Текст книги "Для тебя я ведьма (СИ)"
Автор книги: Ляна Вечер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– О, у меня есть кое-что для вас…
– Кое-что меня не устроит, синьора, – решительно посмотрела в глаза женщины и уловила тот самый трепет, который вызывают богатые, знатные клиенты.
Кошелёк Деборы повизгивал на поясе в предвкушении плотного обеда, а я словно ненормальная повторяла раз за разом – не то. Портниха безжалостно срезала с кожаных корсетов все детали, благодаря которым меня могли придушить или заколоть. Укорачивала юбки в пол до колена, убирала рюши с камзолов и блузок, прилаживала к широким поясам небольшие сумочки. Ножницы и иголки мелькали в умелых руках мастерицы с невероятной скоростью. Женщиной словно бездна овладела, она вошла в кураж вместе со мной. Закусив губу, Дебора дышала через раз, закачивая переделку очередного творения. Одежда должна быть удобной, безопасной и тёплой, а ещё запоминающейся. Синьор Сальваторе пожелал, чтобы Ловцы безумия оставляли яркий след в памяти людей. Ну что же, пусть будет так – приказ есть приказ.
– Вот эти плащи то, что нужно… кажется, – синьора Дебора снова засомневалась, пока я рассматривала тяжёлые накидки с капюшонами.
– Подходит. Сколько с меня?
– Кулак золота…– портниха осторожно озвучила цену, словно интересуясь – не слишком ли?
– Приятно иметь с вами дело, – протянула мешочек с деньгами женщине.
После портнихи отправилась к шляпнику, после шляпника – в кофейню, где не постеснялась и попросила убрать вазы со столов – мешают. Затем мы заглянули к сапожнику и, немного поболтав с возницей у главного парка Польнео, двинулись покорять город с новыми силами. Где-то между часовщиком и книжной лавкой в голове зашептал обеспокоенный Торе – «Куколка, у меня бешено бьётся сердце. Ты в порядке?» Короткого «Иди к фавну, Сальваторе» оказалось достаточно, чтобы любимый всё верно истолковал и оставил в покое.
Глава 7
Польнео укрылся сумерками. Возница остановил экипаж около моста, и я с удовольствием любовалась вечерним городом. Фонарщик неспешно обходил улицу, даря жителям мягкий жёлтый свет. Мокрая мостовая переливалась бликами, звучала музыкой под каблуками прохожих и подковами лошадей. Отсюда открывался чудесный вид на широкие каналы с неторопливо скользившими по зеркалу воды лодками и величественное здание оперы. Собор Великого Брата пел колокольным звоном вечернюю хвалу, благословляя каждый дом и его жителей. Залив Чокорони окрасился в угасающие краски заката. На его фоне замок Святейшего жреца и портовый квартал казались случайными тенями. Скоро ночь, разбавленная светом тысячи окон и фонарей, укроет город. Польнео, ты прекрасен! «Амэно, ты где?» – вздрогнула от неожиданного голоса в голове. «Брысь!» – стало жаль испорченного момента.
Кажется, я перестаралась, исполняя приказ командира. В карете лежала целая кипа долговых расписок на имя синьора Сальваторе. Впрочем, сожалений я не испытывала. Утром Торе просто сошёл с ума. Сначала спокойно объяснял, какую одежду необходимо купить в дорогу, а потом в него словно бездна вселилась. Не выбирая выражений, Торе кричал, размахивал руками, нервничал, расхаживая по столовой. Клянусь, ничего бы не поняла, не будь я частью души кудрявого безумца. Его раздражало, что усопшая Амэрэнта Даловери ходит призраком следом за Амэно. Он отчаянно желал, чтобы синьорина Гвидиче вдруг – будто глотнув колдовского зелья – научилась разбираться в модных тряпках и вызубрила наизусть все десять томов энциклопедии земель Ханерды. Тор мог принять меня любой, но не сегодняшним утром, когда Ловцы безумия оказались так близки к реальности. Я балансировала между любимым и съехавшим с катушек командиром. Это была тончайшая грань, один неосторожный взгляд и... «Амэ, езжай домой, нам надо поговорить…» Ещё один разговор – это слишком, но Тор назойлив, что осенняя муха. Представила каменную стену между нами – Сальваторе затих.
Вообразила себя владелицей одного из небольших домиков на улице Белых роз, по которой возница вёл лошадок. В фантазиях я уже грелась у камина, запивая вечер вином: приторно – сладким или сухим, а может, с горчинкой. На языке заиграли хмельные нотки винограда. Сердце беспокойно вздрогнуло – мечты больше не приносили покоя. Они – всего лишь эхо, тихий голос прошлого. Мне не хотелось купить собственный дом, не хотелось сидеть у огня в мягком кресле. Синьорина Гвидиче словно зеркало отражала желания любимого – верила в успех Ловцов безумия, ненавидела Охотников на ведьм и, кажется, начинала ощущать в сердце Великого Брата. Амэно не имела ничего общего с Амэрэнтой. О, Сильван… «Куколка, клянусь, если ты не появишься через четверть часа, то я выверну город наизнанку…» – Тор не закончил, экипаж въехал во двор лекаря. Синьор Сальваторе наблюдал с крыльца, как я покидаю карету.
– Это тебе, – пачка долговых бумаг хлопнулась о грудь Торе. Несколько листов птицами вспорхнули в воздух, остальные он растерянно прижал к себе. – Вещи занеси. Будь любезен, – помахав вознице рукой на прощание, скрылась за входной дверью.
Я – штормовые волны Чокорони и гром перед ночным ливнем.
Я – кровавый рассвет и забытое кем– то сновидение.
Я – Амэно Гвидиче, и я не существую.
Поднимаясь по лестнице, затылком чувствовала настороженные взгляды слуг. Они больше не смотрели надменно, не хихикали вслед. Их шеи вжимались в плечи, а шёпот бился о стены гостиной.
– Синьорина… не желаете искупаться? – осторожный вопрос старикашки в камзоле вызвал улыбку.
– О, об этом стоило спросить ещё в тот день, когда я впервые переступила порог этого дома, – упрёк окончательно смутил слугу.
– Позвольте, я провожу вас, – он опустил глаза.
***
Узкий коридор под домом Ромео закончился дверью в купальню. Над неглубокой, но широкой каменной ванной, вырезанной прямо в полу, клубился пар. Рядом горел очаг, где и подогревалась вода для омовения. Слуга взял пламя щепкой и не спеша принялся зажигать свечи в канделябрах.
– Достаточно, можете идти.
Сочетание камней и красного дерева на стенах, воды и огня, тепла и холода – здесь всё настраивало на размышления, но думать совершенно не хотелось. Купальня синьора Ландольфи – место, где можно смыть грязь с тела и очистить душу. Утренний разговор оставил пятна на сердце… На моём сердце, принадлежавшем Торе.
Бросив платье на лавку у двери, зашла за ширму, разделявшую комнату пополам. Опустила ступню в воду, и отражение девушки с хрупкой талией дрогнуло. Зажав нос пальцами, погрузилась с головой. Рёбра распирало от желания вдохнуть. Вглядывалась в темноту закрытых век, чувствуя, как упругий кокон вытягивает последние следы Амэрэнты.
– Амэ, – голос Торе словно из другого мира.
– Что-то случилось? – вынырнув, посмотрела на ширму, за которой стоял Сальваторе.
– Покупки занёс… Амэ, я не должен был утром так говорить с тобой.
– Это уже не имеет значения.
– Амэно… ты – чистый лист. Стоило бы поучиться каллиграфии, но мне всегда не хватало терпения и усидчивости.
– Ты спрашивал, почему я согласилась стать Ловчей. Всё потому, что у меня больше нет своих желаний…
Всё, что видят зрячие, мало отличается от пустоты в глазах слепых. Мы живём в кромешной тьме, и вот кто-то подносит свечу – и озарение дарует цвет, форму, текстуру, но там, за идеальной картинкой, оказывается калека…
– …Тор, ты напишешь меня?
– Ты будешь сопротивляться.
– Знаю.
– Амэно, я сделаю из тебя убийцу.
– Пусть так.
Мы ждём любви. Хотим, чтобы нас приняли, оценили, сделали засечку на сердце. Выпили до дна и снова наполнили чувством – это и есть жизнь. Быть любимым, быть с любимым… Быть!
– Ты возненавидишь меня, моя Амэ.
– Я уже ненавижу тебя, Торе. Ненавижу до вспышек в глазах.
– Это любовь.
Мокрые следы на полу, мурашки на влажной коже – и синее море глаз Сальваторе. Чувствовать, как это делают все нормальные люди, мы не могли. Горький привкус сожжённых яблок, опасный запах желания. Прикосновения обжигали болью. Она срывалась с кончиков пальцев Торе, утекала в моё тело и возвращалась эхом к любимому. Привкус крови на искусанных губах, рычание вместо стонов – всё могло быть иначе, но не с нами. Мы рвались к избавлению, пытались смыть муку потоком страсти, чтобы не быть одним целым хоть секунду. Больше не было зрения, слуха, запахов, только пульсирующий узел из тел и душ, содранные колени и синяки на плечах, тяжёлое дыхание и обрывки реальности.
Девятый вал накрыл неистовой силой, сорвал флаги с рей и отправил на дно любви. Когда шторм стих, упрямые волны вытолкнули нас на берег. Торе сжимал мою ладонь и, не моргая, глядел на балки под потолком. Я никогда не забуду первого впечатления от его тела и своей слабости, ощущения почти смерти и боли, возвращавшей к жизни. Холод каменного пола и тепло очага на мокрой макушке. В ушах шумел прибой, а сердце взрывалось ударами.
Всё могло быть иначе, но должно быть именно так.
***
Перебравшись в спальню, улеглись под тёплое одеяло «зализывать раны». Гладила кучеряшки Сальваторе, а он покрывал поцелуями моё лицо. Тор – противоречие. Он напоминал перину – мягкую, тёплую, уютную, и в то же время в нём чувствовалась сила. Там, в купальне, отпусти он себя, и я бы рассыпалась пылью в его руках…
Торе проснулся до рассвета. Лежала спиной к любимому, но мне не нужны глаза, чтобы видеть, как он сладко потягивался с улыбкой на губах, как его взгляд гладил изгибы моего тела, а в мыслях мелькала наша ночь. Эмма, Эмма – похоже, твоё желание помочь «сестре» осуществилось. Тёплое дыхание моего мужчины приятно защекотало спину.
– Не спишь? – Тор заглянул через моё плечо.
– Проснулась, – сонно мурлыкнула я. Мне нравились новые нотки в голосе любимого. – Пора вставать?
– Моя Амэ, – Сальваторе, ловко закинул меня на себя, – сегодня начинается наша новая жизнь. Ты готова?
– Да, мой командир.
Ловчие безумия возродились не в каменном зале аудиенций Святейшего, не в столовой, когда Мими протянула синьору Сальваторе стопку документов, а после моего – «да» в предрассветном сумраке спальни. И, кажется, малыш-ангел на потолке шепнул едва слышное – «свидетельствую».
Старалась не рассмеяться, пока Тор неуклюже натягивал штаны. О, Сильван, если у него вся одежда такая тесная, то по утрам меня ждут настоящие представления. Синьор Сальваторе спешил навстречу мечте. От начала пути нас отделяли считанные часы. Торе торопливо разжег огонь в камине, чмокнул меня и чуть не вприпрыжку покинул комнату.
Пустота больше не съедала. Амэно смирилась с отсутствием собственных желаний и впустила мечты любимого в сердце. Но, похоже, я слишком рано обрадовалась обретённому равновесию. Присев на кровати, схватилась за голову – камень стыда потянул чашу весов вниз. О, козлоногий, откуда столько вещей?! Это же бешеные деньги! Вчерашний день порхал перед глазами словно в тумане. Я скупила весь Польнео и ещё чуть-чуть. Свёртки, коробки, футляры, снова свёртки, большой саквояж, саквояж маленький… Корзина?.. Да, корзина с нижним бельём: дорогая ткань, тонкая работа. Я ведь даже не смотрела на цифры. Синьор Сальваторе не обрадуется, когда подсчитает, во сколько ему обошлась вся эта красота. О, Великий Брат, нужно помолиться! Закончив возносить хвалу, поцеловала серебряную печать и попросила Бога о наказании помягче. Натянула шерстяное платье, наскоро расчесалась и поспешила покинуть спальню – глаза бы мои не глядели.
Раннее осеннее утро в Польнео – одеяло из тумана и подушка, набитая мягкой тишиной. Город сонно потягивался, неуверенно высовывал крыши на прохладный ветер и снова прятался в дремоту. Я уже скучала по мостовым, уютным дворикам и кадкам с зелёными кустами, по неторопливым экипажам с приветливыми возницами и узким улочкам с верёвками для белья между окон. Жить здесь на широкую ногу дано не каждому, но в Польнео даже нищие особенные – за ними словно стелился шлейф возвышенности. Местный воздух пьянил, дарил лёгкость, и проблемы – уже не проблемы, а в мире нет ничего важнее тирамису и чашки кофе.
– Сюда! – в тумане мелькал Торе. Он открыл ворота и размахивал руками. – Да куда тебя несёт?! Сюда давай!
Слушала цокот копыт по каменной кладке двора и пыталась разглядеть, кого в такую рань Сальваторе звал с улицы. Из молочной дымки показались лошадиные головы, а через несколько мгновений я тихо охнула, облокотившись на перила крыльца. Лошадки тянули дилижанс. Самый настоящий чёрно-красный лакированный дилижанс! Тяжёлая высокая карета с изящной гравировкой «Ловцы безумия» завершила путь у дома синьора Ландольфи. Быстро спустившись по ступенькам, чуть не бегом бросилась к этому чуду. Большое багажное отделение сзади и дополнительные места для поклажи на крыше, едва потёртые колёса, сверкающая металлическая подножка под дверью и ни единого скрипа, пока двигался по двору.
– Синьорина, моё почтение! – возница смотрел на меня сверху вниз. Мужчина улыбнулся и приподнял шляпу.
– Доброе утро, – я растерянно выдохнула приветствие.
– Вы успели! – Тор протянул руку синьору, помогая спуститься. – Тысяча благодарностей!
– Сальваторе, как вы могли усомниться? Каретные мастера Польнео лучшие в своём деле! – с гордостью выпалил мужчина, оказавшись на тротуаре.
Он принял ещё с десяток благодарностей, мешочек с деньгами, а затем, вежливо отказавшись от кофе и предложения подвезти, скрылся за воротами. Возница исчез за стеной тумана, и я не могла больше сдерживать восторг:
– Торе! Да чтобы у Сильвана рога отвалились! Это же дилижанс!
– Малыш ещё пару дней назад готовился к смерти, – Тор не скрывал улыбку, глядя, как я осторожно касаюсь лакированного борта. – Его починили для нас. Взгляни, – он распахнул дверцу.
А взглянуть было на что! Мысленно я уже ехала по землям Ханерды в «Малыше», удобно устроившись на одном из двух диванчиков – иначе сиденья назвать нельзя. Под ними оказались ящики для вещей, рядом небольшие удобные столики. Занавески из тончайшего кружева на окнах добавляли уюта, а чугунные сундуки для углей обещали тёплую дорогу.
– Надо выпросить у Рома одеяла, о них я забыл.
– Подушки, – Ромео неожиданно втиснулся между нами. – Пригодятся.
– Дружище, а я уж думал идти будить. Как тебе?
– Отличное вложение, друг мой. Осталось разбить бутылочку вина об колесо и в дорогу.
– Неплохая идея! – Торе светился от счастья.
– Неплохая идея – это позавтракать, – Ромео взял нас под руки и повёл в дом.
Утренняя тишина в гостиной сменилась настоящим хаосом. Слуги торопливо сновали туда-сюда, составляли сумки у порога, выносили из кабинета ящички с лекарствами, коробки и свёртки. Синьор Ландольфи ничуть не удивился, а вот мы с Тором замерли, глядя на бурную деятельность прислуги.
– Ром, а что здесь происходит? – Торе почесал кучерявый затылок, провожая взглядом молоденькую служанку с саквояжем в руках.
– Ничего особенного, – отмахнулся лекарь и как ни в чём не бывало отправился в столовую. – Вчера вечером я услышал страшные звуки с цокольного этажа, – продолжил он по пути. – Теперь боюсь жить в собственном доме. Поеду с вами, вдруг чудовище исчезнет к моему возвращению.
– Ром! Ты не шутишь?! – Сальваторе остановил друга и потянул в крепкие мужские объятья. – Как тебе удалось выпроситься с работы?! Погоди! – он отдалился на вытянутых руках. – Только не говори, что уволился…
– Великий Брат с тобой, дружище, – сдержано улыбнулся Ромео, хлопнув Торе по плечам. – Скорее луна рухнет на землю, чем я покину пост главного лекаря, – он снова зашагал к столовой. – Взял выходные, которые у меня накопились, получился год.
– Год?! Сдуреть! Проклятый трудоголик! – друзья в обнимку вошли в двери.
– Как тебя бросить? – Ром уже вовсю улыбался. – Ловцы безумия – это не клетки с ведьмами возить… Да и синьорине Амэ требуется моё наблюдение, – улыбка пропала, Ромео серьёзно посмотрел на меня.
– Рассказывай, – почувствовала, как сердце Торе кольнула невидимая игла.
– Нечего рассказывать, – Ромео потянулся за кофейником. – До полуночи читал собственные записи, но так ничего и не понял. Буду проводить полевые испытания, – он отправил мне мягкую улыбку.
– О, Сильван…
– Не стоит беспокоиться, синьорина Гвидиче. Я рядом, а это значит – всё будет хорошо, – шутливый тон лекаря и лёгкое касание его ладони к моим пальцам немного успокоили.
– Эй-эй, дружище! – Торе покосился на Ромео. – Полегче!
– Сейчас тебе станет совсем дурно, друг мой, – пообещал Ром, так и не убрав руку. – Амэ, может быть, перейдём на «ты»?
– Не соглашайся, куколка, – бросил Тор, заедая волнение маленькой булочкой. – Потом сама не заметишь, как окажешься в объятьях этого сластолюбца-трудоголика, – прошамкал он с набитым ртом.
Отправиться на рассвете не успели. Прекрасное утро за чашечкой кофе и весёлой болтовнёй – то, что нужно перед дальней дорогой. Шутки и добрые подколки застывали во времени. Я старалась запечатлеть в памяти каждую минуту. Пришивала моменты к невидимому полотну и, сворачивая в рулоны, отправляла в багаж. Взяла с собой запах кофе и выпечки, бархатный голос моего Торе и искрящийся взгляд карих глаз Рома. Лекарь больше не заводил занудных бесед. Ромео – словно бокал, наполненный игристым вином. Сальваторе всё чаще называл «любимой», я чувствовала – от вчерашнего раздражения не осталось следа. Нельзя запланировать такие завтраки, они рождаются внезапно, чтобы раз и навсегда изменить чьи-то жизни.
***
Большую часть покупок брать с собой не стала – бесполезный хлам. Кладовая синьора Ландольфи покорно приняла огромный тюк барахла. Тор поглядывал на меня с упрёком, когда отдавал слуге расписки и деньги. После обеда старикашка в камзоле развезёт всё по адресам, и оковы долгов падут с Сальваторе, а вот для моей совести, похоже, готовится костёр – бывших инквизиторов не бывает.
Утренний туман почти растаял, мы собрались во дворе, ожидая пока Малыша загрузят вещами. Тор устроился на мешках с чем-то мягким и развернул карту. Ром с волнением руководил слугами, чуть не умоляя быть аккуратнее с лекарствами. Как синьор Сальваторе и хотел, команда Ловцов безумия радовала глаз, мужская половина уж точно. Оба синьора нарядились в пальто до колена цвета тёмного винограда – новинка моды Польнео, для осенней погоды вещь незаменимая. Образ завершили цилиндрами и начищенными до блеска высокими сапогами. Смотрела на моего мужчину и не могла отогнать неуместные мысли. Расстегнуть бы золотые пуговки и рубашку…
– Лю-би-ма-я, – не отрываясь от карты, промычал Тор, – я пытаюсь наметить путь, а ты очень громко думаешь, – он поднял на меня синие глаза и улыбнулся.
– Не удержалась, – обойдя Торе, встала за спиной, положив руки ему на плечи. – Куда мы едем?
– У меня два варианта. Как раз решаю, каким из них воспользоваться. Амэ, – Сальваторе коснулся губами моих пальцев на своём плече, – я вчера видел в твоих покупках пальто. Почему не надела?
– Ну…
Я упросила портниху ушить мужские штаны до моего размера, а сегодня надела их и длинный плащ – лучшее, что могло скрыть подражание синьорине Мими. Не так-то просто выставить пятую точку напоказ, к штанам ещё нужно привыкнуть… Стыдно признаться, но меня здорово задел горящий взгляд Сальваторе на заднице этой смелой женщины.
– Будем считать, что я не слышал твои мысли. Просто надень пальто, – Торе потянул меня за руку. – Для Ловчей штаны – лучший вариант, – шёпот моего мужчины защекотал ухо.
Синьор Сальваторе сменил тактику, и мне это нравилось. Ласковый голос и приятная улыбка в сочетании с круглыми щёчками сделали своё дело, и я с радостью отправилась к дилижансу, чтобы отыскать в багаже пальто. Едва успела застегнуть последнюю пуговицу, во дворе лекаря зазвучал уверенный голосок синьорины Эспозито:
– Знала, что вы задержитесь, спешить не стала.
Сегодня Мими выглядела чуть скромнее – рюшей поубавилось, но брюкам не изменила. Ей оказалось достаточно нескольких секунд, чтобы кинуть цепкий взгляд на происходящее во дворе, оценить и надменно хмыкнуть. Кажется, синьорина Эспозито имеет слишком раздутое самомнение, ещё немного и оно не поместится в Малыше. Свой экипаж наблюдательница оставила за воротами, и теперь вознице приходилось таскать её багаж через весь двор. Слуги синьора Ландольфи тут же грузили всё в дилижанс. Жаль, я так надеялась, что Мими побрезгует компанией Ловчих.
– Синьорина Эспозито, – Торе начинал закипать от высокомерного взгляда и томных вздохов, – боюсь показаться грубым…
– Боитесь, но рискуете? – оборвала она, изогнув тоненькую бровь.
– Вынужден.
– Валяйте!
– …Расхотелось, – Тор раздражённо свернул карту и отправился к дилижансу. Устроившись на месте возницы, он снова занялся выбором маршрута.
Не знаю чьё желание – моё или Сальваторе – забулькало в груди, но нестерпимо захотелось сжать пальцы на лебединой шее этой птички.
– Синьорина Эспозито! – Ром неожиданно возник рядом с нами. – Ваша шляпка просто восхитительна.
– Все мои шляпки превосходны, – она даже не улыбнулась, поправляя миниатюрный головной убор с пёрышком.
– Не все замечают это, – проходя мимо, задержалась возле наблюдательницы.
– Неужели? – аккуратные губки скривились в насмешке.
– Совершенно точно, – я заглянула за спину синьорины Эспозито.
Самодовольный вид сполз с мраморного личика Мими. Она резко одёрнула бархатный камзол и нахмурилась.
– Ну, решил, куда мы отправимся? – я протянула руку Сальваторе.
– На юг, милая, – одним движением он помог мне оказаться наверху, – в Илиси.
– Хорошая идея, дружище, – Ром распахнул дверь дилижанса, пропуская помрачневшую наблюдательницу вперёд. – В Илиси тёплая зима и красивые женщины.
Уезжая из Польнео, не стоит слишком громко разговаривать. Древний вулкан, у подножья которого раскинулся город, может проснуться от шумной болтовни. Мы обязательно вернёмся сюда: к террасам, спускающимся с холма от замка Святейшего, к сверкающей в солнечных лучах чаше залива Чокорони, к шумным улочкам и строгим мостам. Покидая Польнео, не говорят – прощай.
Глава 8
Серые кляксы акварели на прозрачном небе, корявые стволы спящих виноградников за голыми деревьями и крики оголодавшего воронья – пригород напоминал кладбище. Всё выглядело каким-то нереальным, плоским. Польнео окутывал атмосферой сказки. Казалось, мир – яркая пицца, щедро посыпанная тёртым сыром, но… За городом я почувствовала себя неуютно. Мысли каркали в голове не хуже ворон в небе. Синьор Сальваторе не разделял моего настроения. В сердце любимого творился настоящий шабаш – с танцами, вином и ведьмами в самом центре Илиси. Правда, праздник был скорее для Ловчих, чем для дочерей бездны. Торе, крепко сжимая вожжи, глядел вперёд, и, кажется, не видел ничего, кроме будущего. Столетия назад по дорогам Ханерды, так же, как мы сейчас, гнали лошадей прежние Ловцы безумия…
Когда-то моя родина жила совсем другой жизнью – никто не знал о Великом Брате, ведьм не жгли на кострах, а магии начинали учиться ещё в школе. На первый взгляд – почти идеальная картина мироздания, если бы сердцами людей не владела жажда наживы. Тогда в великих землях Ханерды не было единства: города поглощали окрестные деревушки, богатые синьоры рвались к власти – возводили каменные стены и крепости, защищая своё состояние. Каждый из правителей считал – день прожит зря, если к вечеру гонец не принёс вести с поля боя. Война на завтрак, обед и ужин, а главное блюдо кровавого пира – магия. Никому не нужно оружие, когда можно снести стену, прочитав заклинание, и восстановить её с помощью чар за несколько дней. Земля пропиталась кровью, взвыла под тяжестью трупов. Наш мир не выдержал страданий и выпустил из себя волшебство – сохранив жизни своим детям, отобрал любимую игрушку. В те времена даже в отхожее место без заклинания не ходили, что уж говорить об отстройке разрушенных городов. Пытались вспомнить о мечах, но и их без волшебства – ни сделать, ни заточить, ни поднять. Да и есть ли время думать о войне, когда живот пуст и кабан в лесу сдох от старости, а не от стрелы охотника? Лежавший в руинах мир заинтересовал хозяина бездны. Он показался высшему тёмному духу прекрасной, чистой девой, не познавшей магический грех, с которой можно делать всё, что угодно. Хозяин наградил не одну сотню женщин Ханерды умением колдовать, мужчин сластолюбец не жаловал. Магия вернулась, но в ином обличие. Шумные праздники, бесконечное веселье, желанная свобода для ведьм и… безумие. Тогда возник союз Ловцов, за ними появились Охотники, но на фоне страшной разрухи, голода и эпидемий попытки справиться с дочерями бездны выглядели неубедительно. Когда в великие земли Ханерды вошли посланцы веры, простой народ был готов принять что угодно, лишь бы избавиться от страшных болезней, порчи и сглаза. Эпоха Великого Брата и его святейшей инквизиции взошла солнцем над холодной пустотой.
– Для простолюдинки ты неплохо знаешь историю, – Тор улыбнулся, сжимая в руках вожжи.
– Мой папа был образованным человеком, – я поджала губы, понимая, как сильно скучаю по нему. – Старался научить всему, что знал, а мне хотелось на шабаш к сёстрам. Я не ценила. Одному сложно воспитывать дочь… особенно в глуши. Раньше отец жил в Польнео, я там родилась.
– В Польнео? – Торе с удивлением посмотрел на меня. – Как вы оказались в Тромольском лесу?
– Загляни в мои мысли и всё узнаешь, – подставив лицо ветру, зажмурилась.
– Расскажи, Амэ. Мне важно знать, что ты чувствуешь, вспоминая родителей.
Вспоминая… Я рассказывала, сдерживая слёзы от нестерпимого желания увидеть отца, обнять его крепко-крепко, уткнуться в плечо и вдохнуть запах леса, пропитавшего рубашку. Клянусь, половину жизни отдала бы за возможность посмотреть в его глаза, поговорить хоть пару минут.
Синьор Даловери был молод, его переполняли мечты. Он открыл собственную цветочную лавку в Польнео: владел землёй за городом, выращивал розы. Однажды к нему в магазинчик заглянула девушка с огненно-рыжими волосами и задорной улыбкой. Зашла поглазеть, а вышла, сжимая в кулаке папино сердце. Он не знал, откуда она, кто такая – просто любил и хотел прожить с ней жизнь. В день моего рождения мама, мучаясь схватками, уговаривала отца не приглашать повитуху и лекаря. Синьор Даловери был обескуражен просьбой, но согласился и принял роды сам. Как только я появилась на свет, мама вздохнула в последний раз. В тот миг отец понял, почему она не захотела видеть посторонних рядом. Синьора Даловери будто чувствовала, что может умереть, и если родится девочка, её ведьмовской дар перейдёт к ребёнку. Жутко представить, что пережил мой бедный папочка, когда, потеряв любимую с новорождённым младенцем на руках, встретился лицом к лицу с тёмной силой. Он продал всё за бесценок – дом, землю, цветочную лавку, и, забрав меня, бежал в лес. Я впервые почувствовала магию в десять лет, а папа до последнего дня боялся, что меня поглотит безумие.
– Ты не говорила отцу о своём даре?
– Никогда. Сама мало что в нем понимала, да и сейчас не понимаю…Папа умер не так давно. Всё кашлял. Говорила ему, что нужно позвать лекаря из города. Пришла с охапкой хвороста, а он там… прямо перед дверью, – на моих глазах не было слёз, я выплакала их, когда собственными руками рыла отцу могилу.
– Моя Амэ… – Торе остановил лошадей. – Знаешь, что мы сделаем?
– Что мы сделаем? – я встретилась взглядом с морем, в котором бушевали волны мечты.
– Поставим на ноги Ловчих, вернёмся в Польнео, выкупим дом твоего отца, землю и цветочную лавку. Клянусь тебе, Амэно!
– Торе, это огромные деньги!
– Это любовь. Понимаешь?! – он крепко сжал мою ладонь. – Твои родители могли бы жить в Польнео, выращивать розы и быть самыми счастливыми людьми в мире. Это любовь, моя куколка, и она не умирает.
Первые строки в книге судьбы Амэно Гвидиче синьор Сальваторе написал болью…болью, навсегда вырванной из моего сердца. У Амэно появилась мечта. Настоящая, ради которой можно убить, если понадобится.
– Друзья, мне неловко портить столь трогательный момент, – голос Ромео раздался за нашими спинами, – но позвольте, я поведу лошадей. Ни секунды больше не могу терпеть общество этой женщины!
– Ром, ты не заболел? – пухлые щёчки моего любимого разошлись в улыбке. – Не можешь терпеть общество женщины?
– О, это исчадье бездны! Ещё немного и я устрою казнь этой гадине прямо на обочине.
– Понял-понял! – Торе спрыгнул с места возницы и протянул мне руки. – Придётся отлёживать бока в тепле на мягких сиденьях – такие жертвы!
– Через час будешь умолять пустить тебя обратно, – скривился Ромео.
– На спор?!
– Как раньше!
– Давай! – мужчины хлопнули друг друга по рукам. – Чуть не забыл, – Тор потянулся в карман и вытащил карту. – Нам вот сюда.
– В лес?
– Здесь, – Сальваторе ткнул пальцем в помятый лист, – инквизиторская стоянка. Хорошее место для ночлега.
***
Вопреки заверениям синьора Ландольфи – исчадия бездны в дилижансе не оказалось. Мими, не отвлекаясь, читала какие-то записи в толстом блокноте. Собранная, с прямой спиной, прижатыми друг другу коленями – она напоминала дорогую куклу. Идеальные накрученные локоны, миниатюрная шляпка с пёрышком и фарфоровая кожа дополняли игрушечный образ.
Шерстяная обивка на стенах кареты отлично сохраняла тепло. Мы с Торе сняли верхнюю одежду и устроились на диванчике напротив наблюдательницы – я откинулась на удобную спинку, а Тор развалился на сидении, положив голову мне на колени. Синьор Сальваторе пользовался положением и, не стесняясь, облизывался, глядя на мою грудь под тонкой блузкой. Легонько щёлкнув кучерявого бесстыдника по носу, улыбнулась и закрыла глаза. Наверное, даже задремать успела. Ненадолго. Кукла ожила и изъявила желание поболтать:
– Итак, синьор Сальваторе, какова цель нашего визита в Илиси?
– Нашего? Вы решили причислить себя к Ловчим?
– Что за вздор? – хохотнула Мими. – Не передёргивайте, я задала вопрос.
– А я намекнул, – Тор сел и внимательно посмотрел на женщину, – что это не ваше дело. Вопросы задаёт судья. Вы судья?
– Нет, я наблюдатель.
– Вот и наблюдайте.
– Весьма глупо с вашей стороны, – синьорина ничуть не смутилась. Надменно улыбнувшись, она вернулась к чтению.
– Мими, не стоит пренебрегать моими советами. На этом участке дороги лучше глядеть в оба, – Ловчий отодвинул кружевную занавеску.
– Хотите напугать?
– Взываю к разуму, – Тор не отвлекался от вида за окном. – Здесь встречаются полоумные ведьмы, вокруг глухой лес, ни души.
Ответить Мими не успела – дилижанс резко дёрнулся и замер, с улицы послышались душераздирающие вопли. Синьорина Эспозито побелела больше прежнего, а я успела испугаться только на мгновение. В глазах Сальваторе заиграли огоньки азарта, сердце наполнилось предвкушением веселья. Какого фавна? Ругань Ромео, рычание и женские вопли, а кучерявый командир словно на праздник собрался. Едва мы с Мими попытались выглянуть в окно, Торе потянул нас на пол.
– Не высовывайтесь, – шепнул Ловчий. – Если повезёт, она сожрёт лекаря и не станет заглядывать к нам.
