Текст книги "Ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Людмила Семенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

Глава 3. Беда не приходит одна

Илья торопливо оделся и потрепал Накки за плечо. Она открыла глаза и посмотрела на него так настороженно, будто и вовсе не спала.

– Что случилось, Велхо?

– Я сам еще толком не понял. Мне только что позвонила жена этого Олега, на которого мы сегодня натолкнулись. Похоже, у них дома стряслось еще что-то жуткое.

– А именно?

– Она обмолвилась, что дочь заболела чем-то непонятным, но я теперь уверен, что тут все связано с той девицей. Только пока об этом говорить не стоит, надо сначала на девочку посмотреть, а там разберемся.

– А почему она тебе стала звонить? Они что, в курсе твоих способностей?

– Нет, они не в курсе, но пару раз я им кое-что советовал по мелочам. А кроме того, ей и не к кому больше бежать. Прости, что планы нарушаю, но в этом надо разобраться, раз уж втянулись. Ты со мной пойдешь или потом увидимся?

– Да уж лучше с тобой, погляжу, что там за непонятная болезнь, – отозвалась Накки и тоже стала собираться. Илья благодарно улыбнулся и вызвал такси, которое по ночному шоссе и пустым улицам довольно быстро приехало к дому, где жили Цыплаковы. Заодно он попытался набрать номер Олега, но тот оказался вне доступа.

Лариса встретила их в прихожей, бледная до синевы и осунувшаяся еще больше прежнего. Ее губы мелко подрагивали, взгляд блуждал, руки она спрятала за спиной. Она с трудом промолвила, боясь сорваться на плач:

– Прости, Илюша, что мы тебя на ночь глядя дернули, но я не знала, что делать! Олег неизвестно где пропадает, я два раза «Скорую» вызывала, и вчера, и сегодня, но когда они приезжают, все прекращается! Понимаешь? Будто проклятие какое-то, или сглаз, я не знаю! А может, я сама уже свихнулась. Но я не переживу, если Мила тоже умрет...

– Лара, прекрати, никто еще не умер и не собирается, – твердо сказал Илья. – Сейчас вы мне все толком расскажете, ладно?

Лариса кивнула и только тут заметила Накки, стоявшую у Ильи за плечом. Он поспешно объяснил:

– Это Накки, моя подруга, она вызвалась помочь. А это Лара, – он обратился уже к своей спутнице по-фински, – жена того козла, которого мы сегодня видели.

– Терве[1], – произнесла Накки и властно протянула Ларисе руку. Та поначалу растерялась, даже сделала шаг назад, но потом кивнула и робко отозвалась на рукопожатие.

Илья тем временем помыл руки и пошел в комнату девочки. Там горел яркий свет и мерцали цветные огоньки в игрушечной диско-подсветке на книжной полке, которую мать, по-видимому, забыла выключить. Сейчас их мельтешение казалось последним напоминанием о детстве и спокойных временах в этом доме.

Милана лежала на диване, кутаясь в плед. Ее бил озноб, лицо побледнело еще сильнее, чем у матери, под зелеными глазами виднелись жуткие темные тени, челюсти непрерывно лязгали. Она не сразу отреагировала на его появление, так и лежала в странном полусне, с уставившимися в стену глазами. Лишь когда Илья сел рядом и потрогал девочку по плечу, она посмотрела на него более-менее осмысленно.

– Мила, ты меня узнаешь?

– Ну ты скажешь, дядя Илья, – вяло усмехнулась девочка. – Я головой не ударялась, чтобы амнезией страдать, со мной какая-то другая хрень творится.

– Вот и расскажи мне про эту хрень по порядку. Где у тебя болит?

– Горло очень дерет, будто лезвие проглотила, и вкус крови во рту постоянно. И в слюне тоже кровь, и рвало кровью несколько раз...

– Когда это началось?

– Кровь носом еще вчера шла, а горло разболелось сегодня утром. Отца уже дома не было, а мама не отпустила меня в школу и вызвала врача. Он ничего не нашел: горло, мол, не красное, хрипов нет. Но к вечеру мне стало хуже и мама уже в «Скорую» стала звонить. Поехали в больницу, там меня осмотрели, сделали рентген и сказали, что ничем помочь не могут – типа и нет там ничего. То есть следы крови, пятна они видели, но при них она не текла и никаких повреждений не нашлось. Знаешь что нам сказали? Что я специально палец уколола и вымазалась кровью, чтобы родителей напугать и что-нибудь у них выпросить! Это из какого пальца столько вытечет? А как паршиво-то сейчас! Утром я хоть ходила, а теперь уже двигаться трудно.

– Ничего, все будет в порядке, – заверил Илья. – Ты вон какая умница, не плачешь, не капризничаешь. Давай так: я сейчас позову мою подругу, чтобы она тебя осмотрела. Она финка, по-русски не говорит, но все поймет, если ты покажешь. Идет?

На самом деле Накки, разумеется, могла, но просто не любила лишний раз объясняться по-русски, поэтому они с Ильей придерживались этой легенды, чтобы иметь возможность обсудить то, что не предназначалось для третьих лиц.

– Давай, – слабо улыбнулась Милана.

– Вот и отлично, а я еще поговорю с мамой, – сказал Илья. У него невольно сжалось сердце, когда он вспомнил, как впервые увидел ее еще шестилетней малышкой, которая обнимала всех, кто приходил в гости, очень любила лес и подолгу могла рассказывать о том, сколько грибов они собрали с родителями. Потом родился Никита, Олег привык хронически задерживаться на работе, а Милана с годами становилась все более замкнутой и неуживчивой. Родители все сваливали на избалованность и гормоны, однако Илья чувствовал, что дело в другом, и оставался одним из немногих, кому она еще доверяла.

Он осторожно погладил девочку по голове, вышел за дверь и подозвал Накки.

– Я подозреваю, в чем тут дело, но тебе лучше самой на нее посмотреть, – сказал Илья по-фински. – Может быть, ты найдешь средства остановить кровотечение, чтобы она совсем не потеряла силы? А я попробую распознать, что его вызвало.

Водяница безмолвно кивнула и скрылась за дверью, а Илья ободряюще положил руку на плечо Ларисы и промолвил:

– Лара, послушай, я думаю, что Мила действительно не больна ничем серьезным. У нее просто очень сильный шок – бывает такое, что психика не выдерживает и бьет по организму, словно рикошетом. Так и вылезают болячки, которые называют соматическими. Кровь мы остановим, а там непременно разберемся что делать.

– Ну а как тут выдержать, Илья? – ответила женщина и, не утерпев, всхлипнула. – Когда в квартире такой дурдом! Я и сама-то еле на ногах стою, потому что надо. И так дом запустила, надо признать, но я чуть из-за Никитки с ума не сошла! Сама же его потеряла...

– Никиту тоже постараемся найти, но обещать что-либо я боюсь. А где Олег? Я пытался до него дозвониться, но он почему-то недоступен.

– А ему некуда звонить, – странно усмехнулась Лариса. – Вот его мобильник на полке валяется, в глухой разрядке! Я и не сразу заметила, каюсь... Видимо, он себе просто новое средство связи завел, да и новые связи в довесок.

– Вот как? Ты его ловила на горячем?

– Нет, Илюша, у меня и сил не было, но вообще-то он особо не скрывался. Жены-то не слепые и не глухие, просто мне не до того стало. В конце концов он человек взрослый, здоровый, как-нибудь сам со своей жизнью справится.

В этом Илья был не уверен, но сейчас его больше волновало состояние Миланы, и он с нетерпением ждал, когда Накки что-нибудь объяснит. Наконец она вышла из комнаты и тихо сказала ему:

– Ты сам-то что думаешь, Велхо?

– Ну, с беглого взгляда я бы предположил, что у Милы открылись магические способности, но сейчас вижу, что это не так. Тем не менее без контакта с потусторонним явно не обошлось.

– Именно! У всякого человека усиливается кровоток из-за мощного энергетического всплеска, когда организм защищается от черной ауры. Но у тебя есть иммунитет, а у этой девочки нет, поэтому кровь и шла так долго и обильно. Мы ее, конечно, очистим, но свойства этой ауры очень подозрительные...

– Кто ее напустил? Человек или дух?

– Это ты увидишь лучше меня, я же могу только сказать, что этот кто-то имеет отношение к нижнему миру. Или миру мертвых, как вы предпочитаете его называть, – призналась Накки. – Поэтому даже один контакт с ним может быть очень опасен.

– Что она тебе сказала? – вмешалась встревоженная Лариса.

– Она думает то же, что и я, – осторожно пояснил Илья. – Мы сейчас окажем первую помощь, а потом вместе подумаем, как вытаскивать Милу из шока. Я побуду здесь, а тебе лучше самой немного полежать.

Лариса покорно кивнула, по-видимому утратив силы, и Накки снова обратилась к Илье:

– Девочка сейчас спит, я дала ей успокоиться, так что тебе будет проще. У спящего барьеры не такие прочные, да и ей стоит отдохнуть. А я пока схожу за средствами. Помощь, как видно, здесь требуется не только детям...

Водяница многозначительно усмехнулась, поцеловала колдуна в лоб и быстро вышла.

– Кто она, эта Накки? – удивленно спросила Лариса.

– Она кое-что понимает в нетрадиционной медицине. Не бойся, это в любом случае безопасно, я на своем опыте знаю.

– Неужто ты наконец жениться собрался? – вдруг улыбнулась женщина.

– Да с чего бы это? Пока не думал, просто она хорошая, надежная девушка.

«Жениться на Накки... Да, это было бы забавно! Пожалуй, единственное, что могло бы по эксцентричности переплюнуть мой первый брак» – невольно подумал Илья и тоже устало улыбнулся.

Он снова пошел к Милане, которая действительно крепко спала и ее припухлые по-детски щеки чуть порозовели. Накки успела выключить общий свет и игрушечную подсветку, оставив маленький ночник у дивана, и теперь не так било по глазам. Осмотревшись, Илья увидел на стенах деревянные маски с жутким оскалом, а в застекленном шкафу – множество фигурок: гномы, монахи, короли, рыцари, ангелы, скоморохи. Все это были работы Олега, которые он называл «антистрессовыми», хотя Илья считал, что приятель мог бы очень неплохо зарабатывать на этом увлечении.

Снова присев рядом, он осторожно коснулся лба и щек девочки. «Надеюсь, это достаточно крепкий сон» – подумал Илья с тревогой, боясь спровоцировать у Милы новую боль. Он взялся за ее тонкое запястье, закрыл глаза и стал погружаться в транс. Со стороны выглядело так, будто он просто расслабился и задремал – дыхание было тихим и ровным, ресницы чуть подрагивали. Но в действительности Илья чувствовал себя как в зоне турбулентности: перед глазами плясали всполохи огня, в ушах резало, почему-то пахло гарью. Наконец ему удалось проскочить опасный порог и коснуться подсознания спящей девочки, которое все еще было затянуто дурной аурой, словно пятном вязкого мазута.

Мила негромко застонала сквозь сон, и Илья чуть ослабил ментальное давление, чтобы не травмировать ее. Понемногу он стал различать флюиды, похожие на те, которые учуял в парке, – запахи стоячей воды и мерзлой осенней почвы сочетались с ароматом выпечки и глинтвейна, а затем с прошибающим смрадом, напоминающем о скотобойне. Но теперь Илья мог зайти чуть дальше и увидеть обрывки зрительной памяти, которые доходили до него в переработанном виде. Почему-то больше всего он видел огонь – то отражающийся в воде, то рассыпающийся фейерверком в небе, то потрескивающий на кончике фитиля. Затем потянуло горелой человеческой плотью, но тут череда образов прервалась, Илью выкинуло из чертогов подсознания и он открыл глаза.

Девочка спала на боку в позе зародыша, подогнув худые колени и обхватив себя руками, будто хотела спрятаться. Илья глянул на часы и понял, что был в трансе довольно долго. Решив узнать, не вернулась ли Накки, он встал и принялся разминать затекшие конечности. Голова болела довольно сильно – стараясь снизить нагрузку для девочки, Илья подвергал себя двойному напряжению. И все же он был доволен: в мешанине запахов и образов вполне могли отыскаться нужные нити.

Выйдя в коридор, он увидел через приоткрытую дверь в спальне хозяев, что Лариса дремала на неразобранной постели, укутавшись в пушистый банный халат. Илья осторожно прокрался на кухню и почти не удивился, застав там свою подругу.

Накки как ни в чем не бывало расставляла на столе какие-то банки, бойко напевая что-то на финском. При виде Ильи, побледневшего, с мутными глазами, она снисходительно улыбнулась:

– Что, Велхо, успел отвыкнуть от практики? Ничего, сейчас приведем тебя в порядок. И эту курицу с птенцом надо покормить: у них-то закрома почти пустые.

– А с чего ты вдруг здесь хозяйничаешь?

– Так вроде они тебе небезразличны? А без еды им долго не протянуть, особенно девчонке. Кровь-то у нее по-настоящему идет!

Тут он ничего не мог возразить и благодарно положил руку ей на плечо. Накки тем временем стала открывать банки, в которых оказалась какая-то замороженная субстанция. Девушка немного подышала на каждую из них, и лед превратился в золотистый бульон, пахнущий травами и пряностями, и алый ягодный кисель. Кухня моментально наполнилась приятными запахами, дразнящими аппетит, и Илья даже забыл о головной боли.

– Эх, каждой домохозяйке бы по своему духу на кухню! – шутливо заметил он. – Не надо ни морозилки, ни микроволновки, ни консервного ножа.

– А что же ты думаешь! Потому в местах, где мы служим, еда особенно вкусная. И не чересчур дорогая, ведь на электричество лишний раз не надо тратиться, – сказала Накки. – Ты сядь, тебе самому надо поесть.

Она раскрыла еще один контейнер, и там после разморозки обнаружилась каша на молоке, от которой пахло ванилью и сухофруктами. Накки поставила миску перед Ильей и налила кисель в стакан. Угощение слегка напомнило ему геркулес со сгущенкой, которым в далекие школьные годы его потчевала мать, и для полной картины не хватало только какао в большой чашке.

Вскоре проснулись и хозяйки. Поначалу щедрость незнакомой финки смутила их, но после уговоров Ильи они попробовали еду и заметно приободрились. Накки также принесла какие-то сушеные травы в мешочках и попросила Илью передать, что их стоит заваривать вместе с чаем наутро и перед сном.

– Спасибо вам, ребята, – сказала Лариса, улыбнувшись чуть бодрее прежнего. – Так неудобно, что мы вам вечер испортили...

– Лара, я же сам отец, я это все кожей чувствую, – ответил Илья. – Ты не робей, обращайся, для вас я всегда на связи. А с Олегом по-мужски поговорю, когда он мне на глаза попадется.

– Если только он и на работу не забьет, с него станется, – мрачно промолвила Лариса. А Мила вдруг странно усмехнулась и сказала, болтая ложкой в бульоне:

– А я знаю, с кем отец шляется...

– Мила, да какая разница! – устало махнула рукой ее мать. Однако Илья насторожился:

– И что же ты знаешь?

– Несколько дней назад он меня подвез до школы и я учуяла, что в машине какими-то дешманскими духами несет. Кое-что сопоставила и до меня дошло: ну не иначе как папочка бабу на стороне завел, потому и с работы к ночи возвращается. А утром побыстрее уходит, чтобы в глаза не смотреть. Я и решила на следующий день за ним последить – приехала к вашей конторе, дядя Илья, затихарилась там и дождалась, пока отец вышел. Только он не сразу в машину сел, а пошел в кафе через дорогу, и вскоре появился под ручку с этой чернявой кралей...

– Мила!.. – одернула ее Лариса.

– Ну а что я могу сделать, мам? Если она действительно была чернявая, а не белобрысая! – отозвалась Мила и неловко покосилась на Накки. – Но пялился он на нее как мартовский кот, налакавшийся валерьянки. Меня не заметил, хотя я уже и не очень-то пряталась. Так вот, сели они вместе в его машину и поехали куда-то в сторону Нарвской, а мне что было делать? Попутку ловить и устраивать гонки с преследованием, как в кино? Я и пошла к метро.

– И правильно сделала, – заметил Илья.

– Но зато потом я решила прогулять и наведалась прямо в это кафе, а она там за кассой стояла. Я заказала капучино для вида, посидела за столиком, понаблюдала, а потом вижу, что она в мою сторону смотрит. Тяжелым таким взглядом, противным, у меня прямо по коже когтями продрало. Но потом я что-то вдруг так разозлилась! Взяла и сфоткала ее на телефон, а потом распечатала дома на принтере и решила с этой фоткой отворот сделать.

– Что?! Отворот? – переспросил Илья, с трудом удержавшись от смеха.

– Ну да, я в интернете способ нашла! Засунуть фотографию в бутылку, налить туда грязной воды с уксусом и запечатать воском от свечки. Потом я выкинула бутылку в канал, как было написано, и поехала домой, а на следующее утро начались первые кровотечения.

– И ты молчала? – вырвалось у Ларисы.

– Мам, ну ты что, серьезно думаешь, что я заболела из-за этого дурацкого отворота?

– А зачем с такими вещами играть, Мила? – возмутилась мать.

Илья мягко, но решительно сказал:

– Ты сохранила эту фотографию? Покажи мне ее, пожалуйста.

Мила пожала плечами и протянула ему телефон, хотя Илья уже не сомневался, что увидит на фото именно ту женщину, с которой Олег сидел в ресторане. И хотя она пробыла там совсем недолго, он узнал сразу это бледное равнодушное лицо с ямочками на щеках, светлые глаза, волнистые каштановые локоны. На ней была зеленая форменная блузка, но за этой напускной будничностью Илья ясно видел потустороннюю угрозу. И по глазам Накки, заглянувшей ему через плечо, понял то же самое.

– Ну что, дядя Илья? Ничего же особенного, обычная молодая краля, – нетерпеливо сказала Мила. У Ильи было иное мнение, но он сдержанно кивнул и ответил:

– Ты молодец, Мила, смелая, и о родителях беспокоишься, но впредь веди себя осторожнее, не читай дурацких советов в интернете и не бросай мусор в каналы. Вы пока отдохните и не забывайте принимать то, что Накки оставила. А если симптомы вернутся, я снова к вам загляну.

Уже на улице Илья и Накки, слегка избавившись от напряжения, смогли рассмеяться – выходка Милы не только позабавила, но и указала верный путь.

– Нет, ну это же надо! И зачем, спрашивается, я столько учился, когда все можно по интернету сделать? – наконец сказал Илья.

– Я тебе всегда говорила, Велхо: отстаешь от времени, – усмехнулась Накки. – А если серьезно, ты-то знаешь, как мужика отвадить от любовницы! Я нюхом чую: ей от него что-то нужно посильнее гулек, иначе с чего она так на девчонку взъелась? Неужели тебе не по силам заслон поставить?

– Да по силам, конечно, но ты же знаешь, сколько от этого побочек, – осторожно заметил Илья. Этот самый заслон действительно был по плечу даже полуграмотным деревенским ведьмам в старой Ингрии, но только тем, которые не стеснялись наживаться на людских несчастьях. Жены, заподозрившие супругов в неверности, верили, что колдовство вернет тех в семью, но не представляли, что вместе с порочной страстью оно отбивает и всякий вкус к жизни, аппетит и сон, наводит дурные мысли и лишает мужской силы. А в перспективе и сделает мужчину беззащитным перед всякими хворями и бедами. Если заслон оставался на таких супругах надолго, они постепенно превращались в тени, безразличные к семье, труду и удовольствиям, иногда впадали в слабоумие и рано умирали. Правда, чаще всего ведьмы предостерегали о возможных последствиях, но наивные и ослепленные отчаянием женщины надеялись, что дурное их минует.

– А чего ты хотел? Ты колдун, а не лекарь, тебе всегда придется выбирать между двумя жизнями, а то и более. Или вообще этим не заниматься, но тогда я не смогу часто тебя навещать, – лукаво промолвила водяница. – Эта ведьма близко связана с кем-то из нижнего мира, и пока твой друг пребывает в любовном угаре к ней, дочка будет страдать, а сына никто не найдет. Так что думай сам, Велхо, кого тебе больше жаль, я за тебя не могу выбрать.

Илья нахмурился и вспомнил лицо больной Милы, затем ее пропавшего братика. В такие моменты он завидовал подруге, хотя обычно был вполне доволен своей судьбой.

– А что ты знаешь о духах нижнего мира, Накки? – задумчиво спросил он.

Девушка немного помолчала и наконец ответила:

– Они не такие, как мы, среди них много бродяг, у которых нет пристанища, цели, цикла существования. Просто скитаются по свету и ищут удовольствия. Да, мы тоже его любим и тоже питаемся человеческой энергией, но соблюдаем законы и платим за это, а они хотят питаться даром и без всякой меры. Они не бессмертны, Велхо, с ними можно совладать, но все-таки они очень опасны. И мне чертовски не нравится, что у одного из них так разыгрался аппетит.

Подходя к дому, где они жили с женихом, Вероника Алехина заметила темные окна и встревожилась: по ее подсчетам Саша уже должен был вернуться. Но в комнате было пусто, а мобильный не отвечал. Вероника лихорадочно стала раздумывать, где его искать, но тут ее собственный телефон перестал работать, а затем вырубился свет и послышался странный шорох.

Девушка хотела спросить у соседей, в чем дело, но все двери оказались заперты, квартира словно вымерла, и только слышались противные звуки – скрип, шипение, попискивание, скрежет ножа по стеклу. Она побежала обратно в комнату, и дверь за ней тут же захлопнулась. Вероника споткнулась в темноте, чуть подвернула ногу и вскрикнула: ей вдруг показалось, что она застыла на краю пропасти. Между старыми половицами разрасталась прореха, превращающаяся в огромную яму, из которой валил пар. Вероника зажмурилась, изо всех сил уговаривая себя, что просто видит страшный сон, но перед глазами вдруг вынырнуло из мрака человеческое лицо. Оно было страшно изувечено, словно из него зубами выдрали кусок плоти, и девушка осознала, что видела саму себя.

Вдруг дверь распахнулась и она услышала голос Саши, от которого моментально потеплело на душе.

– Вера, родная, где ты? Почему в темноте сидишь? – крикнул он встревоженно.

Свет не зажегся и соседи по-прежнему не откликались, так что парень тоже перепугался не на шутку. Он включил фонарик на мобильном и увидел Веру, белую как полотно, забившуюся в угол дивана.

Когда она все ему рассказала, Саша предложил переночевать у ее бабушки, но девушка отказалась, боясь, что той после недавнего приступа гипертонии станет совсем плохо.

– Давай лучше поедем на дачу, – предложила она. – На последнюю электричку мы еще успеваем, а здесь я не останусь. Я уверена, что нас чем-то травят, ртутью или еще какой-то гадостью, которая разрушает мозг. Пересидим на даче немного и решим как быть дальше.

– Ртутью? – недоверчиво протянул Саша. – А электричество тоже от нее замкнуло? И соседи из-за ртути сбежали?

– Я не знаю, но только здесь нам оставаться нельзя! Еще один такой вечер я не переживу, – решительно сказала Вера.

Они кое-как отыскали документы и скромный запас денег, поехали на вокзал, а к ночи прибыли в дачный домик. Едва переступив порог, они улеглись на отсыревшее после лета покрывало и несколько часов проспали как убитые.

Их разбудил ураганный ветер: хлипкие стены домика зашатались, а ребята съежились на диване, пытаясь успокоиться и укрыть друг друга от злобного сквозняка. К утру Саша начал кашлять, затем слег с сильным жаром, а до ближайшей больницы или поликлиники было не меньше десяти километров. Мобильные телефоны так и не заработали, и Вера тщетно бегала по округе в поисках живой души. Когда она вернулась, парень лежал без сознания, а из его носа и рта медленно текли струйки крови.

Девушка бросилась к колодцу, чтобы принести для Саши воды, и увидела, что тот зацвел и отвратительно пах мертвечиной. Это добило ее, она села на стылую осеннюю землю и зарыдала. Кое-как придя в себя, Вера возвратилась в дом, легла рядом с парнем и утирала ему кровь, старалась отогреть своим дыханием. Ей показалось, что смерть уже неотвратима, и больше всего она хотела отключиться раньше него.

Сколько минут или часов они так пролежали в полутемной комнате, Вера не знала. Кровотечение, по-видимому, иногда прекращалось, порой Саша даже открывал глаза, но взгляд бестолково блуждал, ни за что не цепляясь. Она почти впала в анабиоз, когда вдруг почувствовала резкий запах дыма и еловой хвои.

Комнату заволокло серой пеленой, источающей лесной аромат, Вера почувствовала резь в глазах, а затем остолбенела – из этой пелены выступили трое молодых мужчин, все высокие, широкоплечие, похожие на викингов из старых фильмов и эпосов. Их бледная кожа, светлые глаза и длинные волосы словно подсвечивались в полумраке. Все трое подошли ближе и присмотрелись к ребятам, которых било мелкой дрожью – Сашу от недуга, а Веру от ужаса перед бесстрастными лицами пришельцев. С таким выражением они в равной степени могли как спасти их, так и забрать на заклание.

Наконец один, с золотистыми волосами и легкой щетиной, повернулся к своим товарищам и произнес что-то на незнакомом языке. Те кивнули и вышли во двор, а первый склонился к ребятам и провел ладонью у них перед глазами. Саша в забытье ничего не заметил, а Вере неожиданно стало легче, и даже мысль о смерти перестала пугать.

Вскоре один из парней вернулся с ведром воды, которая, к изумлению Веры, оказалась совершенно чистой. В четыре руки незнакомцы обтерли Саше кровь, напоили его и Веру из кружки, приложили ко лбу девушки влажную ткань и она сразу почувствовала расслабление. Где-то через полчаса со двора послышался шум мотора и молодые мужчины, все так же молча, подняли их и отнесли в большой автомобиль.

По дороге Вера уснула и очнулась в большой теплой комнате, в чистой постели. На соседней кровати лежал Саша, которого осматривал пожилой мужчина, а около Веры сидела рыжеволосая девушка в длинном пестром платье и протирала ей чем-то лоб и запястья. Затем она покормила Веру бульоном и вареным мясом, напоила теплым ягодным соком.

Вера почувствовала, что внутри у нее стало понемногу оттаивать, хотя она еще ничего не знала об их пристанище и этих людях. Да и люди ли они? Она даже не знала, на каком языке здесь говорят, но решилась обратиться к девушке по-русски:

– Скажите, пожалуйста, что это за место?

– Ведьмин дом, – лукаво улыбнулась рыжая. – Место, где накормят, в бане попарят, в постель уложат и наутро съедят, – разве не видно?

[1] Здравствуйте (фин.)