Текст книги "Каждый выбирает по себе (СИ)"
Автор книги: Людмила Безусова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
– Ты его знаешь? – тоненько пискнула Чернава. Терять ей было уже нечего, так хоть перед окончательной смертью потешит свое любопытство, потому что ведьмаг и для неё остался загадкой.
– Куда лучше, чем ты, – рявкнула хозяйка, – только не могу дотянуться до его горла! А ведь не думала, что в такой переплет угожу, когда шла за ним сюда, не думала, что очарованный мальчишка станет моим клятым врагом.
Ведьма сочла за лучшее промолчать, практично подумав, что молчание – всегда золото, а в таком случае, как сейчас, вдвойне.
– Ну, хватит о нем! Хватит... Как ты-то не смогла простейший морок различить и попалась в ловушку марам? – довольно миролюбиво пожурила Властительница Чертогов девушку. – Мне за тебя стыдно... А впрочем, – она захохотала, – к лучшему! Теперь у меня козырь в рукаве... Не Родославу, так другим предложу. Кто-то да купится душу невинную спасти...
Чернава почувствовала, как злые бессильные слезы покатились по щекам. Уж чего-чего, а подводить не раз выручавших её людей она не собиралась...
ГЛАВА 13
– Борута! Борута! Да проснись же ты... – Тиса встряхнула безвольное тело ещё раз и опустила руки, понимая, что все её усилия напрасны.
Однако вскоре арий пошевелился и приоткрыл глаза. Мутные, все ещё затянутые поволокой сна.
– Что ты хочешь? – едва выговорил он. После проведенного действа Борута находился на грани истощения: полностью израсходовав запасы Сата, он потянул энергию Мулана, тем самым лишив силы физическое тело.
– Я его не слышу, понимаешь? – Тиса склонилась над лежащим. – Не слышу...
Взволнованный голос Тисы звоном отдавался в мозгу, рождая неведомую боль, мешая осознать суть вопросов. Арий закрыл глаза. Все равно лучше не стало... Солнце, в эту пору года стоящее низко над горизонтом, нестерпимым светом резало радужку даже через сомкнутые веки.
Женщина вздохнула – доиграется Борута, ох, доиграется. Маги-хранители и так были против обучения человека, но Борута настоял, правда, при этом удивительно легко принял все требования Старейшин, что было весьма несвойственно для неуступчивого ария. Он даже согласился на ограничение энергии Тан, отвечающей за силу разума и позволяющей брать под контроль сознание окружающих. Ни одному арийцу не могло даже прийти в голову диктовать свою волю другому, но Маги-хранители напирали на то, что человек остается опасным и диким существом и обеспечивать ему те же возможности, что и рожденным в Ариане, не стоит. Тиса хмыкнула: – 'Неужто Борута ухитрился обойти преграду, поставленную магами? Судя по тому, как он изнурен, похоже... Ну это им дорого выйдет обоим. Велизар не упустит случая избавиться от неудобного человека и досадить Боруте, хотя мальчишка вполне безобиден'. Уж в чем, в чем, а в этом она убеждалась не раз...
Тиса оценивающим взглядом окинула ария – стоит ли тратить на него Сата, но желание узнать правду было невыносимо. Она положила ладонь на лоб, не касаясь густых седоватых бровей, другую опустила в район солнечного сплетения, сосредоточилась, чувствуя, как замыкается энергетическое кольцо меж ними, делая мужчину и женщину единым целым. В другом случае Тиса с большей охотой прибегла бы к элементарному совокуплению, зная, что так ей легче контролировать отток силы, но не сейчас...
Спустя время Борута сел на ложе, свесив ноги вниз. Его взгляд обежал помещение, остановился на арийке:
– Ты, что ли, поддержала? Благо дарю...
– Не стОит, я все ещё помню, что мы связаны кровными узами, – кривая усмешка исказила бледное лицо арийки. Она немного не рассчитала, все же Борута был гораздо более сильным магом и Саты потянул куда больше, чем намеревалась отдать Тиса. Хорошо, вовремя сообразила прервать отток, а то хороши были бы оба, лежащие рядом без проблесков сознания.
– Твоя мать давно об этом забыла... И с чего это вдруг вспыхнуло желание навестить меня? Ты давно тут не была.
– Родослав... – уже спокойнее сказала Тиса. Арий нахмурился. – Я его не слышу... Вы оба слишком увлеклись! Вы даже не понимаете, чем это вам грозит... Старейшины...
– Пусть тебя это не беспокоит, – взмахом руки отвел Борута возможные возражения. – И старейшин тоже... Мой ученик больше не доставит никому хлопот. Он ушел...
– Как?!
– Без малейшего сожаления... Трудно представить, да? Мне тоже, но, чтобы ты не мнила, это так.
– И как я понимаю, не без твоей помощи? Куда ты его отправил?
– Домой...
– Он не мог так поступить... – задохнулась Тиса от нахлынувшего гнева. Лицо пошло красными пятнами. – Не мог!
– Отчего же? Разве тебе он чем-то обязан? Или кому другому? Или... – не договорив, Борута согнулся от натиска чужой воли, сминающей тонкие тела, открывая сознание для вторжения. Тиса усилила нажим, уповая на то, что пока отец слаб, она вполне может успеть прочитать последние события, запечатленные в астральной памяти. Она и сама не знала, к чему ей это, но раз уж начала, отступать поздно.
– Не смей... – прохрипел арий, пытаясь удержаться на ногах. Покачнулся. Теряя сознание, опустился на ложе, сполз на пол, зажав в судорожно сжатой руке покрывало.
Не замечая ничего Тиса торопливо считывала возникающие перед ней образы: пологий берег реки с легкой дымкой тумана над водой, одинокая яркая звезда над окоемом начинающего светлеть неба; высокий деревянный терем, изукрашенный затейливой резьбой, широкий двор, залитый ярким светом стоящего в зените солнца; колючие искорки звезд над заснеженным лесом, складывающиеся в знакомые фигуры... И поверх них всполохами рунические знаки, четкими жестами рук вычерчиваемые на полотне мироздания... Пронзительно яркие, меняющие структуру мира...
Картинки чужого мира внезапно померли и исчезли. Мало что увидела и ещё меньше поняла...
Тиса, тяжело дыша, отступила назад, уклоняясь от приближающегося Боруты.
– Стой, стой, – предупредительно выставила она руку. – Твоему питомцу уже ничего не навредит, а мне было просто интересно...
– Интересно... – Борута неожиданно отвернулся, взял со стола кувшин и надолго припал к горлышку. Тиса молчала, ожидая, чем закончит тираду отец. – И оттого ты играла с мальчишкой, вьющимся около тебя, точно бабочка над ярким цветком? И ничто ведь тебя не останавливало... Что ж такого интересного оказалось для тебя в нем, существе, для ариев мало отличающимся от дикого зверя?
'Разве тебе понять? Ты такой же, как и все...' – в тот раз она просто ушла, не желая объясняться с Борутой. Да он и не старался остановить. А ей нужно было время подумать... Просто подумать.
Негромкий смешок прозвучал совсем рядом. Родослав подтянулся на руках, выглянул из переплетения веток и настороженно огляделся. Никого не видно... Да и кто тут мог быть? Пустынное место, хорошо укрытое нависшими над рекой деревьями, ветки которых свисали до самой воды. Единственное убежище, где он мог предаться своим мыслям, не боясь получить выволочку наставника за праздное времяпрепровождение. Он давно нашел это место, но стал приходить сюда много позже, когда первые впечатления от волшебной страны слегка померкли, и Родослав осознал, что не все так прекрасно, как показалось ему вначале. Впрочем, глухих и не менее привлекательных уголков было предостаточно, но именно здесь, у медленно текущей воды, мальчик чувствовал себя спокойно.
Шорох сухой травы под ногами идущего оборвался звонким хрустом сломанного сучка. Кто бы там ни был, таиться дальше, похоже, бессмысленно... Родослав выбрался из развилки ветвей, пробежал по накрененному стволу, спрыгнул вниз и лицом к лицу очутился с Тисой.
Упрямо вздернул подбородок вверх и глаза в глаза уставился на арийку. Он все ещё помнил её насмешки – в те дни, когда, скрипя зубами от напряжения, старался справляться с уроками наставника.
– А ты вырос... А ведь прошло всего ничего, каких-то пару лет... – протянула Тиса, внимательно рассматривая мальчишку. Давно она его не видела, выполняя данное Боруте обещание не мешаться попусту под ногами.
– Как меня нашла? – угрюмо буркнул тот. До сих пор никто из ариев, не считая наставника, не проявлял к нему такого явного интереса. Невзначай встречаясь, торопливо отводили глаза в сторону, точно от прокаженного, испятнанного язвами.
– Задача! Да ты сверкаешь ярче солнца! Будто сам не знаешь...
– Я? – удивился Родослав. – Почему? – Глаза его заинтересовано блеснули.
– Разве твой Борута, – арийка язвительно выделила голосом имя, – не говорил тебе об ауре? Или он забыл упомянуть, что разумные обладают ею? В чем он солгал? И о чем ещё забыл тебе поведать, не скажешь?
Мальчишка насупился – никто не смеет оскорблять наставника, – потом опять задрал голову:
– Говорил! И ещё сказал... – он немного замешкался. Кисти не сразу сплелись в сложном жесте, собирая воедино всю силу, что была доступна в тот миг. – Если кто приставать станет...
Тиса едва успела парировать энергетический удар, направленный в грудь. Слаб, но был бы весьма болезненным... Хорошо, что легкий всплеск ожидаемого торжества в глазах мальчишки предупредил о возможном нападении.
– Поумнел, – усмехнувшись, бросила она напоследок, скрываясь в зарослях, – только ведь я не враг. Тут ты ошибаешься... ладно, не буду мешать...
Потом она не раз отлавливала мальчишку в облюбованном им укрытии, приучала к себе осторожно, исподволь. Ей нравились перепады его настроения, яркие всплески чувств, которые, как ни пытался тот скрывать, выдавали переливы цветов ауры. А долгие разговоры, когда Родослав выспрашивал у Тисы все то, что не считал нужным говорить ему Борута, привлекали человека. Многое открылось ему после бесед с арийкой, не считающей нужным что-либо скрывать, даже если это было не слишком приятно слушать. Эта игра увлекла Тису не на шутку, пока она не сообразила, что вряд ли Старейшины одобрят её проделки. Это только Борута мог тягаться с ними, ей не под силу.
Тогда она исчезла, чтобы вновь встретиться с Родославом через несколько лет. И поразилась откровенному восхищению, мелькнувшему в его глазах и тут же скрытому за нарочитым равнодушием. Стоит заметить, потом больше ни разу Родослав не допускал оплошности и не показывал, насколько люба ему арийка. Но она помнила тот его взгляд и понимала, почему он таится – надежды у него не было никакой... И все же, все же было забавно: попробовать вытащить человека из созданного им панциря безразличия, как улитку из скорлупы, и попробовать на вкус, каково это – любовь людская...
И опять игра, только на этот раз более изощренная. Впрочем, для Родослава все было намного сложнее... Красивая арийка, обратившая на него свой благосклонный взор, казалась ему богиней, спустившейся с небес. И оттого любовь его была сродни небесной, чувственной и одновременно целомудренной. Он предпочитал любоваться своим 'божеством' издали, не смея прикоснуться к ней. От откровенных намеков Родослав лишь замыкался в себе, становился мрачен и суров. Тиса не настаивала, потому что знала – чему суждено, случится все равно. Вполне возможно, это именно то, чего ей так не хватало...
Спустя время Тиса вернулась.
– Нет, – сразу отмел её просьбу Борута, – даже не думай. Он не из Ариана, он от тебя убегал... Разве ты не поняла?
Но спорить с дочерью, нравом похожей на него, было непросто.
– Я не могу здесь...
– Без Ариана ты тоже не сможешь... – возразил Борута, уставший от бесполезных слов.
– Душа Ариана жива, но дух ариев слаб. Ты не можешь отрицать очевидного... Мы скоро исчезнем, сами по себе. Сколько веков ты живешь? Впрочем, без разницы... Разве тебе не надоело?
– Жизнь прекрасна всегда, независимо от времени, проведенного под солнцем... Каждому отмерен свой срок...
– Который искусно удлиняется! Если бы не мастерство Магов-хранителей, то мы мало отличались бы от тех, кого считаем недостойными знаний. Согласись, мы пользуемся тем, что осталось нам от предков, мы давно уже перестали развиваться. Более того, мы вымираем.
– Ну, здесь все зависит не от меня, – усмехнулся Борута.
– Да, но только все искусство близости свелось к простому обмену энергиями. Только это занимает нас, а о продолжении рода мало кто думает, потому что нет уверенности, что именно твой ребенок пройдет обряд Единения с миром. А Мир все чаще отвергает рожденных нами детей, и по закону вы их убиваете. Безболезненно, но я не хочу быть той, кто переживет своё дитя. Не хочу... Нет смысла во всем этом, – она обвела рукой вокруг, – когда знаешь, что ты исчезнешь бесследно. И в знаниях нет смысла тоже, если их некому будет передать... А даже если ты мне не поможешь, я все равно уйду... Вслед за Родославом.
– Ты не сможешь, у тебя просто не хватит сил. Да и шагнуть в неизвестность не так уж легко.
– Все равно... – упрямо возразила Тиса. – Родослав мне много рассказывал про свой род. Они почти ничем не отличаются от нас, только живут иначе. Труднее, да, но живут!
Знай об этом Родослав, жизнь его могла сложиться бы по-другому, но он поторопился, и потому все сложилось так, как сложилось...
*****
Утро не принесло ничего нового. Потягиваясь, Антон про себя отметил, что отсутствие новостей уже хорошая новость. С этой весьма отрадной мыслью он покосился на импровизированное ложе Отлюдка. Того уже и близко не было. Ранняя пташка, видать... Вечером, готовя спальные места мужчинам, сестра попросила присмотреть за гостем, мол, неведомо что у того на уме. Антон хмыкнул, но не отказался и в итоге остаток ночи 'наслаждался' громким храпом колдуна, пока почти под утро не провалился в крепкий сон. Теперь же, чувствуя разбитость во всем теле, парень сполз с узенького диванчика и отправился на поиски ведьмага.
Заглянул на безлюдную кухню, исподтишка толкнул кота, растянувшегося во весь рост у порога. Баюн и ухом не повел.
'Надо же... – удивился Антон, – неужели и правду всю ночь караулил? Не верится что-то... – Обойдя кота, выглянул в окошко. – Ничего себе утро...'.
Солнце вовсю сияло на небе. Яркий свет заливал двор, с пугающей беспощадностью высвечивая последствия ночной стычки: сожженный дотла сарай, обуглившиеся ветки сосен, поломанный кустарник вокруг дома, горелые прогалины в траве...
Выходит на улицу не хотелось.
Потянувшись ещё раз, на этот раз от души, Антон широко зевнул. Да так и застыл с открытым ртом. Утренняя адаптация шла тяжело, и мозг непросто включался в реалии наступившего (чего греха таить?!) дня. Как он мог забыть?
Парень выскочил в коридорчик, едва не сбив с ног Людмилу.
– Тю, шалый... – отстранилась та.
– Она жива?
– Жива, жива... – Антон оглянулся. Возившийся у покореженной двери ведьмаг помахивал топором, примериваясь, как ловчее снять створку с петель. – Зря беспокоишься. Ты б пособил, что ль? Тут твоя подмога нужнее будет.
– А магически никак?
– Чего зря силу тратить, она иному служить должна.
– Кстати, чего вы оба так спокойны? Разве вас это, – он неопределенно махнул головой в сторону двора, – не напрягает?
– Нежить темь любит, – рассудительно заметил Отлюдок. – Солнце оно всю хмарь прочь гонит, так что днем и послабление себе дать можно.
– Можно подумать, у нас много времени есть, чтобы расслабляться. Для кого-то это может жизни стоить. – Парень был настроен весьма пессимистически. То, что вышло один раз, второй может и не получиться. – А эта тварь может вернуться гораздо лучше подготовленная.
– Антон, не заводись, – остановила его чародейка, – мы тут тоже не лаптем щи хлебаем.
– Вижу... Дверь! Фигней занимаетесь, однако.
– Вместо того чтобы окопы рыть? – уже довольно едко оборвала его Людмила.
– Я не это имел в виду! Хоть бы потрудилась выяснить, что это было! – и вздрогнул от синхронно сказанного: – 'Морена'. Оказывается, котофей давно уже присоединился к компании, и теперь был рад поделиться добытыми сведениями, потому и слился в один возглас его вальяжный прононс и низкий голос ведьмага.
– Ну что ж, пошли тогда, разговоры разговаривать будем, чего уж тут толпиться. Толку все одно не будет, – вздохнула чародейка.
С шумом рассевшись вокруг стола, – кот все же сел поодаль от ведьмага – притихли. Никто не решался начать первым.
– Баюн, ты там вроде с Птахом шептаться хотел, но поскольку уже не с кем, выкладывай всем, что накопал...
– Плохи наши дела, – сделав скорбную мину, сказал кот.
– Наши, значит, мои, – констатировала Людмила, не дослушав. – Вы тут все люди пришлые и потому к вам какие притязания могут быть? А у меня одна забота – Пути хранить, – и покосилась на невозмутимо молчащего Отлюдка. Не стоило так вот прямым текстом все тайны открывать, да уже никуда не денешься. И так тот видел, что не положено, значит, многое ведомо ... – Знать бы ещё, зачем они ей? Да не спросишь.
– А спросишь, не скажет... – вдруг вмешался ведьмаг. – А что за пути такие? Кем поставлены, куда ведут?
– Экскурсий устраивать не буду, – отрезала Людмила.
– Эскур... что?
– Неважно, – отмахнулась она, рассердившись теперь на саму себя. Появление Антона пробудило в ней ту, прежнюю, наивную девчонку, какой она попала сюда много лет назад. Думалось, все забыла, а оно вон как пробивается, ставя в тупик окружающих. Хотя коту это слово не в диковинку, ишь, как ехидно ухмыляется. – Так расскажу.
*****
Борута наотрез отказался помогать Тисе, уповая на то, что оставит дочь свою безумную затею. Но не из тех была Тиса, чтобы менять свои задумки по чужому разумению. Раз за разом она прогоняла в памяти то, что успела ухватить, пока Борута не вышвырнул её из своей головы. Смотрела и удивлялась – чаще всего видела человеческого детеныша, похожего на подрастающего лягушонка: нескладную девчонку с неожиданно яркими синими глазами. Кто она Родославу, что память его тщательно хранила её обличие?
Нет, были там и другие люди – бородатые мужчины на крепких грациозных животных, напоминающих крупных гиппусов, замороченные женщины, суетящиеся в домовых постройках и во дворе. Были и детеныши, такие же невзрачные, как и примелькавшаяся девчонка. Для ариев, чтивших гармонию и красоту во всем окружающем, вид людей и их убогих жилищ был неприятен, но Тиса знала, что на самом деле можно привыкнуть к любому уродству. Привыкла же она к Родославу... Не это главное. Важнее то, что люди жили куда более насыщенной жизнью, пусть короткой, но яркой, наполненной безудержными чувствами, о которых арии давно уже стали забывать, находя радость только в одиноком постижении мира. И ей даже магия и способность творить уже не приносили того удовлетворения, как раньше...
Пожалуй, узнай кто-либо о мыслях и намерениях Тисы, её без проволочек выгнали бы из Ариана, но она была благоразумна, и ни с кем не делилась своими сомнениями. За Боруту она не беспокоилась – на предательство тот неспособен. Только и оставалось, что сделать последний шаг. Самой... Но вот это казалось почему-то самым трудным.
*****
Долго молчал ведьмаг, осмысливая рассказ Людмилы. Она тревожно наблюдала за ним, но мало что могла понять по непроницаемому лицу Родослава. Наконец тот недоуменно хмыкнул:
– Зачем понадобилось связывать то, что однажды было разъединено? Изначально Мир сущий возродился иными мирами: Явью, созданной для плотского существования, непроявленной Навью, последним приютом беспокойных душ и неприкаянных духов, и Правью, куда удалились боги, уставшие от земного бытия. Границы неразличимы обычным взором, но, тем не менее, достаточно прочны, чтобы не допустить смешения миров. И кому это нужно?
– Не знаю, – пожала плечами чародейка, – меня как-то забыли об этом оповестить... Баюн, может, ты в курсе?
– Дела богов непостижимы разумом смертного, а кто иной, кроме богов, мог это сделать? – несколько запутанно изрек котофей... Уходить от ответа всегда получалось у него виртуозно. – Но вы несколько отклонились в сторону. Сейчас куда важнее понять, что выискивает здесь Морена. И отчего она так старалась удалить Хранительницу от Путей, хотя куда проще было бы её просто уничтожить.
– Просто так меня не уничтожишь, – едко усмехнулась чародейка, – по крайней мере, пока я здесь. Пытались некоторые, как помнишь, да зубы пообломали. Думаю, Морена это знает не хуже нас...
– А может, у неё открыт сезон охоты на ведьм? – некстати вмешался Антон. – Из-за личной неприязни... Вспомни, сестра, вдруг ты ей ненароком дорогу перешла?
– Помолчал бы, что ли! Сказал тоже, на голову не натянешь! – Людмила даже не старалась сдерживаться. Раньше была одна и боялась, до дрожи в животе боялась, сейчас же вокруг друзья, но страх, гораздо более сильный, сжимает горло и мешает мыслить... – Нет ей до меня никакого дела! Нет! Одно лишь волнует тех, кто сюда пытается проникнуть – открытый проход в Навь и Правь...
Парень обиженно насупился. Сидят тут, мировые проблемы решают, когда надо найти ответ на один единственный вопрос – как убить эту тварь, пока она тут всех на клочки не порвала.
– И не мечтай, – предваряя его высказывания, сказал ведьмаг. – Владычицу смерти нельзя убить. Отпугнуть ещё худо-бедно получится, убить никак... Но не можем же мы держать оборону вечно.
– Так какие дела? Если загвоздка в этих пресловутых путях, так чего проще, закрыть их наглухо и дело с концом!
– И как ты это себе представляешь? – высказался Баюн, весьма красноречиво подергивая кончиком хвоста.
– А разве сложно? Видел я эти пути... будто двери в иной мир. А любая дверь всегда два положения имеет, сами знаете.
– Только разница тут существенная. Жаль, что ты это ещё не уяснил, – устало произнесла чародейка. – Не всякую дверь закрыть можно...
– Всякую! – запальчиво возразил Антон. – А если не получается закрыть, то разнести её к чертовой матери! Нафига такая дверь нужна!
– Примитив... – пробурчал кот недовольно. – Ломать не строить...
– Нет, нет, нет... – раздался тоненький голосок из-под стола. Антон озадаченно приподнял скатерть. Это что ещё за явление? – Не надо ломать...
Людмила неопределенно пожала плечами. Ну что поделать, Кимря никак не могла остаться в стороне и нахально подслушивала, только вот не выдержала, как услышала угрожающие благополучию дома слова. Для любой домовихи 'ломать' было как ножом по сердцу, к чему бы оно относилось.
– Почему ты молчишь? – внезапно вмешался ведьмаг, обращаясь в чародейке. – Ладно, твой брат, но ты же знаешь, что трогать здесь ничего нельзя! Это все равно, что перерезать пуповину между матерью и младенцем... Сущностям хода нет, но энергия течет меж мирами свободно, поддерживает существование каждого из них и неизвестно, какими бедами обернется прерывание её тока. И не станет ли это концом света...
– Да никто ничего делать не собирается, это вот он фантазирует на тему 'что будет, если...'. А мы слушаем... Хотя до главного пока не дошли.
– И не дойдете, пока бездействовать будете, – встал Антон, решив слегка остыть. Пусть сами разбираются, а он пока прогуляется. – Я хоть что-то предлагаю, пусть и ошибочно, а вы все молчите. Видно, 'мозговой штурм' вам незнаком, а именно в споре рождается истина.
Вышел на крыльцо, огляделся. Длинные густые тени от деревьев уже накрыли дом. Тьма пока таилась в редком подлеске, поджидая, когда можно будет выметнуться наружу, без усилий завладеть верхушками сосен, тянущимися к золотистому сиянию неба, и устроиться среди ветвей до нового восхода ненавистного светила. Солнце ещё не полностью скрылось за лесом, но вопреки логике над деревьями поднимался шар багровой луны.
Долгонько они сидели. Жаль, что без толку. Отчего так сжалось сердце в дурном предчувствии? Или это просто страх перед неизвестностью? Что ж, ночь все расставит по своим местам. Если он её переживут... А холодно как... Или это он так распалился, без толку споря с 'мыслителями'? Антон присел на ступеньки крыльца, прислонился к ещё теплым перильцам, выдохнул облачко пара. Почувствовав за спиной легкие шаги, не стал оборачиваться. Кто бы ни вышел, общаться неохота, чтобы опять не наговорить лишнего. Боковым зрением увидел, как хрупкий белесый силуэт, едва различимый в полутьме, остановился рядом. Сестра, что ли, мириться пришла? И тут же вздрогнул от придушенного хриплого вскрика за спиной 'кто стучится в дверь?..', тут же оборвавшегося. Оборачиваясь, увидел, как мимо, не коснувшись его, почти загородившего проход, проплыла Чернава. Глаза открыты, а взгляд пустой, отрешенный. Но куда-то же она идет! Ступает, точно лунатик. Так что же, прав был Отлюдок, и ведьма сама смогла возвратиться с пресловутой Кромки? И намылилась прочь, даже 'спасибо' не сказав? Впрочем, зачем ему прощальная благодарность, ему отпускать девушку не хотелось...
– Эй, ты куда?
Девушка, не слыша оклика, спустилась по ступенькам, отошла на несколько метров от дома и, склонив голову, опустилась на колени. Обнаженное тело смутно белело в темноте, прежнее, человеческое... Спутанные волосы упали на плечи, грудь, скрыли лицо. Но сквозь завесу длинных волос пробились слабые всплески алых бликов. Редких, как биение сердца. И от шеи девушки протянулась пульсирующая тонкая нить, теряющаяся в темноте. Густой, насыщенной...
Недоуменно поднимаясь, Антон до рези в глазах всмотрелся в стоящую над Чернавой неотчетливую фигуру, едва заметную на фоне темноты. Неподвижную, но, тем не менее, грозную. 'Опоздали...', – процедил сквозь зубы, больше слов никаких не нашлось, кроме непереводимых выражений, хотя пробивалась через них ещё одна мысль, точнее вопрос – бежать или попытать остановить тварь. Решить он так и не успел.
Знакомая горячая волна прокатилась по телу парня, отозвалась болью в сердце и сконцентрировалась в кистях рук, готовая вырваться сжигающим все на своем пути потоком. Ударить не получилось. Точно ледяной водой окатил его мертвенный безличный голос, возникший в голове: – 'Я не за тобой пришла, ты не в моей власти... Не мешайся'. И тут же куда-то пропало ощущение жара, сменившись безразличным покоем.
Людмила, не особо вслушиваясь в слова кота, излагавшего ведьмагу свои соображения о сущности Морены, удивлялась, как скоро они стали союзниками. Не друзьями, нет, до этого ещё ой как далеко, но первый шаг к этому сделан. Родослав внимательно слушал, не перебивая разговорившегося Баюна, которому только и нужен был, что молчаливый собеседник. Да только толку от слов! Короткий вскрик маски-оберега, тут же оборвавшийся, ударил по напряженным нервам. Вот и все... Началось.
Выскочившая на крыльцо чародейка едва не сбила с ног Антона, столбом застывшего на месте. Он покачнулся и медленно, точно сонный, повернулся к сестре. Людмила походя залепила ему хлесткую пощечину, не особо надеясь привести в чувство, но получится немного встряхнуть и ладно. Не будет под ногами путаться. Парень вздрогнул, отшатнулся, наступил на истошно завопившего котофея и, с трудом ворочая языком, пробормотал: – Она уже пришла...
– Вижу, – откликнулась чародейка, хотя признаться, сложно было что-то различить после освещенной свечами кухни.
– Куда тебе, Хранительница! – издевательски прозвучало из темноты, разгорающейся голубоватым призрачным светом.
'Только бы не упасть, – спускалась по ступеням чародейка, тщательно ощупывая каждую босой ногой, сосредоточиваясь, – тебя-то я не вижу, а вот выманенную тобой ведьму очень даже неплохо. Ударить бы один раз, от души... Ах, ты зараза...'. Сжав кисти птичьей лапой, она попыталась ухватить нарождающееся свечение, не дать ему набрать силу, но чувствовала в руках только прерывистое биение человеческого сердца, колотящегося, как пойманная в силки пичужка. А когда свечение оформилось во вполне различимый силуэт, поняла, что держит душу Чернавы, незадачливой ведьмы, сидящей у ног Хозяйки на коротком поводке. Тонком, едва заметном, но от этого не менее прочном. Вздохнув, разжала пальцы. Незачем губить ведьму и без того достаточно наказанную.
А вот ведьмаг не сомневался ни мгновения. Ударил, едва вышел на крыльцо, не разбираясь особо, кто перед ним. Запел боевую песню ассер, разворачивая острейшие лезвия, пронесся над головой Людмилы и устремился к Морене, басовито подвывая в предвкушении пьянящей победы, ибо поражения ассер до сих пор не ведал. Очертил сверкающий контур вокруг Морены, отыскивая слабое место в защите врага, и внезапно сорвался в неровный вихляющийся лёт, срезав по пути клок волос у Антона, довольно удачно и, главное, вовремя пригнувшегося. По-прежнему невозмутимый ведьмаг ухватил свое оружие, бумерангом вернувшееся к нему, а вот куда он его спрятал, парень опять не увидел – просто ассер вдруг исчез и точно не в складках одежды, да и карманов в облегающих кожаных штанах и жилете просто не было. Но все это отметилось и запомнилось ненароком, как бывает в минуты сильного душевного раздрая, не это важно было для Антона, а вот эта сжавшаяся в комок девушка, которую он и не чаял увидеть прежней.
– Что, Родослав, никак? – издевательски произнесла Морена, приближаясь к крыльцу. Людмилу она небрежно отодвинула, точно мешавшийся на пути стул. Не страшна. – Подвел тебя хваленый ассер? Ариев он не трогает, а я, как ни крути, все ещё арийка... Или не узнал?
– Не узнал, – ведьмаг встал перед незваной гостьей. – Догадался, Тиса. Только что тебе здесь надобно? Ариан за много миль отсюда...
– И за много лет...
*****
В одном, пожалуй, ошиблась самонадеянная арийка, следуя за Родославом. Слишком скудна была память мальца, не сумевшего вместить все приметы родных мест. И если Боруте удалось отправить ученика домой, иначе, как везением, назвать это было нельзя. И что отменно сработало один раз, дало осечку во второй. Рисунок звездного неба, что служил основным ориентиром обоим, проявлялся над миром не единожды, только вот разделяла эти моменты вечность.
– Слышь, паря, что бабы сказывают, – затронул сидящий у плетня дедок отставшего от конного разъезда верхового, – девка чудная к нам приблудилась...
'Ну и бес с ней, – подумал Малух, спешиваясь. Подпруга ослабла, кажись, перетерлась. – Тут ворог по лесам шастает, а он о девках толкует. Совсем из ума выжил, старый...'.
– Здоровущая девка, в хате у Веськи лежит. На полу, – хихикнул тот, – лавок по росту не нашлось. А сказывают, красивая... – мечтательно протянул он, не замечая, как напрягся вершник. – Только вот без памяти и израненная вся. Кабы не вышла к селу, то померла бы в лесу... И откуда только выбрела?
