Текст книги "Для тебя я ведьма (СИ)"
Автор книги: Ляна Вечер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Пролог
Лекарь стоял совсем близко и смотрел с надеждой услышать «останься» ещё раз, а у меня горло будто в тисках зажало. Прекрасно понимала синьорин, которые теряли головы под натиском природного очарования лекаря. Сдержать себя нереально. Ромео – сосредоточение мужественности и нежности, он ещё не прикоснулся ко мне, а голова уже кружилась. Пошатнувшись, подалась вперёд и оказалась в тёплых и таких нужных объятиях синьора Ландольфи.
– Останься, – попросила едва слышно, прижимаясь щекой к его груди.
– Делить тебя с Сальваторе?
– Что?! Да как ты…
В моей груди клокотал тугой комок возмущения. Ромео – развратник, похотливый сластолюбец! Любовь на троих?! Нет уж, увольте!
– Моя… – сквозь зубы процедил Ром и накрыл мои губы поцелуем.
В ту сумасшедшую секунду мир, который я старательно выстроила для Амэно, рухнул. Гвидиче заткнулась, перестав вести споры с Амэрэнтой Даловери. Впервые за долгое время я чувствовала себя собой – абсолютно счастливой и по-настоящему любимой. Синьор Ландольфи жадно забирал поцелуем страсть с моих губ, а я умирала от мысли, что это закончится. Запустив пальчики в густые волнистые волосы лекаря, тянула к себе, не позволяя завершить ласку, безмолвно требуя ещё.
– Мы должны остановиться, – шептал Ромео, целуя моё лицо. – Гвидиче, мы натворим дел, о которых ты будешь жалеть.
– Скажи! – на мгновение отстранилась и вцепилась пальцами в рубашку лекаря. – Скажи, почему сейчас меня целовал не Тор – ты?! И почему я хочу, чтобы поцелуй случился ещё раз? – мой голос дрогнул. – Ещё сотню тысяч раз…
Глава 1
(за несколько месяцев до событий в прологе)
***
Сальваторе толкнул тяжёлую дверь кабинета. Инквизитор надеялся оставить утреннюю суету за спиной, чтобы насладиться сном до обеда. Развалиться в кресле, закинув ноги на стол – отличное решение, после недели плотной работы. Но, увы, сюрпризы начались раньше, чем сновидения. За тем самым столом, в кресле, сидел его начальник – синьор Марчелло Пьяти.
– Чем обязан? – сухо поинтересовался Сальваторе, плюхнувшись на стул.
– Волшебного утра, – ехидно пожелал синьор. – Работка для тебя имеется.
По столу шаркнул замусоленный лист бумаги – вроде ничего особенного, обычный донос на женщину, подозреваемую в связи с бездной. Очередная ведьма где-то в Тромольском лесу. Сальваторе откинулся на спинку стула и закрыл глаза. О, Великий Брат… Ниспошли покоя на недельку-другую.
– Нельзя другому поручить? – разомкнув веки, Сальваторе устало посмотрел на Пьяти.
– Ни в коем случае! Это дело особой важности, – синьор Марчелло поднял вверх указательный палец. – Поедешь в Тромольский лес, найдёшь там девчонку, проведёшь первое испытание и, если выживет, доставишь её сюда, в Сэнбари.
Вручив Сальваторе тоненькую папку – досье на ведьму, синьор Марчелло Пьяти с чувством выполненного долга покинул кабинет подчинённого, оставив после себя тяжёлый запах невыполненной работы.
Донос от какого-то Пеллегрино Карузо, карта местности и небольшой портрет, написанный художником инквизиции со слов пострадавшего. Негусто. К слову, нигде не было сказано, как и от каких конкретно ведьмовских дел понёс ущерб синьор Карузо. Но рисунок… Кротким взглядом лани на Сальваторе смотрела прелестная синьорина – молоденькое создание с вьющимися рыжими волосами.
– Угораздило же тебя связаться с бездной, – инквизитор провёл пальцем по нарисованной девичьей скуле.
Возможно, она не имела отношения к колдовству – Сальваторе очень хотелось в это верить. Девчонка вызывала смесь совершенно неуместных эмоций – инквизитор взялся щепотью за переносицу и зашептал слова молитвы. Великий Брат поможет избавиться от наваждения, наставит на путь, подскажет решение…
Не подскажет, не избавит, не поможет.
Сальваторе мог вывернуться наизнанку, завязать нервы в узел или пробежаться по потолку, но волнение в груди не стихало. Шторм усиливался, если взгляд синьора касался портрета. Расчесав пальцами растрёпанные кудри, инквизитор нервно выдохнул и решил ехать в Тромольский лес немедленно. Там его внезапная страсть или стихнет, или достигнет апогея, и тогда он уймёт это безумие. Отсутствием самообладания Сальваторе не страдал.
***
Разбитая после дождя дорога хлюпала лужами под копытами лошадей, тянувших телегу на восток великих земель Ханерды. Голые деревья на обочинах кутались в утренний туман, а воспоминания о ночи бредом ходили в голове. Глядела в спины инквизиторов, уткнувшись лбом в прутья клетки, проклиная тот час, когда эти нелюди вошли в мой дом. Совсем скоро меня передадут в руки святейшего суда города Сэнбари. Допрос, расследование и казнь – финал для восемнадцатилетней ведьмы более чем подходящий.
– Начальник, я устал, и Карлос тоже, – один из двух верховых поравнялся с телегой, которую вёл их главный.
– Скоро остановимся, – пообещал кудрявый начальник отряда.
Его овечью шевелюру я оценила ещё дома. Растрёпанные тёмные завитушки так и просили ножниц. Внешне мужчина не дотягивал до предводителя даже небольшого отряда. Печальные синие глаза, щетина на круглых щеках и сытая складочка живота над ремнём – кто испугается такого инквизитора? Вот и я не струсила, ровно до того момента, пока он лично не завязал на моей шее верёвку с хорошим таким камнем и не спихнул в реку. Магия позволила избавиться от пут на запястьях – я выбралась на берег…
– Вот здесь свернём, – кучерявый направил лошадь в поворот, от наклона я покатилась в клетке, больно ударившись о металлические прутья.
Телегу оттащили в кусты, чтобы поганая ведьма не мешала святейшим инквизиторам и их лошадкам завтракать после тяжёлой ночной дороги. Осенний лес пестрил ковром из листьев, пах жухлой травой и свободой. Мужчины расстелили плащи на земле, вынули из сумок еду. Главный откупорил флягу и протянул товарищам.
– Хорошее вино, – сделав глоток, Карлос закусил сыром.
– Сальваторе не держит в погребах всякую дрянь, – откликнулся второй инквизитор и заискивающим взглядом уставился на начальника.
– Паоло, вместо того, чтобы лизать мне задницу, ты мог бы перед тем, как отправить кусок в рот, вознести хвалу Великому Брату, – кучерявый, с укором изогнув бровь, достал из кармана святейшую печать.
Мужчины последовали его примеру – скорее потянулись за своими медальонами. Троица встала на колени: протянули руки с печатями к небу, и на весь лес загудел бестолковый текст во славу Великого Брата – их единственного Бога, путеводной звезды грешных судеб.
– Дайте поесть, – дождавшись, когда инквизиторы вдоволь намолятся, я сунула лицо между прутьев клетки.
– Сгинь, дрянь! – рыкнул Паоло.
– Лучше думай об искуплении грехов, – поддакнул Карлос.
– Помолчите! – голос начальника градом обрушился на головы мужчин. – Великий Брат решит её судьбу, а пока она пленница, мы должны быть милостивы.
Сама добродетель шла ко мне в лице курчавого инквизитора, сжимая в руке вожделенный кусок хлеба. Живот больно скрутило в предвкушении завтрака. Я плохо переношу голод, а поесть последний раз довелось вчера утром.
– Держи, и не забудь о благодарности, – он сунул в клетку крошащийся ломоть.
– Спасибо.
– Не меня благодари – Великого Брата. Слова хвалы знаешь?
– Откуда ей знать?! – ухмыльнулся Карлос.
– Знаю, – зубы впились в черствый кусок, голова пошла кругом. – Синьор… – я вопросительно посмотрела на мужчину, позабыв его мелькнувшее в разговоре имя.
– Сальваторе, – снисходительным тоном помог он.
– Это фамилия? А имя?
– У меня нет имени, – кучерявый смотрел синими глазами с едва уловимыми белыми прожилками, завораживая не хуже самого Сильвана. – А как зовут тебя?
– Безумная Амэ, – прикусила язык. Глупая… Надо же было назваться ведьмовским именем.
– Меня не интересуют клички, – жёстко процедил Сальваторе. – Назови имя, данное тебе при рождении.
– Амэрэнта, – испуганно отшатнулась от прутьев.
– Не забудь вознести хвалу, Амэрэнта, – он отвернулся и обратился к инквизиторам. – Хочу помолиться в одиночестве, вы можете вздремнуть.
– А кто сторожить будет? – Паоло выкатил глаза, тыча пальцем в телегу.
– Вы собаки, что ли? – ухмыльнулся начальник. – Никуда она не денется из клетки связанная.
– Ведьма все же… – заступился за друга Карлос.
– Не факт, – Сальваторе тряхнул косматой головой. – Это пока не доказано. Как, впрочем, и обратное, – он зашагал к чаще, разметая высокими сапогами шуршащие листья. – Вполглаза поглядывайте!
Инквизиторы дождались, пока Сальваторе скроется за деревьями, и, довольно поглаживая животы, растянулись на плащах. Вжавшись в угол клетки, я прислонилась к холодному металлу. Тяжёлое, мокрое платье после купания в реке и не думало сохнуть. Погода настойчиво хмурилась, не давая солнцу пробиться сквозь плотные тучи. Отжала скопившуюся в ткани влагу и сосредоточилась на сытом желудке. Помогает, когда нет других развлечений, но мысли о казни так и лезли в голову.
– Это наша с тобой первая ведьма, – заговорил Карлос. – Сальваторе успел нажить целое состояние… А теперь и мы заработаем.
– Станем богачами, – заулыбался голосом Паоло.
– Скромнее, друг мой, скромнее, – одернул напарника. – Жажда наживы – величайший из грехов.
Вместо ответа Карлос захрапел, а через пару минут мои скулы свело от парного хрюканья инквизиторов. Ну не сволочи, а? Последние сны в жизни и те не увижу. Даже задремать не удалось – сидела с закрытыми глазами, вертела в голове самые крепкие выражения.
Неожиданно я дёрнулась от волны страха и подскочила на ноги. Дыхание участилось – предчувствие скорой неминуемой беды окутало плотным коконом. Нос раздирал навязчивый запах безумия. Разглядев среди тоненьких деревьев знакомую женскую фигуру в бесформенном платье, чуть не взвизгнула.
– Нет-нет-нет-нет-нет! Только не ты, только не здесь, – я заскулила испуганным щенком.
На поляну вышла Кривая Эмма. Ведьма вечно таскала за собой целую вереницу несчастий. Поразительная способность колдуньи влипать в неприятности, увлекая за собой всех, кто под руку подвернётся, заставляет держаться от неё подальше.
– Сестра, – радостно вытаращила глаза Эмма, вцепившись в прутья. – Я спасу тебя, сестра!
– Не надо меня спасать, – жалобно свела брови, умоляюще смотря на ведьму. – Уходи, пока инквизиторы не проснулись.
– Не проснутся, – она захихикала, запустив пальцы в вырез платья. – Есть у меня кое-что на этот случай.
Пискнуть не успела, а сумасшедшая уже вытащила мешочек и покрутила перед моим носом. Предчувствие – уже не беды, а конца мира – прошлось по груди тяжёлым молотом.
– Что это? – пересохшими губами промямлила я.
– Яд, – довольно сообщила Эмма. – Пыль – фу-у-х над головами, и всё, – женщина выставила ладонь и продемонстрировала, как надо дуть.
– Не надо «фух», милая. Это святейшие инквизиторы…
– Я знаю.
– Хорошо, – зажмурилась, сдерживая гнев, – пойдём другим путём. Если ты их убьёшь, я стану твоей подельницей, а то и вовсе… – посмотрела в затуманенные глаза Кривой Эммы, – единственной виновницей их смерти. Даже если мы сбежим, нас рано или поздно найдут. Понимаешь?
– Нет.
– О, козлоногий Сильван! Меня везут на суд в Сэнбари. Возможно, они не смогут доказать, что я ведьма.
– За что они тебя взяли?
– Не прошла испытание водой, вынырнула.
– Нет у тебя шанса… сестра, – она выдохнула «сестру» зловонием гнилых зубов мне в лицо и пошла к спящим.
– Нет! Эмма! Стой! Эмма, вернись! – металась вдоль решетки на коленях, напоминая себе попугая. – Парни! Проснитесь! Просыпайтесь! Ну же!
Могла сотню раз надорвать горло, но мужчины не думали просыпаться. Сон на свежем воздухе принёс им полное забытье. Безумная обернулась ко мне, покрутила пальцем у виска и быстрее зашагала к жертвам. Содержимое мешочка пыльным облаком накрыло головы инквизиторов. Никаких предсмертных мук, никакой агонии – они просто перестали храпеть. Навсегда. Обыскав тела бедняг, ведьма нашла ключ от клетки и, радостно размахивая находкой, понеслась освобождать меня. Но не успела.
Из чащи навстречу Эмме, взволнованный, напряжённый, словно струна на мандолине, вышел Сальваторе. Инквизитор быстро оценил ситуацию и выхватил из-за спины пистолет. Пухлые губы мужчины поджались, ствол метнулся к оскалившейся ведьме.
– Ещё один, – зашипела Эмма, отбросив в сторону опустевший мешочек из-под ядовитой пыли.
– Синьорина, что вы забыли в такой глуши? – он покосился на тела товарищей, видимо, понимая – не жильцы.
Вместо ответа женщина растворилась в воздухе, только опавшие листья зашуршали. Сальваторе завертелся волчком, пытаясь понять, куда она делась. Сумасшедшая появилась сзади, как только инквизитор замер, прислушиваясь к лесному ветру. Видела, как безобразные губы ведьмы выбрасывают слова заклинания.
– За спиной! – завопила я, спасая не то остатки доверия Сальваторе, не то его самого.
Начальник отряда ловко развернулся и нажал на курок. Громкий хлопок выстрела смешался с грохотом колдовства на поляне. Пуля вошла в лоб Кривой Эммы с последними словами заклятья.
Кудрявый инквизитор спешно перезарядил оружие и снёс замок на клетке. Вскочив на телегу, он распахнул решётку. Пухлые щёки мужчины раздувались от гневного дыхания, синие глаза почернели.
– Придушу, – потные руки сомкнулись на моей шее.
– Пусти, – захрипела я, – пусти…
Сальваторе резко разжал пальцы и с нескрываемым удивлением схватился за свою шею. Густо откашлявшись, он утёр взмокший лоб:
– Что за фокусы?!
– Какие фокусы? Я тебе жизнь спасла! Ещё секунда – и она бы размазала тебя заклина…
Осеклась, почувствовав под верёвками на запястье нестерпимый зуд. Сморщив нос, принялась чесать руку о прутья и с удивлением заметила, что синьор инквизитор делает то же самое. Зуд сменился лёгким жжением, и я, наконец, решилась поглядеть на причину внезапных ощущений. Мой хохот наверняка распугал всю дичь в окрестностях. Миниатюрная девушка вроде меня просто не способна ржать, как ломовая лошадь…
– Тебе весело? – Сальваторе непонимающе хлопал ресницами, от этого становилось ещё смешнее. – Прекрати! В чём дело?! – инквизитор вышел из себя и отвесил мне звонкую пощёчину.
Оплеуха сработала – истерику как рукой сняло. Из глаз покатились слёзы отчаянья. Мужчина сник, потеряв надежду получить ответы.
– Эмма, – глотая слёзы, кивнула на окровавленный труп ведьмы, – всё перепутала…
– И?
– Видимо, эта дура хотела убить тебя, произнеся заклинание разъединения души и тела, но вместо этого сотворила колдовство на соединение душ.
– Чьих душ?
– Наших с тобой, – шмыгнула носом и показала мужчине запястье со свежим клеймом. – У тебя такое же.
– Священная печать, – едва инквизитор задрал рукав, с пухлых губ сорвался полный ужаса шёпот. – Что это значит?
– Иногда мы будем чувствовать эмоции друг друга, иногда наши тела будут обмениваться болью…
– Всё?
Сальваторе напряжённо ждал подвоха, а он был, да ещё какой!
– Умру я – умрёшь ты, остановится твоё сердце – следом замрёт моё, – выпалила, зажмурив глаза.
***
Синьор инквизитор изволил выпустить меня из клетки – замок всё равно не вернуть. Он достал из сундука на телеге лопату и молча взялся точить инструмент. Устроившись на пеньке рядом, вздохнула, глядя на перемотанные верёвками руки. Сальваторе уловил безмолвную просьбу, но вида не подал.
Зацепилась взглядом за тело Кривой Эммы. После смерти остатки чар, позволявших ей выглядеть более или менее прилично, спали. Открытые, полностью чёрные глаза застыли мокрыми камнями, изъеденное оспой лицо скривилось в волчьем оскале, жёлтые длинные ногти завивались на кончиках, а тело распухло так, что бесформенное платье облепило каждый его изгиб. Говорят, ей не было и двадцати пяти, когда тёмные духи завладели её разумом. Пытаясь избавиться от навязчивых голосов в голове, требующих крови, женщина решила вершить «добро» для сестёр. Сколько ведьм погибло под натиском тарана по имени Эмма – подумать страшно.
– Похороним, и ты снимешь с нас это заклятье, – инквизитор разворошил листья и воткнул лопату в землю.
– Я?
– Конечно, ты.
– Не могу.
– Как это? А кто может? – он закряхтел, откидывая влажную почву.
– Только она могла, – указав на мёртвую ведьму, с интересом уставилась на мужчину, ожидая реакции.
– Не шути со мной, Амэрэнта. Я несу благо, но только тем, кто заслуживает.
– Да я, правда, не могу! Соединённые души может разделить только тот, кто наложил чары.
– Ну и денёк, – Сальваторе присвистнул, присел на прелые листья, растирая лицо ладонями. – Что теперь делать?
– Ну, нам не следует расходиться далеко – в этом случае сердце одного из нас остановится, и второй тоже умрёт. Ещё нам следует быть вежливыми, чтобы не испытывать лишний раз неприятные чувства друг друга. Кроме того, следует избегать боли и…
– Это хуже, чем жениться, – задумчиво пролепетал кудрявый.
– Что?
– Я – инквизитор, – он поднял на меня глаза, полные горечи, – стал одним целым с ведьмой. Лучше бы умер.
– Так сделай это, – покосилась на брошенный пистолет. – Одним выстрелом двух зайцев, – выставила указательный палец и дёрнула им пару раз.
– Я подумаю, – Сальваторе поднялся и продолжил копать.
***
Мужчина почти до темноты стоял над могилой Карлоса и Паоло, читая молитвы за упокой. Он и мне предлагал помолиться за Эмму, но я вежливо отказалась. Не хватало ещё возносить руки к небу в честь усопшей «сестры»…
Когда Сальваторе закончил и развёл костёр, я уже готова была орать священные слова во славу свершившегося тепла. Инквизитор устроился напротив огня, в его руках мелькнула святейшая печать. Мужчина явно намеревался уйти в мысли с головой.
– Развяжи, пожалуйста, – я подставила запястья.
Начальник усопшего отряда вздохнул, мотнул кудрями и впился пальцами в узел. Верёвки упали на землю, и я заулыбалась, радуясь хоть маленькой, но свободе.
– Что ты собираешься делать? – стала развязывать шнуровку на платье, чтобы, наконец, избавить тело от мокрого грязного тряпья.
– Буду молиться. Великий Брат покажет путь, – он отвернулся, а я почувствовала его смущение внизу живота.
– Всю ночь молиться?
– Если понадобиться – всю ночь, – он резко поднялся и зашагал к телеге, отыскал в сундуке тёплый плащ и принёс его мне.
Разложила на земле у огня мокрую одежду, завернулась в любезно предложенную тряпку, а перед глазами так и плясал чудесный черствый кусок хлеба.
– Есть немного сыра и вино, – спохватился Сальваторе, открывая сумку.
– Можно ничего не говорить, ты всё чувствуешь. Удобно, – хохотнула я.
– Страшно удобно, – скривился инквизитор.
– Теперь тебе нельзя вести меня в Сэнбари, – постаралась перевести разговор в другое русло. – Там нам точно пропишут избавление от всех мук.
– Избавление огнём, – грустно подтвердил Сальваторе, протягивая сыр.
– А ведь ты говорил, что лучше умереть.
– Желать собственной смерти – большой грех, Амэрэнта.
– Значит, ты сегодня согрешил.
Инквизитор хмыкнул и подпёр щёку кулаком. Его пальцы мяли священную печать, в глазах играли блики ночного костра. Зрелище показалось очаровательным, захотелось потрепать мужчину по косматой голове, ободрить. Подумать только! Тот, кого ещё недавно считала злодеем, теперь вызывал умиление.
– Все мы грешны. Важно находить силы признавать ошибки, исправлять их, не забывая молиться.
– Почему у тебя нет имени? – подустала от болтовни о святости. – Говорят, имя должно приносить удачу.
– Это история не для твоих ушей, – почувствовала, как взволнованно забилось сердце Сальваторе.
– Впрочем, неважно, – поднялась на ноги и сделала несколько глотков вина из фляги. – Что было, то прошло. Теперь тебе просто необходимо имя!
– С чего бы?! – мужчина, заразившись задором, почти беззвучно рассмеялся.
– Ты часть меня, а я люблю удачу. Сальваторе… инквизитор, – закусив губу, сделала паузу, мысленно поиграв словами ещё раз.
– Учти, на что попало не соглашусь.
– Торе или Тор?
– Священные печати! – он в голос рассмеялся, уронив голову на колени. – Ничего оригинальнее не могла придумать?
– Хотела, чтобы звучало привычно для тебя, – ещё раз глотнув крепкого, терпкого вина, присела рядом с инквизитором. – Оба имени хороши. Буду звать тебя и так, и так.
– Зови, – синие глаза мужчины заблестели, словно он столетие ждал, пока кто-то даст ему имя.
– Торе, – гордая собой, задрала нос.
***
Утром проснулась на земле около угасавшего огня. Тор мирно посапывал рядом. Ох уж эти верующие… Молятся всю ночь, а потом дрыхнут до обеда.
По чёрному от туч небу прокатился гром, на листьях под ногами зашуршали редкие капли. Бросилась спасать платье и сумки. Скомкав одежду, откинула крышку сундука на телеге и замерла. Среди бумаг и пузырьков с чернилами, среди разбросанных серебряных пуль, свечей и перьев для письма лежало то, чему не место в багаже инквизиторского отряда – склянка с колдовским зельем. Любые артефакты, напитки, даже ингредиенты подлежат немедленному уничтожению. В качестве доказательств в суде используется подробное описание находок за подписью свидетелей. Глупым законом не раз пользовались жестокие вершители правосудия, просто подделывая росписи под списком несуществующих улик.
Поднесла к глазам бутылочку – семена тмина на дне, желтоватая вязкая жижа. Откупорив пробку, вдохнула резкий аромат и еле сдержала кашель. Нет, рецепт мне неизвестен. Может быть, яд? Выпустила из склянки каплю на листья под ногами, но ничего не произошло. Будь жидкость ядовитой, непременно оставила бы ожог на листочке. Растерев сапогом следы проверки, с опаской обернулась на инквизитора. Он по-прежнему спал, свернувшись в клубок от холода.
Мне – ведьме – не узнать зелье, как такое может быть? На душе заскребли острые кошачьи коготки не столько от страха, сколько от ревностного азарта.
– Ты непрост, Сальваторе. Совсем непрост, – вернула бутылочку на место, прикрыв бумагами, а сверху сложила платье и сумки.
Вернувшись к тлеющему огню, внимательно оглядела начальника отряда. Как это недоразумение могло стать грозой ведьм? Обнять и рыдать… но тайны, что кружили над образом пухлощекого мужчины, всё путали.
– Отлично выглядишь, – сонный Тор присел, поморщившись от участившихся капель с неба. Смущённо собрала растрёпанные рыжие волосы в пучок, боясь представить, насколько «отлично» выгляжу. – Нет, правда, – улыбнулся инквизитор.
– Ты всегда такой бодрый по утрам? – задрала голову и вздрогнула от нового раската грома.
– Нас смоет! – Торе резво подскочил на ноги.
Мужчина набросал плащей на клетку и, запрыгнув на телегу, поманил меня пальцем. Забравшись внутрь укрытия, мы устроились в тесном тёмном пространстве, слушая, как начинается сильный дождь. Инквизитор то и дело сбивал скопившуюся на плотной ткани воду.
– Лошадей не успел покормить.
– Ничего, не помрут.
Бессмысленная болтовня раздражала, но говорить о чём-то серьёзном не могла. Слишком мало места, слишком близко Сальваторе. Я чувствовала его запах. Тор пах как свежеиспечённое яблоко – тепло и мягко.
– Прекрати, – тихо попросил инквизитор. – Я почти слышу твои мысли. Перестань принюхиваться – это глупо.
– Простите, синьор Сальваторе, – демонстративно зажала нос пальцами. – Буду дышать ртом.
– Ты тоже неплохо пахнешь, – немного подумав, он принял неизбежное, – топлёным молоком.
– Это и правда глупое занятие, – расхохоталась я.
– Но приятное, – наше веселье слилось в общем смехе.
– Тор...
– Да, Амэ.
– Что сказал тебе Великий Брат?
– Ничего, – весёлые ноты пропали из его тона. – Он промолчал.
– Он отвернулся от тебя?
– Нет, что ты! Великий Брат хочет, чтобы я сам нашёл путь. Амэ, мы с тобой отправимся в Польнео. Там живёт мой друг. Думаю, он поможет.
– Мне кажется, нам никто не поможет.
– Ромео – лекарь. Да ещё какой! Он много путешествовал по миру, собирал знания по крупинкам, а теперь лечит тех, кому не повезло стать жертвой магии.
– Значит… Когда всё закончится, ты отвезёшь меня в Сэнбари к судье? – сглотнула застрявшую в горле догадку.
– Давай не будем загадывать, – тёплая ладонь легла мне на плечо.
– Дождь прошёл, – вздохнув, отодвинула ткань и сощурилась от света.
– Амэ, – Сальваторе ухватил за запястье, когда я уже была готова выскользнуть из клетки, – прости за пощёчину.
Глава 2
Польнео – лучшее место великих земель Ханерды, он светится зеленью даже в середине осени. Люди выращивают цветы и небольшие деревья в бочках, выставляют эту красоту на улицу, а ночью забирают домой. Что может быть прекраснее, чем ароматные клумбы и причудливые фигуры животных, созданные из сочных зелёных кустов? Не бывала здесь, но отец рассказывал о Польнео много и охотно – он жил тут и встретил маму…
Пока Торе вёл лошадку по чистым уютным улочкам, я выглядывала из-под вороха плащей в телеге, чтобы хоть одним глазом увидеть город из папиных рассказов. Клетку мы сняли ещё в лесу. Лошадей своих товарищей Тор огрел кнутом, отправив по дороге в сторону ближайшей деревни, а мне строго настрого запретил высовываться, пока не приедем к другу-лекарю.
Остановившись у каменного забора с коваными воротами, Торе замахал руками. Металлические створки взвизгнули, впуская нас в просторный двор. Огромный двухэтажный дом из камня и какого-то явно не дешёвого дерева, аккуратно стриженые газоны, не меньше полусотни зелёных скульптур, целое море цветов в горшках на мощёных тротуарах. Раз, два, три, четыре… – я вылезла из укрытия, увлечённо пересчитывая каминные трубы.
Привыкла жить скромно, в лесной хижине, каждый день проводила с отцом и стаями ворон в огороде, а тут… Нет, конечно выбиралась в город и на шабаши летала, но ничего подобного видеть не приходилось.
– Шею не сверни, – хохотнул кучерявый, спрыгивая с телеги.
– Не думала, что лекарь может жить так, – приняв руку Сальваторе, наконец, выпрямилась и с удовольствием потянулась.
– Лекарь святейшей инквизиции может.
– Друг мой! – навстречу нам вышел мужчина в длинном сером балахоне.
Он словно плыл по дорожке из камней – высокий, светловолосый, молодой. У меня сердце дёрнулось.
– Ромео! – радостный возглас Тора, и друзья захлопали друг друга по спинам.
– Я не получал письма о твоём прибытии, – лекарь смотрел на друга, держа за плечи.
– Ром, познакомься, – инквизитор отступил, пропуская меня вперёд, – это Амэрэнта.
– Польщён, – Ромео коснулся губами моей руки, в голове загудело.
– Она ведьма.
Лекарь аккуратно выпустил мою ладонь из пальцев, медленно повернулся к другу и замер. Лицо мужчины выражало крайнюю степень удивления. Шутка ли – привезти в дом служащего святейшей инквизиции ведьму! Ромео собрался с мыслями:
– Вижу, дело – дрянь.
– Полное … – Тор не стал произносить вслух подходящее слово.
Ромео повёл нас в свой кабинет. Пока шли через просторную гостиную, успела ошалеть от вида дорогой мебели, ковров и степенно выполнявших свои обязанности слуг. Я плохо считаю, но интуиция подсказывала – если продать даже половину добра, можно пить лучшие вина, есть в самых роскошных тавернах и посыпать дорогу за собой золотом до глубокой старости.
– Что скажешь, дружище? – инквизитор одевался за ширмой, пока лекарь споласкивал руки в медной чаше.
– Синьорину я бы осмотрел более тщательно, похоже, она простужена.
– Не удивительно, – щупая пальцами бархатное сидение стула, болтала ногами, – меня чуть не утопили в холодной реке, я провела сутки в мокрой одежде, а потом тряслась в телеге под влажными тряпками.
– Прошу простить, синьорина Амэрэнта, – лекарь внимательно посмотрел на меня, – вы действительно ведьма… Я вылечил не меньше сотни бедняг, оказавшихся жертвами ваших сестёр, но никогда не имел возможности пообщаться … – его паузы сводили с ума, – почти по душам, с колдуньей. Скажите, вы переносите простуду так же, как простые люди?
– Обычно – да, но сейчас я не чувствую, что больна.
– Ром, ты издеваешься?! – Торе выскочил из-за ширмы и, задрав рукав рубашки, сунул другу под нос клеймо. – Осмотрел нас с ног до головы, чтобы спросить о простуде? Ты только в зад мне не залез, дружище!
– У тебя отвратительные манеры, Тор, – фыркнула, поймав витающие в воздухе ноты светской беседы.
– Прошу прощения ещё раз, – лекарь свёл брови и внимательно оглядел отметину. – Банальное заклинание на соединение душ. Хотя, – он потянулся за увеличительным стеклом, – исполнено весьма неумело, с ошибками.
– Можно что-то сделать? – кучерявый нетерпеливо постукивал сапогом по ворсистому ковру.
– Сальваторе, друг, – Ромео подошёл ко мне, – снять магию такого характера может только тот, кто её сотворил.
– А я говорила! Говорила!
– У тебя отвратительные манеры, Амэ, – инквизитор не упустил момент для мести.
– Продолжу с вашего позволения, – лекарь откашлялся. – Итак, как я уже говорил – излечить вас мне не под силу. Кто виновен в содеянном?
– Виновная мертва, да примет бездна её грешную душу. – Поразительно, как Сальваторе удаётся сочетать светлую веру и грязную ругань.
– Скверные новости, – Ромео вздохнул и прошёлся по кабинету. – В таком случае могу предложить мазь от шрамов.
– Всё? – Тор медленно опустился на стул рядом со мной.
– Да, дружище. К великому сожалению, это всё, чем могу помочь. Мне жаль, Сальваторе, но, похоже, карьера инквизитора для тебя закончена.
Торе молчал. Его глаза снова превратились из синих почти в чёрные. Чувствовала, как в груди Торе растет комок боли и отчаянья. За стеной чужих эмоций не могла понять свои ощущения от слов Ромео, и это было ужасно. Всё равно что голодной смотреть на кусок жареного мяса, не имея рта.
– Друг, ты понимаешь, что это значит? – инквизитор хлопнул по небритым щекам, чтобы немного прийти в себя. – Долгие годы, отданные службе, катятся в бездну.
– Не всё так страшно. Уйдёшь из инквизиции, станешь вести тихую размеренную жизнь. Накоплений у тебя достаточно.
– Ушам не верю… Законченный трудоголик говорит мне о размеренной жизни, – Тор нервно захихикал. – Что с Амэ делать?
– О, синьоры, рада, что вы вспомнили обо мне! – чувства Торе ослабели, и во мне заговорило негодование.
– Сотня дюжин извинений, синьорина, – серый балахон лекаря вспорхнул вместе с лёгким поклоном. – Вам стоит обзавестись новыми документами и позабыть о магии.
– Чего?!
– Что из сказанного Ромом ты не поняла? – Тор напряжённо вздохнул.
– Я ничего не поняла.
– Амэрэнта, не вижу в ваших глазах тёмных духов. Вы ведьма, но бездна не завладела вашим разумом. По крайней мере, пока… – неуверенная пауза Ромео снова всколыхнула раздражение. – Клеймо мы уберём, обещаю, но вам придётся найти способ жить рядом с Сальваторе. Как его друг, могу заверить, он – хороший парень и никогда вас не обидит.
– О, Сильван… – казалось, меня очень тактично толкнули в пропасть.
– У меня есть кое-какие связи. Если ответите на несколько вопросов, то уже через пару часов сюда доставят новые документы для вас.
– А есть другие варианты?
– Пистолет всё ещё со мной, – Торе встал и грохнул на стол оружие, украшенное завитушками-гравировками.
