Текст книги "Лорд-Чародей"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Соглашаясь стать Избранным, он надеялся вырваться из Безумного Дуба. Думая о героизме, видел блеск стали, слышал звон мечей, предвкушал смелые магические атаки, но ему и в голову не приходило, что придется проявлять героизм, принося в жертву малолетних сестренок.

– Брось эти глупости, – прогудел вол. – Ступай домой.

– Не могу, – ответил Крушила, – и ты это прекрасно знаешь.

– Ты только ухудшаешь свое положение, – сказал Вожак. – Если ты сдашься, отречешься и сам отправишься домой, никому не придется умирать.

– Отправиться домой? – переспросил вол. – Может, ты скажешь, где мой дом?

Крушила вспомнил Каменистый Склон и в который раз содрогнулся.

– Я Лорд-Чародей, – продолжал вол. – Я останусь Лордом-Чародеем и никогда не соглашусь на меньшее.

– Тогда ты умрешь, – сказал Вожак. – По-твоему, так будет лучше?

– Все мы рано или поздно умрем, – ответил вол. – Само название «Совет Бессмертных» лживо, как и слова тех, кто в него входит. Мы все умрем, вопрос лишь в том – когда. Знать нам этого не дано, но уверяю вас, если вы не откажетесь от своей глупой затеи, вы умрете раньше меня, а вместе с вами умрут ваши родные и друзья.

– У тебя есть что еще сказать? – спросил Вожак. – Или будешь бесконечно бубнить одно и то же?

– Я просто сообщил вам, что должно случиться, – сказал вол. – Зарубите себе на носу, если вы не прекратите своих жалких попыток, я, исполняя долг Лорда-Чародея, должен буду вас уничтожить. Таким был и будет удел тех, кто покушается на мир и согласие в Барокане.

– Говорунья, освободи это несчастное животное, – распорядился Вожак.

Говорунья кивнула, откашлялась и издала очень приятный низкий звук.

Вол задрожал, потряс головой, потоптался, но тут же успокоился.

– Готово, – сказала Говорунья.

– Отлично, – произнес Крушила чуть дрожащим голосом. Он терпеть не мог беседовать с Лордом-Чародеем, во-первых, потому что эти беседы ни к чему не приводили и, во-вторых, потому что ему было неприятно слушать угрозы.

Однако основная причина состояла в том, что эти разговоры постоянно напоминали ему об убийстве, о том, что ему придется пронзить мечом человеческое сердце.

Когда-то Лорд-Чародей представлялся ему абстракцией, а убийство абстракции казалось не таким ужасным делом. Но когда Лорд-Чародей стал голосом (пусть даже чужим) и начал говорить с Крушилой, все стало гораздо сложнее. Слова принадлежали человеку с таким же сердцем, как у других людей. Да, сердце этого человека было черным, ум извращенным. Он убил десятки невинных людей. Но никого из этих людей, кроме проводницы, Крушила не знал, и они не были для него до конца реальны. Они умерли, но не исчезли, оставшись, как эхо прошлого, в виде бесплотных теней. Но Арфа, Непоседа и Паучок… – Вперед, – сказал Вожак, обращаясь к Лучнику. Лучник хлестнул волов поводьями, и фургон тронулся с места.

Крушила, Вожак и Говорунья успели укрыться внутри до того, как возобновился ливень. Следующие полчаса ушли на то, чтобы пересказать Красавице, Ведуну и Ясновидице то, что говорил вол, а также на тщательное изучение с помощью Говоруньи подлинных имен тягловых животных. Надо сказать, имена эти не слишком годились для голосовых связок людей.

Когда разговор стих, в фургоне воцарилась мирная тишина, нарушаемая лишь скрипом колес да постоянным шумом ливня. Первой нарушила молчание Красавица.

– Кто-нибудь об этом думает? – вдруг спросила она. Крушила посмотрел на ее прикрытое шарфом лицо, затем взглянул в бездонные, чуть поблескивающие в свете лампы глаза.

– Конечно, нет, – ответил Вожак.

– Думает – о чем? – спросил Ведун.

– О том, чтобы повернуть назад и оставить Лорда-Чародея в покое, – сказала Красавица.

– О…

Тишина сделалась напряженной. Атмосферу разрядил Ведун.

– Похоже, эта сырость начинает действовать на мою поясницу, – пробормотал он.

– Когда же мы доберемся до дома Воровки? – спросил у Ясновидицы Вожак, тут же вызвав спор о маршруте, расстоянии и скорости. Но Крушила по-прежнему смотрел на Красавицу, и в ее глазах он прочел тревогу.

30

Дом Воровки стоял в центре буровато-зеленого озера глубиной в три-четыре дюйма. Из воды торчали верхушки кустов и огородных растений, а какие-то желтые цветы, высунув головки на воздух, даже ухитрились расцвести. Лучник поставил фургон на возвышенности у дороги и закрепил колеса, чтобы транспортное средство ненароком не скатилось под откос.

К дому Избранной Воровки направилась делегация. В ее состав входили: Ясновидица (на предмет обнаружения), Вожак (в целях уговора), Говорунья (для консультаций с местными леррами) и Крушила (для защиты от физической угрозы). Лучник, Красавица и Ведун остались в фургоне, а делегация зашлепала по воде к дверям дома.

Невысокие ступени у входа были залиты водой, и Крушила, оценив обстановку, решил, что дом вот-вот будет затоплен. Вода уже подтекала под дверь.

– Ты уверена, что она еще здесь? – спросил он у Ясновидицы.

– Здесь, – мрачно кивнула та.

Крушила пожал плечами и постучал. Чтобы стук услышали за шумом дождя, барабанил он довольно сильно. Стоящий за его спиной Вожак, прекратив попытки вылить воду из сапог, разгладил плащ и ждал появления хозяйки.

– Твоя магия на нее не подействует, – сказала, оценив его действия, Ясновидица.

– Знаю, – ответил Вожак, – но я обладал силой убеждения еще до того, как обзавелся талисманом.

Крушила посмотрел на Вожака, потом снова на дверь. Занес кулак, чтобы постучать еще раз, но, уловив краем глаза какое-то движение, задержал руку и поднял голову.

С соломенной крыши, чуть ли не свесившись через край, на него взирал енот.

– Это он, – сказала Ясновидица. – Лорд-Чародей завладел енотом несколько минут назад. Я не сомневалась, что он захочет оказаться здесь.

– А ты не могла предупредить нас пораньше? – недовольно пробурчал Вожак.

– Я думала, это для всех очевидно, – ответила Ясновидица.

Прежде чем Вожак успел ответить, послышался стук щеколды, и дверь открылась. На пороге стояла Избранная Воровка в коричневом платье и все том же переднике. В глубине дома надрывался ребенок.

– В чем дело? – спросила Меррилин. – Что вам надо?

– Я Вожак Избранных, – с поклоном начал глава делегации, – а ты, насколько я понимаю, Меррилин тарак Долин, величайшая в мире воровка.

– Я не воровка!

– Мы пришли, чтобы еще раз попытаться убедить тебя присоединиться к нам и помочь избавить мир от безумца, убивающего невинных и заливающего плодородные земли бесконечными ливнями. Мы призваны избавить Барокан от Лорда-Чародея, ставшего Темным Лордом!

– Неужели это делает Лорд-Чародей? Не может быть!

– Да, это делает он. Темный Лорд пытается помешать нам выполнить наш долг. Ты готова протянуть нам руку помощи? Ты поможешь остановить потоп, который губит урожай на корню?

– Если вы хотите остановить дождь, – раздался писклявый и гундосый голос, – отправляйтесь по домам и оставьте меня в покое.

– Что? – Меррилин едва не свернула себе шею, пытаясь определить, откуда исходит этот малоприятный звук. Крушила отметил, что лучшая в мире воровка сумела ловко поймать капор, соскользнувший в тот момент, когда она крутила головой.

– Не слушай его, – сказал Вожак. – Он завладел невинным енотом, чтобы шпионить за нами.

– Если бы я хотел просто шпионить, то воспользовался бы услугами мыши или таракана! – возмутился енот. – Я пытаюсь вбить в ваши головы хоть толику здравого смысла!

– Что?! – Выражение замешательства и отчаяния на лице Меррилин буквально разбивало сердце Крушилы, ему очень хотелось ее успокоить. Но речь держал Вожак, и вмешиваться в беседу он не имел права. Кроме того, он не сводил глаз с енота, держа руку на рукояти меча.

– Эти типы держат путь к моему дому, чтобы меня убить, – продолжал енот, – а я использую дождь, молнии и зверей, чтобы остановить их и убедить этих безумцев разойтись по домам. Я никому не хочу причинять неприятности, но, согласись, не могу же я тихо сидеть и ждать, пока они ворвутся в мой мирный дом и перережут мне горло.

– Тогда отрекись, если не хочешь умирать! – рявкнул Вожак. – И мы сразу разойдемся по домам.

– И не подумаю! – пискнул в ответ енот. – Я – Лорд-Чародей. Я был избран правителем и останусь на этом посту до последнего вздоха! Такова моя роль в этом мире, и я не намерен от нее отказываться ради того, чтобы успокоить банду честолюбивых кровожадных придурков!

– Ты уничтожил целое поселение, убил нашего проводника, и у тебя еще хватает наглости называть нас кровожадными?! Мы исполняем свой долг, устраняя властителя, представляющего угрозу для всего Барокана.

– Ничего не понимаю, – сказала Меррилин, выйдя из дверей и пытаясь разглядеть сидящего на крыше енота. При этом она тщетно старалась не замочить ноги. – Говорящий енот заявляет, что он Лорд-Чародей. Неужто наш правитель способен изменять свой облик?

– Нет. Он просто овладевает духом животного, – ответил Вожак, – и таким образом может через него говорить. Чтобы разговаривать с нами или нападать на нас, он овладевал собаками, оленем, птицами и белками.

– Я не желаю вам ничего дурного, – сказал енот. – Я просто хочу, чтобы вы повернули назад.

– Никакие угрозы нас не переубедят!

– А меня переубедят, – сказала Меррилин. – Уходите! Уходите все! Я никуда не пойду, по крайней мере пока меня не вынудит уйти дождь.

– Неужто ты не видишь, что творит Темный Лорд? – воскликнул Крушила. – Мы не можем позволить ему сохранить власть, чтобы он продолжал валить деревья и заливать водой поля.

– Меня это не касается! Убирайтесь прочь! – взвизгнула Воровка, отступила в дом и попыталась захлопнуть дверь.

– Подожди! – крикнул Вожак, удерживая дверь. – Выслушай нас!

– Ни за что! Прочь отсюда! – Она наваливаясь на дверь всем телом, но Вожак выдержал этот напор.

– Мерри, что происходит? – послышался из дома мужской голос.

– Это… сумасшедшие, – сказала Воровка, не оставляя попыток захлопнуть дверь.

– Может, они сумеют нам помочь, – произнес ее собеседник, и Крушила услышал плеск шагов, поскольку вода уже переливалась через порог. Затем дверь широко распахнулась, и рядом с Меррилин появился мужчина.

Он был высок, но худощав. Длинные темные волосы ниспадают на плечи, бородка коротко пострижена. На голове и в бороде пробивались седые волоски. Суконная рубаха с закатанными по локоть рукавами прикрывала его грудь, и Крушила заметил, что рукава рубахи промокли. Волосы мужчины тоже были мокрыми, а из поношенных ботинок лилась вода.

– Сезен пири Олдрав, насколько я понимаю? – произнес Вожак, протягивая руку. – Меня зовут Фараш инит Керра, но я более известен как Вожак. В данный момент я возглавляю отряд Избранных героев.

– Ты… ты это серьезно?

– Уходите, пожалуйста! – взвыла Меррилин.

– Не слушай их, – прохрипел енот. – Гони их в шею, как просит твоя жена!

– Что? – изумился Сезен. – Что это было?

– Это – Лорд-Чародей, – ответила Ясновидица. – Говорит голосом енота, засевшего на твоей крыше.

– Что? – в очередной раз произнес Сезен и, выйдя под дождь, посмотрел на енота.

– Умоляю, Сезен, войди в дом и закрой дверь, – сказала Меррилин. – Не надо вмешиваться. Это не наше дело.

– Но… Неужели ты действительно Избранный Вор, или, вернее, Воровка?

Меррилин перестала тянуть мужа за рукав и, глядя ему в глаза, произнесла:

– Я же рассказывала тебе, как это произошло.

– Да, а я… не был уверен.

– В чем же ты не был уверен?

– В том, что это правда. Я не знал, была ли ты действительно избрана, или кто-то над тобой подшутил.

– Это не было шуткой.

– Твоя жена – величайшая в мире воровка – одна из Избранных, – подтвердила Ясновидица.

– Неужели Меррилин – одна из Избранных? Одна из героев, призванных спасать Барокан. И это моя жена?!

– Да.

– А енот на крыше – Лорд-Чародей?

– Нет, енот – это енот, но Лорд-Чародей взял над ним власть и говорит его голосом.

– Подлинное имя енота… – Говорунья издала какие-то странные звуки. – Это не Лакуар келлин Харрио – последний Лорд-Чародей, ставший с недавнего времени Темным Лордом с холмов Гэлбек. Хотя в данный момент указанный Темный Лорд командует мыслями несчастного животного.

Енот вдруг повернулся, поскреб лапой мокрую солому, содрогнулся всем тельцем и попятился, выпустив когти. Крушила неожиданно для себя обнаружил, что обнаженный меч зажат в его руке, а сам он уже готов нанести удар.

– Не произносите имен, – сказал енот, – вы едва не сняли мои чары, а я еще не договорил.

– Это какое-то безумие, – сказал Сезен, глядя на енота.

– Нет… Впрочем, ты прав, это полнейшее безумие, – ответила Меррилин. – Но нас это не касается. Гони их прочь, у нас и без них дел полно.

– Если ты Лорд-Чародей, – сказал Сезен, не обращая внимания на слова жены, – тогда ты должен знать, почему постоянно льет дождь.

– Если дождь тебе досаждает, я остановлю его.

Прогремел гром, и ливень начал стихать.

– Видишь? – проскрипел енот. – Я тот, за кого себя выдаю.

– Но возникает вопрос, почему вообще начались дневные ливни? – вмешалась в беседу Меррилин. – Мы не будем иметь дела с этими людьми, Сезен, они все крайне опасны.

– Не стану отрицать. Но скажи, кто в данных обстоятельствах не представляет опасности? – улыбнулся Сезену Вожак.

Сезен не отреагировал ни на улыбку, ни на слова. Он упорно смотрел в небо.

– Да, тебе это удалось, – сказал он. – Ты остановил ливень.

Крушила поднял глаза: небо по-прежнему было серым, но дождь перестал, хотя с навеса крыши и листьев деревьев все еще струилась вода.

– И я могу снова его запустить, – сказал енот. – Я могу устраивать ураганы и поражать молниями. Я способен трясти землю и сводить с ума диких зверей. Мне ничего не стоит устрашить вас ночными кошмарами и лишить сна. Я – Лорд-Чародей, защитник Барокана, охранитель всех земель, лежащих между Восточными Утесами и Западным Морем. Поэтому не пытайтесь бороться со мной.

– Да, он на это способен, – небрежно бросил Вожак, и в наступившей тишине его слова прозвучали неестественно громко. – Но это не все. Мы имеем дело с безумным, опьяненным властью хорьком, совершившим множество убийств. И долг Избранных – наказать его за все совершенные им преступления.

Сезен, прекратив созерцать небо, перевел взгляд на Вожака.

– А вы сможете? – спросил он.

– Очень на это надеюсь, – весело заявил Вожак. – Ведь Избранным уже доводилось устранять Темных Лордов. Не менее полудюжины.

– Вам четверым?

– Нет. Во времена последнего Темного Лорда мы еще не появились на свет. Это совершили наши предшественники. Но мы обладаем теми же магическими силами, что и они. И нас не четыре, а восемь, включая твою замечательную супругу.

– И ей единственной хватает ума не выступать против меня! – проскрипел енот. – Неужели вы все так хотите умереть?

– Но… – Сезен посмотрел на енота, перевел взгляд на жену и решительно произнес: – Выходит, ты действительно Избранный Вор.

– Ты всегда это знал.

– Но… Ты так говорила, но я… но для меня это ничего не значило. Теперь все это обрело смысл. У тебя есть обязательства, Меррилин, есть дело, которое ты обязана свершить.

– У меня есть дети и дом, – ответила она, обжигая супруга гневным взглядом. – В первую очередь я обязана заботиться о них.

– За детьми смогу присмотреть и я. Ведь ты – одна из Избранных!

– Ты это знал.

– Я… до сих пор это не имело значения. Мы не могли предположить, что Лорд-Чародей станет Темным Лордом.

– Ты хочешь сказать, что никогда мне не верил.

– Я тебе верил! Но тогда это было не важно!

– А сейчас вдруг стало важно, и ты считаешь, что я должна отправиться в обществе незнакомых людей, чтобы попытаться убить Лорда-Чародея. Ты понимаешь, что я могу погибнуть из-за дурацкого обета, который дала еще девчонкой?

– Но ты же – одна из Избранных!

– Что ты долдонишь одно и то же? Я вовсе не желаю быть Избранной!

– Но ты уже Избранная!

– Итак, ты посылаешь свою жену на смерть, – сказал енот. – Я не хочу ее убивать, поскольку тогда я потеряю часть своего могущества. Но если она пойдет против меня, то я убью тебя, глупец!

У Сезена от изумления отвисла челюсть, но он быстро взял себя в руки.

– Что же, если я таким образом помогу тебя уничтожить, то я готов умереть, – спокойно произнес он. – Мы все когда-нибудь покинем этот мир.

– Сезен, ты несешь околесицу, – снова вмешалась Меррилин. – Никто из нас не должен умирать.

– Значит, ты не боишься потерять жизнь, – продолжал енот. – А что скажешь о сыне и дочери? Готов ли ты пожертвовать ими, заставляя жену принять участие в этой безумной затее?

– Я… – Сезен замялся: – Ты этого не сделаешь. Они ни в чем не виноваты и не имеют ко всему этому никакого отношения.

– Если ты заставишь страдать детей, у матери будут все основания тебе отомстить, – заметил Вожак.

– Никто не должен умереть! – повторила Меррилин. – Никто не должен страдать!

– Весьма сожалею, любезная, но если Лорд-Чародей добровольно не откажется от власти, кто-то умрет обязательно, – сказал Вожак.

– Это буду не я, – ответил енот, и где-то вдалеке раздался удар грома. – Я предупреждаю тебя, Воровка, и тебя, муж Воровки, – не идите против меня. Не помогайте этим глупцам. Если вы сейчас же не войдете в дом и не запрете за собой дверь, я дам вам почувствовать, что ждет тех, кто осмелится выступать против законного Лорда-Чародея.

– Он не может навредить тебе, – обращаясь к женщине, сказал Вожак. – Во всяком случае, напрямую. На нас не действуют его заклятия, и это – часть нашей магии. Он может нанести нам удары иными способами, но против нас его магия бессильна. Лорд-Чародей не может воспользоваться нашими подлинными именами или направить против нас лерров. Если же он убьет одного из нас, то потеряет часть своей магической силы. Поэтому Темный Лорд на это не пойдет.

– Но он… Сезен…

– Да, Лорд-Чародей способен причинить зло твоему мужу. Но ты уверена, что он на это решится, рискуя пробудить твое гнев? Это все пустые угрозы.

– Пустые? – Голос енота сорвался на писк.

– Да, пустые! – крикнул Вожак.

– Сейчас я вам покажу, пустые или нет! – проскрипел енот и затрясся всем телом. В его поведении произошли какие-то странные изменения, и всем даже без подсказки Ясновидицы стало ясно, что Лорд-Чародей покинул несчастное животное.

Енот встряхнулся, отступил от края крыши, развернулся и, цепляясь когтями за солому, пополз вверх по скату.

Прогремел гром – теперь ближе, небеса снова почернели.

– Сейчас снова начнется ливень, – сказал Вожак, глядя на тучи. – Но мы к этому привыкли, и вряд ли можно будет считать дождь убедительной демонстрацией его могущества.

– Я иду с вами, – со вздохом сказала Меррилин. – Вы все психи, но я больше не желаю спорить, а если ты, Сезен, не верил в то, что я Избранная Воровка, то…

– Я тебе верил, – перебил ее муж, – но…

Первые крупные капли упали на затопленный сад и пропитанную влагой соломенную крышу. Сезен и Меррилин нырнули в дом и теперь внимательно смотрели из открытой двери на четверку Избранных.

– Тебе надо собрать вещи, – сказал Вожак. – Мы подождем тебя в фургоне…

Ярчайшая вспышка молнии помешала ему закончить фразу. На мгновение все ослепли. Мир утонул в бело-синем свете, сопровождаемом оглушительным ударом грома.

Крушила заморгал: после вспышки он видел не одну, а две двери. В ушах стоял нестерпимый звон. Потом он услышал слабое потрескивание.

И тут до него донесся крик. Кричала маленькая девочка.

– Мама! Мама, помоги! Крыша горит! Мама!

– Клянусь всеми леррами! – рявкнул Крушила и кинулся в дом мимо окаменевших от изумления Ясновидицы и Говоруньи.

Сезен и Меррилин уже бежали на крик дочери. Вожак тоже отреагировал мгновенно – Крушила столкнулся с ним на самом пороге.

Каменный пол был залит водой, но мебели в комнате было очень мало: хозяева, спасаясь от потопа, перенесли ковры и мелкие вещи на лестницу, ведущую на верхний этаж.

Крики детей – девочке уже вторил громкий рев младенца – доносились как раз оттуда. Сезен и Меррилин поднимались по лестнице, протискиваясь между скатанными коврами и готовыми в любой момент рухнуть стульями и столами.

А над их головами виднелось оранжевое свечение, клубы дыма и разлетающиеся во все стороны искры. Солома, несмотря на постоянные дожди, загорелась – верхний слой, возможно, и пропитался водой, но нижние оставались сухими, как трут.

Крушила не знал, что делать. Если три взрослых человека окажутся наверху, спуститься всем вместе с детьми будет трудно. Для того, чтобы столкнуть вниз горящую солому, нужен длинный шест, а еще лучше – высокая стремянка, чтобы добраться до пламени.

– Мама! Мои волосики горят! – крикнула девочка. – Мама! – Размахивая руками, она выбежала из комнаты и тут же столкнулась с оказавшимся на последней ступени лестницы отцом.

Сезен пошатнулся, взмахнул руками и вцепился в спинку стула. Упал он не вниз, а вбок и поэтому оказался лишь на ступеньку ниже, чем был до этого.

Девочка, ударившись в живот отца, рухнула назад, стукнулась головой об узкие перила, сложилась вдвое, соскользнула под перила и свалилась с лестницы.

Когда тельце ударилось о каменный пол, послышался хруст, и Крушила бросился на помощь.

Меррилин вскрикнула и помчалась вниз по ступеням, а Сезен продолжил путь наверх, чтобы отыскать младенца. Вожак стоял под сыпавшимися искрами и горящей соломой, пытаясь оценить масштабы бедствия. Ясновидица и Говорунья беспомощно топтались на ветру под сильнейшим дождем.

Оказавшись рядом с девчушкой, Крушила первым делом рассыпал ее длинные волосики по влажному камню и вылил на них несколько пригоршней воды. Волосы горели, и сначала надо было справиться с огнем, а уж потом заняться другими травмами.

Когда волосы перестали гореть, Крушила осмотрел девочку.

Она упала на бок. Глаза и рот у нее были открыты, но она молчала – Крушила слышал лишь крики матери и вопли младенца. Девочка тяжело дышала – значит, еще жива.

– Ясновидица! – крикнул Вожак. – Веди сюда Красавицу, а ты, Говорунья, подойди ко мне.

– Где у тебя болит? – спросил Крушила. – Ты знаешь, что случилось?

– Моя рука… – ответила она, и, сфокусировав взгляд на Крушиле, спросила: – Ты кто?

– Меня зовут… м-м… Эррен, – ответил он. – Я здесь для того, чтобы помочь.

Подбежала Меррилин и попыталась поднять дочь с пола. Однако Крушила ее остановил.

– Боюсь, она сломала руку, – сказал он. – И передвигать ее надо крайне осторожно, чтобы не сместить кости.

В Безумном Дубе обитал криворукий старик. Он свалился с дерева еще мальчишкой, перелом сросся, но кость стала кривой, и, как объяснила Старшая жрица, это произошло потому, что, пытаясь унять боль, он так резко двигал рукой, что обломки сместились. Крушила не хотел, чтобы эта девочка… Килила ее зовут… выросла калекой.

Меррилин, не прекращая рыдать, кивнула, и они вдвоем осторожно привели Килилу в сидячее положение.

– Все мокрое, – сказала девочка. – Моя юбка совсем промокла.

– Мы знаем, – ответила Меррилин. – Ты же помнишь, почему мы перетаскивали все вещи наверх? Лорд-Чародей устроил потоп. Он сошел с ума.

– Лорд-Чародей? – переспросила Килила и расплакалась. – У меня ручка болит!

Послышался плеск воды. Подняв глаза, они увидели, что рядом стоит с младенцем на руках Сезен. Ребенок тихо посапывал, вцепившись ручонками в мокрую рубашку отца.

– Как она? – спросил Сезен, кивая в сторону дочери.

– Кажется, сломала руку, – ответил Крушила, подумав, что выражение беспомощности на лице Сезена действует на него еще хуже, чем боль, которую испытывала Килила.

Крушила снова услышал плеск, и рядом с ним оказалась Красавица. Ее лицо по-прежнему скрывал шарф. Она присела рядом с девочкой и ощупала поврежденную руку. Килила коротко вздохнула и негромко вскрикнула.

– У нее перелом плеча, – сказал Красавица. – Но кость, похоже, не сместилась и скоро срастется. У детей переломы срастаются быстро.

Ее голос был таким ласковым и музыкальным, что отец семейства вздрогнул, а младенец Гаран, перестав шмыгать носом, уставился на женщину.

– Меч, если ты там больше не нужен, здесь твоя помощь не лишняя, – сказал Вожак.

– В чем дело? – поднял голову Крушила.

Вожак стоял на верхней ступеньке лестницы, свесившись через перила. Поймав взгляд молодого человека, он ткнул пальцем вверх:

– Если ты сможешь отрубить своим мечом горящую солому, мы спасем дом от огня.

– Верно! – Крушила попробовал встать, но понял, что все еще придерживает плечо Килилы. Он убрал руку и позволил Красавице занять его место.

Затем он выпрямился во весь рост и заспешил к лестнице.