Текст книги "Лорд-Чародей"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– И вы не можете их заставить? – изумленно моргая, спросил Крушила.

– Если бы чародеи могли их принуждать, то сама суть деятельности Избранных потеряла бы смысл. Разумеется, чародеи не могут контролировать Избранных героев!

До этого момента Крушила убеждал себя, что система в принципе порочна, что ему и всем его знакомым врали о том, как управляется Барокан. Он уже полностью уверился в том, что как Избранные, так и Лорд-Чародей были орудием в руках какого-то таинственного совета и что мама была права – ему не следовало соглашаться стать одним из Героев. И вдруг в один миг все изменилось…

Если, конечно, все, что он сейчас услышал, правда.

Но если это правда, то по существу верховная власть в Барокане – Избранные. Получается, что ему вручают высшую власть, а вовсе не облекают формальными полномочиями с некоторыми магическими возможностями, используя которые он мог бы поражать воображение девиц. Он получал власть… над чем? Да практически над всем. Он станет одним из тех, кто принимает решение о судьбе Лорда-Чародея. Да, считается, что Воин обязан повиноваться Вожаку и прислушиваться как к словам остальных Избранных, так и к мнению Совета Бессмертных, названия которого он до вчерашнего дня не знал, но все, однако, уверены, что ставшего на путь преступления Лорда-Чародея должен убить именно Воин. И он будет сам решать, как поступить. Да, он готов принимать решения! Он, Крушила из Безумного Дуба, станет определять ход истории.

– А что будет, если Избранные решат действовать самостоятельно, без побуждения со стороны Совета Бессмертных?

– Они станут действовать, – пожала плечами волшебница. – У них есть на это право. Более того, они обязаны действовать, ибо в некоторых случаях Ясновидец знает нечто такое, что неизвестно нам. Его магия позволяет узнавать о Лорде-Чародее то, что неизвестно другим. Короче, то, о чем ты спрашиваешь, может случиться. Если Вожак и Ясновидец решат, что Лорд-Чародей должен быть устранен, его устраняют.

– Даже если Совет не согласен?

Она снова пожала плечами:

– Мы не смогли бы остановить их. По крайней мере я так считаю. Но почему такое должно случиться? Если Лорд-Чародей становится настолько скверным, что Избранные готовы рискнуть жизнью для его устранения, то Совет Бессмертных скорее всего был бы рад этому решению и, возможно, подтолкнул бы их к его принятию.

– А что случилось бы, если бы вас вдруг не стало? Если бы Лорд-Чародей сумел каким-то образом вас уничтожить?

– Это еще одна причина, по которой мы не контролируем Избранных. Да, они могут действовать самостоятельно.

– В таком случае я согласен, – заявил Крушила, поднимаясь со стула. – Пускай в дело свое заклинание.

Чародейка с изумлением посмотрела на него, поскребла пальцем перо арра, которое носила в волосах, и сказала:

– Все не так просто.

– Так я и думал, – вздохнул Крушила. – Что же я должен сделать, чтобы стать Избранным?

– Поговори с Воином, – ответила чародейка. – По крайней мере так ты начнешь процесс.

Крушила попытался выудить у нее дополнительные сведения и, ничего не добившись, вежливо поклонился. После этого он ушел, не забыв отвесить еще один поклон – леррам павильона.

3

Лучшего в мире воина, избранного защитника Барокана, никак нельзя было назвать ранней пташкой. Из гостевой комнаты Старшей жрицы он появился, когда солнце приближалось к зениту. Крушиле очень хотелось потолковать с Воином, и он ждал его, изнывая от нетерпения. Парень рассчитывал обсудить услышанное от чародейки, и выяснить, что требуется, чтобы занять место среди Избранных, если для этого не хватает простого заклинания. Волшебница отказалась что-либо объяснять, сказав, что будет лучше, если он все узнает из первых рук.

Старшая впустила его в дом, а сама отправилась по своим делам, зная, что никто в Безумном Дубе не посмеет прикоснуться к чему-либо в ее жилище без разрешения. Когда Воин наконец соизволил появиться в гостиной, он тотчас увидел чуть ли не пританцовывающего от нетерпения Крушилу.

Воин подмигнул молодому человеку и сказал:

– Итак, насколько я понимаю, ты готов попытаться?

– Да, – ответил Крушила, – но это будет зависеть от ряда обстоятельств.

Он изо всех старался не пялиться на героя, но все равно не мог не заметить, что тот, видимо, только что встал с постели. Завязки на его рубахе и штанах болтались, однако меч уже висел на поясе. Может быть, он и спит, не снимая оружия, подумал юноша.

– От чего именно?

– От того, что из этого выйдет. Мне кажется, что я хочу стать Воином… но ты выступаешь в этой роли уже много лет. Тебе приходилось когда-нибудь сожалеть о своем решении?

Избранный Воин весело фыркнул и направился к кладовой, где Старшая жрица хранила съестные припасы.

– Видишь ли, приятель, я не знаю ни единого поступка, столь замечательного, чтобы взрослый человек не пожалел о нем хотя бы раз в жизни. Ты постоянно задаешь себе вопрос, что было бы, если бы я поступил по-другому. Но, если по-крупному, то я рад, что решил стать тем, кем стал.

Крушила последовал за ним в кухню. Чтобы не терять попусту времени, он спросил на ходу:

– А как насчет ежедневных тренировок?

– Ничего страшного. К ним быстро привыкаешь.

Воин открыл дверь кладовой, неуверенно потоптался на пороге и объявил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я приглашен в этот дом в качестве гостя, и в этом поселении я чужой. Если я нарушаю какие-либо обычаи или уложения, то делаю это ненамеренно, даже не зная об этом.

Закончив фразу, он немного подождал.

– Думаю, Старшая предупредила лерров, что ты ее гость, – сказал Крушила.

– Никогда не вредно перестраховаться, – заметил Воин, заглядывая в кладовку. – То, что в одном поселении обычай, в другом часто считается преступлением. Что касается вас, то вы, например, никогда не пользуетесь подлинными именами. Для многих людей со стороны это весьма необычно.

– Неужели?

– Я не хочу сказать, что вы в этом отношении единственные, но это и впрямь не совсем обычно. Есть места, где считается оскорбительным не использовать подлинное имя – хотя бы частично.

– Мне никогда не приходилось бывать в таких местах, – сказал Крушила.

– Неужели? – Воин высунул голову из кладовой и посмотрел на него. – Вообще-то ничего удивительного. Но если ты станешь Избранным, все изменится. Для того чтобы узнавать новости, тебе придется путешествовать. Иначе ты не будешь знать, насколько достойно ведет себя Лорд-Чародей.

– Путешествовать постоянно?

– Нет, только время от времени. Но где же жрица? Я не вправе открывать в ее отсутствие эти банки и ящики. – Воин снова скрылся в кладовке.

– Старшая жрица сейчас в поле, беседует со своими леррами. Слушает, что они говорят.

– Чтобы быть в курсе последних слухов? – До Крушилы долетел стук фаянсовой крышки.

– Просит у них хорошей погоды и славного урожая.

– Да, в этом есть смысл. Жрица, наверное, знает лерров своей земли лучше, чем кто-либо другой, и ей известны их желания. Интересно, что здесь… О, да это же изюм! Превосходно!

Застучала посуда, и из кладовой возник Воин. В руках он держал по пригоршне изюма. Рот его был до отказа забит сладкой сушеной ягодой, так что продолжать беседу он не мог. Воин прошел через кухню и жестом пригласил Крушилу последовать за ним во двор.

Там они уселись бок о бок на деревянной лавке под изящным ивовым деревом. День был прохладным, и прятаться в тени особой необходимости не было. Но место для скамьи так или иначе было выбрано со вкусом. Крушила видел мерцающие среди листьев тени. Для птиц тени были слишком светлыми, и юноша не сомневался, что часть видимых человеческому глазу лерров ведет за ними наблюдение. Он вежливо ждал, когда Воин разжует и проглотит изюм.

– Хочешь? – спросил старик, протягивая ему полную пригоршню.

– Нет, спасибо, – ответил Крушила.

Его немного удивляла бесцеремонность этого человека. Загребать вот так горстями принадлежащий Старшей жрице ценный продукт… Но с другой стороны, это – величайший воин, один из Избранных. Судя по всему, этот пост позволял ему пользоваться некоторыми привилегиями.

– Изюм вкусный.

– Нет, – повторил Крушила, поскольку не имел никаких привилегий, по крайней мере пока.

Воин пожал плечами и, прежде чем снова набить рот изюмом, спросил:

– Скажи, чего еще ты бы хотел узнать?

– Что именно это за собой повлечет? Я хочу сказать, что мне придется делать? Какой станет моя жизнь?

– Значит, так… о ежедневных упражнениях мы уже говорили, – задумчиво протянул Воин, слизывая остатки изюма с пальцев. – Тебе довольно часто придется посещать дома других Избранных или встречаться с ними в заранее условленном месте, чтобы совместно обсудить слухи о Лорде-Чародее, которые дошли хотя бы до двоих из вас. Иногда кто-то заскочит к тебе или встретится с тобой во время твоих странствий. Время от времени ты будешь получать послания от чародеев – они величают себя Советом Бессмертных, хотя это не более чем простое бахвальство.

– Послания? Что это за послания?

– Чепуха всякая. Прежде всего они хотят удостовериться, что ты не утратил бдительности. Они… – Он вдруг умолк и, покосившись на Крушилу, спросил: – А читать ты, парень, умеешь?

– Немного. Моей сестре, чтобы обучиться музыке, надо было уметь читать. Ну и меня она кое-чему научила. Буквы, во всяком случае, я знаю.

– Время от времени тебе придется не только читать, но и писать. Совсем чуть-чуть. Ну, что еще? – Он задумчиво посмотрел вверх на ярко-зеленую листву, и Крушила, проследив его взгляд, увидел мелькающие среди листьев тени, которые не имели никакого отношения ни к иве, ни к растительной жизни вообще. Не имели они отношения и к солнцу, и к ветру. Это порхали лерры. Похоже, присутствие Воина их каким-то образом беспокоило.

– Тебе придется всегда иметь меч под рукой, – сказал Воин. – Кроме того, во время путешествий ты будешь носить на себе кое-какие талисманы. А во время ежедневных упражнений держать их поблизости.

Это объясняло то, что Воин был опоясан мечом, хотя в доме Старшей жрицы на него никто нападать не собирался.

– Что еще?

Воин задумчиво пожевал губу, резко выдохнул, и сказал:

– Больше ничего. Это – все, пока Лорд-Чародей ведет себя прилично.

Крушила чуть растерялся, но, преодолев смущение, все же спросил:

– А если он начинает вести себя неприлично, то вы его убиваете?

– Теоретически – да. Избранные собираются и решают, насколько серьезны его проступки и заслуживает ли он отстранения от власти. Если заслуживает, то Избранные разрабатывают план, а затем отправляются к Лорду-Чародею и разбираются с ним. Но ничего такого, как тебе известно, не случалось вот уже более ста лет. Мой отец часто твердил, что следовало бы свергнуть Лорда из Золотой Руки, но Избранные были, очевидно, иного мнения. Папаша считал, что Лорд-Чародей делал зимы слишком холодными. Но разве это преступление?

– Значит, ты никогда не убивал чародеев?

– Нет.

– А кого-нибудь ты вообще убивал? Я хочу сказать, что, если ты лучший в мире воин, то должен был хотя бы иногда сражаться с другими воинами. Разве не так?

– Найди мне такого идиота, который согласится биться со мной до смерти, – фыркнул Воин. – Все знают, что бойца лучше меня в мире не существует, и что лерры стали и плоти никогда не допустят, чтобы меня кто-либо победил. Да, конечно, иногда люди сражаются со мной ради развлечения. У меня было несколько дуэлей, но они всегда продолжались до того момента, когда я разоружал противника или в самом крайнем случае до первой крови. Нет, я в жизни никого не убил и горячо надеюсь, что этого не случится. Если ты считаешь, что, заняв мое место, сможешь превращать в фарш тех, кто тебя каким-то образом раздражает, то ты сильно заблуждаешься. Избранные не стоят над законом; любого из нас могут повесить или наказать иным столь же приятным способом, как всех других. И если ты мечтаешь о безнаказанности, то мы в тебе ошиблись.

– Нет-нет! Я вовсе не хочу никого убивать. Я просто хотел убедиться, что меня никто не вынудит делать это.

– До тех пор, пока Лорд-Чародей не собьется с пути.

– Но такого не было вот уже сто лет.

– Верно.

На какой-то момент Крушиле показалось, что Воин хочет что-то добавить, но продолжения не последовало.

После короткой паузы Крушила спросил:

– Как это все выглядит? Как к тебе относятся люди? А женщины… Ты женат?

– Был когда-то, – мгновенно помрачнев, сказал Воин. – Она умерла при родах. Ребенок тоже.

– Мне очень жаль.

– Это случилось много лет назад, – пожал плечами старик.

– Ну и… Что значит быть одним из Избранных?

До этого взор Воина был обращен вниз, в долину, теперь он обернулся и, посмотрев в глаза Крушиле, проговорил:

– Мне следовало бы сказать тебе, что быть в числе Избранных просто замечательно. Поскольку я хочу уйти на покой и передать тебе свой пост, забыв о ежедневных упражнениях и гнусных сплетнях, которые мне то и дело приходится слышать, мне следовало бы сказать то, что тебе могло бы понравиться. Я должен бы был сказать, что тебя все любят, что женщины падают к твоим ногам и все такое прочее, но я слишком уважаю тебя, себя и истину. Но и это еще не все. Если бы я тебе соврал и ты занял бы этот пост, то, узнав правду и разочаровавшись, ты мог бы начать меня преследовать, чтобы прикончить за ложь. Я не смог бы тебя остановить, тем более что действительно заслуживал бы наказания.

– Неужели… Неужели все настолько плохо? – спросил дрожащим голосом Крушила, видя, как рушится мир его будущей славы.

– Нет. Не настолько. А если честно, то и вовсе не плохо. Но и не роскошно. Это работа. Люди не относятся к тебе как к герою. Ты для них просто человек, занимающийся необычным делом. Вроде мастера по изготовлению луков или специалиста по рытью колодцев. Тебя всего лишь уважают. А иногда люди забывают, что у тебя одна-единственная обязанность, и требуют, чтобы ты не только держал Лорда-Чародея в узде, но и выступал героем по иным поводам. Иногда тебя будут дразнить за то, что ты не убил Лорда-Чародея и зря ешь свой хлеб. При этом громче всех будут кричать те, кто минуту назад восхищался Лордом-Чародеем, погодой, которой он управляет, и миром, воцарившимся благодаря ему на наших землях. Люди, которые только что с восторгом рассказывали тебе, как Лорд-Чародей преследовал мерзких преступников, напавших на деревню, как по его приказу дикий медведь приволок какого-то гнусного насильника на суд жрецов, начинают издеваться над тобой за то, что ты до сих пор не прикончил столь выдающуюся личность. – Он покачал головой и продолжил: – Люди иногда ведут себя очень странно. Да, и помимо всего прочего, ты за свои труды не будешь получать ни гроша. Оставаясь Избранным, ты должен каким-то образом зарабатывать себе на жизнь. Меня в основном кормят полтора акра рисового поля, которым я владею в Соленых болотах Дазета. Странствуя, я оплачиваю дорогу, выступая в роли курьера. Но в моей жизни есть и светлые стороны. Трюки с мечом производят сильное впечатление на людей, хотя они и знают, что в них поровну магии и искусства. Так же сильно – если не сильнее – впечатляют они и женщин. Ты, конечно, понимаешь, что я хочу этим сказать. Нет, я нисколько не жалею о том, что выбрал эту работу. Когда я начал, я был чуть старше, чем ты сейчас, и вполне мог принять глупое решение, но думаю, что это не было глупостью. У меня была прекрасная жизнь. Да и теперь ее нельзя назвать плохой. Но я, увы, старею, и настал час передать свой пост другому. Ты хочешь стать этим другим?

– Да, – ответил Крушила.

Откровенность Воина, по существу, помогла ему принять решение, хотя сам он считал, что захотел стать Избранным раньше, а сейчас лишь укрепился в своем желании.

Если бы Воин заявил, что жизнь Избранного – молоко и мед, слава и богатство, Крушила мог бы и усомниться, поскольку это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Но то, что сказал старик, находилось в рамках разумного. В этой работе, конечно, имелись недостатки, но в целом место Избранного заслуживало того, чтобы его занять. В любом случае лучше, чем всю жизнь выращивать ячмень и бобы.

И, несмотря на все сомнения мамы, ему не придется никого убивать. Этот воин, пробыв героем всю сознательную жизнь, так никого и не убил…

По крайней мере он так утверждает, и у Крушилы нет оснований ему не верить.

– Да, хочу, – повторил он.

– В таком случае посмотрим, обладаешь ли ты необходимыми качествами, – сказал Воин и, поднявшись на ноги, стряхнул с бороды прилипшие изюминки.

– Не понимаю, – произнес, поднимаясь, Крушила.

– Сынок, – вздохнул Воин, – если ты хочешь стать лучшим в мире бойцом, ты должен продемонстрировать свое превосходство над всеми другими претендентами. Ты обязан доказать леррам, что годишься для этой работы. Ведь тебе иногда придется прибегать к помощи магии.

– Не думаю, что…

– Короче говоря, тебе первым делом надо научиться владеть мечом, мальчик. А после этого ты должен победить меня в поединке. По счастью для нас обоих, мы должны будем биться только до первой крови, и мне нет необходимости применять все свое искусство. Но ты тем не менее должен иметь хотя бы минимальное представление о том, что делаешь.

– О-о-о… – протянул Крушила.

Ничего подобного он не ждал, считая, что все произойдет мгновенно с помощью магии, что для того, чтобы стать величайшим в мире воином и научиться владеть клинком, достаточно взмаха руки чародея и заклинания, обращенного к нужным леррам.

Теперь он понимал, что был глупцом. Такое случается только в сказках, а не в реальном мире. Ведь жрецы не просят лерров одарить людей ячменем. Чтобы осенью засыпать ячмень в закрома, зерно надо вначале посеять, потом ухаживать за посевами и лишь после этого собрать урожай. На все уходит несколько месяцев. Так с какой же стати менее распространенная магия должна действовать проще и быстрее?

– Именно поэтому я пока не провел ежедневную тренировку, – сказал Воин. – Отныне мы станем упражняться вместе.

– Но у меня нет меча! – воскликнул Крушила.

– У меня имеется запасной, но пока я тебе его не доверю. Начнешь работать с палкой. Она не такая острая. Когда станет ясно, что у тебя есть дар, мы дадим тебе настоящий клинок.

– О… – Это звучало гораздо правдоподобнее, чем превращение с помощью слова и взмаха руки, но все же Крушила надеялся на лучший исход. Выходит, должно пройдет еще много дней, прежде чем он сможет взять в руки инструмент, которым обязан овладеть в совершенстве. Интересно, сколько времени займет ученичество, к которому он приступает – если приступает? Вся затея еще может развалиться. – А ты будешь использовать против меня это? – спросил Крушила, глядя на слегка поблескивающую в лучах утреннего солнца сталь клинка.

– Может, и да, – пожал плечами Воин, – а, может, и нет. Это зависит от того, чем мы станем заниматься. А сейчас я хочу рассказать тебе несколько основополагающих вещей, начав с того, что представляет собой меч. – Он взял в руки оружие. – Это – клинок. Острие и лезвие. Похож на нож. Только очень большой. Взгляни на эти канавки.

Крушила взглянул.

– Их называют кровяные бороздки, – сказал Избранный Воин.

Слова старика напомнили Крушиле о назначении оружия, и, нервно сглотнув, он спросил:

– Значит, они сделаны для того, чтобы кровь легче вытекала из раны?

– Нет, – фыркнул Воин, – это обычное человеческое заблуждение. На самом деле они называются «долы» и сделаны для того, чтобы уменьшить вес меча. Клинок становится тоньше при сохранении прочности. Это важно, значительно важнее, чем обеспечить свободный отток крови. Меч весит немного, но если махать им достаточно долго, важна каждая унция. После часа боя ты будешь благодарить эти бороздки, даже не пролив ни капли крови.

Крушила с трудом выдавил кривую улыбку.

– Пойдем дальше. Вот это – гарда, она охраняет твою руку. Эта скоба зовется защитной дужкой. В некоторых местностях ее называют «кийон». Та часть клинка, которая проходит через рукоятку, называется языком – так же, как у ножа. Только у меча этот язык длиннее и уже. Показать я его не могу, и тебе придется поверить мне на слово. Итак, язык проходит через деревянную рукоятку с оплеткой из кожи, обмотанной крученой проволокой. В конце рукоятки – да-да, вот эта штука – находится навершие. Ты знаешь, для чего оно?

Крушила беспомощно заморгал, глядя на металлический набалдашник.

– Чтобы рука не соскользнула! – наконец выпалил он.

– Или, вернее, для того, чтобы рукоятка не выскользнула из руки. Но для этого ему не обязательно быть таким большим. Нет, это – противовес для балансировки меча.

– Ну а как быть с лишним весом? Ты же сам только что говорил…

– Да, говорил. Но я говорил об излишнем весе клинка. А навершие находится вовсе не в клинке. – Он выпрямил два пальца левой руки и положил меч на них. Оружие прекрасно балансировало на пальцах, с точкой опоры в паре дюймов от «кийона». – Хороший меч должен иметь точку равновесия как раз в этом месте. Если перевешивает клинок, боец быстро устает и хуже владеет оружием, если же рукоять, то удары не будут уравновешены именно здесь. Если будет перевешивать клинок, ты быстро устанешь, тебе будет сложно управлять его движением, и он станет постоянно выворачивать твою руку. Если же перевешивает рукоять, удар не будет иметь достаточной силы. Одним словом, нужен баланс. Вытяни руку.

Крушила робко протянул руку, и Воин положил оружие на его ладонь.

– Чувствуешь, как он сбалансирован?

При прикосновении холодного металла Крушила испытал трепет. Никогда еще он не видел такой прекрасной стали, и кроме того, в ней ощущалось присутствие лерров. Это были кипящие яростной энергией лерры, родственные тем, которые обычно обитают в ножах, но только более враждебные, более могущественные и гораздо более холодные. Крушиле в жизни не приходилось видеть таких ледяных клинков, хотя он понимал, что в физическом смысле меч ничуть не холоднее других металлических предметов.

В то же время ему стало сразу понятно, что Воин имел в виду, говоря о равновесии. Центр тяжести меча находился в том месте, на которое он указал, и удержать оружие на открытой ладони не составляло никакого труда.

Это казалось волшебством, но удивляться не приходилось – ведь меч был детищем не только оружейника, но и мага.

– Возьми его.

Крушила, поколебавшись, сомкнул пальцы на изрядно потертой кожаной оплетке рукояти. Меч лег ему в руку так, будто был выкован специально для него и будто он пользовался им ежедневно круглый год. Он слегка развернул кисть, и клинок вознесся вверх, как испуганная птица. По-прежнему холодный, но уже живой и готовый к действию.

– Он такой легкий! – восхитился Крушила.

– Этот очень хороший меч, – сказал Воин, – и кажется легче, чем есть на самом деле.

Крушила произвел несколько осторожных движений мечом, а старик внимательно наблюдал за его действиями. Молодой человек поднял глаза на Воина, и тот жестом велел ему продолжать.

Крушила нанес пару ударов воображаемому противнику и сразу почувствовал ту холодную радость, с которой встретил его движения меч. Затем захватил рукоять обеими руками и сделал широкий замах.

Ему показалось, что в тот момент, когда он заносил меч, Воин отступил в сторону. Когда же Крушила был готов нанести широкий удар, старик пригнулся.

В следующий миг Избранный Воин оказался перед ним. В его руках был длинный ивовый прут, кончик которого почти упирался Крушиле в глаз. Крушила инстинктивно взмахнул мечом, чтобы разрубить зеленую палку, но та, проделав замысловатое движение вокруг клинка, продолжала смотреть ему в глаз. Показалось, это не обычная ветка, а змея.

Затем кончик ветки коснулся его носа. Крушила отшатнулся и попытался привести мысли в порядок. Меч в его руках требовал действий, но он не знал каких.

Зеленая ветвь хлестнула по кисти руки. Удар оказался болезненным, но Крушила не выпустил меча. Он был готов отразить следующую атаку.

– Превосходно! – воскликнул Воин и, отступив назад, направил кончик своего оружия в небо. – Ты не бросил меч и не попытался пустить в дело свободную руку. Для простого крестьянина, который всю жизнь выращивал ячмень и никогда не видел ни меча, ни настоящего боя, ты действовал превосходно!

– Что? – переспросил Крушила, чувствуя себя полным олухом. Оружие, которое он держал в руках, вдруг утратило свою исключительность, сделавшись простым металлическим инструментом.

– Послушай, парень, в тебе заложен инстинкт бойца. У тебя природный дар. Лерры чародеев, которые привели меня к тебе, сослужили нам обоим хорошую службу.

– Не понимаю, – сказал Крушила.

– Я хочу сказать тебе, мой мальчик, что ты обладаешь врожденными способностями, необходимыми для того, чтобы стать Избранным Воином. Ты инстинктивно вступаешь в контакт с лерром меча. После моих уроков и при помощи необходимой магии ты уже к весне сделаешься величайшим в мире бойцом, а я отправлюсь домой и заживу себе спокойно!

Крушила посмотрел на старика, перевел взгляд на меч и выдохнул:

– О…

Ничего более вразумительного он придумать не смог.

Ему никогда не приходило в голову, что у него может не оказаться нужных способностей. Сомневался он лишь в одном: хочет ли он действительно стать Избранным героем.

Крушила и сейчас не был до конца в этом уверен. Однако узнав, что избран на эту роль леррами, а не каким-то случайным доброхотом, он решил оставить свои сомнения при себе.