Текст книги "Тайный дневник Розовой Гвоздики"
Автор книги: Лорен Уиллиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
– А ты уверена, что это безопасно?
– Ну, вооруженные простолюдины по улицам больше не бегают, – рассмеялась Амели. – К тому же как долго Бонапарт находится на посту первого консула? Три года? Поэтому Эдуард и хочет, чтобы я вернулась во Францию! Наполеон так старается, чтобы его жуткое, незаконное правительство выглядело пристойно…
– А ты-то тут при чем? – недоумевала Джейн.
– …Поэтому он и привечает аристократию, – продолжала Амели, подчеркнуто игнорируя вопрос сестры. – Вернее, не сам Бонапарт, а его жена Жозефина. Она создала нечто вроде салона для представительниц знатных семей, вот Эдуард и хочет меня в него внедрить.
– Внедрить тебя в самое логово убийц, распутников и проходимцев? – насмешливо поинтересовалась Джейн.
Амели швырнула в нее маргаритку.
– Можешь смеяться, сколько хочешь. Неужели не понимаешь, это же мой шанс.
– Стать кокоткой при дворе Бонапарта?
Мисс Балькур с трудом сдержалась, чтобы не растерзать еще один цветок.
– Нет, – чуть слышно отозвалась она, – присоединиться к знаменитому шпиону.
Глава 2
День у Пурпурной Горечавки явно не заладился. Лорд Ричард Селвик, второй сын маркиза Аппингтонского, один из самых завидных женихов города и заклятый враг Наполеона, стоял в фойе лондонской резиденции Аппингтонов, переминаясь с ноги на ногу, точно провинившийся школьник.
– Довольно! – раздраженно покачала головой маркиза Аппингтон, и страусовые перья на высокой прическе угрожающе заколыхались. – Это же просто прием в Олмаке, ничего страшного.
– Ну, мама! – взмолился Ричард и внутренне поморщился.
Ну почему в родительском доме он чувствует себя сопливым подростком?!
Ричард набрал в легкие побольше воздуха, надеясь, что на сей раз голос прозвучит спокойно.
– Мама, в настоящий момент у меня нет времени. В Лондоне я ненадолго, и накопилось столько дел…
Мать издала звук, который в устах человека попроще назвали бы не иначе как фырканьем. А один насмерть перепуганный представитель полусвета и вовсе заявил, что «никто на свете не хмыкает так страшно, как маркиза Аппингтон».
– Тьфу! – изрыгнула маркиза, и перья снова закачались. – Да, ты секретный агент, но разве не пора остепениться? Послушай, Ричард, – мать воровато оглянулась, желая убедиться, что поблизости нет слуг: подпольная кличка сына не для их ушей, – тебе уже почти тридцать! То, что ты Пурпурная Горечавка, еще не освобождает тебя от ответственности.
– По-моему, спасать Европу от узурпатора – занятие более чем ответственное, – сквозь зубы пробормотал Селвик, но, к сожалению, мраморное фойе обладало прекрасной акустикой.
– Я имела в виду ответственность перед семьей. Неужели роду Аппингтонов суждено угаснуть только потому, что тебе некогда появиться в Олмаке и познакомиться с приличной девушкой?
Проницательные зеленые глаза так и впились в сына. На собственном горьком опыте Ричард убедился, что мать обладает красноречием Цицерона, обаянием леди Гамильтон и кровожадным упорством Наполеона Бонапарта. В часы горького отчаяния ему казалось, что легче помешать Бонапарту покорить Европу, чем собственной матери женить его на какой-нибудь пустышке.
Тем не менее без боя Ричард сдаваться не собирался:
– Мама, у Чарлза каждый год рождается по ребенку. Уверен, наш род в полной безопасности.
– Всякое может случиться, – нахмурилась маркиза и зашагала по фойе, шурша шелковыми юбками. – Рано или поздно тебе надоест играть в шпионов.
Ричард раскрыл рот от удивления. Играть в шпионов?! Да, на сей раз мама превзошла саму себя! Кто добыл секретную информацию, благодаря которой лорд Нельсон разбил французов при Абукире[6]6
Абукир (древн. Каноб), село близ Александрии в Египте; 1 августа 1798-го – уничтожение Нельсоном франц. флота; 25 июля 1799-го – победа Бонапарта над турками; 21 марта 1801-го – победа англичан над французами.
[Закрыть]? Кто остановил четверых французских фанатиков, решивших убить короля в Кью-Гарденз[7]7
Кью-Гарденз – большой ботанический сад в западной части Лондона, основан в 1759 году.
[Закрыть]? Лорд Ричард Селвик или Пурпурная Горечавка собственной персоной! Да если бы не огромная сыновняя любовь, он бы фыркнул так, что у мамы все перья бы послетали.
– Сколько можно слоняться по Европе? Уже десять лет ты, почитай, живешь во Франции. Даже Перси отошел от дел, когда встретил свою Маргариту.
– Перси отошел от дел, когда его рассекретили французы, – бездумно пробормотал Ричард. Внезапно в голове появилась страшная догадка, и Селвик испуганно поднял голову. – Мама, не собираешься же ты…
Леди Аппингтон перестала мерить шагами фойе.
– Нет, не собираюсь, – с сожалением проговорила она, а потом целую минуту рассматривала цветочную композицию, стоявшую в небольшой нише. – Очень жаль, это пошло бы тебе на пользу.
Покачав головой, словно отгоняя соблазнительную мысль, маркиза вновь отправилась в путь по фойе.
– Милый, ты же знаешь, я никогда тебя не подведу. Мы с отцом так тобой гордимся и рады, что ты нам доверился. Как представлю себя на месте леди Фэлконстоун! Бедняжка узнала, что ее сын – секретный агент министерства обороны, только когда французы стали посылать мерзкие письма с требованием выкупа. Хотя о молодом Фэлконстоуне никогда не писали в газетах, – самодовольно усмехнулась леди Аппингтон. – Мы просто хотим, чтобы ты был счастлив, – закончила она.
Предчувствуя начало очередной лекции на тему «Я твоя мать и знаю, что для тебя лучше», Ричард попятился к двери.
– К сожалению, мне пора. Назначена встреча в министерстве обороны…
Маркиза снова фыркнула.
– Желаю хорошо провести время в «Уайтс»[8]8
«Уайтс» – старейший лондонский клуб консерваторов, основан в 1693 году.
[Закрыть], – многозначительно проговорила она.
Уже коснувшись дверной ручки, Ричард остановился и с недоверием посмотрел на мать:
– Как ты догадалась?
– Я же твоя мать, – самодовольно напомнила леди Аппингтон. – А теперь кш-ш! У тебя же назначена встреча.
Поспешно закрывая за собой дверь, Ричард слышал насмешливый голос матери:
– В девять жду тебя в Олмаке, и не забудь про бриджи!
Селвик застонал. Бриджи… Черт побери! Его так давно не затаскивали в залы Олмака, что он напрочь забыл про бриджи. В ужасном расположении духа Ричард шел по Брук-стрит по направлению к Сент-Джеймс-стрит. По сравнению с ним даже больной туберкулезом Китс и одурманенный опиумом Колридж выглядели воплощением бодрости и здоровья. Почему он позволяет матери вить из себя веревки? Если такую, как она, заслать во Францию, то и шпионы будут не нужны – французы с головой уйдут в брачные игры.
– Селвик, мое почтение! – прокричал проезжающий в экипаже знакомый.
Было пять часов вечера – время, когда цвет Лондона направляется в Гайд-парк, кто в экипаже, кто пешком. Ричард улыбался и механически отвечал на приветствия – мысленно он уже пересек Ла-Манш и думал о Франции.
Еще малышом Ричард решил стать героем. Наверное, это желание было навеяно отрывками из «Короля Генриха V», которые на ночь читала мама. К ужасу леди Аппингтон, мальчик не желал спать, а носился по детской, сражаясь с воображаемыми французами. Или виноват папа, с которым он играл в короля Артура и рыцарей Круглого стола? Много лет мальчик верил, что Святой Грааль хранится под мозаичным полом веранды, где любит принимать гостей мама. Однажды, когда леди Аппингтон и вдовствующая герцогиня Давдейл наслаждались чаепитием на свежем воздухе, на веранде появился Ричард с киркой и лопатой в руках. Мама не растерялась и объяснила, что искать заветную чашу на веранде глупо.
Позднее, в Итоне, мальчик зачитывался приключениями Одиссея и Энея, за что незаслуженно прослыл сухарем. Ричард с нетерпением ждал дня, когда окончит школу и сможет отправиться на поиски славы.
Тут его ждало разочарование. Англия не нуждалась в героях: в детские годы Селвика страна наслаждалась миром и стабильностью. Значит, нужно искать себе другое дело.
Ричард решил заняться управлением поместья. Собственное поместье имелось, равно как и управляющий, человек исключительно порядочный и компетентный. Юному лорду было нечего делать, кроме как навещать соседей, беседовать с арендаторами и пестовать младенцев. Довольно скоро размеренный ход сельской жизни стал раздражать Селвика.
Ошалев от скуки, Ричард поступил, как большинство сверстников в аналогичной ситуации, – стал повесой. В шестнадцать лет второй сын маркизы Аппингтон считался своим в лучших игорных домах и борделях Лондона. Он проигрывал огромные суммы в карты, ставил на приходящих последними лошадей и менял любовниц, как носовые платки. Но скоро надоело и это.
Когда Ричард уже окончательно смирился с мыслью, что остаток дней придется посвятить бессмысленному распутству, судьба преподнесла неожиданный подарок в виде Французской революции. Поместья Блейкни издревле граничили с землями Аппингтонов, и Ричард частенько охотился в обществе сэра Перси, пил с ним чай и пользовался его библиотекой. На всех книгах стоял фамильный герб Блейкни – маленький алый цветочек. Когда об Очном Цвете стали писать в газетах, Селвик быстро сопоставил факты и понял, что сосед стал величайшим героем Англии со времен Генриха V.
Ричард впился в Перси железными клещами, упрашивал, умолял, убеждал и, наконец, уговорил взять с собой на операцию. Все прошло более чем успешно, за первой операцией последовала вторая, потом третья… В жилах Селвика действительно текла кровь героя, и скоро он стал незаменимым помощником Очного Цвета. Настолько незаменимым, что Перси и остальные простили его, даже когда…
Нет, Ричард не желал об этом думать, слишком больно… Пытаясь отвлечься, он буквально взлетел по ступенькам клуба.
Пересекая порог «Уайтс», Селвик моментально почувствовал облегчение. В воздухе витали пары спиртного, а из соседней комнаты доносились тяжелые удары дротика и грязные ругательства, если игроки не попадали в цель. Без дела прогуливаясь по первому этажу, Селвик стал свидетелем сразу нескольких карточных партий, однако присоединиться не пожелал. Один из многочисленных поклонников сестры делал приглашающие жесты в сторону стола, где устроился с друзьями, попивая портвейн.
К сожалению, приглашал он с излишним энтузиазмом и махал так интенсивно, что упал со стула, опрокинув стол вместе с графином портвейна и тремя стаканами. Ну, этого в Олмаке точно не будет, предположил Селвик, коротко кивнув поднимающемуся с пола юноше и его облитым портвейном товарищам.
Тот, кого искал Ричард, оказался в библиотеке.
– Селвик! – вскричал достопочтенный Майлс Доррингтон, отшвырнув в сторону газету, затем вскочил и довольно сильно похлопал друга по спине.
Неподобающее проявление эмоций явно смутило Доррингтона, и он сконфуженно опустился в кресло.
Однажды в приступе раздражения сестра Ричарда Генриетта назвала Майлса «виляющей хвостом овчаркой». Доррингтон с длинными светлыми волосами и добрыми карими глазами действительно очень напоминал собаку. Он был лучшим другом Селвика еще с первых дней в Итоне.
– Когда ты вернулся в Лондон? – поинтересовался Майлс.
Устало опустившись в потертое кожаное кресло, Ричард с наслаждением вытянул ноги.
– Вчера ночью. Выехал из Парижа в четверг, провел два дня в Аппингтон-Холле, а потом приехал в Лондон. Я прячусь, – мрачно ухмыльнулся Селвик.
Доррингтон испуганно оглянулся по сторонам.
– От кого? – чуть слышно прошипел он. – За тобой следят французы?
Селвик захохотал:
– Нет, ничего подобного. Не беспокойся, дружище. Я скрываюсь от своей матушки.
Доррингтон с облегчением вздохнул.
– Мог бы сразу сказать, – раздраженно проговорил он. – Представляешь, как я испугался?
– Прости, – извинился Ричард и улыбкой поблагодарил официанта, принесшего его любимый скотч. Боже, как здорово вернуться в клуб!
Майлс взял виски и откинулся на спинку кресла.
– Что маркиза придумала на этот раз? Очередная милая девушка?
– Хуже, – простонал Ричард, – Олмак!
– Неужели бриджи? – сочувственно поинтересовался Доррингтон.
– Представь себе.
Молодые люди, по последней моде одетые в обтягивающие брюки, молчали, раздавленные участью Ричарда. Но вот Майлс допил виски, поставил стакан на низенький столик у дивана и еще раз огляделся по сторонам.
– Как дела в Париже? – тихо спросил он.
Доррингтон был не только старейшим другом Ричарда, но и его связным в министерстве обороны. Когда со спасения аристократов Селвик переключился на сбор секретной информации, в качестве контактного лица министр обороны тут же предложил молодого Майлса Доррингтона. Лучшего кандидата трудно было подобрать. У молодых людей одинаковые интересы, общие друзья, так что никто не удивится, что они частенько шепчутся о чем-то в «Уайтс». В качестве предлога для частых визитов в Аппингтон-Холл Майлс пустил слух, что ухаживает за сестрой Ричарда. По мнению Селвика, Генриетта получала от процесса колоссальное удовольствие.
Оглядев библиотеку, Ричард заметил чей-то седой затылок. Так, это еще кто? Вопросительно изогнув бровь, Селвик посмотрел на друга.
– Это же старый Фэлконстоун. Абсолютно глухой и засыпает после первого же стакана, – пожал плечами Майлс.
– А его сын – один из нас. Да, все в порядке… А в Париже слишком много суеты.
Доррингтон нервно дернул себя за галстук.
– В каком смысле? – взволнованно спросил он.
– Ты что, хочешь себя задушить?
Майлс попытался поправить галстук, но после нескольких неловких манипуляций решил его снять.
– В Тюильри какая-то суматоха, гораздо больше, чем обычно, – продолжал Ричард. – Я уже послал подробный отчет министру вместе с информацией, любезно предоставленной нашим общим другом месье Деларошем из департамента полиции, – с улыбкой проговорил Селвик.
– Я знал, что у тебя получится. Украсть полный список французских шпионов в Лондоне из-под самого носа Делароша! Какая удача!
Селвик сидел слишком далеко, так что вместо его спины Майлс потрепал спинку стула.
– А как отношения с первым консулом?
– Лучше, чем когда-либо! – похвалился Ричард. – По его приказанию коллекцию египетских артефактов перевезли во дворец.
Вообще-то министерство обороны не особенно интересуется египетскими артефактами, но только не когда его лучшему агенту удается втереться в доверие Бонапарта под видом ученого-египтолога.
Когда Ричард превратился в Пурпурную Горечавку, способность к древним языкам, так изумлявшая преподавателей в Итоне, оказалась весьма кстати. Если сэр Перси прикидывался пустоголовым щеголем, то Селвик усыплял бдительность французов бесконечными лекциями по античной литературе. Когда французы спрашивали, что он делает в их стране, а англичане упрекали в заигрывании с врагом, Ричард невинно хлопал глазами и заявлял, что «ученый является гражданином мира». Дальше следовала длинная и непонятная фраза на греческом, и больше вопросов не возникало. Даже Гастон Деларош, заместитель министра полиции, поклявшийся уничтожить Пурпурную Горечавку, перестал интересоваться «профессором Селвиком», прослушав сложный отрывок из «Одиссеи» на языке оригинала.
Решение Бонапарта завоевать Египет стало настоящей катастрофой для Франции и счастьем для Ричарда. К тому времени он уже считался одним из лучших специалистов по Древнему Египту в Париже, и его пригласили принять участие в «священной миссии». Ловко прикрываясь неуемной жаждой знаний, Селвик сумел собрать гораздо больше информации о французском флоте, чем египетских артефактов. Благодаря полученной информации лорд Нельсон без особых проблем разбил флот Бонапарта у берегов Абукира.
За долгие месяцы пребывания в Египте Ричард близко сошелся с пасынком Наполеона, Эженом де Богарне. Молодой человек представил Селвика отчиму как знатока древних языков и культуры. Бонапарт тут же затеял спор о «Жизни двенадцати цезарей», историческом труде Светония, и был так поражен беглой латынью Ричарда, что несколько дней практически не отпускал его от себя. Через месяц Ричарда назначили главным советником по древнеегипетской культуре. В походных условиях новый пост не сулил ничего особенного, зато по возвращении в Париж Селвика ждали роскошные апартаменты, обставленные в египетском стиле, и регулярные аудиенции с Наполеоном. Разве шпион может желать большего? А теперь его наспех собранные артефакты перевозят в Тюильри, самое логово узурпатора…
Майлс выглядел так, будто получил рождественский подарок в середине июля.
– Значит, ты будешь работать во дворце?
– Именно.
– Черт побери, Ричард, это же здорово, просто здорово! – Забывшись, Доррингтон закричал во весь голос.
– Что? Что такое? – заволновался старый Фэлконстоун в другом конце библиотеки.
– Полностью с тобой согласен! – громко проговорил Селвик. – Поэзия Вордсворта подобна волшебству, но лично я предпочитаю Катулла.
– С каких пор тебе нравится Катулл? – удивленно спросил Майлс.
– Слушай, по-моему, не я начал кричать, – парировал Ричард. – Нужно же было как-то выкручиваться!
– Если пойдут слухи, что я читаю Вордсворта, меня повыгоняют из клубов, бросит любовница, а репутации точно конец! – с притворным волнением воскликнул Доррингтон.
Тем временем Фэлконстоун кое-как поднялся на ноги и, едва не потеряв равновесие, схватился за трость. Увидев Ричарда, старик побагровел от злости.
– Каков наглец! Не постеснялся показаться в клубе! Да как ты смеешь, прихвостень французский! – во все горло орал старик, пользуясь своим почтенным возрастом и благовоспитанностью Ричарда. – Ну, я покажу тебе, предатель!
Фэлконстоун попытался ударить его тростью по голове, но это оказалось не под силу. Старик рухнул бы на пол, если бы Селвик вовремя не схватил его за шиворот.
Фэлконстоун гневно отпихнул Ричарда и, даже не подумав поблагодарить, удалился.
От изумления Майлс словно прирос к месту.
– И часто ты такое выслушиваешь? – сочувственно спросил он.
– Только от Фэлконстоуна. Сам виноват, давно пора вытащить его сына из Бастилии. – Ричард грузно опустился в кресло и одним глотком допил свой скотч. – Не суетись, Майлс. По мне, лучше слушать проклятия Фэлконстоуна, чем болтовню пустоголовых девиц. Представляешь, что случится, если они узнают, что Пурпурная Горечавка – это я?
Доррингтон задумчиво покачал головой:
– Да, от девушек отбоя не будет…
– Представь, что скажет твоя любовница! Ты все знал, а с ней не поделился, – мрачно проговорил Селвик.
Майлс вздрогнул. В настоящее время его любовницей была оперная певица, весьма темпераментная особа, известная не только низким грудным голосом, но и привычкой швыряться различными предметами. Однажды, появившись на приеме с юной балериной, Доррингтон заработал сотрясение мозга, и пережить нечто подобное еще раз не желал.
– Намек понял, – кисло отозвался он. – Черт побери, я же обещал поужинать с ней до вечернего спектакля! Если опоздаю, она всю посуду в доме перебьет.
– Да, и непременно о твою голову, – злорадно проговорил Ричард. – А поскольку ты мне нужен живой и здоровый, скорее давай задание!
– Ты прав, – тотчас же согласился Майлс и постарался принять серьезный вид, подобающий служащему министерства обороны. – Так вот, твое задание. Мы уверены, что Бонапарт использует перемирие для подготовки захвата Англии.
– Мне тоже так кажется, – мрачно изрек Селвик.
– Нужно узнать как можно больше деталей: даты, места дислокации, численность контингента. Специально для тебя между Парижем и Кале будет организована тайная курьерская служба. Вот и все задание, Ричард. – Глаза Майлса сияли, в тот момент он действительно был похож на взявшую след овчарку. – Постарайся, чтобы мерзкий корсиканец не попал в нашу добрую Англию.
У Селвика засосало под ложечкой. Как Перси смог от всего отказаться? Столько трепета, волнений, переживаний. Шутка ли, от тебя зависит безопасность страны! Естественно, Ричард прекрасно понимал, что он не единственная надежда Англии. Агенты министерства обороны рассредоточены по всему Парижу и выполняют аналогичные задания. Но как здорово осознавать, что ты самый лучший!
– Шифр прежний? – спросил Селвик.
Секретный шифр мальчики разработали еще в первый год обучения в Итоне, чтобы перехитрить строгого проктора.
Майлс кивнул.
– Значит, через две недели возвращаешься в Париж?
– Да, – задумчиво потер лоб Ричард, – а пока есть время решить кое-какие личные дела. Еще мама просила сопровождать Генриетту, чтобы не спуталась с проходимцем. Следующую неделю Бонапарт должен провести в Мальмезоне[9]9
Мальмезон – замок в 10 км к западу от Парижа, на реке Сене. Любимая резиденция Наполеона I и его супруги Жозефины.
[Закрыть], а на время моего отсутствия за ним присмотрит Джефф.
– Отличный парень этот Джефф! Окажись он сейчас с нами, мы бы так славно покутили… Но боюсь, придется подождать, пока с головы нашего друга окончательно не слетит треуголка. Милый Господи, спаси Англию от невзгод и лишений! – Майлс лихорадочно повязывал галстук и приглаживал волосы. – Черт, даже домой заехать не успеваю. Ну ладно, поцелуй за меня Генриетту.
Ричард пронзительно посмотрел на приятеля.
– В щеку, дружище, в щеку! Видит Бог, с твоей сестрой я всегда веду себя достойно. Генриетта очень красивая и славная девушка, но для меня она прежде всего твоя сестра.
Селвик с одобрением похлопал Доррингтона по спине.
– Отлично сказано. Именно этого я от тебя и ждал.
Майлс невнятно пробормотал, что его сестры, к счастью, уже замужем.
– Знаешь, ты превращаешься в такого зануду, когда пасешь Генриетту, – добавил он.
Ричард выразительно поднял левую бровь. Чтобы научиться столь эффектному жесту, в возрасте двенадцати лет он часами тренировался перед зеркалом. Да, напрасно усилия не пропали.
– Может быть, зато не могу вспомнить, чтобы Генриетта одевала меня в юбочку, когда ей было пять лет.
От изумления глаза Доррингтона стали совсем круглыми.
– Откуда ты знаешь? – гневно спросил он.
– Ну, из авторитетных источников, – усмехнулся Ричард.
И все же Майлс недаром был специальным агентом министерства обороны.
– Передай своему источнику, – сузив глаза, начал он, – что завтра на балу у Олсворзи я не стану носить ей лимонад. Жду извинений в устной или письменной форме, самое главное, чтобы они были искренними и смиренными, – мрачно заявил Доррингтон и схватил с бокового столика шляпу и перчатки. – Хватит ухмыляться, ничего смешного!
Ричард задумчиво потер подбородок.
– Скажи, Майлс, что чувствуешь в белой кружевной юбочке?
Затопав ногами, Доррингтон бросился прочь из библиотеки.
Взяв оставленную другом газету, Ричард удобно устроился в кожаном кресле.
Всего через две недели он вернется во Францию на поиски приключений.
Скорее бы!
