Текст книги "Для тебя я ведьма (СИ)"

Автор книги: Ляна Вечер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– О, козлоногий! Что ты творишь, Торе?! – командир не шевелился, так и стоял, замерев, с пустым взглядом вникуда. Мой гнев мигом испарился, я кинулась к нему. Запустила пальцы в кучеряшки и хорошенько тряхнула. – Милый, очнись! Ну же!

Сальваторе не реагировал, в его голове стоял такой гул, что мне самой сделалось дурно. Зрачки танцевали – то заполняя синюю радужку чёрным, то сужаясь до размера песчинки. Нащупала в сумке на поясе настойку, с силой надавила на пухлые щёки любимого и, выдернув пробку зубами, опрокинула склянку в рот Тора.

– Милый? – я с надеждой ждала его возвращения.

– О, печати…

Смяла пальцами рубашку командира и прижалась лбом к его груди. Мне нужно было отдышаться, прийти в себя. Череда событий совершенно выбила из колеи. Я почти не чувствовала крепких объятий, не слышала слов. Торе что-то говорил, кажется, снова извинялся или объяснял, но в моих ушах шумели волны.

– …Амэ, слышишь? – слух понемногу возвращался.

– Да-да.

– Приведи её в чувство, разведу огонь, и уходим. Хватит на сегодня, – Сальваторе стал прежним, а я никак не могла собраться.

Он поцеловал меня в макушку и отправился к телу безумной ведьмы. Растёрла лицо ладонями – вроде лучше. Действительно, надо убираться отсюда. Мими так и не очнулась – не тащить же на себе эту фурию в штанах! Я встала на колени рядом с наблюдательницей и легонько похлопала её по фарфоровым щекам – не разбить бы. Женщина не реагировала. Немного подумав, отбросила сомнения и залепила хорошую затрещину. Голова синьорины Эспозито безвольно дёрнулась от удара и – ничего. Руки сами потянулись к сумке на поясе, я откупорила склянку, приподняла Мими и влила ей в рот… Дальше мысли замелькали молниями – склянка с настойкой из корня Ши, упавшая несколько минут назад на том месте, где я приводила в чувство Торе, бутылочка с зельем инициации, которую ночью спрятала в своей сумке… О, Великий Брат! Резко отдёрнула руку, с ужасом посмотрела на вязкую, желтоватую жидкость, стекающую с уголков губ Мими по скулам, на семена тмина в пузырьке.

– Тор! – мой крик разорвал воздух в клочья.

 Глава 10

Я умудрилась влить в рот Мими почти всё содержимое пузырька – на дне осталось совсем немного вязкой жидкости с зёрнышками тмина. О, Сильван… Я её отравила?.. Мне ещё не приходилось волноваться за жизнь человека, которого следовало бы убить.

– Торе, она выживет? – липкий ужас сползал холодным потом по вискам.

– Милая, думаю, всё обойдётся, – он с улыбкой сжимал бутылочку в кулаке. – Ты нас спасла! – моя оплошность никак не вязалась с ликованием на лице Тора.

Стенобитная машина синьорины Эспозито полыхала в огне, а лес наполнился мелодичным напевом торжественного гимна, но я не понимала почему.

– Я случайно… Погоди-погоди… как это – спасла? – до меня дошло, что сказал Сальваторе.

– Скоро на теле Мими появится метка бездны… – восторженно зашептал Тор.

– Та-а-ак, – я кивнула, соображая, к чему ведёт командир.

– …Синьорина Эспозито – служащая инквизиции, она обязана проходить осмотр у лекаря каждый месяц.

Я выдохнула тихое «а-а-а» с клубом тёплого пара и прижала ладонь к губам. Догадки танцевали вместе с мыслями Сальваторе.

– Преподнесём подарок синьору лекарю, – Тор похлопал Мими по щекам. Она пришла в себя, взглянула в глаза командира, побледнела и снова потеряла сознание.

***

Таким довольным синьора Ландольфи я ещё не видела. Он с умилением смотрел на Мими – чуть не плакал от счастья. Подарок удался. Ром упрашивал меня рассказать историю со склянкой на бис, но бард из меня так себе, да и настроение ни к фавну.

Синьорина Эспозито, наконец, очнулась. Она нахмурилась, причмокнула пустым ртом и, вопреки хорошему воспитанию, схватилась за горло, вывалив язык. Торе улыбнулся и отправился к фляге с водой.

– О, Великий Брат, я съела что-то отвратительное?! – женщину передёрнуло.

– Вот, промочи горло, – Тор протянул Мими фляжку.

Лес притих. Едва слышные птичьи трели слились с журчанием реки. Ни дуновения ветерка, ни единого треска и шороха, только жадные глотки фурии. Мы терпеливо ждали, когда Мими закончит. Она прополоскала рот, поправила растрепанные кудри и, выставив грудь вперёд, гордо вздёрнула подбородок.

– Синьор Ландольфи, не нужно было пичкать меня… чем там у вас лекарей принято?

– Упаси, Великий Брат! – Ром выпучил глаза, приложив ладонь к груди.

– Да не важно, – отмахнулась синьорина, сделав глоток из фляги. – Нельзя терять время, пора отправляться.

О, святейшие печати! Что твориться в голове этой фарфоровой куклы? Она чуть не получила пулю в лоб, но, видимо, предпочла стереть из памяти страшный инцидент. Торе зря старался – наше душевное спокойствие того не стоило.

– Непотопляемый фрегат, – командир растерянно замотал кучерявой головой.

– Верно подмечено, – Мими явно осталась довольна собой. – Собирайтесь, отправляемся через час.

– Обязательно отправимся, – Ромео принял командование последним парадом в честь синьорины Эспозито, – точнее отправим тебя. В бездну.

– Объяснитесь, синьор Ландольфи!

– С удовольствием, – Ром только этого и ждал. – Ты выпила зелье инициации, – он поймал растерянный взгляд Мими. – Давай, напряги мозги. Третий курс академии инквизиторов, должна помнить, – он небрежно похлопал наблюдательницу по плечу.

– Я ничего не пила, – чирикнула птичка и испуганно отшвырнула от себя флягу.

Мими не понадобился осмотр лекаря. Метка бездны прекрасно просвечивала сквозь белую ткань рубашки. Чёрное пятно на плече размером с ладонь вызвало сбой в двойственной натуре наблюдательницы: она не стала угрожать нам расправой, не устроила истерику со стенаниями и мольбой. Синьорина Эспозито проиграла – фрегат медленно шёл ко дну, фурия застыла на палубе в ожидании смерти.

– Ромео, дружище, поможешь составить отчёт? – Торе принёс писчий набор в деревянном чемоданчике.

– Спрашиваешь! – Ром отправился к столу, где командир готовил казнь на бумаге для синьорины Эспозито.

– Что вы напишите? – Мими подняла глаза, и я впервые увидела в них не разъярённую фурию, не трусливую мышь, а человека с болью в душе. Маски сброшены, но аплодисменты не к месту.

– Ничего, кроме лжи, – вздохнул Торе. – Скажем – Мими Эспозито перешла на сторону бездны. Засвидетельствуем, опишем место шабаша, добавим красок и героизма Ловчих. В принципе – всё.

– Да-а-а, – Ром поджал губы, изображая сожаление, – казнь назначат на ближайший день. Имущество, как и положено, сожгут, а то, что не горит, очистят от греха и отправят на нужды инквизиции. Конверт с завещанием даже не вскроют. У тебя большая семья, Мими?

– Большая, – наблюдательница закрыла глаза.

– Не стану утверждать, но могут взяться и за родственников, – лекарь подошёл к ней, провёл пальцами по каштановым волосам и коснулся закрытых век. – Мне жаль.

– Вам не жаль, – из уголков глаз синьорины покатились крупные капли.

На этот раз синьорина Мими плакала породисто. По мраморным щекам стекали прозрачные ручейки, а на лице не дрогнул ни один мускул. Изящными пальчиками она собирала скопившуюся влагу, гордо держа голову прямо. Чистота и благородство.

– Сочувствую, – Торе ударил в литавры, завершая театрализованный парад.

– Сальваторе, – строго посмотрела на кучерявого. Слишком уж довольная физиономия для такого финала.

– Считаешь, я чрезмерно жесток, куколка?

Нет, я не считала его жестоким, скорее справедливым, но синьоры явно перегибали палку. Мими искренне поверила в намерение сдать её суду святейшей инквизиции, а командир и лекарь не спешили продолжать представление. Оркестр смолк, актёры замерли в прощальном поклоне, но занавес до сих пор открыт.

– Синьорина Мими, – присела рядом с наблюдательницей, – я живу по фальшивым документам, потому что другого выбора нет. Ромео нарушает закон, из-за любви к отцу, а Сальваторе скрывает прошлое, чтобы не запятнать честь Ловцов. Вы сочувствовали нам, когда писали доносы?

– Я просто не думала об этом, – женщина вытерла слёзы и виновато посмотрела на меня.

– Просто, – я едва заметно улыбнулась, глядя в карие глаза наблюдательницы. – Просто растоптать Великий совет жрецов. Просто выкопать могилы роду Ландольфи. Просто положить монеты на веки синьорине без имени. Просто позволить безумным дочерям бездны убивать…

– Синьорина Эспозито, – командир взялся щепотью за переносицу, – наденьте что-нибудь скрывающее метку. Осмотры будете проходить у синьора Ландольфи. Ваша задача – кодекс Ловцов безумия. Желаю удачи в работе.

Аплодисменты так и не грянули. Почтеннейшая публика покинула зал в мёртвой тишине. Премьера удалась, афиши сорвал ветер, а наши тайны остались за опустившимся занавесом, без единого выстрела на сцене.

***

Если взглянуть на карту – Илиси вот он, руку протянуть, а на деле – вторая неделя дороги не приблизила нас к заветной цели и наполовину. Меня мутило от запахов придорожных таверн и от тряски в дилижансе. Хотелось в ванну с тёплой водой, чистых простыней на просторной кровати: обнять Торе, закинуть на него ногу и проспать до обеда. Синьорина Эспозито, привыкшая жить в сытости, если не сказать – в роскоши, брезгливо смотрела на шедевры кулинарии, которые подавали в трактирах за баснословные деньги, и предпочитала им сыр с хлебом. Ромео, как и я, страдал от постоянного недостатка сна. Он превратился в невыносимого брюзгу. Хотелось залепить рот синьора Ландольфи смолой и насладиться покоем. И только командир оставался командиром. Сальваторе остужал пыл друга, когда эмоции плескали через край, почти не выпускал из рук вожжи и стальной хваткой брал за горло любую неожиданность. Чем дальше уезжали на юг, тем мягче становилась осень, даже походила на прохладное лето – только это и спасало.

В конце концов, на рассвете десятого дня дороги Тор окинул взглядом нашу богадельню, вздохнул и принял решение свернуть с маршрута. Мы отправились в охотничий домик синьора Сальваторе, предаваться лени и обжорству. Слава Великому Брату!

– Там точно будет приличная еда? – Мими на полном ходу пыталась привести себя в порядок – пудрила и без того бледные щёчки.

– Что для вас приличная еда, синьорина Эспозито? – я улыбнулась, глядя на кульбиты наблюдательницы.

– Маринованные верблюжьи пятки, – съязвил Ром.

– Синьор Ландольфи, вы снова меня цепляете!

– Ничего подобного! – лекарь изогнул бровь и уставился в окно.

– Ну, цепляет же? – синьорина застыла с пудреницей и зеркалом, адресуя вопрос мне.

– А-а-ай! – я взмахнула рукой, отгоняя скандал подальше.

Фарфоровая кукла фыркнула, Ромео ухмыльнулся, а я вернулась к чтению. Первый том энциклопедии великих земель Ханерды – одна из немногих полезных покупок, сделанных мной в Польнео. Хотела прихватить второй, но вовремя сообразила, что до старости и этот не осилю. Амэно легко могла сойти за знатную птичку – импозантная внешность, сдержанная мимика, манера говорить глубоким негромким голосом… Видит Сильван, я из кожи вон лезла, чтобы избавиться от диссонанса между внешним видом и внутренним содержанием, но всё равно частенько «пускала петуха», особенно, если дело касалось знаний. Папочка потратил уйму сил, чтобы я знала алфавит, складывала слоги в слова. Он обучал меня по колдовским книгам, других не признавала. Содержание магических фолиантов способно поставить волосы дыбом даже у видавших виды дочерей бездны, но папа героически выстоял, и теперь я могу позволить себе прочесть, кто такой атлет. Изображение совершенно голого мускулистого мужчины на странице энциклопедии заставило щёки загореться – синьор на картинке здорово напоминал одного старого знакомого.

После смерти папы я собирала осколки души, пытаясь привыкнуть к одиночеству, и тут на подмостки моей жизни вышел синьор Пеллегрино. Пелле постучал в дверь лесной хижины, чтобы попроситься на ночлег: назвался наёмником, сказал, что воевал далеко за границами земель Ханерды, а теперь вернулся на родину. Глупо доверять незнакомцу, особенно, если твой дом стоит в глухом лесу. Впрочем, выбора всё равно не было, и я решилась… опоить его любовным зельем – лучшая гарантия, что чужак не причинит зла.

Пелле оказался невероятно красивым мужчиной с крепким, почти каменным телом, густыми волнами тёмных волос до плеч и прозрачными, как весеннее небо, голубыми глазами. Он был старше меня. Не спрашивала, насколько, но седая полоска в тёмной короткой бороде подсказывала – прилично. Так хотелось оказаться в объятиях красавца, будто сама глотнула приворотного зелья и лишилась осторожности. Первый волнующий опыт – порочная страсть, смешение запахов наших тел и новый, ещё неизведанный аромат удовольствия – я провалилась в бездну наслаждения. Гладила ладонями бронзовую кожу любовника, находила шрамы, и сладкое, дразнящее чувство накрывало с головой: Пеллегрино – воин, победивший саму смерть, а я – хрупкая девчонка, могла выдрать из него душу, стоило только захотеть. Он клялся, что любит, обещал вернуться. Слава Сильвану, я не утонула в омуте страсти и через три дня с лёгким сердцем проводила Пелле. Знала, когда мужчина окажется достаточно далеко, действие зелья прекратиться, фальшивое чувство исчезнет. История из тех, что стоит забыть, но этот атлет на странице энциклопедии… Интересно, где сейчас Пеллегрино, чем занимается?

– Почти приехали, – лекарь довольно улыбался, глядя в окно дилижанса.

В тёплых краях деревья ещё не успели сбросить листву – мы оказались рядом с речной долиной, укутанной пёстрым осенним лесом. Сочный жёлтый, хлёсткий красный и скромный зелёный на фоне высокого бледного неба казались красками на палитре гениального художника. Настойчиво искала взглядом, но ничего близкого «домику» за стеклом не было. Прямо из чаши водной долины вырос замок, пусть небольшой, но фавн подери – замок… из воды! Строение, созданное людьми, идеально вписалось в нерукотворный осенний пейзаж. Стены из камня цвета персика, обвитые увядающими вьюнками, резные деревянные оконные рамы и балконы. Главное здание – строгое, квадратное с треугольной крышей и пара круглых башен по бокам с чёрными куполами: словно верные солдаты, они хранили покой своего синьора. Дилижанс остановился, а я не решалась подняться с сиденья, забыла как дышать.

– Ром, берись за вожжи, – Торе распахнул дверь и с улыбкой кивнул другу. – Хочу прогуляться с Амэ.

Лекарь повёл лошадок вокруг пруда, а мы с Сальваторе отправились пешком. Сердце замирало, когда смотрела на зеркало воды с застывшими листьями и охотничьим «домиком». Уму непостижимо! Я слышала о замках с глубокими рвами, о замках на вершинах крутых скал, но никогда не слышала о замке на воде. Чуть беспокойное отражение желтоватых стен, пёстрой листвы деревьев, голубого неба в озере и тишина, зацепившаяся за осенние лесные холмы. В таком месте я бы хотела умереть. Не сейчас – в старости. Стать облаком, сидя в плетёном кресле на террасе с выходом к воде.

– Тебе нравится, моя Амэ, – довольно заявил Тор и подставил локоть. Я взяла любимого под руку, и мы неспешно отправились по маршруту кареты.

– Боюсь представить цену, – заворожено смотрела на дом посреди озера.

– Почти даром, – шепнул на ухо Торе. – Мариам не прожгла дыру в моём кармане.

– Мариам?

– Да, у этого замка женская душа. Тёплая и гостеприимная, я назвал её – Мариам. Прежнему хозяину стало хлопотно заниматься домом. Отдал по сходной цене.

– А ты? Когда ты всё успеваешь?

– Главное правильно распределить обязанности, – командир ласково улыбнулся. – Это не сложно, среди моих знакомых есть люди нужных профессий.

– Потрясающе, – растерянно тряхнула головой. – Похоже, я совершенно не знаю человека, которого люблю. Ты мог бы жить безбедно всю оставшуюся жизнь, но зачем-то стал инквизитором.

– Амэно, – Сальваторе тяжело вздохнул, – служба в инквизиции – попытка смыть с себя грехи Охотника. Я один из богатейших людей Сэнбари, но это кровавое золото… Знаешь, куколка, отец ненавидит меня всем сердцем, но я ненавижу себя ещё сильнее.

– Когда ты виделся с отцом последний раз?

– Давно. Сэнбари большой город, мы почти не пересекаемся.

– А на службе?

– Стараюсь обходить здание суда стороной.

– Торе, мне кажется, вам необходимо поговорить.

– Я много раз пытался, но ничего хорошего не вышло… Добро пожаловать, – мы остановились у каменного мостика. Он напоминал кошку с изогнутой спиной, соединяя берег озера и ворота замка.

Мариам гостеприимно пригласила нас войти. О, Великий Брат, могла ли я подумать, что небольшая передняя может вместить столько изящной красоты?! Лакированные фигурки животных из тёмного дерева на массивном комоде, фрески в рамах из нарядной лепнины и кованая люстра не меньше, чем на полсотни свечей. Бордовая дорожка с золотыми нитями спускалась по ступеням широкой лестницы: шерстяной водопад сливался с мягким ковром на полу комнаты, а высокие окна с бархатными портьерами напоминали синьорин в элегантных платьях. Я подняла голову. Балконы – раз, два… три этажа, а ведь это только дом, есть ещё башни.

– Мальчик мой, Сальваторе! – из комнаты выпорхнула синьора средних лет. Приветливо улыбаясь, она раскинула руки, приглашая Торе в объятия.

Её черты лица – яркие, чёткие, острые, почти идеальные – словно нарисовал художник. Чёрные глаза, высокий лоб, строгие изгибы узких губ, вьющиеся тёмные волосы, чуть подёрнутые сединой, увенчанные красным обручем, и платье из тяжёлой ткани – образец женственности.

– Марта, – прошептал Тор и крепко обнял синьору.

Невидимая струна расслабилась. Торе казался таким спокойным и трогательным. Я не видела теней прошлого в его душе, а уголёк ярости, готовый в любой момент устроить пожар, погас. Кудрявый командир напоминал ребенка, с невинной улыбкой протянувшего руки к матери.

– Любимая, познакомься, – Торе коснулся поцелуем щеки женщины и посмотрел на меня, – Марта, моя кормилица и сердце этого замка.

– Браво! Браво, мой мальчик! – синьора протянула мне ладони. – Ты, наконец, привёл девочку. Я уже не ждала.

– Амэ, – я неуверенно коснулась её пальцев, – Амэно.

– Браво! Она прекрасна, Сальваторе! – Марта сощурилась, заглядывая мне в глаза.

Похвалы черноглазой женщины казались случайной ошибкой, недоразумением. Браво – едва ли подходящий комплимент для синьорины в изодранных брюках, почерневшей от сажи блузке и сбитых сапогах. Утром из зеркала на меня глядела совсем не привлекательная особа с тёмными кругами под глазами, грязными волосами и осунувшимся лицом.

– Так неловко, я отвратительно выгляжу.

– Дитя моё, – Марта ласково улыбнулась, – ты ещё так молода и наивна.

– Молода и хороша собой, – Тор поцеловал мою руку.

– Сальваторе, – она строго посмотрела на командира, – сколько девочке лет? Её душа словно живёт в чужом теле, – по моей спине пробежал холодок, – выглядит старше своего возраста.

– Восемнадцать, – я опередила Торе.

– Амэно, этот старый развратник предупредил, что ему тридцать? – с улыбкой шепнула кормилица и, подхватив нас с Торе под локти, повела в сторону кухни.

***

В стенах замка Мариам каждый из нас обрёл свой кусочек умиротворения. Синьорине Эспозито пришёлся по вкусу томатный суп Марты – наблюдательница попросила рецепт и не меньше часа выпытывала у кормилицы тонкости приготовления. Синьор Ландольфи в белоснежном стёганом халате и домашних тапках казался душкой, а главное – он молчал.

За пределами охотничьих угодий синьора Сальваторе другой мир, иная жизнь: там друзья и враги, проблемы и суета, заставляющие куда-то спешить. Мы торопимся жить, тянемся к финалу, зачастую даже не понимая этого. Погоня за счастьем… мы и есть счастье, просто нужно расслабиться.

Просторная гостиная охотничьего домика – лучшее место для сиесты, пусть за окном и не жаркое лето. Огонь камина перемигивался с отражением в зеркалах, за окном блестела спокойная гладь озера, а я почти засыпала, лёжа на мягком бархатном диванчике.

– Амэ, пойдём со мной, – нехотя открыла глаза и сонно глянула на синьора Ландольфи.

Лекарь нависал грозовой тучей, полный решимости выдернуть меня из объятий сновидения. Какого фавна ему не спится? Больше всех ныл…

– Ты идёшь? – Ром скрестил руки на груди и нетерпеливо цокнул.

– Куда, зачем?.. – я бросила взгляд на кучерявого командира, сладко храпящего на кушетке у камина. – Тора сам буди, у меня рука не поднимется.

– Пусть спит, а ты поднимайся, – серьёзность в голосе Ромео убила последнюю надежду на сон и посеяла зерно волнения в моём сердце.

В кухне, где ещё совсем недавно синьора Марта ворковала над ужином, теперь красовался творческий беспорядок, явно сотворённый руками Рома. На столе не осталось свободного места – тетради с надорванными листами, колбы с разноцветными жидкостями, какие-то порошки в медных чашках и, конечно, прибор, через который лекарь обычно рассматривал мою кровь. Я уселась на стул и молча протянула руку. Скоро привыкну к частым кровопусканиям, ещё и сама просить буду.

– Нет, Амэно – в этом нет необходимости.

– О, святейшие печати, Ром, – я растерянно прижала спасённую конечность к груди. – Что-то случилось?

– Я нашёл причину твоего недуга, – синьор Ландольфи не выглядел, как человек, сделавший приятное открытие.

Мне захотелось срочно, без объяснения причин, покинуть кухню. Распахнуть окошко и нырнуть в блестящую гладь озера, чтобы отсидеться под водой до лучших времён.

– Амэно, дело в том… Твой дар и твоя магия… – в речь Ромео вернулись мучительные паузы. – Магия и способность чувствовать запах безумия – разные вещи.

– Хорошо, – я кивнула и застыла в ожидании плохих новостей.

– Ничего хорошего, – Ром нахмурился и опустил глаза. – Сила бездны покидает тебя, а без неё пользоваться даром очень опасно.

– Погоди, о чём ты? Как это покидает? – холодная дрожь пробежалась по телу.

– Вот, сама посмотри, – лекарь взял со стола тетрадь и сунул мне под нос. – Видишь?

– Объясни, – видела только непонятные знаки и цифры на странице.

– О, святейшие печати! – причитал синьор Ландольфи. – Заклинание на соединение душ запустило эту реакцию. Увы, твоя знакомая совершила непростительную ошибку, и теперь ты теряешь ведьмовскую силу. Становишься обычной девушкой. Амэ, без магии тебе не справиться с даром.

– Ты бредишь, Ром, – я подскочила на ноги и отчаянно замотала головой. – Этого просто не может быть! Я прирождённая ведьма и сила бездны не может просто так меня покинуть. Это невозможно!

– Не знаю как, но возможно, – синьор Ландольфи пробежался взглядом по записям в тетради и разочарованно поджал губы.

Я медленно опустилась на стул. Оснований не доверять словам Ромео нет. Он опытный лекарь и не станет сыпать необоснованными догадками, но это похоже на бред…Врождённый дар не исчезает вникуда, он передаётся по наследству, по женской линии – когда старшая колдунья готовится к смерти, переходит к младшей родственнице. У меня не осталось родни и я не чувствую приближение смерти. О, печати… да как такое может быть?!

– Сожалею, но ты больше не можешь искать безумных сестёр, – Ром попытался поставить точку.

– А вот это – нет. У нас есть настойка Ши. Всё будет хорошо.

– Амэно, настойка это… как обезболивание. Она не сохранит здоровье, лишь поможет не замечать недуг. Понимаешь? – в карих глазах синьора Ландольфи читалось удивление.

– Я могу умереть?

– Скорее есть шанс серьёзно заболеть, остаться немощной.

– Это отразится и на Сальваторе, – новая догадка не принесла облегчения.

– Не думаю… Могло бы, но… – Ромео снова тяжело вздохнул и принялся листать тетрадь. – Смею предположить, что ошибка в заклинании запустила процесс его разрушения, как только ты избавишься от последней капли бездны, ваши души разъединятся.

Глава 11

Почему в жизни мне ещё ни разу ничего не давалось просто? Я даже козу покупала, словно дом в столице великих земель Ханерды – долго, дорого и, в конце концов, обнаружила кучу изъянов. Что уж говорить о ведьмовском даре и прочих серьёзных вещах… Магия покинет кровь и тогда мой нос станет бесполезным для Ловцов безумия, а наши с Сальваторе души разъединятся. Последнему стоило бы обрадоваться, но вместо безудержного душевного торжества, я слышала бесконечное хныканье тоски. Привыкла, что Тор знает всё, о чём думаю, и начала понимать, как здорово, когда чувствуешь эмоции любимого мужчины. Кроме того, в делах Ловчих одна душа на двоих не столько смертный приговор, сколько драгоценное преимущество.

Всё летело к фавну под хвост. О, Сильван! Крах, падение в бездонную пропасть… и об этом нужно сообщить Тору. Синьор Ландольфи – тот ещё хитрец, не случайно решил поговорить со мной с глазу на глаз. Сбросив с плеч груз плохих новостей, он сослался на усталость и отправился спать. Долго настраивалась, репетировала перед зеркалом, а когда любимый проснулся, не смогла связать и пары фраз – разрыдалась. Торе отчаянно пытался развязать тугой узел моей истерики, чтобы разобраться, пусть не в словах – в мыслях, но ничего не вышло, пришлось будить Ромео. В конце концов, не я – Ром сделал открытие, о котором даже думать не хотелось, вот пусть сам и отдувается.

***

Внутренний дворик замка Мариам похож на уютную комнату под открытым небом. Синьора Марта расстаралась, украсив его горшечными растениями и деревянными фигурками животных. Ласковый ветер снимал с деревьев на холмах осенние наряды, сумерки касались прохладными ладонями тёплого света фонарей, а я, укутавшись в шерстяной плед, устроилась в плетёном кресле. Расслабиться под плеск воды и пение сверчков не получилось – скрежет мыслей заглушил вечернюю серенаду природы. Сделав глоток вина из горла пыльной бутылки, подняла глаза к первым звёздам. Слабые в темнеющем прозрачном небе, они словно искали защиты у тонких облаков: точно, как моя колдовская сила.

– Амароне, – Тор подошёл сзади и потянул у меня из рук бутылку, – двадцать лет выдержки…

Мой командир с растрёпанной кудрявой шевелюрой, в мятой белой рубашке на выпуск выглядел разбитым. Он проспал весь день, а проснувшись, получил «оплеуху». Нет ничего хуже, чем окатить беззащитного после сна человека ведром леденящих сердце новостей.

– …Знаешь, куколка, это вино как взрослый опытный любовник – немного горчит, но дико возбуждает молоденьких синьорин.

– А я думала – ты обыкновенный пьяница, – попытка пошутить вышла скверно.

– У меня в Сэнбари квартира, – Тор поставил рядом ещё одно плетёное кресло и отдал мне бутыль. – Пришлось снять погреб за городом и нанять человека, чтобы присматривал… Коллекция – две с лишним сотни бутылок и ни единой копии – все разные.

Предпочла бы получить пулю в лоб, сгореть на инквизиторском костре, сойти с ума, только бы не чувствовать, как в любимом умирает надежда. Тёплым голосом с хрипотцой усталости Торе рассказывал о вине, а в мыслях копал глубокую могилу Ловцам безумия.

– Милый, что бы ни говорил Ром, я справлюсь, – протянула ему раскрытую ладонь.

– Амэно, это слишком, – он коснулся моих пальцев. – Твой дар нельзя использовать без силы бездны.

– Можно всё, если ты согласишься.

– Не соглашусь. Уедем в Польнео, станем выращивать розы… – от слов Сальваторе у меня скрутило живот.

Мечты, ещё недавно порхавшие бабочками вокруг сердца, превратились в мерзких, жужжащих мух. Хотелось схватить полотенце и перебить их, чтобы не досаждали. Одно – осуществить фантазии о размеренной жизни в Польнео с завершёнными планами за спиной и другое – податься туда от безысходности.

– Торе, любимый… Ты не сможешь спрятать меня от всего на свете. И в Польнео может занести безумицу, а мой дар порой проявляется сам по себе.

– Значит, останемся здесь. Мариам безопасное место, – Сальваторе нашёл выход мгновенно.

– Отлично, – фыркнула я. – Готов подтереть задницу нашими планами.

– Куколка, шутки давно закончились. Дело касается твоего здоровья.

– О, Сильван! Считаешь, я буду счастлива в клетке?! – позабыв о бутылке с вином, в сердцах взмахнула руками, и капли оставили бордовые пятна на белой рубашке моего командира.

Натянутые струны души Сальваторе рвались одна за другой. Острые кончики впивались мне в сердце, причиняя чудовищную боль. Тор утёр с лица брызги вина и откинулся на спинку кресла.

– Куколка, где документы Амэрэнты Даловери? – он посмотрел мне в глаза так, что кровь в жилах охладела.

Неожиданный вопрос. Паоло проводил обыск в хижине – перевернул всё вверх дном. Нашёл документы Амэрэнты, зачитал и передал Сальваторе. Начальник даже не развернул свиток: сунул его в карман куртки и потащил меня к реке…

– Наверное, у тебя. Ты их уничтожил?

– Похоронил.

– Как это?

– Просто. Положил документы Амэрэнты в карман мёртвой Элмы, выкопал могилу, опустил в неё тело и закопал.

– О, козлоногий…

– Хотел, чтобы у ведьмы из Тромольского леса был шанс на новую жизнь, а ты собираешься подтереть им задницу, – Сальваторе поднялся и зашагал к главному входу.

***

Вошла в замок, размахивая воображаемым белым флагом. Тор и Марта разговаривали о чём-то в передней. Сальваторе обернулся на скрип двери, огрел меня сердитым взглядом и, чмокнув кормилицу в щеку, поспешил вверх по лестнице.

– Отказался ужинать, – Марта вздохнула, провожая глазами Торе. – Амэно, надеюсь, ты голодна?

– Простите, но и я откажусь, – извинившись лёгким поклоном, пошла в гостиную.

Устроившись на мягком диване, прижала к животу маленькую подушку и закрыла глаза. Ну, ничего-ничего… Замок Мариам – отличное место. Можно читать книги – их только в гостиной не меньше сотни, или гулять целыми днями по лесу. В конце концов, Тор не станет обижаться на меня вечно. Тихая, спокойная жизнь рядом с любимым – разве не об этом мечтает каждая синьорина? О, Сильван – ну, почему я не «каждая синьорина»?..

– Идём, напою тебя тёплым молоком с мёдом, – кормилица потянула меня за руку.

Компания синьоры Марты и кружка молока показались лучшим вариантом, чем лежать на диване, изводя себя бесполезными мыслями. Поднялась и отправилась следом за женщиной. От неё веяло способностью окутать домашним уютом и унять бешеный танец моего сердца.

– Сальваторе сказал, что вы остаётесь здесь, – Марта уже разожгла очаг и подвесила над огнём котелок с молоком.

– Так решил командир…

– Командир, – улыбнулась синьора. – Сальваторе не всегда раздавал приказы.

– И всё же у него талант, дар от самого Великого Брата. Торе способен изменить этот мир, но он предпочёл оставить мечты.

– Девочка, – Марта уселась напротив меня и с прищуром заглянула в глаза, – что ты знаешь о Сальваторе?

– Не так уж много, но мне начало казаться, что этого достаточно, – в воздухе замерли ароматы тёплого молока и моих сомнений.

– Синьоры Макиавелли никак не хотели понять, что душат дитя родительской любовью, – в чёрных глазах кормилицы мелькнули искры воспоминаний. – Ребёнку было всего пять, а они уже нашли для него партию с идеальной родословной и даже подписали документы с родителями девочки, чтобы уж наверняка… когда придёт время.