Текст книги "Мир будущего (СИ)"
Автор книги: Людмила Райот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Он что, и правда преследует меня? Узнал о блокаторе? Или об уклонении от ежегодных скринингов?.. – я не смогла подавить панику. Центр Разума с его тоталитарным контролем населения порой приводил меня в настоящий ужас.
– А может о том, что я несанкционированно воспользовалась межмировым проходом на Землю год назад? – передразнил он писклявым голоском, явно намекая на мой скрытный побег, после чего продолжил уже нормально, не оставив возможности обидеться. – Нет. Антонио не дурак; он наверняка догадывается о блокаторе, и совершенно точно знает об уклонении, но это всего лишь маленькие провинности, простительные жене сотрудника Центра.
Он сузил глаза и задумчиво потер подбородок.
– Скорее, он хочет добраться до кого-то другого, используя тебя.
– И что же ты успел натворить такого, что за тобой шпионит чтец из отдела политических преступлений? – Тимериус соображал быстрее меня.
Он еле заметно нахмурился, обращаясь к Нику. Перспектива сотрудничать с попавшим под подозрением Никелем не внушала атланту ни капли энтузиазма. Что касается меня – с души словно свалился огромный камень, когда выяснилось, что истинная цель Магарони вовсе не я. Но и охота на Никеля ничуть не радовала.
Никель долго ничего не отвечал, забыв на время и о еде, и о нас.
– Он мог узнать, что я интересовался кое-какими технологиями из секретных разработок транс-форм.
– То есть, тебя подозревают в краже секретных разработок?
У меня возникло стойкое ощущение, что Ник не относился к чтецам, которым был открыт доступ к секретным разработкам. И раздобыл он их здесь, в Центре. Ясно как день.
Он играл с огнем, и параллельно ставил под удар всех нас. Не может ему все и всегда сходить с рук.
– Как я уже сказал, Магарони не глуп. Он знает, что я талантливый инженер. И вполне мог заинтересоваться результатом моей работы. Эти транс-формы уникальны, и стоят громадных денег… Видимо, не стоило заставлять тебя идти в ЭТОМ, – произнес он, красноречиво посмотрев на мою грудь.
Поразительно. Никель научился признавать свои ошибки! Я знала, чего это ему стоило, и прониклась уважением. А еще преисполнилась радости – малодушной, зловредной радости, когда твой соперник довыступался и попал впроссак.
– И это еще не самое худшее, къерр, – подал голос Борк.
– Да. Ты как всегда прав, дружище, – кивнул Никель. – Самое худшее то, что он мог задаться вопросом – зачем мне именно сейчас понадобились костюмы для межмировых прыжков? А если еще учесть, что я сам же попросил его забрать с Земли знакомую странницу-алмаза…
Тимериус посмотрел на него и крутанул в руке вилку, словно заправский фокусник.
– Не нужно обладать уникальными логическими способностями, чтобы понять – дело запахло новыми мирами.
Никель расхохотался. Может, и правда развеселился, может, от нервов, а может, просто чтобы заполнить повисшую над столом паузу.
Я воспользовалась моментом, чтобы наполнить тарелку едой. Аппетит возвращался, медленно, но неотвратимо.
Перестав смеяться, Ник оглядел стол и нахмурился.
– Я не заказал напитков, – сказал он после продолжительной паузы. – Борк, закажи чего-нибудь выпить. Желательно, покрепче.
– Может, не стоит злоупотреблять алкоголем в самом начале дня? – не смогла удержаться от замечания я.
– Стоит. И на нее тоже закажи, – Никель кивнул головой в мою сторону.
– Зачем это?..
Кажется, я побледнела. В его тоне не было ни намека на иронию, хотя мозг отчаянно пытался воспринять сказанное как шутку. В последний раз выпивкой Никель склонял меня к "чтению".
– В свете новых событий нам необходимо подумать о конфиденциальности разговоров и заняться кое-какой тренировкой. Освежить старые знания.
Я поджала губы и ответила ему безэмоциональным взглядом. Будто не понимаю, к чему он клонит.
– Они самые, Варисса. Мысленные разговоры и передача ментальной информации. И не смотри на меня так, я сам не в восторге от этого.
20. Пойло чтецов
История повторялась. Никель в точности повторил название курса, который преподавал мне и другим странникам-новичкам в начале обучения. Обстановка ресторана нисколько не походила на интерьеры Сферы, но образ просторной и светлой аудитории, в которой проходили наши уроки, мигом возник перед глазами.
Он на первом же занятии признал во мне девочку-чужака из Центра Разума. Признал и сделал объектом своего повышенного преподавательского интереса. Проверял знания чаще других, донимал въедливыми вопросами и проверками.
Я вспомнила его далеко не сразу. Обратила внимание – да. Он был видным, шумным и требовательным учителем. «Какой красивый чтец», с нотками страха и восхищения шептались о нем сокурсницы-набилианки.
Наши отношения не были судьбой, и не были любовью с первого взгляда. В его присутствии я совершенно не чувствовала себя влюбленной: скорее, недоделанной, незавершенной. Во мне просыпалась странную жажда, интерес и болезненное любопытство. Тянуло к чему-то, чему я не знала названия. Мне страстно хотелось восполнить пробел в ощущении целостности мира. Найти недостающую часть.
И когда он коснулся меня во второй раз, я получила то, что хотела. Пазл сложился в многогранную, насыщенную и прекрасную картину.
– Когда начнем? – Никель доел свою порцию и отодвинул тарелку. Паршивая новость! Значит, сам готов был начинать хоть сейчас.
Несмотря на последствия вроде брака, к его предмету у меня выработался стойкий негатив. Вместо умения передавать мысли на расстоянии в зачетке красовался жирный пробел; с управлением ментальной информацией худо-бедно справлялась. Приходилось справляться – на нем базируется жизнь всех высокоразвитых миров. Когда набилианцу или атлантийцу требовалось выучить новый язык, он загружали его себе в нейроноситель. Никакой зубрежки и корпенья над учебником. Пара секунд на то, чтобы овладеть чужой речью в совершенстве.
То же самое касалось предметов в школе и университете. За один день мозг студента наполнялся огромным объемом теории, на разучивание которой на Земле ушли бы месяцы. При этом некоторые предметы не подразумевали практических занятий, тогда как другие требовали многих и многих часов практики. Умение быстро находить нужную информацию лежало в основе всего процесса обучения. Учиться в Набиле без него все равно, что пытаться овладеть высшей математикой, не умея складывать дважды два.
Я, в свою очередь, склонилась над едой.
– Дай мне хотя бы поесть.
"Ты не можешь есть и думать одновременно?"
Я тихо ойкнула и чуть не подавилась.
Мне приходилось видеть людей, свободно общающихся с помощью мыслей, я даже научилась распознавать, когда в их головах возникали чужие фразы: Борк, например, напрягался и слегка прищуривался. Но я впервые пожалела, что никогда не видела себя в такие моменты. Выглядела я, должно быть, феерично: замершая, с открытым ртом и поднесенной ко рту вилкой.
Ник застал меня врасплох: чтобы начать подобный "разговор", обычно нужно дать на это согласие. Мысленное. Хочешь – отвечаешь, не хочешь – молчишь. Но я не ощутила ничего, похожего на запрос. Фраза Никеля вломилась в сознание без стука и предупреждения; не хватало только его фирменной саркастической интонации.
"Запроса не было потому, что ты разучилась говорить мысленно. Дверь в твой разум приглашающе открыта: ни замков, ни запоров."
Ну вот, снова! КАК?! Как, черт побери, он умудряется отвечать на вопросы, которые я даже не успела задать?!
При всем при этом Никель выглядел как ни в чем не бывало. Из потолка снова показалась этажерка, привезя с собой запотевшую бутылку и два фужера. Ник удивленно воззрился сначала на нее, потом на Борка.
– Ты правда заказал алкоголь? Я же пошутил.
Он переставил на стол фужеры: один мне, другой себе. Зачем-то подышал в свой бокал, достал бутылку из пазов и вытер капельки конденсата тканевой салфеткой. В общем, разыграл целый спектакль, в то время как ко мне в голову пришла его следующая мысль.
"Ты думаешь так громко, что часть твоих мыслей просто-напросто просачивается мне в нейроноситель."
Мое терпение лопнуло.
– ПРЕКРАТИ! – я с грохотом опустила вилку на стол. Меня всю трясло от еле сдерживаемой ярости.
– Прекратить что? – бутылка замерла в руках Никеля.
– Это! – я тяжело дышала, стараясь не сорваться на крик. – Прекрати влезать в мои мысли без предупреждения.
Никель помолчал.
– Хорошо, не буду. Но тебе следует наладить связь с нейроносителем. Он существует отдельно от тебя, хотя и встроен в твое тело.
Мне отчаянно не хватало обычных телефонов в Набиле, хотя я не могла не признавать очевидного удобства этой технологии: при определенных навыках обмена мыслями можно общаться на расстоянии, не раскрывая рта и не прибегая к помощи рук. Правда, этот способ скорее подходит для сухого и краткого обмена новостями, чем для оживленной и интересной беседы: в чужую голову мысль доходила обезличенным набором слов, лишенных ритма и тембра, присущих человеческому голосу (1).
Я ничего не ответила. Никель поднял бутылку:
– Будешь? Земного алкоголя здесь не найти, придется довольствоваться тем, что есть.
Я помотала головой.
– Тогда возьмем с собой.
Тут вмешался Тимериус. Он вырвал из его рук бутылку, нисколько не боясь прикоснуться к чтецу, вскупорил ее одним движением и наполнил мой фужер до половины. Кстати, что это?
Название на этикетке было незнакомым. Я опасливо подняла свою порцию и понюхала бледно-розовую, кристально чистую жидкость, вдыхая легкий терпкий аромат.
Никель не остался в стороне и тоже наполнил свой бокал. Одновременно, не сговариваясь и не смотря друг на друга, мы отпили из фужеров. Я предусмотрительно напряглась и скривилась, ожидая почувствовать тяжелый вкус крепкого алкоголя, но вместо него языка коснулся обжигающе холодный, но приятный напиток. Лишь спустя пару секунд после глотка рот слегка онемел, а затем потеплел, оставив после себя хмельную легкость. Я приоткрыла рот и пошевелила языком, привыкая к необычному ощущению.
– Что это? – я повернулась к Борку.
– То, что пьют в Центре Разума, къерра.
Ник удовлетворенно кивнул головой.
– Неплохой выбор.
Я сделала еще один глоток, который пошел уже совсем на ура. Вместе с ним обнаружилось интересное побочное действие – в голове наступила относительная тишина. Осталась только я, мое окружение, и никаких дурацких, непрошенных мыслей – даже своих собственных. Мне стало спокойно.
– Этим вы опаиваете несчастных посетителей? Чтобы сделать их более сговорчивыми?
Я повернулась к Борку и картинка перед глазами немного сдвинулась: мужчина выдвинулся вперед и сделался более ярким, выпуклым, а все остальное превратилось в его фон.
– Нет. Пьём сами, чтобы снять стресс и освободить голову от лишнего груза, – Борк внимательно посмотрел на меня и озабоченно сдвинул брови. – Не стоит пить это на пустой желудок, къерра.
– А я больше и не собираюсь, – мне пришлось взяться за виски и прикрыть глаза, чтобы вернуть окружающему миру его прежний объем. Напиток чтецов, сперва показавшийся легким, приятным и несерьезным, на деле оказался обманчивым и окутал меня незаметным наркотическим дурманом. Прямо как… прямо как некоторые чтецы.
Я отодвинула от себя фужер и мой взгляд упал на изрядно повеселевшего от алкоголя Никеля. Он начал выдвигаться вперед, прямо как Борк перед этим, но я поскорее отвела глаза, сосредоточившись на столе. Не хочу, чтобы он снова приближался ко мне.
– Ешь, – Никель придвинул ко мне блюдо. – Времени у нас еще меньше, чем я думал. Пора возвращаться.
Я воспользовалась его советом, основательно набивая рот едой. Неизвестно, когда будет следующий прием пищи и будет ли он вообще – с Никелем и его опасными играми ни в чем нельзя быть уверенной.
Стоило тарелке опустеть, как мои спутники начали выбираться из-за стола. Удивительно. Одного из них я знала не более суток, второй до недавнего времени брезгливо морщился в моем присутствии, ну а третий испортил всю жизнь, но мне было жаль покидать тесную уютную кабинку. В замкнутом пространстве вместе с сильным полом я чувствовала себя в гораздо большей безопасности, чем в огромных залах Центра.
– Когда выйдем из ресторана, возьми меня под руку, – я не поверила ушам. Подняла голову, чтобы развеять страшное подозрение – может, он обращается к помощнику? Но нет. Никель смотрел прямо на меня.
– Зачем это?
– Чтобы поддержать легенду. "Счастливое воссоединение красивой пары", помнишь? Это объяснит твой наряд, присутствие рядом чтеца и само пребывание в Центре Разума. Или ты хочешь выглядеть вызванной на допрос?
Я встала и принялась поправлять платье, разглаживая образовавшиеся складки, впрочем, напрасно. Секунда, вторая, и ткань распрямилась сама собой, не оставив ни намека на неровности.
– Но если я это сделаю, то буду выглядеть вызванной проституткой, – я опустила взгляд на выглядывающую из откровенного разреза ногу.
– Проститутка – все же лучше, чем преступница, ты не считаешь? – Никель аккуратно вытер руки салфеткой и потянулся к перчаткам.
– Тогда я пойду с Борком. Или Тимериусом.
Если уж роли девушки легкого поведения не избежать, предпочту разыграть её с кем-то другим. Я придвинулась к Борку и крепко обхватила его за локоть. Тот окаменел от неожиданности, практически прирос к полу.
Никель надел перчатки, склонил голову на бок и критически оглядел нас.
– Не пойдет. Для Магарони, вздумай он снова попасться нам на пути, это будет смотреться странно.
– Вам следует пойти с Никелем, къерра, – Борк пришел в себя и с облегчением высвободился из моих объятий. – Так к вам больше никто не посмеет сунуться.
Тимериус захватил бутылку, толкнул рукой дверь кабинки, и та отъехала в сторону. Мы вышли на свет. Я потянулась к пиджаку, приготовившись застегнуть его на молнию.
– Не стоит, – Никель покачал головой. – Тебе ведь нужно соответствовать образу.
Он прав. Пиджак был черным, а платье серебристым. Стоит мне его застегнуть, и косой подол будет выглядеть чересчур странно.
Я тряхнула головой и оставила все как есть. Во мне разливалось чуждое, но такое приятное умиротворение. Дело было даже не в Тимериусе – к его успокоительным флюидам у меня, похоже, начал вырабатываться иммунитет, а в алкоголе. Подозреваю, Борк находится в предательском сговоре с боссом: отведав заказанный им напиток, я стала кроткой и тихой. Удобной.
Ник выжидающе стоял рядом, подставив локоть. Не торопил, не усмехался. Хмурился и поглядывал на вычурные, приглашающе открытые створки дверей, которые вели в основной зал ресторана. Неужели и правда предстоящий маршрут волновал его?
Если Ник волнуется, что случается с ним крайне редко, это веский повод волноваться и мне. Я плюнула на гордость и взяла его под руку. Ник рассеянно взглянул на меня и кивнул.
– Не проститутка, а дорогая супруга, – негромко произнес он так, чтобы слышала только я.
Это было уже слишком. Я зашипела и попыталась высвободиться, но он грубовато прижал мою руку к себе, для надежности перехватив ее еще и второй рукой.
– Тихо, тихо.
И повел к выходу. Правильнее сказать – потащил. Он шел размашистым шагом, сбавив свой привычный темп всего на йоту. Я шла чуть позади, быстро перебирая ногами, чтобы поспеть. Все, как обычно. Он – впереди, смотря прямо вперед, одинокий, хоть и со мной, не оглядываясь и не задумываясь о других. А я за ним – спешу, тороплюсь, подстраиваюсь, лишь бы не отстать.
Мы поднялись на очередную лестницу, связывающую нижний уровень Отца со средним, и оказались перед сплошной зеркальной стеной.
– Зайди в переговорную, Борк. Проверь обстановку, – Никель многозначительно посмотрел на помощника.
Тот определенно понял, что от него требовалось. Кивнул и ушел к ведущей на верхний ярус лестнице, мы же свернули в один из опоясывающих Отца коридоров.
Я гляну в зеркальную стену и упала духом: мы производили именно то впечатление, что я и предполагала. Ник ненамного выше меня – на пол-головы или около того, но гораздо шире в плечах. Как он ни старался придать мне современный вид, результат оказался посредственным: для светского облика набилианок я явно не дотягивала – минимум косметики, недостаточно высокий каблук туфель и свободно рассыпавшиеся по плечам волосы сводили на нет его серебряный шик. Но и на проститутку я не очень походила: слишком простой и свежий вид. В общем, я была ни то, ни се.
На нас снова смотрели. С удивлением, усмешкой и даже отвращением: взрослый влиятельный набилианец-чтец под руку с молодой фривольной девушкой с Земли неизменно привлекали внимание. Так было и раньше, но еще никогда это предубеждение не задевало меня так сильно, как сейчас.
Что и говорить, никто не посмел ко мне даже приблизиться. Когда мы наконец вернулись в кабинет Никеля, Тимериус со стуком поставил бутылку на стол. Я скинула пиджак и оглядела платье.
Оно снова изменилось? Попыталась вспомнить, как оно выглядело сразу после трансформации – нет, транс-форма определенно имела другую, ммм… форму! Декольте стало не таким глубоким, острые углы геометрических фигур сгладились, а вырез на юбке перестал быть вызывающим – зигзаг подола почти выровнялся.
Я озадаченно посмотрела на Никеля. Он перехватил мой взгляд, и его вид сделался невинным. Чересчур невинным, чтобы вести меня в заблуждение.
– Не-е-ет, – протянула я. – Неужели ты снова управляешь моим костюмом?
– Я передам управление тебе, обещаю. Как только ты научишься хоть немного контролировать свои мысли.
– И когда же это случится?
– Надеюсь, сегодня.
Я удивленно подняла брови. Каким образом он хочет за день научить меня тому, что я не смогла осилить за четыре года?
В одной из стен открылась ниша. Никель прошел к ней и достал несколько стаканов и графин. Пока он шел обратно к столу, мне показалось, что он немного шатался, хотя пока мы шли, я этого не замечала. Неужели алкоголь наконец подействовал и на него? В графине плескалась прозрачная жидкость – надеюсь, вода. Кто-кто, а я к пойлу чтецов больше не прикоснусь.
– Начнем с элементарного, – Ник на стуле повернулся ко мне. – Третий мир Объединенной Вселенной согласно п.з. ж (2)?
– Ты смеешься?
– Вовсе нет. Я должен знать масштабы бедствия – как много информации в твоем мозгу безвозвратно утеряно. Можешь считать, что ты снова на экзамене.
– Земля, – отчеканила я.
– Отлично, – он два раза хлопнул в ладоши. – Как называются миры, прыжки в которые категорически не рекомендуются?
– Все не открытые на данный момент миры, особенно Набил, – съязвила я. – А еще Суоми. И в Галадии тоже не слишком гостеприиимно.
– "Негостеприимные" миры (3), Варисса, – Никель встал и обошел вокруг стола, кидая на меня недовольные взгляды. Его сходство с требовательным учителем стало непередаваемым. Будь у него в руках длинная указка, он бы непременно ткнул в меня ею.
– Последнее серьёзное вмешательство властей Набила во внутренние дела Земли?
– Ммм… Вторая Мировая?
– Нет. "Карибский кризис", – он плюхнулся на стул. – Ладно, оставим Набил. Может, про свой любимый Атлантис ты помнишь больше?
Я надулась и сложила руки на груди. Неприятно, что Никель допрашивает меня прямо перед Тимериусом. Но и надеяться, что он станет скрывать мою безграмотность от атланта, не стоит. Он все-таки член команды.
– Столица всех плавучих островов на Атлантисе?
– Озрел, – На этот раз нейроноситель сработал как надо. Название всплыло сразу и само.
– Хорошо. Богиня-покровительница секса и любви в старой религии водного мира?
1) Их и не могло быть: прежде чем трансформироваться из чужой мысли в мою собственную, сообщение транслируется по цепочке мозг – нейроноситель – браслет связи – нейроноситель – мозг.
2) П.з.ж. – последовательность зарождения жизни.
3) Неустойчивые, чересчур молодые или старые миры, располагающие в «горячей» или «холодной» зоне Объединенной Вселенной.
21. В твоей голове
Я застыла. От этих слов внутри натянутой струной завибрировало воспоминание, воплощаясь в зрительный образ. Секунда, и я переношусь на несколько лет назад и снова оказываюсь на занятии Ника.
"Богиня секса и любви в старой религии водного мира?" спрашивает он меня, изогнув бровь и наклонив голову, а я растекаюсь по стулу в парадоксальной смеси счастья и стыда. Я не знаю ответа, но все равно улыбаюсь, не стесняясь своей необразованности.
Откуда-то снаружи образа раздался смешок, выводя из оцепенения. Тимериус разглядывал меня, пытаясь уловить эмоции – которых, надеюсь, не было.
– Чего уставился? Я год не занималась этим!
– Ты не была лучшей ученицей, правда? – усмехнулся он.
Конечно, не была. Прыжки между мирами давались мне легко, а вот процесс интеграции мышления с возможностями нейроносителя шел со скрипом.
Стыдиться? Еще чего! В двадцать с небольшим мне пришлось заново учиться думать – думать ПРАВИЛЬНО – тогда как местные впитывали эту способность с молоком матери. И сколько бы критики я не выслушала от Никеля по этому поводу, женился он все-таки на мне, а не на одной из учениц-набилианок.
Почему? Как он сам однажды признался, они были ему неинтересны; касаясь их, он не находил ничего нового, будоражащего; того, что заставляло бы возвращаться снова и снова. Что мог он почерпнуть в них кроме того, что знал по себе?
Я же была другой. Инопланетянкой, гостьей из параллельной вселенной. Стоило Нику дотронуться до меня, ему открывалась бездна необыкновенного, кладезь знаний, опыта и истории чуждого мира.
– Что будем с ней делать? – атлант перевёл взгляд на Никеля, сидящего без движения. Сейчас по его лицу невозможно было ничего прочитать.
– Нужно обновить информацию в её голове. По крайней мере то, что касается Атлантиса.
– Атлантис – не варварская планета, – возразил Тимериус. – Её не казнят, если она не будет в совершенстве знать местные обычаи и правила этикета. А слиться с атлантами Вариссе в любом случае не удастся. Также, как и тебе.
Тут он прав, уроженцы водного мира слишком не похожи на нас внешне.
– Она произведёт лучшее впечатление, если не будет выглядеть необразованной дикаркой из Третьего мира. И, приложив некоторые усилиях, сможет сойти хотя бы за набилианку.
Тимериус склонил голову на бок.
– Согласен. Набилианцы пользуются у коренного населения бОльшим уважением, чем остальные расы.
– Большим уважением? Если под этими словами ты подразумеваешь пренебрежение и хамство, то тогда да.
– Вовсе нет, – хамелеон напрягся и выпрямился, как струна. Ощущение гармонии, идущее от него, резко иссякло; повеяло холодом.
Я потянулась за фужерами и бутылкой.
– Дорогие компаньоны, может, не будем устраивать расовые разборки прямо перед лицом надвигающейся опасности?
Налила розовый напиток в два фужера и подвинула их по столу в разные стороны: один – Никелю, другой – Тимериусу.
– Давайте лучше вернемся к той части, где вы дружно решали, что же со мной, неумёхой такой, делать.
– А мы уже решили, дорогая компаньонка, – Ник сдержанно улыбнулся и сделал вид, что поднимает за Тимериуса бокал. – Ваш разум, милая моя, требует срочного вмешательства извне.
Он залпом выпил вино, вскочил и одним движением оказался рядом со мной.
– Позвольте вашу руку, – он галантно снял перчатку и протянул непокрытую ладонь. А потом опустился передо мной на одно колено.
Я отшатнулась. Нереально, совершенно невозможно привыкнуть к этим переменам настроения. Когда он делал то, чего совершенно не ждешь, и двигался так стремительно.
– А не пошли бы вы в жопу? – я попыталась поддержать начатый мной же официальный тон, но все церемонии катились псу под хвост, когда Никель оказывался столь близко. Гармония рушилась, спокойствие покидало, словно воздух, со свистом выходящий из дырявого воздушного шарика.
Видя, что посыл не произвел впечатления, бросила уже по-другому, коротко и зло.
– Уйди. Ты пьян.
Никель широко улыбнулся и медленно отодвинулся. Казалось, он смаковал трепет, в который меня повергала его близость.
– Ещё нет. Но скоро могу стать твоими стараниями, – отошел и, лениво подняв руку, уронил снятую перчатку на стол. Толкнул свой стул, так что тот откатился от стола, и сел на него, вольготно вытянув ноги.
– Если ты против того, чтобы источником информации стал я, тебе придется пройти в зал знаний и заказать стандартную процедуру закачки данных. О деталях я договорюсь. Согласна?
Согласна я не была. Идея идти в полное чтецов помещение и добровольно подключать мозг к огромному передатчику нисколько не вдохновляла. Никель и передатчик – даже не знаю, какое из зол казалось меньшим.
Разговор больше не клеился. Тимериус молчал, атмосфера спокойствия понемногу восстанавливалась вокруг него. Никель закрыл глаза и притворился, что дремлет. А может, уснул по-настоящему?
– Расскажи, на что это похоже, – подал голос Тимериус. – Что ты чувствуешь, когда снимаешь отпечаток?
Я оторвала взгляд от стола, навострив уши. Заговорить с чтецом на столь личные темы – все равно, что спросить атланта о Великом Потопе. Не вежливо, не тактично и не укладывается ни в какие рамки партнерских отношений.
И в этом вся прелесть.
Никель открыл глаза, оживился и подался вперед. Вопрос Тимериуса удивил и заинтересовал его. Он некоторое время рассматривал его с усмешкой на губах. Я нутром почувствовала – будет что-то интересное. Ник любил приправлять свою речь театрализованностью и спецэффектами.
– Рассказать? Ну ладно.
Вместе с последним словом потух свет. Сначала стояла тишина, а потом послышался голос.
– В Вариссином мире бытует фраза: "Чужая душа – потемки", и это правда лишь отчасти. Знаешь, как выглядит душа изнутри? Как космос. Бездонная чернота чернее ночи и страшнее кошмара. Сначала все тихо, и ты стоишь посреди этой тьмы, а затем появляется тихий звук.
В комнате начало светлеть. На потолке, стенах и даже полу загорались крохотные точки, похожие на звезды. Больше всего звезд загоралось над головой Никеля.
– Это гул, – продолжал он, – или, может, шепот?.. Шепот тысяч и тысяч истершихся голосов. Еле слышный, он становится все отчетливее, и вот уже в местах соприкосновения с телом туман начинает вспыхивать голубыми всполохами, – Ник поднял руки, словно собираясь дирижировать невидимым оркестром. – Электрические разряды множатся, ветвящимися молниями пронзая пространство, и выхватывают темные корабли, дрейфующие посреди пустоты. Будьте знакомы – столпы коллективного бессознательного, база данных генетической информации. Огромный источник сведений, об обладании которой большинство людей даже не подозревает… – свечение над головой Ника продолжало разгораться и наполняться яркими цветами. Они накладывались друг на друга, превращаясь в радужную вращающуюся галактику.
– О, эти корабли воистину огромны… В них кладезь мыслей и судеб, квинтэссенция жизней не только ваших предков, но и всех живых существ конкретно взятого мира. В них я найду ответы на любые вопросы: происхождение рас, развитие цивилизаций, зарождение языка и письменности. Прослежу за неосознанными страхами и моделями поведения, уходящими корнями в темное прошлое, и окажусь сидящим у костра в каменной пещере, окруженный первобытными людьми.
Его силуэт проступал из темноты, выделяясь на фоне звезд. Я невольно восхитилась увиденной картине: человек, застывший посреди величественной, всеобъемлющей пустоты. Один-одинешенек.
– Это первый уровень "чтения", самый простой и полезный для приспособления к неродным мирам. Если не ослаблять хватку, можно перейти на второй, – Ник повысил голос. – То тут, то там возникают молниеносные всполохи, вспышки воспоминаний и эмоций. Их все больше, они становятся все ярче, заводя стремительный хоровод, превращаясь в сбивающую с ног метель из цвета, звуков, обрывков слов, отголосков смеха и плача… Бам! – резко воскликнул он, заставив нас с Тимериусом вздрогнуть от неожиданности.
– Вот он, третий уровень – непосредственно чтение мыслей, пробегаюших в этот момент в голове. Самый знаменитый, популяризованный в книгах и кино, самый сложный и самый бесполезный! БАМ! – он уже кричал, нисколько не стесняясь низкого голоса, заполнившего каждый сантиметр пространства вокруг нас. – Подобно раскатам грома, мысли сотрясают все вокруг, бьют по ушам звоном исполинского колокола, прибивают к земле… Бам! Они отрывочны, нечетки, нелогичны, из них невозможно почерпнуть ничего стоящего…
Повисла звенящая тишина. Мы ждали продолжения, но его не последовало.
– Всё, – Ник, напряженно выпрямившийся в ходе монолога, расслабился и откинулся на спинку кресла. Его громкий голос все еще звучал у меня в голове.
– Ты умеешь искрить только руками? – после продолжительной паузы спросил Тимериус
– Далеко не только руками… – пробормотала я и, кажется, покраснела. Никель взглянул на меня и растянул губы в ухмылке.
Громко тренькнул сигнал открывания двери. Я подскочила, а Никель молниеносно повернулся и поднес руку к груди, где на атласной ткани жилета виднелись очертания кармана. Мгновение ожидания тянулось и тянулось, словно замедленное в сотню раз, но наконец дверь полностью скрылась в стене, и в проеме показался высокий человек.
Все вздохнули с облегчением: это был всего лишь Борк.
Никель уронил руку обратно и на секунду закрыл глаза, Тимериус неуловимо расслабился, словно револьвер, поставленный на предохранитель. Я же почувствовала, как ко мне возвращается возможность дышать. Мы совсем забыли, что ждем еще одного участника переговоров.
– Я пообщался с другими чтецами, къерр, – Борк не заметил напряженной атмосферы, сразу обратившись к боссу.
– И что? Все в порядке?
Борк замялся и коротко посмотрел в мою сторону.
Ник перехватил его вопросительный взгляд.
– Все нормально, можешь говорить.
– Не могу утверждать, что в порядке, къерр. Большинство держится как ни в чем не бывало. Но некоторые ведут себя странно. И скрытно.
– Что для них – обычное дело, – возразил Ник. – Ты говорил с Магарони?
– Да. Он сказал, что они готовятся к важному заданию – поимке очередного преступника-иномирца. Всё очень секретно, и ничего конкретного.
– Как и всегда у ловцов. Почему же ты думаешь, что есть повод для беспокойства?
– Не знаю, къерр. Интуиция.
Ник усмехнулся.
– Специалист по предчувствиям у нас Варисса, а не ты, Борк. А ее интуиция пока молчит.
– Неправда! – возмутилась я. – Она говорит, что пора сваливать. И как можно быстрее.
– Мне тоже здесь не по душе, – вмешался Тимериус. – Долго нам еще придется пробыть в Центре?
Никель приподнял одну бровь, внимательно рассматривая концентрические узоры снятой перчатки. Встал и прошелся по комнате.
– Нужна еще одна ночь, чтобы закончить расшифровку сна и окончательно подогнать транс-формы, – он щелчком вернул мониторы в рабочее состояние, и те разгорались ярким белым светом. – Думаю, завтра мы сможем вернуться в Город, но перед этим…
На стене появились часы.
– У нас есть еще немного времени, чтобы модернизировать внешность Вариссы. Не смотри так удивленно. Мы воспользуемся технологиями двадцать пятого века, чтобы придать твоей внешности немного набилианского лоска.
