Текст книги "Каждый выбирает по себе (СИ)"
Автор книги: Людмила Безусова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– И случилось чудо-чудное... Хозяева озера отпустили того, в чьих жилах течет кровь богов, – ведьмаг неожиданно подмигнул Антону ярко-голубым глазом. – А там уж и я подоспел, вытащил на берег... – ведьмаг снова развернулся в чародейке. – Так что как ни крути, а судьбу свою братец твой сам выбрал. Ведьмачью...
– Да ничего я не выбирал, – принялся отнекиваться Антон, лихорадочно припоминая, видел ли он кого-либо в озере. Вроде нет... – Просто искупаться захотелось.
– Вот и искупался! – бросила Людмила. 'Не думала, не гадала, что любимый братец такое преподнесет. И ведь природа силы непонятна, кровь тут ни при чем, уж что-что, а это бы я сразу почувствовала. Сила... Сила даром не дается... Может статься, что цену за неё платить слишком дорогую придется. Жаль, что он сам не понимает этого'. – Выбиральщик... – Она сердито сплюнула, выходя из кухоньки.
– Ты-то чего злишься? – растерялся парень.
– Ничего, сдюжим... – Отлюдка откровенно начала забавлять ершистая ведьма. – Вместе-то...
– И на Кромку на пару пойдете? – остановилась на пороге чародейка.
Ведьмаг поднялся во весь свой немалый рост:
– Зачем? Что мы там забыли?
– Эту дуреху выводить, что в моей спаленке отлеживается!
– Никто никуда не пойдет, – отрезал Отлюдок. Шутки кончились... – Чувствую, скоро тут своя 'кромка' будет... Что-то тянет сюда Морену, точно пчел к крынке с медом.
Вздрогнувшая вдруг чародейка выскочила из кухни, бросив на бегу:
– Пойду обережный круг поставлю. Незваный гость, сами знаете...
– Поставь, поставь... – пробормотал ведьмаг вслед, – да только эту гостью ничем не отпугнешь.
– Слушай, Родослав, – начал Антон, когда торопливые шаги сестры стихли, – я так понимаю, про озеро для Людмилы сказано было, только я-то знаю, что ничего особенного там не водилось. Не было же никаких хозяев?
Ведьмаг ни отрицать, ни подтверждать слова парня не торопился, только легкая улыбка искривила тонкие губы.
– Так в чем там подвох? Что не так с этим озером? – Любопытство парня было вполне оправданно. Он ещё слишком хорошо помнил, что на самом деле увидел перед тем, как волна захлестнула его с головой.
– Иногда с неба падают огромные камни, оставляя на земле глубокие раны...
– А, метеоритные кратеры! Я в курсе... Потом эти впадины заполняются водой и образуются такие вот абсолютно круглые озера. Только ты зря Людмилу дурачить пытался, она тоже про них знает и побольше твоего! У нас только младенец не слышал про 'небесные камни'...
– Не торопись, – перебил его Родослав, – разве ты ничего не приметил?
– Приметил, не приметил... – проворчал Антон, напряженно размышляя, о чем именно ведет речь ведьмаг. – Какая разница!
– Непростое оно... Ни один зверь и близко к нему не подходит, ни птиц, ни мошки около не летает... только рыбы диковинные в нем живут, трехглазые, да шибко лютые... Впрочем, видел я однажды, как подранок сохатый с разбегу в воду кинулся, да и ушел у самого берега с головой, даже пузырей не появилось. Я, когда на то озеро впервые наткнулся, тоже чуть не пропал. Пошел в обход, засмотрелся, как на середине вода белым ключом вскипела, а когда спохватился, уже в воде по пояс стоял, точно тянуло меня что-то вглубь. Как выбрался и сам не помню, только очнулся за несколько верст от берега.
– А меня зачем туда повел?
Тот не отозвался. В последнее время ведьмаг часто пренебрегал вопросами парня, то ли считал их преждевременными, то ли не готов был отвечать, как сейчас.
– Не мог я так это оставить, вернулся позже, долго бродил вокруг да около. И смекнул, – он внезапно оживился, – там магический поток все время меняется, иногда он несет безумие, а иногда помогает силы восстановить, точно живая и мертвая вода в том озере попеременно плещется.
– Зачем меня туда потащил? – уже разозлился Антон.
Родослав замолчал. Не скажешь же, что просто-напросто хотел избавиться от назойливого человека. Думал, у озера голова его крУгом пойдет, да ринется парень куда подальше, а там, глядишь, и про него, Отлюдка, забудет. А уж если в озере решится искупаться, так и того проще будет, ибо озеро, заглотнув добычу, потом долго-долго с живой водой стояло. Так что без особых затей ведьмаг сразу мог 'двух зайцев убить' – и озеро задобрить, и от нежеланного гостя избавиться. Потому и не останавливал простака, решившего на свою беду освежиться. Не думалось, что все так пойдет: едва только скрылся парень в клокочущей заверти, как поднялся над водоворотом столб синего света, усмиряя бушующие воды, и вышвырнуло человека на поверхность, точно лист сухой. Посидел-посидел Родослав на берегу, раздумывая и глядя, как колышется на воде бесчувственное тело, да, скрепя сердце, полез вытаскивать горемыку. И 'добрая' воля его тут ни при чем – коль отказалось озеро от добычи, негоже зря мучить человека. А вот почему от парня отказалось ненасытное озеро, Родослав понял гораздо позже, когда выбрался с 'утопленником' на берег. Таким избытком Саты не располагали даже арии, а уж они могли накапливать эту энергию впрок без особого для себя труда. Заурядному человеку просто не удержать в себе такое количество, а этот пришел в себя и до сих пор живехонек, хотя уровень Саты ничуть не уменьшился. И упущением было бы не приглядеть за обретенной силой и попытаться уразуметь, откуда она взялась да каково действие. А когда оказалось, что всплески её неожиданны, а сдерживать их парень не умеет, счел ведьмаг взять неискушенного чудесника под свой присмотр, да не думал, что попадет в такой переплет. Но не скажешь ведь этого теперь, не скажешь...
– К чему тебе? – безразлично обронил ведьмаг, – что хотел ты получил. Так чего ж ещё надобно?
– Так я всё равно не понимаю, как у меня колдовать получается? Я не изменился, ничего в себе особенного не чувствую, да и сестра тоже, а она ведь должна была бы... Ведьма все ж...
– Ты видно, слушал меня не слыша... – Родослав вздохнул, точно жалел о зря потраченном ранее времени. – Надо различать дар и умение. Дар сродни красоте, какую каждый видит и замечает, и от чужого глаза не укрыть, а вот умение видно только тогда, когда в ход идет. Твоя сила неприметна, потому что с ней никто здесь не сталкивался и понять её сложно. Только... Ты разве не задавался вопросом, отчего лесная чудь тебя, как родного, привечает?
– А разве здесь не со всеми так? Разве так не заведено?
– Заведено? Кем? – скривился ведьмаг. – Да простой люд их, как огня, боится, да и нежить не слишком желает людишкам на глаза показываться. – Антон хмыкнул, вспоминая свои ощущения от первой встречи с Лешим. – Нежить лесная магию за версту чует, а твоя магия, как оказалось, в крови таилась. Настал подходящий момент, и она пробудилась, мне только и осталось, что эту силу направлять в нужное русло, и не дать тебе беды сотворить сгоряча. А вот как дальше умением распорядиться, только тебе решать – во зло аль на благо повернуть.
'Ничего себе альтернатива! Выбирай, не хочу! – но для Антона вопроса не было. – Что тут выбирать, какой из меня злодей?'.
Ведьмаг будто прочитал мысли, вертевшиеся в голове парня:
– Ты не думай, что так просто остаться собой. Ты и не заметишь, как делая мелкие послабления самому себе, шагнешь туда, откуда вернуться практически невозможно... Зло есть внутри каждого человека, ибо оно пронизывает весь Мир сверху донизу. Как застарелая болезнь точит плоть, пока не завладеет телом, так и зло точит человека, пока не поработит душу. Искушений слишком много...
– Ты удержался? – Догадка была невероятной, но вполне возможной. – И специально ушел в леса, чтобы остаться собой?
Родослав горько вздохнул: – 'Для того чтобы остаться собой, мне не надо было возвращаться домой, да что теперь жалеть...'.
Антон терпеливо ждал ответа. Ведьмаг почему-то медлил, но уж раз разговор начат, то обрывать его не стоит:
– Ушел? Я просто-напросто сбежал, не найдя смелости бороться... А ты... у тебя должно получиться.
– Ну и нафига мне такое счастье? Мир спасать от вселенского зла? Я не хочу. Хватит, ходил уже... Я хочу просто жить, просто! Без всяких этих бесконечных походов. Я ведь не герой, не воин... – парень в сердцах выругался: – Я и ведьму-то уберечь не смог, хоть и рядом был, и Птаха не успел спасти. Ничего не смог!
Ведьмаг задумался:
– Полагаю, просто жить у тебя не получится. Не дадут. И в отшельники ты не годишься, слишком много у тебя привязок к Миру, – он улыбнулся: – Одна сестра чего стоит, она за тебя в огонь и в воду.
– Ага, – буркнул Антон, – и коня утопит, и избу подожжет... – и покосился на дверь, не услыхала ли случаем Людмила.
Напрасная тревога, не услыхала ничего чародейка, не до того было – сидела над телом бесенка, ставшего к тому времени почти прозрачным, и тихонько всхлипывала, стараясь, чтобы её плач не донесся до оставшихся в доме. Привыкла она свои горести в одиночку переживать, без лишних глаз. Впрочем, в затерянной среди лесов избушке и глаз-то чужих не было... Глотала женщина злые слезы и клялась себе в том, что достанет она ту тварь, что убила её единственного друга. Единственного... Баюн не в счет – он всегда сам по себе бродил... Погоревав, чародейка вытерла глаза, прокляла в очередной раз бездушных богов, которым нет никакого дела до погибшего сородича, тяжело встала и отправилась ладить обережный круг. Чтобы сводить счеты, надо, по меньшей мере, самой живой остаться... Да уберечь тех, кто помочь может.
Парень, как заведенный, шагал от печи к столу и обратно – три шага, разворот, опять три шага – обдумывая сказанное Отлюдком, пока тот не прикрикнул:
– Хватит мельтешить, сядь, наконец!
Некоторое время стояла тишина.
Задумавшийся Антон вздрогнул от негромкого хлопка, будто рядом кто-то лопнул надутый бумажный пакет. Не успел он сообразить, что случилось, как от истошного мява дрогнули стены. Зажимая уши, парень присел, растерянно озираясь.
– Ох, ни фига себе... Вы чего? – но его возглас никто не услышал.
Истошно вопивший Баюн рвался из рук ведьмага, цепко ухватившихся за заднюю лапу котофея.
– Долгонько же я ждал... – приговаривал так, Отлюдок тихонько подтягивая вырывающегося кота к себе. – Уже и отчаялся! Ха! – выдохнул он, поднимая нежданный 'трофей' за шкирку. Тот, осознав, что не вырваться, расслабился, и тихонько безнадежно подвывал. Несмотря на весь трагизм ситуации, Антон едва удержался от смеха – с безвольно опущенными лапами кот напоминал толстую сардельку. Мускулы буграми вздулись на обнаженных руках ведьмага, ибо (Антон мог в этом поклясться) котофей явно раздобрел.
– Брось его! – вибрирующий от ярости голос Людмилы заглушил стенания кота. Тот, почувствовав близость спасения, дрыгнул задними лапами.
Ведьмаг внезапно разжал руки. Кот плашмя шлепнулся на пол, тут же вскочил и с удивительной для его объема резвостью скользнул за спину чародейки. Правда, скрыться за ней полностью не смог, и мелко подрагивающий хвост предательски высунулся из-за левой ноги спасительницы.
– Я знаю, что многим тебе обязана, но это не повод наглеть...
Лицо ведьмага закаменело. Слегка прищурившись, он глянул на чародейку, едва держащую себя в руках:
– Не надейся! У меня здесь ещё масса дел незаконченных. И этот, – он попытался через плечо чародейки заглянуть ей за спину, но она отступила назад, прикрывая котофея, – одно из них.
– Кыш, – Людмила толкнула ногой присмиревшего кота.
Баюн, не дурак, 'намек' понял и мигом схоронился в глубине дома.
– Мил-человек, – ехидно продолжила чародейка, – ты гостИ, гостИ, но не забывайся...
Антон напрягся, стараясь незаметно смахнуть капельку пота, скользнувшую по виску, – реакция у ведьмага могла быть непредсказуемой, а оказаться меж двух огней парню не хотелось, но Родослав сдержался, только ярко полыхнул камень на груди, выдавая овладевавшие ведьмагом эмоции. Но и только...
– Где был? – строго спросила чародейка котофея, привольно развалившегося у двери её спаленки. Ведьмаг – лишь мелкая проблема, которая легко решилась, пусть только попробует связаться с такой-то защитницей...
– Тактическое отступление – залог победы, – вскакивая, весело 'отрапортовал' тот, довольный тем, что все обошлось и без его участия, а Хранительница цела и невредима. – А где был? Собирал сведения... – он суетливо оглянулся. – Мне бы с Птахом пошептаться, мне там многое непонятно, а он точно знать должен...
Людмила внезапно зарыдала, обхватывая шею котофея. Сколько можно изображать из себя 'железную леди'? Хоть рядом с котом можно позволить себе быть слабой!
– Ты чего?– опешил Баюн, обеими лапами отпихивая от себя чародейку. Что за напасти? Каждый считает своим делом его тискать... – Чего воешь, как по покойнику?
– Нет его... – всё крепче прижимаясь к мягкой шерстке, ещё громче завыла чародейка. – Растаял... прямо у меня в руках...
Кот вырвался, наконец, из объятий зареванной женщины, и недоуменно спросил:
– Что он, снежинка, что ли? Придумала, тоже мне...
– Нет... – губы её дрожали, и трудно было различить, что она говорила. – Правда, растаял... И хоронить нечего.
– И на могилке рыдать не у кого... – цинично добавил Баюн, но спохватился. Похоже, чародейка не врет. – Я думал, что все обошлось.
– Нет...
– Что ты заладила 'нет', да 'нет'! Сказывай, как было!
– Не могла отбиться, эту тварь ничего не брало, точно заговоренную. Если бы Антон не появился, кто знает... – слезы опять хлынули из глаз, голос сорвался, и что она сказала дальше, кот не разобрал. Но суть уловил...
– Ну, будет, будет... – котофей ободряюще похлопал чародейку по спине. Признаться, роль утешителя давалась ему нелегко. Он просто не попадал в такие ситуации и не знал, как прекратить бесконечные причитания. – Нам всем свойственно терять близких, никуда от этого не деться, такова жизнь...
– Лицемер... – вздохнула женщина. – Нет и не было у тебя близких...
– Как? А ты? – непритворно удивился Баюн, радуясь, что хоть немного удалось отвлечь чародейку.
– Ты служишь Хранительнице, не мне... А они меняются так часто, что ты и привыкнуть толком не успеваешь, так что не ври.
Кот обиженно потупился. Только права чародейка, ох, как права... И возразить нечего. Однако от своих слов отказываться не собирался:
– Я к тебе со всей душой, а ты!
– Нет у тебя души, да ладно, бог с ней... – она махнула рукой. – Одно понять хочу, что было надобно здесь этой гостье, ведь до сих пор никто, кроме Кащея, близко не приближался к дому.
– А не был ли Кащей этаким жупелом для любителей легкой поживы? – задумчиво спросил Баюн, пропустив упрек чародейки мимо ушей. – Ведь он не зря тебе говорил, что приглядывал за Хранительницами, время выжидал... Знать, резон был у него других отпугивать. Один хотел Путями владеть, без соперников.
– Да, поторопилась я от такого 'друга' избавиться. Зря, наверное, то хоть враг знакомый и привычный был.
– Именно был! И не стоит о нем жалеть. Сейчас о другом думать надо.
– Вот этим и займемся. Будем думать все вместе, может, пришлый ведьмаг знает больше нас. Пошли...
Кот недовольно рыкнул, но выбирать особо было не из чего: – 'Значит, судьба повернулась ко мне не тем боком, ну да не впервой, сладим с ней как-нибудь...', – и грустно побрел за чародейкой, предвкушая радость ведьмага от возвращения недруга.
– Впрочем, подожди... – чародейка круто развернулась, едва не сбив понурого котофея, – проверить кое-что надобно.
Баюн недоуменно глянул вслед: – 'Что там проверять в пустой спаленке-то?', однако, теша себя временной отсрочкой, проскочил в горенку раньше Людмилы и замер в дверном проеме. Шерсть его встала дыбом, глухой утробный рык вырвался из оскаленной пасти.
– Нет тут опасности, утихни, – чародейка прошла к кровати, склонилась над ней. – Нюх тебя подводит, что ли? Лежал рядом и ничего не чувствовал? Раненая у меня тут, никак в сознание не придет... – И помрачнела ликом, вспомнив, чем обязана недвижно лежащей на кровати ведьме.
– Никого и ничего рядом не ощущается и сейчас, – мрачно ответил котофей. – Точно и нет здесь никого, кроме нас.
*****
'Быть бестелесным духом не так уж и плохо, – думала Чернава, по привычке огибая деревья. Легко проходить через них не получалось. В старом, источенном короедом дубе чуть не застряла, еле вырвалась. Думала, так и останется навеки привязанная к дереву, как лесные девы дриады. – Сколько хожу, а не усталости, ни голода не чувствую... Жаль, что взлететь не получается, глянуть сверху, куда путь держать'. У неё все чаще возникало ощущение, что она просто-напросто бредет по кругу, но проверить догадку никак не получалось. Лес вокруг почти не менялся: куда ни кинь взгляд – старые, покрытые сероватым мхом стволы, низкорослый кустарник с увядающими линялыми листьями, покривленные ветрами сухостойные деревья. Ни одного яркого пятна, которое можно было бы использовать, как приметку.
Ведьма подняла глаза к небу: сквозь пепельный туман едва пробивается тусклое свечение. День ли, ночь – непонятно. Одно радует, что жуткая огненная река осталась позади. Девушка опасливо содрогнулась: – 'Позади ли? Или я снова иду к ней? – повела носом, не доносится ли сюда омерзительный чадный смрад, да спохватилась. Как раньше не поняла, что не ощущает привычного запаха леса, удивительно. – Что ещё человеческое утратилось? Шум ветра слышу, вижу вроде бы как прежде... – Она подняла голову, закричав, что есть сил и улыбнулась, когда к ней вернулся слабый отклик. – Эхо... Просто эхо...'. Однако следом за ним донесся другой звук – протяжный, певучий... Чернава вздрогнула и, не веря себе, бросилась бегом туда, где звучало далекое, едва различимое пение.
Пока бежала, думая только о том, чтобы не стихли звонкие девичьи голоса, выводящие грустную мелодию, не обращала внимания на то, как меняется лес вокруг: постепенно рассеивается мутная хмарь, светлеет небо над головой и ярче становится тускло-серая зелень листьев. Ничего не замечала, остановилась только на краю зарастающей молодыми деревцами опушки, вслушиваясь в слаженное многоголосье. Тонким звоном рассыпались овсянки, заливчатым теньканьем вторили им пеночки, и птичье щебетание вместе с нежным девичьим распевом сливалось в чарующую песню леса.
Чернава отодвинула качающуюся перед глазами ветку жимолости, жадно всмотрелась в вереницу хоровода. Как давно она не плясала просто так, веселясь без всякой причины, радуясь своей молодости и красоте... Сожаление о долгих годах, попусту потраченных на одоление ведьмовской премудрости, нахлынуло на неё. Захотелось стать одной из этих беззаботных дивчин и забыть о прошлом. Навсегда...
Негромкий испуганный вскрик раздался рядом. Хоровод мигом распался. Девушки сбились в стайку, недоуменно смотря на выглядывающую из кустов ведьму, потом одна из них, осмелившись, подошла ближе, протянула руку Чернаве, приглашая её присоединиться к веселью.
Ведьма, недолго думая, шагнула на поляну, сплошь усыпанную цветами. С удовольствием втянула носом пряно-медовый запах. Бессчетные соцветия поднимались из высокой травы, точно праздничные свечи – голубые, желтые, белые. Чернава безмятежно вздохнула. Эти девушки все одно лучше, чем одинокое блуждание по лесу, а ей, бесплотной, ничто навредить не может. 'Бесплотной? – она ощутила, как царапнула босые ноги сухая ветка, а обнаженной кожи коснулась шелковистая паучья сеть, растянутая между деревьями. – Как бы не так... – Она потянулась к невысокой березке. Запахло терпкой зеленью от сорванного и растертого пальцами молодого листка. Подняла голову. Солнце только-только рассеяло рассветные облака и щедро заливало лес утренним светом. – Я прежняя? Ну, тогда тем более есть повод веселиться...'. Она накинула на себя поданный ей сарафан, владелица которого осталась в длинной вышитой сорочке.
– Ты гляди, впору пришелся! Как на меня шит! – деловито огладила бока и, подмигнув девицам, завела озорные частушки. Девчата дружно прыснули, однако не растерялись и подхватили зачин.
День пролетел незаметно, лишь под вечер, когда заметно похолодало, Чернава задумалась о ночлеге. Одна из девиц, курносая и круглолицая, заметив её раздумья, предложила ей заночевать у них.
– Туточки недалече, – она неопределенно махнула рукой, – за лесом... А понравится, так и вовсе живи. Не жалко...
Чернава согласно кивнула, не вдаваясь в подробности, на месте разберется что к чему, и пошла следом за притихшими хохотуньями, прислушиваясь к негромким разговорам. Шла, молчала, улыбалась своим мыслям... А тем временем на лес надвигалось мутное марево. Серый туман неотвратимо затягивал прогалины между деревьями, постепенно затихали все лесные звуки, пока не наступила тишина, не нарушаемая ничем, кроме тихих девичьих перешептываний.
Под ногами хрустнула и рассыпалась корочка льда, больно резанув ступню острым краем. Чернава остановилась, переступила с ноги на ногу. Ледок?
– Ну что ты? Скорше давай, – поторопила её спутница, предложившая ночлег.
– Нет, погодь, – заупрямилась ведьма. – Что там впереди такое?
– Ничего, – девица внезапно крепко подхватила её под руку и потащила пока ещё слабо упиравшуюся ведьму за собой. Её подружки, мигом помрачневшие, принялись подталкивать Чернаву, на разные лады уговаривая поторопиться.
Мысленно застонав, ведьма прокляла себя за легковерность. И за невнимание... Светлый лиственный лес давно уже сменился сумрачными разлапистыми елями, у подножия которых громоздились завалы сухостоя, покрытого серебристым налетом инея, а с затянутого мглой неба беспрестанно сыпал мелкий крупитчатый снежок.
Когда впереди, среди сплошной стены деревьев, возникла узкая прогалина, похожая на рану от удара мечом, Чернава вырвалась из цепких рук и, отскочив назад, нырнула за деревья. Она поняла, куда угодила.
Задыхаясь после быстрого бега, ведьма привалилась к стволу старой ели, вжимаясь спиной в изрезанную временем кору. Сейчас она очень жалела об утраченной бесплотности. Спряталась бы в теле дерева, слилась бы с ним навеки, и превратилась бы в лесную деву. Пусть! Все лучше того, что ждало впереди!
Девицы рассыпались по лесу, перекликались, отыскивая беглянку. Их звонкие голоса звучали совсем рядом. Чернава опустилась в глубокую промоину меж выперших из земли узловатых корней, свернулась комочком, надеясь, что не заметят, проскочат мимо.
От душераздирающего ликующего визга кровь застыла в жилах. Кто-то крепко ухватил ведьму за волосы, вытаскивая из ненадежного убежища. Юные прелестницы обступили ведьму кольцом, сосредоточенно разглядывая, точно видели впервые, точно не плясали с ней бок о бок весь день.
– Хозяйка будет довольна... – проскрипела одна из девиц. Чарующий облик стремительно сползал с неё, точно переливчатая шкурка с линяющих по весне змей, обнажая истинное обличье. Вскоре сгорбленные мерзкие старухи обступали Чернаву все теснее, тянулись к ней скрюченными когтистыми пальцами, трясли сальными спутанными волосами, хрипло пересмеиваясь, предвкушали, как будут делить меж собой добычу после того, как Морена отдаст им незадачливую ведьму. Одна из самых торопких мар не выдержала. Сухо щелкнули длинные зубы у самого плеча ведьмы.
Чернава отпрянула, толкнула ближайшую к ней нежить, вырываясь из тесного круга слуг Властительницы Смерти. Только напрасно – закружились над ней тот же час взлетевшие мары, схватили за руки, за ноги, спеленали заклятиями и понеслись над застывшим лесом в Ледяные чертоги.
*****
– Антон, – вихрем ворвалась в кухню чародейка, – она умирает!
Ведьмаг лениво поднял опущенную голову, не сводя слишком спокойного для невеселой вести взгляда с Людмилы.
– Умирает, да? – вскочивший Антон ринулся было к выходу.
Ведьмаг дернул парня за рубаху, останавливая:
– Не егози, не умрет. В ней столько Саты сейчас, что если не сглупит, то и с Кромки выберется без особого для себя труда. А девица она шустрая, как мнится... Лихо нас с тобой за нос поводила.
– Что б ты понимал! – Антон все-таки выскочил проверить ведьму, едва не сбив опасливо заглядывающего в проем котофея.
Уразумевшая, что 'смертные' хлопоты отменяются, чародейка присела за стол напротив Отлюдка.
– Давай поговорим, что ли, пока вдвоем, – устало потирая лицо, предложила Людмила. Нелегкий день, начавшийся ещё вчера поздним вечером, перевалил за вторую половину, действие тонизирующих эликсиров давно уже закончилось, а ещё одна дополнительная порция была бы сродни отраве. – То, что ты многое знаешь, многое видишь от чужих глаз скрытое, а ещё больше можешь, я уже уяснила. Теперь бы узнать ещё, что нас ждет.
Ведьмаг молча разглядывал сидевшую женщину, точно видел её впервые и удивлялся, что люди не изменились нисколько – коль приперло и жареным запахло, готовы столковаться даже с заклятым врагом, а эта чародейка ведь иначе его не воспринимает. Он чувствовал неприязнь, исходящую от неё. Только вот самому было неясно – отчего он ещё здесь? Впрочем, причин было много, но ни одна не была достаточно веской, чтобы терпеть вот эту безосновательную враждебность к себе.
Затянувшееся молчание прервало возвращение смурного Антона, а следом за ним, стараясь стать как можно незаметней, просочился Баюн.
– Родослав, а она точно не умрет? Может, глянешь, не дышит ведь...
– Воскрешением из мертвых я не занимаюсь, только у тебя нет причин не верить моим словам. Это тело, просто тело, с ним ничего не станется, гораздо опаснее будет, если дух ослабнет и не сумеет выбраться. – Заметив, как сверкнул глазами парень, строго добавил: – Оставь эти мысли, там каждый сам за себя...
– Ты-то откуда знаешь?
– А меня вот этот ваш усатый друг путями мертвых водил...
– Баюн? – воскликнули одновременно брат с сестрой, отыскивая глазами котофея.
– Ну, Баюн... И что? – сварливо отозвался тот снизу. – Одно только знать хочу, как ты обратно вернулся, – верно сообразив, что от разговора все равно не уйти, а точки надо расставить, кот выбрался из-под лавки, и по-хозяйски забрался на неё, предусмотрительно оставив между собой и ведьмагом Людмилу.
– А куда на самом деле меня отправил, ты знаешь? – перегнулся через стол Отлюдок, задев присевшего рядом парня. – Ирия там и близко нет.
– Ты глупец! – надменно заявил кот, – я тебя туда направил, куда ты и хотел попасть, а коль пошло по-другому, знать судьба тебе такая выпала.
– Ах ты, паршивец! – котофей соскочил на пол, спасаясь от трепки. Антон повис на плечах ведьмага, лишая того свободы маневра. Людмила вскочила, подняв сведенную для упреждающего удара кисть. На одно заклятие сил у неё хватит, а больше ей против ведьмага не выстоять. – Судьба!.. – мужчина, неожиданно успокоившись, опустился обратно. – Знал бы, как долго я хотел сказать тебе эти слова!
– Про судьбу? – вякнул из-под стола кот, почувствовавший, что гроза миновала. Уж на что, на что, а на это у него нюх был особый.
– Нет, – засмеялся Родослав. – Паршивец... Так долго, что первые сто с лишком лет ещё считал, а потом сбился... Знай, не действуют спиральные лабиринты больше, арии их закрыли.
– Ты попал к ариям? – Баюну стало не до разногласий с ведьмагом. Таинственный народ, о котором даже в преданиях говорилось очень мало, давно интересовал его. – Эх, такую возможность упустил! Знал бы, отправился б с тобой. Судьба... – горько вздохнул он, сетуя теперь уже на собственную несчастливость.
– Только тебя там не хватало!
Улыбнувшаяся Людмила, глядя на умиротворенную морду котофея, поняла, что собеседником ведьмаг обеспечен надолго, ибо впервые кот-всезнайка признался в том, что ему о чем-то неизвестно. А уж он выпытает об ариях все – в этом чародейка не сомневалась. Заодно и вдоволь поговорят о судьбе и выборе...
– Сто с лишком? – Антона поразил такой долгий срок. – Сколько же тебе лет тогда?
– Четыреста двадцать восемь, – ответил за Родослава кот. – Можешь не пересчитывать, – махнул он хвостом на пытавшегося возразить ведьмага, – я тот день никогда не забуду.
'Да уж, – бросив оценивающий взгляд на поджарого, точно борзая, мужчину, выглядевшего странно, но ничуть не старше неё, подумала Людмила, – поистине жизнь на природе способствует долголетию. Впрочем, не стоит делать далеко идущие выводы, может статься, он наткнулся на источник с живой водой... Потом расспрошу, вдруг расщедрится, да поделится секретом бесконечной жизни, хотя вряд ли'.
– Ну что, всё выяснили? Перемирие, хоть и довольно зыбкое, вроде установилось... А поговорить и потом можно, – она поочередно обвела глазами собеседников, не думая, что кто-то будет особо возражать, – тогда предлагаю, пока есть время для передышки, плотно закусить и отоспаться. А потом, на свежую голову, совет держать будем... Баюн, а ты за домом присмотришь! Ты вон какой справный, тебе отдых не надобен, не перетрудился небось... Заодно и подумаешь на досуге над тем, что разведал... – она помрачнела. – Без Птаха...
*****
– Чего расшумелись? – Мары притихли, услышав грозный окрик Хозяйки, сидящей на троне, вырезанном из цельной глыбы льда. Глаза её были прикрыты, точно она не хотела видеть ничего вокруг. Морена сегодня была не в духе, что немудрено, учитывая отпор, полученный у Хранительницы. Мары потому и из чертогов студеных поторопились убраться, чтобы не попадаться под горячую руку Властительницы. Гнев её знали слишком хорошо. – Кыш!
Послушные слуги разлетелись, оставив посреди обширного зала понурую фигурку.
С трудом приходя в себя от полета над лесом, Чернава подняла голову, взглянув на Морену. Осознав, что не вызывает у той никакого интереса, повернулась и, прихрамывая, заковыляла прочь. Проклятые мары не упустили возможности поразвлечься с беспомощной пленницей, перебрасывая ведьму в воздухе друг другу, точно мяч для лапты.
– Куда?
Ведьма вздрогнула, вжала голову в плечи, точно от удара, и медленно повернулась. Злая гримаса исказила и без того безобразное лицо наставницы. Насолила бывшая ученица ей преизрядно, и очень большой ошибкой было для Чернавы попасться в плен глупым марам.
– А я ведь считала тебя достойной колдуньей, – с непонятным сожалением произнесла Морена, – настолько, что собиралась оставить тебе Чертоги в наследство...
– Разве ты смертна? – дрожащий голос ведьмы жалко прозвучал под ледяными сводами.
– И не надейся... – наставница поднялась не менее тяжело, чем ученица, и подошла к девушке. – Я планировала уйти. И ушла бы, – закричала она, – если бы не вмешался этот вытравок Родослав!
