Текст книги "Для тебя я ведьма (СИ)"
Автор книги: Ляна Вечер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Шутите? Чтобы Торе позволил решать за себя?
– Ты права, милая. Мой мальчик вырос, возмужал и оборвал цепи родительского контроля. Свадьба сорвалась, Макиавелли выплатили огромную неустойку за оскорблённую невесту. Большой вышел скандал. В то время Ферро и связался с Охотниками.
– А вы? Марта, мне показалось, Тор к вам прислушивается.
Сложно поверить, что синьор командир в те непростые времена плевал на мнение кормилицы. Такая связь между людьми создаётся годами, растет, крепнет, пускает корни в благодатную почву доверия.
– Сначала я выкормила его, потом нянчила, затем осталась экономкой в их доме, – синьора печально улыбнулась, глядя сквозь меня, словно где-то там оживало прошлое. – Я любила мальчика, словно родное дитя, но мне не удалось оградить его от беды… Что-то я разболталась, – опомнилась Марта и потянулась к полотенцу, чтобы снять котелок с огня.
– Нет-нет, прошу, мне необходимо узнать, что было после смерти синьоры Макиавелли, – умоляюще посмотрела на женщину.
– Спроси у Сальваторе, девочка, – она поставила на стол кружку с молоком, миску с мёдом, ласково провела тёплой ладонью по моей щеке и вышла из кухни.
Снова тайна Тора ускользнула от меня. Кокетливо дёрнула хвостиком и вместе с черноглазой кормилицей исчезла за порогом кухни. Хотя, чего теперь переживать? Мне предстояло провести с синьором Сальваторе множество дней и ночей в замке Мариам, времени, чтобы сунуть любопытный нос в секреты командира предостаточно. Здесь будет сложно отвлечься друг от друга, даже если очень постараться…
Попивая сладкое молоко из глиняной кружки, я задумчиво смотрела в окно. Звёзды перемигивались сегодня особенно загадочно. Блестящие точки прикрывались облаками, чтобы пошушукаться, а потом снова с довольным видом появиться на чёрном полотне ночи. Вот ведь нахалки, даже они пытались не выдать свои секреты.
– О, Великий Брат, услышь мои молитвы, – зашептала, обращаясь к небесам. – Я не имею права просить у тебя, но лишь ты способен помочь. Подари нам с Торе всего одну путеводную звёздочку. Не оставляй нас, прошу…
Крупные слёзы покатились по щекам. Ревела, запивая плач молоком. Напиток вдруг показался горьким, жгучим, будто мне в кружку добавили горсть перца, а не пару ложек мёда. Могла сколько угодно стараться не обидеть любимого командира, убеждая себя в необходимости остаться в Мариам, и даже смириться с вынужденным заточением, но душа рвалась на волю. Туда, где Ловчие осушат реки безумия, где мы с синьором Сальваторе совершим что-то действительно важное и сможем провести старость в пригороде Польнео, выращивая розы, потому что любовь не умирает. Великий Брат молчал, Бога не тронули женские слёзы. Наверное, таких рыдающих синьорин у него набирается в день по несколько тысяч, на всех божественных рук не хватит.
– Амэ, моя милая Амэ, – голос Тора за спиной и я вздрогнула. Он произнёс моё имя так нежно, словно никакой ссоры не было.
Командир стоял в дверях кухни в одних белоснежных панталонах, сверкая задорным взглядом. Вытерла слёзы, поставила кружку на стол и уставилась на синьора Сальваторе, желая понять, какая муха укусила кучерявого пухляка. Что заставило его забыть об обидах и появиться в кухне в одном нижнем белье, с блестящими озёрами синих глаз?
– Ты плакала? – он задал вопрос отрешённо. На самом деле его, как и Великого Брата, влага на моих глазах интересовала мало.
– Ерунда, – махнула рукой, – всё прошло… – Тор, ты в порядке? – вёрткий червячок недоброго предчувствия щекотал душу.
– Да! Нет! – он заметался по кухне. – Тут была метла. Ты видела здесь метлу, куколка?
Ещё как видела! Она стояла в дальнем углу, укрытая вечерней тенью, и, слава Великому Брату, Торе её не заметил. Не понимала, что происходит, но была совершенно уверена – метёлку кучерявому давать нельзя.
– Милый, зачем тебе метла на ночь глядя? Давай немного посидим у воды, выпьем молока с мёдом. Ты измотан плохими новостями.
– Амэ, я отлично себя чувствую, и представь себе, совершенно не злюсь. То есть я злился, но сейчас это не важно.
– А что важно? – подозрения неладного сменились крепкой уверенностью.
– Безумно хочу летать! Это невообразимо, но я чувствую – всё получится!
Взбрело человеку в голову поздним вечером полетать на метле – что здесь такого? Учитывая, что желание проснулось у командира Ловчих безумия, у мужчины, в конце концов – «обычное дело». Заявись сюда синьорина Эспозито с подобной идеей, я бы удивилась чуть меньше – всё же женщина, могла отхватить кусок ведьмовской фантазии, но синьор Сальваторе… О, Сильван! Мало ли, что могло стрястись с душевным равновесием Торе из-за криво исполненного заклятья Эммы. Самый лучший лекарь великих земель Ханерды – синьор Ландольфи – не смог до конца разобраться с возможными последствиями ошибки этой дуры.
Пока холодные капли догадок сползали по моей спине, командир отыскал метлу и победоносно вознёс её над кучерявой головой. Его глаза светились неподдельным азартом, тело разбирала дрожь предвкушения, а на лбу проступила испарина. Со знанием дела, словно заправская ведьма, Тор распахнул окно, впустив в кухню свежий влажный воздух, стянул панталоны и совершенно голый оседлал метёлку. Пикнуть не успела – новоиспечённый покоритель небес махнул с подоконника на улицу. Бросилась к открытым створкам и забыла, как дышать. Я ожидала увидеть командира барахтающимся в озере, а увидела его, рассекающим над тёмной гладью воды, верхом на метле. Нагой, счастливый, выкрикивающий что-то зажигательное Тор кружил в витиеватом полете, сверкая голой попой. Грешным делом подумала, что сплю. Потёрла кулаком глаза, больно ущипнула себя за локоть и с сожалением отметила – не сон.
«Торе, милый, что происходит?» – стучалась в мысли командира, но наша связь ослабла, он меня не слышал. Радостные крики любимого запросто могли поднять всех обитателей замка на ноги. Больше остального меня пугала перспектива объяснять Марте или Мими, какого фавна синьор Сальваторе летает на метёлке, словно он не командир Ловцов безумия, а самая настоящая дочь бездны.
– Куколка! Я леч-у-у-у! У-у-у… – одуревшим голосом вопил Торе.
– Святейшие печати! – неподдельное удивление Ромео отлично сочеталось с моей паникой. Лекарь встал рядом, наблюдая за полётом друга. – Амэ, ты тоже это видишь?
– Чтобы мне на месте провалиться, Ром – вижу. Синьор Тор Сальваторе, немедленно вернись в замок! – даже ногой топнула для убедительности, но куда там… Торе и не думал заканчивать, он вытворял на метле такое, что не каждая опытная сестра сумеет.
– С каждым часом всё интереснее и интереснее, – выдохнул Ромео. – Схожу за саквояжем, а ты придумай, как спустить нашу цыпочку.
Легко сказать – «придумай»… Оборвать безудержное веселье командира Ловчих можно заклинанием, но я боялась, что сил не хватит. Физически ощущала, как магия уверенным ручейком убегала из моего тела.
– Хватит глазеть – действуй! – синьор Ландольфи вернулся быстро. В одной руке он держал блестящий саквояж, в другой – стопку тетрадей. – Хочешь, чтобы наша наблюдательница разжилась ещё одной тайной?
– Я боюсь не справиться.
– Амэно! – Ром бросил вещи на стол и, резко развернув меня к себе, сжал плечи. – Ты до сих пор не поняла, что происходит? Твоя магия не исчезает, она утекает к Сальваторе.
– Невозможно, – замотала головой, отказываясь верить в этот бред. – Мужчины не могут… Или могут?
– Синьорина Гвидиче, поторопись, – лекарь хорошенько тряхнул меня и отпустил. – Тор до одури очарован новыми возможностями, ты с минуты на минуту утратишь магию и связь с ним. Только представь, куда его может занести на метле, какие безумные желания возникнут в голове синьора Сальваторе!
О, священные печати… Ромео прав. Сила бездны пьянит, особенно поначалу. Кажется, ты можешь всё и ещё чуть-чуть. Стихия в руках обладателя магии – игрушка, но эти ощущения обманчивы. Я превосходно помнила момент, когда колдовство впервые овладела мной: буря, шквал, неистовый прилив сил, желание веселиться, вершить волшебство. Тогда я едва понимала, что похожа на маленького ребёнка, который, обладая безудержной энергией, может пустить её себе же во вред.
– Silvana nominatur, usque ad terram… – слова заклинания вырвались из груди, и голова пошла кругом.
Кухня превратилась в сумасшедшую карусель, Успела лишь поднять глаза к небу, где до сих пор выписывал петли Сальваторе, и повалилась на пол.
– Silvana nomina… – попытка начать заново из положения лёжа закончилась прижатой к моему рту ладонью Ромео.
– Всё, отколдовалась, – карие глаза лекаря блестели в полумраке кухни. – Больше ни слова заклинания, Амэ. Магия тебе неподвластна.
Уговоры на синьора Сальваторе не действовали, сила покинула меня, а связь наших душ разорвалась – финал оказался быстрым и бесславным. Великий Брат, столько тузов в рукаве разом, а мы с Торе толком не успели воспользоваться ни одним из них. Тоску по несбывшимся надеждам пришлось отложить – Тор до сих пор кружил над Мариам и слава Великому брату пока не собирался улететь в поисках приключений на пухлую попу, но всё могло измениться.
Мы с Ромео поспешили во двор. Размахивая руками, звали командира, умоляли спуститься, позабыв об осторожности и сохранности тайн. Не обращая на нас внимания, синьор Сальваторе продолжал виртуозный танец на метле, рисуя в ночном небе завитки. Запах тины и отчаянья забил ноздри, звёзды откровенно смеялись, а осенний ветер только раззадоривал Тора. Он с упоением разгонялся ему навстречу, рвал поток воздуха в клочья и разворачивался, заставляя его догонять себя. Игрища не для слабонервных, но Торе, похоже, имел железные нервы и не чувствовал себя начинающим наездником. Наконец, кучерявый пухляк решил прекратить веселье, но вовсе не для того, чтобы вернуться в мои объятия. Он замер над тёмной водой, совсем рядом с приступком, на котором стояли мы с Ромом.
– Куколка, ложись спать без меня, – тяжело дыша, Тор уверенно смотрел мне в глаза.
– Куда ты собрался? – сделала шаг к краю каменной площадки, навстречу любимому. Страх холодным языком облизал сердце, заставив его сжаться до боли.
– Полетаю немного над лесом или… Ещё не решил.
Тору невдомёк, что теперь он само чудо света – первый мужчина-ведьмак нового времени, единственный синьор в нашем мире, обладающий магией бездны.
– Silvana nominatur, usque ad terram, – мы с Ромео обернулись на голос Марты.
Кормилица рисовала руками в воздухе узоры и читала заклинание, которым я недавно пыталась прервать полёт кучерявого командира. Из пальцев женщины текла самая настоящая магия – чистая, сверкавшая, словно начищенный металл. С завершающими словами на древнем языке, она сделала финальный пас изящными кистями рук и потянула Тора на метле к себе, словно собаку на невидимом поводке.
– Слезай, – скомандовала Марта, расплющив тяжёлым взглядом чёрных глаз, совесть Сальваторе.
Торе и впрямь было очень стыдно: никакой связи душ не нужно, чтобы понять это. Он спешился и, прикрывая интимное место ладошками, виновато уронил кудрявую голову на не менее кудрявую грудь.
– Синьора… О, Великий Брат, – Ромео прижимая руку ко лбу, растерянно смотрел на кормилицу, – вы ведьма! О, священные печати… Сальваторе, ты знал?
Командир отрицательно замотал головой, но так и осторожно взглянул на Марту. Женщина подпёрла бока кулаками и вздохнула, окатив нас упрёком во взгляде.
– На ваше счастье синьоры и синьорина, я не просто ведьма, я – очень внимательная ведьма, но всё же требую объяснений.
– Марта, сердце моё, – Тор ухватился за возможность оправдаться, – сам не знаю, что на меня нашло…
– О, козлоногий, – кормилица взмахнула руками, – не здесь и не в таком виде! Ты позоришь меня, мальчик, – она указала взглядом на окно второго этажа Мариам.
Наша присмиревшая карманная фурия тут же шмыгнула в комнату и притаилась, но мы все понимали, что наблюдательница сполна насладилась и полётом Торе, и виртуозно исполненным заклинанием Марты.
Глава 12
В гостиной царил густой аромат травяного чая, который кормилица заварила, чтобы Тор согрелся и пришёл в себя. Запах влажных трав и прелой земли – шлейф осени, когда урожай собран, дрова заготовлены, и холодными вечерами, укутавшись в тёплую шаль, можно позволить себе немного помечтать. Огонь в камине с хрустом уплетал сухие паленья, бросая игривые блики на каменный пол, а за окном собрался осенний дождик. Вечер мог стать одним из самых уютных в нашей жизни, но печальные события всё омрачили. Вот уже целый час я не чувствовала Торе. У меня словно отняли руки, ноги, остановили сердце, а на душу накинули плотную чёрную ткань. Утрата магии рядом с этими ужасными ощущениями казалась пустяком, даже учитывая, что моя сила передалась синьору Сальваторе, а это не в какие ворота не лезло. Держу пари – Тор чувствовал то же самое: ни на секунду не выпустил меня из объятий.
Разговор получился тяжёлым – Торе пришлось вывернуть Марте всю подноготную наших злоключений. Она слушала внимательно, лишь иногда поглядывая на синьора Ландольфи, который увлечённо рассматривал капли нашей крови через микроскоп. В ответ на откровенность Сальваторе получил реверанс Марты – её историю. Добрая, внимательная, мудрая женщина – прирождённая ведьма. Бездна позабыла о Марте, безумие обходило стороной и ей удавалось жить обычной жизнью, ну или почти обычной. По крайней мере, никому из окружения никогда не приходило в голову, что она самая настоящая колдунья.
– …Хочешь спрятать, положи на видное место, – закончила кормилица.
– Бриллиант души моей, значит, ты связалась с инквизиторской семьёй, чтобы никому в голову не пришло, что ты ведьма? – Тор не смог скрыть разочарование за ласковыми словами.
– Совмещать приятное с полезным – что может быть лучше? – мягко улыбнулась черноглазая женщина. – Заметь, я тоже ушла из дома Макиавелли, когда старик лишил тебя имени.
– И ты вложила мне в голову идею стать инквизитором, – не унимался Сальваторе.
– О, Сильван, – Марта глубоко вздохнула, – конечно, я это сделала! – Иначе однажды ты бы просто захлебнулся в луже пьяной рвоты после попойки с дружками-Охотниками. Бесславный конец.
– Забыли, – буркнул Тор.
– Вот и славно, – кивнула кормилица.
Над тайной, что Марта не раскрыла мне несколько часов назад в кухне, мелькнул лучик света. Значит, именно она надоумила Сальваторе поступить в академию, избавиться от пьянства и дурной компании. Воистину мудрая, сильная женщина.
– Синьор Ландольфи, что ты надеешься там увидеть? – она плеснула себе в кружку травяного чая и обернулась.
– Не просто надеюсь, любезная синьора, а уже увидел, – лекарь оторвался от процесса. В его карих глазах играло ликование и печаль – весьма странное сочетание.
– Дружище, не тяни, – Тор прижал меня к себе, словно пытаясь спрятать от всего на свете.
– Хорошая новость – я сделал открытие, которое способно перевернуть систему инквизиции с ног на голову, – гордо сообщил Ром. – Плохая – мне не дадут этим воспользоваться.
– О чём ты говоришь? – Торе коснулся губами моего лба и выпустил из объятий. Он подошёл к столу, за которым работал лекарь, прижался глазом к металлической трубке прибора.
– Можешь не стараться, – заявил Ромео, – всё равно ничего не поймёшь.
Ландольфи убрал микроскоп в саквояж и, обмакнув перо в чернильницу, принялся делать записи в тетради. Командир желал знать всё и немедленно, а Ром не спешил раскрывать карты: в этом весь лекарь святейшей инквизиции. Он как никто другой умел сначала создать атмосферу таинственности, а затем поставить многоточие. Пока синьор Сальваторе сходил с ума от любопытства, Ромео спокойно продолжал писать, не обращая внимания на разряды молний над головой. Шикарный мужчина, нервы – скала. За секунду до срыва Торе он сделал размашистую закорючку в тетради и начал объяснять:
– Я научился распознавать магию в человеческой крови. Могу безошибочно определить носителя силы и жертву колдовства, – Ром замер ожидая от нас реакции, но мы с Торе растерянно глядели на лекаря, а Марта, скучая, накручивала локон на палец.
– Погоди, – до меня дошло, о чём говорил синьор Ландольфи, – значит, больше никаких пыток и невинно убиенных женщин?
– Ну, конечно, – Сальваторе скривился. – Куколка, инквизиция не признаёт опыты, которые Ром проводит с помощью микроскопа. Более того, учёные мужи великих земель Ханерды сочли приборчик исчадием бездны.
– К несчастью – это так, – кивнул Ромео. – Упросил совет позволить использовать прибор для лечения некоторых последствий колдовства, но опыты остались под запретом. Поэтому о своём открытии никому кроме вас я сообщить не могу.
– Даже Святейшему жрецу Польнео? – подняв указательный палец вверх, я намекнула на родство представителя власти и синьора Ландольфи.
– Ему в первую очередь, – вздохнул Ром, – Он ярый противник микроскопов.
– Тёмные времена, недалёкие люди, – цокнула Марта.
– Дружище, сочувствую твоему провалу, но я ожидал, что ты подскажешь решение нашей проблемы, – командир вернулся на диван, мебель скрипнула под его телом.
– Проблемы? – изумился синьор Ландольфи. – Все проблемы позади, друг мой. Заклинание рассеяно, ты пережил первую и самую опасную встречу с силой бездны. Думаю, даже приступы ярости происходили из-за магии, что так стремительно вливалась в твою кровь. Живи счастливо с любимой синьориной здесь, в Мариам. Разве не так ты собирался поступить?
– Ром, я собирался и собираюсь поступить именно так, но Амэно права – жизнь непредсказуема. Нет никаких гарантий, что однажды в округе не объявится безумная, а носик моей куколки её не учует. Заточение – мера вынужденная, но временная. Надо вернуть магию Амэ.
– На решение ребуса может понадобиться гораздо больше, чем вся моя жизнь, – лекарь тяжело вздохнул.
Марта поднялась на ноги, оставив кресло с высокой спинкой пустовать, и отправилась к камину. Она подкинула дров изголодавшемуся огню, вытерла руки полотенцем, заткнутым за пояс, и обернулась к нам.
– Вы все ещё так молоды и наивны, – вернулась в кресло. Устроившись поудобнее, выдержала паузу и продолжила. – Есть вещи, за которые приходится платить немалую цену.
– Ловчие не могут продолжить работу. Я не могу… подвергать такой опасности Амэно, – едва слышно добавил Торе.
– О, печати, – Марта растерянно улыбнулась. – Сделав Амэ своим компаньоном, ты почти подписал ей смертный приговор.
Слова кормилицы прозвучали жутко. Синьора выразилась резко, но она сказала правду – имея дело с безумными дочерями бездны, нельзя остаться в безопасности.
– Марта, неужели ты не понимаешь всю серьёзность ситуации? – Сальваторе вскочил на ноги и размашисто зашагал по гостиной. – Амэно может пострадать от своего дара.
– Именно поэтому ты просто обязан вернуть магию девочке, – кивнула черноволосая женщина.
– Но как?! Подскажи нам, душа моя, с радостью верну куколке её силу, – Тор остановился и схватился щепотью за переносицу, успокаивая разгулявшиеся эмоции.
– Не знаю, мальчик, но я уверена, что прячась, вы не решите эту задачу. Ромео не Великий Брат, ему недоступны все таинства мира. Он действительно может состариться раньше, чем найдёт решение.
– О, печати, дайте мне сил, – командир затряс кудрями, словно желая выбросить из головы лишние мысли.
– Лучше умереть, сражаясь за шанс жить, чем скончаться в ожидании чуда, – Марта говорила тихо, её взгляд замер в огне камина.
– Я могу попробовать усилить настойку Ши, – оживился синьор Ландольфи, – чтобы она не только глушила плохое самочувствие Амэ, но приостановила губительные процессы – так мы выиграем немного времени.
– Это ничего не гарантирует, – Торе развёл руками. – Ни-че-го.
– Каких гарантий ты ждёшь? – подошла к кудрявому командиру и заглянула в глаза.
– Амэ…
– Ай, Торе! – возмущённо взмахнула руками. – Всё, что ты собираешься сделать с нами – бессмысленно! Вот что, синьор, – ткнула пальцем в живот кудрявого командира, – на рассвете дилижанс Ловцов безумия отправляется в Илиси, с тобой или без тебя.
***
Распахнула створки окна спальни, и лицо укололи капли дождя, вперемешку с игривым ветром. Ночь выдалась ненастная, но и ненастье бывает озорным. Ещё недавно спокойная вода вокруг Мариам дремала, лениво переворачиваясь с бока на бок, а сейчас решила станцевать вместе с настойчивым прохладным дождём. Хотелось выйти на улицу и, задрав нос к хмурому тёмному небу, насладиться запахами обновлённой природы, смыть с себя тревогу. Неожиданно во дворе Мариам появился Торе: одет не по погоде – домашний халат и тапки точно не спасали от дождя. Он устроился в плетёном кресле у воды, в руках блеснула святейшая печать. Наблюдая, как Сальваторе молится, сама просила Бога послать Ловчему правильные мысли.
– Амэно! – Тор не обернулся. – Ты любишь меня?
Сердце колыхнулось волнением, без привычного второго удара за Сальваторе. Связь между нами пропала, эмоции сменялись тишиной, и это разрушило равновесие. Вопрос командира вызвал страх – я знала ответ. Чувства к Торе на самом деле никогда не существовали, а иллюзию создавало колдовство Эммы. О, Сильван! Я совершила ошибку, пообещав любить синьора Сальваторе до последнего вздоха. О, святейшие печати…
– Так и думал, – с горечью в голосе ухмыльнулся Тор. – Амэно Гвидиче, этого я боялся.
– Чего ты боялся, Тор Сальваторе? – прекрасно понимая, о чём он говорит, предпочла строить из себя дурочку.
– Что твои чувства всего лишь эхо моей любви к тебе, куколка, – Торе встал с кресла и повернулся.
Дождь распрямил его кудри, капли тонкими ручейками стекали по пухлым щекам. Даже в слабом свете дворовых фонарей я видела угасающие искры надежды во взгляде Сальваторе. Я – убийца, вонзившая отравленный кинжал в спину самого прекрасного мужчины в мире. За пару часов мне пришлось пережить разрыв наших душ, невыносимый страх одиночества и неожиданно понять, что мои чувства к нему всего лишь отголосок заклятья. Сожаления заполнили опустевший сосуд души, но ничего изменить нельзя.
– Выдвигаемся на рассвете, компаньон. Как только вернём тебе магию, можешь отправляться на вольные хлеба.
Раскрыв рот от удивления, смотрела, как синьор Тор Сальваторе шлёпает тапками по лужам, направляясь в замок, и не могла поверить, что между нами всё кончено. Вот так – быстро, без сожалений, сантиментов и скупой мужской слезы.
***
На рассвете я попрощалась с синьорой Мартой и покинула двор Мариам. «Малыш» запряжённый лошадьми стоял за мостиком, ведущим к замку, а Торе уже сидел на месте возницы. Командир выглядел вполне бодрым и полным сил. Он внимательно изучал дорожную карту, наверное, прикидывал удобный маршрут до Илиси. Ожидала увидеть измученного бессонной ночью, помятого Ловчего, но внешность Сальваторе не давала и полнамёка на плохой сон. Сегодняшняя ночь стала для меня испытанием – глаз не сомкнула, давясь виной и слезами. Кажется, подушку в моей спальне можно отжимать.
Остановилась, прислушиваясь к чириканью птиц в рассветной тишине леса, к шелесту полуобнажённых крон деревьев и собственному сердцу – ничего. Не ощутила прежнего трепета от встречи с Сальваторе. В груди шлёпало ровно, без спешки.
– Волшебного утра, Амэно, – Тор скользнул по мне коротким взглядом и снова уставился в развёрнутый свиток.
– Волшебного, – смутилась. Ожидала совсем других эмоций от Торе.
– Не морочь себе голову, Амэ, – он словно не потерял способность читать мои мысли, – всё в порядке. Я ценю честность куда больше фальшивой любви.
Оставив слова Сальваторе без ответа, кивнула и открыла дверь дилижанса. Внутри никого не было – Ромео и Мими ещё не собрались в дорогу, а на мягком бархатном сидении лежал исписанный лист. Почерк Тора, не успевшие высохнуть чернила – я перепачкала пальца, но сложилось впечатление, что кляксы остались на сердце. Приказ командира Ловцов безумия – Торе собирался платить мне кулак золота раз в двадцать дней и пятьдесят процентов от награды за найденную безумную ведьму сверху. Еда, оплата комнат в тавернах и мелкие дорожные траты «за счёт заведения», в смысле – расходы брал на себя синьор Сальваторе. Хорошие условия, достойные компаньона командира Ловчих, но само наличие официальной бумаги, так небрежно оставленной внутри дилижанса, меня здорово разозлило.
– Потрудитесь объяснить, синьор, что это значит? – пулей вырвалась из кареты и застыла, сжимая приказ в вытянутой руке.
– Перейдём на «вы»? – Тор приподнял бровь. – Что же… как пожелаете. Это, синьорина Гвидиче, бумага о назначении вам жалованья и перечень расходов, которые я готов взять на себя. Что вас не устроило?
– Меня не устроило?! – захлёбываясь туманным, утренним воздухом надрывалась я. – Это… Да это… высшая степень недоверия!
– О… – осёкся Торе, – Не хотел вас оскорбить, Амэ. Наоборот собирался, так сказать, узаконить наши отношения, чтобы не подумали, что из-за недоразумения между нами отыграюсь на вас финансово.
Святейшие печати! Этот увалень смотрел такими чистыми, полными искренности синими глазами, что мне стало неловко. Спряталась от самого честного взгляда на свете в «Малыше», свернула бумагу и сунула в сумку на поясе. Вытирая пальцы белоснежным носовым платком, шмыгала носом, держа в глазах слёзы.
Фавн тебя подери, Тор Сальваторе, фавн тебя подери…
Лучше бы он сорвался, наорал на меня, просто перестал разговаривать, но нет – Торе выбрал самый жестокий способ мести. Так привыкла к нежному общению с синьором Сальваторе, что резкий переход на официоз вспорол мне душу без кинжала. Истекала болью и обидой – хотя чего ещё ждать после безмолвного «я тебя не люблю». О, Сильван…
– Амэно! – голос командира, и в окошке напротив места возницы мелькнула его пухлая рука.
Затолкала носовой платок в корсет и усиленно заморгала, избавляясь от влаги в глазах. Минутная подготовка, и я, как ни в чём не бывало, выпорхнула из дилижанса. Торе, Ромео и Мими что-то обсуждали, глядя в дорожную карту.
Синьор Ландольфи сегодня оделся очень по-инквизиторски – служебная кожаная куртка, такие же штаны и неизменно слепяще-белая шёлковая рубашка. Светлые локоны до плеч лекарь собрал в низкий хвост. Выглядел Ромео сногсшибательно, я засмотрелась. Кажется, даже наша модница-фурия больше глядела на Рома, чем слушала командира. Мало того, что фарфоровая кукла вчера стала свидетельницей удивительных происшествий, так ещё и сегодня пришлось при ней обсуждать планы в подробностях. Шушукаться по углам в пути не выйдет, а метка бездны, конечно, должна отбить у Мими желание мстить, но чем фавн не шутит... Слышала, как командир шепнул Рому, чтобы тот нашёл способ убедить синьорину Эспозито вести себя хорошо.
– Итак, наша главная цель – найти способ вернуть силу бездны Амэно, – Тор прожёг меня взглядом. – Личные задачи всем понятны?
– Я слежу за здоровьем синьорины Амэ и совершенствую настойку Ши, – кивнул Ромео.
– Я занимаюсь кодексом Ловчих, – вздохнула Мими.
– Амэно? – окликнул Тор, не дождавшись моего ответа.
– Ищу безумных дочерей бездны?
– Разумеется, – нехотя согласился командир, – но кроме этого, я жду от вас предложений. Простите, синьорина, но у меня пока даже мыслей нет, как вернуть вам магию.
– «Вам»? – нахмурился Ром. – Друзья, что происходит?
– Мы с Амэно стали компаньонами и только, – холодно объяснил Сальваторе. – В путь.
Мы с Ромео махали Марте из окон дилижанса, а Торе крикнул ей что-то вроде – «Не прощаемся, милая» и отправил лошадок по лесной дороге. Шуршание листьев под колёсами, глухой топот копыт и пение птиц – всё, что разбавляло тишину.
– Любезная синьорина Эспозито, – вполне в своём духе начал Ром, – как вы провели сегодняшнюю ночь? Хорошо ли спалось?
– Замечательно, – кивнула Мими, не отрываясь от чтения собственных записей. – Спала, словно младенец.
– Представление на сон грядущий не испугало вас? – Ром не собирался довольствоваться вежливыми отмашками фурии.
Наблюдательница скорчила на фарфоровом личике гримасу недовольства, захлопнула толстую тетрадь и, закинув ногу на ногу, приготовилась обороняться.
– Не стоит нам с вами ссориться, Мими, – лекарь добавил добрых нот в голос. – Путешествие будет долгим, и распри только всё усложнят.
– И в мыслях не было устраивать склоки, – неожиданно мягко отозвалась синьорина Эспозито. – Во-первых – отныне я ничего не вижу и не слышу, а во-вторых – желаю лишь поскорее закончить с кодексом и вернуться в Польнео.
– Занятно, – Ромео улыбнулся и чуть наклонился вперёд, ближе к Мими. – Вы намереваетесь нести службу в инквизиции без допуска лекаря?
– Как это?.. – испуганно моргнула фурия. – Мы ведь обо всём договорились.
– Милая синьорина, у меня впереди без малого год отпуска, и я собираюсь провести это время в путешествии с Ловцами безумия, а допуск к работе вам требуется каждый месяц.
– О, Великий Брат! – выдохнула наблюдательница. – Это плен, это… кошмар!
– Не драматизируйте, Мими, – Ром хитро сощурился. – Готов компенсировать – выдержите положенное время в пути без ссор, оставите наши тайны нетронутыми, и я помогу вам с местом судьи в Польнео. У меня есть небольшие связи, – он поднял указательный палец вверх, – да что я объясняю, вы прекрасно осведомлены об этом. Временные рамки стираются, вы займёте желаемое место, когда захотите.
– Блеф? – фурия недоверчиво наклонила голову.
– Слово синьора Ландольфи стоит дорого, – без стеснения заявил лекарь, протягивая Мими раскрытую ладонь.
Мгновение на раздумья – и синьорина с радостью вцепилась хрупкой пятернёй в мечту. Одним выстрелом Ромео обеспечил спокойствие нам и приблизил профессиональные грёзы наблюдательницы к реальности. На секунду мне показалось, что мраморные щёчки фурии налились румянцем, когда рука Рома коснулась её. Наверное, и впрямь, показалось. Кто-кто, а эта птичка не способна испытать смущение.
– Амэ, а мы с тобой займёмся кое-чем интересным, – синьор Ландольфи извлёк из лакированного саквояжа книгу.
– Чем это? – меня искренне удивило неожиданное предложение Рома.
– Учёбой, Гвидиче. Я намерен сделать из тебя самую образованную простолюдинку великих земель Ханерды. Чтение, письмо, счёт и немного истории. Синьор Сальваторе настоятельно просил…
– И думать забудь, – замотала головой, останавливая рвение лекаря. – Как изволил выразиться наш командир – «вернём магию, и можешь отправляться на вольные хлеба».
– Поразительно, с какой молниеносной лёгкостью синьорины готовы покинуть компанию симпатичных мужчин, – буркнул Ландольфи. – Амэно, не советую отказываться, – уже громче добавил он. – Образование – удовольствие не из дешёвых, а я предлагаю бесплатные уроки.
Отмахнуться от настойчивого очаровательного синьора сложно, да и учёбу мне не потянуть финансово – это правда. Чтобы нанять преподавателя, я должна получать не кулак золота раз в двадцать дней, а все десять и работать на Ловчих лет так пять. Жить в городе среди напыщенной знати, стать своей среди этих индюков без образования невозможно. Возвращаться в Тромольский лес не планировала: скорее звёзды погаснут, чем я коснусь козьего вымени и мотыги.
