'лэ так и вовсе страшила.