Текст книги "Для тебя я ведьма (СИ)"

Автор книги: Ляна Вечер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Синьорина Вале Манчкини, – представилась студентка, выставив вперёд грудь, навязчиво подчёркнутую корсажем.

– Чудесно! – лекарь плюхнулся в преподавательское кресло за громоздким письменным столом. – Итак, представим, что я стал жертвой любовного приворота…

– Вот так сразу? – Вале растерянно хлопнула ресницами, а я злорадно хмыкнула.

– Гвидиче, ваше время тоже придёт, – Ром отправил мне многообещающий взгляд. – Продолжим… Я стал жертвой любовного приворота. Потерял аппетит и сон, не могу избавиться от мыслей об одной очаровательной ведьме. Вале, вы должны определить, что со мной сделали.

– Возможно… – она закусила губу, – вас опоили любовным зельем.

– Исключено. Я ведь главный лекарь госпиталя инквизиции и не имею привычки пить всякую дрянь.

– Тогда заклинание! – синьорина чуть не подпрыгнула, вдохновлённая собственной гениальностью.

– Считаете? – Ромео вздохнул. – Ведьма обещала стать моей женой, вот только под венец не спешит. Представьте, Вале, я уже несколько месяцев схожу с ума желания сделать её своей. Похоже, что я околдован?

– Вы серьёзно? – до девушки начало доходить, что спрашивать по лекционному материалу её никто не собирается.

– Вполне! Неуд. Возвращайтесь на место.

Синьорина Манчкини с видом ошарашенного воробья засеменила куда послали, а я сглотнула вязкий комок дурного предчувствия. Ромео, чтобы тебя фавны… Он ведь обо мне говорил, и, похоже, останавливаться не собирался.

– Кто-нибудь из вас знает, что со мной сделала ведьма и как меня излечить? – обратился к аудитории.

Синьоры и синьорины студенты загудели, совещаясь. Никто из них не знал правильного ответа. Никто, кроме меня…

– Может, на вас порча?! – даже не поняла, кто выкрикнул эту бредовую идею.

– Мимо, – Ром поднялся на ноги, подошёл к первому ряду парт и отправил мне полный нежности взгляд. – Синьорина Гвидиче, возможно, вы знаете?

Встала, чувствуя, что сейчас упаду. У меня кружилась голова и во рту пересохло. Не знала, что задумал Ромео, и меня это дико пугало. По аудитории пронёсся коллективный шёпот – не мне одной были интересны мотивы поведения нашего многоуважаемого преподавателя.

– Давайте сразу неуд, – пролепетала.

– Вам меня совсем не жаль, синьорина? Я ведь и правда страдаю. Просыпаюсь по утрам в пустой постели, со вкусом любимой женщины на губах. Мне невыносимо больно от того, что я не могу сделать её до конца своей, – достал из кармана перстень, что когда-то дарил мне.

Я не могла посещать академию с такой драгоценностью на пальце – слишком подозрительно для простушки, а оставлять ценную вещь в казарме не решалась, потому и попросила синьора Ландольфи подержать перстень в сейфе у него дома. Ром тогда очень расстроился: он так хотел, чтобы я носила его, не снимая…

– К вам не применяли магию. Вы просто любите эту синьорину, – выдала правильный ответ и опустила глаза.

– Пять, Гвидиче, – синьор Ландольфи направился ко мне. Студенты загудели активнее.

– Ты что делаешь? – прошептала, когда Ром надел мне перстень на палец.

– С ума схожу, – прошептал мне в губы, коснулся коротким поцелуем. – Всё ты виновата, – едва заметно улыбнулся.

Аудитория дружно охнула. Святейшие печати, это был шквал удивления, что чуть не сбил меня с ног, но мой Ромео помог устоять. Впрочем, иначе быть не могло. В объятиях лучшего мужчины я превращалась в цветущую розу, какие можно отыскать только в Польнео – они всегда ярче, ароматнее, красивее, чем другие.

– Амэ, ты моя первая и единственная любовь, – слова синьора Ландольфи полетели гулкими птицами по амфитеатру. – Я не знал, что синьорина может быть настолько важна для мужчины, пока не встретил тебя. Сложно объяснить… – Ром сделал свою коронную паузу и опустился передо мной на колено. – Ты помнишь, я не специалист по серенадам, но я пытаюсь сказать, что люблю тебя сильнее жизни. Поверь, если станешь моей женой, это не изменится. Ты выйдешь за меня? Сейчас.

После этих слов я уже не слышала гвалт публики, а он был – в этом можно не сомневаться. Не видела раскрасневшихся от злости лиц синьорин-однокурсниц и забыла, что хотела промариновать синьора Ландольфи до полной готовности. Мой сластолюбец, только мой, и не так уж легко я ему досталась. Мы с Ромео слишком долго были рядом, но не вместе… и это, пожалуй, самое верное испытание для настоящего чувства.

– Да, – не могла сдержать улыбку. – Я выйду за тебя. Сейчас.

– Святые печати! – поднявшись на ноги, лекарь прижал меня к себе. – Гвидиче… я тебя люблю. Люблю… – повторял, смешивая слова с поцелуями, а я щурилась от его ласки, от переизбытка счастья и не верила, что так бывает.

– Мы прямо в аудитории поженимся? – огляделась, пытаясь понять, кто из моих сокурсников выступит в роли жреца.

– Карета подана, синьорина невеста, – синьор Ландольфи взял меня за руку. – Мы едем в собор, нас уже ждут.

– Ах, ты! – ругалась для вида. – А если бы я не согласилась?!

– Я бы тебя связал, доставил в собор и всё равно женился сегодня, – совершенно серьёзно заявил Ром и повёл меня к выходу из аудитории. – Лекция окончена. Всем пятёрки!

***

Весенний Польнео пах, словно букет свежесрезанных роз. Мы с Ромео ехали в карете, а мне ужасно хотелось выскочить на улицу, собрать город в охапку и бросить к ногам прохожих. Как иначе поделиться счастьем, что меня переполняло, я не знала. Мне предстояло стать супругой самого лучшего мужчины в мире, а это немаленькая ответственность. В груди стало холодно, и я вцепилась пальчиками в плечо Ромео:

– Великий Брат… Ром, у меня ведь ни платья, ни фаты…

– Они у тебя есть, – улыбнулся самой очаровательной улыбкой, подарив мне исцеляющее умиротворение.

– Ты всё-всё продумал, да? – сощурилась, чмокнув жениха в нос.

– Конечно. Гвидиче, у меня целая банда подельников.

С первой соратницей лекаря я познакомилась, едва успев выйти из кареты. Свою подругу Мими Эспозито знала отлично, а вот торопливую паникёршу с её лицом видела впервые.

– О, печати! – наша фурия тащила меня за руку в собор, а я только успевала перебирать ногами да оглядывалась на улыбавшегося Ромео. – Амэно, почему так долго?! До церемонии всего ничего, а нам ещё столько надо успеть.

– Что успеть? – перестала вертеть головой, Мими всё равно не отпустит меня обратно к Рому.

Эспозито не ответила, мы практически влетели в собор, и она затолкала меня в комнату, что находилась рядом с главным входом. Велев дождаться её, куда-то убежала, а я осталась стоять посреди помещения, которое больше напоминало клумбу, чем коморку в святейшем соборе. Целое море цветов – духов не нужно, аромат мгновенно пропитал кожу. Ахнув, приложила ладонь к груди – я смотрела на манекен, одетый в невероятно красивое подвенечное платье. Неужели для меня? Никаких пышных юбок, без лишней помпезности и переизбытка кружева – оно прекрасно! Сама бы такое выбрала!

– Шрошна подшонять по шигуре, – Мими вернулась переполошенная пуще прежнего, сжимая губами не меньше десятка портняжных булавок. – Ешо прыщёску надо шделать…

– Волнуешься больше невесты, – помогла ей избавиться от иголочек и сложила их на туалетном столике. – Вообще-то тебя следует покусать, Мими… Ты моя подруга или чья?

– Твоя, Амэ, – Эспозито вздохнула, – но ты не права. Так издеваться над влюблённым синьором! – округлила глаза. – Ты собиралась выйти за него, когда закончишь академию.

– Не вижу ничего дурного в желании стать самостоятельной, – фыркнула.

– Ну да! – пискнула. – Выйду за тебя через три года – ничего дурного. Прости, Амэно, но тут я полностью на стороне Ландольфи.

– Это заговор! – хохотнула.

– Наслаждайся, – довольно улыбнулась подруга, – мы для тебя старались. А ещё это здорово помогло мне отвлечься от рутины на работе. Постоянно пишу, пишу, пишу… Вот! – сунула мне под нос палец. – Мозоль! Я увольняюсь, не моё это – судить безумных ведьм.

– Чего задумала? – сощурилась, глядя на хитрую мордашку подруги.

– Пойду к вам в академию преподавать, – подмигнула. – А что? Думаю, у меня получится.

– Не сомневаюсь, – представила, с каким трепетом студенты станут смотреть на миленькую лекторшу, но это продлится недолго. Как только Мими откроет ротик и чирикнет им пару ласковых, трепет приобретёт совсем другой окрас.

– Не забивай себе голову всякой ерундой, – ловко орудуя булавками, Эспозито превращала идеальное подвенечное платье на мне в идеальнейшее. – У вас с Ромео сегодня свадьба, между прочим! Ты хоть для вида мандраж изобрази.

На самом деле я мандражировала как никогда – мной можно масло взбивать…

…а в главном зале собора, где ждал жених, тремор всей Амэно Гвидиче только усилился.

Я шагала под купольным сводом величественного собора Польнео под руку со Святейшим жрецом навстречу своему будущему – синьору Ромео Ландольфи. Пронзительно нежное гудение а капелла обняло мою душу, навеяло слёзы. Я не жалела ни о чём, просто атмосфера такая. Никто не заметит пары слезинок на щеках невесты, ведь лицо скрыто фатой… да и стесняться некого. В моей жизни не так много людей, которых я бы пригласила на собственную свадьбу, и они почти все здесь. Папочка, мне тебя не хватает… Я бы хотела сейчас идти к алтарю, держа под руку тебя. В песне, что исполнял хор, говорилось о дочери, покинувшей родительский дом, чтобы обрести счастье – это в твою честь. Без твоей смелости, любви и терпения я бы никогда не стала собой.

– Простите, – всхлипнула Мими, растирая слёзы по фарфоровым щёчкам, когда мы со Святейшим подошли к алтарю. – Амэ, ты такая красивая.

– Самая красивая, – Ром убрал фату с моего лица, – самая желанная и любимая.

Вот почему сегодня синьор Ландольфи так нарядился. Теперь к безупречно белой рубашке, бархатным штанам и начищенным сапогам прибавился камзол молочного цвета. Ромео очень шёл образ жениха, и он выглядел счастливым.

– Не передумала? – голос жениха звякнул волнением.

– Не передумала, – мотнула головой и, взявшись за руки, мы повернулись к жрецу.

– Дети мои, – хорошо поставленным, полным умиротворения голосом начал седовласый, – сегодня мы просим Великого Брата засвидетельствовать и благословить ваш союз. Амэно Гвидиче, Ромео Ландольфи, – он произнёс имя сына, пряча тёплую улыбку в уголках губ и прищуре карих глаз, – пусть ваша семья не знает горя.

Синьорина Эспозито встала перед нами, сжимая в руках бархатную подушечку, на которой лежали две святейшие печати. Ромео взял ту, на которой выгравировано – Амэно Ландольфи-Бракко и положил мне на ладонь:

– Клянусь любить тебя до последнего дня в этом мире, Амэно.

– И я клянусь любить тебя до последнего дня, Ромео, – подцепила пальчиками серебряный кругляш с именем жениха, – и после…

– Свидетельствую, – наша фурия снова всхлипнула, но я точно знала, что это слёзы радости.

– Благословенны будьте, дети! – финальная нота церемонии от Святейшего получилась по-семейному тёплой...

Могла ли я – ведьма из Тромольского леса – мечтать о таком счастье? Могла, но не решалась. У простушки вроде меня маловато шансов даже подержаться за учебники, не говоря уже о семье с красивым, умным, богатым синьором. Порой мечты мало, нужна неудача. Та, что проведёт тебя сквозь саму бездну, убьёт и возродит. Я прошла непростой путь и всё ещё помню как это – смотреть в зеркало и видеть незнакомого человека. Любить и ловить себя на мысли, что не любишь. Путаться в желаниях, стыдиться себя. Ощущать желание стать убийцей, лишь бы не остаться никем. Всё это произошло со мной, и произошло не зря. Я победила себя, переиграла судьбу и сорвала куш, но это было бы невозможно, если бы не…

Прижимаясь к любимому мужу, я скользила взглядом по росписи на стенах – пухлые малыши-ангелы всегда будут напоминать мне о Сальваторе – инквизиторе, подарившем ведьме шанс начать новую жизнь.

Конец