Текст книги "Для тебя я ведьма (СИ)"
Автор книги: Ляна Вечер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Что?! – я подскочила на ноги.
– Куколка, всё хорошо, – он выдернул руку из цепкой хватки брачной аферистки и усадил меня на стул. – Мне действительно нравится идея синьорины Альды, остаётся только найти достойного кандидата в мужья.
– Но… – булькнула рыбка, – но… Торе! Зачем искать? Мы с тобой прекрасная пара.
– Это далеко не всё, что требуется синьору, чтобы жениться. Даже фиктивно, – Ромео вмешался в разговор, ответив за друга.
– Отлично сказано! – довольно кивнул командир и отхлебнул кофе из чашечки.
– Кажется, я могу помочь, – Мими оживилась. – У меня есть добрый друг в Илиси, который идеально подойдёт на роль вашего мужа, Альда.
– Вы что, сваха? – рявкнула голубокровая, метнув в нашу фурию огненный взгляд, но той что с гуся вода – только улыбнулась.
– Я наблюдательница святейшей инквизиции, – представилась Мими. – В этом городе не так много порядочных людей, а мой друг один из них. Думаю, он не станет жадничать и заключит с вами договорной брак за десять процентов от половины состояния вашего рода.
– Мими, когда мы можем встретиться с этим прекрасным человеком? – Сальваторе не дал Альде и рта раскрыть.
– Он живёт в паре кварталов отсюда и всегда рад встрече со старыми друзьями.
Командир лично и очень убедительно попросил синьорину Альду поскорее подняться наверх, чтобы приготовиться к свиданию с кандидатом в мужья. Уходя, она тихонько булькала ругательства на своём рыбьем, но все сделали вид, что не заметили. Как только голубокровая хлопнула дверью своей спальни, так что с потолка столовой посыпалась штукатурка, я окончательно выдохнула.
– Итак, друзья, а теперь перейдём к действительно важным вопросам, – командир расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и промокнул ладонью лоб. – Сегодня вечером в Илиси начинается недельный зимний карнавал. Первое шествие соберёт на улицах не только обычных горожан, но и дочерей бездны. Наша задача – отловить всех безумных, которых сможем найти.
– Планы-то неслабые, – Ромео нахмурился, – но кто заплатит нам за ведьм?
– Пара заказов от местных уже есть, всех, кого поймаем сверху, сдадим инквизиции за весьма приличную цену, – Торе снова массировал пальцами переносицу. – Ловчие будут работать с наёмниками. Крепких ребят, знающих бездну в лицо, в Илиси хватает. Я арендую клетки, телеги и лошадей. Карту наших передвижений представлю вам вечером.
– Мне нравится, – лекарь взял с блюда булочку. – Мне нравится план.
– Пока мы с Мими устраиваем личную жизнь синьорины Альды, вам с Ромео, – я ощутила волну горячей нежности, что подарил мне взгляд синих глаз моего командира, – предстоит заняться покупкой масок для карнавала. А ещё… – он с прищуром посмотрел на друга и перевёл глаза на меня, – загляните в оружейную лавку. Тебе понадобится оружие, Амэ.
– Но я не умею стрелять!
– Однажды пуля, выпущенная Амэно Гвидиче, уже сделала правильный выбор между мной и безумной ведьмой – способности у тебя есть. Остальное – дело практики. Ром научит.
***
Утренний Илиси встретил нас Ромео почти свежим воздухом – слава Великому Брату! Ночной ливень смыл с улиц нечистоты, попытался скрасить амбре ароматом грозы – вышло не идеально, но сносно. Хотя вид города всё равно угнетал – серые, двухэтажные, почти одинаковые постройки и уродливо-кривые голые деревья.
– Выпей, Гвидиче, – лекарь протянул мне пузырёк с настойкой Ши.
Внешне жидкость не изменилась, но я нутром чувствовала, что теперь это не просто бодрящий напиток. Сделав пару глотков на ходу, закупорила склянку и убрала к себе в сумочку. Ромео не зря просил выпить настойку заранее – в Илиси обезумевшую ведьму можно увидеть даже в булочной, при этом на улице немало Охотников. Я чуть шею не вывихнула, считая, сколько парней с нашивками на куртках встретились нам по пути.
– Ром, не понимаю, – заговорила, когда остановились на углу квартала, чтобы мальчишка начистил нам сапоги, – в Илиси что, целая толпа Охотников, которым не нужны деньги?
Город, где нет инквизиторов, но полно ведьм и Охотников, жаждущих их смерти, жил по каким-то своим законам. На мой скромный взгляд, охочие до наживы парни должны не лениво передвигаться по улицам, а тащить по мешку голов дочерей бездны, а то и по два.
– Всё из-за карнавала, – буднично сообщил синьор Ландольфи, поменяв ногу, и мальчик заработал тряпкой, превращая обувь лекаря в зеркало. – Это не праздник, Амэ. Это настоящая война.
Понятнее не стало. Карнавал – война? Бой между дочерьми бездны и Охотниками? О, Сильван, я столько лет была ведьмой и никогда ни о чём похожем не слышала.
– Идём, Амэно, нам нужна карета, – лекарь взял меня под локоть и повёл по оживлённой улице в сторону площади.
Широкую, блестящую лужами площадь Илиси видно было издалека, но когда мы подошли ближе, я захлебнулась ужасом. Вместо торговых палаток, фонтанов и статуй тут стояли деревянные колодки – все пустые, но от них веяло смертью, а неподалёку, рядом с гильотиной, суетились несколько Охотников. Сейчас я видела лишь маленький кусочек закулисья, но этого оказалось достаточно, чтобы представить масштабы вечернего спектакля.
– Это для ведьм? – прижимая руки к груди, я смотрела на подготовку к «празднику».
– Амэ, полезай, – лекарь чуть не силком затолкал меня в карету. – Старый город, пожалуйста! – крикнул вознице и занял место на обитом бархатом диванчике.
Экипаж тронулся, а я прилипла к стеклу, словно муха, разглядывая ужасающую реальность. Ром задёрнул занавеску. Я почти физически ощутила, как он прошёлся по моему лицу внимательным взглядом, нырнул в глаза и схватил душу за горло.
– Ты Ловчая, Амэ, – неожиданно ледяным голосом выдал Ромео, – такое поведение недопустимо. Сегодня вечером ты будешь искать обезумевших дочерей бездны, и убивать тебе тоже придётся. Сейчас ты посмотришь в окно и увидишь только работу.
Я сглотнула тугой комок удивления и, подчинившись приказу синьора Ландольфи, отодвинула штору. За стеклом по-прежнему мелькала непривлекательная изнанка подготовки к карнавалу. Лошадки тащили телеги, гружённые клетками, Охотники – по двое-трое выходили из лавочек, хвастая друг перед другом новенькими ножами. Среди ублюдков тоже будут жертвы. Дочерей бездны я пока не заметила и ещё не успела почувствовать запах безумия, но в том, что ведьмы готовят палачам достойный ответ, уверена железно. Через дюжину минут я начала привыкать ко всему этому безобразию, а страх закончил исполнять визгливую мелодию на моих натянутых нервах.
– Уже лучше, – Ромео одобряюще кивнул.
– Едва мне начинает казаться, что я узнала тебя и – бац! – взмахнула руками. – Знакомьтесь, новая сторона синьора Ландольфи.
– Сожалею, синьорина Амэно, но ты очень плохо меня знаешь.
Лекарь и впрямь сожалел. Красавец-Ромео поджал узкие губы, а его взгляд вроде отправился в окно, но на самом деле куда-то гораздо дальше. Я с интересом разглядывала ещё одну, пока незнакомую грань его личности. Потрясающее сочетание строгости, мужественной красоты и неизменная капелька занудства. В Ромео столько всего, что за жизнь не разберёшься – неудивительно, что пытливая натура наблюдательницы попалась на крючок. Ром с Мими будут прекрасной парой. Если, конечно, фарфоровая куколка наберётся смелости, а наш сластолюбец разглядит в ней женщину. Никогда бы не поверила, что подумаю о Мими такое, но… она вовсе не злобная фурия.
– Ромео, а ты любил когда-нибудь? – мой вопрос ударился о стеклянный взгляд лекаря, и он ожил.
– Не многие знают, что я один из самых заядлых бабников Польнео, – лекарь посмотрел на меня, – но ты ведь знаешь.
– Ну и что? – растерянно пожала плечами. – Может, ты не всегда был таким.
– Всегда, – синьор Ландольфи нахмурился. – Но… Похоже, этому пришёл конец.
– Ай! Синьор Ландольфи решил завязать с распутным прошлым?
– М-м-может быть, – задумчиво промычал Ром. – Амэ, я не любитель откровенных разговоров, но раз уж ты спросила… Моё сердце несвободно.
– Давно?
– Нет. Недавно.
– Это Мими?! – я взвизгнула. – Признайся!
– Гвидиче, остынь, – лекарь снова отвернулся от меня и уставился в окно.
Остаток дороги до старого города мы провели почти в полном молчании. Уверенность в том, что предмет обожания Ромео – синьорина Эспозито, сидел во мне гвоздём. Тоска в карих глазах красавца-Рома вполне понятна – если не знать Мими чуть ближе, то вполне можно подумать, что полюбил главную гадину Великих земель Ханерды. Я бы успокоила нашего лекаря, рассказала, какая Эспозито на самом деле, но, увы, синьор Ландольфи душил мои попытки просветить его.
Экипаж остановился на тенистой аллее, и я с большим удовольствием покинула карету. Старый город оказался окраиной Илиси, и трястись по плохим дорогам пришлось не меньше часа, меня даже начало мутить. Это не было похоже на путешествие в «Малыше», который укачивает своих пассажиров, словно лодочка на спокойных волнах. К хорошему я привыкла быстро.
– Нам пешком через Старый парк, – Ром указал в сторону ржавого забора. – Выйдем на улицу, где полно торговых лавок.
– Стоило тащиться так далеко? – ворчала, разминая отбитую об сиденье поясницу.
– Стоило, – невозмутимо парировал лекарь. – Мы купим маски для карнавала, оружие и пули, а тренировку устроим прямо в парке. Здесь почти не бывает людей.
Распахнутые ворота, словно впустили нас с Ромео в другой мир. Здесь тоже царили разруха и серость, возможно даже больше, чем на улицах Илиси, но ощущались они иначе. Уютная старина в обрамлении из руин делилась с нами мудростью. Мне захотелось присесть на одну из покосившихся лавочек, подумать о чём-то приятном, помечтать, в конце концов. В этом странном парке, как нигде ощущалась значимость человеческих фантазий. Я буквально заставляла себя шагать по узкой каменной дорожке, борясь с желание задержаться тут. К слову, даже старинные толстые деревья выглядели изящными синьорами, не то что страшные коряги на городских улицах.
– О-о, Ромео, взгляни, какая красота! – я остановилась у полуразрушенного фонтана. Огромная чаша с фрегатом в центре давно растрескалась, искрошилась, но не потеряла завораживающую притягательность.
– Ещё успеешь насмотреться. Мы проведём в парке не меньше двух часов. Идём.
Впереди уже виднелась улочка с многочисленными лавочками и редкими прохожими, но меня не тянуло за покупками. Я словно вросла в это место, пустила толстые корни между старых камней.
– Ром, меня, кажется, укачало в дороге. Можно, я подожду тебя здесь? – уселась на лавку возле фонтана.
– Не самая лучшая идея, синьорина Гвидиче, – лекарь нахмурился.
– Мне действительно нехорошо.
– Донести тебя на руках?
– Ро-ом, – я состряпала самую жалостливую рожицу из своего арсенала.
Лекарь только головой мотнул да махнул рукой, понимая, что этот спор ему не выиграть. Пообещав скоро вернуться, синьор Ландольфи зашагал в сторону улицы, оставляя меня наедине с этим чудесным местом.
Фавн его знает, что меня так привлекло в этом парке, но так хорошо и спокойно мне давно и нигде не было. Я думать забыла про Альду, а скверные ощущения от разрыва наших с Сальваторе душ вообще исчезли. Я вновь почувствовала себя Амэрэнтой Даловери – рыжей девчонкой из Тромольского леса. Когда не знаешь, что за пределами твоей норки – огромный интересный мир, можно позволить себе быть счастливой. Сейчас это невозможно – во-первых, Амэрэнты больше не существует, во-вторых, Амэно уже успела привыкнуть к путешествиям, и лесная хижина вряд ли подходящее место для неё. Сама не поняла как, а главное – когда, но я превратилась совсем в другую синьорину, и она нравилась мне, хоть и не имела блаженного счастья Даловери.
– Волшебное место, не правда ли?
Сердце снова оказалось под горлом, а прохладное утро мгновенно обернулось душным знойным днём, обеспечив моей спине капельки пота – на лавке рядом со мной сидел синьор Пеллегрино.
Глава 18
Стоило сразу догадаться, что Старый парк, в котором я осталась дожидаться Ромео, и Старый парк, где Пеллегрино назначил мне свидание – одно и то же место. Я сожгла любовное послание, не запомнив ни дату, ни время встречи. Очень-очень зря. Теперь рядом со мной сидел Охотник и трепался о каких-то пустяках. Слушала его через раз – меня больше захватывали собственные ощущения, а точнее – их отсутствие. Я больше не испытывала жгучего желания умереть от счастья в объятиях Пелле, а то, что он мой первый мужчина и весьма привлекательный синьор, вообще не имело никакого значения. Похоже, симптомы временного помешательства стихли, но волноваться от этого меньше я не стала. С минуты на минуту вернётся Ландольфи, и он не должен увидеть меня в компании Пеллегрино.
– Старый парк, синьорина, лучшее место в Илиси. Я родился и вырос в этом городе…
– Синьор, – оборвала монолог Охотника, – произошло недоразумение. Дело в том, что я оказалась здесь случайно.
– Прошу прощения, – брови Пелле поползли вверх, – как это случайно? Вы и я у фонтана в Старом парке...
– Это прозвучит невежливо, но я не собиралась с вами встречаться.
Я хотела подняться, но мужская рука остановила мягким нажимом на мою коленку:
– Это место когда-то было сердцем Илиси. Вы слышали, что раньше у городов были сердца?
– Нет, – буркнула, вглядываясь вдаль. – Синьор Карузо, я не верю в ваши чувства. Что вам от меня нужно?
– А вы вовсе не наивная птичка, – Пелле виновато улыбнулся. – Амэно, причин моей страсти к вам две.
О, Сильван! Аж две причины! Исповедь Пеллегрино грозила затянуться до вечера, а синьор Ландольфи появится здесь гораздо раньше. Оставалось только нервно ерзать попой по старой лавке, молясь, чтобы лекарь задержался ещё на часок-другой. С тоской глядя на ворота парка, что могли бы выпустить меня на широкую улицу старого города, я кусала губы. Святые печати…
– Я должна идти. Простите, – решилась на ещё одну попытку улизнуть.
– Что же, – Пелле встал с лавочки, – не смею задерживать, – он коснулся поцелуем моей руки и поднял глаза. – Я хочу посмотреть на вас в деле, синьорина Амэно, и это первая причина моей страсти. До встречи на карнавале.
Синьор Охотник склонился в галантном поклоне, развернулся и зашагал прочь по каменной дорожке. Великий Брат, помоги… Конечно! Пеллегрино – Охотник, и он будет участвовать в карнавале, точнее, в изнанке карнавала – в той его части, где не веселятся, а убивают.
Из парка я бежала бегом не оглядываясь и запретив себе даже вспоминать о бывшем любовнике. Отныне имя Пеллегрино Карузо для меня – самое скверное ругательство, а я не выражаюсь. Что там вбил себе в голову вожак стаи Охотников, мне не интересно. Я, фавн побери, Ловчая! Выпорхнув из ворот Старого парка, едва ли не перелетела через мощёную дорожку и остановилась у вывески с надписью «Арсенал Илиси». Очень по-мужски назвать маленький оружейный магазинчик – арсеналом… Через пыльное стекло входной двери рассмотрела знакомый силуэт. Локоны, собранные в низкий хвост, шляпа-цилиндр и строгое пальто цвета спелой сливы – Ром. Выдохнув с облегчением, потянула дверную ручку.
Лекарь вертел в руках миниатюрный пистолет, о чём-то увлечённо беседуя с продавцом. Шаркнув подошвой сапог по коврику, я слепила приветственно-нервную улыбку и прошла в зал магазинчика.
– Взгляни, Гвидиче, – Ромео протянул мне небольшой пистолет, – он дамский.
– Новейшая модель, единственный экземпляр в Илиси, – включил хвалебную шарманку лавочник. – Револьвер.
Миниатюрный, лёгкий, с какой-то круглой штучкой, куда можно засунуть шесть патронов и не мучиться, перезаряжая после каждого выстрела. Наверняка руки не будут дрожать от тяжести, а спусковой крючок легко подастся нажиму пальчика синьорины…
– Нравится? – глаза лекаря были полны восхищения.
– Да, – кивнула, отдав ему оружие. – Берём и уходим.
Продавец засуетился – достал из-под прилавка лакированный деревянный ящичек, с трепетом уложил в него револьвер и отсчитал несколько десятков серебряных пуль.
– Синьорина, вам очень повезло, – пересчитав деньги, сообщил лавочник. – Синьора, готового подарить такую роскошную вещь своей женщине, встретишь нечасто.
– О, святейшие печати… – я взяла щедрого покупателя под руку и повела к выходу. – Слышал, Ром? Ты редкий экземпляр.
– Тебе очень повезло со мной, Гвидиче, – Ромео хохотал едва ли не на всю улицу.
– Знаю, – крепче сжала локоть лекаря, а он почему-то прекратил веселье.
Мне действительно повезло с таким другом, как синьор Ландольфи, и с любимым Сальваторе повезло. Очень. Если бы не Кривая Эмма с не менее кривым заклинанием, я бы до сих пор мяла козье вымя в Тромольском лесу и знать не знала, что мир прекрасен и удивителен.
– Идём в парк, у нас есть пара часов, чтобы научить тебя обращаться с револьвером.
– Стой, – резко затормозила, растеряв слова. – Я… Давай не пойдём.
– Предлагаешь стрелять в прохожих? – лекарь шутливо изогнул бровь.
– Поедем домой. Пожалуйста.
– С ума сошла?! – Ромео мгновенно позабыл об улыбке. – Ты хоть понимаешь, куда мы собираемся вечером?
– Ро-о-ом, – повисла у него на плече, – я немного умею стрелять из лука. Справлюсь с пистолетом как-нибудь.
В следующую секунду лекарь святейшей инквизиции сдавил мои щёки ладонями и притянул к себе. В карих глазах Ландольфи читалась настоящее безумие. Тихонько пискнув, схватилась за мужские запястья, но Ромео и не думал меня отпускать.
– Шутки кончились, Гвидиче, – шептал, гипнотизируя взглядом. – А если тебя убьют? Ты хоть представляешь, что со м… м-м-м, что будет с Сальваторе?! – освободил из плена горячих рук и сплюнул под ноги.
Самый воспитанный синьор, которого я знала, только что плюнул на тротуар – немыслимо! Мои щёки горели не то от грубых прикосновений Рома, не то от стыда за то, что довела его до такого безобразия.
– Идём в парк, – пролепетала, а в глазах уже собрались слёзы.
– Не хотел тебя расстроить, – Ромео растерянно моргнул. – Гвидиче, не смей плакать! Не… О, святые печати…
Я всё-таки разревелась. Не так чтобы горько, скорее, с обидой, но этого хватило, чтобы синьор Ландольфи сменил гнев на милость. Он достал из кармана пальто белоснежный носовой платок и принялся вытирать влагу с моих щёк.
– Дай, – забрала кружевной платочек, – я сама.
– Знаешь, ещё недавно я бы ни за что не подумал, что буду успокаивать ведьму, – лекарь извлёк из другого кармана ещё один вытиратель женских соплей и отдал мне.
– Я не ведьма.
– Пока, – Ромео хитро сощурился. – Кажется, улучшенная настойка Ши – ключ к возвращению твоей магии.
– Как это? – я звучно высморкалась.
– Похоже, эта штука сможет запустить обратный процесс. Мне нужно ещё поработать над ней, но надежда есть.
– Ром! Это прекрасные новости! – заплаканная, но счастливая кинулась на шею к лекарю.
Поупражняться в стрельбе всё же пришлось… В парке. Под чутким руководством учителя, конечно. Синьор Ландольфи мог бы легко заменить преподавательский состав целой академии инквизиторов, а когда я, наконец, поняла, что значит «стрелять, как дышать», дело пошло ещё лучше.
– Глаза не закрывай, целься, – в сотый раз монотонно повторял Ромео. – Руки, Амэно, – лекарь встал позади меня, – вот так. Никакого сгиба в локтях. Вдох на прицел, выдох на выстрел. Рот открой. Пли!
Это был десятый «пли» и он получился! Я не взвизгнула, не зажмурилась и попала в цель. Объектом для расстрела Ром назначил свою шляпу. Лекарь поставил матерчатый цилиндр на скучающий без статуи постамент и разрешил мне превратить головной убор в решето. Великодушием синьора я воспользовалась частично, как и полагается хорошо воспитанной синьорине великих земель Ханерды – одно отверстие в шляпе, но для меня это было настоящее достижение. Гордая собой, с чувством выполненного задания, я опустилась на лавочку и отдала револьвер Ромео. Лицо-то я с горем пополам держала, а вот коленки дрожали. Мне всё время казалось, что где-то здесь прячется Пеллегрино. Настоящая мания преследования.
– Устала? – лекарь присел рядом.
– Немного, – кивнула, чуть не ломая взглядом дерево, за которым, кажется, прятался Охотник. – Волнуюсь перед карнавалом.
– Вы с Сальваторе начнёте с главной площади Илиси – её ты уже видела. Шествие дойдёт до фонтана, там отсеется первая часть зевак. Дальше по улицам на север, к ратуше – там, у колбас и вина, останутся самые прожорливые. После начнётся рутина для Ловчих, – Ром ободряюще похлопал меня по плечу.
– А ты?
– Я буду на площади. Разверну пункт срочной лекарской помощи. Каждый год во время первого шествия гибнет несколько десятков, а то и сотня горожан. Дочери бездны никого не щадят, как и Охотники.
– Зачем люди идут на смерть? Не понимаю.
– Нельзя не идти, Амэ. Первое шествие – это молитва Великому Брату. Впрочем, ты сама всё увидишь.
***
Прохладный вечер пришёл в Илиси, но не принёс с собой запах помоев – чудеса! Огней на улицах хватило бы осветить парочку таких городов: складывалось впечатление, что закат не свершился час назад, а только собирался начать свою арию. Мы здорово опаздывали, и Сальваторе на месте возницы прикладывал неимоверные старания, чтобы скорее домчаться до площади. Желающих посетить карнавал оказалось немало. Основную дорогу к площади перекрыли толпы веселящихся гуляк, Торе пришлось повести лошадку в объезд. Дилижанс с трудом и скрипом втискивался в узкие улочки, обдирая лакированные бока. «Малыш» шаркнул бортом обо что-то недружелюбное, и я зажмурилась.
– Синьорина Эспозито, вам стоило остаться дома, – Ромео ворчал на нашу карманную фурию, пересчитывая банки с лекарствами в деревянном ящике, что прихватил с собой.
– Я могу помочь с пострадавшими. Сестра милосердия лишней не будет, – парировала наблюдательница.
– Милосердия? – Ром поднял на неё глаза. – Ну-ну.
– Мими хочет помочь, – я попыталась вступиться за несчастную влюблённую.
– Ч-ш-ш! – зашипел лекарь, в очередной раз начав ревизию склянок.
Ромео твердолобый, словно стенобитная машина – я покачала головой, посмотрев, на сникшую бедняжку с фарфоровым личиком. Мими сказала Ромео своё первое «люблю», а он до сих пор не спел ей серенаду под окном. Хотя я уверена, что Ром втрескался в нашу наблюдательницу. Как?.. Как можно так безжалостно изводить себя, а заодно и объект своего обожания? За размышлениями о чужом счастье я не заметила, что мы приехали, а Ромео и Мими уже покинули дилижанс, оставив меня наедине с мыслями. Голос Сальваторе с улицы заставил вздрогнуть:
– Амэ! – по командирски требовательно позвал Ловчий.
Тихонько распекая себя за беспечность, поспешила выйти из кареты. Тор ещё дома предупредил, что на карнавале его приказы должны исполняться незамедлительно и беспрекословно. Сегодня мой Торе взял выходной, вместо него в тело кучерявого здоровяка вселился безжалостный командир Ловцов безумия, и с этим стоило считаться.
На площади во всей красе развернулась изнанка карнавала. Охотники стащили сюда телеги с клетками и расставили их по периметру, изобразив жуткого вида ограду. Когда за прутьями окажутся дочери бездны, будет ещё «красочнее». Та самая гильотина, что я видела сегодня утром, в свете карнавальных огней выглядела королевой зловещего бала, а пустые деревянные колодки вполне сошли бы за фрейлин «её величества». Картинку дополнили помостами для сожжения ведьм – кучи соломы вспыхнут, и огонь унесёт души моих бывших сестёр в зал суда Великого Брата.
– Пёсья элита здесь, – Сальваторе окинул взглядом Охотников на площади. – Ни одной дворняги, исключительно породистые вожаки.
– Слухи о Ловчих сделали своё дело, – Ромео довольно улыбнулся, достав из багажного отделения дилижанса лекарский саквояж.
– Хотите сказать, что мы будем соперничать только с главными Охотниками? – до меня начал доходить смысл слов Торе.
– Именно, – командир состряпал зловещую рожу. – Я надеялся, что мы сможем ославить Ловцов безумия ещё до того, как настоящие подвиги превратятся в песни менестрелей. Получилось.
Тор Сальваторе – хитрец и хитрюга! В любом трактире, где мы останавливались, он непременно брал кружку эля и подсаживался к самой шумной компании. Хмельные разговоры быстро превращались в байки о Ловцах безумия, а Торе умело подливал масла в огонь легенд. Подозреваю, в землях Ханерды не осталось человека, не слышавшего о Ловцах безумия, хотя видели нас единицы. Даже надпись на борте «Малыша» и та была сделана с одной целью – вбить в головы людей имя славных убийц обезумевших ведьм. О наших портретах, за которые Тор отдал неприлично много денег, и говорить нечего – дорогие картины долго стоят на рынках, и обсуждают их охотно, а поглазеть приходят чуть ли не семьями. Старания оправдались, но зачем это нужно Сальваторе, я не понимала. На площади Илиси собрались вожаки стай – это здорово усложнит нам задачу.
– Итак, начнём, – Торе развернул карту. – Вот здесь, – он ткнул в листочек пальцем, – стоят клетки Ловчих. Район городской ратуши, так будет удобнее…
Сальваторе подробно описывал план, который я уже слышала несколько часов назад от Ромео – мы пройдём от площади до фонтана, от фонтана к ратуше, а там… Я даже думать боялась, что «там». На ладошках выступил липкий пот, голова пошла если не кругом, то полукругом точно, но с эмоциями я справилась. Тор нанял пятерых парней нам в помощь – им предстояло скручивать нашу недобитую добычу и отправлять в заточение, остальное – дело Ловцов.
– Ромео остаётся здесь помогать раненым горожанам, – холодно командовал Сальваторе. – В финале всех ждёт сюрприз на площади.
– Какой ещё сюрприз, дружище? – лекарь с недоверием покосился на Тора.
– Ты спрашивал, кто нам заплатит, – он хлопнул Ромео по плечу, – вот и узнаешь. Тебе понравится, обещаю.
Синьорина Эспозито сжала мою руку, желая поддержать. Помощь со стороны наблюдательницы я оценила – мне бы ещё порыдать минуту-другую, уткнувшись ей в плечико, чтобы выпустить панику, но это уже непозволительная роскошь.
Одёрнув короткую куртку из плотной ткани, я проверила запас патронов на поясе, достала склянку с багровой жидкостью из корсета и сделала пару глотков – настойка Ши теперь мой любимый напиток. Оставалось надеть карнавальную маску, скрывающую половину лица, и дождаться от командира его коронного – «работаем», но чёткий распорядок действий развалился, когда я услышала глубокое, с придыханием – «волшебного вечера». Синьор Пеллегрино изволил лично выразить своё почтение Ловцам безумия. Великий Брат, ниспошли Пелле совести…
– Синьоры, синьорины, рад видеть, – с хрипотцой выдал Охотник.
– Не взаимно, – командир вышел вперёд, закрыв меня собой от Пеллегрино.
– За вашей спиной несравненная Амэно Гвидиче? – синьор Карузо сделал вид, что мы не знакомы. – Она?
– Вон пошёл, – сдавленно рыкнул Торе.
– Это невежливо, Сальваторе, – уголки губ Охотника поползли вниз. – Я всего лишь хотел представиться. Позвольте…
– Не позволю, – резко обрубил Тор.
Толпа вокруг площади, до сих пор казавшаяся мне чёрной массой с зуботычинами горящих факелов, вдруг превратилась в хор. Теперь я видела каждого, а слышала только один многослойный голос. Горожане пели настолько слаженно, что у меня кровь в жилах закучерявилась. Отгремели две строчки молитвы во славу Великого Брата, и где-то вдалеке задрожал барабанный бой – люди потекли рекой в сторону фонтана.
– Работаем.
***
Услышав от Ромео о всеобщей обязательной молитве, я не ожидала, что лицевая сторона карнавала окажется настолько красочным и волнующим кровь действом. Люди стекались ручьями с маленьких улочек в реку и неспешным течением скользили вниз по широкой мостовой. Обычно заунывное молитвенное пение в их исполнении слушалось не хуже оперного представления. Сотни факелов и фонарей, телеги, запряжённые белыми лошадками, а на них разодетые в яркие карнавальные костюмы, спрятавшие лица под масками мужчины и женщины, а мы с Сальваторе – часть этого волшебства. Никогда ещё не испытывала настолько трогательных эмоций, кутающих сердце единением. Мой кучерявый командир шёл впереди, иногда оборачивался, а я читала в его глазах азарт, разбавленный капелькой волнения.
– Вино, колбасы! Колбасы, синьоры и синьорины! – услышав призыв набить живот, я испуганно завертела головой.
Неужели уже фонтан прошли? Нет-нет-нет, быть не может! Время текло куда быстрее карнавального шествия. Скорее вынула из кармана склянку с настойкой Ши и, ещё раз отхлебнув багровой жидкости, задрала голову к небу. Темная высота с оборкой из черепичных крыш гудела эхом молитвы. Великий Брат, если ты меня слышишь, помоги. Рука сама потянулась проверить пистолет за поясом, и нервы рассыпались крошкой.
– Куколка, – мой командир смотрел на меня с надеждой, – только не говори, что не готова.
– Готова, – смела нервную пыль всего одним, но таким важным словом.
Справа кто-то пронзительно завизжал, но глас людской молитвы мерзкий звук не оборвал. Люди продолжали двигаться в сторону городской ратуши, воздавая хвалу Великому Брату. Словно заколдованные, честное слово. Я с недоумением смотрела на происходящее, пытаясь понять, кто несколько секунд назад издал вопль. О, лучше бы мне не видеть – в щербине человеческого потока мелькнуло отвратительно безобразное лицо дочери бездны и исчезло.
– Работаем, – повторила любимое словечко Сальваторе и закрыла глаза.
Вкуснейший запах жареных колбасок с придурью копчёности заставлял голову кружиться. Сейчас бы глоток вина и кусочек деликатеса – ведь так принято на карнавале. Вместо этого я – Ловчая – должна рыскать в поисках ведьмы. О, Сильван! Ноздри свело от смрада безумия.
Человеческие спины мелькали быстро. Я расталкивала синьоров и синьорин, совершенно позабыв о правилах хорошего тона и дружелюбии. Торе спешно следовал за мной. Затылком чувствовала, что командир стал моей тенью. Никакое разрушенное заклинание не способно порвать узы, которыми мы с Сальваторе связаны. Я и без магии ощущала его присутствие и настроение – это любовь, синьорина Гвидиче.
– Дрянь! – мысли о прекрасном оборвались, когда я отыскала в толпе ополоумевшую «сестру».
Выглядела она прескверно, и дело даже не в отвратительном лице, покрытом бородавками – дочь бездны мерцала. Настоящая внешность менялась местами с фальшивой почти каждую секунду – зрелище впечатляло, в самом плохом смысле. Это пик безумия – когда ведьма не способна совладать с собственной магией, потому что голоса тёмных духов доводят до исступления. Передо мной стояла не просто безумная – совершенно непредсказуемая дочь бездны. Выдернув пистолет из-за пояса, я ткнула дулом в живот «красотки». Стрелять при таком скоплении людей опасно, оставалось уповать на кучерявого командира, которого почему-то рядом не оказалось.
– Ты кто такая? – вполне миролюбивый тон сумасшедшей заставил вздрогнуть. Она смотрела на меня полными бездны глазами, не скрывая любопытства.
– Смерть твоя, – прошептала, чувствуя, что горло сковал ледяной ужас. – А ну, пошла!
