Текст книги "Ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Людмила Семенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

Глава 34. Рябиновый талисман

В гостиницу все вернулись не то поздней ночью, не то очень ранним утром. Гелена приехала с компанией, решив отоспаться и вернуться к водяницам днем. Антти лично встретил и обнял всех, сообщив, что день выдался очень тяжелым для города.

– Есть жертвы, – скупо вымолвил он. – Но если бы не ваше вмешательство, Элиас, их могло быть куда больше. Надеюсь, что теперь зима наконец станет спокойной, а людям удастся отдохнуть.

– Для этого все и делалось, – заверил Илья. – Ну и для того, чтобы расквитаться за Олега и Халти, разумеется.

– Простите меня, – вдруг тихо сказала Гелена.

– Давно простили, девочка, – мягко ответил старик. – Признаю, я сомневался на твой счет: очень уж много повидал влюбленных дурочек, которые уходили от таких самцов, а потом быстро возвращались и ублажали их в луже крови – и хорошо, если собственной. Но Элиас в тебя поверил, и слава Укко, чутье его не обмануло. Помни об этом, молись за него, когда будешь служить хозяевам мироздания!

– Конечно, буду! Жаль только, что я не могу попросить прощения у семьи Олега, – вздохнула девушка.

– Увы, Гелена, их лучше оставить в покое, и за эту тайну тебе придется отвечать самой, – сказал Илья. – Но ты ведь сильная, теперь мы это знаем!

Гелена робко улыбнулась, чувствуя аромат лесного воздуха. Он стал мягким и бархатным, словно ранняя питерская осень, когда земля еще хранит тепло и краски, а небо затягивается перламутровой пеленой северного увядания.

Тем временем колдуны и духи собирались отдыхать. Сату, вернувшаяся от Майи, сообщила Илье, что у них с внуком все хорошо, обняла его, затем поцеловала жениха.

– Мы отомстили за Халти, – тихо сказал молодой домовой. – И я больше не дам вас в обиду никакой злой силе.

– Я знаю, Хей, – отозвалась она. – Мы с малышом очень тебя ждали! Пойдем, тебе надо ссадины промыть и выспаться.

Накки устало прижалась щекой к плечу Ильи, и они тоже стали желать всем спокойной ночи. Гелена поняла, что остается одна, и от вида этих любящих пар почувствовала щемящую тоску, от которой так долго спасалась в губительной связи. Видимо, горькие мысли сполна отразились на ее лице – Юха вдруг с тревогой взглянул на нее и подошел ближе.

– Хочешь, я посижу с тобой? – спросил парень.

Гелена растерялась, изрядно отвыкнув от искреннего общения с мужчинами, и почему-то взглянула на Илью. Но он посмотрел на них обоих и после недолгого раздумья одобрительно кивнул.

Юха заботливо подал ей руку, и девушку укололо странное волнение, болезненное, неловкое и все же сладостное. Она уже чувствовала нечто похожее в этой гостинице, от красоты молодых духов и их недосягаемости. Но теперь, когда этот парень захотел поддержать ее после кошмарного дня, когда все были счастливы лишь тем, что выжили, с ее нутра сорвали всякую шелуху. И Гелена не боялась повторить ошибку – просто нужно жить с открытыми глазами и не называть любовью все без разбора, например, законное право на слабость, желание отогреться и выгнать из души скопившуюся отраву.

Он привел ее в небольшую комнатку с аскетичным убранством – соломенные шторки, гербарии сухих трав на стенах, витраж с изображением еловых веток в окне. Вместо кровати набитая соломой перина прямо на полу, укрытая мягким расшитым одеялом. Видимо, здесь парень только отсыпался после дежурства в лесу и охоты.

Гелена заметила, что на подоконнике рассыпаны рябиновые ягоды, и с удивлением спросила:

– А разве рябина не отторгает нечистую силу?

– В нужном сочетании да, – ответил Юха, – а в меру лишь подавляет темные порывы. Это как яд, который в небольшой дозе служит успокоительным лекарством.

– Да у тебя, похоже, есть секреты? – хитро заулыбалась девушка.

– Как и у всякого духа-хранителя. Когда наберешься опыта, я, быть может, тебе о них расскажу, – сказал лесовик и тоже улыбнулся. – Не хочешь переодеться во что-нибудь полегче?

– Пожалуй стоит, здесь очень тепло, – сказала Гелена, стянула свитер и как бы невзначай задрала тонкую кофточку, обнажив часть золотисто-смуглого живота. Юха однако не отвел взгляда и предложил ей сесть прямо на перину. Но едва девушка коснулась ткани, хранившей его тепло и запах, как под животом затрепетал горячий комок, от которого было и больно, и сладко. Она попыталась сдавить его меж бедер, но только сильнее возбудилась – кровь забилась в висках, горло перехватило, руки судорожно вцепились в покрывало. Гелена мучительно пыталась сообразить, как намекнуть парню на свое желание, но Юха выручил ее, невозмутимо сказав:

– Слушай, я сам мокрый от пота, надо ополоснуться и сменить рубашку: очень уж тяжелый запах стоял там на дороге. Подождешь немного, пока я в купальню схожу? Заодно и тебе что-нибудь из вещей раздобуду.

Он как ни в чем не бывало расстегнул ворот и стащил рубаху через голову. Гелена растерянно уставилась на его красивое сильное тело и покраснела.

– Не надо! – вдруг выпалила она. – Оставь пока все как есть...

– Что оставить? Рубашку?

– Нет, запахи, – тихо промолвила Гелена, растирая горячие щеки. – Не надо пока их смывать. Я не знаю, как сказать и что на меня нашло, но мне хочется их запомнить, сохранить...

Она провела ладонью под кофточкой, где было влажно от испарины, а по спине пробегали мурашки. Юха прищурил внимательные серые глаза, взглянул на нее как-то совсем по-хищному. Это слегка насторожило Гелену, но одновременно подхлестнуло нарастающее желание.

– А ты негодница! – заметил лесовик.

– Да, я представляю, как выгляжу со стороны, – ответила Гелена и опустила глаза. – Но разве ты не ожидал чего-то подобного, когда позвал меня?

– Ожидал, но честно говоря, не так быстро, – спокойно сказал Юха. – Впрочем, будь по-твоему, воля девушки у нас высоко ценится! К тому же, у меня еще не было ведьм и я давно хотел испытать, каково спать с человеческой женщиной, которая знает, кто я такой.

– Надо же! – невольно улыбнулась Гелена. – Я надеюсь, ты хотя бы совершеннолетний, по вашим меркам? А то вдруг у вас в сто один можно, а в сто еще ни-ни?

Юха действительно казался ей очень моложавым – прежде Гелена не воспринимала таких парней всерьез и отчасти поэтому относилась прохладно к бывшему жениху, – но в нем чувствовалась вековая первобытная суровость, к которой девушку тянуло с неприличной силой. А его доброе и спокойное обхождение гасило чувство неловкости перед собой, вины перед погибшими и страха перед потусторонним миром.

– Мне больше ста, не волнуйся, – благодушно рассмеялся лесовик, – просто ведьм встречалось мало, а уж молодых и прелестных подавно. У тебя очень красивые глаза, я это еще раньше заметил...

Он сел рядом с ней на перину, мягко придержал за подбородок и поцеловал в шею.

– И будь я проклят, если и все остальное не такое же красивое и нежное.

Гелена коснулась губами его щеки, и тут ее прожгло насквозь, от затылка до ступней. Сил терпеть уже не осталось, Гелена стянула кофту, оставшись в черном бюстгальтере с серебряной вышивкой и кружевом. В прошлой жизни она привыкла носить дорогое белье, а водяные и лесные девы вообще его не признавали, и молодой ведьме пока было трудно перестроиться.

– О, да ты словно готовилась заранее! – сказал Юха, рассмотрев ее и коснувшись бретельки лифчика. – Красиво, но для равенства все же стоит от этого избавиться.

– А ты хитрый, как все мужики! Вы о равенстве говорите только когда вам оно выгодно, – ответила Гелена, почувствовав, что неловкость и страх спадают и она все спокойнее чувствует себя рядом с молодым и сильным полураздетым мужчиной, который очевидно ее хочет. Будто прочитав ее мысли, Юха властным движением притянул девушку к себе, поцеловал в плечо и расцепил крючки белья. Она машинально прикрыла грудь, попыталась отстранить его руки, но вскоре сдалась и спрятала лицо на его плече.

– Эй, не дело скрывать такую красоту, – заметил Юха. – Я вижу, ты не рожала и не ждала детей, верно?

– Нет, и уже не хочу, – ответила Гелена, подавив дрожь в голосе. – Мне кажется, в таком мире давать кому-то жизнь и любовь – чистое безумие, только душу в кровь разнесешь. А по-твоему, я неправа?

– Я ничего такого не говорил, – улыбнулся Юха. – Просто у каждой женщины свое очарование, и у юной, и у беременной, и у кормящей. Знаешь, лесовики иногда наводят на молодых матерей морок и украдкой высасывают у них избыток молока, а уж домовые это постоянно делают. По крайней мере, пока женихаться не начнут. И парням приятно, и у хозяек грудь не болит.

– О, сколько же у вас еще грязных тайн в запасе! – усмехнулась Гелена. Юха обнял ее, уложил на покрывало и она еле подавила стон удовольствия, – не только от физического возбуждения, но и от чарующей интимности момента. Было видно, что парнишка сам очень взволнован и даже счастлив от столь неожиданного подарка, и это пленило ее рассудок еще больше, чем тело. Особенно в такую ночь, когда к обоим прилипли запахи мокрого асфальта, крови, людского отчаяния и надежды, когда уже волей-неволей нельзя было остаться чужими.

– Хороший ты, Юха, – вдруг вырвалось у нее, и она притянула его к себе едва ли не за волосы, впечаталась губами в губы, прильнула языком к языку, осыпала благодарными поцелуями шею и плечи. Его обнаженный торс поблескивал от пота, мышцы напряглись и Гелене уже не терпелось испытать на себе его силу и напор.

– Спасибо, мне правда приятно, что тебе нравится, – ответил парень, когда они слегка перевели дух. – Но теперь лучше повернись спиной, тебе так будет легче.

О да, подумала Гелена, именно такая бесхитростная звериная поза должна быть по вкусу лесному демону, порождению природы, не ведающему социальных условностей. Когда она покорилась и оперлась на локти, он уже по-хозяйски взялся за ее бедра и потянул колготки вниз, затем звякнула пряжка его пояса. Но так действительно оказалось легче – не глядя в глаза, чувствуя себя плененной, безвольной, обезличенной игрушкой в мужских руках. В подтверждение этих мыслей Юха хлестнул ее по бедру, сжал грудь и удовольствие пополам с болью сотрясло все тело.

– Только не сделай меня беременной, – напоследок смогла вымолвить Гелена, выплеснуть остаток страха, чтобы целиком раствориться в кислоте наслаждения.

– Не бойся, – ответил лесовик и, склонившись, снова стал целовать ее плечи, ласкать шею языком. Волосы свесились вперед темной вуалью и теперь Гелена не видела и комнату, но это еще больше ей нравилось. Она целиком сосредоточилась на ощущениях внутри, жила только пульсацией его напряженной плоти. От его дыхания становилось все жарче и капли пота стекали по груди и животу, так что его руки то и дело скользили на ее теле. Он усилил ритм и Гелена почувствовала, что близка к финалу, но ей хотелось продлить удовольствие. Девушка подалась назад, так что Юха сел на колени, а она оказалась на нем верхом, обхватив рукой за шею и продолжая тереться спиной о волоски на его груди.

– Умница, давай подвигайся сама, – подбодрил он. – А ты знаешь толк в наслаждениях, распутная!

– Набиралась мастерства для тебя, – усмехнулась Гелена, – но и ты не промах! У тебя, наверное, сил на всю ночь хватит?

– Я бы с радостью, но боюсь тебя измучить, – сказал он благодушно и поцеловал ее в спину. Мурашки сильнее понеслись вдоль позвоночника, напряжение хлестнуло через край, но девушка еще пыталась сохранить самообладание.

– Слушай, не дразни меня! Я и так уже еле держусь, – шепнула Гелена растерянно. – А ты?

– Не переживай, я-то всегда успею, если ты не слишком устала. Или уже просишь пощады?

– Нет-нет, хочу продолжить! – воодушевленно отозвалась она и совсем трогательно, по-девичьи, поцеловала его в губы.

– А тебе, срамница, значит, можно меня дразнить? – улыбнулся Юха и, изловчившись, подхватил ее подмышками и уложил на спину. Они совсем прилипли друг к другу и к покрывалу, но не желали расплетать объятий и выматывались до беспамятства, до боли, до взрыва, который с разницей в несколько минут опустошил обоих и стер все границы между хищником и пищей.

Гелена не знала, что доставило ей больше счастья – спазмы, пронзившие собственное тело, или его короткий выдох и алые следы на ее бедрах от его судорожно вцепившихся пальцев. Юха выплеснул в нее так много внутреннего пламени, что живот ненадолго свело от боли и девушка слегка встревожилась.

– Ты уверен, что это не опасно?

– Для тебя даже полезно, – заверил парень, поцеловал ее в лоб и блаженно вытянулся. – Как же сейчас пусто внутри и хорошо! Ты очень славная девушка, Гелена, по крайней мере теперь, когда вырвалась из-под темных чар и стала собой. Не играешь, не ломаешься, не ненавидишь собственное тело. В ведовстве ты далеко пойдешь.

– Спасибо, – улыбнулась Гелена. Передохнув немного, они поочередно вымылись и оделись в чистое – Юха принес ей подходящую льняную рубашку, – и она наконец расставила в голове все по местам. Разумеется, лесной парень не был ее судьбой, а только естественной частью, первым этапом этой новой судьбы. Ее ждало впереди обучение, каждодневный труд, опасности дикой природы, людских пороков и гнева богов, целительные ароматы хвойного леса и холодных озер. И как награда, отдых для души и тела, – праздники и гулянья, в которых неизбежно будет грубое веселье и молодые демоны, не стесненные этикетом, охочие до секса и обмена энергией. Не один, а многие – лесовики и водяные, ласковые и наглые, юнцы и опытные обольстители, те, кто не намерен связывать себя долгими отношениями, а если и свяжет, то безусловно не с ней. Случай Ильи и Накки все-таки исключение, подтверждающее правило, а правило таково, что люди и нечисть слишком разные и не зря им не дано общего жизнеспособного потомства. Чтобы без опасений отдохнуть одну ночь и разойтись, не травя друг другу будущее...

Но как ни странно, распробовав и приняв это горькое снадобье, Гелена вдруг почувствовала легкость и покой. К счастью, она совсем молода и успеет вдоволь насладиться их вниманием и ласками, а обучение ведовству позволит продлить красоту и здоровье. Обратной дороги из темного мира все равно нет, но и в нем нашлось место дружбе, поддержке и теплу.

Юха даже принес ей большую кружку какао с шоколадным печеньем и она совсем расслабилась, словно сегодняшние события были просто кошмарным сном. Они сидели рядом, вели спокойную дружескую беседу и Гелене порой не верилось, что совсем недавно она горячо целовалась с этим парнем, стонала в такт его толчкам, навивала его серебристые волосы на свои пальцы.

– Юха, а зачем вы вообще прибились к гостинице, если можете жить в лесу?

– Потому что лес уже не тот, что в былые времена, – спокойно ответил юноша. – Прежде он был подобен храму, где мы не только служили, но и отдыхали. Теперь же город почти все сожрал, но даже оставшиеся клочки люди норовят пометить хуже собак. Когда-то в детстве вырубка деревьев и прокладывание дорог казались мне лязгом чудовищных челюстей, которые вот-вот разжуют и перемелют весь лес и нас в придачу. И многие духи в самом деле погибали, сейчас нас мало осталось.

– Прости, что я стала допытываться, – смутилась Гелена.

– Наоборот, спасибо что спрашиваешь, – добродушно отозвался Юха. – Увы, лес медленно умирает, потому что люди стали относиться к нему как к харчевне, в которой можно и есть, и гадить. Если бы они забирали его дары хоть с толикой сознания, веры и уважения к богам, все могло быть иначе и мы бы спокойно жили как наши деды. А теперь долго там не продержимся – погибнем или изменимся, уже необратимо...

Юха немного помолчал и повторил, перекатывая звуки:

– Необратимо... Надо же, как к слову пришлось. Но пока лес еще дышит, Гелена, мы будем ему служить и отгонять вредителей, насколько можем.

– А почему вы не наведете морок на всех, кто вырубает леса?

– Увы, он действует не на всякого человека, к тому же, если выгонишь одних, все равно придут другие. Но случается и так, что высшие боги, которые куда сильнее нас, сердятся и посылают наводнения или огненный дождь.

– Это когда торфяники горят? – сообразила девушка.

– Да, случается и такое. Или мороз вроде недавнего, хотя лес-то от него вздохнул свободнее, даром что людям было тяжко.

– Вижу, вы их не любите?

– Мы и не должны, – заметил Юха. – И если домовые знают о людях хоть что-то светлое, то мне они почти всегда показывались только задом. Но я никогда им не желал зла. Особенно детям, конечно, – они если и рвут цветы, то по легкомыслию и от любви к прекрасному. Я всегда помогаю им найти дорогу или обогреваю, если они устали и заснули на земле, пока за ними не придут старшие.

– Я же говорила, ты хороший, – улыбнулась Гелена. – Да и друзья у тебя очень славные. Придешь потом ко мне в гости на лодочную станцию?

– Приду, конечно, по праздникам там всегда весело, – лукаво отозвался Юха. – А ты меня навещай, когда захочешь. Ты не думай, что мы только в постель зовем, я тебе еще много расскажу про лес, про все его тайны и мудрости, которые надо знать, если хочешь учиться настоящему колдовству.

– А ты знаешь, что водяницы называют меня Хелла? Поначалу было не по себе: очень уж напоминает имя скандинавской богини мертвых! А потом я как-то быстро освоилась. Меня всегда норовили обозвать на свой лад, но уж на этом имени я надеюсь подвести черту, – заявила девушка.

– На нашем языке оно наоборот означает «светлая, пламенная, нежная». И тебе очень идет.

Наконец они вволю наговорились и задремали под одним одеялом, обменявшись легкими, почти невинными ласками. Несмотря на то, что всплеск неконтролируемой страсти схлынул, Гелена не чувствовала отчужденности или брезгливости, – с этим парнем все природные порывы казались какими-то здоровыми и чистыми. Будто в его лице сам лес принял ее, даровал новую жизнь через древний и прекрасный ритуал.

Когда же все поднялись к позднему завтраку, Юха подарил Гелене одну из веточек рябины.

– Привяжи к своему амулету: она защитит от темных сил и будет напоминать обо мне, – тепло сказал лесовик. Гелена почему-то обрадовалась почти как в юности, когда получала наивные подарки и записки от хороших мальчиков, с которыми ее потом развела судьба.

Завтраку все отдали должное – Гелена уже перестала удивляться, что духи, которым человеческая еда без надобности, так любят варить кофе, печь ажурные блины, макать их в густую сметану и закусывать голубикой или малиной. Все это пахло жизнью и спокойствием, говорило о том, что земля не вымерла, не опустела, что у людей наступил новый день, а значит, и их потусторонним спутникам будет чем заняться. В столовой стоял аромат еловых веток и сладостей, которые успела испечь рыжая Сату, а Хейкки нажарил нежного мяса с ягодной подливкой.

За столом молодежь многозначительно и весело поглядывала на них с Юхой, но почему-то Гелене это было приятно. Правда, нашлось одно исключение – совсем молоденькая девушка-лесовица с длинными темно-русыми волосами и зелеными глазами. Она смотрела на Гелену с явной обидой и неприязнью, а чаще отворачивалась, уставившись в тарелку и поджав нежные розовые губы. Ведьма, разумеется, сразу поняла, откуда ветер дует, и ей от души захотелось подбодрить девчонку. У той было удивительно искреннее и беззащитное лицо, без той самоуверенности, какой отличались Накки и Сату, и в нем читалось не раздражение собственницы, а настоящая боль.

«Вот глупышка, решила, что я всерьез претендую на Юху! Да я совсем о другом мужчине думаю, но об этом никто не узнает. Это только мое, и не надо мне больше никаких отношений. А Юха что? Да просто подпитаться хотел, а они для этого всякое в уши напоют. Так что совет им да любовь»

С таких мыслей для Гелены и обитателей гостиницы начался уже по-настоящему новый год, – с бесстрастных, впервые сосредоточенных на чем-то простом, обыденном и спокойном.

Глава 35. Гости Водяного Змея

После бури потянулись мирные зимние дни, которые постепенно становились все длиннее и солнечнее, а заснеженный залив походил на сказку. Потом снег стал таять, пробивались черные бугорки оживающей земли и расцветали подснежники. Недавнее погодное бедствие стало историей, хоть и мрачной, оставившей шрамы потерь во многих семьях. Но к наступлению теплых дней им все-таки стало легче, как и предполагал Илья, – этому его научил опыт предыдущего года.

К концу весны у духов ожидались новые свадьбы, в числе которых была и особенная, – колдуны крайне редко женились на девах-хранительницах, тем более своенравных водяницах. Но Илья недвусмысленно пресек все сплетни и домыслы по этому поводу. Его беспокоило только то, что Накки высказала зимой в порыве отчаяния, но он никак не мог на это повлиять и надеялся одарить ее счастьем в отпущенное время.

Вначале они договорились, что при матери и друзьях Ильи Накки будет прибегать к внешней иллюзии старения, – впрочем, до этого было еще далеко, но водяница настояла, что будет использовать этот морок и наедине с супругом. «Потом ты сам поймешь, что я была права, Велхо» – заверила она, пресекая все возражения.

Но особенно Илью удивило то, что и другие молодые демоны вызвались это сделать, когда он начнет стареть. Тут он решительно возразил:

– Ребята, ну вам-то это зачем? Мы прекрасно сможем общаться и дружить без всяких ухищрений, а посторонних это вообще не касается!

– Это тебе сейчас так кажется, Велхо, – серьезно сказал Хейкки, – но лет через тридцать будет куда труднее. Как ты будешь принимать советы и подсказки от тех, кто рядом с тобой выглядит юнцами? А они тебе еще неоднократно понадобятся! Антти легче пришлось: он на момент нашего знакомства уже был не первой молодости, мы привыкли его считать за второго отца. А ты нам другом стал, хоть и старшим, – пусть так и останется.

– И вы у себя отнимете годы молодости? Пусть на ваш счет это и не так много, но все же...

– Так мы потом можем все вернуть как было, – с улыбкой заметил домовой. – А то и не вернем, кто знает? Может, нас и так все устроит. Неужели ты думаешь, что для духов или их детей чересчур важно, как они выглядят?

– Для некоторых, по-видимому, важно, – усмехнулся Илья.

– Надеюсь, в обозримом грядущем мы с такими больше не свидимся, – ответил Хейкки, и больше они не возвращались к страшным воспоминаниям.

Однако в первый день весеннего женского гона невеста снова удивила Илью. Накки сидела на постели робкая и притихшая – щеки порозовели от волнения, глаза блестели, но она никак не могла расслабиться и перейти к ласкам.

– Ну что тебя гнетет, русалочка? – наконец спросил Илья.

– Ты опять? – шутливо возмутилась Накки. – Я с колдуном живу или с мальчишкой, которого тянет дергать девчонку за косички?

– Одно другому не мешает! – улыбнулся Илья, обнимая ее за плечи. – Но все же почему у тебя такой таинственный вид? Вижу, тебе неймется что-то сказать!

– Да, все верно, – вздохнула Накки. – Но я никогда не говорила с мужчиной о подобных вещах, и это оказалось тяжело, тем более с тобой...

– Но придется, раз уж начала.

– Что же... ты помнишь, о чем просил меня осенью, когда венчал молодых? Только не говори сейчас, что ни о чем таком не думал! Я знаю, как ты любишь детей, но не могу от тебя зачать, поэтому есть только один выход...

Она поставила на столик флакон из металла, похожего на бронзу. На ощупь он оказался холодным как лед.

– В нем семя кого-то из водяных – ты с ними не знаком, они свободно живут на дальних озерах и согласились помочь. Чье именно, я не знаю, честное слово. И никто не знает, все решил слепой жребий. Я бы хотела, чтобы мы родили и растили этого ребенка как общего, но только если ты согласишься, – промолвила девушка и опустила глаза.

– Правда? Я об этом и не подумал, – сказал Илья, растерянно улыбнувшись. – Ну конечно, я согласен! Теперь у нас будет большая семья, единственная в своем роде, – так ведь?

– Ну, по крайней мере я таких сумасшедших не знаю, – улыбнулась Накки, приободрившись. – Колдуны всегда любили брать водяных и лесных дев в наложницы, но никак не в жены и матери своих детей!

– Но быть может, мы не последние? – подмигнул Илья. – Только вдруг ты не сможешь сейчас забеременеть? У вас ведь это не так легко происходит – за сезон повезет двум-трем, а остальные ждут дальше.

– О, вот это самое интересное! – лукаво отозвалась Накки. – На самом деле зачатию можно поспособствовать при помощи кое-каких ритуалов. Обычно мы к этому не прибегаем, предпочитаем чтобы судьба сама распорядилась, но у нас с тобой не так много времени, Илкка... И тогда никто уже не посмеет сказать, что не ты подарил ребенку жизнь.

– Спасибо, милая, – искренне ответил Илья и прикоснулся к ее щеке. Его пальцы погрузились в светлый шелк волос, провели по нежной коже, под которой трепетала безграничная природная энергия.

– Но не думай, что ты этим отделаешься! – усмехнулась Накки и обвила его шею, увлекая на постель. В эту ночь он отдал все силы и на пике блаженства его снова окатило беспамятство – совсем как в их первую ночь, с той лишь разницей, что утром Накки была рядом.

Два года спустя

Илья закончил вырезать из дерева голову рыси, выглядывающей из ветвей, и смахнул стружки. Такого зверя он недавно сам встретил в лесу – хищник настороженно смотрел на него янтарными глазами, затем спрыгнул на землю и отправился восвояси, ступая мягкими лапами. Почему-то Илье виделось в рыси нечто странное: не была ли она заблудившимся духом, ищущим свою вторую ипостась?

За раздумьями его застал Ян – в это время он заканчивал уроки и непременно прибегал к отцу. Мальчик заметно возмужал, раздался в плечах и отпустил золотистые локоны до плеч, как любили носить молодые духи. Впрочем, Илья и сам когда-то выглядел так же, и сейчас смотрел на сына с умилением и каплей тоски по юности.

– Ну что ты размечтался, папа? Ты мне обещал, что медведя мы вместе начнем вырезать, – настойчиво сказал Ян.

– Конечно, пришло время и для медведя, – улыбнулся Илья. – Я надеюсь, ты после школы поел?

– И поел, и с Кайсой поиграл! Ну пап, что ты опять со мной как с мелким?

– Ты давай не ершись, – сказал Илья, потрепал сына по затылку и пошел за инструментами. Он уже больше года владел гостиницей после того, как Антти пожелал вернуться на родину, – впрочем, старый колдун чувствовал себя, по его заверениям, хорошо и еще надеялся увидеться со своими преемниками. Илье с сыном нравилось жить на природе, но он не бросал работу на фабрике и старых друзей, да и здесь на досуге постоянно занимался деревом. При активном участии Яна он вырезал для ресторана зала панно из четырех частей, посвященных вотчинам духов, – домашнему очагу, бане, лесу и берегу озера.

В гостинице до сих пор бережно хранились и изделия Олега Цыплакова, которые он мастерил вместе с Халти. Илья не забывал семью друга – раны у Ларисы и детей успели затянуться, но они все еще нуждались в поддержке. Мила уже превратилась в умную красивую девушку и стала более мягкой, Никита поступил в первый класс и рос здоровым смышленым мальчиком.

Саша Силаев за это время женился на Веронике, сочтя, что формат сожительства для них слишком несерьезный. Ребята заканчивали учебу, уже работали и надеялись в ближайшие пару лет обзавестись первенцем, – Саша часто переписывался с Ильей и делился новостями. С родителями парень так и не помирился, а когда в очередном неприятном разговоре они признались, что наняли соблазнителя для Веры, решил подать в суд на размен квартиры, которой владел наполовину.

У Гелены, которую здесь уже привыкли называть Хеллой, тоже все шло хорошо – за два года она стала искусной и сильной шаманкой, а с Ильей они остались большими друзьями. Но о Латифе никто из них впредь никогда не упоминал. Обольстительный и ужасный дух, по природе несущий смерть и раздор, волей-неволей связал нескольких людей и их судьбы, и эти узы после его ухода стали только крепче.

Позанимавшись с сыном, Илья пошел к Накки, которая сейчас возилась с маленькой Кайсой в красиво убранной комнате. Девочка, одетая в расшитое голубое платье и белые носочки, сидела на коленях у матери и та кормила ее кусочками шоколадно-медовой пахлавы, то и дело вытирая пухлые щечки. К ним как раз пришла в гости Сату с непоседливым сыном Илмари. Домовенок уже шустро бегал на крепких ножках и смотрел на Илью веселыми ярко-синими глазами.

– Иса[1]! – радостно воскликнула Кайса и бросилась Илье навстречу.

– Папа пришел, красавица моя, – улыбнулся он, поглаживая распущенные светлые кудри девочки. – А вы, большие красавицы, как поживаете?

– Цветем и благоухаем, Илкка! – весело отозвалась Накки. – Благо с нашими детьми куда меньше забот, чем у вас. Вон Кайса весь день уплетает эту липкую чепуху, и хоть бы что, а у гостей дети давно бы красными пятнами пошли!

– Ну что цветете, это верно! – заметил Илья. – Ты у нас чайная роза, а Сату, видимо, тигровая лилия. Но забот с детьми всегда хватает! Давай я посижу с Кайсой, а ты пока отдохни.

Он сел напротив женщин, покачивая на руках дочку, которая с удовольствием обнимала его за шею, дергала за волосы и старалась угостить пахлавой.

– Ты все-таки будь осторожнее, она еще слишком маленькая, – мягко сказала Накки.

– Ничего, пусть подпитывается, – заявил Илья. – Буду я еще энергию для дочери жалеть! И она уже хорошо воспитана – думаю, скоро можно будет и с друзьями ее познакомить, они давно ждут.

– В ней вообще удивительно много человеческого, – задумчиво сказала Сату, глядя на девочку с теплотой и даже восхищением. – Порой мне кажется, что у нее есть душа.

Илья после всех событий, свалившихся на их головы, уже допускал всякое, но пока его не особенно волновало, чем Кайса отличается от других демонят. Для него она была любимым ребенком, сестрой Яна, ласковой, веселой, любопытной девочкой, с которой Илья заново проходил все яркие моменты детства. И ему не терпелось показать ее Майе и друзьям, которые искренне обрадовались, что в детской команде появился седьмой участник. А еще – свозить в город, посидеть с ней в кафе и покормить мороженым с сиропом, шоколадной крошкой и бисквитами, показать ей реки, каналы и мосты. Маленькой водянице наверняка будет интересно узнать, как люди смогли загнать ее стихию в рамки из нарядного гранита, но по-прежнему боятся, что однажды она вырвется на волю.

– Хорошо с вами, девочки, но скоро придется встречать новых гостей, – вздохнул Илья. – Сейчас бойкие дни грядут, а я все еще не могу привыкнуть к этой суматохе. Так и хочется поскорее в мастерскую слинять, а потом к семье!

– Так на это Хей есть, Велхо! – заверила домовинка. – Он-то в суматохе как рыба в воде! Зачем тебе на себя его работу брать?

– Традиции надо беречь, Сату, да и не хочу я наглеть, – улыбнулся колдун. Домовой, который в столь молодые годы стал отцом семейства и уже мог именоваться Коди-Хенрикки, и вправду прекрасно справлялся с делами. Но про себя Илья считал, что гостям просто необходимо чувствовать человеческую ауру, исходящую от него, – так и еда покажется вкуснее, и сон спокойнее, и воздух чище.