Текст книги "Ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Людмила Семенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Глава 32. Логово ведьмы

На следующий день, когда Илья отвез сына в Зеленогорск к бабушке, и по возвращении пошел к духам выпить кофе, ему сразу показалось, что там творится что-то необычное. Накки вышла навстречу с загадочным блеском в глазах и поманила его за собой.

– Что же у вас за новости, русалочка? – спросил он, но зайдя в гостиную, замер от радости и растерянности. Перед ним стоял Антти, побледневший и осунувшийся, с воспаленными глазами, но с той же безмятежной и хитрой улыбкой, что и до болезни.

– Как вы себя чувствуете? – тихо спросил Илья, протянув ему руку.

– Теперь уже хорошо, Элиас, – ответил старик и потрепал его по плечу. – Я давно говорил, что умирать буду на родине, так что мое время еще не настало. По пути в Туонелу мне, конечно, попались те, кому хотелось бы заточить меня там навсегда. Но я не боялся их, когда они были живы, и уж тем более не испугаюсь мертвых. Потом я расскажу тебе все эти истории, когда снег сойдет и мы придем в себя.

Вдруг по лицу старого колдуна пронеслась легкая тень, и он указал Илье в сторону своего кабинета.

– Вы, ребята, подождите нас здесь, – обратился он к столпившейся нечисти, которой не терпелось отметить выздоровление проводника.

Прикрыв за ними дверь, Антти застал из ящика стола старую черно-белую фотографию с обтрепавшимися краями. На ней совсем молодой мужчина со светлыми волосами, в картузе и черном пиджаке поверх белой сорочки, стоял на фоне какой-то сельской кирхи и смотрел вперед тяжелым, даже горьким взглядом из-под густых бровей.

– Вот таким я был, Элиас, когда понял одну вещь. Я был младше, чем ты теперь! И сейчас хочу донести ее до тебя, – промолвил старик. – Если кто-либо посмеет однажды спросить тебя, чем ты лучше тех, кого пришлось уничтожить, скажи лишь одно – «я жив, а от них осталась только пыль. И наоборот уже не будет никогда». Главная задача колдуна – выжить и передать свои знания, и это не всегда женится с милосердием и справедливостью.

– Мне пришлось это понять, Антти, – вздохнул Илья.

– Ничего, со временем станет легче уживаться со своей сущностью, – мягко сказал наставник. – А теперь пойдем и наконец выпьем вместе с ребятами глега за Новый год, за будущую весну и за добрую память о наших друзьях. Поверь, Халти был бы этому рад: он очень любил шутки, застолья, тепло между людьми и духами, а уныние всегда осуждал.

Но едва они собрались расходиться по делам, у дверей послышался какой-то шорох и странный, гортанный незнакомый голос. В гостиную быстро вошел Юха – его и так бледное лицо было совсем как полотно, а глаза горели от тревоги и гнева.

– Велхо, у нас здесь пиру[1]! – крикнул он, будто обращаясь к обоим колдунам сразу. Духи мигом вскочили с мест, а Хейкки, в противоположность другу, покраснел от злости.

– Что? Он посмел заявиться сюда? Так гони его в шею! – выпалил домовой. Однако Юха покачал головой и произнес:

– Вы не поверите, но он пришел помощи просить!

– Помощи? В том, чтобы разрывать могилы и жрать тела? – усмехнулся Хейкки. – Думаю, он без нас справится, а больше ничего и не умеет.

– Подожди, – решительно произнес Илья и придержал парня за плечо. – Я думаю, его надо выслушать, а там уж сообразим, как поступить. Это же наверняка связано с делами Латифа и его подруги, а информатор в их логове нам пригодится.

Хейкки скривил губы, но промолчал и пошел за колдуном. В прихожей их поджидал высокий и сухой старик, будто состоящий из одних костей и бурой пергаментной кожи. Лысую голову прикрывала бархатная шапочка, тело было задрапировано в серые ткани. Лицо заросло седой бородой и на нем выделялись черные глаза навыкате, с лихорадочным блеском. Руки, выглядывающие из одежды, походили на куриные лапы.

«Гуль» – припомнил Илья восточное имя этого существа. Северные духи предпочитали выражаться более презрительно. При виде двух колдунов старик низко поклонился, но его глаза сверкали все тем же странным огнем.

– Я прошу у вас прощения, но больше ничего не мог поделать, – сказал он совсем тихо, показав ряд мелких почерневших зубов.

– Дед, а что же ты нам не явишь свой истинный облик? – усмехнулся Хейкки. – Покажись так, как ты показываешься беззащитным путникам, прежде чем высосать из них кровь! Или перед нами кишка тонка?

– Юха, забери своего товарища, – резко произнес Антти. – Нам тут еще судилищ не хватало! Элиас прав: мы не в том положении, чтобы нос воротить от подмоги, хоть от пиру, хоть от самого Хийси[2]!

Когда друзья ушли, Антти сказал слегка удивленному Илье:

– Хейкки, конечно, верный парень, но порой слишком много на себя берет. Ничего, пусть остынет, а мы пока проводим нашего гостя в тихое место.

Они пошли в кабинет и Антти подвинул к старику стул. Тот сел, ссутулившись и устремив глаза в пол, но Илья решительно окликнул его:

– Кто ты и чего от нас хочешь?

– Дома меня всегда называли Бади, я пустынный дух, – проговорил гуль. – Но последние годы постоянно скитаюсь по разным краям, вслед за хозяйкой, которой мы достались от сахиры Мавахиб...

– Ну, о твоих хозяйках мы наслышаны, а что привело тебя сюда?

– Сахира Хафиза обезумела, – покачал головой Бади. – Она пыталась пробить барьер, который вы возвели, и навести смертельный морок, но ничего не получилось. Даже сама надышалась ядовитой ауры и после этого пустилась во все тяжкие. Если бы вы видели! Мне самому стало страшно за себя и служанок, поэтому и пришлось вас просить...

– Ты просишь нас разобраться с Хафизой? Мы бы сделали это и без тебя, старик, – усмехнулся Илья.

– Вам надо поторопиться, – вздохнул Бади. – Я дам сонное зелье ее телохранителям – с ней не пройдет, у нее чутье на такие вещи. Если ее не уничтожить сейчас, она направит гнев на людей, а вам снова останется только наблюдать, как они умирают.

– Что она теперь может сделать? – спросил Антти.

– Например, призвать нежить из нижнего мира. С высшими духами ей уже не договориться, но мелкие гады откликнутся, а зубы у них острые и голод неутолим. Они просто начнут загрызать людей в постелях, а город примет это за новую страшную эпидемию, – промолвил гуль.

– Не верится мне, что тебя волнует судьба людей, – заметил Илья.

– Но вас же волнует, – сказал Бади и пристально взглянул на колдуна. – Или вы собираетесь ждать?

Тут Илья ничего не мог возразить и вопросительно взглянул на Антти.

– Он не врет, – произнес старик. – Что же, мы ждали подобного каждую минуту, и теперь время настало. Благо нам есть на кого опереться.

– В таком случае вам стоит остаться здесь, на случай, если Хафиза напустит морок или еще что-нибудь подстроит. Нельзя оставлять постояльцев без защиты, – сказал Илья. – Надеюсь, вы в меня верите?

– Конечно, и не надо объяснять, Элиас. Я ведь обещал, что доверю главенство тебе, – улыбнулся Антти. – Тем более ты не один на линию огня идешь, ребята молоды, сильны и с нежитью быстро расправятся. Сейчас для тебя главное – не дать волю своей жалости.

– Вы шутите?! Какая жалость к сумасшедшей серийной убийце, которая едва не разрушила мой город? – изумился молодой колдун.

– Это тебе сейчас так кажется, на холодный рассудок, а когда вблизи ты учуешь человеческую ауру, вспомнишь древнее, выжженное клеймом вето на убийство себе подобного, да еще женщины, – поверь, будет нелегко.

– Я оправдаю ваши ожидания, – заверил Илья.

Оставив пока гуля в кабинете под охраной, колдуны собрали всех духов природы, служащих в гостинице, и объявили, что в лесу и на заливе необходим особо тщательный надзор.

– У нас это называется работать в режиме «тревога», – пояснил Илья. – Кто-то пойдет со мной, остальным надо охранять тыл на случай прорыва, чтобы нежить не ринулась к людям. Ну а домовые пусть гостиницу берегут, а то как бы чего не вышло.

– А можно мне с тобой? – спросил Хейкки. – Ты не думай, мы с нежитью тоже дело имеем! Дурные хозяева порой после смерти не хотят дом оставить, вцепляются и высасывают соки из живых. Я таких успел погонять.

– Сейчас он дело говорит, Велхо, – заметил Юха, не удержавшись от подкола. – Ну что, возьмешь нас?

– Хорошо, ребята, собирайтесь, а Сату я попрошу наведаться к моей матери и Яну, приглядеть за домом. Нечего ее беременную с нами тащить, – кивнул Илья. – А ты, Накки?

– Ну о чем ты? Конечно, с тобой пойду к Хафизе, благо успела навостриться на ее сестре, – усмехнулась водяница. – И девчонкам с лодочной станции передам, пусть наготове будут.

– Тут еще вот что: обычно нежить-то не особо прыткая, а от некоторых заклинаний может окрепнуть и взбеситься, – сказал лесовик Рикхард. – У этой ведьмы наверняка нечто подобное в запасе есть.

– И чем это грозит?

– Когда мы будем удерживать призраков, природу опять может тряхнуть, – серьезно ответил Рикхард. – Только на сей раз не мороз, а ураган, ледяной дождь или даже наводнение. И чем суровее окажется борьба, тем тяжелее последствия.

– Да, куда ни кинь, всюду клин, – вздохнул Илья. – И людей опять не предупредишь: кто в такие пророчества поверит?

– Теперь выбирать не приходится, ребята, – заключил Антти. – По крайней мере из гостиницы до вашего возвращения никого нельзя выпускать.

Двоих молодых духов отправили вместе с гулем вперед, чтобы он не сбежал по дороге, другие поехали с Ильей. Хейкки захватил остро заточенный кол, сам Илья взял нож, а остальные парни, по-видимому, рассчитывали на собственные клыки и когти.

След гуля вел к большому кратеру на заливе – летом в нем был мягкий светлый песок за дюнами и соснами. Духи утверждали, что эти пески обладают исцеляющей силой, но могут и затянуть внутрь, если человек тяжело провинился перед высшими силами. Сейчас кратер был покрыт снегом и льдом, но Илья, даже мельком взглянув на него, почувствовал исходящие вибрации, словно глубоко под белым панцирем ворочались замурованные тела. За разговором с духами он немного отвлекся от тяжких предчувствий, и наконец впереди показалась большая кирпичная ограда, за которой высились черные стволы деревьев. Оставив машину у залива, он пошел к воротам. За ним проследовала Накки и четверо парней – к Хейкки и Юхе присоединились лесовик Аарто и водяной Яри.

Гуль не обманул: калитка оказалась открытой, но пройти незамеченными до особняка им не довелось. Уже смеркалось, но сейчас тьма будто одним махом накрыла участок, и только несколько фонарей вдоль аллеи помогали не сбиться с пути. Дом, грубо вытесанный из серого камня прятался в углу усадьбы, за раскидистым деревом. Никаких украшений и излишеств: распахнутые двери зияли как пасть огромного зверя, а мелкие окошки светились подобно его желтым зловещим глазам.

– Знакомый запашок, – прошептал Юха, и Илья невольно поежился от воспоминания.

Вдруг послышался хриплый собачий лай и скрежет когтей. Илья вообразил свору, рвущуюся с цепи где-то в недрах этой каменной пещеры, и крепче взялся за рукоятку ножа.

На крыльце зажегся мертвенно-серый свет и показалась фигура хозяйки, крупная, но стройная, вся в черном от платка на голове до кончиков сапог, выглядывающих из-под платья. Выделялось бледное лицо, на котором блестели темные глаза и такие же губы, на которых будто запеклась кровь.

Подойдя ближе и присмотревшись, Илья на миг подумал, что хозяйка общины, уничтоженной им год назад, восстала из мертвых, – так жутко походила на нее Хафиза, пусть и гораздо старше, в своей звериной злобе и больной красоте. А может быть, отравленный воздух усадьбы пробуждал в нем тяжелую память.

Хафиза безмолвно выхватила из-за спины пистолет и устремила в сторону молодого колдуна. Но Накки быстро шагнула вперед и заслонила Илью.

– Не надо, Хафиза: ты не доберешься до него и без толку потратишь пули на нас. Сохрани хоть одну для себя, если хочешь уйти красиво, – насмешливо произнесла водяница.

– Зачем тебе это нужно, демоница? – прошипела Хафиза. – Почему ты прислуживаешь ему – человеческому мужику, самому грязному, тупому и прожорливому существу на свете? Мы же для них не более чем кусок мяса, из которого они вытягивают кровь и соки, а потом бросают гнить! Неужели ты надеешься, что он какой-то особенный?

– Я надеюсь только, что он будет счастлив, – ответила Накки. – А сегодня, по крайней мере, останется жив. Но ты этого уже никогда не поймешь, хоть тебе и положено по природе. Брось пистолет, не будь еще и трусихой!

– Ты же не думаешь, деревенский ведьмак, что я просто так дамся вам в руки? – усмехнулась Хафиза, но тем не менее бросила пистолет. – Пусть у меня не все получилось здесь, но мир большой, и я еще намерена его удивить! А те, что остались за бортом, мне давно были не нужны, я их придерживала из чистой жалости.

– Ох врешь, Хафиза, – улыбнулся Илья, выходя вперед. – Про жалость ты и понятия не имеешь. Может, хоть теперь признаешься, что произошло с Амиром?

Лицо Хафизы потемнело, бравада оставляла ее, а накопившаяся усталость ослабляла блоки, за которыми скрывалась человечья аура. Илья поднял и сжал руку в кулак, так что у нее на миг перехватило дыхание, а в памяти пронеслись образы далекого прошлого, которые колдун мог видеть не хуже ее самой. Даже чувствовал запахи чужого жилища, от которого, наверное, уже и воспоминаний не осталось, – сухая южная земля, раскаленный камень, дымок бахура, острый рис, тягучие медовые сласти. И острее всего – запах молока и чистой детской кожи.

Ведьма пошатнулась, выставила ладони вперед, чтобы отгородиться от угрожающего морока, прошипела какие-то неведомые Илье слова – смесь заклинаний и густой брани. Тем временем он разжал кулак, и аура разлилась в воздухе, словно кровь, приманивающая акул в открытом море. Нечисть, разумеется, учуяла эту кровь, но и Хафиза тоже – и из ее горла вырвалось уже не шипение, а истошный озлобленный крик.

На ее голос из-за дома выбежали большие черные собаки. Из их пастей с огромными красными языками исходило гнилостно-кровяное зловоние, сверкающие глаза также были налиты кровью. Не теряя времени, они кинулись на пришельцев, но те не растерялись – Илья вонзил нож псу в горло, едва тот ухватил его за штанину, Хейкки ударил другого пса колом в глаз, Юха и Аарто просто сворачивали им шеи и челюсти. Даже удерживая своих зверей внутри, лесовики сейчас были страшны.

Они быстро прикончили фамильяров Хафизы, но ведьма и не рассчитывала на иной исход, – этим она лишь надеялась утомить незваных гостей и выиграть время. Хафиза выхватила из кармана широкого платья какой-то большой пузырь, раздавила его между пальцев и он разнесся по воздуху мерцающей пылью, от которой у Ильи моментально заболели глаза и запершило в горле. Затем ведьма щелкнула зажигалкой и клубы пыли превратились в пламя, переливающееся красным и холодно-синим цветом. На миг оно заволокло весь участок, но затем осело на землю и стало гаснуть на снегу.

Но теперь на месте особняка высилась небольшая скала с вырубленной пещерой. Проход был задрапирован соломой и сухими травами, по бокам торчали колья с черепами и окровавленными головами, с которых еще не облезли клочки кожи. Их обвивали змеиные тела, в воздухе роились жирные черные мухи. По земле растекалась лужа крови и еще какой-то зловонной жидкости, ровный заснеженный грунт превратился в иссушенную серую почву, вместо фонарей светились глаза ночных птиц и летучих мышей.

И сама Хафиза больше не была ухоженной зрелой красавицей с Востока: перед Ильей стояло высохшее, словно мумия, существо, с голым черепом, пергаментной кожей, острыми зубами и провалами вместо глаз, в которых лишь блестели злые холодные огоньки. Ведьма подняла руки – на них еще оставалась освежеванная плоть, истекающая темной кровью, – и оскалилась в жуткой ухмылке.

Себя Илья не мог видеть, но чувствовал, как иссохла и стянулась его собственная кожа, растрескались губы, пуская кровавые ручейки, седые волосы подобно войлоку спадали на плечи. Они стояли друг против друга на бескрайней пустоши, без единого следа цивилизации, десятки веков отрезали их от прихода мирных земледельцев и градостроителей, от науки и современных пресных сказок. Где-то, наверное, были другие пещеры, в которых люди поддерживали священный огонь, обгладывали мясо с костей, а из языков знали лишь боевой клич, похотливый стон и вопль ужаса.

Илья будто и сам позабыл все слова и имена. Рядом с ним теперь были монстры, покрытые густой шерстью, мхом или рыбьей чешуей, они не шли, а ползли, прыгали, скользили по земле и норовили прибиться к его ногам, как перепуганные звери. Вместо слов из их горла вырывались визги, поскуливания и хрипы.

Обезображенный старик тяжело наклонился и взял на руки большую ящерицу с шипастым плавником на спине, широкой пастью, полной зубов-игл, и знакомыми серыми глазами, осторожно погладил ее по чешуйчатой голове. Другие существа сгрудились рядом, приземистые, почти бесформенные из-за массы косматых волос или мха по всему телу, из которой виднелись горящие глаза и когти, похожие на крюки для мяса. Илья не разбирал их голосов, но улавливал все вибрации чувств и знал, что внутри они оставались его ребятами, всегда готовыми защитить и успокоить.

– Хотите остаться здесь навсегда? Вот такие, какими вас видели пращуры, не ведающие про красоту, цивилизованность и гуманность? – глухо произнесла мумия. – Или не потянете, запроситесь обратно к теплому дому, чистым простыням и телячьим нежностям? Да что же вы за нечисть-то после этого! Позор! А ты, ведьмак? Будешь любить их такими, возьмешь теперь свою водяницу в жены, или невмоготу тебе без людской личины?

– Мы здесь не останемся, – твердо ответил Илья, отпустил ящерку и выставил перед собой нож, закаленный кровью нежити. – И я их люблю такими, какие они есть! А ты не любишь никого, и отступать тебе некуда. Подойди ближе, и давай увидим, кто сильнее.

– Ты предлагаешь, чтобы я дралась с тобой? Как мужик?

– Как ведьма, – невозмутимо возразил Илья и шагнул вперед. Хафиза лишь покачала головой и вытянула из складок своего платья длинную тонкую шпильку.

– Смотри, ведьмак, яд, которым она пропитана, парализует и убивает за несколько минут, – сообщила она. – А как ты хотел? Что делать женщине в вашем проклятом мире, если не выкручиваться и не хитрить? Впрочем, ты, изувечивший трех безоружных девушек и убивший одну, это знаешь лучше других! Признайся, тебе ведь это доставило удовольствие?

– Да, я искренне рад, что уничтожил секту, которая разрушала семьи, поощряла насилие над другими женщинами и доводила людей до самоубийства. У этих девушек хватило ума и характера соорудить такую смертоносную машину, а наказывать их надо как глупых и слабых? Нет, Хафиза! И уж точно не тебе меня судить: на твоих руках крови куда больше!

«Не слушай ее, Велхо, она лишь пытается отвести тебе глаза, – донесся до него голос Накки, хотя ящерка даже не раскрыла пасть. – Нападай, а со спины мы тебя защитим».

Хафиза умолкла, нахмурилась и двинулась вперед скользящей походкой, стараясь обмануть Илью и нанести удар исподтишка. Он не намеревался проверять правдивость ее угрозы про яд – у него имелся один шанс, который нельзя было упустить. Некоторое время Илья уклонялся и выжидал, затем они стали наносить удары – но не по телу, а в воздух, вытягивая из противника силы невидимым магнитом. Перевеса долго не было ни на чьей стороне, у обоих шла кровь и сбивалось дыхание, а пустошь вокруг колебалась, шумела, переливалась новыми красками. Краем глаза Илья видел то древний зачумленный город, пропахший мертвечиной, то выжженное поле, то огни дикого острова, распространяющие дух человечьего мяса.

Вдруг позади раздался треск и чудовищный рев, словно земля разверзлась и выпустила наружу живую раскаленную лаву, взбесившуюся и голодную.

«Не оглядывайся! – услышал он в голове искаженный, но знакомый голос. – Убей! Мы справимся, а ты убей ее».

Ведьма торжествующе расхохоталась, вскинула руки, словно взлетая... и Илья с размаху ударил ее ножом в живот по самую рукоять. Она будто не сразу поняла, что случилось: боль охватывала ее постепенно, и изумление в глазах сменялось гневом и отчаянием. С ее губ вместе с кровью сорвались неизвестные Илье слова, хриплые, рычащие, проклинающие. Но магической мощи он в ней больше не чуял и бесстрастно наблюдал за тем, как ее темная, пропитанная ядами междумирья душа покидала тело.

Хафиза рухнула наземь, истекая кровью из распоротого живота, и уже не походила на мумию: это снова была красивая и роковая женщина, но теперь не опасная. Из ее точеных губ вырвалось еще несколько слов, и на сей раз Илья разобрал:

– Как он мог не откликнуться, бросить меня одну! Ему же ничего не стоило прийти на помощь...

Поперхнувшись кровью, ведьма закашлялась, затем ее глаза помутнели и дыхание остановилось. Пустыня исчезла, перед ними снова была загородная усадьба и Илья бросился к товарищам. Они, к его радости, уже вернулись в антропоморфный вид и разом принялись обнимать своего колдуна.

– Ну все, все, ребята, мы должны поспешить, – напомнил он, улыбаясь. – У нас здесь осталось очень важное дело, а надо еще узнать, что творится в городе!

– Как себя чувствуешь, Велхо?

– Можно сказать, теперь помолодел на много лет, – усмехнулся Илья. – А как вам понравилось новое обличье?

– Тьфу, я как представил, что покажусь Сату в подобном виде! – поморщился Хейкки. – Неужто мы и впрямь когда-то так выглядели? Это же только детей пугать!

– Да, за много тысяч лет с тех времен вы тоже изменились, как и мы. Но я не уверен, что Хафиза показала именно прошлое, а не будущее, когда все повернет вспять и люди снова деградируют, – с горечью промолвил Илья.

– Ну, до этого еще далеко, давай сегодняшние дела разгребать, – заявила Накки. – Ты ведь хочешь отыскать ее деловые бумаги?

– Именно, и мне очень нужна ваша помощь – сами видите, избушка у нее немаленькая. А что произошло, когда вы просили не оглядываться?

– В том-то и соль, что ничего не произошло, – пожал плечами Юха. – Похоже, она звала своего беса, но он так и не соизволил явиться.

– А вот это интересно, – Илья задумчиво почесал подбородок. – Что же его остановило?

– Надеюсь, скоро узнаем, – сказала водяница. – Хафизе-то уже все равно, а мы проведаем его в ближайшее время.

Они обыскали дом и забрали все, что могло оказаться полезным в поиске подручных и клиентов ведьмы. Прислужников-гулей в усадьбе уже не было – видимо, они сбежали сразу после смерти хозяйки, – а трое телохранителей пребывали в плачевном состоянии. Вероятно, Бади не рассчитал с дозой сонного зелья и они впали в полное забвение.

– Увы, мы им уже не поможем, – вздохнул Илья и стал готовиться к заключительному ритуалу. Тело Хафизы духи перетащили на ровное место и засыпали порошком из трав, притягивающих силу нижнего мира. Илья начал проговаривать призывные руны, и постепенно снег подтаял, почва стала вибрировать и проседать под трупом. На зов шамана стало откликаться многоголосое эхо призраков и хранителей Туонелы, голоса все крепли и набирали силу, невидимые руки разрывали и разбрасывали землю, а невидимые зубы вцеплялись в добычу. Еще несколько мгновений – и земля поглотила останки Хафизы подобно трясине.

– Выходит, для всех она останется пропавшей без вести? – спросила Накки.

– Ну да, как и та девица из секты. Наверное, в глубине души мне бы даже хотелось, чтобы люди узнали об этих историях, русалочка, – произнес Илья. – Кого-то они могли бы предостеречь от роковых ошибок. Но увы, закон и мораль против нас, хотя никакой достойной профилактики преступлений они так и не изобрели.

– Верно, – печально улыбнулась девушка. – Но когда-нибудь люди узнают, Велхо, и в их памяти ты будешь не преступником, а воином, героем новых легенд. Если мы и впрямь побывали в мире будущего, то сможем заглянуть туда еще раз.

– И нас возьмите! – заявил Хейкки, который вместе с другими парнями как ни в чем не бывало прислушивался к беседе.

– Тебе же там вроде бы не понравилось? – усмехнулся Илья.

– Ну и что? Какое будущее без домовых? Надо же мне знать, где мы потом станем мыкаться, – притворно вздохнул Хейкки. Его товарищи только тихо посмеивались, но Илья сообразил, что им идея тоже по душе.

– Стойте, ребята, – вдруг тихо проговорил он. – Мне не нравится, как поднимается ветер. Как бы нас здесь не заперло до второго пришествия...

[1] Мелкий злой дух, черт (фин.)

[2] Жестокий лесной дух-великан в карело-финской мифологии