Текст книги "Каждый выбирает по себе (СИ)"
Автор книги: Людмила Безусова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
От резкой смены ощущений кружилась голова, сердце Родослава, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.
– Не бойся, – спокойный голос ария привел его в чувство, – мы уже на месте.
Мальчик огляделся по сторонам. Ничего не видно – вокруг только серый туман. И только под ногами испещренная странными светящимися знаками каменная плита. Теплая...
– Не бойся... – повторил Борута, укладывая Родослава на каменную плиту, ловко продел его руки и ноги в ременные петли, закрепленные на концах громоздких цепей, которые уходили в камень. – Просто откройся Миру...
«Вот оно что!» – мальчик попытался вырваться, но распятый на плите, едва мог шевельнуться.
– Если будет невмоготу, просто позови меня, – арий коснулся лба Родослава. – Только тогда мне точно придется тебя убить. Так что держись... сколько сможешь... – И исчез в туманной дымке, скрывшей от взгляда не только его, но и все, что окружало сейчас мальчика.
Серое марево влажными щупальцами охватило его, прошлось по телу и отступило, открывая взгляду темный провал ночного неба, усыпанного мерцающими капельками звезд. Одна из них вдруг стала ярче всех, слетела вниз, мелькнула огненным росчерком перед глазами и легко, словно отточенное лезвие, вошла в грудь.
Мальчик коротко вздохнул, принимая свою смерть.
Тело разметало на мелкие частицы, каждая из которых оставалась мыслящей и ощущала себя связанной общим сознанием с остальными. Они радостно кружились в потоке солнечной энергии, сплетаясь в причудливые узоры мироздания, и разлетались, уносимые космическим ветром, чтобы упасть несущим жизнь дождем на бесплодные холодные сферы планет, наполняя новым смыслом их и свое бытие.
"Всё изначально и бескрайно, всё сжато силой и темно, всё в ожидании начала, без времени лежит в ничто. Блуждая взором меж светил, среди глубокой мглы небес, пойми, что многослоен мир, он временем разорван весь. И, оторвавшись от себя, ты раздвоишься сам с собою, соединив земное "Я" с тем, что витает над тобою. Не сразу, медленно придет владенье силою безмерной, как света луч она пробьет мрак, созданный щитом пределов... Чем глубже глубина познанья, тем тоньше уясни себе Законы миросозиданья, Законы жизни на земле".
Пока, мириады мгновений спустя, не сошлись разрозненные частицы человеческого "Я" в той точке, откуда начали свое стремительное кружение, чтобы выткать неповторимый узор сути нового существа, некогда бывшего человеком.
– Я не уверен, Борута, что ты не вмешался в обряд...
– Как ты себе это представляешь, Велизар?
– Зная тебя, могу...
– Не стоит спорить, – перебил их уже знакомый Родославу женский голос, – он выдержал, и Мир принял его, изменив не только душу, но и тело.
Мальчик открыл глаза, разглядывая стоящих около него ариан.
Склонившаяся над ним Тиса, поймав его взгляд, отшатнулась.
– Не может быть, – хрипло произнесла она, – настолько измениться... Ну, что ж, Борута, у тебя теперь есть чем заниматься. Будут трудности, зови, поможем избавиться от него.
Родослав сел. Он находился на том же самом утесе, только вот теперь он был свободен, оборванные цепи больше не сковывали его движения. И не чувствовал никаких изменений в себе, о которых говорили между собой арии. И не понимал, почему эти люди так недоброжелательны к нему. Поднял голову, рассматривая тех, кто окружил его. Красивые белокожие светловолосые люди в непривычных глазу одеждах – мужчины и женщины, очень похожие между собой, как близкие родственники. Среди сородичей Родослава такая безупречная краса была редкостью. Но было все же что-то отталкивающее в этом их совершенстве, что-то нарушающее общую гармонию лиц. То ли слишком широко расставленные глаза, то ли чересчур прямая линия носа, идущая ото лба, а может, брезгливое выражение, с которым арии рассматривали преображенного обрядом человека.
Молча...
Ни один из них не приблизился к нему, чтобы помочь ему встать на ноги, или хотя бы поинтересоваться, как он себя чувствует, даже Борута. Только через некоторое время Родослав понял, почему. Он находился в светящемся круге, преступить границу которого не решался никто из собравшихся. Мальчик встал и...
...осознал, что действительно изменился – теперь он был гораздо выше ростом, чем до этого. Он изумленно глянул на свои руки. Нет, ничего нового, даже царапины сохранились, а вот размеры их явно увеличились. Родослав перевел взгляд на Боруту. Словно прося объяснений, но тот только отрицательно качнул головой, мол, все потом.
– Мир принял тебя, – вперед величаво выступил мужчина, который выглядел немного старше остальных, – теперь ты один из нас.
Родослав ощутил отвращение, прозвучавшее в его словах.
– Твоим Наставником будет Борута, – и добавил, – в конце концов, ведь именно он все это затеял.
Легкий ропот прошел среди стоящих.
– Велизар, я сделаю все, что положено... – арий подошел к мальчику, положил руку ему на плечо, точно брал его под свою защиту. – И я не раскаиваюсь... Это был мой выбор.
Арии, приветствуя его решение, слегка наклонили головы, потом один за другим растворились в воздухе.
– На самом деле я немного помог тебе, поделившись частью своей Саты, – прошептал на пределе слышимости, склонившись к самому уху мальчика, Борута. – Но даже я не был уверен, что это спасет тебя. Теперь домой... – Он подхватил мальчика на руки и поднялся в воздух.
У своего жилища арий опустил мальчика на землю и, не оборачиваясь, поднялся по ступеням. Понимал, что сейчас лучше оставить его одного, дав привыкнуть к новому «себе».
Родослав, собираясь с мыслями, постоял, глядя на далекую гору, на которой проводился обряд, и медленно побрел к реке. Ему очень хотелось узнать, что же так напугало Тису.
Он не знал, что Борута, стоя у прикрытого ставней окна, задумчиво смотрит ему вслед, словно решая, что же на самом деле с ним делать...
*****
Ведьма стояла у двери, медля открывать её, словно ждала, что ответит на её гневную речь колдун. Однако тот промолчал. Чернава поняла, что сочувствия она не дождется, значит, опять идти в ночь. А жаль, так все хорошо начиналось, только познакомились...
Внезапно дверь распахнулась сама собой, отбросив ведьму к дальней стене, по которой она и сползла на пол, с ужасом глядя в проем, занятый темной фигурой.
Зловещий пришелец в развевающемся черном балахоне вскинул руки, выпуская из рукавов тусклые сгустки, роем закружившихся под потолком в ожидании приказа.
Антон рывком перевернул стол, укрываясь за ним. Да что хлипкий стол против такого-то, сейчас бы дробовик с серебряными пулями...
Только ведьмаг, не меняя своего расслабленного положения, легким движением кисти метнул в сторону дверного проема нечто, в трепетном свете свечи сверкнувшее холодным металлическим блеском. Никто и не заметил, как и откуда Отлюдок извлек его. В воздухе оно с легким щелчком раскрылось на два странно изогнутых лезвия, соединенных общим центром. От едва слышного низкого гуда вращающегося оружия «шерсть» на теле Антона, выглядывающего из-за своего укрытия, стала дыбом. "Что за хрень?.. – успело мелькнуть в голове парня, как оружие вскользь задело фигуру в балахоне и по пологой дуге вернулось в руку ведьмага. Но то, что оно вернулось к нему, Антон осознал гораздо позже, а сейчас...
От леденящего душу рева разъяренной твари старая избушка едва не развалилась по бревнышку. Дрогнула, но устояла, зато сам агрессивный пришелец вывалился в дверь, заскулив, как побитая собака. Следом за ним вылетел рой непонятных сгустков, так и не решившихся ввязаться в бой. На улице полыхнуло, словно рядом взорвали шутиху. Свет хлынул в прямоугольник распахнутой настежь двери, на миг высветив ошалелые от ужаса глаза ведьмы и легкую усмешку на лице Отлюдка, потом как-то вдруг стало темно и тихо. Очень тихо... Настолько, что стук собственного сердца показался парню оглушительным.
Потому голос ведьмага он едва услышал.
– Это ведь за тобой приходили, красавица... Ни я, ни вот он такой почести не заслужили.
Антон заметил, что ведьмаг старается не называть Чернаву по имени. А зачем тогда узнавал его, спрашивается?
Щелчком пальцев Отлюдок вновь зажег жалкий огарок, оставшийся от свечи.
– Неужели только из-за того, что осмелилась вызвать Владычицу ночную на толковище? – Он в упор глянул на ведьму.
– Нет, – отводя взгляд, выдавила из себя девушка. – Там другое, совсем другое... – Голос её предательски дрогнул.
– Говори, – приказал ведьмаг, – а я гляну в чем закавыка.
Парень приблизился к ведьмагу и тихонько прошептал:
– Чего ты так с ней, может, и, правда, в беду какую попала, а ты... Прессуешь её, словно мент...
– Кто? – не понял Отлюдок. – Что делаю? Как кто?
– Я имел в виду, что не стоит так давить на неё, не хочет говорить, не надо.
– Ладно, – согласился ведьмаг, – но я, – он особо выделил, будто подчеркнул, это свое "я", – иметь врага с собой рядом не хочу. Так, – он сурово глянул на Чернаву, – ты, кажется, собиралась нас покинуть. Иди... – И опять повернулся к Антону, зло зыркнул на него своими разноцветными глазами. – А ты, защитничек, можешь следовать за ней, куда только ей приспичит. Заодно и ума-разума наберешься, раз до сих пор недосуг было.
Девушка отрицательно мотнула головой и крепче вжалась в стену, словно то, что ждало её снаружи, было куда страшнее разъяренного ведьмага.
– Нет, я не могу, Морена меня все одно найдет. Она... Я...
И тут ведьма понесла совершеннейшую ерунду про какую-то корову... про то, как надоело выказывать покорность... как больно, когда за твое старание тебя же превращают в послушное орудие для исполнения замыслов, в которые тебя даже не считают нужным посвящать... про одиночество, от которого сводит скулы и хочется выть...
Парень глянул на Отлюдка – неприязненная ухмылка играла на его губах, словно он думал – «Какая чушь! За что боролась, на то и напоролась, так чего теперь слезы лить...».
А Антон...
Антон очень даже хорошо понимал девушку, потому что знал – как в один прекрасный момент хочется послать всё и всех к черту, просто потому что приходит осознание того, что дальше так жить невозможно. Так было с ним, когда он вернулся домой... И потому с легкой душой бросил все и отправился за котом-искусителем, впрочем, там была гораздо более веская причина. Людмила...
– Я могла улизнуть просто так, и полагаю, что Морена не стала бы меня денно и нощно разыскивать, она просто нашла бы себе другую дуреху, так же, как и я, согласную на всё ради власти над ведьмами и людьми, но я не удержалась... – она помолчала, точно не могла подобрать слова, чтобы описать свое тогдашнее состояние. – Не удержалась, мне захотелось сделать ей так же больно, как она мне...
– Морене? – без особого интереса спросил ведьмаг. – Ты всерьез думаешь, будто что-то может причинить боль Властительнице смерти? Наивная...
– Я выпустила Хранительницу из той западни, в которую сама же и заманила, – всхлипнув, пояснила девушка.
Парень в какой-то момент совсем перестал слушать ведьму, сосредоточившись на своих личных переживаниях, и потому не сразу понял, о чем идет речь, но зато, когда понял...
– Ты? – Антон кинулся к ведьме, выдернул её из того угла, куда она забилась. – Так это твоя работа?
Сейчас он готов был растерзать ту, которую несколько минут назад жалел от всего сердца. Нет, ну какая гнида, так ловко втерлась в доверие...
У Чернавы перехватило дыхание. Чувствуя, что жить ей осталось от силы несколько мгновений, она вонзила ногти в руки, удушающим захватом сжимающие её горло, но куда там...
– Хватит!
Противники оказались разведены в разные стороны, крепко удерживаемые Отлюдком.
– Тихо, я сказал! – Прикрикнул он на Антона, рвущегося к ведьме. – Выпустила, слышал, выпустила! Ничего с твоей сестрой не случилось...
– Сестрой... – пискнула Чернава, старясь укрыться за ведьмагом. О, это, пожалуй, похуже Морены будет, та далеко, а этот... – Я ж не знала... – И она спряталась за спиной колдуна, как за щитом.
– Все... все... – Отлюдок усадил парня на лавку, по-отечески похлопал его по плечу, затем поднял стол и поставил перед Антоном, перегородив тому проход. – Ты тут не дергайся, дай поговорить.
– Ага, – тяжело дыша, произнес Антон, – мало тут сказано было. Мне хватило...
– Экий ты горячий, оказывается, а я и не подозревал. Тебе эта красавица, между прочим, жизнь спасла.
– Мне-то спасла, а Людмиле...
– Да ничего с ней не сделалось, небось, вернулась к себе домой здоровехонька и сидит в ус не дует, – запальчиво выкрикнула вполне уже отошедшая от испуга Чернава. За широкой спиной ведьмага почему бы и нет? – Хотя Морена от своего редко когда отступается, и что наметила, все равно исполнит.
– Точно, – Отлюдок отстранив её, направился к двери, – пригрелся я тут, пойду сторожкИ понадежней поставлю... – И, словно припомнив, возвратился, направил открытые ладони к парню и ведьме. – Это чтобы вы друг друга не поубивали без меня. А общаться не запрещаю, может, договоритесь полюбовно...
Ничего не понявшего Антона слегка качнуло воздушной волной, и тут же он понял, что не может шевельнуться, невидимым прессом плотно прижатый к бревенчатой стене. Судя по протестующему возгласу ведьмы, отлетевшей на лавку напротив парня, с ней было то же самое.
– Что ты с нами, как с маленькими... В угол поставил, да? Отпусти! – задергался Антон, пытаясь освободиться, и охнул, потому что мучительно заныли отшибленные ребра.
– Нет, нет, и не проси, – Отлюдок отмел все возражения парня, громким хлопком двери поставив точку в пикировке.
«Нет, эти двое действительно забавны... – Родослав удивился самому себе. – За столько лет одиночества, оказалось, что я ещё не потерял способность поражаться человеческому безрассудству... Бросать все очертя голову...».
– А ты уверена, что Людмила вернулась домой? – стараясь не сосредотачиваться на колике, отдающей в бок, гораздо более миролюбиво спросил Чернаву парень, освоившийся со своей неподвижностью.
– А что с ней станется, – прислушиваясь к усиливающемуся шуму ветра на улице, отстраненно ответила девушка, – я её недолго в силках продержала.
Внезапно в спину Антона вонзись острые иголки. От внезапности слезы выступили на глазах. Рядом истошно закричала ведьма. Лицо её исказилось от боли, а глаза закатились вверх, словно она теряла сознание, однако заклинание ведьмага удержало её тело в прежнем положении.
– Черт! – парень рванулся к ней. Напрасно... – Отлюдок, – заорал он изо всех сил, срывая голос. – Помоги...
На его отчаянный вопль ведьмаг ворвался в избушку, ожидая чего угодно, но облегченно выдохнул, увидев их.
– Зацепило все-таки вас... – Он небрежно бросил на стол сморщенный бесформенный комок, похожий на громадный переспелый финик. – Погоди чуток...
На его груди быстро-быстро пульсировал желто-зеленый кулон, в свое время очень заинтересовавший Антона. Отлюдок сжал его в кулаке, прикрыл глаза, глубоко дыша. Когда он разжал руку, камень уже не светился.
– Лярвы... – пояснил он парню, одновременно с этим извлекая из кармана своего рокерского жилета плоскую серебристую фляжку. – Ну и нюх, не успеет что-то в лесу случиться, тут же в поисках поживы появляются.
Он открутил крышку с широкого горлышка фляги, с натугой отжал над ним «финиковый» плод. Сначала выдавилось несколько жалких капель, а потом потекло тоненькой струйкой, пока небольшая емкость не оказалась наполненной доверху. Остаток «финика» ведьмаг поднес к пламени свечи. Слабый огонек вспыхнул, словно на него плеснули бензином. Колдун быстро отдернул руку. Сероватый пепел от сгоревшей мякоти плода рассыпался по столу.
Отлюдок влил немного жидкости в приоткрытый рот девушки, так и не пришедшей в сознание:
– У тебя какая-никакая защита, но есть, а ей больше досталось, – он обернулся к Антону, – тут главное, не увлечься, мне совсем не надо, чтобы она опять в ведьмачью силу вошла. Начнет тут фордыбачить, а нам с ней до утра ночь коротать. Пей...
Парень одним глазом заглянул внутрь фляги – жидкость внутри слабо мерцала. Непонятно почему... То ли отсвечивали серебром стенки, то ли отблеск догорающей свечи мелькал на темной поверхности, но пахло приятно – летней грозой и ещё чуть-чуть терпкой зеленью, как свежеразрезанный огурец.
Набрав немного, он, точно дегустировал выдержанный коллекционный коньяк, покатал жидкость во рту – а ничего, привкус, как у мятной жвачки – затем глотнул. Маслянистая жидкость легко скользнула по пищеводу, заодно охладив пересохшее горло. Сделав глоток, Антон только сейчас понял, как он, оказывается, голоден.
– Ещё? – он вопросительно глянул на Отлюдка. Тот кивнул, мол, давай, не повредит. Отпив немного, парень почувствовал, что и есть уже больше не хочется, а тело наливается поразительной легкостью и отступает боль, с которой он уже свыкся. Он прикоснулся к шишке над глазом. Ха, не болит почти, и вроде поменьше стала... Удивленно спросил ведьмага: – А что это такое?
– Лярва... – вполне обыденно произнес ведьмаг. – Одну только и смог живой взять...
Антона моментально вывернуло на пол.
Пришедшая в себя ведьма брезгливо поморщилась.
– Зачем ты мне это подсунул? – вытирая рот рукой и сдерживая новые рвотные позывы, возмутился он. – Такая гадость...
– Ты глупец... – колдун взмахом руки убрал следы рвоты, – это энергия в чистом виде. Ты без всякой гадливости употребляешь в пищу трупы убитых животных, и ничего, тебя это не смущает, а тут... – Он демонстративно отхлебнул из фляжки. – Будешь?
Антон вспомнил, что Баюн рассказывал ему о лярвах – паразитах, сосущих жизненную энергию из своих жертв. Спасибо, конечно, но восстанавливать утраченные силы таким способом ему не хотелось. Слишком свежа ещё в памяти встреча с ними...
– Ладно, выбирайте, кто где ложится... До утра всего-ничего осталось. Впрочем, удобств нет, как видите, – ведьмаг улегся у самого порога на спину, закинув руки за голову. – Спите спокойно...
Ведьма не стала особо привередничать, с ногами забралась на лавку, на которой сидела. Не особо доверяя нынешним «компаньонам», спать она явно не собиралась, опасливо зыркая глазами то на колдуна, то на Антона. Правда, недолго – свеча все-таки догорела свое, и, мигнув пару раз напоследок, с легким шипением погасла окончательно.
Парень расслабленно вытянул ноги, оперся головой о стену и, подумав: – «Ну, и денек выдался, ни за что не усну теперь», – благополучно провалился в сон.
*****
То ли была ночь, то ли не было её вовсе...
Людмила даже глаз не сомкнула.
Накануне вечером Баюн долго бродил по дому, что-то все высматривал, да вынюхивал, пока не уселся рядом с пригорюнившейся чародейкой и после долгого молчания сказал:
– А знаешь, есть у охотников такая уловка – «ловля на живца» называется...
– Что? – не сразу отреагировала на его слова Людмила. – У каких охотников?
– У обычных, человеческих... Непонятно, что ли? – фыркнул котофей. – Ловушку надо устроить для той твари, что вокруг бродит!
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась чародейка, заранее чувствуя подвох в предложении своего наперсника. – Барьер с прохода в Навь снять? Ни за что! Тут такое начнется... Мне ламии хватило!
– Да нет, просто кого-нибудь оставить за границей охранного кольца, которым ты дом окружаешь, и глянуть, клюнет что-либо на приманку или нет? А ты в это время будешь в засаде сидеть.
– И кого же? – с легкой иронией поинтересовалась Людмила. Она сильно сомневалась, что кот рискнет своей драгоценной шкуркой.
– Нууу... – задумчиво протянул Баюн, отводя взгляд в сторону. – Птаха, например. Других кандидатур у нас нет.
– Да где он, тот Птах... Который день пропадает.
– Тогда и засады никакой не надо, ты сама просидишь ночь на улице, если что и нападение отразишь... Тебе сподручнее будет, ведь ты сразу увидишь кто и что...
– Ага, а ты в это время будешь сладкие сны смотреть! – перебила его чародейка.
– Что ты, как можно! – возмутился таким предположением котофей, – я буду думать. Кто у нас мозговой центр?
– Нет уж, думать буду я... Внутри...
Людмила отправилась стелиться – последние ночи она проводила не в своей спаленке, а в той комнате, куда открывались Пути, чтобы быть готовой к любой неожиданности и не прозевать, как в прошлый раз, нежданных «гостей». Потому и пребывала все дни сердитой из-за того, что не высыпалась на узеньком диванчике. Хоть и считал Баюн жилище Бабы-яги «неприступной цитаделью», чародейка в этом была не совсем уверена.
У окна в Правь она замерла, борясь с искушением переступить невысокий подоконник и шагнуть на поле, усыпанное душистыми цветами, побродить там, чувствуя, как вливается в душу благодать, а потом и вовсе не вернуться обратно. Да только вряд ли удастся там остаться – не для неё эта дорога. Задумчиво провела рукой по раме, чувствуя в кончиках пальцев легкое покалывание.
«Странный материал, – снова удивилась Людмила, в который раз разглядывая вязь угловатых рун, непонятно как вплавленных в тонкую окаемку окна, – не дерево, не металл, похоже на пластик, но словно живой...».
Собственно говоря, никакой своей особой заслуги, как Хранительницы Путей, она не видела. Все было сотворено до неё, отлично функционировало без её участия, и никто не пытался проникнуть через Барьеры – ни сюда, ни отсюда... Может быть, и случалось что-то раньше, но она этого уже не застала. Разве что Кащей пытался, но она сомневалась, что ему это удалось бы, да к тому же кровопийца больше на саму Людмилу посягал. Так что появление ламии оказалось для Хранительницы огромнейшей неожиданностью, ввергшей её в безнадежную растерянность.
Чародейка покосилась на кольцо с треснувшим фиолетовым аметистом. С недавнего времени она достала бабушкин подарок из шкатулки, в которую упрятала, думалось, навечно. В свое время оно хорошо её защищало и хотелось верить, что до сих пор не утратило своей силы.
«А ведь в словах котофея есть доля истины, – немного позже подумала она, уже лежа на диванчике, – сидеть и ждать нападения просто пытка... А что, если действительно убрать обережный круг? Ненадолго, на одну ночь только, все равно он этой твари небольшая помеха...». И тут ей стало жутко – чародейка зримо представила себе, как не в силах совладать с неведомым врагом, она погибает, а барьеры рушатся...
Так вот ночь и пролетела – в бесплодных раздумьях, да пугающих своей правдоподобностью видениях.
А наутро, встав с больной головой от недосыпа, решила все-таки Людмила согласиться на предложение котофея и отправилась на кухню пить тонизирующие травки и приводить себя в боевую готовность. Ибо ещё одной бессонной ночи она не выдержит...
*****
Антон открыл глаза – в лесной избушке никого, кроме него, не оказалось. Он потянулся и понял, что чувствует себя не в пример лучше, чем вчера. Значит, хоть и вывернул он весь «энергетический» напиток на пол, что-то все-таки сумело остаться внутри. Парень передернулся от отвращения, но отвергнуть очевидное не смог. Ничего не болело, и свежей «отбивной» он себя не ощущал.
Заспанный Антон выбрался на улицу. Бррр, прохладно... О вчерашнем затяжном дожде напоминали только мокрые стволы деревьев, да кое-где на ветках поблескивали одинокие капельки, переливающиеся в лучах осеннего солнца. Он осмотрелся, отыскивая взглядом «компаньонов».
Отлюдок сидел на пне, неторопливо очищая ножом грибы. Рядом горел костер.
«Надо же, какой додельный, – с восхищением подумал Антон, – все успел с утра пораньше – и грибов набрать, и огонь развести». А вот девушки нигде не оказалось. «Неужели ушла? Пешком, а гнедую свою нам оставила?» – Парень глянул на лошадей, косивших на него глазами. В это верилось с трудом.
– Не ищи, скоро вернется. Пытается восстановиться, да куда ей... – не поднимая головы, сказал ведьмаг. – В лесной глуши трудно будет... Не с кого силу сосать...
– Можно подумать, ты, колдун, чем-то от меня отличаешься, – вышла из-за деревьев Чернава, услышавшая последние слова. – То же самое делаешь.
– Я ведьмаг, – поправил её Отлюдок, – это если ты для себя ещё не уяснила. Мне не нужно откачивать от людей то, чего вокруг не меряно. К тому же я знаю, как распределять внутреннюю энергию без ущерба для себя. Ты же выплеснула всё без остатка, как жива осталась – удивлен. Тебе сейчас никакого притока не будет, все, словно вода сквозь решето, уйдет... Зряшное дело. – Он мельком глянул на девушку, удовлетворенно хмыкнул. – Что, скажешь, я не прав?
Она только вздохнула. Прав, куда от этого деться?
– Наверное, глупо было пытаться скрыть от Морены. Ничего из этого не вышло...
– Держи, – Отлюдок протянул нож девушке. Антон подобрался поближе, всматриваясь. Нет, не вчерашний, так поразивший его, обычный складень.
Ведьмаг встал с облюбованного им пенька, уступая место «на кухне» ведьме, с недовольной миной взявшейся за чистку грибов.
– Понял, в чем все дело? – отойдя в сторону, спросил Отлюдок парня. – Сестре твоей опасность грозит нешуточная, хоть и уверяла нас эта красавица, что с ней все в полном порядке. Времени, похоже, совсем нет...
– Эта Морена – кто она?
Непонятная гримаса исказила черты лица ведьмага. Он размашистым жестом провел вдоль горла и выразительно посмотрел на небо. Жестом, понятным без всякого перевода в любых обстоятельствах...
У парня похолодело внутри. Неужели всё так плохо? Но ведь Людмила там не одна... Баюн, Птах... Неужели не справятся? А вдруг нет?
– А ты поможешь нам? – с затаенной надеждой спросил он у ведьмага. Ведь сказал же, что берет его в ученики, неужели отступится, откажется от своих слов.
Ведьмаг задумчиво посмотрел на Антона, словно взвешивая – стоит ли овчинка выделки – затем, хлопнув его по плечу, залихватски подмигнул:
– Почему бы и нет?
Антон, с замиранием ожидавший ответа, слегка расслабился.
– Только вот дороги туда я не знаю...
– Как? – разочарованию парня не было предела. Он ведь почти уверил себя, что маг может все, а тут... Такая незадача...
– Я могу найти, – внезапно сказала Чернава, внимательно прислушивающаяся к разговору мужчин. – В другом обличье...
Оба обернулись к ней.
Ведьмаг хлопнул себя по лбу:
– Оборотная ведьма, как я не подумал! А что ж ты тогда все пешочком да на коняшке от Морены драпала? И дружинникам так глупо попалась?
– Мое второе "Я" не борец, – она невесело улыбнулась, – скорее лазутчик, так что толку от оборота немного. Да и не могу мгновенно меняться. Только, – она в упор глянула на Отлюдка, – тебе придется силой со мной поделиться, заклинание без силы... Сам знаешь...
Слишком долгое молчание ведьмага насторожило Антона. Сразу вспомнилось, что говорил он вчера, когда приводил девушку в чувство, однако, подумав, тот ответил:
– Согласен.
– Только без него, – ведьма кивком головы указала на парня. – Не нужны глаза любопытные...
Антон разочарованно уселся на пенек. Впрочем, что там смотреть? Видел, как сестра оборачивалась – пренеприятнейшее зрелище...
Немного погодя Отлюдок вышел из избушки, уселся рядом прямо на влажноватый после дождя мох. Парень покосился на него – «В кожаных штанах-то чего не сидеть...» – и только потом обратил внимание на камень в подвеске. Сейчас он был похож на сколок зеленоватого бутылочного стекла – такой же мутный и бесцветный, да и сам ведьмаг выглядел не ахти как.
– Раньше костер горел, а теперь свеча... – Парень вздрогнул от его хриплого голоса. – Жадна оказалась девица, словно впрок набрать хотела... да ладно, ей более нашего достанется, мы верхом поедем, а ей хоть четырьмя, да своими ногами бежать.
Зато когда в приоткрытую дверь избушки выскользнул изящный зверек и замер, почти не заметный на фоне темных бревен, Антон поразился – настолько он не был похож на измученную ведьму. Шерсть ласки лоснилась и отливала на солнце, словно лаковая, круглые глаза сочились таким самодовольством, что парню даже стало смешно от такого разительного контраста между человеком и зверем. Он хмыкнул.
– Быстро управилась, не ожидал. – Отлюдок быстро поднялся. – Завтрак отменяется. Чернава просила не терять её из виду и помочь, если что пойдет не так... Не уверена в себе наша девушка... – он нагнулся, подхватил веточки с нанизанными на них поджаривающими грибочками. – Пригодятся. По коням, Антон! По коням!
Он лихо запрыгнул на спину своего рыжего жеребца и рысью устремился за мелькнувшей меж деревьев лаской, забыв спросить, а умеет ли ездить верхом сам Антон...
ГЛАВА 10
nbsp
Силуэт всадника словно растворился в гуще деревьев, и теперь до Антона доносился только размеренный, постепенно затихающий стук копыт. Парень положил ладонь на холку оставшейся лошади, провел по жесткой черной гриве. Будь она под седлом, Антон ещё бы попытался взобраться. Чего проще – ногу в стремя, прыжок и ты наверху, а там уже как пойдет. А сейчас...
Словно почувствовав смятение человека, гнедая насмешливо вздернула верхнюю губу, обнажая крупные желтоватые зубы, и прошла немного вперед. Рука парня скользнула по шелковистой шкуре, нервно вздрогнувшей от чужого прикосновения.
Антон опасливо покосился на задние ноги, находящиеся сейчас в пугающей близости от него, и отступил... Но волках, точнее, хортах, он ездил, хоть и не по своей воле, а вот на лошади не довелось ни разу в жизни.
Кобылка обернулась, сверкнула на него темными глазами, шумно вздохнула, и вдруг, подогнув передние ноги, опустилась на колени. Антон не поверил своим глазам...
С большой опаской он взобрался ей на спину, поерзал, устраиваясь удобнее, но не успел парень освоиться, как лошадь резким скачком поднялась. Парня мотнуло в сторону. Он съехал по крутому боку лошади и едва не сверзился на землю, чудом удержавшись наверху. Кобылка, словно не заметив этого, пошла, с каждым мгновением ускоряя шаг.
– Замри, милая, – Антон, радующийся своей ловкости, игриво потрепал кобылку между ушей. Он чувствовал, что ему требуется немного привыкнуть к роли всадника. – Стой!
Его слова сработали, точно хлыст, – лошадь дико заржала и припустила, как угорелая. Ветви деревьев замелькали в опасной близости от лица, не давая толком собраться. Все внимание парня оказалось сосредоточено на том, чтобы не свалиться со спины быстро мчащейся гнедой. Он покрепче вцепился в её гриву и низко пригнулся, почти касаясь щекой шеи лошади.
