Текст книги "Ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Людмила Семенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

– Ну да, харизма так и прет. Как считаете?

– Вроде того, – кивнул Илья. – А кто это, раз вы его так выделяете? Хозяин галереи, что ли?

– Нет, он не хозяин. Это Латиф Кахинни, наш давний партнер, марокканец. Снабжает галерею эксклюзивными художественными материалами и образцами с Востока, привозит всякие старинные вещицы для натюрмортов, иногда помогает нашим художникам выставляться за границей. А однажды даже перекрестное мероприятие организовал – художники из Марокко выставлялись здесь, а наши ребята у них, в Танжере.

– Надо же! А можно ли как-то связаться с вашим Латифом? Просто я занимаюсь деревянной мебелью и отделкой домов, и недавно поступил любопытный заказ на восточную стилизацию. Может быть, у него удастся проконсультироваться, а то и аутентичные материалы прикупить по выгодной цене?

– Ну, визитку могу вам дать, но я сам уже месяц с ним не связывался. Он иногда подолгу не отвечает, да и живет то тут, то там, вот и сейчас куда-то пропал. Но пару недель назад я здесь видел его жену, и она сказала, что из города он не уезжал, так что попробуйте.

– Жену? Так у него, наверное, целый гарем должен быть, если он марокканец? – шутливо спросил Илья.

– Это вы по сериалам судите? Нет, она у него точно одна – год назад женился, причем на нашей, местной девчонке. Ее Гелена зовут. Шикарная пара, хоть на обложку глянцевого журнала их выставляй! У меня, кстати, сохранилось их фото с одного из прошлых вернисажей – вот, взгляните.

Илья почти не удивился тому, что с дисплея на него смотрела именно та девушка, которую сфотографировала Мила. Только волосы у нее были по-молодежному небрежно собраны на затылке. Они с супругом стояли на фоне большой картины, обнявшись за плечи, в их лицах было что-то неуловимо близкое и в то же время они отличались. На мужчине была заметна печать усталости, странно сочетавшейся с молодым лицом, а в глазах девушки Илья видел зловещий огонек азарта. Латиф был одет в простую белую рубашку и джинсы, а Гелена – в черную кожаную куртку, под которой виднелось тонкое кружевное платье, похожее на комбинацию. Дикая эклектичность прямиком откуда-то из эпохи «секса, наркотиков и рок-н-ролла».

В то же время он признал, что девушка хороша собой и даже ямочки-провалы на щеках и тени под глазами придают ее лицу некую болезненную неординарность.

Он взял у куратора визитку и украдкой сфотографировал картину, чтобы показать ребятам, хоть уже не сомневался, что Латиф Кахинни и есть тот самый демон. Однако вопросов становилось все больше, а главное, Илья был уверен, что пара занимается вещами пострашнее, чем увод мужей из семьи и сбор компромата на неугодных невесток. Но парнишка-куратор явно ничего об этом не знал: для него импозантный марокканец был просто яркой личностью, эксцентричным ценителем искусства, а его жена – прекрасной и таинственной музой.

Попрощавшись с собеседником, Илья вернулся в зал с женскими портретами и на секунду застыл на месте. Затем перевел дыхание, осмотрел экспозицию еще раз и уже мог поклясться, что изображения изменились. Когда Илья только пришел, они казались умиротворенными, золотистый флер окутывал их тела подобно прозрачной вуали и женщины блаженно подставляли его теплу свою беззащитную плоть. Но теперь фон на глазах сгущался, наливался тревожным багрянцем, а на картинах у выхода и вовсе перетекал в черный цвет. Женские тела тоже поменяли положение. Все они частично терялись в этом вязком янтаре, их руки будто силились раздвинуть его толщу, а лица были не спокойными, а скорее болезненно-вялыми, со следами глубокого потрясения.

Илья огляделся, но никто из других посетителей, похоже, не заметил подвоха. Интуиция подсказала, что всматриваться в изображения сейчас не стоит: концентрация черной ауры ощущалась даже на расстоянии. Была ли это случайность или ловушка, заранее расставленная демоном, он пока не мог определить и поспешно вышел на улицу, где его дожидалась Кави.

На свежем воздухе ему неожиданно стало легко, и даже ночная темнота неприветливого района не пугала после янтарного морока «Лилит». Вдобавок началась морось, а затем и проливной дождь, который сейчас показался освежающим и сладостным. Поманив Кави за собой, Илья направился в ту сторону, где заканчивались жилые постройки и начиналось огромное шоссе, которое в сиянии дождевой воды казалось бурной рекой. Черный асфальт переливался и вибрировал, мерцая в свете фонарей как чешуя огромного водяного ящера, а шелест автомобильных шин походил на шипение голодного чудовища.

Однако Илью это не страшило: напротив, он вдруг ощутил, что в отличие от многих людей никогда не окажется совсем одинок в смутном мире. Он подставил лицо холодным каплям и ему показалось, что водяной змей коснулся его острием своего хвоста, а в ночных городских огнях виделись золотые глаза под остекленевшими веками. Змей по-прежнему помнил правнука Кайсы-людоедки и его сытные дары, а на неблагодарность чудовища ведьмы никогда не жаловались.

[1] Загробный мир в финно-угорской мифологии

Глава 10. Лилит

В это же время Гелена шла под ледяным дождем, не глядя по сторонам и со всей силы наступая в лужи, будто хотела излить все скопившееся внутри с водой и городской грязью. На глаза ей попалась неприметная дверь в полуподвал, и по флюидам ведьма сообразила, что это одно из заведений, любимых местными ночными охотниками и охотницами.

Толкнув дверь, девушка очутилась в полутемном баре, где звенела, шипела и потрескивала какая-то дикая музыка. Небольшие окошки с улицы виделись обычными мутными стеклами, а изнутри оказались вылитыми из текстурного алого стекла и источали странный свет. В таких местах даже ведьмы не могли чувствовать себя в безопасности – тут был другой градус агрессии и крепких напитков, но сейчас Гелене стало почти все равно. Она долго терпела, чтобы Латиф не ругался и не переживал, однако теперь дошла до точки кипения. Девушка рассчитывала прийти в себя испытанным способом, но в этот раз даже доза мартини не помогла расслабиться и переварить то, что случилось сегодня. Этот нелепый Цыплаков, которого год назад Гелена с ходу записала бы в «бросовый товар», умудрился в самом деле разбить ей сердце, только в ином смысле.

Началось с того, что он вдруг перестал приходить в кафе на обед и после работы. Первые два-три раза Гелена удивлялась, потом ей стало тревожно и для начала она решила просто позвонить ему. Но Олег долго не брал трубку, а когда наконец ответил, его голос звучал слишком вяло и равнодушно для мужчины, очарованного ведьмой. Он сказал, что приболел и пару дней не ходил на работу, однако Гелена прекрасно видела его машину через окно и это вранье совсем выбило ее из колеи.

Тогда девушка уволилась из кафе, чтобы проследить за Олегом, и даже воспользовалась машиной мужа. Она заметила, что мужчина и вправду неважно выглядел, но исправно ходил на работу, забирал дочь из какой-то секции, а окна в его квартире уже не были темными. Ей до зарезу не хотелось сообщать Латифу о провале, и она решила поговорить с Олегом и снова пустить в ход чары. Но девушка никак не могла найти подходящие слова.

«Итак, нужно показать, что я жить без него не могу, что со мной он будет счастлив, а старая жена только высосет из него все соки. Так ведь? Что говорят девушки, когда хотят удержать сорокалетнего мужичка с жидкой шевелюрой, растущим животом, женой и двумя прицепами? Черт, да откуда мне знать, что в голове у извращенки, которой интересен подобный экземпляр?! Это только мужики с больной фантазией могут в такое поверить. Он же и верил до поры до времени! Только теперь-то что стряслось?»

Однако молодую ведьму тревожило что-то еще, скрытое, но колкое и расползающееся, будто лоза с шипами. И вдруг она поняла, что не хочет ничего выяснять и вообще видеться с этим мужчиной, тем более вновь привязывать его к себе. Ей даже стало легче от того, что он пропал с радаров, – не надо смотреть в эти глаза побитой собаки, слышать в трубке дрожащий вкрадчивый голос, сталкиваться с ненавидящим взглядом его дочки. Почти все как в первый раз: несчастный мужик, стандартное семейство, парк, пропавший ребенок...

Неужели все это надо делать только ради мужа, который даже не хочет объяснять что к чему? И платить за его прихоти растущим отвращением к самой себе...

Гелена собралась с духом, подъехала к месту работы Олега и, спрятав обручальное кольцо в карман, встала неподалеку от главного входа. Вдруг на нее накатил мандраж, она тяжело сглотнула и уже хотела сбежать, но тут всплыли в памяти насмешливые слова Латифа: «Ты ленива, Гели... Я могу и задуматься о твоей ликвидности...»

Как раз в этот момент появился Цыплаков, к счастью, один, без коллег, и сразу ее заметил. Его лицо было безучастным, хмурым, и аура казалась какой-то чужой, безвкусной словно картон. Но он все же подошел к девушке и промолвил:

– Добрый вечер, Ангелина... Надеюсь, вы не в обиде за тот случай?

– Здравствуйте, Олег, – ответила Гелена, сдержанно улыбнувшись. – Все в порядке, я просто встревожена, что вы так резко пропали. Может быть, я сама вас чем-то обидела?

– Нет, ни в коем случае, – торопливо заговорил мужчина. – Это я сейчас чувствую себя обгадившимся щенком. Наплевал на семью, хорошо еще что друг нас выручил, но стыд-то какой! И вам, получается, зря голову задурил. Вы красивая, обаятельная девушка, и вам надо встречаться с ровесниками, а не с женатыми работягами.

– Да что вы говорите? Кто вам эти глупости внушил, кому что надо? Радоваться жизни только в двадцать, а если старше – так все, на солнышке греться и зеленый чай с ромашкой пить? Это же не ваши слова, это кто-то тянет вас вниз, как в ведре с крабами, – с досадой сказала Гелена.

– Нет, Ангелина, поверьте, я сам все решил. Не стану строить из себя святошу и осуждать мужиков, которые изменяют женам: наверное, у них есть на это свои причины. Я понял, что у меня таких причин нет.

– Нет причин изменять вообще или именно со мной?

– Ну зачем вам это? Вы же видите, я не хочу вас обижать, но и врать мне за последнее время надоело. Да, мне показалось, что я в вас влюблен, но мало ли что покажется на фоне такого стресса? И разве вы хотите быть любовницей? Послушайте доброго совета: держитесь от женатых гулящих мужиков подальше! У меня есть такие приятели, и я знаю, как они между собой говорят про свои... ну, вы девушка, не буду при вас выражаться. И честно, я рад, что не стал брать с них пример.

– Вот уж радости я на вас точно не вижу, – возразила Гелена. – Вы сейчас говорите словно какой-то зомби или автомат, да и глядеть на вас больно! Недавно вы были совсем другим – грустным, одиноким, но живым! Это меня в вас и привлекло.

– Да, я неважно себя чувствую в последнее время, – неохотно сказал Олег, отводя глаза. – Но я возьму себя в руки и буду жить дальше. Пожалуйста, простите, что я так по-свински пропал без объяснений, вы этого не заслуживаете. Но сейчас вот сказал вам и будто сбросил камень с души. Будьте счастливы и не сердитесь, хорошо?

– И как же вы планируете жить дальше?

– Во-первых, продолжить поиски сына, а уж потом и здоровьем займусь.

– Да о каких поисках речь? – воскликнула девушка. – Вы сами-то в это верите? Это в слезливых ток-шоу для домохозяек потеряшки объявляются через десять лет и радостно кидаются в объятия, но мы-то в реальном мире живем!

– Что вы имеете в виду?

– Вы хотите, чтобы я вам объяснила? Ну ладно: если взрослый человек долго не дает о себе знать, то возможно, что он просто не хочет, чтобы его нашли. Но если маленький ребенок не нашелся в первые сутки после пропажи, то он почти наверняка мертв! Вы же мужчина, должны дружить с логикой, так давайте подумаем! Если ваш сын жив, то где он все это время спал, в холодную позднюю осень? Что он ел? Что делал, если простужался или болел живот? Дети в пять лет не способны выживать без помощи взрослых, а кроме родителей им никто помогать не станет.

Гелена понимала, что перешла черту, но навалившаяся усталость рвалась наружу как черный дым из раскалившейся печи, и она с каким-то злобным удовлетворением выплевывала ее из себя, швыряя Олегу в лицо эти непростительные слова. Уже почти выкрикивала, совсем не боясь выдать себя – если расплачиваться, то хоть бы побыстрее. Она наконец-то была с ним абсолютно честна и, наверное, даже не расстроилась бы, вздумай он убить ее за эти слова. Но Олег только глазел на нее и его лицо все больше серело, губы подрагивали, а на лбу выступала испарина.

– Уходите! – наконец произнес он тихо и жестко. – И больше здесь не появляйтесь.

Он быстро развернулся и пошел к своей машине, ни разу не посмотрев в ее сторону. Гелена стояла как вкопанная, пока автомобиль не скрылся из виду, потом машинально надела кольцо и пошла не разбирая дороги. Как назло, стал накрапывать дождь, который быстро превратился в настоящий ливень.

«Нашел главную злодейку, значит?» – мысленно усмехнулась она. Ее вдруг захлестнула ярость на погоду, на этого трусливого и лицемерного мужика, на его несуразную семью, на Латифа с его заданиями и тайнами, на собственную мать, которая будто и не заметила ее исчезновения, на бывшего жениха, который отпустил ее без раздумий, и больше всего на себя. Что же, значит и расхлебывать придется за всех...

Однако алкоголь не согрел, а только распалил, поэтому ведьма решила не повторять заказ и осмотрелась. С другой стороны стойки сидела девушка с распущенными золотистыми волосами, в черном платье, отделанном стразами. Белизну шеи оттеняло узкое кожаное колье с эмалевыми вставками. Гелена быстро узнала ее – эта блондинка по прозвищу Джиневра завоевала популярность в интернете, специализируясь на роликах АСМР. Поклонники как мухи на мед слетались на ее миниатюры с гаданием при свечах, «черным венчанием», явлением Пиковой Дамы, омовением рук и лица в «крови девственниц», плетением ожерелий из ногтевых пластин и зубов. И наперебой восхищались точностью стилизации и качеством муляжей.

Наивные... Главное ее искусство состояло в приватных сеансах, на которых она обещала расслабить, снять болевой синдром и вплеснуть гормонов радости. Вот только некоторые вместе с болевым синдромом и усталостью теряли и жизнь, причем финал зависел от каприза ведьмы-эстетки.

Да, раньше Гелена бы философски заметила вслед за мужем, что каждый выживает как умеет, – ведь и она спокойно ходила по ресторанам, нежилась в ванне и предавалась любовным утехам, не вспоминая о своих жертвах. Но только пока была трезва... Стоило же ей выпить хоть немного, как все возвращалось и настойчиво маячило перед глазами, звенело в ушах, кололо в затылок. И даже сейчас, после одной рюмки, Гелена посмотрела в лицо золотоволосой девицы словно в зеркало, узрела ту же холодную и смертоносную красоту, которую обожал Латиф. Рядом с той сидел совсем молодой парнишка и преданно смотрел ей в рот, тиская потеплевший стакан колы, а из кармана его джинсов сиротливо торчал уголок мятой тысячной купюры, на которую бедняга надеялся выгулять даму. А Джиневра аккуратно поглаживала его запястье.

Гелена поднялась и подошла к парочке в тот момент, когда блогерша уже предлагала поклоннику продолжить приятный вечер у нее и тот залился трогательным румянцем.

– Не советую, – громко произнесла девушка, так что оба оглянулись и парень растерянно захлопал глазами, а Джиневра напряглась.

– Что вы сказали? – наконец проговорил юнец.

– Что в такие заведения следует ходить с осторожностью, – усмехнулась Гелена. – Здесь и напитки, и девки весьма опасны для здоровья, так что и презервативы не помогут!

– Слушай, шла бы ты отсюда, – вполголоса промолвила Джиневра, выразительно постучав мощными накладными ногтями по стойке. – К тебе никто не лезет, вот и ты не лезь!

– Ага, уже иду, – безмятежно отозвалась Гелена и раньше, чем та опомнилась, коснулась руки ее спутника, в которой тот держал стакан.

– Ты что, больная? – прошипела девица. Парень машинально поднес стакан к лицу, сморщился и поставил на стойку, чуть не расплескав.

– Блин, это что, кошачья ссанина? – крикнул он. – Да ну вас всех нафиг с такими шуточками! Тоже нашли дурачка... Держи, угощаю!

Он бросил на стойку свою потрепанную купюру и быстро ушел. Другие посетители не обратили на это особого внимания, но покинутая ведьма посмотрела на Гелену с яростью. Та же невозмутимо усмехнулась парню вслед:

– А я о чем говорила?

– Сука, ты что творишь? – прошипела Джиневра и замахнулась, явно намереваясь вцепиться ногтями Гелене в лицо. Но та успела пригнуться и рука поцарапала лишь воздух над ее головой.

– Что же ты такая неловкая? Видно, последний коктейль был лишним, – расхохоталась Гелена. Ей стало весело, но остатки разума подсказывали, что пора сворачиваться, иначе не миновать большой беды. Да и запал понемногу выветрился вместе с хмелем, поэтому она предпочла сбежать под гневные крики девицы и снисходительный смешок бармена.

На улице дождь уже лил как из ведра, но Гелена больше не хотела нигде пережидать и ринулась вперед, да и холодная вода быстро ее отрезвила. Однако вскоре шум и плеск позади встревожили ее. Кто-то свистнул ей вслед и громко произнес:

– Эй, красавица, ты куда? Расстроилась, что клиент соскочил, которого вы с подружкой не поделили? Так не унывай, вот они мы, в твоем распоряжении!

Гелена оглянулась и увидела троих сально ухмыляющихся молодчиков чуть старше себя. Сразу поняла, что они обычные парни, не колдуны и не духи, и сценку в баре растолковали как будничные разборки между местными пикапершами. В прошлой жизни она видела похожих ребят, а еще в старших классах школы ее близкая подруга перенесла изнасилование. Поэтому Гелена знала, что оно приводит не к оргазму, а к выдранным волосам, выбитым зубам и изувеченной промежности, а главное – что любое мнение девушки заботит их не больше, чем мнение бургера, хочет ли он быть сожранным ими.

Поэтому она сказала только ради того, чтобы повеселиться:

– Рада бы, но я замужем, мальчики, – и даже подняла руку в доказательство, что ожидаемо вызвало хохот.

– Дак мы же тебе не предлагаем разводиться и любовь-морковь крутить! Просто приятно проведем время в компании! – усмехнулся тот, что стоял впереди и демонстративно наматывал на запястье толстую металлическую цепь.

– Большой и теплой! – поддакнул другой, сопроводив это специфическим жестом.

– Ох, ребята, боюсь, что мужу это не понравится, – театрально вздохнула Гелена и покачала головой.

– А ты ему ничего не говори, раз жалеешь его самолюбие, – заявил лидер, решивший, что девица приняла правила игры.

– Кто же тебе сказал, что я жалею его, глупыш? – прищурилась ведьма и сделала шаг вперед. – Я за вас боюсь, мальчики! Идите-ка обратно в домик, и всем будет лучше.

– Чего? Я не понял, ты зубы мне заговорить пытаешься, шалава? – разозлился парень. – Смотри, мы же пока по-хорошему предлагаем, так что не больно ломайся! Не, ну так можно, немного – я вот завожусь, когда телки визжат, но в меру.

– Вот так? – усмехнулась Гелена и издала пронзительный визг, от которого хулиганы вздрогнули и зажали уши.

– Ты что за хрень творишь? – крикнул лидер и подскочил к ней почти вплотную.

Тут Гелена уже откровенно расхохоталась:

– Так ты же сам хотел! Или тебе по-другому надо? Умолять, слезу пустить или пытаться тебя кулачками застучать?

– Что, все-таки по-плохому захотела? Любишь, когда грубо дерут, как сучку из помойной канавы?

– Люблю, – кивнула Гелена, изящно заправив мокрую прядь волос. – Люблю, когда это делают классные сильные мужики, а не такое дерьмо, как ты, которому добровольно даст только бомжиха и только если ты ей бухла купишь. Впрочем, тебе уже и это не светит.

Парень хотел выкрикнуть что-то еще, но слова застряли в горле. Он наклонился, не сводя с Гелены вытаращенных от ужаса глаз, в то время как его рука нашарила на тротуаре пустую пивную бутылку, разбила ее об урну и поднесла зазубренное горлышко прямо к его обнаженной шее.

– Серега, ты чего? – прохрипел один из дружков.

– Блин, ты что делаешь, психичка?! – взвизгнул другой и кинулся к девушке, которая смотрела на них немигающим взглядом. А через секунду обоим показалось, что горло у них распухло от какой-то густой зловонной жидкости, которую непременно надо откачать, чтобы снова дышать свободно.

Они заметались в поисках острого предмета, в то время как Серега уже упал навзничь, но не успели – оба свалились с ним рядом как подкошенные, в лужу, разлившуюся до размеров небольшого озера. Гелена охнула и уставилась на Латифа, который бесшумно ступал по воде, брезгливо отпихивая безвольные тела.

Впрочем, парни были живы, и даже Серега еще дергался: стекло, по-видимому, не задело сосуды, скользнув только по коже. Подойдя ближе, Гелена увидела, что они наблюдают за ней и невесть откуда взявшимся мужчиной, но не могут шевельнуться, даже моргнуть или разжать челюсти. И только глаза бестолково метались в орбитах, выражая всю глубину ужаса и страдания, которым подвергался их рассудок.

– Что ты с ними сделаешь? – робко спросила Гелена. Но демон никак не отреагировал. Он склонился над распростертыми телами, поочередно схватил каждого за волосы и вплотную заглянул в глаза, в которых еще теплилось сознание. Над каждым Латиф задержался лишь на пару секунд, и вскоре все трое лежали с мутным неподвижным взором, серыми щеками и хаотично дергающимися конечностями. Между их губ пенилась кровавая слюна, у Сереги по горлу продолжала течь алая струйка, которую тут же смывал ливень.

– Быстро, – тихо и резко произнес Латиф и протянул ей руку. Они молча шли до перекрестка, затем свернули за угол и остановились у первой попавшейся подворотни. Тут он, по-видимому, решил укрыться от дождя и дать ей передышку.

– Ты пришел, – выдохнула Гелена и вдруг вцепилась в куртку мужа, закопалась лицом и всхлипнула.

– А что мне было делать? – усмехнулся Латиф и пригладил ее растрепавшиеся мокрые волосы. – Пришел, хотя говорил, что мне не с руки появляться в городе. И чтобы ты не напивалась, не шлялась по опасным местам и не связывалась со всякой швалью, я тоже не раз говорил! Но что-то ты не особенно прислушиваешься к моим словам, сладкая. Как бы не пришлось посадить тебя под замок.

Он вынул зажигалку, ожесточенно чиркнул колесиком и только с четвертой попытки смог закурить. Гелена отдышалась и нерешительно спросила:

– Ты сожрал их души?

– Ну, если хочешь, называй это так, хотя насчет душ ты им явно польстила. Не деликатес, конечно, но на сухой паек потянет. А что же мне остается, если дома ужина не допросишься?

Латиф шутливо развел руками, и Гелена, поняв, что после насыщения он перестал сердиться, потерлась щекой о его плечо.

– Прости меня, пожалуйста, – робко сказала она. – Я обещаю больше так не делать, только не запирай меня! Ну как я буду все время одна в глуши? В городе я хоть немного оживаю.

– Вижу! – хмуро отозвался Латиф. – Я же за тебя боюсь, дурная ты голова! Если бы я не вмешался, ты бы сама их прикончила?

– Наверное, да. Очень уж меня зло взяло...

– Вот это меня и тревожит, Гели. Импульсивность хороша в сексе, а в магических делах только вредит. В конце концов я из тебя надеялся сделать обольстительницу, а не киллера. Надо как-то поработать с твоими нервами, пока ты не натворила бед.

Гелена подумала, что оттягивать тяжелый разговор больше не получится, и промолвила:

– Это все из-за Олега, он меня сегодня окончательно отшил.

– То есть? – нахмурился Латиф. Выслушав ее, он задавил сигарету в луже, схватился руками за голову и прошипел какое-то арабское ругательство.

– Ну и что мне с тобой делать? – добавил он. – Черт, ну зачем ты про ребенка-то стала говорить, хабиюн[1]?! Теперь он тебя точно к себе не подпустит!

– Да он и так уже с крючка сорвался, Латиф, – вздохнула Гелена. – Слушай, ну не зацепила я его! Что, не может такого быть? Я же не суккуб все-таки!

На секунду демон задумался, затем произнес:

– В принципе может, но не в этом случае, мужик слишком хилый. Я догадываюсь, в чем дело: кто-то его от тебя отторгает, причем по-серьезному, профессионально. Видно, твой Олег и с другими ведьмами якшается.

– Ты шутишь? Откуда там ведьмы! – нервно усмехнулась девушка. – Видела я и его дочь, и женушку, хоть и мельком: обычная серая масса, какая в «Пятерочке» толпами ходит, а из колдовства знает только иголки под дверью да уринотерапию. А с другими бабами он вроде особо и не общался.

Латиф пристально посмотрел на жену и промолвил:

– Ладно, сказанное обратно не засунешь, но Олега твоего нельзя отпускать. Я тебя очень прошу: вспомни все, что он тебе сказал, с первого до последнего слова.

Гелена напрягла память, хотя ей, сказать по правде, все речи Цыплакова виделись довольно бессмысленными. Однако у Латифа оказалось другое мнение.

– Стой, как ты сказала? Друг выручил? – неожиданно переспросил он.

– Ну да, как-то там с семьей помог, насколько я поняла. Я же на дочку Олега плеснула черной аурой, вот они, видно, кому-то и пожаловались...

– Что? Ну час от часу с тобой не легче! – застонал Латиф. – Тебя в детстве еще не учили, что если не знаешь, то лучше не браться? Мало мне других проблем!

– Я не знаю, мало или много, ты же мне о них не рассказываешь, – поддела Гелена.

– Так, хватит препираться, Гели! Надо все выяснить про этого друга, а главное, насчет его жены, матери, сестры, любовницы. Нутром чую: если у самого Цыплакова знакомых ведьм нет, значит, их надо искать именно в этом кругу. Подсуетились из бабской солидарности, чтоб им провалиться...

Латиф отряхнул с куртки дождевые капли и сказал:

– Все, хватит нам тут прохлаждаться, сейчас вызову такси – и домой. Завтра отдохни, возьми денег и купи себе что-нибудь, а потом будем все это разгребать.

– Разгребать? – машинально повторила Гелена. – Слушай, Латиф, да зачем нам этот геморрой? Давай просто плюнем и забудем! Что, мало вокруг мужиков и баб посговорчивее? И вообще лучше уехать куда-нибудь на солнце и в тепло, – сейчас все равно в Питере самый поганый сезон начнется, а там мы и нервы успокоим.

Ифрит резко повернулся и промолвил:

– Давай условимся, Гели: когда я говорю «нельзя» – вопрос больше не обсуждается. И если ты не перестанешь своевольничать, мне все-таки придется принять более строгие меры, хотя я этого совсем не хочу.

Гелена вздохнула и, чуть помедлив, поплелась вслед за мужем искать машину.

[1] Дура (араб.)